***
Худощавый, измотанный мальчик лет семи, Наруто Узумаки только что вернулся из академии, стоя у себя в прихожей. С его плеча свисала лямка порванного рюкзака, купленного им на последние деньги, из-за чего мальчик не мог нормально поесть целую неделю. Взгляд его был пустым и уставшим. Краем уха он слышит как медленно и с громким стуком падает вода в водосток на кухне. Что угодно, но только не тишина. Она его убивает. Света нет, точнее, Наруто его не включал, экономил. У ног валяется старая забытая газета, которую он собирался выбросить ещё месяц назад. Сандалии грязные, потёртые, были вписаны в полумрак одинокой квартиры, словно новые здесь бы были не к месту. У него жутко болела голова — с каждым разом мысли были запутаннее, иногда он не осознавал самого себя. Ему знакома была эта забава: мужчина с блондинистыми волосами приходил к нему два раза в месяц, а после, как говорил Хокаге, необходимого лечения, мальчику становилось только хуже. Когда-то Наруто чтил чистоту в своём небольшом убранстве, теперь же квартира напоминала ему какой-то заброшенный переулок: везде разбросаны нестиранные вещи, поломанные им же предметы мебели, а на диване покоятся коробки так ненавистного ему рамена. Мальчик не помнит с каких пор он начал травить себя этим полуфабрикатом, он вообще мало что помнил. В голове была разруха и Наруто уже давно не пытался разобрать её. Иногда он терялся, мысли с болью обрубались и Наруто начинал вести себя как идиот — к этому мальчик тоже успел уже привыкнуть. Эмоции сменяли свой вектор на сто восемьдесят градусов: злоба заменялась непонятной радостью, а печаль превращалась в пустую мотивацию. Перед глазами плыло, а окружение оставалось таким же серым, безцветным — как и вся жизнь Наруто. — Всё бессмысленно, — говорило его сознание. — Всё прекрасно, — твёрдо поправляла неконтролируемая часть подсознания мальчика. Он устал. Очень часто ему хотелось сброситься, упасть вниз головой, чтобы хоть на миг, хоть на минутку — мир стал другим. Взгляд зацепился за оборванный календарь, одиноко висевший на холодной бетонной стене. Крайнее число, последний день месяца, обведённое по нескольку раз тёмно-красным цветом. Сегодня он снова придёт.***
Наруто резвился перед правителем. Глупо улыбался снаружи, но так крепко убивался внутри. Внешне всё хорошо, а там... скверно и нестерпимо дурно. Кричал на старика, требовал что-то невозможное, вёл себя как последний дурак. Третий по доброму улыбался, успокаивал мальчика, а он смотрел на него слишком доверительно, вилял хвостом как пёс на своего хозяина. — У тебя всё хорошо, Наруто? — дымил своей трубкой правитель, взъерошив блондинистые волосы. — Да всё супер, даттебайо! — воинственно ударил он себя в грудь, с силой, словно пытаясь привести туманную голову в чувства. — Ну и славно, — заключил Третий, глубоко затягиваясь. Мальчик смотрел внимательно, бился сам с собой и в очередной раз проигрывал. Ах... как же это обременительно — считать приятным человека, которого уже давно так ощутимо ненавидишь.***
— Держи, — протягивает руку дряхлая старушка. Вахтёрша в ветхом доме Наруто. Мальчик благодарит по своему, сильно прогибается в пояснице и если было бы нужно, то он, несомненно, опустился бы и на колени. Она часто давала Наруто еду, желала удачи, когда тот уходил в академию: старушка была очень хорошим человеком, невероятно прекрасным. Она хотела лучшего для него, даже зная, что внутри у Наруто притаился монстр. Он тоже знал. Взрослые не задирали мальчика, не сквернословили, но он видел всё в их глазах: испуганных, в некоторых же была злоба, лютая и горячая ненависть. Наруто мог это стерпеть, но иногда люди глядели на него с печалью и с жалостью — этого он понять уже не мог. А дети... дети были ужасны. Конечно не все, но находились личности, которые подвергались уязвлённому состоянию своих родителей. Мальчик был уверен, что они просто не понимали страха взрослых и пытались бесполезно доказать это и самим себе. Мол, мы сильны, мы ничего не боимся. Наруто поджидали в переулках, били, пинали и издевались. Дети обзывали его, рвали одежду и купленные школьные принадлежности. В первое время он отбивался, злился, но поздно осознал, что от его слов и ударов ничего не изменится — в следующий раз ребят будет больше и они будут обозлённее. Мальчик просто давал им выместить свои негативные эмоции. Да, он сам к себе чувствовал отвращение, иногда хотелось разрушить всё и всех, но мысль гасла именно в тот момент, когда из его рта извергалось осточертелое: — Я стану Хокаге и вы все меня признаете! Фраза, поставленная и заезженная, бесконечно крутилась на его языке, от чего Наруто терял весь свой запал к желаннному сопротивлению. Внезапно он вспомнил, как в один такой раз, за него заступилась нелюдимая одноклассница. Тогда Наруто не знал, что в будующем они будут учиться вместе — да это было не так уж и важно. Мальчик никогда не отличался доверием к другим, тем более, к детям. И он не хотел врать самому себе, что уж говорить, растерялся. Одно дело ненависть, а как нужно было относиться к сочувствию — он, увы, не знал. Наруто всегда жил в ледяном страхе и малая помощь со стороны вызывала ещё больший испуг. Хокаге тоже говорил, что помогает. Он окостенел в тот злосчастный момент, грозно показал свои зубы, предостерёг. Потому как... Какое ещё лекарство действенно против собственного ужаса, если только не страх другого человека? Наруто винит себя за тот поступок.***
Ирука-сенсей смотрит на мальчика грустным, понимающим взглядом. Снова ругает его за какой-то розыгрыш, который Наруто — а он был уверен в этом, не совершал. По крайней мере, не в здоровом состоянии. Тёмные глаза грели, как и опущенные на плечи мальчика, руки. Учитель подбадривал его, вдохновлял наставлениями и, как бы Наруто этого не хотелось, он не мог их выполнить и сдержать. Поэтому мальчик снова толкает гордую речь, получая всё больше новых насмешек со стороны одноклассников. Он не хотел этого говорить, но как и всегда, его рот не принадлежал ему. Не слушался, обижая собственного хозяина. Только несколько ребят не присоединялись к общему гонению. И среди них была скучающая Сакура — заметил он.***
После последнего прихода Яманака, Наруто стало очень плохо. Он не мог лежать, сидеть и есть. Тело рвалось куда-то, хотело вытворить что-то совсем глупое. Мысли свои мальчик не понимал. Всё в его голове стало отыгрывать всепоглощающий цирк. Он царапал сам себя, пытаясь утихомирить эти позорные желания. Прекратить, наконец, этот сумбур. Эмоции до ужаса радостные, щепетильные, выворачивали его наизнанку своей ложностью. Наруто стерпит.***
Старик Теучи хлопает в ладоши, улыбается тепло, заводит мальчика в свой маленький ресторанчик. Видит тёмные круги под веками Наруто и говорит, что сегодня мальчик может поесть за его счёт. Блондин пытается приподнять уголки своих губ, ответить той же ослепительной улыбкой, но не получается. Непонятный приступ прошёл только к вечеру и он сразу же отправился сюда. Не за едой, а к этому человеку. Одиночество губило и съедало последние остатки его разума. Никто не понимал Наруто, что ж, он и сам не понимал себя. На нём была одежда, выкрашенная в ядрёный оранжевый. Нелюбимый. Много раз он хотел выбросить этот ужасный костюм, но что поделать, никак не выходит. Руки не слушаются. Мальчик сам себе не принадлежит. Он жует лапшу через силу, только бы не оскорбить весёлого старика.***
Ночью совсем тяжело. Наруто ворочается на кровати, сознание призывает его к действиям, заставляя сжимать кулачки на простынях. И в такие моменты он уходит, падает в себя, убегая, в надежде… что после станет лучше. В подсознании темно, Наруто летит и бьётся спиной о прохладную воду, не тонет. Открывает с облегчением глаза. Около его головы, по обе стороны, расположены толстые крепнения — плотная решётка. Только в этом месте мальчик чувствует себя свободным, тут его не тревожат навязанные мысли и тело принадлежит только ему. Он раскидывает руки в стороны, с плеском опуская их на гладкую, водную поверхность, разнося по ней небольшую рябь. Дышит глубоко, наслаждаясь моментом. Глядит вверх на сидевшего огромного лиса. Тот даже не обратил на него внимания, никогда не обращает. Тот смотрит вперёд пространственным взглядом и всегда молчит. Наруто осознает, что у него не хватает сил, чтобы встать. Да что уж там, ему снова становится дурно. В прошлые разы такого не было и он грустно ухмыляется... скоро убьют. Стерут его личность. Бесследно. Глаза замыляются и ему грустно, глубоко одиноко и паршиво. Сейчас демона он видит расплывчатым, неясным пятном. Наверное, последние минуты и должны быть такими, и в этот раз он хочет высказаться, поговорить хоть с кем-то: — Знаешь, — хрипло и тихо зовёт Наруто, — а мы ведь похожи. Тишина. Лис отвечает спустя долгое время: — Это не так. — Ты не прав, — задыхается блондин, отворачивая свою голову, — даже забавно, ненавидят меня и ненавидят тебя, узник я — и узник ты. — Так в чём между нами разница? — заканчивает Наруто, прикрывая налившиеся свинцом, веки. Они сидят так еще долго. Мальчик теряется, когда ощущает чужое движение, как накрывает его тело большая когтистая лапа. Странно, но он не боится.***
Наруто кряхтит, с усилием заставляет себя идти под лунную ночь. Ему больно, он потерян. Мальчик спешит как может. К спасению. Вскоре он видит большое опрятное здание, вглядывается на табличку сбоку, проверяет адрес. Лис, на удивление, дал ему немного времени. Наруто хвалит себя за то, что однажды его нездоровая личина своровала со стола Ируки-сенсея краткое портфолио одноклассников. Только это и позволило ему сейчас наполниться остатками сил. Он идёт окосело, сломленным, не зная, сможет ли дожить до завтра. Не имея понятия что делать, он рвётся вперёд к человеку, что когда-то показал ему своё сострадание. Искренне. Больше ведь не к кому. Худо-бедно поднимается по каменной лестнице, немного повисев на перилах и заставляя себя идти дальше. Долго жмёт на звонок, стараясь успеть. Он уже чувствует, что теряет сознание. Слышит щелчок по ту сторону преграды, дверь отворяется и он падает вперёд на деревянный пол, замечая мельком такой желанный розово-белый. Устало кряхтит из последних сил… отчаянно: — Пожалуйста — загнанно дышит он в холодный пол, — ...помоги.