Спасибо за урок, сэр

— Итак, все готовы? — бодро оглядел подростков профессор Люпин. — Мисс Паркинсон, мисс Патил, пожалуйста, быстрее займите свои места, вот так.       Ученики столпились в пустом пространстве посреди кабинета, образовав неровный полукруг вокруг профессора. Все, от взбудораженных гриффиндорцев до высокомерных слизеринцев с нетерпением ожидали новый, увлекательный урок борьбы с тёмными существами. Прошло больше трёх лет с тех пор, как профессор Люпин преподавал им последний раз и исчез вдруг, оставив должность свободной: последний, действительно хороший учитель по ЗОТИ. Старшекурсники, кто открыто, кто нет, были искренне рады его возвращению. Страшный, но в сущности безобидный боггарт, оставил неизгладимое впечатление в умах на долгие годы и теперь им не терпелось узнать, что же будет в этот раз. — Сегодня мы изучим существо под названием Мавка, кто-то слышал о таком? — ученики удивлённо переглянулись, и даже Гермиона недоуменно застыла, а после схватилась за учебник, судорожно его перелистывая. — Не трудитесь, мисс Грейнджер, — из-за кафедры вышел декан Слизерина и преподаватель окклюменции Северус Снейп. Даже его, казалось, захватило витающее в воздухе волнение, и выглядел он менее строго, чем обычно. — Вы не найдёте его в учебниках, поскольку ареал обитания находится далеко от Великобритании, ближе к центральной и восточной Европе. — Верно, профессор Снейп, — улыбнулся лучезарно Люпин. — К слову, сегодня мы проведём открытый урок; мне не помешает помощь опытного мага в обеспечении безопасности. Видите ли, — он понизил голос, и ученики жадно подались вперёд, — Мавка не просто какой-то тёмный дух. Это самое коварное существо на планете, и несмотря на то, что оно не имеет ни клыков, ни когтей, смертность волшебников настолько высока, что и представить сложно!       Шепотки посыпались со всех сторон, а Рон пребольно ткнул Гарри в бок, приговаривая: — Вот это да! Круто же, Гарри!       Только Поттер почти не слушал. Он рассеянно теребил рукава мантии, предчувствуя что-то нехорошее. А уж предчувствие редко его подводило. — Многие из вас помнят сражение со своим боггартом. В этот раз вам придётся столкнуться с его полной противоположностью: Мавка создаёт иллюзию самых потаённых, самых сильных желаний. Будь то победный кубок квиддича, несметные богатства или же любимая, что находится далеко. Нередко они заманивают в лесную чащу одиноких вдовцов образами умерших жён, или детей, превращаясь в добрых волшебников с мороженым. Если не знать, чему противостоишь, то сопротивляться почти невозможно! — заговорщицки затих Римус, а Северус продолжил. — И всё же, способ есть. Тут главное не утонуть в мечтах: заклинание «Ридикулус», которое вы должны вспомнить, действует на Мавку безотказно. Только представлять при этом нужно не что-то весёлое, а наоборот. Самый свой худший страх, — он обвёл притихший класс тяжёлым взглядом, задерживаясь на Поттере. Уж у кого наверняка полно страхов. — Взмахиваете палочкой, вот так, представляете в подробностях своего боггарта и произносите: «Ридикулус». Ничего сложного. Всем всё понятно?       Нестройное: — Да! — посыпалось от неуверенных подростков. Обнажить свою душу и в прошлый раз было сложно, выставить свои страхи напоказ… но демонстрировать теперь ещё и желания. Ведь наверняка найдутся те, кто захочет этим воспользоваться, хуже не придумаешь! Лаванда густо краснела, стоя в сторонке, Рон храбрился, ведь был уверен, что увидит себя с наградой лучшего в мире вратаря, Гермиона выглядела потерянной и боялась попасть впросак без подготовки. Слизеринская часть класса излучала уверенность, наглость, и от одного лишь Драко, за фальшивой улыбкой, фонила нервозность.       Снейп оглядел всех, мимоходом отмечая эти эмоции. О, он прекрасно их понимал. Сам был готов подстраховать, но встретиться с коварной Мавкой лицом к лицу отказался наотрез. Люпин, помня о разговоре в учительской, лишь кивнул ему, возвращаясь к лекции. — После долгого контакта с ней могут начаться галлюцинации, провалы в памяти и изменения личности, поэтому не стоит медлить в борьбе. Поскольку с заклинанием вы уже знакомы… кто готов продемонстрировать? — смельчаков не сыскалось, и Люпин тяжело выдохнул. — Гарри, давай ты. — Я, профессор?.. — глаза Поттера стали ещё больше, чем его очки. Северус только фыркнул на это, предугадывая нелепые желания маленького героя. Слава, деньги, девчонки… О чём ещё могут мечтать парни его возраста после победы над величайшим тёмным волшебником столетия? — Давай, смелее! — подбодрил его Люпин, и друзья Поттера его поддержали, толкая в плечи, на середину класса.       Гарри вытер потные ладони о мантию, и дрожащей рукой, лишь с третьего раза, выловил палочку из кармана. Он прикрыл глаза и выдохнул: — Ну ладно… — а в голове в это время произошёл настоящий бунт. «Моё тайное желание? Место в аврорате, аврорская мантия, мантия…», — бормотал он, но будто назло, мысли сворачивали в иную область, словно непослушное, непокорное русло реки. Игра «не думай о розовом слоне» никогда ему не удавалась, и даже уроки окклюменции, ни индивидуальные, ни в рамках нового учебного года, ему ничуть не помогли. Сумбурность мыслей оставалась с ним до сих пор, а от плохого сна в последний год даже усилилась. — Гарри, будь внимателен, — строго приказал Люпин. — Открой глаза и приготовься! — Да… Да, сэр!.. — Гарри нерешительно поднял палочку с пером феникса.       Ручка щёлкнула, из тьмы шкафа медленно показался силуэт: тонкая, бледная рука с узловатыми пальцами, открыла со скрипом дверь. Вот показалось узкое запястье, острое плечо… высокий, закутанный в тёмный плащ до самого подбородка, из тьмы вышел второй профессор Снейп.       Кровь зашумела в ушах так сильно, что Гарри едва понимал, где находится. Дыхание сбилось, стоило одному Снейпу свысока глянуть на побледневшего Поттера, дёрнуть губы в кривой ухмылке, скрестить изящно руки на широкой груди.       Он перевёл взгляд на другого Снейпа: такого же бледного, такого же испуганного, как и он сам. Слова, оправдания, что угодно, что может его спасти — застряли в глотке, да и что он скажет? «Он знает… Теперь он знает…». Ноги едва держали, Гарри весь дрожал и казалось, вот-вот потеряет сознание от стыда.       Губы Снейпа шевелились, но он не слышал абсолютно ничего, хотя и знал, что эти губы сейчас ошарашенно проговорили его фамилию. Что он хотел сказать? «Поттер, какого фестрала?» или может: «Минус двести баллов, Поттер!». Он был бы рад даже этому.       Сквозь пелену помутневшего сознания долетело испуганное: — Гарри! — и вдруг профессор Люпин закрыл его своим телом, оттолкнул назад, прежде чем Мавка могла бы впиться в его душу. — Депульсо! — произнёс он, и существо отбросило обратно за барьер: шкаф скрипнул и щёлкнул громко, закрываясь. — Это… э-э… недоразумение! — пальцы профессора больно сжали его плечо, но это единственное, что держало Гарри на ногах. Пальцы и жгущий взгляд чёрных глаз. — Наверняка кто-то решил пошутить, — продолжал оправдывать его Люпин, но уже было поздно.       Тайна перестала быть таковой. «Он знает. Он знает», — билось больно в голове, и даже взгляды друзей и врагов не страшили так же сильно. — Боюсь, на сегодня урок окончен, — вкрадчиво объявил Снейп, и от звука его голоса Поттер вздрогнул, опустил взгляд ещё ниже в пол. — Верно, нам с профессором Снейпом необходимо проверить духа. Возможно, мы перепутали шкаф и принесли боггарта… Что скажете, профессор? — Верно, — хмыкнул Северус. — Перепутали.       Ученики медленно покидали кабинет, переглядываясь, а он всё стоял, пришпиленный к полу настойчивыми пальцами. — Мистер Поттер, останьтесь, пожалуйста. После проверки мне нужна будет ваша помощь в одном деле, — громко попросил Римус, чтобы другие услышали, но Гарри понимал, что никакой проверки не будет. Его ждёт лишь строгий, болезненный разговор, которого он избегал и всеми фибрами души страшился… услышать гнев, презрение в знакомом, и без того не ласковом, голосе. Увидеть брезгливость во взгляде своей мечты… Тайные желания, да? Это худший урок за все семь лет обучения.       Когда за последним учеником захлопнулась дверь, его плечо наконец освободили, и он едва дополз до ближайшего стула, рухнул, всё так же не поднимая глаз. — Профессор Люпин, не могли бы вы выйти? — попросил Снейп, наблюдая за Поттером так, как вивисекторы смотрят на очередную зверушку, с приставленным к беззащитному горлу ножом. — Вы уверены? — недоуменно переспросил Люпин и получил в ответ кивок. — Гарри, ты не против?       Против ли он, чтобы Римус оставил их наедине? Вышел, предоставив Снейпу полную свободу унижения нерадивого ученика? Гарри даже не мог определиться, что хуже: вытерпеть это в одиночестве, получить сполна и умереть наконец со стыда, или чтобы Люпин остался тут и слушал… Он неуверенно кивнул. — Ну хорошо, — протянул неубеждённый преподаватель ЗОТИ. — Если что, я буду в кабинете напротив, — и вышел, плотно прикрывая за собой дверь.       Тишина наполнила комнату, прерываемая только тихим шуршанием проклятой Мавки в шкафу. Гарри судорожно вдохнул и потёр переносицу, изо всех сил сдерживая подступающую панику. «Всё хорошо, — твердил он себе в мыслях, — это давно пора было сделать. Теперь-то наконец Снейп оскорбит меня посильнее, пошлёт куда подальше, и, может, эти глупые чувства пройдут…» — Как давно? — вопрос разрезал воздух, достигая замершего подростка.       Отвечать не хотелось, но Гарри всё же постарался взять себя в руки. Он так привык скрывать это, что теперь пришлось проталкивать через глотку каждое слово: — Давно… с тех пор, как получил воспоминания, осознал вашу роль в этой истории… но понял не сразу, — щёки наливались румянцем, сердце отчаянно трепыхалось от невысказанных чувств, словно и не его сейчас выпотрошат и прикопают где-то в подземельях. — Я вовсе не планировал делать это достоянием общественности, простите… — Вам не за что извиняться, мистер Поттер, — неожиданно мягко ответили ему. Гарри вскинул взгляд, сталкиваясь с, глубоко затаённой, печалью в глубине глаз напротив. — Это только моя вина, раз я дал вам повод думать, что подобные отношения возможны. — О чём вы говорите?! — вскинулся подросток, даже подскакивая со стула. Раздражение неожиданно прибавило сил. — Вы ничем таким не… провоцировали. Это лишь мои чувства, понятно?! Всего лишь дурацкие фантазии, — разговорился он, внезапно понимая, что сказал больше, чем планировал, но слов уже не вернуть. — Фантазии?.. — вздёрнул он бровь, шокировано. Казалось, Снейп и правда, не понял о чём речь. — О вас… и обо мне… совершенно неуместная, идиотская влюблённость, я знаю, — лепетал Поттер, краснея до самых корней волос. — Я знаю, но ничего поделать не могу. Это сильнее меня, ясно? Вы преподаватель, герой войны, наверняка таких как я по школе десятки ходят, но раз уж вы теперь в курсе… — он набрал воздуха, как перед погружением в воду. — Я влюблён в вас, сэр, — выпалил, зажмуриваясь. — Люблю давно и безнадёжно, извините… — Я… — хрипло каркнул Снейп, но прочистил горло и продолжил всё так же ошарашенно. — Я думал, вы хотите, чтобы я заменил вам отца…       Осознание ударило раньше, чем слова достигли ушей, и на этот раз ноги всё-таки подкосились. Поттер упал, закрывая лицо ладонями и отчаянно воя, словно раненый зверь… нет, слёз не было. Лишь невыносимый жар стыда под кожей, иголки ужаса, пронзающие сердце, что вот-вот грозилось остановиться совсем, но продолжало свою борьбу.       «Он не понял… думал совсем о другом», — и лишь Гарри со своими грязными, порочными мыслями умудрился сказать вслух то, что и не подумал бы человек со здоровым мозгами. — Гарри, — хрипло позвал его Снейп, не на шутку испугавшись. — Успокойся… возьмите себя в руки, мистер Поттер! — гаркнул он, и вой действительно прекратился. Раскачивающийся из стороны в сторону подросток застыл, по прежнему скрываясь. — Посмотрите на меня! — приказал Снейп, но в ответ лишь получил какой-то жалкий, противоречащий стон.       Теряя терпение он опустился рядом и силой отодрал руку от лица… алого, перекошенного в каком-то отчаянном испуге. Зелёные глаза, слишком знакомые, слишком родные, впервые за долгое время оказались так близко. Повлажневшие, жалкие, с такой болью изнутри, словно мальчика давно и долго пытают сильнейшим «Круциатусом». Северус застыл, без малейшего понятия, что делать дальше, как успокоить… он никогда этого не умел. У него не было даже необходимости учиться этому… Единственное, что имело значение раньше: победа. А после… он был уверен, что умрёт. Даже не пытался строить с кем-то более тёплые, хотя бы дружеские отношения, а вот сейчас бы пригодилось.       Но Поттер сам решил за двоих. Он неожиданно, даже для себя, подался вперёд, скрывая лицо в чужой шее, вдыхая знакомый аромат трав: густой полыни и мелиссы, завораживающий гораздо сильнее того искусственного образа, что создал дух. Тот Снейп был бесплотен, ничем не пах, а этот живой, застыл, словно горячая статуя под его руками. — Извините, сэр… можно я?.. Всего минуту… — на секунду они замерли, каждый в своих мыслях, а после на плечи Гарри опустились худые ладони. — У тебя её глаза, — выдохнул Снейп, и от боли в голосе Поттер вздрогнул, жалея, что теперь не может видеть его лица. Он слишком хорошо помнил тот день, когда эта фраза прозвучала из уст профессора впервые.       Кровь. Много крови. Он зажимает рану двумя руками, едва ли оставляя возможность для дыхания и шепчет лихорадочно: — Держитесь… Ещё немного… Ещё немного времени, пожалуйста, всего минуту!..       Северус поднимает уставший, обречённый взгляд. В уголках его губ запеклась кровь, ему сложно говорить, и всё же он разлепляет сухие уста и прощается едва слышно: — У тебя её глаза. — Вы говорили раньше, — признаётся Гарри хрипло, вдыхая полной грудью. Он благодарен нелепости за один лишь этот миг. Один Мерлин знает, как давно он желал оказаться так близко и дышать-дышать, тонуть… — Наверное… Я не помню. Но, ты знаешь, Гарри… я любил её, — сердце кольнуло необъяснимой ревностью. Ревновать к собственной мёртвой матери, Мордред, как же глупо… — Я так виноват перед ней за всё то, что сотворил и за тебя тоже… Я слишком поздно понял, что ребёнка сделали пешкой в этой игре. Всего лишь такой же разменной монетой. Прости меня, — слышно, как тяжко ему дались эти слова, и всё же Северус продолжил, обнимая, удивительно широкие, мальчишеские плечи. — Любовь к твоей матери, ненависть к отцу, долг, обеты… Всё смешалось. Я и не заметил, как злость застила мне глаза, скрывая правду. — Вы не виноваты, сэр. Я понимаю. — Нет, виноват, но… если бы даже ты попросил, я не смог бы стать тебе отцом. А теперь даже не знаю, что и думать, — выдохнул Северус, и Гарри зарылся рукой в чёрные, густые волосы, предвещая самую неприятную часть разговора. Ужас затопил разум, и слёзы выступили сквозь зажмуренные веки. Вот сейчас его оттолкнут, вот сейчас… — Нелепая ли это случайность, или магия нашла свой баланс? Что мне теперь делать с тобой, мальчишка? — Не называйте меня так, — вскинулся Гарри раздражённо. — Я давно не ребёнок! — Что за глупости, — фыркнул Снейп в своей излюбленной манере. — Тебе лишь семнадцать, кто ты, если не ребёнок?       Поттер нахмурился, и Снейп узнал этот упрямый взгляд — он возникал всегда, стоило поддразнить его, первокурсника, ткнуть в пробел во знаниях. Так забавно наблюдать именно сейчас, в этой неловкой ситуации. Убитый Тёмным Лордом, потерявший семью и многих друзей в этой войне, Поттер всё равно оставался упрямым мальчишкой, хоть и не хотел этого признавать. Вдруг стало любопытно, а пройдёт ли этот взгляд сквозь года? Будет ли тридцатилетний, наверняка аврор или министр, смотреть так же упрямо, набычившись? Улыбка против воли подняла уголки губ.       Сам же Гарри не думал ни о чём таком. В нём бурлило раздражение: ведь он был готов к жёсткому отказу, к презрению, но уж точно не хотел услышать пренебрежение к собственным чувствам. Почему Снейп продолжает издевается над ним даже сейчас? Почему не может осознать? Как дать понять, что всё серьёзно, и его одолевают самые настоящие, взрослые чувства и желания?       Он оторвался от созерцания таких незнакомых смешинок в глазах напротив, что будто стали мягче, теплей… Теперь же его вниманием завладели жёсткие, узкие губы и единственное желание: подчинить их себе, смять, заставить Снейпа чувствовать то же, заставить понять… Он подался вперёд, и в следующую секунду ощутил именно то, чем бессовестно грезил ночами. Твёрдость и при этом, концентрированная нежность кожи и горчинка полыни на языке.       Северус застыл, не зная, как реагировать, и Гарри воспользовался этим, сминая нежно губу, проводя по ней влажным языком, ожидая, когда ему ответят, или оттолкнут. Секунды тянулись невыносимо долго, и Гарри даже успел запаниковать, прежде чем губы профессора шевельнулись. Совсем несмело, скорее даже испуганно, но этого хватило перевозбуждённому юноше: он прижался всем телом, вжался, вдавился грудью, впился пальцами в затылок, сминая настойчиво, проникая внутрь языком. Стон, глубокий, громкий, на грани сумасшествия.       Снейп хотел оттолкнуть. Хотел сказать: «Стой! Это неправильно!», хотел, правда… но напор настолько ошеломил, что не сообразил сразу. А когда сообразил, было уже поздно. «Оригинальный способ доказать свою взрослость: повести себя как настоящий, импульсивный подросток», — язвительно подумал он, всё же отстраняя юношу от себя через минуту. Его губы припухли, влажные ресницы слиплись в длинные, очаровательные стрелки, а зелёные глаза, такие знакомые, затянулись поволокой, и Северус удивлённо отметил, что ему нравится всё, что он видит. Он провёл большим пальцем по шее подростка, заставляя глотнуть и ласково, почти нежно, опустил другую вниз по спине.       Гарри выгнулся, жалобно всхлипывая, прижимаясь плотней, и Северус вдруг понял, что дразнить Поттера можно не только словами. Раскрасневшийся, возбужденный и, Мерлин, уже два месяца как совершеннолетний, он наводил на нехорошие мысли, и Снейп вновь поцеловал, глубоко проникая в горячий рот, лишь бы не поддаваться им, остаться здесь, на поверхности. Он лишь позволит Гарри заглянуть за яркую обёртку желаний, совсем чуть-чуть, только чтобы тот понял, как разительно фантазии отличаются от реальности. Понял, что ему вовсе не нужен партнёр на двадцать лет старше, с ворохом комплексов, психологических травм и проблем…       Поттер, однако, всегда был иного мнения: ноги его подкосились, и он упал лопатками о парту, увлекая Снейпа за собой. — Чего ты хочешь, Гарри? — прошептал Северус ему в губы, наблюдая из-под приоткрытых век. — Я хочу вас, сэр… — отвечал тот, словно в тумане, ни на секунду не желая отпускать сладкий миг самообмана. И пусть… пусть это будет лишь один единственный поцелуй, всего лишь кость, брошенная голодному псу… вчера он на такое не мог и надеяться. — Ты не понимаешь, о чём просишь, — прошипел мужчина, прикусывая губу, и от этой маленькой шалости Поттер едва не потерял сознание. — Нет, я понимаю… я хочу вас всего, во всех смыслах… пожалуйста… — И ты готов отдаться мужчине, старше тебя в два раза, на полу незапертого класса? — вкрадчивый голос пробирался под кожу иголочками возбуждения, воспалял и без того богатую фантазию, и Поттер лишь застонал, прижимаясь затвердевшим пахом. — Негодный мальчика, — прошипел Снейп, вдруг дёргая Гарри за плечо, меняя их местами. Теперь тот лежал сверху, поперёк колен Снейпа, совершенно дезориентированный. — За столь дерзкое поведение, ты просто обязан понести наказание, и если после этого повторишь свои слова… тогда я может быть подумаю. — Сэр? — пролепетал Гарри, постепенно возвращаясь в сознание. Его смущала странная поза и, отыскав упор, он попробовал подняться, но был опущен обратно, жёсткой рукой. — Десять, Поттер. Запомни и считай. — Десять чего? — очки сползли набок, и сам он глядел через плечо, имея вид при этом такой нескладный, нелепый, неопытный…       Мелькнула мысль, что зря он всё затеял, но была безжалостно отогнана первоначальной задумкой: Северус должен оттолкнуть Гарри от себя. Не слишком жёстко, не слишком мягко. Достаточно, чтобы мальчик понял, что эти отношения не для него. И пусть кусочек десерта на пробу оказался довольно лакомым, но о неопытности парня буквально кричало всё, и Северус — не тот человек, который должен стать первым у трепетной натуры героя.       Он усмехнулся безжалостно, лаская пальцами ямочки на пояснице. Мантия забавно задралась до плеч, открывая вид на очередной нелепый свитер и джинсы с низкой посадкой. Идеально низкой, чтобы увидеть край мужского маггловского белья, а чуть выше: ложбинку ягодиц. Ну что за прелестный, скрытый под складками учебной мантии, соблазн. — Шлепков, Поттер, — поймав недоуменный взгляд, добавил ещё чуть больше кровожадности в глаза. — Готов пойти на такое, ради сомнительной возможности занять мои мысли до утра? — А утром?.. — Ничего не обещаю. Соглашусь на отношения с тобой, или нет, будет зависеть лишь от результата размышлений. Ну что? Думай быстрее, я начинаю терять терпение.       Гарри не совсем понимал, в чём именно будет состоять наказание, но волшебное: «…занять мои мысли до утра», казалось достаточной наградой за возможные страдания. Он даже был не против вновь испытать на себе жалящее проклятье, лишь бы Снейп думал в нужном направлении. — Десять? Хорошо, — Гарри кивнул, устраиваясь поудобнее на собственном локте. Менять положение ног было чревато последствиями, особенно учитывая, куда именно сейчас упирался его стояк.       Северус вздёрнул бровь недоуменно. Растерял навыки запугивания? Пожалел жёсткости? Недооценил мальчишку Поттера, маленького, бесстрашного героя? Впрочем маленьким он был только мозгами, а вот телом семнадцатилетний лось уже отдавил все колени. Оглядывая любопытно широкий разворот плеч, крепкие бёдра, он никак не мог взять в толк, когда Поттер успел повзрослеть. И «там» тоже немаленький, забавно.       Снейп без церемоний поправил лежащего на нём ученика так, как удобно ему самому, подтянул на себя и спустил с него джинсы вместе с бельём, до середины бедра: так, чтобы самое интересное пока оставалось скрыто. Впрочем, и этого оказалось достаточно, чтобы заинтересованность Снейпа начала твердеть в штанах. Если так пойдёт дальше, то Поттер точно почувствует это своим животом.       «Всего лишь маленькое наказание, а после он убежит от меня, как от огня», — думал Северус, приноравливаясь, оглаживая мягкое сердечко ягодиц. — Вы готовы к своему наказанию, мистер Поттер? — Да, сэр… — голос Гарри показался ему хриплым, и он вновь кинул взгляд на покрасневшее от прилившей крови лицо. Поттер яростно кусал губу и смотрел сквозь пространство. — Никаких увечий! — приказал он, хватая Гарри за подбородок, высвобождая большим пальцем пострадавшую губу. — Если увижу снова, к наказанию прибавится ещё десяток ударов. А теперь, смотри на меня и считай. Поттер, услышал меня?! — Да! Да, профессор! — взгляд мальчика немного прояснился, но было видно, что его вымотали эмоциональные качели. Такой нерешительный, жалкий… совсем не похож на себя обычного.       Северус бросил последний взгляд, чтобы убедиться, что Гарри в сознании и замахнулся, ударил легонько, на пробу. Звук шлепка раздался эхом в пустом классе, и Поттер вздрогнул. «А что если кто-то услышит?!» — пробилась в сознание первая здравая мысль, но поздно запрягать фестрала, когда уже свалился вниз. Он почувствовал болезненный щипок на заднице и ойкнул, вспоминая: — О-один! — Мордред, даже с таким простым заданием не справился.       Северус хмыкнул, удовлетворённо и замахнулся снова: — Два!       Третий удар получился сильнее, с оттяжкой, по бледной пока ягодице. Снейп удовлетворённо глядел, как маков цвет расползается по нежной коже, разгорается, словно диковинный цветок.       Четвёртый горячо прошёлся по уже пострадавшей части, и Поттер едва не прикусил губу, но вовремя остановился: сознание то уплывало в дымку, то возвращалось острым осознанием происходящего, страхом разоблачения. Ему нужна была пауза, передышка и Снейп не торопил, ждал. — Четыре, — наконец выдохнул Поттер и в следующую секунду взвыл от всепоглощающего жара на чувствительной коже.       Тяжёлое дыхание свистело между сжатых зубов подростка. Снейп остановился, поглаживая пострадавшую кожу, растирая границы красных пятен, будто рисуя на холсте. Член всё-таки встал, заинтересованный происходящим, но Гарри был настолько поглощён собственными ощущениями, что наверняка не заметил этого. — Я остановлюсь, если скажешь, — хрипло предложил Северус, лаская миллиметр кожи, скрытой под резинкой трусов. — Мы разойдёмся и навсегда забудем о произошедшем тут. — Нет, — панически взвыл Поттер, цепляясь крепко за его бедро, как будто Снейп планировал убежать прямо в данную секунду. — Я в порядке, продолжайте. — Уверен? — Да! — Ну, хорошо… — шлепок показался громче чем предыдущие, но Гарри стоически стерпел, заливаясь краской и шепча: — Шесть.       Желание впиться во влажные губы, облизать красные, наверняка горячие щёки, прикусить выставленную на показ шею всё больше одолевали Снейпом. Теперь пауза нужна была уже ему, и он придержал парня за бёдра, разглядывая, любуясь повлажневшим взглядом, написанным на лице сладким страданием. «Ему нравится», — мелькнуло удивлённо, и он не сдержался, шлёпнул посильней, вырывая из груди мальчика низкий стон удовольствия вперемешку с болью. — С-семь… — по сухим губам лихорадочно скользнул влажный кончик языка, очки совсем скатились: без них глаза казались много ярче. Коварная, опасная зелень, что притворяется святой невинностью, а на деле самый сладкий, самый сильный соблазн. — Восемь! — звонко. Боль проникла под кожу иголками, свербила лёгкой щекоткой, стоило Снейпу убрать ладонь. Эти руки, что не раз хватали, встряхивали, толкали, направляя на правильную тропу будущего, ещё никогда не приносили столько боли, и столько удовольствия одновременно. — Девять! — Гарри окончательно спрятал лицо в локте, но Северус со своего ракурса прекрасно видел прокушенную до крови губу. Ресницы вздрогнули, пока он размышлял над решением. Нет, всё же добавить наказание будет слишком жестоко, Поттер к такому не готов. Может позже, когда из глаз уйдёт страх, покорность и вновь появится этот бунтарский огонёк… — Десять… — тяжёлое дыхание на двоих осталось единственными звуками в помещении. Поттер дрожал: Снейп чувствовал это своими ногами и ладонью.       Дрожь слишком сильная, она исходила не от напряжённых мышц, а словно бы рвалась изнутри, как отголосок того тяжёлого, замкнутого в солнечном сплетении, желания. Гарри обессиленно подтянулся, падая обратно, щекой в пол. Профессор потянул его за предплечье, укладывая на себя, головой на плечо, словно ребёнка, но Гарри совсем не был против. Он зарылся носом в длинные волосы, устроился боком, чтобы не задевать пострадавший филей и вновь дышал, тонул в этом моменте. Время словно перестало существовать и остался лишь крепкий торс под руками, надёжные узкие бёдра и ласкающие вспотевшую спину длинные пальцы, умелые и аккуратные.       Сколько прошло времени, Гарри бы не взялся сказать. Из накатывающей, сладкой дрёмы его выдернуло тихое, но настойчивое: — Подъём, Поттер! — он едва открыл глаза, отказываясь отпускать дивное видение, где Северус любуется им, смотрит жарко и целует, извиняясь за причинённую боль. — Гарри, подъем, я не шучу.       Он нехотя поднялся, потирая отпечаток чужой мантии на красной щеке, причмокивая искусанными губами. — Который час? — Пятнадцать минут до отбоя. Поторопись, если не хочешь ночевать в коридоре.       От мыслей, что придётся оставить ситуацию до утра накатила почти паника. Почему-то казалось, что стоит ему выпустить Снейпа из поля зрения, как тот сразу же задумается, а зачем ему собственно очередные проблемы с ненавистным учеником? А утром запретит себя любить, запрёт в самом дальнем, самом заброшенном классе и приставит сторожить хаггридовского Пушка… — Не хочу… — нахмурился он, продолжая удерживать профессора за плечи. — Можно я переночую у вас, пожалуйста? — А одеяло тебе ночью не подоткнуть? — голос жёсткий, саркастичный, но в глазах пляшут искры. — Иди к себе, Поттер, а утром поговорим. И не делай глупостей: увижу тебя ночью рядом со своей комнатой, сразу аннулирую наши договорённости. Ты понял меня? — Да, сэр, — выдохнул Гарри, поднимаясь на дрожащие ноги. Дойти до гостиной Гриффиндора кажется невыполнимой задачей, но выбора у него нет.       Снейп уже поправил на себе мантию, но волосы так и остались слегка потрёпанными, с непривычным косым пробором. Прежде чем Гарри, тяжко вздыхая, успел бы сделать шаг к выходу, Северус притянул его ближе и выдохнул в губы: — Что нужно сказать своему профессору, Поттер?       Взгляд Гарри вновь затуманился, дыхание участилось, и он едва сообразил сказать: — Спасибо за урок, сэр…       И был вознаграждён чувственным, но коротким поцелуем. Неудовлетворённое желание вновь вскипело в венах, как лава в пробудившемся вулкане, и ноги едва не подкосились. — А теперь иди к себе. Спокойной ночи, Гарри, — Снейп развернул его за локоть, направляя к двери.       Она скрипнула жалобно, и Поттер оглянулся в последний раз, всматриваясь жадным взглядом в высокого, грубого, язвительного… и в то же время такого красивого, статного, чувственного Северуса Снейпа, его маленькую, грязную, тайную мечту. — И вам, сэр.