Украденный миг Рождества

      — Думала, ты не придешь.       Он был в этом уверен. Дал себе слово больше не приближаться. Не после тех усилий, что он приложил, чтобы отстраниться.       Находиться здесь было ошибкой. Он понял это еще у порога гостиничного номера, когда сердце начало отбивать беспорядочный ритм, напоминая ему о своем существовании.       — Я не смог не прийти.       И это была правда. Последнее, что он мог для нее сделать, — это рассказать ей все. Поставить точку и отпустить. Дать шанс быть счастливой с кем-то другим.       Но сейчас, глядя ей в глаза, эта решительность покидает его с каждым вздохом. Драко не может представить, как добровольно позволит ей уйти. Как кто-то другой будет к ней прикасаться. Как она подарит эту чертову милую улыбку, от которой хочется умереть, другому.       Не ему.       Он эгоист, который забирает себе все до последнего, но она не заслуживает этого.       — Сегодня здесь довольно мило.       На обшарпанной стене танцуют свой танец тени свечей. Грубое напоминание о том, что их связь закончится, когда горячий воск потопит в себе последний огонёк.       В комнате пахнет корицей и чистыми простынями.       Гермиона улыбается и делает шаг навстречу. Ее блеск в глазах способен озарить самые темные уголки его души. В них он находил надежду, что эта связь могла сохраниться. Каждый раз он думал, что очередная встреча все изменит. Они смогут найти выход и бросить вызов судьбе, попытаться быть вместе по-настоящему.       Не красть мимолетные поцелуи в школьных коридорах, прячась от ее друзей. Целовать при всех, заявляя каждому, что она его. Что ее губы, глаза, нежные руки и каждая часть этого тела и души принадлежит только ему.       Не бояться обвинений своей семьи. Ведь они никогда не смогут принять их отношения.       Они стали запретны в тот день, когда Люциус Малфой обозначил их статус выше таких как она.       Он был прав.       Таких как она больше не существует.       Драко осознавал это. Осознавал и то, что нельзя идти против семьи.       Но каждый раз, когда Гермиона ему улыбалась, каждый раз, когда разрушала его границы, он был готов закрыть глаза и притвориться, что это ничего не значит.       Одна улыбка. Одно прикосновение. Один поцелуй.       Попробовав однажды, он не смог остановиться.       И сейчас, стоя рядом с ней в этом номере, Драко не представляет, как сможет отказаться от нее.       Притягивает ее к себе, зарываясь носом в кудрявые волосы, и вдыхает глубже. Чувствует знакомый аромат.       — Ты пахнешь Рождеством, а я никогда не любил этот праздник, — он с грустью ухмыляется, чувствуя, как она готова ему возразить.       — Почему?       Гермиона отстраняется, чтобы взглянуть ему в глаза. Он не может этого выдержать.       — Потому что загаданные в эту ночь желания никогда не исполняются.       Она лишь крепче прижимается к его груди, молча принимая ответ.       Драко набирает воздуха, чтобы сказать то, ради чего сюда пришел, только она не позволяет.       Кладет свою теплую руку ему на щеку и качает головой в ответ.       — Не нужно. Давай сделаем вид, что все хорошо. Это наш вечер, — она очерчивает его скулы подушечками пальцев, останавливаясь на губах. — Пусть и последний.       Он замирает. Не хочет верить в то, что Гермиона знает. Желание оправдаться рвется из груди. Но глядя на нее, слова теряются. Они и не нужны.       Он перехватывает ее ладонь и прижимается холодными губами. Закрывает глаза.       Сейчас она принадлежит ему.       Гермиона выдыхает и накрывает его губы своими губами. Она целует его со всей своей нежностью и настойчивостью. В каждом движении ощущаются несказанные слова. Те самые важные слова, которые они поклялись никогда не говорить друг другу.       — Сегодня я еще твоя. А ты мой.       Он бы хотел, чтобы так было всегда.       Чтобы завтра не наступало никогда. Чтобы ему не пришлось давать клятву верности другому человеку.       Чтобы он смог вернуться в этот номер и вновь увидеть ее улыбку. Неважно сколько у них будет времени.       Главное чувствовать ее хрупкое тело в своих объятиях.       Чувствовать, как она обхватывает руками его шею и притягивает к себе, как сейчас. Как языком проводит по оголенной коже и оставляет на ней следы.       Слышать ее мягкие выдохи, красть тихие стоны и отдавать ей за это все, что она попросит.       — Ты будешь моим несбывшимся желанием, Грейнджер. Всегда.