Сон никак не шёл, что было удивительно. Пока добирался до комнаты, Гарри был уверен, что отключится сразу же, как голова коснётся подушки, но вышло совсем наоборот. Он ворочался почти всю ночь, осознавая, осмысливая, вспоминая каждую секунду их… разговора. Рон даже проснулся пару раз от особенно яростного шуршания, когда Гарри, красный как рак, пытался придушить подушку.
Только к утру, измотанный горячим стыдом, он провалился в густой смог сна. Рон толкнул его в плечо, пытаясь разбудить, и Гарри показалось, что он проспал не больше пяти минут. Злой на себя, на Рона, на холодную воду в кране, которая никак не хотела становиться тёплой, он вдруг вспомнил, зачем ему нужно вставать: «Сегодня Снейп даст ответ!».
Этот факт казался придумкой его воспалённого мозга. Может, он всё-таки умер тогда от Авады? Может, Волдеморт уже давно поглумился над его телом, отрезая по кусочку, сжигая, развеивая по миру, а всё, что происходило вчера и сегодня — лишь его посмертие, обличённое в фантазию.
Спустя мучительных двадцать минут, с потрёпанной зубной щёткой между зубов, он всё-таки решил, что так даже лучше. Если мир подчиняется его желаниям, значит Снейп обязательно позволит ему быть рядом.
И, может быть, даже захочет снова…
Ощущение крепкой руки до сих пор не проходило, и Поттер бездумно потрогал задницу. Удивлённый ощущениями он обернулся и приспустил штаны, разглядывая себя в зеркало. Ничего страшного он, конечно, не увидел, лишь парочку фиолетовых синяков и какую-то нечёткую красноту. Впрочем, чувствительность правда удивила.
Поттер надавил пальцами на самый крупный след, с любопытством отмечая боль. Вчера больно было совсем немного, да и то, ощущение терялось в тягучей патоке удовольствия. Может, он слишком много думал в тот момент, а может, Снейп применил какие-то коварные чары? Прокручивая в голове вчерашние события, он мог вспомнить лишь жар, стыд, возбуждение. Как завороженный он прочертил пальцами другой след и надавил в самую середину синяка, едва выдерживая, чтобы не зашипеть: за дверью слышалось копошение Рона. И вновь он делает что-то непристойное, и вновь его могут застукать в любой момент: дверь-то не заперта. Но остановиться казалось невозможным.
Пальцы приласкали красный след у самой ложбинки и спустились ниже, вызывая лёгкую щекотку. Ощущения совсем иные, чем вчера. Но если представить, что это рука Снейпа…
Стон невольно сорвался меж стиснутых губ, а взгляд поплыл. Гарри испуганно отдёрнул руку, поправил одежду и сплюнул в раковину мятную зубную пасту. Он посмотрел себе в глаза, невольно отмечая непривычную бледность, опухшие от недостатка сна веки, беспорядок волос. Да уж, красавец, ничего не скажешь. Глаза мамины? Так ведь таких зелёных глаз полно, наверняка найдётся более опрятный обладатель. Если Снейп пошлёт его, то будет чертовски прав. Кому нужен недисциплинированный подросток с полнейшим отсутствием самоконтроля?
Гарри решил, что если и принимать отказ, то следует сделать это достойно. Поэтому, как мог, пригладил мокрыми руками вихры и умылся холодной водой, дрожа, как выброшенный на улицу в дождь, щенок. Мантию выгладить он точно не успел бы, ведь таких заклинаний попросту нет, а утюг на углях греть долго. Но зато дрожащие руки можно спрятать в карманы. «Да, решено…»
— Гарри! — голос Рона и громкий стук влетели в голову с размаху. — Ты там скоро? Завтрак уже скоро закончится.
Гарри отвёл мрачный взгляд от собственного отражения и выкрикнул:
— Иди без меня, я сразу на урок, — тем более, что первый урок как раз окклюменция, и был шанс застать Снейпа до его начала.
Через пару минут он уже шёл сквозь старые каменные коридоры вниз: профессор не пожелал отвыкать от мрачных подвалов, сменил только кабинет, на более просторный, с дополнительной защитой от легилиментов, чтобы никто не мог проникнуть в сознание детей, пока те не научились скрывать уязвимости, распахивая разум.
Вопреки ожиданию, на стук в кабинете никто не отреагировал, со второго раза тоже, и Гарри расстроенно прислонился рядом. Зря только летел, Снейп ведь наверняка тоже ушёл на завтрак. Привычно кольнул стыд за свою несдержанность, но спустя пару минут от перемывания костей самому себе его спасла Луна, а затем и другие когтевранцы вперемешку с гриффиндорцами, стягивающиеся к уроку. Северус появился за минуту до начала, и Гарри нервно свернул Темпус, прожигая его спину взглядом.
— Пять минут на подготовку и приступаем, — скомандовал Снейп, пока ученики рассаживались по местам.
Гарри не сиделось. Он ёрзал на своём месте, вперив взгляд в учителя напротив, пока другие ученики устраивались поудобнее для медитации, или листали последние конспекты. Снейп поймал его взгляд и демонстративно отвернулся, скидывая мантию. Он всегда начинал урок, раздевшись до белой рубашки просторного кроя и чёрной жилетки, потому что попросту привык к холоду подземелий, но именно сейчас это движение показалось настолько провокационным и соблазнительным, что Гарри заёрзал на месте с удвоенной силой. Даже Рон кинул на него вопросительный взгляд, мол: «Всё в порядке?» Пришлось кивать и делать вид, что нигде не болит и ничего не беспокоит, нет-нет. Особенно не беспокоит ответ, которого Гарри ждал со вчера и вынужден ждать снова, неизвестно сколько.
Снейп откинулся в своём кресле, обводя класс цепким взглядом. Старший курс не требовал такого уж жёсткого контроля, а потому профессору достаточно было лишь наблюдать, как ученики погружаются в транс. Гарри упрямо скрестил руки на груди, словно и не ему требовалось больше других времени на подготовку.
Окклюменция давалась Гарри сложнее всего, даже сложнее зелий, что в принципе раньше казалось невозможным, поэтому профессор всегда работал с ним в самую последнюю очередь. В основном потому, что время на подготовку, Гарри тратил ещё и на контроль эмоций, что способствовало порядку в мозгах. Без этого устанавливать защиту не только бесполезно, но и опасно.
Но вопреки здравому смыслу и необходимости, Поттер решил бойкотировать урок. Он скрестил руки на груди и сквозь прищуренные веки принялся ловить зрительный контакт. Чёрные глаза обратились к нему на мгновение, и Гарри толкнулся в чужой разум, не «выламывая дверь» как это произошло с ним в прошлый раз, два года назад, а скромно стуча в неё, предлагая разговор. Снейп хмыкнул, приподнимая бровь и впустил его: неглубоко, лишь на подконтрольную поверхность.
—
Если у вас вопросы по уроку, мистер Поттер, — послышался низкий голос профессора, прямо в голове, —
то могли бы просто поднять руку.
—
Вы это специально, да? — Гарри от досады закусил губу, и со стороны, если бы студенты могли видеть сквозь транс, то точно заподозрили его в попытке соблазнения. Скромный румянец подёрнул щёки, закушенная губа налилась алым, и пристальный взгляд вперился в учителя, что можно интерпретировать совершенно по-разному.
—
Не понимаю, о чем вы, — прозвенел в голове ответ.
—
Вы ведь обещали дать ответ утром. Я думал… придёте пораньше, чтобы мы могли поговорить без свидетелей, — вторая чёрная бровь также удивлённо выгнулась.
—
Утро, мистер Поттер, — протянул Снейп даже в его голове с сарказмом, —
ещё не закончилось.
—
Это не честно, сэр! — Гарри даже подался вперёд, скрипя стулом, но тут же вернулся на прежнее место под острым взглядом. Он украдкой оглянулся, но никто не смотрел в его сторону, даже Рон сосредоточенно морщил веснушчатый нос, погружаясь в подсознание. —
Не честно, — повторил он, —
что вы тянете с ответом. Вы же знаете, как это для меня важно, и всё равно… заставляете ждать. Едва не опоздали, лишь бы не говорить со мной, да? — Северус нахмурился, и Гарри совершенно не понравилось выражение его лица. Будто он сказал что-то досадное, разочаровал.
—
Самонадеянно с вашей стороны считать, что я могу опоздать на собственный урок, лишь бы не говорить с влюблённым в меня юнцом.
—
Простите, — запнулся Гарри, —
я не имел в виду…
—
Довольно. Не терпится знать мой ответ? Что ж, я удовлетворю ваше любопытство, — спина Гарри покрылась холодным потом, и он зажмурился, предчувствуя финал недолгой истории его любви. Вся решимость достойно принять отказ моментально куда-то испарилась. —
Я соглашусь на отношения.
Поттер вскинулся удивлённо, сталкиваясь с чёрными, безмятежными омутами. Снейп не злился, нет, но почему-то вызывал страх, как будто тьма сгустилась вокруг него, ожидая приказа напасть. Он ждал подвоха, и, конечно, дождался.
— Но с одним условием.
— Каким же? — словно завороженный проговорил он вслух, едва ли замечая это.
—
Двадцать четыре.
— Что — двадцать четыре? — мозг Гарри закоротило, возвращая во вчерашний вечер, и поверхность под задницей вдруг показалась слишком твёрдой.
—
Двадцать четыре часа вы будете слушаться меня беспрекословно. Никаких возражений, своевольных пропусков занятий и прочего. Если я скажу сидеть тихо, вы и рта не раскроете, пока не разрешу обратного. Если я скажу прыгать — вы спросите, как высоко. Если попрошу облизать мои туфли — вы спросите, как тщательно. Всё ясно?
Подобная тирада настолько удивила, что Поттер даже незаметно выскользнул из мысленной связи и вообще забыл, что надо что-то ответить. Выражение лица Снейпа не менялось ни на секунду, пока Гарри обдумывал свой ответ. Он лишь продолжал разглядывать его, словно пытался разгадать ход мысли, или даже то, что сам Гарри в мысли никогда не допускал.
С чем связано подобное требование? Он чем-то разозлил профессора? Был слишком навязчивым, и тот теперь хочет, чтобы Гарри от него отстал, хотя бы на сутки? Или же… Может ли это быть чем-то более узконаправленным? Как то «наказание» вчера. Значит ли это, что «облизать туфли» было сказано в прямом смысле?
Гарри едва поборол желание приложить прохладные ладони к горячим щекам и решительно уставился Снейпу в глаза. Пусть не думает, что ему страшно, ведь на самом деле, он лишь ужасно заинтригован. Поттер вновь толкнулся в чужие мысли, выпаливая сходу:
—
Я согласен. Но после этого — никаких условий, ожиданий или других уловок, — Снейп хмыкнул с улыбкой, но Гарри упрямо продолжил. —
И по истечении этого времени мы сходим на нормальное свидание.
—
Вы думаете, мы сможем преспокойно выпить по кружке имбирного пива в «Трёх метлах», без какого-либо осуждения со стороны? Право слово, Поттер, я ожидал от вас большего понимания, — Северус скрестил руки на груди, мельком оглядывая класс. —
Вы всё ещё мой ученик, и подобные отношения неприемлемы для общества.
Опять… снова это ужасное чувство. Даже после победы оно не покидает Гарри, а наоборот, лишь усиливается. Отвратительное ощущение, что он актёр на огромной сцене театра, заполненного любопытными зрителями: обязан улыбаться, сыпать заученными из сценария фразами, а в ответ зрители одарят его лицемерными овациями, предназначенными даже не ему… Они принадлежат придуманному образу. Стоит перестать играть свою роль, подстраиваться под ожидания, как разгневанная публика освистает, забросает мусором-сплетнями, ещё и обидится, мол: как это так, обманули.
—
Вообще-то я думал о маггловском ресторанчике рядом с улицей Гриммо, но раз уж вы заговорили об этом… Мне плевать, кто что скажет. Для меня было и есть важно мнение лишь нескольких людей в этом мире, двое из которых давно нас покинули, а один с недавних пор и так осведомлён.
— Что насчёт ваших друзей? Вряд ли мистер Уизли или мисс Грейнджер в курсе ваших… предпочтений.
— Я не говорил им, но готов сказать в любой момент, если это так важно, — зелёные радужки блестят упрямо, завораживая своим громким вызовом всему миру.
— Не боитесь потерять их?
— Я уверен в том, что они поддержат любое моё решение и постараются понять.
— Что ж, хорошо, — присутствие чужого сознания стало чуть более настойчивым, как будто Снейп был в шаге от того, чтобы применить более серьёзную легилименцию, заглянуть в его мысли. —
Будет вам свидание, если продержитесь сутки. Вы готовы?
— П-постойте… — готов ли Гарри? О нет, определённо. Слишком много вопросов осталось. —
Что мне нужно делать?! Что делать нельзя? Может, называть вас как-то особенно, или…
—
Время пошло, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп, поглядывая на часы. —
Просто делайте всё, что я скажу.
—
Х-хорошо, ладно… — слишком быстро и дерзко, а как же моральная подготовка? Гарри вдохнул глубоко, выдохнул и постарался придать своему ментальному голосу побольше уверенности. —
У вас есть задание для меня?
—
Конечно. Прямо сейчас, вы мистер Поттер… прекратите меня отвлекать и примитесь за выполнение задания на уроке.
— И всё? — вновь спросил Гарри вслух, за что словил укоризненный взгляд.
—
Вопросы, будьте добры, задавать только по существу. Это понятно?
— Д-да…
— Чётче пожалуйста.
—
Да, сэр.
—
Хорошо, — вдруг ворвалось в его мысли тёплой хрипотцой, пронизывая насквозь позвоночник. —
А теперь приступай.
На подрагивающих коленях, Гарри дополз до зоны медитации, где уже расположились Невилл и Луна среди мягких подушек. Вообще-то декан Слизерина был категорически против превращения своего кабинета в берлогу профессора Треллони, но упрямые пуффендуйцы победили, укомплектовав небольшой уютный уголок. Им пользовались те немногие, кто не боялся прогневить Ужас подземелий, но для Гарри сейчас — это возможность сбежать ненадолго, чтобы разобраться в собственных мыслях.
Понять, что задумал Снейп абсолютно невозможно без прогулки по его мозгам, где Гарри побывал лишь однажды, да и то: давно и в пылу эмоций. Профессор с тех пор усердно работал над защитой, чтобы ни один разгневанный подросток не смог проникнуть туда, где ему не место. Можно было бы потратить драгоценные минуты до того, как профессор заметит его сачкование, на препарирование собственных мотивов, но… зачем? С этим и так всё ясно: Северус Снейп головного мозга. Проникает в каждую беззащитную клеточку, выпрямляет пронзительным взглядом все извилины, сжимает трепыхающееся сердце длинными, изящными пальцами.
Видимо, ему ничего не остаётся, кроме как покорно следовать собственному обещанию, что в данную секунду значит: заняться наконец уроком. Мерлин, какая же глупость! Кому нужна эта окклюменция, когда совсем рядом Снейп, и хоть они не одни, но в состоянии транса ни один ученик не смог бы ничего увидеть, услышать или почувствовать…
Глубоко вдохнув, Поттер постарался успокоить собственные мысли. Если он не справится, не видать ему свидания. Впрочем, если бы Снейп наказал его взамен…
«Стоп! У меня же урок, уро-ок!»
Гарри попытался ещё раз. Выбрал самую простую тактику вхождения в транс, хоть и не самую приятную, если вместо необходимого спокойствия внутри бурлят эмоции. Погружение сквозь слои сознания напрямую, почти насильственное и прямолинейное, зато быстрое. Он вдыхает глубоко, задерживает дыхание и уходит в себя, ступая по уровням сознания.
Первый уровень — сложные размышления, осознанность и выученные знания. Мелькают стройной вызью букв на пергаменте.
Необходимо учитывать лунные фазы при вычислении арифмантики даже простенького артефакта…
…
а если я посмотрю на него сейчас — он заметит, или его боковое зрение не такое хорошее?…
…
так, Гарри, нужно резать щупальца бубонтюбера, чтобы не получить ожог.
Упорядоченное и жёсткое уходит вверх, позволяя погрузиться глубже. Вдох. Выдох. Второй уровень встречает неосознанными, навязчивыми мыслями, что мелькают словно снитчи перед глазами:
…
а если я мёртв на самом деле? …будет странно если? …фу, гадость какая!
Этот уровень самый глубокий в его сознании, взлелеянный долгими погружениями в себя, страхами и смертью.
Немногим меньше оказывается третий: слова здесь имеют вкус, а звуки — цвет. Мягкий, словно желе, но лёгкий, словно пух, он вспыхивает эмоциями на любой внешний раздражитель. Именно здесь обитает самая важная часть его жизни: интуиция. Находиться тут приятно: золотые и серебристые вспышки ласкают нежно, щекочут, ластятся, возвращая в самые яркие ощущения последних дней.
Сладкий пудинг на завтрак. Солнечные лучи греют макушку, пока бежишь сквозь двор на следующий урок. Густой запах полыни и вспышки горячего удовольствия…
Вырваться сложно, пространство словно становится гуще, насыщеннее, возвращая в полутёмную пустоту класса, наполненного шлепками, запахами пыли и лака по дереву от новеньких парт… прежде чем его окончательно утянуло бы, Гарри силой прорвался вперёд, ёжась от неприятного ощущения наждачки по коже.
Вдох. Выдох. Четыре. Здесь реальность щедро смешивается со сном, и прямо перед внутренним взором морщит длинные усы лев, катая на своём огненном хвосте галдящих пингвинов. Никакой осмысленности, никаких чувств. Здесь всё логично для засыпающего мозга. Опуститься ниже совсем не сложно: природное любопытство тянет.
Пять. Под ногами мягкий ковёр из травы, в воздухе витает запах цветущих вишен и влажной древесной коры, но вокруг видно лишь стены. Лабиринт — вот что являет собой его защита. Сложный и запутанный, но имеющий трудности с контролем. Стоит хоть немного отвлечься, как Гарри сам теряется в его хаотичных коридорах и нишах. Особенно, если пережить накануне что-то впечатляющее: рисунок ходов меняется, спутывая коридоры, воздвигает и разрушает каменные стены, будто нарочно сопротивляется подчинению.
И вот, его снова выкинуло в незнакомом месте. Гарри с лёгким раздражением думает, что подготовка может опять затянуться, к чему настроения нет вообще. Только данное раньше обещание держит от того, чтобы вернуться обратно в реальность и со всей имеющейся в запасе смелостью, вжать бёдра профессора в стол. Если он справится хорошо, то возможно по прошествии суток…
Чтобы работать с лабиринтом, нужно добраться до знакомого участка, где есть хоть какая-то связь с реальностью, куда можно безопасно впустить профессора и при этом не раскрыть лишних тайн… впрочем, теперь это стало не так актуально. Если бы это могло помочь, то Гарри раскрыл бы Снейпу их все, распахнул душу, вскрывая самые страшные, самые стыдные из них. Только для того, чтобы почувствовать вновь тот яростный огонь на своей коже.
Гарри снял обувь, которая существовала, и в то же время не существовала в этом мире. Зарылся в мягкую траву ступнями и пошлёпал на юг: туда, где примерно должен был располагаться центр лабиринта.
***
Пальцы задумчиво разгладили складки чёрной мантии, прежде чем достать из ящика стола перо. Обычное, совиное пёрышко белого цвета, с уродливыми шрамами-подпалинами по краям. О, как же страшен был Волдеморт в ярости, негодуя после сорванной погони, требуя обследовать все улики с мест сражения. Ослабленный пытками, красный от жалящих, промокший насквозь под проливным дождём, Снейп чудом набрёл на сгоревший остов поттеровской метлы. Бездыханное тело птицы лежало рядом, и лишь несколько перьев остались почти нетронуты огнём. Малфой только глянул брезгливо и пошёл дальше, не замечая, как сильно у Снейпа трясутся руки. Направь он палочку чуть точнее, уклонись Уизли чуть медленнее — он убил бы ученика, как эту сову, собственными руками. Проклятой Сектумспемпрой отсёк бы не ухо, а голову, навсегда зачёркивая для себя возможность посмотреть Молли в глаза.
Он бережно подобрал одно перо, сжимая его в руке. «Хорошо, что это лишь птица, не Поттер… — думал он малодушно, заставляя себя дышать. — Хотя мальчик, кажется, очень её любил».
«Отдам ему, при встрече» — решил он тогда, с трудом отдавая себе отчёт, что никакой встречи уже не будет. Что их судьба — умереть, по разным причинам, но от руки одного и того же отвратительного существа. Бездушного, неудержимо творящего зло, не замечающего границ морали, как если бы они не существовали вовсе: больше похожего на бедствие, неукротимую стихию, чем на человека. Даже сталкиваясь с ним чаще, чем хотелось бы, Снейп так и не смог привыкнуть к этому ощущению беспомощности.
Перо белой совы — символа смерти и перерождения, осталось в кармане его чёрной мантии до самого конца. Это было первое, о чём он вспомнил, очнувшись в Мунго. И оно стало единственным, что удержало его от самоубийства, в те первые дни. «Надо сначала отдать Гарри перо», — вот о чём он думал.
Позже, когда Северус собирался сделать это, рука сама тянулась в карман, и ощущение щекотки под пальцами, перемежающейся грубыми подпалинами на очине будто возвращало воспоминания тех двух памятных дней: двадцать шестое июля девяносто седьмого года, когда он чуть не убил ученика, подчинённый чужой воле; и двадцать шестое июля девяносто восьмого года, когда он проснулся абсолютно и бесповоротно свободным.
Только вот, что делать с этой свободой, когда клеймо бывшего Пожирателя, убийцы и предателя не смыть даже орденом Мерлина и заказными статейками в Пророке? До вчера Северус даже не допускал мысли, что кто-то может захотеть разделить это клеймо с ним. Впрочем, он не удивился бы, если узнал, что Поттер даже не задумывался о подобном, и привязанность, навеянная явно каким-то буйным помешательством или врождённым отсутствием чувства самосохранения, пройдёт сразу после демонстрации истинных желаний взрослого, и слегка нездорового головой мужчины.
Будет забавно, если их таких окажется двое.
Плечи Поттера наконец расслабились, а значит, он выполнил данное ему поручение. По правде, Снейп и сам не понял, как так получилось. Мальчишка просто взбесил своей подростковой истерикой, и в голове вспыхнуло то самое, из-за чего собственный мозг кажется минным полем. Что-то тёмное, опасное и мстительное. И вот, Гарри Поттер, герой Британии и тот-самый-парень, который своими стонами едва не сорвал с него маску, в его полном распоряжении на целые сутки.
Думать о том, что будет после, совсем не хотелось, и Северус решил начать с малого, прощупать доверенные ему границы. Он подошёл к Поттеру, наклонился чуть ближе, чем следует, к его расслабленному лицу. Позволил себе изучить бледные веки, небольшие тревожные морщинки на лбу и побледневший после смерти Тёмного Лорда шрам — лучшее доказательство свободы Пожирателей. Для некоторых, конечно, не в прямом смысле — Азкабан не слишком сочетается с этим словом. Но почему-то думалось, что даже они бесконечно счастливы не ощущать больше этой тянущей боли в предплечье, этого жжения — вечного напоминания, что ты лишь чья-то собственность, безвольный раб. Заслуга подростка… без пары лет мужчины. И, кажется, Северус совсем забыл его поблагодарить.
Пальцы прошлись по стрелкам примятых брюк от колена вверх, до самого кармана, и проскользнули вовнутрь. Белый уголок конверта скрылся в складках ткани.
***
Ученики медленно поднимались из-за своих мест, осоловело моргая глазами. Пару минут назад профессор вывел всех из транса, наскоро проверяя проделанную работу, и при этом выглядел непривычно задумчивым. Поттер поглядывал несмело, вспоминая своё нервное ожидание того, что вот сейчас, вот теперь профессор точно должен ворваться в его голову и что-то потребовать, что-то обязательно постыдное, заставит вывернуть душу и… так и не дождался. Неужели так и пройдут его сутки полного добровольного подчинения: скучно и бессмысленно?
— К следующему уроку, подготовьте, пожалуйста, эссе по наиболее эффективным видам окклюментивной защиты, по вашему мнению, — выбил его из задумчивости глубокий баритон. Профессор, будто нарочно, не смотрел в его сторону, а потом и вовсе отвернулся к доске, записывая задания для следующего урока с пятикурсниками, которые пока только учили теорию.
Гарри упрямо отсиживался, пока ученики один за другим покидали кабинет и поднялся только после удивлённого оклика Гермионы:
— Гарри, ты чего? Пойдём, у нас дальше история, — но не успел сделать и шага, когда Снейп вдруг заявил:
— Мистер Поттер, останьтесь пожалуйста, — всё также продолжая чертить на доске. Спиной он что ли увидел?
Гарри пожал плечами на недоуменный взгляд подруги и решил не возвращаться за парту. Вместо этого подошёл к учительскому столу и пристроился рядом, покачиваясь с носков на пятки, провожая взглядом последнего однокурсника. Звук стучащего о доску мела затих, послышался шорох ткани, а за ним и уверенное:
— Хотел бы порекомендовать вам определённый пласт техник, мистер Поттер, — Гарри обернулся, залипая взглядом на изогнутых в кривой ухмылке губах, и едва заставил себя посмотреть выше, в глаза коварному профессору. — А именно: использование сексуальных образов для дезориентации противника, — Гарри застыл, прокручивая в голове каждое слово, не веря, что это и правда сказал его Снейп.
— Хорошо, — протянул он, наклоняясь чуть вперёд. — Когда срок сдачи?
— До шести вечера, будьте добры, — ухмыльнулся профессор ещё шире, а затем, добавил, — и перед тем, как принести его, не забудьте отдать на проверку кому-то более усердному. Например… — он на секунду задумался, выгибая бровь. — Гермионе Грейнджер, — Гарри застыл, окончательно сбитый с толку. Ему нужно написать похабное эссе, и чтобы его обязательно проверила лучшая подруга? Он ведь не уснул случайно, прямо на уроке? — Это всё, можете идти, — бросил Северус и вернулся к прерванному занятию, словно и не было этого потрясающе странного разговора.
— Да, сэр, — хрипло отозвался Поттер, разворачиваясь на негнущихся ногах.
К счастью, насчёт оставшихся уроков, Снейп никаких рекомендаций не давал, а потому Гарри благополучно всю историю витал в облаках, обдумывая, что именно хотел бы добавить в своё, абсолютно противоречащее школьным правилам, эссе. Особенно его мучил вопрос: будет ли Снейп его читать, и если да, можно ли попросить прочесть вслух? С его низким, завораживающим голосом даже издёвки звучат эротично, а уж если контекст будет более приятным… этот вечер можно будет смело записать в лучшие за всю жизнь.
Рон любопытно заглядывал в его пометки, не поверив ни на секундочку, что «это всего лишь домашняя работа», а потому в конце-концов умудрился немного прочесть.
— Также действенными будут эротические наказания?! — прошипел он чуть громче положенного, из-за чего на них обернулись студенты с ближайших парт. — Действие плётки схоже с жалящим заклинанием, но в отличие от второго не может быть нейтрализовано?! Гарри, это что?!
— Я же сказал, — терпеливо объяснил Поттер, дописывая последний абзац. — Это всего лишь моя домашка. Ты же слышал задание: наиболее действенные по моему мнению способы ментальной защиты, — он прикусил кончик пера, раздумывая, какое слово лучше применить: порка или рукоприкладство? Выбрал первое.
— Ты так решил свой мозг защищать?!
— Что? А, нет конечно, — Рон выдохнул с облегчением. — Моя защита гораздо проще, чем у профессора Снейпа.
— Что?.. Это ты про защиту профессора пишешь?!
— Угу…
— Неужели в тот раз на пятом курсе?.. — его рыжие брови переползли под небрежную чёлку.
— Угу… Гермиона, — перегнулся он через стол, к подруге. — Можешь проверить эссе для Снейпа?
— Да, Гарри, конечно, — удивлённо кивнула она, принимая свёрток. Через минуту её выражение лица полностью соответствовало Уизли. — Ты уверен, что хочешь сдать его в таком виде?
— А что не так? — как можно более небрежно поинтересовался Поттер, поправляя очки. Она ещё пару секунд испытывающе глядела на него и, по-видимому, сдалась.
— Нет, ничего, — спустя десяток минут проверка была готова, и ему лишь пришлось добавить пару запятых. Гермиона стойко проверила до самого конца и даже похвалила за хороший почерк и орфографию. — Я уверена, профессору понравится твоё эссе.
— Я в этом даже не сомневаюсь, — лучезарно усмехнулся он, прежде чем засунуть уменьшенный заклинанием свиток в карман.
Под руку попалось что-то странное. Он ощупал незнакомый предмет, но не вспомнив ничего подобного в своём скарбе, вытащил его наружу. Пухлый белый конверт, вот что там оказалось. Явно не пустой, внутри лежало нечто мягкое, не сильно похожее на лист бумаги. Наученный горьким опытом, он сначала проверил его на проклятия, а потом все же решился открыть.
На стол выпало белое перо, записка и…ошейник? Перо показалось знакомым, но прежде Гарри решил проверить письмо. Может, там есть объяснение? На тисненой серебром карточке, скупым, но эстетичным почерком было выведено:
Мистер Поттер, мне жаль, что это перо попало к вам только сейчас, надеюсь вы его узнали. Признаюсь, я хранил его чуть больше года не без причины, но считаю, что оно должно быть у владельца погибшей в битве совы. Её преданность и осознание вашей скорби во многом помогло мне удержаться на краю бездны, когда падение казалось неизбежным.
Ошейник — ваше следующее задание. Наденьте его после прочтения и носите, не снимая.
С уважением, Северус Тобиас Снейп.
