Хоккей

Зимой Огурцовая река замерзала практически с первыми морозами. Когда лёд становился достаточно крепким, коротышки устраивали на нём самый настоящий каток. Катались и малыши, и малышки. Это было одно из самых замечательных и волшебных мест для свиданий или состязаний. Например, по фигурному катанию. Но в нашем случае — хоккей. Каждый день, чуть ли не с восходом солнца, несколько малышей с улицы Колокольчиков вскакивали со своих кроватей, брали снаряжение и бежали на реку. В их числе были любитель хоккея Незнайка, его лучший друг Гунька, охотник Пулька, Торопыжка, Ворчун, который был вечно не доволен ранними подъёмами, музыкант Гусля и доктор Пилюлькин. По дороге ко всей этой весёлой компании ещё присоединялся поэт Цветик. Сначала они расчищали каток с трибунами, а потом начинали играть. Играли иногда даже с опозданием на завтрак. Но в такие моменты Пилюлькин, тоже увлечённый игрой как и все, не кричал о режиме, и ребята спокойно доигрывали. Домой приходили красные, разгорячённые. Гусля сразу бежал будить весёлым горном подъёма некоторых сонь (таких как Тюбик, например), а остальные, покидав кое-как свои вещи, начинали готовить завтрак. Полдня все занимались своим делами, а ближе к вечеру снова шли дружным строем на тренировку. Но на сей раз со зрителями. Одним из постоянных был Тюбик. Хоккей он немного недолюбливал из-за частых драк и падений, но понаблюдать любил. Ещё он предпочёл жестокой, на его взгляд, игре фигурное катание, в котором сам довольно сильно преуспел. Во второй половине дня Гусля, утром медлительный и сонный, носился по льду как угорелый, бросался на шайбу и часто не упускал шанса надавать по клюшке Цветику, что играл за другую команду. Незнайка тоже развивал невероятные скорости, расталкивал соперников и больше остальных своих товарищей забивал шайб. Иногда Стекляшкину, который присоединялся к ним в качестве судьи, свистел в свиток и просил быть повежливее с оппонентами, угрожая всякий раз убрать блондина на скамейку штрафников. Сегодня тренировка обещала быть очень интересной. Скоро «Цветочным хоккеистам» предстояло сразиться на льду с малышами из Солнечного города. Поэтому они уделяли игре большую часть свободного времени и учились буквально уничтожать соперников. На трибунах как обычно сидели Тюбик и Молчун. Поодаль от них расположился Знайка с книжкой в руках, которого впервые удалось вытащить на улицу подышать свежим воздухом. Чтобы он не ушёл домой, Пилюлькин попросил его быть всё время в его поле зрения. Вот и пришлось ему быть в этом самом поле там, на лавочках. На другой части реки катались малышки. Некоторые, особо любопытные, наблюдали за малышами и перешёптывались. — Шайба в игре! — Крикнул Стекляшкин и дунул в свисток. Едва плоский черный предмет ударился о лёд, как Гусля и Пулька сразу замахали клюшками, пытаясь отобрать его друг у друга. Музыкант ловким движением забрал шайбу себе и помчался к воротам противника. — Пасую! — Крикнул он, передав её Торопыжке. — Благодарю, — протараторил тот, продолжив начатое однокомандника. Малыш быстро передвигал ногами, уклоняясь от оппонентов. Подобравшись как можно ближе к воротам, он попытался забить гол. Но не вышло. Вратарь Ворчун поймал шайбу и передал её Пилюлькину. Тот тут же поехал по краю условно выделенного поля. За ним на всей скорости мчался Гусля. Тогда доктор передал шайбу рядом ехавшему Цветику, и в этот самый момент музыкант перехватил её. Резко развернувшись, он направился в обратную сторону. Поэту такой приём не понравился, и он поехал за противником, чтобы вернуть отобранное. Но, разогнавшись, он не успел вовремя как следует затормозить и в итоге толкнул его. Гусля на полной скорости влетел в сугроб, с головой нырнув туда. Стекляшкин недовольно засвистел, а поэт, оставшийся стоять на ногах и наблюдавший за тем, как музыкант выбирается из своей ловушки, весь в снегу, рассмеялся и даже сочинил экспромт:

— Противник пал в бою суровом, Но это не моя вина. Кто ж знал, что будет он выкинут в сугробы? Кто угодно, но ток не я!

И Цветик со звонким смехом укатил к остальным. У Гусли от возмущения покраснели уши. Он встал, отряхнулся и поспешил догнать наглого поэта. «Ну я тебе покажу!» — думал он. Тюбик, видевший всю эту картину, только треснул себя ладонью по лбу, покачав головой. — Нравится им такое, — поёжился Знайка. — Да, представь себе, — вздохнул художник. — Знаешь, сколько потом ссадин у Гусли? Молчун указал на Ворчуна, а затем показал десять пальцев, недовольно скривившись. Тюбик понимающе кивнул. — Во-во. Только калечатся. — А что, фигурное катание разве менее травмоопасно? — Знайка вопросительно изогнул бровь. — Там тебя хотя бы не толкают, и ты никуда не спешишь, — сложил руки на груди художник. — Понятно, — учёный закрыл книгу и устремил свой взор на каток. Он бы никогда себе в этом не признался, но что-то его всё-таки цепляло в хоккее. Что именно, он не понимал. Но наблюдать было интересно. Особенно за ругающимся и мечущимся туда-сюда по площадке Незнайкой. — Да как так можно было?! У тебя там дырки, что ли? — Ругался он на Гуньку. — Из-за тебя шайбу проворонили! — Имей совесть! Думаешь, её легко поймать? Тогда встань вместо меня на ворота! — А вот и встану! — Незнайка пригрозил другу клюшкой. — Мы играем или нет? — Возмутился Гусля. Он уже давно ждал, когда неугомонные товарищи успокоятся, чтобы игра продолжилась. — Я щас вообще обижусь и в другую команду уйду! — Не надо нам тебя! — Нахмурился Цветик. — Итак перебор. Наконец Стекляшкин дунул в свисток, и хоккейная жизнь закипела с новой силой. Крики, звуки ударяющихся друг о друга клюшек и свист. Так продолжалось минут десять. От хоккеистов уже шёл пар, но они все поголовно выглядели донельзя довольными. — Ура! Гол! Наконец-то! — Раздался радостный голос Незнайки. А потом его команда забила ещё один, и ещё. Казалось, что может пойти не так? А ведь пошло. Гусля с Цветиком так увлеклись, что последний толкнул музыканта для перехвата шайбы. Тот не удержал равновесия и упал, неудачно приземлившись на руку и задев одну ногу другой. Малышки-зрительницы испуганно завизжали, прикрывая рты ладошками, Стекляшкин остановил игру, а Пилюлькин бросил клюшку и поехал на помощь пострадавшему, предварительно забрав свою персональную аптечку. Товарищи по команде Гусли тоже окружили его, обеспокоено разглядывая. С трибун спустился напуганный до смерти Тюбик. — Ладно вам, братцы, жить буду, — улыбался музыкант, пока доктор накладывал на его ногу жгут. — Час от часу не легче, — разозлился Незнайка. — Что нам теперь делать? У нас соревнования через две недели! — Не кричи, — шикнул на него Пилюлькин. — Мы что-нибудь придумаем. Знайка отвёл взгляд от всего этого зрелища, задумчиво смотря в серое небо. Он задумался. Идея, спонтанно пришедшая в голову учёного, была просто антинаучной ерундой и казалась просто полнейшей чушью. И в то же время она ему понравилась.