Неземные пределы

В жизни Ушиджимы Вакатоши существовало не так много вещей, которые тот мог лицезреть действительно долгое время. Хлопоты мамы на кухне. Водопады планеты Набу. Грациозные движения воина, искусно владеющего световым мечом. И звездное небо космоса. Кажется, находится совсем рядом. Вот оно, только руки протяни. Но коснёшься лишь холода стекла звездолёта. Один лишь взгляд на гладь небосвода, словно обрызганную фосфоресцирующими красками нерадивого художника, с детства помогал Ушиджиме отрешиться от всего земного и полностью отдаться силе, позволить ей пронизать себя и ощутить себя частью чего-то великого. Вот и сегодня небо выступало заменой медитации, на которую не было времени. Уже совсем скоро их корабль нагонит вражеский шаттл, возглавляемый одним из самых сильных ситхов нынешнего поколения. Тогда Вакатоши понадобятся все доступные ему возможности, чтобы повергнуть противника и выполнить миссию, доверенную ему командованием сепаратистов: уничтожить шаттл и не допустить прибытие имперского подкрепления на планету Явин-4, где в данный момент разворачиваются ожесточенные бои за жизненно важные ресурсы планеты. Ушиджима отправился на задание в одиночку. В обязанности двоих пилотов входила доставка джедая на корабль противника и, в случае удачной операции, обратная доставка на базу повстанцев. Но не только ограниченность ресурсов сопротивления сподвигла одного из мощнейших джедаев Галактики отправиться на бой в одиночку. У него были личные счёты с ситхом, командующим на бортике вражеского корабля. Звёздное небо. Какое же оно холодное и неприветливое. Даже не так. Равнодушное. Равнодушное к смерти, безразличное к жизни. Бесполезно что-то просить у него, нет смысла молить. Помощь не придёт. Никто не ответит. Не будет ни утешения, ни облегчения, только всё то же ледяное молчание, будто ты в пустом, тёмном, пропахшем сыростью и гнилью подвале произнёс своё имя, и пустота заглотила эту наживку, не издав ни единого звука. Так думал Сакуса Киёми, стоя на капитанском бортике своего корабля в окружении ста штурмовиков, раздражающе послушно снующих туда-сюда, вызывая ещё большую мигрень у Лорда ситхов. Утешало только то, что жизнь этих снежков оборвётся так же быстро, как прошло их взросление. Они не представляют никакой ценности для идущего прямо сейчас сражения. Гораздо важнее оружие, которое они перевозят в грузовом отсеке, а для управления этим оружием пушечное мясо всегда найдётся. До прибытия на Явин-4 оставалось не так много времени. Полёт проходил в штатном режиме, но одно обстоятельство вынудило капитана испытать прилив трепета и отток крови от подушечек пальцев рук. Такое ощущение Киёми испытывал только в одном случае. Совсем недалеко от них находится очень сильный джедай. За ними ведётся преследование. Сакуса не сомневался: максимум через полчаса ему предстоит сражение с непростым оппонентом. Ему необходимо сосредоточиться, наладить контакт с силой, но эти безобразные ротоботоголовые…. Как же они всё осложняют. Кривая ухмылка прорезала ладное лицо, но под чёрной плотной маской никто этого не увидел. В конце концов, зрелище погибающих одного за одним штурмовиков поможет достичь равновесия перед предстоящей битвой, осталось только отдать нужный приказ. Ждать уже недолго. Куски оружия и щепки защитных костюмов хрустели под ногами. Электрические искры сыпались, казалось из каждой дырки этого чертового корабля. Другого Ушиджима и не ждал. Казалось, в ту же секунду как мыски ботинок коснулись борта, на него обрушились выстрелы как минимум из 30 бластеров одновременно. Одним световым мечом было не прикрыться, пришлось сразу же использовать силу. Пока Вакатоши не добрался до «босса», использовать этот приём было нежелательно, а вот после пришлось бы при любом раскладе. Ушиджима в темпе приближался к капитанской рубке. Судя по тому, что количество штурмовиков увеличивалось с геометрической прогрессией, капитан корабля ожидал его прихода. Ну что ж, ждать уже недолго. Крики. Звуки стрельбы. Звук покорёженного метала. Как это сладко и привычно. Сакуса мог бы слушать это вечно. Среди общей какофонии отчетливо выделялся другой привычный и родной звук: световой меч, рассекающий воздух. Всё ближе и ближе. Практически под железными дверями, отделяющими рубку от широкого коридора, до отказа набитого остатками ещё живых штурмовиков. Ну что ж, допустить грязи рядом с собой Киёми не позволит, поэтому он отдал находящемуся рядом штурмовику команду разблокировать дверь. Тот, подобострастно поклонившись, поспешил выполнить поручение командира. Тогда он увидел его. Джедай. Высокий, плечистый. Идеально белая накидка, без единого пятна или порванного участка. В левой руке угрожающе мерцает зеленый световой меч. В тон глаз… Ну здравствуй, Ушиджима Вакатоши. Вон и он. Приглашающе распахнул передо мной двери. В комнате ещё два штурмовика. Не стоит расслабляться. Хотя гордость не позволит этому ситху отдать им приказ вмешаться в сражение. Он точно захочет решить всё один на один. Вон как глаза блестят азартом. Под маской не видно половины лица. В нем столько много чёрного цвета, начиная от волос и заканчивая одеждами. Стоя на фоне панорамы звёздного неба, кажется, что он растворяется в этой темноте, что бездна и он - одно существо, зловещёе и фонящее угрозой. Здравствуй, Киёми Сакуса. На мгновение двое воинов замерли, меряя друг друга взглядами, осматриваясь и вылавливая слабые стороны соперников. Слабая сторона Сакусы состояла в том, что, в отличие от Вакатоши, его меч всё ещё находился где-то в складках плаща. Упущение было исправлено незамедлительно, и окружавшую воина Империи темноту пронзил красный отлив. Оружие на изготовку. - Не помню, чтобы приглашал тебя на свой корабль, джедай. – спокойный, негромкий голос отразился эхом по полупустому помещёнию. - Не помню, чтобы мне нужно было твоё разрешение. – последовал ответ. - Люди, которые мне дерзят, обычно живут не больше двух минут. - Интересный факт. Жалуешься своим штурмовикам, и они решают вопрос стрельбой? Во время этого короткого диалога Ушиджима ни секунды не прекращал подбираться ближе к ситху. Удерживая меч перед собой, прикрывая им верх тела и голову, воин в белых одеждах кошачьим шагом приближался к своей цели вдоль по капитанскому мостику, напряженно наблюдая за штурмовиками, окружающими его с двух сторон. В ответ на последнюю реплику Сакуса отчётливо хмыкнул. После чего небрежно взмахнул свободной рукой. Ушиджима вздрогнул: он знал, что последует дальше и приготовился отбиваться от силовой атаки. Но сила в этот раз была направлена отнюдь не на него. В считанные секунды тела обоих штурмовиков свалились на нижнюю палубу корабля с переломанными шеями. Сакуса уничтожил их одной рукой. - Так и скажи, что хотел остаться со мной наедине. Боишься, что мои штурмовики станут свидетелями твоего бесчестья. - Человек, который убивает собственных союзников, вот кто по-настоящему бесчестен. Да и человек ли ты вовсе, Киёми Сакуса? От звука собственного имени, произнесенного с акцентным ударением, у Киёми вдоль позвоночника пробежала дрожь предвкушения. Молодой мужчина крепче сжал рукоять меча. - Давай проверим, Ушиджима. – в тон ему прозвучал ответ и следом резкий скачок Киёми в одно движение приблизил его практически вплотную к лицу джедая и следом на него обрушился мощный удар красного светового меча. Но Вакатоши не зря считался одним из сильнейших. Его реакции хватило, чтобы блокировать удар, правда, пришлось отдать позицию и начать отступать, потому что следом на него обрушился уже целый шквал ударов с мелким радиусом. Скорость вращения красного светового меча была невероятной. Действительно, ситх владел оружием на самом высоком уровне. Ушиджима никак не мог восстановить равновесие. Всё, что ему оставалось – отступать в коридор и надеяться не запнуться о валяющихся кругом трупов штурмовиков. В момент, когда воины оказались внутри ещё одного помещёния корабля, Ушиджиме удалось сократить скорость боя и попробовать перенять инициативу. Он старался переступить влево, притесняя ситха к бортику, через который можно было сбросить противника на нижние этажи корабля. Попытка провалилась, когда воин в чёрном ногой оттолкнул от себя противника, тем самым расчистив себе пространство для манёвра и набросился на Вакатоши с, казалось бы, двойной скоростью. В состоянии такого драйва мечи казались вспышками света, а воины, словно два умелых факира, жонглировали ими в своих руках. Ушиджима снова оказался оттеснённым к коридору и далее вновь в капитанскую каюту. Там, на одну короткую заминку в бою посреди мостика, Вакатоши практически смог выбить меч из руки Сакусы, но ему не хватило какой-то доли секунды, и контроль вновь был возвращён тёмному оппоненту. После этого Сакуса вновь начал теснить Вакатоши, и их сражение происходило уже в непосредственной близости от стеклянного бока корабля. В результате слишком сильного замаха Лорду ситхов удалось схватить джедая за шею и применить силу удушения. Вакатоши захлебнулся воздухом, кислород категорически не хотел поступать в лёгкие. «Надо срочно что-то придумать, я отключаюсь». – судорожно метались мысли в голове Ушиджимы. Он чувствовал болезненное жжение лёгких, чувствовал крепкую хватку на шее и на кисти руки. При этом противник, ростом под метр девяносто и весом в восемьдесят килограммов, даже не вспотел. Ушиджима поймал взгляд словно стеклянных глаз, поглощённых черным зрачком настолько, что казалось, будто радужки не существует. Всё поглощено тьмой. Такой же, которая уже начала застилать глаза самому Ушиджиме. И когда тело джедая уже стало крениться к полу, он, наконец, воззвал к силе и пнул ситха. Этого хватило, чтобы тот потерял баланс и выпустил Вакатоши из рук. Спасительный кислород хлынул в лёгкие, но впадать в эйфорию было нельзя. Не успел молодой мужчина подняться с пола и обернуться, как на него уже летел разъярённый Сакуса. Удар ногой пришёлся в центр груди, снова сбив ещё не восстановившееся дыхание и отбросив Ушиджиму на несколько метров. Вакатоши решил, что сегодня для боя ему дышать не надо, и поспешил повторно подняться с пола. Как ещё меч не выбили. Решив обратить скорость разогнавшегося Киёми против него самого, Ушиджима сделал удачную подсечку, в результате которой ситх незамедлительно и со всего размаха оказался спиной на полу. Джедай сразу же замахнулся мечом на распростёртое тело. Однако, даже будучи в таком незавидном положении, ситх не растерялся, обнажил меч и заблокировал удар. Другой рукой Киёми направил поток силы в лицо Ушиджимы, получив тем самым драгоценные секунды, которых хватило для принятия боевой стойки и совершения следующего выпада. Соперники не уступали друг другу. Они уже не кружились в пространстве как прежде, они практически стояли на одном месте. Вращались только их мечи, как и, может быть, сама Вселенная. Наконец, мечи скрестились, и воины на пару мгновений встретились взглядами: пронзительный зелёный с коричневыми крапинками с глубоким чёрным. Первой ослабела рука Ушиджимы. Со стоном боли ему пришлось опустить меч и начать удерживать Киёми от удара, пользуясь силой, направляемой правой рукой. Но Сакуса тоже применил силу. Таким образом происходило сражение уже не физических материй, а чего-то невидимого, но такого ощущаемого. «Чёрт, я проигрываю. Но разве я могу? Разве я должен позволить себе проиграть? Нет, я не разрешаю. Я не позволяю себе этого. Этому не бывать». Ушиджима немного ослабил давление на руку, но лишь для того, чтобы толчкообразным движением высвободить силу, так долго копившуюся в нём и окружающую каждый миллиметр пространства вокруг. От резкого столкновения материй воинов отбросило друг от друга. Оба оказались на приборных панелях по разные стороны мыса корабля. Киёми, пришедший в себя быстрее, стремительно подскочил к Ушиджиме, и его меч пролетел буквально в сантиметре от лица противника. Тот в решающее мгновение успел отклониться от удара. Ожогов от электрических разрядов уничтоженной панели не осталось только благодаря продуманному костюму джедая, предусматривающего в комплекте кожаные перчатки и плотную многослойную одежду. Видимо, от того, что в пульте управления было задето что-то важное, корабль странно дернулся и Вакатоши смог отпихнуть от себя озверевшего ситха. Спасло его это ровно на 3 секунды, потому что Сакуса вновь ринулся вперёд, пытаясь подсечь Ушиджиму, но тот ловко увильнул. Незаметно Ушиджиму снова вытолкали через коридор в главное помещёние корабля к перилам. Вакатоши решил, что, если уж его теснят, он займет такую позицию, чтобы Сакусе было сложнее его столкнуть, и повернул вбок параллельно ограждению. И здесь джедай пропустил мощный удар ногой по лицу. От боли и неожиданности Ушиджима схватился рукой за повреждённое место. Было ощущение, будто ему выломали челюсть. Нижняя часть лица отдавала непереносимой пульсацией. Ему нужен перерыв. Он так больше не вынесет. Единственный путь избавиться от ситха - спрыгнуть вниз на несколько этажей, нырнуть в один из коридоров и понадеяться заблокировать дверь до того, как туда явится Сакуса. На более изощрённый план не было времени. Ситх не делал передышек вообще. Прыгнув на перила, Ушиджима уже готов был сделать шаг в бездну, но бездна настигла его быстрее. Толчок, который он почувствовал всем своим телом, резко дёрнул его назад, скрутив все внутренности в тугой комок. Кратковременное ощущение парения в воздухе, а затем смачный удар затылком об пол. Темнота была последним, что почувствовало настрадавшееся тело одного из сильнейших джедаев Галактики. Погружаясь в беспамятство, Ушиджима различил очертания склонившегося над ним мутного силуэта… Страх и боль были теми чувствами, с которыми Киёми Сакуса был знаком не понаслышке. В конце концов, именно они привели его на тёмную сторону. Сначала это был страх смерти, затем боль от потери близких людей, и потом снова страх, но уже за другого человека. Итог один: он здесь и сейчас собственноручно чуть было не воплотил в жизнь свой самый страшный кошмар – потерю единственного в мире любимого человека. Когда Ушиджима очнулся, он помнил всё. Помнил, кто он есть, где находится и для чего прибыл сюда. Однако это не освобождало от незнания того, как он смог проиграть. Вакатоши открыл глаза и сразу же почувствовал острую боль в темечке, да такую невыносимую, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Пережив первичные не самые приятные ощущения от пробуждения, джедай предпринял повторную попытку прийти в себя, и она увенчалась успехом. По крайней мере, размытые очертания какого-то помещёния уже стали выстраиваться перед взором, пока что правда, очертания потолка. Ушиджима попробовал продиагностировать собственное состояние с помощью силы. Повреждения внутренних органов отсутствовали, равно как и переломы, но болью отозвались шея и нижняя челюсть. В принципе, жить можно. Вакатоши решил попробовать принять сидячее положение и, упершись ладонями в поверхность, на которой лежал, почувствовал мягкость. Хорошо, значит сегодня его пожалели и положили на кровать. При смене положения мир волчком закрутился вокруг, поэтому Ушиджиме пришлось приложить кисть к лицу, чтобы немного прийти в себя. Когда организм смирился с неугомонным стремлением своего носителя доставить ему неприятности, Ушиджима смог различить довольно большую просторную каюту с убранством настоящего сибарита в виде просторной круглой кровати, на которой как раз и возлежал джедай, двух торшеров позади кровати, которые и составляли приглушенное освещение комнаты. Темное пятно на потолке на деле оказалось массивной люстрой с шестью канделябрами. Кровать располагалась в небольшом алькове и, если смотреть прямо, взгляд упирался в стену, возле которой притулился дроид. Слева и справа от кровати находилось по двери, ведущие в неизвестном направлении, может быть в коридор, а может быть и в другие жилые комнаты. Дроид не выглядел боевым, скорее уж медицинским, поэтому Ушиджима решил, что его не будут снова отправлять в небытие, если он попытается встать с кровати и покинуть комнату. Одна мысль пронеслась в начинающем трезветь сознании: он не чувствовал световой меч в складках плаща. Вот это уже плохо. Взгляд Ушиджимы стал метаться по комнате, рукой он попробовал призвать оружие. Мало ли, вдруг ему просто не видно, а он здесь где-нибудь валяется поблизости, но нет. Энергии меча не чувствовалось совсем. Без него Ушиджиме будет трудно справиться даже со штурмовиком, если там ещё какие-то в живых остались. Дверь слева отъехала в сторону неожиданно, прервав ход мыслей молодого мужчины. И на пороге комнаты возник никто иной, как его недавний соперник. Статная фигура ситха заполнила собой до этого казавшееся пустующим пространство комнаты и сделала её какой-то… правильной. Взгляд глаз цвета ночного неба был направлен прямо на Ушиджиму, осматривая его всего. Джедай также неотрывно смотрел в ответ, пытаясь поймать зрительный контакт. Когда ему это удалось, в комнате на несколько секунд повисло странное молчание, пока чуть хрипловатый голос ситха не спросил у дроида: - Отчёт о состоянии пациента. Дроид распрямился и отчитался: - Сознание пациента ясное. Жизненно важные функции не нарушены. Имеются незначительные повреждения кожных покровов в области шеи, также гематома в затылочной зоне. Все необходимые медицинские процедуры были выполнены в соответствии с протоколом. Также выполнена дополнительная процедура, оговорённая Вами в приказе 69. - Спасибо. Можешь идти. - Слушаюсь. И дроид послушно поковылял к выходу из помещения. Когда за ним задвинулась автоматическая дверь, фигура Сакусы заметно обмякла, поза стала менее напряжённой, и во взгляде пропали те острые нотки, которые Ушиджима видел с первой их сегодняшней встречи на капитанском мостике. Ситх сделал несколько медленных шагов по направлению к Ушиджиме. Тот не совершал лишних движений, внимательно наблюдая за облачённым в чёрное воином и только лишь для удобства переставляя руки, плотно упирающиеся в матрас. Брови Киёми поползли вверх, когда он тихо, на одном дыхании промолвил: - Прости меня, Ушиджима, я так виноват. Вакатоши не был дураком. Он не стал строить из себя святого и пытаться неискренне переубедить человека, который мог прочитать его лучше пыточного дроида с сывороткой правды. Поэтому он просто тяжело вздохнул и, протянув левую руку навстречу своему горе-мучителю, спокойно ответил: - Ну иди уже сюда. Наблюдателям могло бы показаться, что Киёми просто медленно направился в сторону Ушиджимы, но тот тоже успел неплохо изучить ситха и увидел даже сквозь маску, как спало напряжение с любимого лица, каким порывистым получился первый шаг в его сторону, как Сакуса ждал именно такого ответа от Вакатоши и как тот предвосхитил его ожидания. Киёми мягко опустился на кровать сбоку от Ушиджимы. Упершись руками по обе стороны от джедая, молодой человек склонил голову и уткнулся носом куда-то в белую складку плаща, источавшего ни с чем не сравнимый запах тела любимого мужчины всей его жизни. Когда большая ладонь последнего опустилась сзади на затылок и зарылась пальцами в мягкие кудряшки, напряжение окончательно отпустило ситха. Спустя минуту ласковых поглаживаний и влажных поцелуев в районе уха, Киёми уже не смог бы рассказать, какие именно страхи были постоянными спутниками его бессонных ночей. История их отношений началась не год и даже не пять лет назад. Корнями она уходила глубоко в детство, когда на покрытой разнотравными лугами планете Набу, в августе, на свет появился крохотный Ушиджима Вакатоши, а год спустя в январе, в доме по соседству, родился малыш Киёми Сакуса. Маленькая разница в возрасте способствовала тому, что мальчики нашли контакт друг с другом и искренне полюбили общество только них двоих. Мальчишек объединяло то, что они с детства были очень тихими и необычайно серьёзными для их возраста. Именно Вакатоши впервые рассказал Сакусе о джедаях. Когда Ушиджиме было шесть лет, а Киёми пять, они самостоятельно выстругали себе деревянные мечи и разыгрывали нешуточные баталии. Чем больше мальчики узнавали о мире вокруг, тем сильнее крепло их желание стать великими джедаями, которых ни один республиканский воин не сможет одолеть. Тогда они ещё не знали, что желание их частично сбудется. Что в скором времени им действительно предстоит сражение, но только вести они будут две совершенно разные войны. В день, когда 14-летний Киёми заявил, что ему недостаточно тех знаний о силе, которые ему даёт учитель, Ушиджима спокойно медитировал у речки под старым раскидистым дубом. Будучи прерванным от созерцательного занятия, подросток даже не понял сути высказывания Киёми. Ему-то как раз казалось, что их учитель делится с ними всей имеющейся у него информацией. - Я слышал разговоры приезжих в пабе на центральной улице. Это были странники: они путешествуют по Галактике и были в самых отдалённых местах. Они сказали, что джедаи не самые сильные воины во Вселенной. Ситхи намного сильнее. Вакатоши скептически посмотрел в загоревшиеся глаза Сакусы. Тот подсел на корточки поближе к другу и, глядя в его лицо, начал вещать: - Тоши, ты только представь. Джедаи могут спасти много людей - это безусловно верно, но способны ли они спасти человека от смерти? Нет. А ситхи могут это сделать. Вообрази, если кого-то из нас смертельно ранят в бою или что-то случится с нашими родными, неужели тебе не хотелось бы иметь возможность спасти их? А? Вакатоши опустил взгляд, задумался. - Не воображай себе слишком многое, Оми. Смерть – это естественный процесс, и она далеко не конечна. Ты не можешь это изменить, и никакой ситх не сможет. Это всё сплетни, которые расползаются по всей Галактике вместе с отбросами, каких ты встретил в пабе Сакуса тогда очень сильно обиделся на Вакатоши. Ему казалось, что друг, который на протяжении стольких лет был с ним рядом и поддерживал, не может не понять чувств его терзающих. Через несколько недель после этого разговора Киёми угонит звездолёт и исчезнет из жизни Ушиджимы на долгие 8 лет, оставив на подоконнике до обидного короткую записку: «Я вернусь за тобой, и ты увидишь, как сильно ошибался на мой счёт». В стерильном помещёнии, где проводил свои ночи Лорд ситхов, пахло антисептиком. Но сейчас Киёми ощущал только необычайно свежий запах порошка от одежды Ушиджимы. Он уже несколько минут не мог отлипнуть от его плеча, не зная, что может ещё сказать в своё оправдание. Сегодня сила взяла над ним контроль. Он не мог заявить, что потерял контроль полностью, но состояние было близкое к этому. В моменты, когда он душил Ушиджиму, когда замахивался на него мечом и особенно, когда швырнул его со всего маху оземь, сознание было настолько затуманено, что он больше не видел лица своего оппонента. Он видел некую фигуру, которая угрожает ему и которая должна быть уничтожена. Но когда молодой мужчина оказался повержен, когда зелёный световой меч выпал из ослабевшей руки и погас, а по полу из-под головы парня потекла струйка крови, к Сакусе пришло пугающее осознание того, что он только что сделал и с кем. Остальные действия были словно в тумане: как он дотащил тяжелого Ушиджиму до своей опочивальни, как вызвал дроида-медика, как ушёл из каюты, не в силах смотреть на истерзанную шею и кровоточащее рассечение на затылке любимого. Он не знал, какими глазами тот посмотрит на него, когда очнётся, и то, что Вакатоши сразу же не набросился на него с кулаками, вызвало смешанные чувства. Он знал, что заслуживает наказания, но вместо этого ощущал ласку, не имея на неё никакого права. Нехотя, Киёми вынырнул из-под ласкающей руки и нежных губ и оказался поодаль от Ушиджимы. Тот непонимающе уставился на черноволосого. Даже руку, зависшую в воздухе, опускать не стал. - Ушиджима, ты не можешь так со мной обращаться после того, что я сделал с тобой. Шатен всё-таки опустил руку и спокойно спросил: - Ну и как же я, по-твоему, должен себя вести? - Ударь меня, отчитай, наори, не знаю. Сломай мне что-нибудь, я заслуживаю всего вышеперечисленного. Брови Ушиджимы мягко поползли вверх и он, как всегда немногословно, выдал: - Не хочу. Видя, что Сакуса уже набирает воздуха, чтобы возобновить сеанс самобичевания, Вакатоши пришлось разговориться и пояснить свою позицию раз и навсегда: - Киёми, мы сражаемся с тобой каждую нашу встречу с тех пор, как ты стал ситхом. Мы никогда не обговаривали правила, потому что оно всего одно, но важное для нас обоих: ни в коем случае не жалеть противника. На протяжении моей серии побед я никогда не жалел тебя, даже если ты получал травмы. Это уважение, которое мы выказываем таким образом. А сейчас, впервые победив меня, вместо того, чтобы светиться гордостью, ты унижаешь меня своей жалостью. Видимо, на последнем предложении голос Ушиджимы стал жёстче, потому что Киёми опустил глаза и сжал руки, облаченные в перчатки, в кулаки так, что заскрипела кожа. Вакатоши поспешил смягчить тон: - Послушай, не скажу, что я в восторге от своего поражения и теперь, скорее всего, когда вернусь на Набу, буду изматывать себя тренировками, но дело не в этом. Я… просто очень горжусь тем, какой сильный ты стал, Оми-Оми. И хоть я не имею к этому ни малейшего отношения, я горжусь тобой, правда… - Вообще-то имеешь… - Киёми мягко перебил откровение Ушиджимы. – Ты моя самая сильная мотивация становится лучше. Знаешь, вообще-то этот месяц я провёл не во главе имперских войск, а на Морабанде, тренируясь и постигая силу. И когда после дневных и ночных изнурительных тренировок у меня было от силы 3 часа, чтобы поспать, я вырубался с мыслью, что всё ещё делаю недостаточно. Что я всё ещё даже близко не подобрался к тому уровню, на котором находишься ты. Лёгкая улыбка тронула губы Ушиджимы. Киёми замер, любуясь на это поистине чудо света, не в силах более связать ни одной мысли друг с другом. Зеленоглазый сам подался вперёд, но потом, вспомнив об одной важной детали, зацепился зубами за перчатку на левой руке, быстренько стянул её и трепетно положил левую руку на щёку брюнета, аккуратно подцепляя пальцами лямки маски. - Вообще-то, ты всегда был равен мне, Сакуса Киёми. И следующим, что ощутил Сакуса, была сползающая маска, затем прохладный воздух, что обдал нижнюю часть лица, а следом упругое тёплое прикосновение чужих губ и языка к своим губам. Ушиджима предпочёл не углублять поцелуй, не слюнявиться сильно, так как Киёми это раздражало. Ему просто нужно было продемонстрировать нежность и теплоту своих намерений в данный конкретный момент. Поэтому шатен задействовал только губы и медленно, плавно и затянуто смаковал вкус любимого человека. А Киёми было, что скрывать под маской. Чувственные, влажные и обжигающие уста. Всё, как и запомнил Ушиджима с их прошлой встречи. Всё то, что он мечтал ощутить снова за всё время разлуки. От брюнета всё ещё исходила некая дистанцированность. Зеленоглазый предпочёл бы это исправить. Хотелось ощутить всего Сакусу, его гибкое тело, перекатывающиеся мышцы, его аристократические руки на плечах Вакатоши, как тот и любит. Поэтому шатен решил прибегнуть к небольшой детской провокации, не особо надеясь, что это сработает. Он прекратил их затянувшийся поцелуй и, медленно отстраняясь назад, вполголоса произнёс: - Ну, иди же ко мне…ты как будто бы и вовсе не скучал. На удивление, фраза-триггер сработала отменно. Затуманенный взгляд Киёми приобрел осмысленную решительность, и молодой мужчина грациозно, но в то же время спешно, прильнул всем телом к шатену, пластично перекинув через него одну ногу, фактически оседлав Вакатоши. Руками он принялся по очереди стягивать перчатки сначала с одной, а следом и с другой руки. Ушиджима тем временем снял одну оставшуюся свою и, наконец, длиннющие пальцы оказались там, где парень мечтал их ощутить - на плечах, закрытых белой тканью. Вакатоши приоткрыл рот, готовясь принять весь сладострастный порыв Сакусы, но тот в очередной раз удивил его, прижимаясь всем телом и покрывая лицо Ушиджимы воздушными поцелуями, лёгкими, как зефир. Без внимания не остался ни единый сантиметр лица шатена. Тому только и оставалось, что расслаблено выдыхать и поглаживать руками точёную талию, пробираясь под складки плаща, который никто ранее не удосужился снять. - Ласковый мой… - тихо прошептал Ушиджима, с благодарностью принимая порыв своего партнёра. Когда внимание Киёми всё-таки переключилось на губы партнёра в виде легких поцелуев-покусываний, Ушиджима решил исправить их первоначальную оплошность. Обеими руками он расстегнул заклёпку плаща, снял и отбросил в сторону этот ставший ненужным элемент одежды. Без плаща Киёми выглядел более поджарым, сухощавым и менее угрожающим. По сравнению с широкоплечим Ушиджимой, он мог, наверное, даже показаться хрупким, хотя в росте не уступал, да и разница в весе была незначительная. Пока Сакуса был занят тем, что пытался съесть рот джедая, последний пробрался руками назад и расцепил застёжки кожаного пояса, распахивая чёрное кимоно. Шея ситха оголилась, и Ушиджима приник к ней губами. Распахнув полы кимоно шире, зеленоглазый чмокнул партнёра в мягкое место под подбородком и, ведя носом, спустился к ярёмной впадинке, где оставил мокрое касание языком. Сакуса гулко сглотнул, сильнее сжал пальцами плечи, а уста Ушиджимы уже сомкнулись на эстетичных ключицах, вызывая мурашки и зачатки дрожи в теле партнёра. И тут Киёми вспомнил кое о чём важном. - Ушиджима? Мне надо в душ. Шатен, как ни в чём не бывало, продолжил нализывать и посасывать облюбованное место на теле парня, однако в промежутке на вдохе всё же тихо спросил: - Ты что, не готовился ко встрече со мной? Сакуса переместил руки с плеч за уши Ушиджимы и попытался поднять его лицо на уровень своих глаз. - Нет же, конечно готовился. Мне и надо-то всего пять минут. Я вспотел, пока дрался с тобой. Я чувствую, что грязный. Нгх, Тоши… Вакатоши, отвлеченный такими настойчивыми руками Сакусы, переключил внимание на них, впившись мокрым поцелуем в правую ладошку любимого, опаляя чувствительную кожу, забывшую о ласке, своим сбитым дыханием. Кончиком носа пощекотал восприимчивые линии. Но смысл просьбы всё же дошёл до него, поскольку взгляд он поднял сам. - Я быстро, клянусь тебе. Я только смою пот и сразу назад. Ушиджима нехотя выпустил запястье из захвата и со вздохом произнёс: - Ладно, иди. Мне тогда тоже надо, потому что я точно так же вспотел сегодня. Сакуса как-то странно замялся и, смотря куда-то в сторону, промолвил: - Нет, тебе не надо. Уже. Ушиджима не понимал, почему к лицу черноволосого приливает краска, тем самым ещё чётче вырисовывая линию скул. - Что ты имеешь в виду? Я не понял… Киёми, всё также глядя куда-то в область плеча Ушиджимы, застенчиво произнёс: - Просто, если не услышал, то дроид говорил, что провел процедуру номер шестьдесят девять. Так вот… эта процедура - моя новаторская программа. Я вбил её в этого дроида самостоятельно, и она заключается в том, чтобы он тебя… помыл, пока ты был без сознания. Ушиджиме говорили, что по его лицу невозможно прочитать ни единой эмоции. Что если бы он был ситхом, ему и шлема носить не нужно было - и так ничего по лицу не разобрать. Но сейчас он буквально почувствовал, как брови поползли вверх, так как затылок отозвался болью от движения обычно статичной кожи. Киёми неуверенно поймал взгляд шатена. Тот не выражал злобы или возмущения, только удивление. А потом Вакатоши сказал: - Я думал, ты никому, кроме себя, в этом деле не доверяешь. От того, сколько неприкрытой иронии содержалось в этой фразе, к Киёми вернулась былая уверенность, и он смог ответить: - Конечно, не доверяю. Но ведь программа-то полностью написана мной. Просто выполняется другим носителем. В глазах Ушиджимы вовсю плясали бесята. Чтобы не затягивать и так уже неловкий момент, шатен смачно шлёпнул брюнета по заднице и, хитро заглядывая тому в глаза, боднул лбом в грудь: - Иди уже, чистоплюй. Если через 5 минут не вернёшься, я приду и зажму тебя прямо там. - Неотёсанный мужлан. Это мой корабль. Если решу не пустить тебя внутрь, то ничего ты не сделаешь, так и будешь стоять под дверью, как забытый хозяевами пёс. С этими словами Киёми разворошил шелковистые пряди волос Ушиджимы и, чтобы не выслушивать более подколы последнего, спешно скрылся за дверями комнаты, предположительно в направлении душевой. Оставшись один, Ушиджима понял, что их недавнее сражение не прошло бесследно, и даже дроид до конца не смог справиться с повреждениями. Когда Киёми коснулся затылка шатена и потрепал его волосы, всю затронутую область обожгло болью. Брюнет не видел в этот момент лица Ушиджимы, не видел сомкнувшихся зубов и заходивших желваков. И дальше Киёми должен оставаться в неведении. Мужчине и так с трудом удалось успокоить его и убедить, что всё в порядке. Сегодня он не хочет видеть гримасу боли или оттенки самобичевания на родном лице, только удовольствие и желание. Поэтому Вакатоши приложил ладони к ноющему месту и воззвал к силе. При сильной концентрации и должных навыках джедаи могут излечивать значительные раны, как на себе, так и на других. Ушиджима не был глубоким специалистом в медицине, но был способен исцелять ссадины и гематомы. Будь ранение чуть серьёзнее, ему бы уже не хватило умений помочь себе. Собственные руки избавили от неприятных ощущений. Сидя с закрытыми глазами, Вакатоши ощущал, как температура в нужной области восстановилась, как обволакивающее тепло распространилось от головы к шее, и боль отступила. Удовлетворенно выдохнув, зеленоглазый отнял руки, откинулся на изголовье и, не ощущая более дискомфорта, решил, что теперь можно и раздеться. Для начала Вакатоши развязал пояс, удерживающий запахнутым его плащ. Следом встал и сложил на кровать верх в порядке очередности: плащ, тёмная жилетка с воротом, греющим шею, и кофта с капюшоном. Большинство джедаев носили плащи с капюшонами, но этот элемент одежды Ушиджимы скорее выполнял эстетическую функцию, нежели укрывающую, поэтому он сделал выбор в пользу песочного цвета кофты. В результате манипуляций молодой мужчина остался раздетым по пояс. За кроватью находилась небольшая полукруглая стойка, на которой как раз и расположились торшеры. Большое пространство между ними пустовало, и Ушиджима решил сложить свои свернутые вещи сюда, поскольку просто не видел для них более подходящего места. За непорядок на полу Киёми мог и нагоняй дать. Форму ситха молодой мужчина также решил убрать. Его плащ по цвету слился с наверняка дорогим чёрным покрывалом из перкаля на округлой двуспальной кровати. Для человека, который спит урывками, у Сакусы был довольно шикарный комплект постельного белья. Переместив всю одежду с кровати, Ушиджима уставился на своё отражение в зеркальном потолке, которое выхватило его фиолетово-лиловую шею с отпечатками пальцев ситха. Шатен поморщился от прикосновения пальцев к повреждённом участку и уже собрался подлечить и это место, как вдруг корабль резко дёрнуло назад и Вакатоши неловко повалился на пол. Сотни вариантов событий пронеслись в голове джедая в этот момент. Вариант первый: сопровождающие шаттла Киёми могли почувствовать неладное на корабле, либо, не получив обратной связи от капитана, решили пристыковаться и узнать, в порядке ли оружие. Вариант второй: пилоты с корабля Ушиджимы, не получив сигнала от джедая, решили проверить, выполнил ли тот боевую задачу. Ну и третий, менее вероятный вариант: они вошли в астероидный пояс и в них врезалось крупное небесное тело. Ушиджима стремительно поднялся и ринулся в сторону выхода из комнаты на поиски Киёми. Что бы ни случилось, они вместе, плечом к плечу, встретятся с проблемой. Прикладывая ладонь к панели управления и делая шаг в открывшуюся дверь, Вакатоши чуть не врезался в стоящего возле неё Сакусу. Тот вздрогнул, но быстро собрался и протянул руку к плечу Ушиджимы, говоря: - Тише-тише, всё нормально, Тоши. Этот толчок из-за меня. Прости, не предупредил, что буду совершать прыжок в гиперпространство… Только сейчас шатен заметил, что на брюнете нет прежнего костюма ситха, вместо этого он надел свободную чёрную юкату и сланцы, а в руке держал несколько бутыльков разного размера. Зеленоглазый спокойно выдохнул и отошёл от двери, пропуская Сакусу внутрь. - Ты выиграл нам время? - Да. – Произнес Киёми и пошел по направлению к стойке, где пару минут назад стоял сам шатен, начиная расставлять свои флакончики куда придется. - Сколько? - По моим подсчётам, три дня. Я сделал скачок в систему Эндор. Руководству скажу, что это была вынужденная мера, дабы оторваться от преследования. Никто не сможет проверить, сколько звездолётов было выслано за мной в погоню. Условные два дня уйдут на исправление повреждений шаттла, на третий день за мной, скорее всего, отправят моего двоюродного брата Комори Мотою. Он тоже летит на Явин на крейсере типа «Мунифекс». Я уверен, ему прикажут подобрать меня. Договорив, Сакуса развернулся к наблюдающему за ним Вакатоши, и ещё раз подытожил, пробежавшись взглядом по оголённому торсу мужчины: - Следующие три дня мы будем на этом шаттле только вдвоём. Три дня. Это, наверное, максимум из того, что они могли себе позволить. Большинство их встреч ограничивались часами. А тут целых три дня. Внутри Ушиджимы поднималась волна несвойственного ему детского восторга. Если уж Киёми придумал, что сказать своему имперскому начальству, то Ушиджима, надежда всего джедайского сообщества, уж точно придумает, как ему объяснить своё трехдневное отсутствие. Шатен, возвращаясь на их ложе, увидел, что Киёми достаёт что-то из-за пояса юкаты и протягивает ему. Ушиджима сразу не заметил этот предмет из-за широких рукавов одеяний Сакусы, но сейчас понял, что это его потерянный джедайский меч. - Извини, что раньше не вернул. Забыл его на мостике. Вакатоши протянул левую руку в ответ и, прежде чем перехватить меч из рук брюнета, кончиками пальцев скользяще прошёлся по запястью последнего, мягко огладил костяшки на пальцах и только потом взялся за рукоять меча. - Я его потерял. Хорошо, что он всё это время был у тебя. - Да куда бы он делся с подводной лодки? Знаешь, это я его взял, не дроид изъял. Просто в этом мече содержится столько…тебя. Пока тебя лечили, я стоял у панели управления кораблём и не выпускал его из рук. Мне казалось, что так я каким-то образом становлюсь близок тебе; что я даже общаюсь с тобой через него, ведь не мог смотреть на твои раны вживую. Понимаешь? Ушиджима снисходительно усмехнулся, полуулыбка расчертила его освещённое неверным светодиодным излучением лицо. Совершенно серьёзно мужчина произнёс: - Когда-нибудь он будет твоим навсегда. - Не смей говорить такое. Ты же знаешь, чт…. Ушиджима прервал начинающего возмущаться Киёми движением пальца, приложенного к собственным губам: - Чш, я же не сказал, что это произойдёт скоро. Ты получишь его, когда я буду уже стареньким магистром и улечу на Дагобу проводить свою старость там. Или отшельничать на Татуин, я ещё не решил. В любом случае, ты-то вряд ли покинешь свой пост, даже в старости будешь возглавлять имперские крейсеры, а мой меч будет всегда с тобой рядом. Понял меня? Сакуса проглотил зарождающееся негодование и строгим голосом, но с таким обиженным выражением лица произнёс: - Не хочу твой меч рядом. Хочу тебя. Ушиджима в очередной раз усмехнулся, переместил своё оружие куда-то на пол рядом с кроватью и встал. Преодолев расстояние до брюнета в несколько медленных широких шагов, парень чуть наклонился и выдохнул Киёми в лицо, ветерком подняв прядки чёрных волос со лба: - Тебе стоит только сказать об этом, Оми-Оми. Я весь для тебя. Всегда. И, наконец-то, за всё время их пребывания на этом шаттле, между ними состоялся полноценный поцелуй, который, хоть и содержал в себе нотки нежности, но больше искрился страстью и желанием. Киёми приоткрыл рот, поддаваясь как всегда мощному напору Ушиджимы. Обе руки шатена сомкнулись на спине брюнета, притягивая его ближе к себе и начиная оглаживать всей ладонью область лопаток, постепенно спускаясь к пояснице. Киёми не пресекал попыток Ушиджимы коснуться языком всей полости своего рта, начиная от кромки зубов и заканчивая внутренней поверхностью щёк. Дойдя руками до округлых ягодиц Сакусы, джедай не спешил мять их и вообще как бы то ни было касаться, возвращая руки выше к лопаткам и шее любимого. Киёми жест оценил. Это означало, что он может сам проявить инициативу и выбрать время, когда им нужно будет перейти в горизонтальное положение. Никакого давления. Всё только по обоюдному желанию и согласию. Из-за недостатка воздуха брюнет разорвал поцелуй. Ниточка слюны протянулась между обоими парнями, связывая их союз. Набирая кислород в легкие, Сакуса ни на секунду не сводил своих расширенных зрачков с пока ещё вменяемых глаз Ушиджимы, а когда почувствовал, что может дышать, вновь прильнул к губам любимого и руками мягко направил партнёра на кровать, разворачивая его и усаживаясь сверху. Ушиджима на смену положения отреагировал спокойно, поначалу даже глаз не открыл, но, видимо, не желая сразу пластаться лежа, на секунду оторвался от брюнета и, выполз из-под него, за руку утягивая к изголовью кровати в ворох серых, коричневых, черных и бежевых подушек разного размера, и вот уже молодые мужчины комфортно расположились в объятиях друг друга, переживая те самые первые предвкушающие моменты близости. В такой позе Киёми оказался немного выше Ушиджимы, и последнему пришлось немного запрокинуть голову. Благодаря этому поцелуи мужчин стали особенно глубокими. Руки Сакусы съехали на крепкую грудь партнёра и, обрисовав ладонями мышцы, большими пальцами придавили горошинки сосков, но, не ощутив реакции шатена, Киёми подумал, что, наверное, на сухую это ощущается не так приятно, как могло быть. Поэтому в следующую секунду, оторвавшись от начинающих гореть губ Вакатоши, Киёми, рисуясь, широко облизал большой и указательный пальцы на правой руке и принялся массировать стоящий торчком сосочек. Неизвестно от чего именно, от жеста или от ласки, Ушиджима шумно втянул воздух и на прикрытых веках затрепетал веер ресниц. Киёми проделал ту же манипуляцию и потёр другой сосок Ушиджимы. Тот глубоко дышал, но, видимо, желая прочувствовать весь спектр приятных ощущений, приглашающе повернул голову, предоставляя Киёми доступ к шее и ключицам. Взглянув на лиловое месиво на некогда идеально чистой шее без единой родинки, у Сакусы сжалось сердце. Но решив, что единственное, что он может сейчас сделать в качестве извинений - это занежить Ушиджиму до сладких полувздохов-полустонов, брюнет аккуратно прильнул к пострадавшей коже и принялся мягко вылизывать и целовать любимое место партнёра. Совокупность этих простых действий привела к приятному результату: Ушиджима шумно дышал, его бедра напрягались и снова расслаблялись под весом Сакусы. Руки шатена, покоящиеся на бёдрах любимого, слегка подрагивали и несильно впивались в ткань юкаты, когда Киёми попадал язычком в какое-либо по-особенному чувствительное место. Особенность физиологии Ушиджимы, в отличие от Киёми, состояла в том, что на его теле было не так много эрогенных зон. И даже сейчас, когда парень ласкал его шею (единственное более-менее отзывчивое место), Вакатоши ужасно захотелось ощутить давление на член. Тот, в свою очередь, был пока что скрыт слоями одежды, и ткань ощущалась на нём как нечто инородное. Шатен уже пытался намекнуть лёгкими движениями бёдер, мол, коснись, погладь, сожми, но Сакуса не отозвался на отчаянный призыв. Тогда Ушиджима руками мягко обхватил лицо брюнета, отстранив его от шеи и, не забыв заглянуть в глаза, в следующую секунду притянул к своим губам, затягивая в мокрый поцелуй. Простонав в губы партнёра, Вакатоши одновременно поднял бёдра вперёд, насколько ему позволяло положение, и издал ещё один тихий, но требовательный стон. Такой стиль общения уже был понятен ситху. И когда правая рука последнего легла на твёрдый бугорок, Ушиджима угукнул в поцелуй и длинно выдохнул. Киёми напоследок любяще чмокнул блестящие от слюны губы и опустился мокрыми поцелуями ниже по груди к прессу, орудуя руками, чтобы снять гартеры. Вакатоши постоянно носил этот элемент одежды как часть джедайского костюма. Он крепил там световой меч, а носить его в кармане плаща, как все нормальные рыцари-джедаи, он не мог. Наверное, на первом десятке их занятий любовью Сакуса ещё матерился и ругался, предупреждал, чтобы на встречи с ним даже думать не смел надевать свои чёртовы невыносимые ремни. Сейчас же руки привычными движениями расцепили застёжки в нужных местах и перешли непосредственно к ширинке брюк. Расстегнув её, брюнет приспустил штаны и трусы любимого, высвобождая эрегированный член. Зеленоглазый облегченно и рвано выдохнул. Правда теперь на смену душащей тесноте пришло болезненное полновесное ощущение члена, требующего разрядки, но Ушиджима всё же надеялся, что первая эякуляция наступит скоро. За размышлениями о смысле бытия шатен упустил момент, когда с него сняли обувь и одежду. Теперь он был весь как на ладони перед ситхом. Перед чертовски сексуальным и ещё одетым ситхом. С чертовски обжигающим, пылающим взглядом геенны огненной. Через секунду этот взгляд обратился к половому органу Вакатоши и лицо искусителя оказалось непозволительно близко к последнему. Так близко, что кожей ощущалось дыхание. - Оми, что ты … Откуда у абсолютно раскованного в сексуальном плане Ушиджимы взялось желание прикрыться сейчас - непонятно, но левая рука была одёрнута в последний момент. - Ушиджима, я хочу сегодня попробовать новое для нас. Не уверен, что сделаю хорошо сразу, но я много наблюдал за тем, как ты мне это делаешь и… в общем, ладно. Вакатоши понял всё, о чём говорил Киёми. В глубине души он не хотел останавливать партнёра, да и не успел бы, потому что переход от слов к действию у парня был стремительный. Только договорив, Киёми сразу потёрся щекой о член и звонко чмокнул в самую головку. Одно это действие заставило Ушиджиму стукнуть челюстями, потому что все слова отговорок остались где-то там в глотке, так и не получив звукового оформления. Только и оставалось, что сжать пальцы на простыне до побеления костяшек и надеяться, что импульсивно не толкнёшься в глотку самому брезгливому и стерильному человеку во всей галактике - человеку, который сейчас делает свой первый в жизни минет. Вакатоши определённо отметит это событие у себя в календаре, независимо от результата. Подключив свои до ужаса заводящие пальцы и удерживая ими плоть, молодой мужчина приступил к ласкам головки, начиная её облизывать и как бы пробовать языком на вкус. Отстранившись на секунду и, видимо, не испытав приступа тошноты или неприязни, Киёми сглотнул, облизнул губы и вернулся к своему новому неизведанном занятию, начиная посасывать. Смочив чувствительное место посильнее, Киёми решил попробовать взять в рот и помассировать теплую плоть языком и щеками, попытался перекатить член во рту. И на этом моменте поднял немного даже гордый взгляд на Ушиджиму. Зрелище такого молодого мужчины поразило брюнета. Таким расхристанным Вакатоши он не видел уже давно. Ещё неизвестно, кто был более ошеломлен видом другого. Ушиджиме представлялась картина неимоверно сосредоточенного молодого человека с румяными скулами на белоснежном лице, мокрыми прядками жёстких волос, колышущимися вверх-вниз вместе с движением головы; собственный член, исчезнувший во рту любимого и сочащийся естественной смазкой, смешанной со слюной, и глиттером блестевшей на губах Оми-Оми. Сакуса же видел стоящие торчком соски, на вид болезненно-твёрдые. Кадык, хаотично перемещающийся туда-сюда под кожей. Влажный взгляд, абсолютно бордовые щёки и уши, начинающая алеть шея. На лице мученическое выражение, будто Ушиджиме было очень больно и ему хотелось, чтобы это прекратилось. На самом деле Киёми понимал, что ему мало этих поцелуев, что сам того не желая, он дразнит своего партнёра, заводит его ещё сильнее и не даёт получить желаемое. Вид шатена подстегнул Сакусу к более решительным действиям. Перестав ластиться к члену зеленоглазого, Киёми потянулся к заранее принесённой смазке для орального секса. Вишнёвой. Он сам выбирал. Щедро размазывая водянистую субстанцию по мелко подрагивающему органу Ушиджимы, брюнет почувствовал волнение в груди - чувство, конечно, знакомое, но так давно не испытываемое. Безумно хотелось, чтобы любимый человек испытал приятные ощущения от его манипуляций, и было бы совсем нежелательно подвести его, не оправдать ожиданий. Закончив с приготовлениями, Киёми гулко сглотнул, кинул последний взгляд на Вакатоши. Тот старался лежать неподвижно, сцепив зубы и сжав простынь в обеих руках. В его позе было столько напряжения и скованности, что Сакуса, не медля более, придержал член рукой и слитным движением опустился на него, пропихивая глубже в глотку. Звук, который вышел из Ушиджимы, имел какую-то животную природу. Его грудь всколыхнулась, но бёдра не дернулись вверх лишь благодаря силе воли шатена. Взять сразу на всю глотку Киёми пока не мог, поэтому он совершал размеренные движения вверх-вниз по стволу, боясь сдвинуться хоть на миллиметр в сторону, чтобы не подавиться. Свободную руку мужчина опустил вниз к яичкам и мошонке, бездумно поглаживая бархатистое пространство, помня, как было приятно ему самому, когда Вакатоши проделывал подобное с ним. Спустя время шея начала уставать от напряжения и неизменности позы, поэтому брюнет сменил стратегию, удерживая член на месте и начиная работать только языком. Плотно проведя по нижней стороне пениса, Киёми заскользил им вперёд вдоль ствола, насколько было удобно, а затем скользнул назад. Продолжая движение вверх-вниз, мужчина массировал одну и ту же часть органа Ушиджимы. Похоже, такой вариант очень даже понравился партнёру, потому что шатена выгнуло на кровати, с его тонких губ сорвался шумный выдох и следом тихий стон. Нечаянно Вакатоши всё-таки толкнулся вверх, глубже в рот Киёми, заставив того подавиться и отпрянуть от члена. Тонкая струйка слюны оборвалась, когда Сакуса прикрыл рот кистью, откашливаясь. Ушиджима взволнованно присел на кровати, протягивая руку к лицу любимого: - Прости, прости, родной. - Левая рука добралась до лица, легла на щёку. - Слишком расслабился, так хорошо было. Шатен начал ласково покрывать другую щёку брюнета быстрыми поцелуями, чмокнул в ушко, провёл носом по ушной раковине, куснул мочку. - Всё, малыш, хватит на сегодня. Иди ко мне, Ушиджима сделает тебе приятно. В ответ на попытку подмять Сакусу под себя последний возмутился и упёрся рукой в покрывало, не позволяя Вакатоши оказаться сверху. - Нет, подожди. – Киёми отдышался и смог сформулировать свою мысль. – Давай продолжим. Всё нормально, правда. Такое случается, не стоит останавливаться из-за этого. - Но, Оми, дорогой. – Ушиджима нежно поглаживал бёдра брюнета, пробравшись руками под ткань юкаты. – Секс – это удовольствие для двоих. Ты не обязан делать в постели что-то неприятное для себя. Всё хорошо, мне было приятно, но теперь давай поменяемся… - Тоши… - Прервав словесный поток Ушиджимы, Киёми взял его левую руку и переместил себе на пах. Под одеждами партнёра Вакатоши открыл для себя два новых факта. Первое: Киёми всё это время был без трусов. Второе: у Киёми крепко стоял, настолько, что влага намочила легкую ткань. Ушиджима не заметил пятно только из-за того, что оно слилось на чёрном фоне. – Видишь? Мне нравится, я тоже возбуждаюсь. Чёрт, да у мертвого бы встал от того, как ты дрожишь и постанываешь. Позволь мне идти дальше. Я знаю, я смогу. После этого ладони брюнета мягко надавили на грудь джедая, отстраняя его от себя и как бы предлагая улечься на кровать. В последний раз Ушиджима решил послушаться. Его тело мягко опустилось, а руки оказались вытянуты за головой. Во что бы то ни стало, он не причинит Сакусе боль. Даже если не сможет кончить, он больше не дёрнется. А любимый пусть делает всё, что ему захочется. Тот самый любимый тем временем посильнее раздвинул ноги Вакатоши и с новыми силами обхватил ствол пениса одной рукой, обволакивая головку губами. Затем уверенно, но нежно начав движение вверх-вниз, Киёми удачно синхронизировал движения руки и рта, задавая всему процессу единый ритм. Тёплые потоки растеклись по телу Ушиджимы, вызывая приятную дрожь. Ноги бессознательно захотелось раздвинуть ещё шире. Легкие усиленно качали кислород, и нелюдимая комната большого космического шаттла показалась неожиданно душной и маленькой. Ушиджима приподнял голову, чтобы подглядеть за процессом. Киёми выглядел таким сосредоточенным. Его слюна полностью покрывала член и вместе со смазкой стекала по промежности ниже к ягодицам, оседая на кровати. Оголённой кожей Вакатоши чувствовал эту дурманящую сырость. Захотелось одновременно ещё дольше наслаждаться зрелищем заалевших губ Киёми, обхватывающих головку буквой «о», но также захотелось, чтобы движения ускорились, и трение о ребристое нёбо унесло шатена на вершины блаженства. Сакуса, видимо, ощущая на себе взгляд партнёра, подразнил головку языком, тем самым в очередной раз сбив дыхание любовника и заставив его грудь судорожно опасть, а затем опустил другую руку на промежность и мошонку, стимулируя эту область. Полизывая и посасывая член у себя во рту, правой рукой Киёми потянулся к руке Ушиджимы и водрузил отяжелевшую ладонь последнего себе на голову, прося взглядом задать нужный ему ритм. Ушиджима захлебнулся воздухом от оказанного ему доверия и, почувствовав, что уже на пределе, начал мелко и неглубоко толкаться в самое горло партнёра. Киёми прикрыл глаза, контролируя дыхание. Он ожидал ощущение дискомфорта, однако обилие смазки делало скольжение гладким и безболезненным, хотя, конечно, рот распирал немаленький ушиджимовский размер. От ощущения того, как любимый мужчина практически пользуется его телом для удовлетворения собственных нужд, в Киёми всколыхнулась волна нешуточного возбуждения. Пришлось сжать собственный член, потому что это цунами болезненно хлынуло в ещё не обласканный никем орган. Ушиджима заметил движение партнёра и, правильно его расценив, ощутил тугой узел в нижней части своего тела, от которого в член пошла судорожная дрожь. Рассудив, что успеет вынуть и, не сдерживая более обрывочных стонов, мужчина, двигаясь в том же ритме, всем своим сознанием сконцентрировался на ощущении нежных пальчиков и туго удерживающего его рта. В последнее мгновение, прежде чем внизу всё взорвалось сверхновой, он успел отодвинуть от себя чернявую голову, попадая жемчужными каплями на плечо, шею и грудь партнёра. Слюна стекала по подбородку ситха, и тот поспешил немедленно стереть её. Глаз радовался наблюдать за получившим свое Вакатоши. Тот подтянул руку к лицу и блаженно потянулся, как большая, хищная кошка. Киёми же тем временем, почувствовав зарождение одной из самых сильных в своей жизни мизофобных панических атак, призвал в руки салфетки и антибактериальный ополаскиватель для рта. Ушиджиме была дана команда вытереться, а сам виновник «загрязнения» набрал в рот большую порцию жидкости и поспешил скрыться за дверью, на этот раз не задвигая её. Вакатоши мог увидеть продолговатый затемнённый коридор и мелькнувшие влево полы юкаты брюнета. Приводя себя в порядок, Ушиджима осознал, что Киёми, скорее всего, уже тоже очень сильно хочется кончить и в голове у него возникла идея, как сравнять счёт со своим мальчиком, чтобы потом на полноценную прямую они вышли уже с одинаковым настроем. Киёми тем временем вернулся и, поставив бутылочку на тумбу, вновь оказался на коленях Ушиджимы, выдыхая мятой тому в лицо и скидывая на пол так опостылевшее ему кимоно. Шатен имел честь лицезреть подтянутое тело во всей своей порочной красоте и неудовлетворенности. - Любимый, ты можешь повернуться ко мне спиной, сесть и развести свои прекрасные ножки? До Киёми, казалось, не сразу дошло. Но через несколько секунд он встрепенулся, тряхнул чёлкой и сделал так, как ему было велено, оказываясь между ног партнёра. - Вот так, умница. – Ушиджима прошёлся поцелуями по коже шеи с правой стороны, плотно присасываясь к ней и чуть втягивая. Болезненные засосы мужчина старался не оставлять, но, если маленькие пятнышки и проявятся, то ничего страшного. Заживут быстрее, чем Сакуса окажется на аудиенции у своего императора. В то время как Киёми отклонился, дав ещё больший доступ к шее, левая рука Ушиджимы сползла на пах мужчины и сгребла содержимое в свою широкую ладонь. Сакуса вздрогнул и задрожал, тяжело и часто дыша. Вакатоши, решая не медлить, приступил к ритмичным движениям, прижав прямо к уздечке большой палец. При каждом трении эта чувствительная область получала свою долю стимуляции, и это доводило Киёми до чёрных точек перед глазами - до того сильно он зажмурился и пытался не скулить. Если бы не крепко удерживающая рука Ушиджимы, брюнет уже давно бы бился в конвульсиях. Тело перестало ему подчиняться окончательно и бесповоротно. От того, как шатен полизывал и покусывал загривок и позвонки Киёми, хотелось свернуться клубочком. От того, что творилось внизу, хотелось распрямиться ещё сильнее и практически лечь на сильное тело позади себя. Пальцы на ногах свело судорогой, когда черноволосый почувствовал, что сейчас всё закончится. Неожиданно остро отозвался дополнительной порцией возбуждения большой палец правой руки Ушиджимы, который давил аккурат на сосок и, кажется, немного натёр его. По всему помещёнию разносился хлюпающий звук от обилия естественной смазки, и тот ритм, который соблюдал шатен, не прерываясь ни на мгновение, подвёл Киёми к пику острого наслаждения. Его выгнуло как ящерицу Бога и, кажется, он всё-таки очень тонко и совсем не по ситховски простонал, но Ушиджима тут же прижался своим ртом к его, и дальнейшего падения своей самооценки Сакуса уже не испытал. Звук удовольствия был приглушен и растворён в звонком, смачном поцелуе. Ушиджима убрал влажную, вязкую руку подальше от тела мужчины, не терпящего на себе подобных субстанций и, одной рукой уложив приходящего в себя партнёра на кровать, приподнялся, чтобы очистить и себя, и его. Минуты отдыха, которые им предстоят, не должны быть испорчены недовольным брюзжанием брюнета, мол, на нём уже всё засохло до корки и, что он сейчас встанет и уйдет мыться, а кое-кто, пока не сделает то же самое, пусть даже не пытается подкатывать свое патогенное тельце ему под бок. Очистив себя и партнёра, Ушиджима перелез через распластанное на чернильном покрывале тело и улёгся на правой половине кровати, не прижимаясь вплотную к вспотевшему Киёми. Тот не переносил контакта потных тел после акта любви, во время процесса ещё как-то терпел. Всё, что мог позволить себе Вакатоши, это нащупать ладонь ситха и, подтянув её к своему лицу, уткнуться в неё носом, вдыхая запах Сакусы. Сегодня от его пальцев не веяло антисептиком. Это был природный запах тела Киёми, тот который Ушиджима любил впитывать каждой клеточкой своего тела, тот, который он искал, проезжаясь носом по загривку и шее партнёра ранее, тот, который ему позволялось ощущать теперь. Киёми повернул голову и чуть зажмурился, улыбаясь, от вида такого привычного домашнего Ушиджимы. Хотя, сказать, что у них хотя бы когда-то в жизни было место, которое можно назвать их совместным домом, было нельзя. Их встречи после того, как Сакуса покинул Набу, носили кратковременный характер. Всегда это были либо каюты чужих, не принадлежащих им звездолётов, либо планеты, на которых у них нет и никогда не будет никого, кого можно назвать родственником или родным человеком. - Морабанд, значит. – Неожиданно прозвучал хриплый голос Вакатоши. – Ну, и у кого ты там тренировался? - Если скажу, что у Дарта Бэйна, поверишь? Бэйн был одним из сильнейших Лордов ситхов, живший тысячу лет назад, если не сказать сильнейший. Он был единственным, кто выжил после уничтожения ситхов Орденом джедаев. Гробница этого война как раз находится на Морабанде в Долине Тёмных Лордов. И, кажется, Ушиджима только что понял смысл слов Киёми. - Он явился тебе в виде духа, когда ты посетил его гробницу? - Да, верно. Ушиджима знал, что такое возможно. Он и сам не раз слышал внутри себя и рядом с собой голос их общего с Сакусой учителя, теперь уже давно почившего. Неудивительно, что дух Бэйна снизошёл до своего самого выдающегося последователя, коим, по мнению Вакатоши, мог являться только Киёми. - Расскажешь поподробнее? Брюнет поднял глаза к потолку, несколько мгновений словно фокусируя взгляд на чём-то, что Вакатоши не хотел видеть. Смотреть на Киёми было интереснее. Сакуса не очень любил что-то рассказывать, он предпочитал короткие реплики, но раз Ушиджима просит... Слушая рассказ черноволосого, джедай не заметил, как пролетели следующие 15 минут отведенного им двоим времени…. - … Таким образом, теперь я могу скрыть своё присутствие от любого джедая, даже если он находится в метре от меня. Ушиджима всё это время сидел подле Киёми и, подпирая голову рукой, внимательно слушал историю. Когда в каюте воцарилась тишина, Вакатоши задумался на какое-то время и сказал: - Но я тебя почувствовал. Даже не знай я, на какое задание отправился, я бы всё равно ощутил тебя. Сакуса рассеянно улыбнулся. - Ну, это потому что я сразу снял все ментальные зажимы, когда ощутил твоё присутствие. Понимаешь, я хотел, чтобы ты знал, что я здесь, что я… - брюнет опустил глаза и упёрся ими в собственные руки, – тоже жду тебя… Шатен убрал руку из-под головы и смешливо заглянул в это соблазнительное лицо, ожидая контакта взглядами, которого не произошло. Решив, что нужно брать инициативу в свои руки, Вакатоши едва ощутимо чмокнул партнёра в плечо и настолько ненавязчиво, насколько вообще был способен, спросил: - Мои любимые родинки все на месте? Надеюсь, ты ни одну не потерял? Киёми улыбнулся уголком губ и, наконец-то, поднял блестящие фианитом глаза: - Не знаю. Но ты всегда можешь сам это проверить. На этих словах гибкое тело ситха повернулось на бок, а потом и вовсе приняло положение лёжа на животе. Чтобы слишком уж не отсвечивать жаром щёк и не поднимать самооценку и так уже слишком самоуверенному Ушиджиме, Киёми кинул вопросительный взгляд из-за плеча на своего партнёра. Тот перекинул одну руку через так приглашающе расположенное тело и наклонился губами к этому поистине великому произведению искусства в стиле ташизма, коим и являлась линия спины Киёми. Всё полотно было исписано родинками самых разных размеров. Ушиджима однажды посчитал их все и обнаружил 38 родимых пятнышек. С тех пор он регулярно контролировал возникновение новых узоров на теле любимого человека. Прижавшись губами к самому крупному из них, находящегося с левой стороны от позвоночника на лопатке, Ушиджима мог поклясться, что он ощутил биение пульса Киёми. Неужели этот процесс для него настолько волнителен? Если да, то нельзя медлить ни минуты. Вакатоши продолжил своё увлекательное занятие, плавно добавляя к касанию губ лёгкие покусывания и влажные прикосновения языка. Больше всего Киёми плавился от ласк именно такого толка, когда Ушиджима не оставлял без внимания ни единого сантиметра обнажённого пространства спины ситха. Эта эрогенная зона была настолько чувствительна, что шатену было достаточно просто обдавать жарким дыханием кожу возле позвоночника, чтобы табун мурашек распространялся по всему телу Киёми. А уж когда джедай принимался за более откровенные нежности, например, плотно надавливая языком на поясницу неотрывно подниматься выше и выше к затылку брюнета и затем, прикусив его, сразу зализывать укус, у Сакусы что-то явно происходило с температурой тела: его пробивала колкая дрожь, будто от холода, но щёки, шея и пах горели нестерпимо, словно от близкого нахождения у открытого огня. Прийти в себя помогло ощущение того, что Вакатоши спустился своими поцелуями очень низко, касаясь губами ягодиц ситха и пока что не позволяя себе большего. Видимо, ожидая отмашки от партнёра. Киёми, разморенный предыдущими ласками, понял, что он уже достаточно возбужден для следующего шага и немного раздвинул ноги, подталкивая партнёра к активным действиям. Ушиджима хмыкнул, тем самым обдав потоком воздуха ягодицы и, громко чмокнув Киёми в шелковистую мягкость, прошёлся кончиками пальцев по его бёдрам и бокам, произнося: - Оми, ты не мог бы прогнуться посильнее? Я тоже сегодня хочу кое-что попробовать, пока подготавливаю тебя. Если не понравится, я остановлюсь по первому твоему слову. Киёми повернулся так, насколько ему позволяла поза, и обеспокоенно взглянул на умиротворенного и уверенного Ушиджиму. Возбуждение выдавали только его пылающий взгляд и вставший член; в остальном он являлся самим оплотом спокойствия всей Галактики. - Оми, это не приказ. Мы можем сделать всё как обычно. Решаешь ты. Брюнет поколебался пару секунд. В голове пронеслись воспоминания, что ни разу, ни единожды за всю историю их отношений, Ушиджима не делал ему больно или неприятно во время секса - помимо тех естественных ощущений, от которых даже трепетность и осторожность не могли уберечь. Осознание того, что Вакатоши всегда очень бережно обращается и с его телом, и с его разумом, подстегнуло Киёми кивнуть, повернуться и сделать, как попросили. - Поправь там, как надо. Сакуса прогнулся из положения лёжа, несильно упираясь коленями в матрас. Ушиджима подхватил его под живот и поднял повыше, ставя в коленно-локтевую позу. Данное действие смутило брюнета, равно как и поглаживающее движение ладони по пояснице вверх, намекающее прогнуться ещё больше. Однако Киёми пока что послушно подчинялся в ожидании того, что же шатен сможет ему предложить дальше. Он, в свою очередь, разместив крупные ладони на ягодицах партнёра, продвинул ноги вперёд, вытягивая их по бокам вдоль тела Киёми. Теперь тот оказался между ног джедая с поднятым задом в весьма неуютной позиции. Брюнет уже хотел всё-таки спросить, что же именно планирует зеленоглазый, как настойчивое прикосновение губ обожгло его левую ягодицу в опасной близости от промежности. - Ушиджима, это…что такое? - Расслабься, маленький, сейчас будет приятно. На этих словах послышался звук откупориваемой крышечки, и по комнате стал распространяться тонкий аромат лаванды, сандала и иланг-иланга. Киёми даже не услышал, когда Вакатоши успел призвать лубрикант с тумбочки. Грубые от постоянного контакта с мечом пальцы, на данный момент щедро смазанные вязкой субстанцией, прошлись по промежности молодого мужчины, не проникая, но и без этого доставляя массу ощущений возбужденному организму. Но то, что произошло потом, Сакуса с трудом мог облечь в слова и описать. Закончив поглаживания, Ушиджима зверски накинулся с поцелуями на ягодичные мышцы партнёра, будто боялся, что тот в любую секунду его остановит. То же, что полчаса назад шатен проделывал с губами партнёра, постигло и другую часть его тела. Целуя начинающую краснеть кожу, Вакатоши не забывал мять и сжимать половинки руками, явно больше для своего удовольствия, чем для удовольствия Сакусы. Брюнет настолько завяз в ощущениях, что не мог издать ни звука. Стыд вышиб из него все слова. После первого же касания жар хлынул в щёки, в голове будто что-то взорвалось, лёгкие впустили в себя порцию воздуха, но обратно его вытолкнуть уже не смогли. За всё время их отношений Ушиджима никогда не вытворял с ним такое. Громко проглотив слюну, Киёми всё-таки собрался что-то сказать, как ощутил палец Ушиджимы, поглаживающий анус по смазке и тут же плавно скользнувший в него. От этого ощущения волосы на затылке встали по стойке смирно, но финальным гвоздем в крышку самоконтроля Сакусы стал влажный поцелуй с языком, который шатен оставил прямо рядом со своим пальцем, находящимся внутри. При этом язык предпринял попытку проскользнуть внутрь вдогонку к уже имеющемуся там инородному предмету. Такого надругательства над гигиеной душа ситха вынести уже не смогла: - Стой, Ушиджима, стой, пожалуйста, не надо… Это грязно, прошу. Шатен, который ещё на первом слове Киёми замер, отпустил его ягодицы в последний раз огладив их и, выползая из-под брюнета, обеспокоенно положил руку на кудрявую голову. Лица Сакусы он не видел, оно так и было спрятано за локтями. Взору открывалось только трепещущее тело, и слышно было прерывистое шумное дыхание, невидимым флером оседающее на ткани покрывала. - Тебе не понравилось? Всё, я перестал. Тише, тише. – Пальцы зеленоглазого принялись несильно массировать затылок партнёра в попытке нормализовать его ментальное и физическое состояние. - Не в этом дело… Приглушённый, сорванный голос раздался откуда-то из глубин убежища Сакусы и тот, наконец, соизволил открыть лицо. Таким беспорядочно пунцовым Вакатоши не видел своего любимого уже давно. Обычно румянец до удивительного ровно ложился на скулы молодого мужчины, очерчивая их, делая его выразительное лицо ещё более притягательным. В этот раз лицо было в разных оттенках красного и только темные колдовские глаза по-прежнему влажно блестели на этом новом фоне. – Мне нравится, моему телу нравится, но мозгом я не могу это принять… Это грязно, я настолько хорошо не готовлюсь, я не знал, что ты так захочешь… Этот сиплый голос и это раскаяние, так отчётливо звенящее в нём, отозвались какой-то нежностью в сердце шатена. Всё-таки путь Киёми как ситха был предрешён с самого начала: этого человека вечно снедали противоречия. Даже сейчас, получая чистое, незамутненное удовольствие, он не мог позволить себе отдаться ему, вместо этого выстраивая всё новые и новые препятствия, настолько понарошечные, как песочные крепости. Легкий дождик способен за минуту смыть их, не оставив и следа от их существования. Ушиджима только сейчас осознал, что улыбается. - Оми, я никогда не заставлял тебя делать что-то, что тебе не нравится. Этого негласного правила мы с тобой придерживаемся как в жизни, так и в постели. Но… сейчас я тебя совершенно не понимаю. Шатен коротко чмокнул любимого в плечо и продолжил: - Если я делаю тебе приятно, зачем меня в этом останавливать? Да, я понимаю, гигиена превыше всего, но ты был в душе, ты достаточно чистый для подобных вещёй. Ты вкусно пахнешь, у тебя гладкая кожа, я не знаю, что нужно ещё улучшить, чего ждать. - Тоши, я так глубоко не готовился… - Я понял. Я не предлагаю сразу тебя насквозь вылизывать. Послушай, я хочу, чтобы ты максимально расслабился, чтобы первое проникновение не было для тебя болезненным, как обычно. У нас же месяц перерыва был… Киёми внимательно слушал, видимо, раздумывая над вопросом. Его дыхание выровнялось и бордо на щеках уступило место нежной розе. Ушиджима провел кончиками пальцев вдоль спины партнёра и подытожил: - Решай, любимый. Скажи, как, и мы продолжим. Сакуса вперил взгляд куда-то в матрас, затем перевел его на Вакатоши и, подняв свои умилительные брови вверх и к переносице, уточнил: - Мы можем продолжить как было, но ты только целуй, ладно? Не надо с языком, я пока не готов… Шатен удовлетворенно хмыкнул: - Как пожелает мой Лорд. Вернувшись в изначальное положение, Ушиджима, вняв просьбе возлюбленного, сменил тактику и теперь оставлял чувственные громкие поцелуи на алеющей коже. Киёми ощутимо расслабился и его тело обмякло в сильных руках зеленоглазого. Теперь он был тем единственным, что удерживало брюнета от падения всем весом на поверхность кровати. Собрав указательным пальцем левой руки растекшуюся по ягодицам смазку, Вакатоши ввинчивающимся движением протолкнул палец в горячее нутро, заставив ситха задрожать и заскрести ногтями по простыням. Безошибочно находя уплотнение в таком уже облюбованном теле, джедай принялся совмещать поглаживания внутри тела и поцелуи снаружи, приближаясь совсем близко ко входу, но не касаясь его, как и велели. По всей видимости, даже эти ощущения для Сакусы были чересчур острыми, поскольку молодой человек захлебывался на вдохе, беспокойно ёрзал коленями и было непонятно, то ли он пытался уйти от пальца шатена, то ли наоборот хотел плотнее насадиться на него. Добавляя средний палец, Ушиджима не забывал другой рукой оглаживать сотрясающийся бок и ягодицы любимого, пуская эндорфиновые мурашки по телу. Чувствуя, как благодарно тело Киёми принимает его, без излишнего давления и зажатости, зеленоглазый понял, что всё, что он делает сейчас, окупается и приносит свои плоды. Когда он говорил, что брюнету с такой подготовкой будет проще, он действительно в это верил, и теперь результат был налицо. Обычно на одну только растяжку уходила четверть стандартного тюбика лубриканта объемом 50 мл. В сегодняшней ситуации та небольшая горсточка, которую Вакатоши выдавил ещё в начале, обеспечивала исправное скольжение и комфорт, потому что сам Киёми позволял действовать. Забывшись и всё-таки второй раз за вечер чмокнув Сакусу в тот самый участок, плотно обхватывающий его жилистые пальцы, Ушиджима ощутил, как партнёр сильно сдавил его и одновременно насадился сильнее. Шатен было подумал, что его, вероятно, опять будут ругать, если бы не облегченный сорванный стон, так безудержно сорвавшийся с губ брюнета. После этого партнёр часто и шумно задышал и вновь спрятал лицо в сгибе локтя, позволяя себе лишь тихо приглушённо постанывать. Вакатоши осталось только проверить свою догадку. Когда он просунул свободную руку под низ живота любимого и ощутил вполне себе характерную пульсацию и попутно вытекающую вязкую жидкость, то понял, что Киёми впервые в жизни пережил анальный оргазм без стимуляции полового члена. Ему сейчас должно быть очень неловко перед Ушиджимой, ведь тот ещё даже не приступал к основному блюду. При мыслях об «основном» шатен ощутил концентрированную ноющую боль в паху и поспешил влажной от смазки рукой сдавить собственный орган, чтобы пережить это щемящее напряжение. Киёми скосил взгляд через плечо и, увидев состояние любимого, поспешил скорее выбраться из собственной послеоргазменной фрустрации. С усилием перекатившись на левый бок, так чтобы спиной не лежать на собственной сперме, брюнет, задыхаясь, приглашающе раздвинул ноги и зазывно протянул правую руку по направлению к джедаю. Ушиджима честно хотел плавно приблизиться к партнёру, но вид распластанного тела, которое так самозабвенно тебе отдаётся, ударил в самую головку члена, так что он судорожно дёрнулся и выплеснул новую порцию смазки. В мгновение ока, оказываясь между разведённых ног, зеленоглазый в последнюю секунду вспомнил о заранее приготовленных средствах контрацепции. Удивительно, что Киёми молчал об этом. Хотя после двух оргазмов в относительно небольшой промежуток времени можно и имя своей матери забыть. Натягивая призванные с тумбочки презервативы, Ушиджима думал только о том, что сегодня он уже не сможет продержаться дольше нескольких минут. Да что там греха таить, ему казалось, что как только он ощутит давление стенок на собственный перевозбуждённый орган, то тут же выплеснет скопившееся напряжение, от которого, казалось, звенела вся область таза. Киёми, в свою очередь, совершенно не пытался помочь и выглядеть менее сексуально: расфокусированным шёлковым взглядом он окидывал то потное лицо партнёра, то его трясущиеся руки, терроризирующие член. Губы приоткрыты, грудь всё ещё ходит ходуном, тянущаяся к шатену рука оказалась откинутой за голову в тот же миг, как партнёр совершил движение в его сторону. Словно полотно Амедео Модильяни. На член, из которого всё ещё сочилось семя, Вакатоши вообще старался не смотреть, иначе он не сдержится и снова начнёт ему отсасывать. Когда все возможные и невозможные приготовления были выполнены, Ушиджима обеими руками взялся за лоснящиеся бёдра молодого мужчины и взгромоздил их себе на колени, тем самым приподнимая таз Киёми над кроватью. В этой позе брюнет быстрее всего достигал оргазма, однако после жаловался на болезненные ощущения в пояснице. В любое другое время шатен бы потратил ещё несколько секунд на то, чтобы подложить подушку, но не сегодня. Сегодня и сейчас от человеческой личности Вакатоши оставались только нежные, но сильные руки. Весь остальной организм превратился в похотливую машину с одной лишь задачей: поскорее бурно и обильно кончить. Пришедший в себя Сакуса соизволил, наконец, принять участие в их игре на двоих и самостоятельно закинул правую ногу на плечо мужчины, чтобы тот левой рабочей рукой смог направить в него свой член. Ушиджима криво ухмыльнулся и выдохнул хриплое: - А теперь не жалуйся, любимый. Член скользнул внутрь плавно и без острой боли, но сразу на всю длину, и распирающее ощущение заныло в заднем проходе, выкраивая слезинки в уголках глаз Киёми под аккомпанемент длинного звучного выдоха Ушиджимы. Брюнет инстинктивно положил руку на живот, как будто это могло как-то помочь облегчить неприятные ощущения. Казалось, сейчас, при полном расслаблении тела не должно быть каких-то нежелательных чувств, но нет. Видимо, с джедайским размером меча невозможно обойтись без первоначальной боли. Сакуса просто решил сжать зубы и пережить первые мученические толчки, ведь любимый велел ему терпеть, потому что, очевидно, его лимит ласки на сегодня исчерпан. Он хоть и волевой джедай, но не железный ведь… Киёми зажмурился и плотнее обхватил живот рукой. Нога, возложенная на плечо шатена, начала соскальзывать, и неожиданно ласковое прикосновение руки Ушиджимы удержало её, а на впадинке под коленкой сначала почувствовалось горячее дыхание, а потом теплый поцелуй. Ушиджима медленно, с небольшой амплитудой елозил членом в теле брюнета. Его свободная рука подхватила напряженное запястье последнего, и как раз, когда Киёми открыл глаза, шатен впечатался губами в раскрытую ладонь последнего, ловя его взгляд и заколдовывая блеском зеленющих глаз, которые посверкивали между холёных пальчиков черноволосого. Зачарованный этими глазами, прямо как в их первую «взрослую» встречу, Киёми и не заметил, как движения таза Вакатоши стали приносить не только боль, как в заднем проходе стало накапливаться тепло, которое всё нарастало и распухало по мере того, как партнёр задал стабильный средний темп. Последнее, что помнил Сакуса перед тем, как белая вспышка яркого наслаждения унесла его сознание в другую планетарную систему, это то, как Ушиджима наклонил своё лицо к его, ни на секунду не сбиваясь с ритма, и запечатал издающий какие-то распутные звуки рот ласковым слюнявым поцелуем. Головокружение и сонливость. Именно эти ощущения переживал Ушиджима в момент кульминации. Когда частота фрикций превысила средний темп и все ощущения, вся кровь сконцентрировалась в паху, и член внутри Киёми запульсировал, взрываясь молочной лавой, перед глазами шатена завихрилась белая метель, оставляя после себя ощущение абсолютной пустоты и удовлетворенности. Падая на поджарое тело любимого и в последний момент удерживая свой немаленький вес правой рукой, носом Вакатоши вжался куда-то в надплечье Киёми и замер на десяток секунд, вдыхая самый вкусный в Галактике запах в личном топе джедая. Шатен не сразу заметил, как руки Киёми, до этого сжимавшие его лицо, как-то уж совсем расслабленно съехали и расположились по бокам тела брюнета. С усилием приподнимаясь и считывая умиротворённое выражение, Ушиджима подтвердил своё предположение. Малыш вырубился практически мгновенно. Недосып и два сочных оргазма с небольшим перерывом сделали своё дело. Зеленоглазый и сам чувствовал, что долго не протянет. Количество израсходованного гликогена и увеличившийся запас пролактина буквально давили на тело, умоляя его отключиться, как партнёр. Всё, что удерживало Ушиджиму в сознании - это необходимость очистить себя и Киёми. Не хотелось сразу после пробуждения любовника получить взбучку за то, что оставил его в таком состоянии. Вакатоши героически приподнялся с кровати, аккуратно выскальзывая из расслабленного тела, снимая и завязывая презерватив. Сонный разум посетила одна, как показалось джедаю на тот момент, гениальная мысль: где-то неподалёку бродит дроид, который только и ждёт приказа 69. Не озадачивая себя накидыванием хоть какого-то одеяния на своё нагое тело, Ушиджима прошёл к тому выходу, где до этого скрылся дроид. Джедай был уверен, что личная разработка Сакусы не уйдёт от хозяина на дальнее расстояние. Оказавшись в коридоре за закрытой дверью, джедай уверенно двинулся вперёд и только хотел позвать медицинского дроида по серийному номеру 2-1в, как из темноты блеснули два глаза-лампочки. - 2-1в? Ковыляй сюда. Лязгая металлом о металл, дроид тяжело переваливался навстречу джедаю. Подойдя поближе, механический голос произнёс: - Слушаю, господин джедай. - Над твоим хозяином нужно выполнить приказ 69, но при условии, что не станешь будить его. Справишься? - Конечно, господин. Хозяин лично вписал в меня эту программу. Сделаю всё аккуратно и точно. По завершении задачи, следует ли мне выполнить приказ 69 над Ушиджимой Вакатоши? Шатен широко зевнул, прикрывая рот рукой и, уже уходя, промолвил: - Выполняй, но если я проснусь от твоих действий, считай, что твои микросхемы восстановлению не подлежат. - Слушаюсь, господин джедай. Дожидаться, пока это нелепое создание доползет к их каюте, зеленоглазый не стал. Ввалившись в комнату, Ушиджима упал на противоположную от Киёми сторону кровати, чтобы не мешать роботу выполнять свою работу. Он вырубился быстрее, чем дроид успел добраться до комнаты и погрузился в совершенное марево, куда не проникал ни один внешний раздражитель. Во сне Киёми виделись водопады Набу, на которых они с Ушиджимой часто тренировались в юности. В этом была и практическая, и эстетическая цель. После тренировок равновесия и баланса на скользких камнях, можно было вдоволь наплескаться в прохладной воде, приводя измождённое тело в тонус. Сейчас Сакуса видел себя, стоящим по пояс в тёмно-бирюзовой воде. Прямо перед ним со скалистых утёсов в несколько струй шумел бурный поток. Мох, разросшийся при такой сырости, ковром стелился по камням, лаская и успокаивая глаз таинственной зеленью. При взгляде на него Киёми вспомнил, что вообще-то он тренировался не один и принялся взглядом искать Ушиджиму. Крутанулся вокруг своей оси. Позвал по имени. Ничего. Позвал громче и пригрозил, чтобы переставал баловаться. И вновь без ответа. Паника бурей накрыла брюнета. Он же знал, на сто процентов был уверен, что они приходили сюда вдвоём. Куда он мог деться? Неужели бросил его и ушёл домой один? А если бросил, то почему? Ведь сегодня они даже не спорили. На душе стало так тяжело и обидно, что не вздохнуть. Киёми проглотил противный комок. Ещё плакать ему не хватало. Двигаясь в сторону берега, Сакуса вдруг осознал, что он больше не слышит гула водопада. Инстинкт самосохранения, выработанный с малых лет, сработал, и черноволосый резко обернулся назад, встречаясь лицом к лицу с Ушиджимой. Казалось, в этот момент вся окружающая экспозиция выстроилась по своим местам лишь для одной цели: послужить самым удачным фоном для шатена. Юноша стоял по бёдра в воде, которая ласково стелилась возле его ног, словно послушное, выдрессированное животное. Тело и волосы Ушиджимы были мокрыми, красные шорты для плавания облепили соблазнительные для 16 лет формы, спустившись чуть ниже, чем положено и оголив тазобедренные косточки. Капельки воды блестели на лице, плечах и прессе, хотя солнце в эту часть леса проникало неохотно. Зелёная поросль на скалах позади контрастировала с глазами Вакатоши и создавалось ощущение, что Ушиджима сумел неким образом фотографически запечатлеть картинку, однажды увиденного на радужке глаз. Киёми завороженно замер, забыв напрочь о всех словах обиды, что секунду назад хотелось высказать другу. Ушиджима понятливо ухмыльнулся, будто и без слов знал обо всех мыслях брюнета, и сделал несколько шагов в его сторону со словами: - Ты не потеряешь меня, Оми-Оми. Ты точно найдёшь способ спасти меня. И резко коснулся мокрыми пальцами обнажённого живота Киёми. Тот рефлекторно накрыл его пальцы своими, сжимая и произнося на выдохе "Тоши", распахнул глаза. Пробуждаясь, Сакуса сразу опустил глаза вниз и увидел, что дроид старательно вытирает влажными салфетками его живот. Распознав сигнал о пробуждении, дроид прервал своё занятие, поднял голову и ломано заскрежетал: - Хоз.. В последний момент Киёми приложил палец к губам, заставляя дроида умолкнуть на полуслове. Повернув голову влево, черноволосый ожидаемо увидел на другой половине кровати мирно посапывющего Ушиджиму. Улыбка тронула губы ситха. Его любимый, видимо, со всего маху рухнул головой в ворох подушек у изголовья кровати, в результате чего одна из них сейчас покоилась прямо у него на лице. Хорошо хоть дыхание не перекрыла. Киёми лениво повернулся к дроиду и шёпотом велел ему: - Оставь салфетки и выйди за дверь. Жди, когда будешь нужен. И ни слова, ясно? Кивни, если понял. Дроид скоренько кивнул, насколько ему позволяла конструкция, протянул Сакусе объёмную упаковку антибактериальных салфеток и медленно поехал в сторону выхода. При этом он догадался выдвинуть колёсики, чтобы не стучать своими ужасными механическими протезами о пол. Молодой мужчина наскоро привёл себя в порядок и решил, что то же самое не повредит и его партнёру. Подползая ближе к нему, Киёми увидел посреди покрывала вполне себе однозначное пятно и почувствовал, как загорелись уши и шея от воспоминаний о том, как именно эта клякса там появилась. Пришлось встать и завернуть покрывало так, чтобы хотя бы временно не касаться телом пятна. Оказавшись подле Ушиджимы, брюнет лёгким движением убрал подушку с его лица и позволил себе немного рассмотреть партнёра. Вакатоши был похож на свою недавнюю версию из сна, может только выглядел старше и опытнее. Мягкие юные черты уступили место жёстким очертаниям скул. Волосы стали длиннее и сейчас немного топорщились из-за подушки. Ресницы плотно прижались друг к другу, а глаза спешно перемещались под закрытыми веками. По всей видимости, мужчине что-то снилось. Из приоткрытых губ доносилось ровное дыхание. Но самым милым во всём этом Киёми находил отнюдь не блаженное выражение любимого лица, а тот факт, что Ушиджима спал с руками, закинутыми назад. В воспоминаниях Киёми о прошлой мирской жизни так спали только младенцы в своих кроватках. Брюнет умел беззвучно смеяться, но своим выдохом он направил поток воздуха в джедая, и тот зажмурился и потянулся во сне, словно амазонская пума. Сакусе стало несмешно, потому что прямо перед его лицом в грациозном изгибе мелькнула крепкая грудь с литыми мышцами и такими маленькими и уязвимыми точечками сосков. Он хотел позаботиться о гигиене. Да, точно. Ради этого он здесь. Почти невесомо протирая тёплую кожу влажными салфетками, брюнет разрывался между двумя желаниями: ему одновременно хотелось, чтобы любимый подольше поспал вот так умиротворённо, будучи с ним рядом и ощущая себя в полной безопасности. С другой стороны хотелось, чтобы он уже проснулся, ведь данное им время не безгранично и потратить его нужно с умом. Не сдержав порыва, Киёми мягко прижался губами к ближайшему к нему правому соску и провел по нему языком. Как и ожидалось, невосприимчивый Ушиджима такой ласки не почувствовал и даже не пошевелился. Зато Киёми почувствовал в себе наклонности маньяка, ведь ему правда нравилось ласкать Вакатоши, пока тот спит. Убрав салфетки подальше, черноволосый принялся целовать и полизывать грудь шатена, подушечками пальцев правой руки прохаживаясь по рёбрам. От подобных манипуляций ему должно стать как минимум щекотно. Но нет. Вновь никакой реакции. Киёми стало смешно от того факта, что он может просто изнасиловать Ушиджиму прямо сейчас, а тот даже не проснётся. Пряча смешок на груди любимого, брюнет ткнулся кончиком носа прямо в середину груди и ощутил слегка учащённый пульс молодого мужчины. Даже когда разум спал, тело очень чутко реагировало на человека, которому оно принадлежит. Сакуса вдохнул в лёгкие побольше воздуха, собираясь произнести то, что бодрствующему Вакатоши сказать бы не смог. Или смог бы, но с большим усилием. А сейчас слова выходили легко и искренне. Очень правильно, как казалось брюнету. Тихим полушёпотом он произнес: - Я никогда не говорил тебе, но… я чувствую, что чем сильнее я становлюсь, тем сильнее видоизменяет меня Тёмная сторона. То, что раньше я считал кощунством, теперь я совершаю, не задумываясь. Убиваю людей вне зависимости от их пола и возраста; если получаю задание, то выполняю его, не обращая внимание на жертвы… даже со своей стороны. Я выбрал это сам. Я знаю, что без должной жестокости послушания не добиться. Но… отчего же, когда ты вот так спокойно лежишь рядом со мной, я чувствую себя таким грязным и не заслуживающим тебя? Когда в чернявые завитки зарылась тяжёлая рука, Киёми даже вздрогнул от неожиданности. Подняв взгляд на Ушиджиму, он наткнулся на как всегда ничего не выражающее бесстрастное лицо. Но если заглянуть в глаза… Несмотря на сонный взгляд с поволокой, загоревшееся пламя крохотного огонька в кромешной тьме предвещало разрушительный пожар в дальнейшем. Сразу стало понятно, что сейчас шатен сбросит дремотное одеяние и предстанет перед ситхом во всей красе своих ораторских навыков. Факт того, что не проснувшийся от домогательств, но откликнувшийся на тихую речь Вакатоши всё слышал, привел Киёми в смятение. Как ни крути, ему действительно хотелось просто озвучить свои мысли, облегчить душу, но при этом слушатель ему категорически не был нужен. Чувствуя, как к лицу приливает кровь, брюнет спрятался в единственное доступное ему укрытие, коим оказалась всё та же грудная клетка партнёра. В голове мелькали мысли: «Но ведь где-то в глубине души ты знал, что такое может быть. Тебе просто хотелось, чтобы он оспорил это мнение. Чтобы в очередной раз сказал, что принимает тебя любым. Да у тебя комплексы, дорогуша». Издевающийся голосок в голове был прерван поглаживаниями сверху и левой рукой Ушиджимы, взявшей партнёра за плечо и потянувшей его наверх. Несильно, но требовательно. Именно так, чтобы Сакуса в очередной раз за сегодня послушался. Оказываясь лицом к лицу с шатеном, Киёми потупил взгляд, а после его лицо притянули ближе, и брюнет ощутил два поцелуя прямо над своей правой бровью, где располагались две родинки-близнеца одинакового размера и формы. Всё же удосужившись взглянуть на родное лицо, ситх первым делом залюбовался полуулыбкой, играющей на тонких губах, а потом уже прикипел ко взгляду, полному такого вселенского обожания и безбрежной нежности, что у молодого мужчины в груди что-то сжалось и засосало под ложечкой. Можно ли вообще любить человека настолько сильно, чтобы ему даже не пришлось произносить слова признания в доказательство наличия своих чувств. Но что-то Вакатоши всё-таки произнес, тихо и хрипло: - Я забыл поцеловать своих любимиц в прошлый раз. Они могут и приревновать меня к тем остальным 38. Сакусе срочно захотелось выйти. Телепортироваться, потерять сознание. Всё, что угодно, лишь бы не чувствовать себя настолько обнажённым перед другим человеком. Физическая нагота не вызывает такого стыда, как нагота душевная. Киёми конкретно сейчас не хватало своей непроницаемой чёрной маски ситха. Чувствуя, что для брюнета текущая ситуация нетипична и грозит усугублением его душевного состояния, Ушиджима мягко, но быстро уложил несопротивляющегося партнёра на кровать, а сам навис сбоку, упираясь локтем правой руки возле головы любимого. Ладонь левой руки накрыла глаза Киёми, погружая мир ситха в абсолютную тьму. Губы приникли к чувствительному ушку, оставляя щекотный поцелуй, и джедай зашептал: - Знаешь, Оми-Оми, я часто думал о том, как сложится наша жизнь в дальнейшем. Да, сейчас, когда мы молоды, полны сил и стремлений, мы можем бесконечно играть в войнушку друг с другом и остальным миром, но рано или поздно с этим нужно будет закончить. Я долго исследовал место, где мы могли бы с тобой укрыться только вдвоём, оставив весь остальной мир позади. Большинство планет, так или иначе, поделены между Империей и Новой Республикой, но… мне удалось найти одну планету, которая не принадлежит никому. Вакатоши прервался только чтобы удостовериться, насколько внимательно Сакуса его слушает. Тот даже дышал через раз, и зеленоглазый решил продолжить монолог: - Лехон, также известная под названием Раката-Прайм. Планета, расположенная в Неизведанных Регионах галактики. Она не принадлежит никому, Оми-Оми. Эта планета земного класса, большую поверхность покрывает вода, всё остальное - острова и архипелаги. Раса, когда-то населявшая её, была проводником в мир самых высоких технологий, сейчас же это кладбище останков космических кораблей. Но самое главное для нас - там не будет ни ситхов, ни джедаев. Ни твоего императора, ни моего Ордена. Решив, что Киёми уже успокоился и можно открыть ему глаза, Ушиджима убрал руку и натолкнулся на пока что неосмысленный взгляд. Сакуса пытался переварить полученную информацию. Получается, пока всё это время он жил настоящим, ежедневно вырывая у жизни клочок, чтобы потратить его на ожидание встречи с любимым, сам Вакатоши тем временем строил планы на будущее. Он действительно не только слепо и романтично верил в то, что у них когда-нибудь будет совместное грядущее, которое не придется вырывать у судьбы зубами. Он это будущее строил. Кирпичик за кирпичиком, образуя нерушимую крепость. Видимо, во взгляде черноволосого отразилось что-то такое паническое, что Ушиджима растерялся и, укладывая голову Киёми в левую ладонь, поспешил добавить: - Я заберу тебя туда, когда ты будешь готов. Когда ты этого захочешь и скажешь мне. Не нужно лететь сейчас или что-то в этом роде… - Тоши… - Тихий вздох Сакусы прервал метания шатена, а его рука легла поверх пальцев зеленоглазого. – Ты позаботишься обо мне? Штаен свёл брови к переносице и поднял их слегка вверх, при этом улыбаясь: - Конечно же да! Несмотря на теплоту и тонкость момента, а также явные скачки гормонов в организме, Киёми уже как десяток минут боролся с возбуждением, которое медленно и неотвратимо зрело в нём с момента пробуждения. Но слова любимого, сказанные в такой форме и в таком контексте, прорвали плотину терпения молодого мужчины и побудили его к несвойственным для него действиям. - Прости, любимый, позже, за обедом ты обязательно расскажешь мне всё о том, куда и когда ты меня увезёшь, но… - После этих слов брюнет уцепился за кисть шатена и переместил её себе на пах, где эластичная, мягкая головка уже полностью эрегированного члена упиралась в живот своего хозяина. – сейчас просто возьми меня. Джедай уже который раз за этот вечер сначала опешил от быстрой смены настроения партнёра, потом, видимо, вспомнил, кого именно выбрал себе в любовники и подумал, что эмоциональные качели это их любимый аттракцион, поэтому лучше смириться, чем пытаться с него соскочить. Накрывая собой изнывающее тело и удобно раздвигая ноги партнёра, Ушиджиме оставалось только одно: давить свои собственнические инстинкты, буквально вопящие о том, что снова отпустить куда-то в неведомые дали этого великолепного, гордого, но такого покладистого для него мужчину, нельзя ни в коем случае. Необходимо срочно присвоить его себе, увезти и спрятать от мира. Пусть ему одному позволено будет видеть и общаться с ним. Но разумная сторона твердила, что предательства собственного доверия Киёми не сможет простить даже ему. В конце концов, однажды он сам придёт к нему с просьбой. Вакатоши готов ждать столько, сколько потребуется. И тогда небосвод его мальчика снова засияет красками, и Млечный Путь укажет дорогу домой.