Звёздная ночь

В один из дней Вику потащили к отцу. Потащили, естественно, образно. Просто зашла Зинаида и суховато сообщила, что Вениамин желает её видеть. Девушка заметила, что женщина резко изменила к ней отношение, и во время заточения вела себя с ней очень сдержанно. Как чужая. Но ей было плевать, и не было желания выяснять причины таких изменений. Отец сидел за столом своего кабинета Столешницу освещал рассеянный свет, наделяя золотым сиянием канцелярские принадлежности. — Ну, пришла в себя, размазня? Я учил тебя быть смелой и сильной. И кого я вижу теперь? Дешёвую шлюшку, рыдающую из-за того, что оборванец из детского дома теперь не будет её трахать. Голос отца был пронизан отвращением и сарказмом. У Виктории не было сил на словесную борьбу, хоть она и имела, что сказать. Ей страшно хотелось размазать этого человека по стене хотя бы морально, и забыть, что в ней течёт его кровь. — Он жив? — отчеканила Вика. Во время своего ареста она думала лишь об этом. Остальное — мишура. Не имело значения. Главное — знать, что Юра жив. Что в порядке. Что не пострадал из-за их любви. — Ты его больше никогда не увидишь — я предупреждал, — неприятно улыбнулся Вениамин. — Он. Жив? Найди в себе смелость ответить, — ухмыльнулась Виктория, сжимая руки в кулаки. — Я оставил его в живых, хоть и велел изрядно потрепать сучонка. Но в городе его больше нет — ему популярно объяснили, что лучше уехать. И он уехал. От сердца отлегло. Главное — Шатунова не убили. Баварская буквально рухнула на стул и почувствовала, что жутко хочет выпить. Желательно виски. — Прекращай дурью маяться. Я уже устал бегать за тобой и наставлять на путь истинный. У меня помимо тебя достаточно дел. И когда-то всё это будет твоим. Я не могу доверить всё истеричной потаскушке. Ты же не была такой. Не узнаю тебя, — лениво достав сигару из золотого портсигара, мужчина как бы нехотя закурил. Вика ухмыльнулся. Как же она устала! — А какой я была? — тихо спросила. — Что? — Вениамин изогнул бровь. — Какой я была? А? Покладистой и холодной девочкой, которая упивалась тем, что её отец начал ворочать миллионы? Которая смотрела на других свысока, поглощая на завтрак салат с лобстерами и бутерброды с икрой? Которая была никем — обычным манекеном для красивых шмоток от именитых дизайнеров? Отец, чёрт побери, какой я была?! — последние слова Виктория уже прокричала. Мужчина явно не ожидал от дочери таких слов. — Ты была хорошо воспитана и образована. Но после того, как стала спать с этим голодранцем, растеряла и воспитание, и знания. Твоя голова пуста. Ты меня разочаровала, идиотка. — Почему ты говоришь только про секс? Есть ещё одна составляющая, и самая главная — любовь. Мы любим друг друга. Ты можешь до пенсии держать меня взаперти — я не перестану его любить. — Разлюбишь — это дело времени, — кивнул Баварский. — Не разлюблю. Не мечтай, — внутри у девушки начал подниматься почти подростковый протест. — Ему нужно только твоё тело и твои деньги. Он понял, что может хорошо устроиться в жизни, навешав лапши на уши такой влюблённой идиотке, как ты. А ты и рада была повестись, — Вениамин смачно затянулся. Ему явно нравилось добивать Вику. — Думай всё, что хочешь. Мне безразличны твои фантазии. Я знаю правду — этого достаточно. Поднявшись, девушка направилась на выход. — Я звал тебя для того, чтобы сообщить, что завтра ты вылетаешь в Америку. Утром в шесть будь готова — Володя отвезёт тебя и посадит на рейс. Попытаешься бежать — отыщем в глубинке нашей страны Шатунова и пристрелим. Внутри у Вики всё оборвалось. Вздрогнув, она медленно обхватила ладонью ручку двери. Металл приятно холодил кожу. — А как же учёба? — севшим голосом спросила. — Ты уже давно не посещаешь занятия — у тебя же есть дела поважнее, — издевался отец. Выйдя, Баварская хлопнула дверью. Мужчина, конечно, надеялся, что она перебесится. Оказавшись вдали от привычной обстановки и от Юры — забудет его. Полюбит богатого эмигранта, и вернётся в качестве жены какого-нибудь банкира. Но Вика прекрасно знала, что этому никогда не быть. Она пронесёт любовь к Шатунову через всю жизнь. И будет надеяться, что они встретятся. На душе было мрачно, когда в шесть утра Виктория взлетала, сидя в комфортном салоне самолёта. Какой-то прилично одетый мужчина то и дело поворачивал к ней голову. Наконец, не выдержав и скривившись, Баварская надела солнцезащитные очки и откинулась вместе со спинкой кресла. Улетая в США, Вика стратегически преследовала только одну цель — выбраться втайне от отца из страны, вернуться в Россию и отыскать Юру. Конечно, это будет непросто, ведь в Америку она летела не одна, а с Борисом — одним из самых верных людей отца. Тот почти никогда не говорил и не снимал солнцезащитных очков. Вика была убеждена, что он убивал людей. От него веяло холодом. Но Вениамин очень доверял этому человеку. Поэтому, сбежать будет не так-то просто. Но она попытается. И, без сомнений, сделает это. Если вчера ещё идея покинуть Россию показалась Виктории сучьей, то теперь, расслабленно сидя в самолёте, она вдруг поняла, что выиграла шанс. Пусть отец уверен, что дочь никуда не денется — она денется, ещё как! И эта мысль давала девушке силы. Юрка, где бы он ни был, обязательно её дождётся… «Ты ещё узнаешь, на что я способна», — с внутренней усмешкой подумала Вика, мысленно обращаясь к отцу. Вся её жизнь была расписана. Куча секций, надомных уроков. Изучение языков, танцы, музыка, верховая езда, бассейн, а позже курсы по модельному делу и экономике — Вениамин вбивал в неё всё, что можно. Хорошо хоть до науки руки не дошли. Когда они были менее богаты, общаться с родителем было проще. Он всегда оставался отстранённым и строгим, но жестокости за ним не наблюдалось. А потом Вениамин начал идти по головам. В их доме стали устраиваться роскошные посиделки, и к Баварскому непременно приезжали первые криминальные авторитеты страны. Виктория попыталась вспомнить что-нибудь тёплое и искреннее, что было бы между ней и мужчиной, но не смогла. Всегда была прохлада. Просто раньше девушка была покладистой, раньше не думала о том, что за МКАДом есть другая жизнь, ни в чём не худшая, а где-то даже лучшая. Проваливаясь в дремоту, Вика представляла красивое лицо Юры. Во сне он улыбался ей, и на его щеках проступали милые ямочки.

***

Вытащив изо рта розовую жвачку, Шатунов по старой привычке приклеил её к металлической перегородке на стене электрички. Он стоял у дверей, ожидая, когда вагон остановится. За пыльными окнами мелькал осенний пейзаж. Он жил в Кирове уже пару недель, хоть и хотел плюнуть на всё и вернуться в столицу. Но Вениамин сказал, что если парень появится в Москве — Вике будет очень плохо. В тот момент все заблуждения Юрки, что Баварский любит дочь и правда печётся о её благополучии, видя в нём угрозу — рухнули. Вениамин стал для Юрия обычной мразью. Нужно было действовать и забирать из его лап Викторию, но не рискуя ею. Каждый день Шатунов мотался на работу на ближайшую станцию, возвращался утром, после суток, и неизменно выстраивал в голове план по возвращению любимой. Вот и тогда он вышел из вагона, хмуро глядя под ноги и ища в кармане сигареты. Рядом с ним замедлился автомобиль. Остановился и посигналил. Шатунов кинул на тачку холодный взгляд. Стекло со стороны водителя опустилось. — Есть разговор, — сказал незнакомый лысый мужик. — По поводу? — ухмыльнулся Юра. — По поводу Виктории Баварской и её отца. Залазь, тебе будет интересно. Изменившись в лице, Шатунов отбросил так и не зажжённую сигарету, и пошёл к машине.