***
Я невольно глазами-блюдцами уставилась в лицо мужчины, точнее парня, пытаясь отпечатать в памяти лик своего спасителя. Восторженный писк вышло удавить лишь с огромным трудом одной части мозга, пока другая бурлила от восторга, почти что экстаза. Почему никто раньше не говорил что существуют настолько красивые люди? Я усиленно давила желание выкрикнуть глупое «Женись на мне!». Вряд ли это оценят. Самый прекрасный из видимых когда-то мною мужчин наверное решил, что мне сейчас очень-очень страшно. Иначе объяснить эту потрясающую и успокаивающую улыбку не получалось. Если я вообще в таком состоянии могла сформировать внятную мысль. —Не бойся, —тихий восторженный визг застрял где-то в горле, перекрывая доступ кислорода. Голова, правда, закружилась вовсе не от этого. Это точно Бог. Не может у простого человека быть настолько прекрасный голос и столь мягкая улыбка. А глаза! С трудом сдержала довольное мычание. Я готова слагать песни этим глазам! —Я не позволю тебе упасть. Боже мой, даже если ты вдруг посчитаешь меня жалкой букашкой и скинешь вниз, чего никогда не произойдёт, то я даже не успею испугаться. Но нет — Принц не спешил отшатываться, не кривил лицо в притворной жалости ради успокоения своей совести и даже не таил на дне глаз отвращение. Это так непривычно, что почти страшно. Вязкая тишина, опустившаяся на толпу людей, совершенно меня не волновала в этот момент. Но у моего спасителя на этот счёт было иное мнение — его глаза на мгновение расширились, а очаровательная улыбка чуть дрогнула. Откуда-то со стороны места обитания почётных старцев раздались матерные мысли, а солнце красиво отражалось в глазах напротив. Благо, маска не упала на землю, а лишь повисла на ленточках, цепляясь за чужие уши. Так что Принцу не пришлось наклоняться или далеко тянуться, чтобы нацепить ту обратно. Уже через мгновение шоу продолжилось, словно ничего странного не произошло. Принц тактично проигнорировал восторженное улюлюканье толпы. Я как-то краем сознания отметила, что до этого королевская семья не являла лик своего первенца простому люду. Может была здесь такая традиция, а возможно из чистой вредности и нежелания делиться Принцем с кем-то посторонним. Прекрасно их понимала, между прочим. Несмотря на то, что опорой для меня в данный момент служила лишь одна рука, а рядом размахивал мечом подозрительный чувак в стрёмной маске, видимо изображающей какого-то престарелого демонюгу, возникло ощущение, что это — самое безопасное место в мире. Судьба словно бы сжалилась надо мной, стараясь наличием моей же тушки на чужих руках выкинуть годы поломанных конечностей, прилипшего к позвонку желудка, вшей и въевшийся грязи на теле, слёз ночами, сбитых в кровь костяшек и грудного рыка, рождённого страхом и жгучим желанием жить назло всем и вся. Самое страшное, что ей это удавалось. Теперь всё то не казалось не таким уж ужасным, если в итоге мне суждено было встретить Принца. Конечно, это не правильно. Забыть значимость чего-то было для меня соразмерно со скорой потерей пластов памяти, словно ненужного мусора. А подобное может стоить мне жизни. На улице забывать нельзя. Помнить что-то хорошее и вовсе глупо, таким лишь самые новенькие, «зелёные» баловались. Я же не без причины могла считать себя ветераном уличных забегов и прекрасно понимала, что подписываю себе смертный приговор хотя бы тем, что меня точно запомнят. Не так и много детей падает в руки Наследного Принца, в процессе срывая выступление. Значит, поздно пить боржоми. Почки отказали, а я была готова кровью расписаться на том документе, что позволил бы мне продлить этот момент. Вот бы ещё хоть чуть-чуть побыть здесь, в этой неуместной безопасности, пока вокруг гудят от напряжения вновь и вновь сталкивающиеся друг с другом мечи! Пришлось спрятать голову в складках светлого одеяния спасителя, дабы не красоваться восторженным и благоговейным выражением лица. Грязный бинт, что и до этого был закреплён весьма ненадёжно, портил весь момент — держался тот на честном слове и не получалось полностью сосредоточиться на скрытном и совершенно незаметном обнюхивании столь важной особы. От Принца пахло чем-то мягким и пряным, напоминающим цветы и сладости, при этом присутствовал запах пота и пыли. Едва заметный, но дающий понять, что это именно человек, а не предсмертный бред больного разума. Видимо не так уж и незаметно я нюхала, раз откуда-то сверху раздался мягкий смешок, а чужая рука успокаивающе похлопала по спине. Ощутила непривычный для себя стыд, тут же стараясь удавить его в зародыше. Весь спектакль провела в состоянии амёбы, лишь быстро подумав о последствиях и тут же выкидывая размышления в форточку за ненадобностью, искренне считая возможность так прекрасно отдохнуть более важной. Казалось, что пошевелить конечностями будет для меня непосильной ношей, но вскоре пришлось поднять голову. Тихо выдохнула. Я и не заметила, как местное шоу талантов перестало будоражить восторженную публику. —Всё закончилось, —да, поднять голову стоило того, дабы ещё раз выглянуть на священный лик моего личного Божества. Интересно, как отреагируют небесный планктон если я сейчас начну молиться человеку? —Ты можешь представиться, малышка? Удивлённо моргнула. Сразу понял, что я девочка. Говорю же, он шикарен. Собрала всю волю в кулак. Нельзя облажаться. —Гэгэ может звать меня Хун-эр, —голос едва заметно дрогнул, а на лицо непроизвольно вылезла улыбка, когда поняла, что Принц не испытывает отвращения к моему виду, лишь удивлённо приподнимая брови на «Гэгэ». Это… Любопытно. Всегда казалось, что люди королевской крови очень брезгливы. Небось этот здесь исключение? Я действительно хотела верить в это, но получалось со скрипом. Меня так часто шпыняли за внешний вид, что в какой-то момент я сама стала сомневаться, самооценка пошатнулась и ранее казавшийся прелестным глаз теперь мерещился глубокой раной, уродливой и засевшей в кровоточащей глазнице. «Скажи человеку сотню раз, что он свинья, и на сто первый он захрюкает» — здесь, увы, работала схожая схема. —Приятно познакомиться, Хун-эр. Ты можешь обращаться ко мне по имени — Се Лянь, —в чужом взгляде читалась мягкость и лёгкий интерес, а так же юношеское озорство, так гармонично сочетающееся с внешностью Принца. Тот, наверное, хотел спросить о моём эпичном падении, но молчал. Видимо решил, что я до сих пор испугана. Ну золотце же. Мысли текли лениво, я не успевала их обрабатывать, захороненная под горой внезапно всплывших и неизвестных мне доселе эмоций. И за языком не следила. —Женись на мне, — негромко буркнула и резко осеклась, поняв, что только что сказала. Благо, сделала это достаточно тихо, поэтому никто другой не услышал. Вот только когда ты говоришь что-то у самого уха совершенствующегося, что в будущем вознесётся как Бог… Меня услышали, если кратко. Се Лянь удивлённо расширил глаза, но позже состроил такое лицо, что сразу понятно — сдерживает смех. Ну конечно, я бы тоже уссывалась от хохота, предложи мне подобное мелкая оборванка. Мужчина, точнее парень, быстро вернул мягкое выражение лица, но не постарался скрыть едва ощутимое подрагивание плеч. Принц окинул лёгким взглядом мою внешность, проигнорировав вредное пыхтение своего слуги, что мямлил что-то о беспризорниках и слишком добрых совершенствующихся. Только сейчас заметила, что бинты полностью опали с лица, открывая вид на алый глаз. Вот только спаситель наверняка уже успел разглядеть его, поэтому прятать было бы бесполезно. Это не должно было меня так напрягать. Раньше бы не напрягло. Вот только прятать и не хотелось, если честно. Особенно, если Бог не возражает. Я же теперь могу в два раза больше наслаждаться столь прекрасной внешностью. Когда ещё выпадет такая возможность? Да и Се Лянь не спешил испуганно откидывать моё худощавое тельце. Значит тот не имел ничего против этой особенности. В груди что-то приятно заворочалось. —Мне кажется, —парень наклонился чуть ближе и едва слышно произнёс, видимо, не желая быть услышанным посторонними.—Что тебе для начала стоит немного подрасти, Хун-эр. Ладонь, что была крупнее моей раз так в пять, нежно погладила по голове, едва касаясь волос. В этот момент стало стыдно за свою внешность, которая так отвратительно смотрелась на фоне чистого, ухоженного Принца. А если он подцепит какую-то болячку по моей вине? Хорошо хоть, что от вшей удалось недавно избавиться. —Но я же когда-то стану старше, —если и вовсе доживу до совершеннолетия. На этот счёт меня одолевают сомнения. Ну, раз уж начала позориться, то стоит продолжить делать это до конца. Видимо, до собственного. Кончиной называется. —И то верно, —Се Лянь на мгновение задумался, а после потянулся свободной рукой к своим серьгам, на которые я недавно заглядывалась. Не из желания присвоить, а лишь в приступе вновь ударившего в голову восторга — на Принце те смотрелись до того изящно, что я осталась безмерно благодарна за свою зрительную память. Изначально не поняла, что тот хочет сделать, дотрагиваясь до вплетённой в серьгу бусины, но после удивлённо захлопала глазами. —Держи. В будущем, если мы ещё встретимся, покажи мне эту бусинку. Тогда я тебя узнаю. На протянутой ладони лежало импровизированное украшение волос будущей меня, что поразительно сильно походило цветом на мой глаз. Разве в каноне такое было? Хотя о чём это я. Сомневаюсь, что Хуа Чен — или как там его звали, — предлагал молодому Принцу жениться на себе. Неуверенно взяла этот дар, стараясь своими лапами не заляпать ладони Бога, тут же спрятав в складках грязной одежды. Вовремя — двери резко распахнулись, а почётный старец, напомнивший мне своим видом гордого гуся, уверенной походкой зашёл в помещение. Принц же лишь мягко поставил меня на землю, совершенно не показывая испуга или раскаяния. —Здравствуйте, Наставник, —что там говорил дальше, я не услышала. Стоило ногам лишь коснуться земли, и я что есть мочи побежала, прикладывая все силы, что остались в теле после пережитого. Словно инстинкт, не раз позволивший мне выжить. Не можешь ударить? Беги. Маленькая ладошка крепко держала бусину. Не хватало бы ещё потерять.***