Секретные материалы, или особый отдел Юмин (幽冥)

Не Хуайсан чуть повел плечами, ощутив на себе уже третий тяжелый пронизывающий холод магического барьера, сквозь который он прошел, следуя по богато украшенной парадной лестнице из белого мрамора с балюстрадой из красного и зеленого мрамора, которая разделялась на два расходящихся лестничных пролета, ведущих в большое фойе святая святых - закрытое казино Лимб, куда можно было попасть только по приглашению одного из великих Архидемонов. Впереди него почтительно шел высокий демон в черной униформе и с идеальной укладкой на темный вьющихся волосах. Бесшумно поднявшись по ступеням, покрытым драгоценными коврами ручной работы они оказались в просторной галерее с потолками, уносящимися ввысь. Со стен на него смотрели слегка потемневшие от времени портреты венецианских дожей в тяжеловесных золоченых рамах, мягко освещаемые массивными старинными светильниками. Все в интерьере было завешено тяжелыми бархатными портьерами и отделано редкими сортами мрамора и драгоценными породами дерева. Окруженный роскошью, антиквариатом высочайшего аукционного уровня, бесконечными драпировками и узорчатыми отделками, покрывающими едва ли не каждый сантиметр пространства, младший Не удивленно поднял глаза вверх, где под самым потолком завораживающе зависли фигуры двух гигантских драконов с длинными сверкающими телами, золотыми когтистыми лапами и выразительными мордами, обращенными к огромной черной жемчужине, которая висела в центре вытянутого холла. Они блестели и переливались, меняя свой цвет с насыщенно-алого до изумрудно-зеленого и лазурно синего. Господин Не совершенно не ожидал увидеть неожиданный сюжет старой китайской легенды в этом месте, которое было насквозь пронизано роскошью, роскошью и еще раз роскошью. Сам Хуайсан отлично помнил из своих гедонистических путешествий, что в Венеции как нигде умеют любить и ценить дорогие и красивые вещи. -Кристаллы Сваровски. Три года работы, три миллиона кристаллов. В каждый из них встроен светодиодный чип, так что фигуры можно подсветить, окрасив их в красный, зеленый, голубой и белый цвета. Благодаря этому драконы не просто мерцают в свете ламп, но и переливаются всеми цветами радуги.- Общительный демон повернулся, заметив неприкрытое любопытство заклинателя, и мягким бархатистым голосом с легким итальянским акцентом объяснил невероятный эффект волшебного свечения словно живых драконов.- Тела драконов покрыты ажурными чешуйками из золота. Тем временем, они прошли до конца впечатляющего своей обстановкой холла, и его предупредительный спутник распахнул перед ним богато украшенные высокие двери из драгоценных пород дерева с роскошной резьбой. И тут же Хуайсан оказался в той самой завораживающе кинематографичной атмосфере, окутывающей старинный вечный город на воде. Старинные стены с лепниной и невероятной работы фресками, изображающими картины Страшного Суда, переходившими на высокие потолки, и многочисленные круги Дантова Ада, пространство между которыми разделялось искусной обивкой винтажным текстилем глубокого красного цвета с золотистым отливом и орнаментом в виде узнаваемого символа площади Сан-Марко. Шелковую ткань эту ценитель прекрасного тут же узнал- ведь сделана она была в знаменитой венецианской мастерской Tessitura Bevilacqua, где по-прежнему ткани изготавливаются вручную на старинных станках. Поскольку Венеция немыслима без зеркал, их здесь тоже висело достаточно, а созданы они были на старинной семейной мастерской Barbini — известной тем, что они же делали в свое время зеркала Людовику XIV для Версаля. При этом пространство было небольшим, можно даже сказать камерным, и вызывавшим ассоциации с аристократическими салонами, где встречались для приватных бесед знаменитые итальянские дожи сотни лет назад. На черном мраморном полу лежали темно-бордовые ковры с еле различимыми вензелями. Огромная люстра из муранского стекла спускалась с потолка, мерцая алыми и черными каплями, словно живым потоком застывшими в высоте. В отдалении виднелся бар и небольшая сцена. Бордовый бархатный занавес, рояль Steinway и янтарная чуть подсвеченная барная стойка отлично сочетались между собой. Филигранные силуэты изящной мебели в обивках из шелка и бархата, красное дерево, оттенки золота и изумруда суконных игровых столов, а также приглушенный свет и старинный горящий камин, привезенный специально из дворца Дожей, создавали изысканную и неповторимую атмосферу. Казино было заполнено разнообразными и очень нарядными посетителями. Но зонирование и освещение было настолько продуманным, что даже при большом желании практически невозможно было разглядеть участников этой закрытой вечеринки. Быстрым взглядом Хуайсан скользнул по Бельфегору, сидевшему у бара в окружении невероятных высокоуровневых красавиц-суккубов в мерцающих крупными бриллиантами украшениях. И мельком заметил сидящего за обильно накрытым всеми возможными деликатесами столом архидемона чревоугодия Вельзевула, с его страшными тремя головами, кошачьей, жабьей и человеческой, которые он нес еще с незапамятных времен, когда был ассирийско-финикийским идолом. Недалеко от сцены, где выступала известная темная джазовая певица в алом переливающемся блестящем платье, томно исполняющая знакомые композиции начала прошлого века, сидел Асмодей- один из самых злых и сластолюбивых архидемонов, дьявол вожделения, похоти, блуда и одновременно мести и разрушения. Он же был и начальником всех игорных домов на земле и в Преисподней. Великий и могущественный, Асмодей входил в число демонов, чаще всего овладевающих людьми и вносящих раздор между ними. Но путь Хуайсана лежал к небольшому столику, покрытому зеленым сукном, где его уже ждал крупье в черном костюме с рубиновой булавкой в виде капельки крови, и с завязанными черной лентой глазами. На изящном бархатном кресле насыщенного бордового оттенка сидел Темный Герцог Маммон. Это был невероятной красоты мужчина лет тридцати пяти. Его кожа имела какую‑то женскую нежность, темные каштановые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором только при долгом наблюдении можно было заметить следы морщин, пересекавших одна другую и, вероятно, обозначавшихся гораздо явственнее в минуты гнева или беспокойства. Только в мягких вишневых губах пряталась сладострастная ехидная улыбка, да и черные, горящие в темных глубинах неугасаемым огнем Преисподней глаза выдавали в привлекательном мужчине тысячелетнего демона и правую руку Люцифера. -Господин Не. Рад Вас видеть в своей скромной обители.- Мягкий голос с тем же прекрасным итальянским акцентом прошелестел над изумрудным сукном. - Присаживайтесь. Виски? -Не откажусь. Спасибо.- Хуайсан присел на второе кресло, заботливо пододвинутое ему невидимым помощником. Так же неслышно на столе появились хрустальные стаканы Баккара, в которых помощник в черном бережно разлил Aisla T'Orten 1906 года, на который младший Не уставился с таким видом, будто перед ним разливали божественный нектар небожителей. -Приятно угощать тех, кто разбирается.- С мимолетной улыбкой заметил архидемон, перекатывая в руках сверкающий стакан с яркой медовой переливающейся жидкостью. -Блэкджек, английская и европейская рулетка, баккара, техасский покер холдем, омаха, кости или trente et quarante? Что предпочитаете, сеньор Не?- Приглушенный голос крупье неожиданно раздался над игровым столом. - Холдем, пожалуйста. - И тут же в руках работника казино появилась французская колода с изысканно украшенными рубашками. Быстро перемешав и сбросив лишнее, дилер вопросительно посмотрел на своих необычных игроков, ожидая ставки. Обычная валюта была распространена во всех залах огромного игрового комплекса, кроме Лимба. Где ни один денежный знак не имел своего значения. Только чистое золото. Или души. Но золото все же чаще. В ходу были флорины 13 века, золотые гульдены Австрийской Империи, французские луидоры и венецианские дукаты, дублоны и эскудо. С небольшим презрением к современным технологиям здесь принимали и Золотых Китайских Панд, Британских Соверенов, мексиканских Либертад, американских Золотых Орлов, канадских Кленовых Листов и Головы Индейцев*. - Блайнд. Десять дукатов, пожалуйста.- И червонная увесистая кучка старинных монет красноватого золота встала ровными ребрами, мягко отражая теплый приглушенный свет свечей, внезапно возникших в золотом канделябре позади крупье. К этой скромной ставке присоединились десять блестящих новым выпуском Китайских Золотых Панд, которые Хуайсан достал из волшебного мешочка цянкунь из серо-зеленого шелка с эмблемой Цинхе Не. Получив свои две карты, младший Не с удивлением увидел двух красных королей. Вечер начинался томно. На роскошное сукно легли первые три карты: пиковая восьмерка и девятка и десятка треф. -Двадцать.- Над столом снова блеснули красноватым отблеском монеты и ярким бликом промелькнуло кольцо с огромным рубином цвета голубиной крови на изящных пальцах Темного Герцога. -Уравниваю.- Пригубив из приятно тяжелого хрусталя божественный виски, Хуайсан пододвинул еще одну небольшую кучку к центру. -Терн- С этими словами на стол лег пиковый король. - Тридцать.- Вкрадчивый голос младшего Не поднял ставки. -Пятьдесят. -Уравниваю. Кучка перед крупье росла на глазах, превращаясь словно в небольшое сокровище, найденное на затонувшем века назад пиратском галеоне. -Ривер. - Дилер, чуть помедлив, выложил на мягкую поверхность последнего короля из колоды, с черными крестами. Не Хуайсан поднял изумрудный равнодушный взгляд на архидемона, который в ответ не сводил с заклинателя проницательные немигающие темные глаза. - Сто. - Чуть более быстрым движением снова сверкнул кровавый рубин над зеленым сукном. - Уравниваю. - Рассеянный отраженный свет от золотых монет, грудой лежавших на столе, магическим образом освещал два хладнокровных лица с перекрещенными взглядами и молчаливого крупье. -Открывайте карты, господа. Все с тем же равнодушием на карточный стол со стороны Маммона полетели пиковые дама и валет. - Стрит. -Каре королей. Партия за Вами, синьор Не. - Эти слова от дилера раздались в неожиданной тишине, когда зеленой поверхности спокойно коснулись карты Хуайсана. А затем перед ним выросли тяжелые золотые стопки круглых монет, где старинные дукаты, которым было около тысячи лет перемешались с новенькими, выпущенными банком Китая. Недобро промелькнули огоньки в глубине темных глаз архидемона, но он расплылся в деликатной улыбке. -Удача сегодня на Вашей стороне. Приятно видеть. Продолжим? -Конечно. Невероятное удовольствие играть с Вами за одним столом в таком прекрасном месте. -Приятно слышать. Но я так понимаю, Вы сегодня здесь не для того, чтоб разбогатеть на пару сотен дукатов и выпить со мной прекрасный виски. Что же Вас привело в Макао, господин Не? И тут Хуайсан абсолютно точно понял, что любые отговорки и ложь сейчас будут, мягко говоря, неуместны. Крупье в это время снова сдал карты. Чуть приподняв рубашки над столом, младший Не еле слышно сглотнул. Пара красных тузов. "Не-Сюн, это ооочень плохая идея выигрывать у хозяев ЭТОГО казино." - Голос разума уверенно вступал в свои права. Однако пленительное ощущение риска и хождения по лезвию ножа приятно щекотало под ложечкой и вызывало легкий адреналиновый мандраж у заклинателя, который любил эти почти патологические игры на грани во всех областях. -Сто монет. -Уравниваю. И все же, Господин Не? - Мягкий бархатный голос настойчиво надавил. - Странные дела творятся в Гонконге, Ваше Превосходительство. Кажется, мы стоим перед великими изменениями, и не хотелось бы в момент этих глобальных перемен принять не ту сторону. Если Вы понимаете, о чем я...- Хуайсан решил хотя бы в своем блефе идти ва-банк. Темный Герцог неожиданно откинулся на спинку и негромко засмеялся. -Это приятно слышать, что все больше настоящих заклинателей в Поднебесной начинают принимать ту неотвратимую силу, которая с циничным смехом отвергает так называемое божественное милосердие и сострадание к людям. Хорошо, что такие достойные представители еще одного Великого Клана присоединятся к освободительному движению. - Так цель всего происходящего- обыкновенные люди? Но они же практически ничто со своей короткой жизнью, которая пролетает как миг.- Даже понятливый Хуайсан не вникал сейчас в происходящее. -Ах, господин Не. Все просто. Пройдя тысячи лет борьбы все обитатели небес и подземелий во Вселенной пришли к тому, что силы добра и зла равноправны. Они существуют в мире рядом, постоянно противоборствуя, споря друг с другом. И борьба их вечна. Мир - это своеобразные весы, на чашах которого лежат два груза: добро и зло. Те, кто сверху, всегда обещают, что придет гармония на истерзанную землю и настанет царство вечной весны, вечной любви, а человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть. Но это такая же ложь, как и все остальное, что мы знаем о добре. В этом смысле концепция Ада гораздо гуманнее, потому что мы не обещаем райских кущ, а честно описываем муки тем, кто проигрывает этот извечный бой внутри себя. Вы не задумывались, почему так подробно всегда нарисован и Ад и Страшный Суд во всех религиях, а картин рая, кроме нелепых идиллических картинок с овечками и херувимами на облаках почти нет? -Как-то не приходилось рассуждать такими критериями.- Не Хуайсан с удивлением стал понимать, к чему именно ведет диалог его собеседника. -А зря. Во всех мифах праведный человек попадает в рай и в вечное блаженство. Однако никто не описывает это вечное блаженство иначе, как белые облака, голубое небо, райские кущи, золотые дворцы, прекрасная музыка и общество занудных праведников и бывших нищих страдальцев. И отсутствие страданий. Не уточняя, каких именно страданий, а любовь ведь тоже страдание, вспомните Данте, Шекспира. Сомнительная перспектива оболванивания для Вечности. И никто ведь не задумывается, что там тоже не все так гладко и однозначно. Иначе не было бы восстания самых умных и одаренных ангелов рая против насильственных порядков и гегемонии, которая творится на небесах. Но мы отвлеклись. С того момента, как сверху нам великодушно спустили в жертву сына, аки агнца, вся эта нескончаемая война перешла на другой уровень. И теперь вся борьба происходит ежедневно, ежеминутно, ежесекундно в душе каждого хрупкого человека на этой земле. Зло и добро уже давно порождены не свыше, а самими людьми, поэтому лишь человек свободен в своем выборе. Он свободен и от рока, и от окружающих обстоятельств. А если он свободен в выборе, то полностью несет ответственность за свои поступки. А истина поступков испытывается и утверждается смертью. - Мы с Вами сейчас можем вступить в бесконечную дискуссию о человеческой природе, где я буду верить в наличие добра в мире, в предопределенность исторического развития, ведущего к единой истине. А Вы, в силу природы своего происхождения, убеждены в незыблемости зла и неискоренимости его в человеке. - Наивно. И очень по-людски. Но вы ведь всего лишь заклинатели, поэтому не стоит требовать от Вас мудрости, доступной лишь бессмертным. Сколько мудрецов, писателей и учителей пытаются донести до людей необходимость веры, необходимость поиска этой самой единой истины. Но она отвергнута. Обществу чужды размышления об истине, о правде - о тех высших категориях, значимость которых каждый должен осознать для себя сам. Люди заняты удовлетворением мелочных потребностей, они не борются со своими слабостями и недостатками, легко поддаются искушениям. В этом и смысл. Как только большинство из этих прекрасных созданий, похожих в своей хрупкости и эфемерности на бабочек-однодневок, погрязнут в грязи, убийствах, алчности, похоти и других пороках и Тьме, война за иллюзию свободы и выбора закончится, и на земле воцарится истинное царство, где каждый займет свое место. А для этого нам нужно в каждом уголке этой планеты выпустить на свободу как можно больше помощников. Врата Диюя уже готовы отвориться, и лишь Вам выбирать, господин Не, на чьей стороне вы окажетесь в решающую минуту. Некоторые из заклинателей уже сделали правильный выбор. В этот самый момент со сцены, откуда ушла эффектная певица в алом, раздались резкие оглушительные звуки бас-гитары с зависшим аккордом, ворвавшиеся в томное пространство камерного итальянского казино. Темный Герцог в удивлении отставил бокал, с плохо скрываемым любопытством уставившись на стоящего на сцене исполнителя в черных кожаных обтягивающих брюках, серебристой пряжке в виде черепа с рубиновыми глазами, черных кожаных казаках и обнаженным торсом, полностью покрытым темными татуировками. Черные длинные распущенные волосы и беспорядочная челка колыхались в такт не менее резким, но в то же время очень сексуальным движениям вокалиста, почти с вызовом громко бросающего фразы известнейшего кавера в золотой микрофон: Now I'm ready to close my eyes And now I'm ready to close my mind And now I'm ready to feel your hand And lose my heart on the burning sands Даже Не Хуайсан, который ожидал от своего коллеги не привлекающей внимания спокойной концертной программы на фортепьяно и пары классических песен в стиле лаунж и Фрэнка Синатры, ошеломленно принялся наблюдать за эффектным ведьмаком, слишком горячо исполняющим огненный хит старины Игги. And now I wanna be your dog And now I wanna be your dog Now I wanna be your dog Well, come on С тяжелым вздохом младший Не понял, что уйти отсюда сегодня незаметно уже не получится, выпил весь оставшийся виски до дна и поставил All in, подвинув всю увесистую золотую кучу к черному крупье.