Хоккей

       — Незнайка! Нет, ну он издевается! — Кричал Знайка, кое-как удерживая равновесие на трясущихся ногах. — «Будешь лучше скользить»! Да уж, лучше! Настолько лучше, что я теперь всё время еду!        Половина команды едва сдерживала смех, а другая половина, такие же коротышки как и Знайка, без остановки куда-то ехали на острозаточенных коньках.        — Это ж весело! — Крикнул учёному Цветик. Его такой расклад вполне устраивал. Он носился туда-сюда по катку, делая резкие повороты, как самый настоящий конькобежец. Малыш развил просто невероятную скорость, что у всех уже плыло перед глазами от его бесконечного нарезания кругов. Когда же он затормозил перед товарищами, то сделал это с особо громким скрежетом — усладой для своих ушей.        — Ужас, — покачал головой Знайка.        — Ой, да ладно, — усмехнулся поэт и толкнул его. — Смотри, ты поехал быстрее!        — Не ожидал от тебя! — Крикнул ему брюнет, едва не упав.        — Вам обязательно цирк здесь устраивать? — Нахмурился Гусля. Вообще-то, он всё это время наблюдал за катающимся на другой стороне Тюбиком, но ругань однокомандников так сильно резала слух, что голова уже начинала потихоньку раскалываться. Вот и пришлось обратить на них внимание и сделать замечание.        — Зрителям слóва не давали! — Возмутился Цветик.        — А тебе прям дали, — на лёд вышел Незнайка.        — Я поэт!        — Да тише ты, иначе с поля удалю, — малыш хлопнул в ладоши, обращая на себя внимание. Все тут же повернулись к нему. — Ребята. Как вчера играем. Снова делимся на две команды, и Ворчун отдельно.        — Пилюлькин! — Позвал вдруг Гусля, пока игра не началась.        — Чего? — Откликнулся тот.        — Можно мне тоже коньки надеть? Я же уже могу нормально стоять.        — Нет.        — Почему?        — Потому что.        — Да ладно Вам, доктор! — Вступился за музыканта Стекляшкин. — Пусть выйдет на лёд. Вы только посмотрите на него! Загляните в эти печальные глаза! — Гусля тут же состроил из себя такого несчастного коротышку, что теперь на него без боли было не взглянуть. — К тому же, с двумя судьями будет проще.        — Ай, ладно, — врач ударил себя ладонью по лбу. — Делайте, что хотите. Только потом не жалуйтесь.        — Беги, — кивнул астроном просиявшему от счастья музыканту. Тот, хоть и немного прихрамывая, быстро сгонял в небольшой домик, переоделся и снова вышел на улицу, а затем и на лёд. И хоть нога не позволяла ему сильно нагружать себя, он всё равно ездил достаточно хорошо. — Шайба в игре!        Стекляшкин дунул в свисток, и игра началась. Знайка чувствовал себя не в своей тарелке. Да уж, это не чердак с ограниченным пространством и носками вместо лезвий. Малышу всё время казалось, что он вот-вот упадёт. Ноги его постоянно разъезжались в разные стороны. Ему и так было нелегко стоять на коньках, а тут его ещё и несло вперёд само собой. Несколько раз он влетел в сугроб, по неосторожности чуть было не столкнулся с судьями и практически сел на шпагат. Однако не только он сегодня страдал. Некоторые члены их команды, такие как Торопыжка и Гунька, тоже нормально играть не могли.        Гусля, видя это безобразие, свистнул, и все замерли, тяжело дыша. А Торопыжка всё-таки не удержался и упал, распластавшись на льду в виде звезды.        — Ребят, ну это не дело, — покачал головой Незнайка.        — А кто просил тебя наши коньки точить? — Возмутился Знайка. Чтобы спокойно стоять, он опирался на клюшку, предварительно воткнув её в сугроб.        — Это наоборот преимущество! — Отозвался с другого конца их части катка Цветик. — Просто вы им правильно пользоваться не можете. В хоккее главное — скорость.        Тут его ноги сами собой разъехались в стороны, и поэт упал, сев на льду и ойкнув от неожиданности. Все засмеялись.        — Это твоя скорость? — Ехидно заметил Гунька.        — Нет. Это я показывал, как не надо делать, — важно ответил Цветик, поднимаясь и с шипением потирая ушибленное бедро. — Потому что коньки новые, да. Теперь вы, господа, убедились, что всё время нужно себя контролировать, — он отряхнул руки, и с перчаток посылался снежок.        — Кому показывал? Таким же рассеянным, как и ты? — Не унимался Гунька.        — За такие шутки в зубах бывают промежутки, — улыбнулся поэт. В кое-то веки ему пригодилась эта рифма. Его однокомандник тут же замолчал и, состроив очень обиженный вид, уехал в другую сторону.        — Короче, — Незнайка подъехал к трибунам и сел на нижнюю лавочку. — Поиграете пока без меня.        — Что?! — Воскликнули хором малыши.        — Вас будет поровну. Как раз посмотрю, кто как играет. А дальше решим, что с вами всеми делать.        — Так бы сразу и сказал, что хочешь немного побездельничать, капитан, — понимающе кивнул Гунька.        — Да нет же! На поле я увлечен игрой и за всеми вами следить не в состоянии.        — Ну ла-а-адно, — протянул его лучший друг. Хоккеисты приготовились. Гусля дунул в свисток. Игра закипела с новой силой. Те, у кого коньки были заточены, всё ещё не могли нормально кататься, и это создавало проблемы. Незнайка молча наблюдал за малышами и что-то обдумывал. «Видимо, придётся некоторых учить, раз такое дело», — промелькнуло у него в голове. А как же не хотелось. Времени было мало, да и нервы Незнайке беречь нужно было по совету Пилюлькина.        Вскоре Цветик, не рассчитав скорость и не успев вовремя затормозить, сначала упал на лёд, а затем, проехавшись по нему на коленях, влетел в ближайший сугроб. И остались от него только ноги. Незнайка тяжело вздохнул. «Особенно нужно контролировать Цветика», — промелькнула мысль. Судьи одновременно засвистели. С другой стороны катка послышался испуганный писк. Это были малышки, которые стояли, оперевшись на ограждение, отделяющее хоккеистов от фигуристов. Они охали и ахали, испуганно смотря на своего фаворита под номером «7», вылезающего из снега.        — Седьмой точно счастливый номер? — Осведомился у поэта Пулька.        — Хотя бы не тринадцатый, — откашливаясь, тот посмотрел в сторону Гусли. — Вот наш везунчик, так везунчик.        — Вообще-то, в Китае и Италии этот номер счастливый, — сложил руки на груди музыкант.        — Ещё один всезнайка нашёлся! — Ехидно заметил кто-то.        — Мы тут номера обсуждаем или тренируемся? — Нахмурился Незнайка, подъехав к ним. Все малыши тут же встали по стойке «смирно». Кроме Цветика. Тот по-прежнему отряхивался от снега. — Короче. Пилюлькин, Ворчун и Пулька тренируют пассы, а остальные будут сейчас учиться кататься.        — Что?! — Возмутился поэт. — Я буду учиться кататься? Капитан, ты чего? С дуба рухнул?        — Ты ж себя не контролируешь. Что мы будем делать, если ты на матче в трибуны влетишь?        — Ладно, аргумент весомый…        Гусля, как самый продвинутый и умный, быстро сгонял в домик-раздевалку и принёс оттуда конусы. Расставив их, Незнайка велел всем объезжать препятствия змейкой. Малыши приступили к выполнению задания, иногда с тоской поглядывая в сторону другой команды, радостно гоняющей шайбу.