***
Се Лянь мягко усмехнулся, поймав себя на размышлениях о Хун-эр. Девочка была милой и в какой-то мере даже забавной. Звать ту лисёнком постепенно входит в привычку — уж очень они с этим зверьком похожи. И то как она смотрит, кажется интересным. Принц часто замечал взгляды окружающих, наполненные жадностью, расчётливостью, словно те видят перед собой крупную дичь… Но во взгляде малышки горела непонятная ему эмоция, но при этом не вызывающая неудобства. Так смотрят на нечто безмерно важное. Но это ведь глупость. Нет, Се Лянь вовсе не считал себя ужасным. Он знал, что хорош — иначе думать нельзя, когда с самого детства тебя с золотой ложки кормят восхищением и любовью. Просто… Это что-то другое. Более глубокое и сильное, словно ставшее частью сущности. Наблюдать такое у другого человека странно и непривычно. При первой встрече Хун-эр вела себя боязливо, подобно запуганному зверьку, но все равно смогла удивить. Ее предложение пожениться тогда казалось настолько неуместным, что смех удалось сдержать с трудом. Не хотелось смущать ребёнка, который, кажется, сам от себя подобного не ожидал. Встреча действительно интересная и запоминающаяся. Он не совсем понимает, что тогда натолкнуло на мысль согласиться. О свадьбе Се Лянь никогда и не задумывался — его метод совершенствования требует чистоты разума и плоти. Но девочка смотрела так сосредоточенно, хотя была явно смущена, что он решил согласиться. Через какое-то время, стоит ей подрасти, и всё это наверняка будет забыто. Не стоило сомневаться, что Хун-эр вырастет очень красивой и интересной девушкой, ведь даже недоедание, неровно остриженные волосы и грязные одежды не могли скрыть симпатичного лица и твёрдого характера. Се Лянь уверен, что она сможет найти человека, что всем сердцем полюбит ее и сможет дать желанное счастье. Правда понять как та упала с башни не получалось. Кто-то из присутствующих тогда солдат уверял, что за ребёнком до этого гнались и после столкнули, кто-то же считал, что та сама прыгнула. Сам же Се Лянь тогда не спросил, уж очень испуганно выглядела девочка, когда он ее поймал. Захочет — сама расскажет. Поведение тоже вызывало любопытство. Девушки, что бывали во дворце, больше походили на нежные и хрупкие цветы, готовые погибнуть от лёгкого дуновения ветерка. Да, те были красивы, тут даже спорить не нужно, но этого ведь мало. Какой прок от человека, если всё, что у него есть — привлекательная внешность? Или же в нём говорит некое безразличие к красоте окружающих, ибо та была ему привычна? В Хун-эр был некий огонёк, обещающий в будущем возгореться в пламя. Но почему-то Принц был уверен, что его то никогда даже не ранит. Странно, конечно, но начать опасаться не получалось. Уж слишком ярко блестели глаза ребёнка при его виде — в такие моменты они походили на два фонарика или драгоценные камни, особенно правый глаз. Этот глаз был словно рубин или красное вино, так любимое Императором. Непонятно, что это –какая-то травма или врождённая особенность? Спрашивать не будет. Вдруг это больная тема для девочки? Во дворце было душно. Несмотря на обилие золота, покорные улыбки и пустые взгляды… Казалось, словно воздуха становится всё меньше, стоит провести чуть больше времени среди всего этого богатства. Отец наверняка любил его, но тому нужен идеальный наследник. Всем нужен только Принц, что своим видом, поведением, манерами и прочим-прочим будет безупречен. Обстановка привычная, ставшая волновать лишь недавно. Немногие вещи позволяли вздохнуть полной грудью, насладиться иллюзией свободы и нужности. Нет, Се Лянь знал, что его ценят. Но дело в том, что окружающие хотят любить его образ, которые сами так искустно создают. Не его. Хун-эр же словно в душу вглядывается. Она смотрит и видит — его зажимки, неловкие взгляды и маску. Маску, которую он и сам уже не замечает, уж очень долго он с ней ходит. Настолько долго, что та стала частью сущности. Мягкое выражение лица и всепрощающий взгляд скрывает человека, чьё сердце слишком сильно бьётся. Наследнику трона нельзя любить. Но Се Лянь тоже бывает непокорным. Он любит родителей, страну, своих шисюнов и шиди, друзей и много другого, такого глупого в глазах отца. Готов отдать жизнь ради благополучия народа, ради спокойствия граждан… Принц готов простить, дать второй шанс, подсказать что-то… Но есть вещи, которые прощать он не собирается. Есть ситуации, когда он хочет злиться и ломать вещи. И это кажется неправильным — Принц обязан быть идеальным. Злиться, грустить, выражать какие-то эмоции помимо мягкого принятия нельзя. Но Хун-эр думает иначе — ходит за ним хвостиком, не скрывая восхищённого взгляда, показывает окружающим язык, неумело, но так мило огрызается, сосредоточенно слушает его глупые рассказы, наполненные впечатлениями и эмоциями… И улыбается. Улыбается хищно, обнажая клыки. Совсем не стесняется этого, а словно гордится. Фыркает и чирикает, будто маленький зверёк, а иногда и порыкивает. Улыбается тепло и восторженно, а иногда и благодарно. Никогда не отрывает от Принца своего взгляда, стоит тому появится в поле зрения. Откровенно любуется, не стараясь скрыть любопытства и чего-то странного, от чего самому взгляд отводить не хочется. Замирает и словно не дышит, стоит поднять на руки или заключить в объятиях. Сердце у той в такие моменты так быстро стучит, а лицо окрашиваться в красный, что невольно начинаешь волноваться за чужое здоровье. Странная реакция, но очень милая. Не ругает за «лишние» эмоции. Скорее наоборот — с радостью принимает те крохи настоящего, до этого скрытого в глубине души. Не осуждает за излишнюю мягкость, за редкие вспышки раздражения и гнева, за проявление слабости. Честно говоря, Хун-эр и слабостью подобное не считает. Просто смотрит внимательно, склонив голову к правому плечу, от чего чуть отросшие пряди скрывают правый глаз, и говорит. Говорит тихо, спокойно. Рассказывает чу́дные истории, до этого неизвестные Принцу, говорит о надоедливости некоторых людей, уверяет, что те не ценят его внимания. В конец всегда добавляет короткое и тихое, но уверенное: «Этот мир не достоин некоторых людей.» Подставляет голову под поглаживания, смеётся с его шуток и сама безобидно подшучивает над Му Цином и Фен Синем. Те чуть ли не плюются уже, но с железным терпением выносят все игры девочки. А та словно потихоньку тает, уже меньше походя на пугливого зверька. Уже чаще показывает зубы, в прямом и переносном смысле. И решила подружиться с Советником. Тот же пока героически отбивается от «нападения», но с каждым днём смотрит на Хун-эр всё более снисходительно, а не со скрытым опасением и неприязнью. И, кажется, это он научил ее игре в карты. Иначе Се Лянь не знает как объяснить резко опустевшие кошельки его соучеников и всё более довольное личико девочки. А также недовольные взгляды первых, направленные на лисёнка. —Меня всё ещё удивляет, почему они решили научить тебя игре в карты, но не подумали о твоём неумении читать…—Принц устало вздохнул, потерев свободной рукой глаза. Хун-эр была способной ученицей, но день выдался очень напряжённым. Скоро он должен отправиться в путешествие, которое планировалось сразу после фестиваля. Но из-за желания помочь этому ребёнку пришлось отложить свой «побег» на какое-то время.—И как ты только уговорила Наставника?.. —Гэгэ не обязательно учить меня, если это доставляет неудобства, —и вот опять она думает только о его комфорте, забывая о себе. Девочка в монастыре уже второй месяц, стоило привыкнуть. Но то, что та уже успела помахать мечом, чуть не отрезав себе ногу, а читать так и не научилась… —Не волнуйся, лисёнок, —это прозвище уже прижилось между ними, хотя Хун-эр всё ещё забавно и очаровательно смущалась.—Я совсем не против уделить тебе внимания. Мне это только в радость. И не врал ведь — учить девочку оказалось на удивление приятно. Особенно когда та в благодарность начала обучать его какому-то неизвестному языку, который назвала «русским». Се Лянь выучил уже пару слов, хотя это было трудновато. Но Хун-эр была очень терпелива, раз за разом объясняя непонятные места и поправляя произношение. Спрашивать, откуда та знает нечто подобное, не стал. —К тому же, —Принц хитро прищурился, замечая настороженный взгляд разноцветных глаз. Да, с этим ребёнком он мог сорвать все маски, показывая проказливую сторону, точно зная, что за это не осудят.—Мне, как порядочному жениху, нужно проводить бо-ольше времени со своей невестой. Грудь завибрировала от мягкого смеха, раздавшегося в ответ на смущённый писк. Очаровательно. –Ваше Высочество дразнится…–Волнуется. «Ваше Высочество» та говорила либо на людях, либо в приступе смущения. Ну что за милый ребёнок.—Когда-нибудь я буду очень искусной в этом деле. Вам стоит ожидать мести… —Возможно, что это так, —Се Лянь мягко глянул на Хун-эр. Не дразнить ту было выше его сил. Да и сама девочка не выглядела недовольной. Какое-то время они молчали, не желая нарушать уютную тишину, образовавшуюся между ними. —Мне сказали, что ты что-то делала из дерева, —Принц бросил это бесцветно, не желая выдавать своего любопытства, заранее осознавая бесполезность этого. Иногда девочка была ужасающе наблюдательной. Он заметил, что в ответ на его слова Хун-эр поморщилась. —Слишком много болтают. Стоило вырвать им языки…—Та устало вздохнула, чуть дёрнув себя за прядь волос. Ещё одна забавная привычка.—У них своих дел нет что-ли… —Тебе не нужно показывать или говорить мне, если не хочешь, —Се Лянь чуть прищурился, приподняв уголок губ. Знает же, что та заметила его любопытство и все равно покажет. Оказался прав — Хун-эр, наигранно вздохнув, направилось к другой стороне комнаты, чем-то пошуршала, после чего вернулась с какой-то фигуркой, спрятанной в маленьких ладонях. —Я слышала, что Ваше Высочество вместе со своими… друзьями отправляется в путешествие…—В голосе чувствовалась странная эмоция, похожая на отчаяние. Глупость. Стоит больше отдыхать, а то мерещится всякое. Девочка протянула ладошку, показывая грубоватый, но красивый цветок из дерева. Было видно, что до этого ребёнок делал подобное редко, но при этом в работе читалось явное старание. Глаза потрясённо расширились. Для ребёнка такого возраста смастерить нечто подобное было потрясающе! —И я решил сделать небольшой подарок для Гэгэ… Это не так хорошо, как хотелось бы, так что я пойму, откажись Ваше Высочество… —Нет, —Се Лянь осторожно взял подарок в руки, стараясь не испортить чужую работу.–Мне это нравится. Спасибо тебе, Хун-эр. Я буду хранить его. Мягкая улыбка растянула губы. На лице отобразилось нечто, близкое к восторгу. Принц заметил, что зрачки девочки расширились, а плечи чуть опустились. Странное хищное выражение, мелькнувшее на чужом лице, было тактично проигнорировано. Но был ещё один вопрос, который он должен был задать. Цветок был спрятан в одеждах. Позже он обязательно найдёт ему более безопасное место. —Лисёнок, тебе здесь не нравится? —Девочка дёрнулась, словно от удара. Нижняя губа той задрожала, а пальцы стали нервно постукивать по столу. —Почему Ваше Высочество так думает? —Хун-эр быстро справилась с эмоциями, напустив на себя безразличный вид. Губы растянула нервная усмешка, а зрачок сузился. —Ты словно задыхаешься, когда меня нет рядом. Есть ли то, что я должен знать? —Се Лянь был взволнован. Он замечал более скованное поведение девочки с другими, но не думал, что всё так плохо. Просто в один момент Му Цин подошёл и сказал то, что на долгое время отпечаталось в памяти Принца. «Она почти не дышит.» Хун-эр словно считала, что дыхание ей и не нужно. Будто заранее похоронила себя. Вот только при Наследном Принце та ведёт себя обычно. Как и все дети — жизнерадостная и любопытная. Правда вовсе не привередлива и совсем не отводит своего взгляда… Но он списывал это на уличную жизнь. Чужие опасения в такой ситуации вполне понятны. Тихий звук, похожий на всхлип, раздался со стороны девочки. Руки нервно сжимали край стола, а взгляд бегал по комнате, не цепляясь за что-то. Какое-то время она молчала, но все же смогла выдавить из себя слова. —Я, —Хун-эр сглотнула, явно стараясь успокоится. Се Лянь молчал, не желая сбивать с мысли.—Их много. Принц в недоумении уставился на ребёнка. Та, заметив это, решила уточнить. —Людей слишком много. И они близко. Всегда смотрят и трогают. Я знаю, что не смогу убежать, если те решат…обидеть меня. Это заставляет чувствовать себя беззащитной…—Девочка нервно поскребла ногтём поверхность стола, явно не желая больше развивать эту тему. Следующие слова были ожидаемы, но все равно вызывали неприятный осадок на душе.—Поэтому я решила, что уйду из монастыря после начала путешествия Вашего Высочества. Се Лянь прикрыл глаза, через мгновение открыв их вновь. Мягкая улыбка появилась на лице, но нотка грусти до сих пор сверкала по взгляде. Кажется, словно это заставило Хун-эр чувствовать себя хуже. Та ровно выдохнула, но отказываться от слов не стала. Смотрела хоть и виновато, но твёрдо. Се Лянь же не винил ту. Прекрасно понимал желание уйти, скинуть воображаемую удавку с шеи, начать дышать… Вот только мысль о том, что ребенок вновь будет сам по себе вызвало нечто, похожее на страх. Но он знал, что та не потерпит, если кто-то решит ограничить ее свободу. Се Лянь и не догадывался, что является исключением и поводок настойчиво пихают ему в руки. —Хорошо, если это позволит тебе чувствовать себя лучше, —Принц протянул руку, невесомо погладив девочку по голове. Та, как и всегда, доверчиво подставилась под прикосновение. Мило.—Но я надеюсь, что когда-то мы вновь встретимся, лисёнок. Счастливое чириканье заставило нечто мягкое и тёплое завозиться в груди. Какой же очаровательный ребёнок. —И, эм, Хун-эр, —Принц неловко поёрзал на месте, чем вызвал любопытный взгляд девочки.—Не называй больше Советника «старым пердуном», ладно?.. Эй, почему ты смеёшься?! Надеюсь, мы ещё встретимся, мой милый лисёнок.***