***
Умирать страшно. Вы когда-нибудь думали, что будет ждать вас после? Мне было плевать. Я слишком молода, какая смерть? Я о ней, по правде говоря, и не помнила. Она маячила где-то далеко, меня никогда не затрагивая и являясь скорей чем-то неизбежным и не особо понятным. Думать о той казалось глупо и бессмысленно. Мне казалось, что перед гибелью нужно ещё столько всего успеть! Влюбиться, возненавидеть, написать книгу, нарисовать всю семью, помыть кошку или хотя бы закончить школу. Я же ни разу не била посуду в приступе ярости, не разрывала общение с кем-то и не проклинала недругов чем-то едким и убойным, вроде геморроя или лысины. Какая смерть? Я не боялась болезней, никогда серьёзно не страдала, не любила боль и драки. Являла собой воплощения понятия «домашний цветочек» и не спешила рисковать. На чужих похоронах не плакала, по мёртвым не скорбела особо, чей-то уход из жизни не вызывал чего-то ярче безразличия. А если и задумывалась о собственной кончине, то казалась та не такой уж пугающей. Предпочитала верить в невидимого Бога, что, обязательно грустно вздыхая, заботливо погладит по голове, сожалея о хрупкости человеческих созданий. Но полное забвение тоже хорошо — нет ничего плохого в том, чтобы стать частью чего-то огромного и наверняка очень важного. На меньшее соглашаться не хотелось. Вот только сейчас я чувствую только раздирающую словно бы саму душу боль и животный, явно ненормальный страх, путающий мысли и заставивший бы сердце разорваться на ошмётки, будь у меня такое в данный момент. Нет никакого умиротворения, принятия действительности и покорного смирения со своей участью. Хочется избавиться от сковавшего тело холода, от которого сама душа или нечто, ей представленное, покрывается коркой безразличия и словно бы безумия, заставить глупое сердце вновь гонять кровь по венам, вздохнуть полной грудью и позорно разрыдаться. Умирать действительно страшно. И до ужаса больно.***
Тепло. Холод наконец отступил, но словно бы инстинктивно ощущался где-то глубоко внутри, не исчезая до конца. Нечто надёжное окружало со всех сторон, даруя долгожданный покой, но не вызывая привычной паники. Где-то в глубине сознания разъярёнными птицами бились беспокойные мысли, но игнорировать это было легко. От подобного всегда спасал сон или бурная фантазия — можно придумать новый мир, или представить что такой-то персонаж сделает в какой-либо ситуации. Думать совершенно не хотелось, так что выбор пал на первый вариант. Где-то совсем рядом слышался гулкий стук, мягко, иногда сбиваясь с ритма, пульсировало что-то крупное, но совершенно не пугающее. Это чем-то напоминало биение сердца и казалось забавным.***
Проспать долго не получалось. Уже скоро стало не хватать места и воздуха, что наводило на панику и заставляло истерически размахивать конечностями. Всегда пугали маленькие замкнутые пространства и сейчас это вспомнилось. Невозможность нормально двигаться только усугубляло ситуацию. Успокоиться удалось с трудом. Но потом пришла, точнее будет сказать вернулась, ставшая за ту леденящую душу вечность почти что родной, боль. Голову, или то, что было вместо неё, узнать возможности не подворачивается, сдавило с такой силой, что в ворохе панических мыслей появилась совсем неуместная шуточка про треснутые черепа и отсутствие мозгов, что в иной ситуации заставило бы позабавленно фыркнуть. Неизвестная сила очень целеустремлённо тащила меня из столь уютного местечка, выкидывая моё паникующее тельце на лютый холод. Ужас тут же заполнил сознание. Воспоминания о том безграничном Ничего, наполненные лютым морозом и липким страхом, не позволяли вздохнуть. Во рту собиралось что-то склизкое и отвратительное. Глаза открыть не получалось, словно их сшили или склеили. Я ничего не понимала, уйма мыслей, мелькающих в голове, причиняли почти физическую боль. От страха не получалось выдавить из себя ни звука, но после неожиданного удара по телу удалось сделать резкий вдох, что принесло только ещё больше боли где-то в лёгких. Из горла вырвался крик, от чего захотелось закашляться от першения горле и заставивший заткнуться от потрясения. Вот только боль никуда не прошла, перестать дышать не получалось, а наконец открывшиеся глаза не могли сфокусироваться на чём-либо. Вокруг всё было размыто. Звуки нормально не выходило разобрать — уши словно заложило ватой или водой, через которую пробивались лишь непонятные и невнятные словечки на мяукающем языке. Не спорю — звучало красиво, но я ничего не могла понять. Мне было страшно. Тут вышло поймать за ускользающий хвост одну мысль — я мертва. Но я дышу, мне холодно и больно. Разве это не признак жизни? Но в бесконечном Ничего тоже были и боль, и осколки безразличного льда, разрывающие ноющую и тоскующую по теплу душу. Разве что-то поменялось? Маленькое сердечко забилось быстрее, дышать удавалось с трудом, горло болезненно саднило. Над головой звучали холодные слова, смысл которых мне был неизвестен. Кто-то сжимал тело с такой силой, что становилось откровенно страшно. Шутка про перерождение уже не казалась такой забавной. С трудом проникающий в лёгкие воздух застревал в глотке. Казалось, что всё происходящее неправильно. Ужасно холодно. Запах крови забивал ноздри и заставлял глаза пощипывать. Но одно было абсолютно ясно: Мне не стоило забывать о смерти.***