Сильные и слабые

      Идея была провальной с самого начала. Сакура лежала на кровати в своей комнате, пытаясь совладать с размывающейся реальностью. Жестокой и размытой. Она пыталась активировать шаринган вечером, но свалилась с крепким истощением. Несколько минут поддержки додзюцу превратились в два часа бездействия и самокопания. Харуно всегда считала, что нужно прежде всего, опираться на свои сильные стороны, к которым она самонадеянно отнесла свой хромающий интеллект.       Можно ведь было догадаться, что поддержка алых глаз требует потребления чакры, которой, увы, у неё не хватало. Тем более, что девочка даже теории управления не знает. Каким образом нужно было вливать чакру в определённое место на своём теле?       Сакура с хмурым лицом поплелась в сторону кухни, пытаясь не сильно расстроиться и разочароваться в себе. Хотелось успокоиться и чем-нибудь смочить горло. Она заваривает местный дешёвый чай: да его даже чаем назвать — все равно что нанести грубое оскорбление благородному напитку. Девочка едва кривится от отвращения, но покорно допивает.       Раз потратила деньги — придётся заваривать.       Внутренняя жаба давила и обвиняла её в бесполезных тратах, заставляя чувствовать себя ещё хуже, чем было на самом деле. Она массирует веки, бросает кружку в мойку и ищет глазами свой блокнот.       Диван кряхтит и скрипит, когда девочка валится на него тяжёлым грузом. Чистая страница манит своей нетронотостью — Сакура спешит исправить это допущение. Чиркает резко, потом одумывается, поднимает глаза к потолку и начинает писать уже по человечески. Стучит указательным пальцем по губе в задумчивости и устало бьётся головой о мягкую обивку.       Изучать чакру в академии они начнут только на втором году обучения. Слишком долго — думает она. Хотелось уже сейчас покусать трудную дисциплину, энергию, всякие потоки... или что там было. Конечно Сакура понимает, что умные люди не зря оставили изучение чакры в определённый промежуток и в тот возраст, когда её осваение не так сильно вредит организму обучаемого.       Саске выдувал огненные шары уже в четыре года, в четыре! — кричит её подсознание.       Харуно ощущает глухое раздражение, но напоминает себе, что печально известный мальчик, наверняка, имел множество учителей, которые не позволили бы ему превратить себя в уголь. Вывод очевиден: лезть в это дело без наставника было равносильно глупой смерти. Самостоятельность в таком важном вопросе приносила ей больше проблем, чем пользы.       Мне просто нужен наставник.       Просто — это, конечно, громко сказано. У взрослых шиноби была целая тележка миссий, которые не вмещали в себя обучение бесклановой маленькой девочки. Сакура была бы с радостью сама прыгнуть в этот омут науки: да разве может человек, который не знает цифр — решать уравнения? Очевидно, что нет.       Харуно тушуется.

***

      — Так, повтори, — Шикамару складывает руки у себя на груди, — что-то я ничего не понял.       Девочка дуется, начиная объяснять с самого начала, предугадывая свою скорую неудачу:       — Пожалуйста, — искренне проговаривает она, заставляя себя не теребить руки, — научи меня пользоваться чакрой.       Сначала Сакура обрадовалась, когда вспомнила, что у неё, вообще-то, в друзьях находился сам Шикамару. Из мизерного количества вариантов, которых на самом деле не было, она решила выбрать именно его.       — Ага, — коротко рубит мальчик, продолжая в упор смотреть на мнущуюся недоучиху, — и что я получу взамен?       — Мою сердечную благодарность, — немного кривит Харуно, — серьёзно, Шикамару, мне очень нужно.       — Я понял уже, — глупо заключает он, не меняя свой ленивый тембр, — а с чего ты вообще решила, что я что-то умею?       Сакура посмотрела на него с сомнением.       — Ну... ты будующий глава клана Нара, очевидно, что должен знать поболее меня, — загибает палец девочка, — вы используете тени в своих техниках и я предпологаю, что для этого нужен хороший контроль, а ещё, недавно ты говорил, что тебя начал обучать отец.       Мальчик никак не изменился в лице, но потом умирающе выдохнул, скосив взгляд в сторону.       — Мне нравится твоя смекалка и то, что ты запоминаешь, что я тебе говорю, — ворчит он, — но всё это слишком проблематично.       — Ты всегда так говоришь.       — Я знаю.       — Ну пожалуйста! — Сакура складывает руки в умоляющем жесте, чуть склонив свою голову.       Шикамару морщит нос, отнекивается, чтобы потом попытаться дать своё объяснение:       — Знаешь, я бы хотел тебе помочь, но думаю, что ты и сама понимаешь, что я такой себе учитель, — жестикулирует он рукой, — а если ты пострадаешь?       — Я понимаю, что это риск, — даёт она ответ спустя время, — но, Шикамару, профессия шиноби сама по себе является лотерейной рулеткой, где ты не знаешь выиграешь ты или нет.       — Мы не об этом сейчас, — прерывает мальчик резко.       Девочка замолкает на время и не оспаривает. Смотрит по сторонам, борется с внутренними барьерами, перестаёт искать слова, которые могли бы ослабить чужую защиту. Всё таки нужно было перестать бегать и вести себя как неразумный ребёнок, которому нужна игрушка и поэтому он устраивает истерику. Что-то в её взгляде заставило подобраться мальчика, прислушаться.       — Я живу в неопределённости, — медленно и в сомнении протягивает она, — в этом мире опасность есть повсюду, ты знаешь, не только в среде ниндзя и миссий.       Шикамару опускает руки, показывая тем, что он слушает.       — Я ведь одна... как я могу быть уверена в чём-то, когда я так слаба? — закусывает девочка нижнюю губу, — как могу быть уверена в том, что никто не воспользуется моей слабостью?       Недоучиха с усилием расслабляет свои плечи. В глубине души девочка сильно желает чужого понимания.       — Я могу пострадать везде: когда одна прохожу мимо пьяных людей, когда одна поздно возвращаюсь домой или лишь потому, что родилась девочкой, — на этой фразе мальчик остро вздрагивает, — разве это так плохо, что я хочу чувствовать себя... защищённой?       Сакура ощущает чужие мягкие ладони на своих плечах, беспокойный и потерянный чёрный взгляд на себе.       — Но почему сейчас? — спрашивает он, — уже через год начнут обучать обращению с чакрой, зачем спешить?       Девочка склоняется намного ближе, дышит прямо в его ухо:       — Сейчас за мной нет слежки, — шепчет она настолько тихо, что ему пришлось изрядно напрячь свой слух, чтобы разобрать слова, — мне нужно малейшее преимущество, в будущем за мной начнут приглядывать.       Мальчик хмурится, вторит также глухо:       — Ты в опасности?       — Я не уверена, Шикамару, но я хочу быть готовой ко всему, — твёрдо заключает Сакура.       Он приобнимает её и Харуно не отходит, понимая, что со стороны их перешёптывания будут выглядеть излишне странно.       — Я беспокоюсь, — выдаёт мальчик, закрывая глаза.       — Прости за это, — грустно отвечает она, — я расскажу тебе обо всём позже... я ещё не готова.       — Ты мне не доверяешь?       — Наоборот, — качает Сакура головой, — на данный момент ты единственный, кому я хочу рассказать всё, дай мне немного времени.       Шикамару понимающе выдыхает.       — Обещаешь?       — Обещаю, — улыбается девочка, стискивая друга сильнее.       — Сакура, твои слова шокируют меня, правда, — вяло изъявляет он, — я чувствуя себя так, будто очень многое о тебе не знаю.       — Я уверена, что тебе это не нравится, — смотрит девочка за выражением его лица.       — Ты знаешь меня даже лучше, чем я думал или думаю, — продолжает мальчик развивать тему, — это не честно.       Недоучиха понимает, что в груди у неё скребёт вина. Сакура не хотела утаивать что-то от Шикамару, потому было так трудно не раскрыть всю подноготную уже сейчас. Но разве это так просто?       Эй, понимаешь, на самом деле я вроде как наполовину Учиха. У меня даже есть глаза собственной погибшей сестры, а ещё хокаге часто приглашает меня к себе и мне кажется, что у него на меня есть планы, поэтому я ощущаю себя совсем не в своей тарелке. Ты же не будешь слишком шокированным, узнав всё это? Ты ведь не попадёшь в неприятности из-за того, что я не держала болтливый язык за своими зубами? Не перестанешь же дружить со мной? Ведь нет же?       — Прости, — тыкается она лбом ему в область ключиц, убеждая себя, что Шикамару не такой человек. Нет, она знает, что он не такой. Сакура клянётся себе, что справится со своими внутренними страхами, чтобы уверенно и без всякой лжи открыться во всех возможных смыслах: только для него.       — Спокойно, — вернул он её одним лишь голосом, аккуратно похлопав по спине, — уверен, что всё сложнее, чем мне кажется.       Недоучиха поднимает глаза.       — Ладно уж, возьмусь обучать такую невежу, — хмыкает он с иронией, — эй, не тревожься, я буду ждать столько, сколько потребуется, поверь, да хоть всю жизнь... мы же, блин, друзья.       Девочка счастливо смеётся, удивляясь мальчишеской тактичности. И благодарно выговаривает , чувствуя неповторимое облегчение:       — Спасибо.