Балтимор. Набережная реки Мидл Бранч Патапско. Уилл Грэм и Ганнибал Лектер.
Солнце лизнуло гладкую поверхность стекла и зарябило на красной эмали, разбиваясь белым о стены итальянского ресторана. В зеркальном отражении дверей показались тёмные фигуры Уилла и Ганнибала, что шли с галечного пляжа рядом друг с другом и активно общались. — Сегодня день, когда я планировал тебя убить, — с улыбкой признался Уилл, поднимая воротник пальто, чтобы закрыть шею от кусачего ветра, пока шарф болтался на плечах. — Необычное признание, тебе не кажется? Ганнибал перевёл на Уилла заинтересованный взгляд, и тот открыто ухмыльнулся: — Моя совесть вопит, что наша встреча и всё это неправильно. Двое убийц не должны быть вместе, ведь это может плохо кончиться для одного из них или для всех вокруг. Ганнибал с улыбкой просмаковал последние слова. То, что Уилл опасен, неоспоримо. То, что он опасен для других убийц, — неоспоримо вдвойне. Однако Ганнибал чувствовал, будто с настоящими монстрами Уиллу ещё не доводилось встречаться. С теми, кто горит адским пламенем или поглощает тени, замораживает душу или одним прикосновением способен содрать кожу заживо. В мире существовало огромное количество тварей, которые никогда не явят себя свету, но Ганнибал видел их. Видел и попробовал каждую. — Уверен, наш союз сможет сделать наш мир чище. Единственное, что тебе может мешать на пути, — это совесть. Совесть — лишь точка отчёта перед другими. Почему ты осуждаешь меня за мой вкус? Стыдишься своего выбора, когда сам не успеваешь слизывать кровь жертв с пальцев? В этот момент из ресторана вышел мужчина с контейнером еды в руках и прошёл мимо. Вкусный шлейф свежего теста и морепродуктов окутал Уилла и его голодный желудок, на что в животе протяжно заурчало. Уилл сладко причмокнул, обольстительно улыбаясь и оборачиваясь вслед посетителю. — Почему не успеваю? Я не заложник изысканного вкуса, только способа его добычи. Просто раньше меню было поразнообразнее. — Он вернул внимание Ганнибалу, чьи брови слегка сдвинулись к переносице, а губы сжались в знак неодобрения «прошлого меню» Уилла. Неподражаемая реакция! — Теперь я на вынужденной диете на неопределённое количество времени из-за вас, доктор Лектер. «И вы вместе со мной», — чуть не вырвалось следом. Не стоило сильно раззадоривать хищника. Совсем чуть-чуть. Пока ему это позволяли. Интересно, когда Ганнибал решит выстроить этическую дистанцию и заявит о своих правилах? Когда такие «игры» по чужим правилам ему надоедят? Ганнибал принюхался к тонким запахам чесночного масла, тёртого имбиря и яркого сплетения специй, что витали в воздухе на подходе к ресторану. Ни намёка на пепельно-яблочную сладость. Уилл уверенно держал себя в руках, проявляясь дозированно. Ничего, это тоже временно. Любые иллюзии продолжали держаться, потому что Уилл должен чувствовать себя в безопасности, но когда они начнут жить вместе — в их доме иллюзиям и маскам будет не место! Ганнибал хорошо об этом позаботится. — Диета помогает нагулять аппетит, приглушить память желанного вкуса и через время открыть его заново. Меня же ждёт возможность распробовать всё, что причитается моей душе. Они миновали гранитный парапет арочного моста с низкими восьмигранными колоннами и подошли вплотную к итальянскому ресторану. Их отражения с каждым размеренным шагом становились ближе и чётче, закрывая собой белый диск солнца и смешиваясь с матовыми тенями рядом стоящих деревьев. — Причитается? — лукаво улыбнулся Уилл, сдерживая смех и ловя взгляд Ганнибал. Он обжигал словно виски, скользя по лицу и пробирая, нещадно одаривая хищной лестью. — Интересно, за какие заслуги в прошлом тебе подарили живую, вечно голодную проблему? Уилл почувствовал колебание воздуха около кисти, словно нерешительный ветерок потёрся о запястье, задевая его невесомым хвостом. Странный поток воздуха закончился так же внезапно как, и начался, и Уилл настороженно замер, не дойдя до двери и по привычке прислушиваясь к движению энергий. — Голод — это не проблема, а возможность насладиться жизнью, — цыкнул Ганнибал, внимательно осматривая Уилла, что нахмурился и углубился в себя. Энергетический фон между ними напрягся, и Ганнибалу выпала вторая возможность пронаблюдать, как Уилл неосознанно подключил демоническую часть, чтобы что-то сделать. В этот момент он точно не являлся зайкой, который чуть что — бежит и прячется в норку. Уилл напоминал смертоносного мангуста, который обнажит клыки, если рядом покажется кобра. Вот только… что могло угрожать ему сейчас? Что или кто мог вообще угрожать Уиллу, если не брать в расчёт тех жертв, которых он выбирал сам? Какие ещё тайны скрывали невинные сине-зелёные глаза? — Пока ты не видишь проблем, ты не видишь меня, — отрешённо пожал плечами Уилл, ничего в итоге не обнаружив и перестав хмуриться. — Уверен, ты сильно провинился в прошлом, раз тебе придётся жить со мной под одной крыш… Он осёкся, больно прикусив язык, но поздно — слова и их вязкий смысл уже вырвались и осели пряной сладостью на языке смакующего будущего партнёра Ганнибала. Это признание казалось осязаемым, словно мягкий словесный поцелуй, и от этого внутри Уилла всё заныло. — Пока ты не ответил — закроем тему. Я сказал лишнее, — замялся он, вскользь рассматривая переливающиеся радужные блики на стене ресторана. — Моя вторая часть более нетерпелива в отношении тебя, но у меня есть время, чтобы свыкнуться. И, если ты не против, я бы сейчас всё же позавтракал. Ганнибал вышел вперёд, чтобы тактично открыть дверь перед Уиллом, и негромко проговорил: — У нас впереди много времени, чтобы узнать друг друга. Незачем спешить. Узнавать партнёра шаг за шагом — вот истинное удовольствие на первом этапе любых отношений. Торопиться им действительно некуда, а вот отменно пообедать не помешало бы уже давно.***
— Интересный дизайн. Уже с порога ресторан погружал в другую атмосферу, и этот контраст оказался по душе неискушённому такими местами Уиллу. — Оболочка не столь живописна, как начинка. Это живой пример, когда фантик не даёт представления о конфете и даже принижает её значение, — довольно отозвался Ганнибал, окидывая взглядом любимое место и кивая узнавшему его официанту. Уютное заведение встретило их пышным запахом свежего теста, рассыпанных звёздочек аниса и насыщенного ягодного глинтвейна. Пальто заботливо повесили на вешалку вместе с шарфом, а столик с лучшим панорамным видом тут же отдали Ганнибалу. — Ты забронировал его утром? — поинтересовался Уилл, разглядывая тяжеловатый антураж с жёлтыми тканевыми абажурами, большим аквариумом и множеством растений. Где-то играла живая музыка. Кажется, мяукала тягучая виолончель, сплетаясь нотной волной с переливчатыми клавишами рояля. Красиво. — Всегда, когда я сюда приезжаю, этот столик ждёт меня к обеду или ужину. Здесь подают прекрасную итальянскую лапшу al dente с морским ежом, — поделился Ганнибал, не смея отказать себе в возможности полюбоваться внешним видом Уилла. Прямой разворот плеч в чёрной рубашке выглядел привлекательно, и взгляд невольно падал в выемку расстёгнутого воротника, где на шее виднелось созвездие из маленьких целовабельных родинок. — Не люблю недоваренные макароны, — поморщился Уилл и расслабленно откинулся на стуле, тем самым чуть больше оголив шею и позволив Ганнибалу увидеть край поджившей метки. Ганнибал оценил провокацию и облизнулся, желая вывести Уилла на более яркие эмоции. — Они могут казаться не такими вкусными, зато являются максимально полезными. Я тщательно слежу за тем, что попадает в мой рот, — парировал он, и тень лёгкого довольства легла на лицо Уилла. Уилл сел ровнее, пряча улыбку за ладонь, но хитрый прищур скрыть не смог. — А ежом ты восполняешь отсутствие или недостаток животного белка? Их красноречивые взгляды встретились, и Ганнибала накрыло приятной тягучей волной суккубского жара. В вопросе Уилла чувствовалось двойное дно, и его реакция оказалась неподражаемой. — Уверен, с твоим аппетитом о ежах можно будет забыть. — Уилл на это забавно фыркнул, обнажая ямочку на щеке, и Ганнибал положил ладонь на его руку. — Мне стоит позаботиться, чтобы дома всегда был кофе на случай не слишком бодрого утра? — деликатно спросил он, возвращая Уиллу вопрос с подтекстом. Ганнибал сделал это намеренно бархатным и манящим голосом, похожим по вкусу на тёплую карамель, что тает на кончике языка, наполняя тело приторным удовольствием. Уилл не слышно урчал этому голосу. Его оказалось приятно слушать, когда он никому не угрожал и не пробивал кости, чтобы добраться до хрупкой человеческой сути. Где-то глубоко внутри ему хотелось ощутить вкус такого же сладкого шёпота на коже и впитать такие же бархатные стоны в себя, но… — Я не люблю кофе. Мне приходится пить эту ужасную жижу, чтобы взбодриться. — Уилл тут же выкинул лишние мысли из головы и спрятал суккубский жар, заканчивая невинную шалость. — Не все мои ночи наполнены спокойным сном. В этом есть доля влияния моей работы. — Твоему разуму тяжело переварить насилие, с которым ты сталкиваешься, — понимающе кивнул Ганнибал, с щепоткой сожаления ощущая, как их разговор перетекал в другое русло. — Сейчас я не уверен, что перевариваю свои кошмары, а не чужие, — с едва скрываемой горечью признался Уилл, поджимая губы и наклоняясь к Ганнибалу. — Порой я вижу вещи, которых не видит никто другой, копаюсь в таких дебрях, куда не полезет даже матёрый профайлер, и всё же… Я приношу пользу. Это важнее мимолётного расшатывания моей психики и гадостного кофе по утрам. Уголок рта Ганнибала дрогнул. Приятно осознавать, что приготовленный подарок попадает в цель. Ганнибал отстранился и вытащил из кармана пиджака синюю коробочку, снимая с неё маскирующую энергию, чтобы Уилл мог почувствовать и оценить содержимое по достоинству. — Ты слишком глубоко погружаешься в разумы убийц, Уилл. Не пробовал носить что-то, что могло бы защитить тебя от чрезмерных энергозатрат? Уилл с лёгким удивлением посмотрел на новый предмет. — Мне довольно сложно что-то подобрать под себя. Только не говори, что это… Ответом послужил мелодичный щёлчок бархатной крышки, что легко откинулась, открывая вид на красивый амулет: голова оленя с жёлтым камнем на покрытой чёрными перьями груди. — Это оберег. Цитрин отлично помогает при регенерации. Я подумал, что тебе не помешает иметь с собой дополнительный источник для восполнения сил. Ганнибал протянул подарок Уиллу, убирая коробочку обратно в карман. — Я не настолько слабый, чтобы… — ляпнул первое, что пришло на ум, Уилл, не зная, как правильно реагировать на неожиданный подарок. И как он раньше не почувствовал его? — Вовсе нет. Ты сильнее многих демонов, которых я встречал. И этот подарок сделан не с целью уязвить тебя. Мне важно быть уверенным, что с тобой ничего не случится. Очередная каменная стена Уилла тихо рушилась, становясь огрызками гальки на пляже с кусками мёртвых ракушек. А за ней сияло чистое благодарное сердце. — Я… — Уилл ощутил нежный жар, что прилил к щекам. — У меня нет ничего, что я мог бы подарить тебе в ответ. Ганнибал спокойно улыбнулся и вложил амулет в открытую ладонь Уилла. — Ты уже подарил мне откровение и доверил важный этап становления через иллюзию. Такие вещи для меня значат гораздо больше, чем материальные подарки. Это правда, но Уилл всё равно чувствовал осадок от неравноценной ситуации. Жёлто-оранжевый камень оказался заполнен под завязку исцеляющей силой, что приятно ластилась к кончикам пальцев. Серебро тонко блестело, а энергия ощущалась настолько мощной, словно её создали, учитывая характер работы Уилла. — Спасибо! — искренне поблагодарил он, с восхищением рассматривая ювелирную работу: каждое перо детально проработали, каждую шерстинку и веточку рогов. — Я пробовал носить разные реликвии, но многие лопались из-за нестыковки с моим двойственным полем, и я перестал. Он несколько минут вертел оберег в руках, прежде чем надеть на шею, спрятав под рубашку, и в конце зажмурился от приятного слияния с камнем. Ещё ни разу ни один камешек так идеально не подходил ему, как этот. Едва он соединился с полем цитрина, как все последние события и обрывки прошлого показались не важнее дорожной пыли, что столь же естественна, как морской бриз или лесной мох. Стало уютно ощущать себя в единстве с чем-то таким, неодушевлённым, но одновременно живым. — Это на случай, если наша связь будет недоступна, но я надеюсь, что он никогда не пригодится, — пояснил Ганнибал. — Было непросто воссоздать из слепка твоего поля нужную энергетическую вязь. Твой поток сложен и уникален, как и ты, но не буду лукавить, результат превзошёл все мои ожидания. Если что-то и блестело ярче жёлтого цитрина, так это самодовольство Ганнибала. — Этим подарком ты признаёшь своё господство надо мной или моё над тобой? — поинтересовался Уилл, показывая пальцем на оленя, что часто являлся символом мужской власти. — Мы оба в достаточной степени являемся хорошими трофеями друг для друга, — немного хищно произнёс Ганнибал, но выражение его лица резко изменилось, как и тон, становясь более холодным и закрытым. — А теперь самое время поесть. Ментальные силы и физические — это разные вещи, и подкреплять нужно обе составляющие. Желательно вовремя. В этот момент их беседу прервал официант с двумя большими блюдами горячей пасты с морепродуктами и отдельными тарелками с морскими ежами и небольшим количеством соусов к ним. Напротив окна появилась бутылка розового вина и два прозрачных бокала. Ганнибал лично взялся за штопор, чтобы открыть вино. И через несколько мгновений по залу разнёсся тихий «чпок» с невинным ароматом белого персика и маракуйи. — Алкоголь? — Уилл удивлённо вскинул брови, не веря глазам. — Не беспокойся. Этот сорт вина после брожения под воздействием высоких температур остаётся без этилового спирта. Здесь ты найдёшь сладкий привкус азиатской груши, нектарина, гуавы и киви. — Ганнибал блаженно втянул насыщенный фруктовый аромат с пробки и галантно разлил напиток по бокалам. Бледная жидкость выглядела соблазнительно, отражая мягкие лучи солнца и блики речной воды. — За наши первые шаги! Стекло нежно цинькнуло друг о друга, и Уилл с Ганнибалом неспешно просмаковали напиток, который оказался богатым на вкус. — Похоже на детское шампанское, — не удержался Уилл и потянулся к вилке. Аппетит давно разыгрался и хотелось скорее восполнить пропущенный завтрак. Оставалось только понять, как есть морское животное. — На выбор лимонный сок или соевый соус. Ты можешь капнуть несколько капель любого на мякоть и перемешать. — Ганнибал проделал эти простые действия и остановился, чтобы подождать Уилла. Уилл с интересом посмотрел на ярко-оранжевую мякоть, что легла крупчатым творожком внутри чёрной, снаружи игольчатой «чаши». В этот момент мир странно затих: спокойная, вносящая лёгкость и непринуждённость музыка отошла на второй план, прекратился серебряный звон приборов. Уилл услышал звук собственного горла, когда сглотнул вязкую слюну. Вилка в руке блеснула яркой вспышкой, когда её концы опустились в податливую мякоть и зачерпнули, но Уилл не успел поднести богатый белками деликатес ко рту — недалеко от них, среди снующих туда-сюда официантов, словно из-под земли вырос знакомый ломаный силуэт. Его угловатые формы ползучей кляксой отравляли ресторан, и Уилл почувствовал леденящий душу взгляд. Вилка замерла в воздухе и дрогнула, странным образом покрывшись коркой льда, но Уилл не обратил на это никакого внимания, продолжая пристально наблюдая за тенью. Чёрная матовая тварь заклубилась, меняя форму, и чавкающе переместилась к толстому мужчине, что сидел через столик и с диким аппетитом уплетал спагетти с королевскими креветками. Зрачки Уилла расширились, когда материализовавшееся в воздухе щупальце обвило короткую шею посетителя и заползло ему в рот, погружаясь глубже в глотку… Мужчина издал характерный булькающий звук, резко хватаясь за шею. Пухлое лицо живо приобрело цвет очищенной свёклы, а спина выгнулась колесом из-за невозможности сделать новый вдох. Лёгкие Уилла запекло, когда он понял, что затаил дыхание. Прошла секунда, прежде чем он вскочил, уронив вилку на стол и скрипнув ножками стула по отполированной плитке. Из памяти вырезались моменты шагов, исчезновение тени и как его рука приземлилась на спину с такой силой, что подавившийся бедолага не только выплюнул огромную креветку, но и чуть не упал лицом в тарелку, нехило прокусив губу. Кровавые разводы быстро расползлись дикими цветами на деревянной поверхности стола, и Уилл, торопливо извиняясь, подал несколько салфеток судорожно кашляющему мужчине, незаметно смахивая пальцем будущие ответы на свои вопросы. В висках трескалось стекло, а внутри клокотало дикое возмущение на идиотский эмпатический фантом. Ганнибал появился рядом почти сразу, спрашивая о самочувствии приходящего в себя мужчину, что хрипло благодарил за спасение, прижимая салфетку к окровавленному рту. К нему уже бежал официант со стаканом воды, а в ресторане постепенно начиналась снова привычная суета. Помещение наливалось звуками виолончели и рояля, звоном столовых приборов и шелестом разговоров. Уилл незаметно слизал смазанную со стола кровь, улавливая, что перед ним чистый, живущий спокойной жизнью человек. Он колебался, остро желая осмотреть мужчину на другом энергетическом слое, но на это требовалось время. На него комом давила потребность понять — правда ли то, что он видел. Любые следы могли дать ответы, но наличие свидетелей, в особенности Ганнибала, мешало. Тут взгляд упал на двери с надписью WC, утопающие за тяжёлыми бархатными занавесками. Прекрасная возможность поработать, пока есть время! — Я отойду, ладно? — Уилл взглянул на Ганнибала с ложным прошением и, дождавшись его кивка, направился в сторону туалета. Всё выглядело так, словно он перепугался за человека, спас его и теперь ему нужно время, чтобы прийти в себя. Уилл надеялся, что это таковым и останется в глазах свидетелей и лишних вопросов у Ганнибала не возникнет. Хотя бы пока.***
Небольшое помещение с овальным зеркалом, раковиной в виде золотой ракушки и чёрным мрамором на всех поверхностях, включая тёмный унитаз, встретило Уилла ощутимо низкой температурой, что порядком настораживало. Уилл включил холодную воду, чтобы сполоснуть руки и после разобрать энергию того мужчины на составляющие. Металлический привкус всё ещё присутствовал во рту, как и яркая нить жизни, что теперь тянулась к его энергетическому центру. Пришлось погрузиться глубже, чтобы найти хоть какие-то следы. И там, на уровне ниже, изо рта начал струиться лёгкий пар, оседая в разряженной тишине мелкой белой пылью. — Где ты прячешься? — Уилл упорно пытался разобрать составляющие энергетической связи, не замечая, как стены покрылись глянцевым конденсатом. Его отражение померкло, словно по ту сторону выключили свет, а после на уровне шеи треснуло стекло. Нить разлома потянулась к краям с хрустящим звуком, но вместо того, чтобы отвалиться, почерневшие кусочки внезапно повернулись и полетели смертоносной ордой на Уилла. Он едва успел отскочить, когда осколки, пролетев мимо лица, врезались в мрамор, пробивая плитку, точно камень пробивает бумагу. Следом полетели новые стекляшки, и Уилл с трудом уворачивался, мечась по кабинке, прикрывая голову, пока не наткнулся на дверь. Ручка не поддалась, зато один из осколков угодил точно в цель, пробивая тыльную сторону ладони. — Прекрати! — вырвалось само, и несколько зеркальных кусочков замерло в опасной близости от лица. Уилл тяжело дышал, осматривая блестящее остриё и вытаскивая точно такое же из раненой руки. — Так ты пугал Создателя ангелов? Таким образом ты довёл его до сумасшествия? Заставил убить двух демонов. Покажись мне или открой то, что ты хочешь показать! Давай же! Вместо ответа сбоку от него что-то хрустнуло. Уилл не успел увернуться, когда оторванная с корнем раковина ударила по виску — и перед глазами воцарилась густая непроглядная тьма.***
Ощущение падения казалось продолжительным, как и ощущение какой-то адовой бездны под собой, куда он ещё не провалился, но болтался на грани. Там, внизу, царил жёсткий, острый лёд, а где-то снаружи кабинка туалета медленно превращалась в настоящий хаос. Шум воды и её дёргающий нервные окончания холод, неприятно липнувший к промокшим брюкам, напоминал прикосновение змей, что туго оплели конечности, перекрывая кровоток. Саднило ушибленную о стену шею и висок, пульсировали царапины и места, куда впились осколки с пола. Уилл едва понял, что где-то рядом открылась дверь и раздался хруст шагов. — Уилл? — За прозрачной, ребристой толщей он услышал чёткий голос Ганнибала, что разрезал темноту, впуская немного белого, чересчур яркого света. Тёплые пальцы легли на шею, проверяя пульс, и змеи отпрянули от тела вместе с кусками энергии, оставляя невидимые дырочки прокусов и ржавый мандраж. Навалилась странная усталость, а вслед за ней — тошнота. Уилл с трудом зашевелился, делая резкий вдох, как если бы до этого кислорода не хватало от слова совсем. — Уилл, как ты себя чувствуешь? Кокон из ладоней переместился с шеи на лицо, и нежные нити энергии Ганнибала потекли к разбитой части Уилла, помогая заживить невидимые прокусы. И он почувствовал то, что причинило ему дополнительную боль: искреннее желание найти защиту в руках Ганнибала. Его природная часть впервые за много лет поиска и уничтожения убийц хотела просто послать всё куда подальше и больше никогда не связываться с теми, кто может так сильно расшатывать его психику! Но он спасал жизни! Он. Спасал. Грёбаные жизни! Но кто спасёт его самого? Уилл тяжело задышал от всколыхнувшейся внутри волны неприязни ко своей второй части. Чувство слабости затопило человеческое сознание и ядовито осело в лёгких. — Так, словно меня не раковиной приложили, а бульдозером… — с трудом отозвался он, морщась и пытаясь подтянуть затёкшие ноги. — Раковиной? Удивления в голосе Ганнибала Уилл никак не ожидал, поэтому раздражённо втянул носом воздух и проморгался, ощущая, как продолжал неприятно пульсировать висок. Он хотел зло ткнуть Ганнибала в валяющуюся раковину, в бардак со стеклом и водой, но не смог… Всё оказалось на местах. И раковина. И вода. И зеркало. И никаких следов пробитой плитки и ледяного потопа. — О нет… — Уилл обречённо стукнулся затылком о стену и замер, чувствуя медленно накатывающее невесомое состояние. Словно эта галлюцинация являлась только началом. Прелюдией, мать твою, к тому, что он сам отчаянно здесь просил. — Мне нужно на воздух. Сейчас! Потом всё объясню. Он с трудом поднялся и пошатнулся, опираясь на плечо Ганнибала. Ноги ещё плохо слушались после неприятного онемения. — Мне кажется, лучшим вариантом для тебя будет поесть и отдохнуть, — предположил Ганнибал, но Уилл упрямо замотал головой, собирая силы, что подарил ему Ганнибал, предчувствуя, что они сейчас ему понадобятся. — Мне нужно на улицу как можно быстрее! — яростно прорычал он, и Ганнибал получил жаркое яблочное «прикосновение», словно изнутри их связь раскалилась и ударила несильным электрическим разрядом, подталкивая его к выходу. Что-то происходило. Ганнибал ощутил, как время ускользало песком сквозь пальцы и Уилл постепенно закрывался, осознанно уходя от его потока, но не перекрывая его. Демоническая часть Уилла настороженно и предупреждающе смотрела сквозь тенистый оазис зрачка, но на этот раз молчала, ожидая, когда Ганнибал сделает то, о чём его вежливо попросили. — Что происходит, Уилл? Что ты чувствуешь? — Лицо Ганнибала оставалось непроницаемым, но мягкий тон скользил приятным шёлком, пусть и не касался смутно отрешённого от мира Уилла. Тот передёрнул плечами, ощущая всё такой же ледяной взгляд, и напрягся. — Ярость и отторжение. Ты видишь сейчас то, что никто не должен видеть, — хмуро бросил Уилл, кусая щёку изнутри и быстро шагая с Ганнибалом к выходу из ресторана. Он чувствовал давящее затишье, прекрасно осознавая, что будет дальше. Они миновали двери, скрываясь под лёгким слоем иллюзии. И стоило им покинуть помещение, как время превратилось в мягкую плавленную резину, что густым чёрным каучуком растеклась по февральскому воздуху. Подошва зимних ботинок тяжело опустилась на испещрённый мелкими трещинами асфальт, и под ней слишком громко и знакомо захрустел лёд. Лёд? Уилл убрал ногу, внимательно осматривая каплевидный осколок витражного стекла. Красные и жёлтые элементы сходились в полукруге, а нижняя часть обнажила поломанные грани, словно треугольные отшлифованные зубья. Взгляд сине-зелёных глаз мгновенно прояснился, в нём блеснуло узнавание и покрытая замшелой плесенью прошлого неприязнь. Сердце пропустило удар. Первый раз он видел такое, когда ловил прощальные блики ночного Нью-Йорка, лёжа на осколках… И не просто видел… И не только тогда… Последней вспышкой здравой мысли выступило поддерживающее присутствие Ганнибала, помогающего ровно стоять на ногах. — Не подходи ко мне сейчас! — Уилл едва успел оттолкнуть его, когда к горлу подкатил жгучий комок надвигающегося энергетического удара. Небольшое облачко пара рвано вырвалось изо рта, и плотный поток шибанул по едва успевшей проявиться демонической части, забравшей на себя все последствия нарастающего видения. Напоследок Уилл вновь почувствовал обжигающий сухим азотом взгляд, прежде чем асфальт под ногами покачнулся и сменил тёплый серый оттенок на тёмный, почти чёрный. Воздух косо разрезал металлический отблеск, где-то рядом звякнула связка рыболовных крючков, покачиваясь на упругой леске. Пальцы ощутили что-то острое, а дальше невыносимый, ломающий кости холод. Уилл едва не оступился, резко оборачиваясь в новой неустойчивой реальности, где набережная растворилась, превращаясь в тошнотворную коричневую жижу, формируя из себя тускло освещённую жёлтым кирпичную стену и высокие строительные леса. Сердце гулко забилось где-то под ребром, а тело едва не согнулось пополам, когда пальцы скрутило в очередном болезненном спазме. И Уилл зашипел сквозь зубы, хватаясь за кисть. Ту, что пробило осколком в кабинке туалета и в которой теперь блестел разноцветный осколок… А перед ним медленно вырисовывался силуэт в молитвенной позе — новый «кровавый ангел». Тёмные волосы мужчины изрядно примялись и стали болотно-ржавыми в неверном свете грязного фонаря. По оголённому позвоночнику текла тонкая струйка крови. Мужчина даже со спины казался ему знакомым. И только увидев точёный, будто вылепленный умелым скульптором, профиль, Уилл отшатнулся, неверяще блуждая взглядом по неподвижной шее, где зияла страшным бельмом его разодранная метка. — Невозможно… Яркая вспышка от взорвавшегося фонаря едва не ослепила. Тьма сгустилась, и образ Ганнибала отдалился, трескаясь фарфоровой пылью и возносясь безвольным ангелом высоко на строительные леса. Уилл рванул к нему, чтобы помочь, чтобы вызволить из расщепляющего плена, но в этот же момент кто-то резко схватил его за локоть и с силой дёрнул назад, не позволив прикоснуться, исцелить и спасти. На чистых инстинктах Уилл вывернулся из неприятной хватки, впечатывая истекающую ледяной слизью тварь в стену и закрывая пути отступления плотным коконом крыльев. Алый с жёлтым узором осколок взметнулся к чёрной шее и замер, пока Уилл, рыкнув, тяжело и громко дышал, обнажив клыки. — Только дёрнись, и я лично отправлю тебя туда же, вверх по строительным лесам, прямиком к Абсолюту, который тебя создал! — Тьма не двигалась, лишь переливалась угольным обсидианом, жадно рассматривая сотней, а может, и тысячей бесформенных глаз вспыхнувшего Уилла. — Что ты такое? Почему я вижу Ганнибала в своём видении? Слышишь! Почему он в моём видении? Что… — Только сейчас Уилл заметил тонкий серебристый энергетический поток, что струился откуда-то извне и соединялся с ним. Его связь с Ганнибалом… — Нет, ты не посмеешь! Времени на то, чтобы обрубить поток, не осталось. Липкое щупальце двинулось к ещё живому телу Ганнибала, пронзая его сердечный центр, а второе шарахнуло по Уиллу жалящей молнией. Уилл по инерции отступил, хватая ртом воздух и держась за шею, где кожу зло обожгло серебряной цепочкой. Солёный пот влажно блестел под кудрями, скапливаясь на висках и тяжело падая под ноги. Но не успела очередная капля разлететься на миллиарды атомов, как Уилл занёс руку, чтобы нанести точечный удар: кем бы ни являлась эта тварь, её место рядом с окровавленными небожителями! Однако рука с чавкающим звуком встретила твёрдое сопротивление, впечатываясь в мёрзкую слизь. Реальность ощутимо вздрогнула, и едва пойманный образ противника растаял, стекая к ногам ягодным сорбетом и открывая завесу совсем другой, настоящей реальности, где Уилл прижал к стене ресторана Ганнибала, приставив к его горлу карманный нож. И только вовремя выставленное предплечье спасло его от плачевной участи. Острое лезвие неприятно давило на бьющуюся ровно и спокойно артерию, перечёркивая тонкой полосой запёкшуюся гранатовой коркой метку. Защищаясь, Ганнибал мог сделать что угодно, но трансовое состояние Уилла вынудило его временно не прибегать к силе. Наоборот, он бы выразил искреннее восхищение к способности Уилла внезапно атаковать, если бы не то, что именно вынудило его пойти на столь радикальный шаг. Он явно пребывал не в себе, когда рывком припечатал Ганнибала к стене. Его созданная защитная иллюзия оказалась настолько мощной, скрывая произошедшее от чужих глаз, что он мог помять её рукой, сжимая пальцами словно воздушное и липкое маршмеллоу. Уилл медленно облизнул треснутую посередине губу, ощущая металлический привкус, и его зрачки расширились от понимания. Он отскочил, наблюдая, как небольшая царапина наливается кровью, обжигая его сознание едким чувством вины. Твою мать, он ведь предупреждал, просил не подходить к нему! — Боже… — Уилл обречённо сел на корточки, машинально складывая и убирая нож в задний карман штанов. Лёгкая тошнота ещё присутствовала, как и ощущение леденящего душу взгляда. Что-то продолжало жадно смотреть на него, как в видении. Как в том проклятом номере мотеля! Что-то следило за ним, как прилипший к его страхам чужой кошмар! И это уже не напоминало простой эмпатический фантом… Уилл спрятал искажённое внутренней болью лицо за ладонями, пока пытался отдышаться. Нужно сосредоточиться! Что он только что видел? Это убийство, которое происходило в эту самую минуту? Или Ганнибал действительно стал чьей-то мишенью из-за него? Знал ли тот убийца Ганнибала? Или его образ стал олицетворением потери, как и образ убийцы — олицетворением ночного кошмара? Мысли путались, перескакивая с одного вопроса на другой. Человеческое сознание пылало от резкого вмешательства в его хрупкую, временами неустойчивую психику. Как он ненавидел болезненные осколки будущего! Как он ненавидел всё, что разрывало его человеческую сущность и превозносило демоническую! Никогда, никогда он не просил никаких даров, никогда не жаждал видеть будущее, пусть и максимально редко! И как это каждый раз разрывало его на две отдельные части. Ганнибал неторопливо смазал кровь с шеи и облизнул багровые подушечки пальцев, с двойственной эмоцией наблюдая за сжавшимся Уиллом и полярным сиянием от энергетического всплеска вокруг. Поле оставалось упругим, и любое движение ощущалось с небольшой задержкой. Интересный феномен: завершалась постепенная стабилизация времени и пространства. Едва он сделал шаг, как Уилл вскочил, выставляя руку и топорща вздыбленные крылья в предупреждающем жесте. — Нет! — повысил голос он и тут же понизил его до утробного рычания: — Стой там, где стоишь! — Я в безопасности, Уилл, как и ты. Всё в порядке. Ещё один осторожный шаг. Ганнибал зорко наблюдал за оскалившимся хищным зверьком, в чьих глазах читался настоящий раздрай. Их связь гудела душевной болью и изнуряющей ненавистью, и Ганнибал физически ощутил, как тяжело Уилл переносил свои глубинные скрытые возможности. И как осознанно он блокировал их, создавая отказом мощные энергетические взрывы. — Если ты хочешь понять меня, то научись хотя бы слушать! — Уилл бросил полный нескрываемого гнева взгляд и заметался по небольшой площадке перед рестораном. — Я едва не вскрыл тебе горло! Неужели было сложно не подходить ко мне, когда… Он резко остановился перед парапетом арочного моста и внезапно шарахнул по его острым каменным гранями двумя руками с такой силой, что Ганнибал нахмурился: с таким выплеском он мог нанести себе серьёзные увечья! — Ч-чёрт! — зашипел Уилл, утыкаясь лбом в холодный мраморный шар, украшающий низкую колонну, заглушая внутреннюю боль внешней. Ободранные рёбра ладоней и костяшки тупо пульсировали в такт гудящим вискам, и ощущение ледяного взгляда наконец-то отступило. Значит, всё-таки эмпатический фантом… Чёрт! Нужно позвонить Джеку. Сообщить о видении. Предупредить. Трясущейся рукой Уилл выудил из кармана телефон, едва не уронив его на асфальт, и нажал большим пальцем на номер Джека Кроуфорда. Гудок. Горло с трудом протолкнуло тёплую слюну, сжимаясь и больше не позволяя нормально вздохнуть. Телефон крупно затрясся, но Уилл сильнее стиснул зубы и сжал устройство, не обращая внимание на кровь, что выступила крупными бусинами поверх рассечённой кожи. Второй гудок. Уилл зажмурился, ощущая, как его трясёт. Как ведёт в сторону и каких усилий ему сейчас стоит оставаться на ногах! Третий… Мягкая рука Ганнибала легла на плечо и несильно сжала, странным образом поглощая холодную дрожь. И стянутость отступила следом за прогорклым волнением. Резкий, необходимый вдох раскрыл лёгкие, наполняя их речной прохладой. Автоответчик механическим голосом оповестил, что Джек занят, и Уилл с облегчением сглотнул, слыша звуковой сигнал о записи сообщения: — Будет ещё один «ангел», Джек. Я видел его на строительных лесах. Со мной всё в порядке. Я… никому не навредил. Последнее Уилл произнёс тихо и отчаянно, зная, что это будет первое, о чём спросит глава поведенческого отдела при разговоре. Ему повезло, что Джек занят, а Ганнибал явно не станет настаивать на горькой правде… В этот момент Уилла прошила уверенность: если бы он кого-то случайно убил, Ганнибал бы помог избавиться от тела и создать хорошее алиби. Боже, куда он всё-таки влез! Сбросив вызов и убрав телефон, Уилл медленно повернулся к терпеливо ожидающему его Ганнибалу. Под мнимым потоком тепла и поддержки на него смотрели с тёмным недовольством: шершаво, жёстко и ощутимо серьёзно. И эта колкость рассыпалась по позвоночнику сухим снопом мурашек. Уилл нерешительно проскользил взглядом по свежей смазанной царапине и виновато прошептал: — Мне жаль. Вслед за этим он потянулся к шее Ганнибала, чтобы исправить последствия вышедшей из-под контроля своей теневой стороны. Его багровые капли быстро соединились с кровью Ганнибала, и через несколько секунд на коже не осталось и следа. Однако его взгляд от этого теплее не стал, напротив — он дробил им и без того натерпевшегося Уилла похлеще звонка Джека и видения вместе взятых. И не просто дробил, он словно разбирал его на части, чтобы указать на что-то важное, и это волновало эмпатичную часть Уилла. Волновало, потому что он не понимал, что сейчас может быть важнее совершённой им ошибки… Ганнибал аккуратно взял его разбитые руки и осмотрел содранную кожу с кровоточащими рваными царапинами. — Тебе нравится, когда тебе промывают раны антисептиком? — сухо поинтересовался он, и Уилл неуверенно сглотнул, округлив и без того большие глаза. За сине-зелёной завесой непонимания наконец просочилась позднодошедшая истина. И исцеляющая энергия тёплой волной прилила к холодным костяшкам, мигом исцелив ссадины и не оставив даже зарождающихся чёрно-сливовых ушибов. — Так лучше. Тебе не кажется, что, подвергая себя физическому насилию, ты не решаешь душевные проблемы? Потемневший взгляд оставался строгим, и Уилл стушевался, пряча глаза и с ужасом осознавая новую правду: Ганнибалу плевать на собственную, едва не вскрытую шею, но не на то, как чувствовал себя Уилл. Похоже, Ганнибал увидел в нём очередную слабость, нашёл рабочие рычаги давления, просевшие места, через которые в дальнейшем сможет проникнуть под кожу, чтобы изменить его. Разочарование скользнуло хмурой серостью по молодому лицу и залегло глубокой складкой между бровями. И Уилл прикусил губу, чувствуя, как под желудком стягивается тугой узел, а уголки глаз неприятно режет. — Не хочешь, чтобы твоя новая игрушка сломалась слишком быстро? — с горечью в голосе спросил он. — Разве? Уилл ничего не ответил, пытаясь слезть с иглы неприятных эмоций, чувствуя, как восстановилось время и рассыпалась хрустальным бисером его автоматически созданная защита. Вслед за ней обнажился и ментальный порез на руке и тут же исчез. Однако это не осталось без внимания Ганнибала, чьи черты лица тут же ужесточились — та история, в которую попал Уилл, нравилась ему всё меньше. — Может, посмотришь на меня? — Ганнибал дал ему время подумать, внимательно наблюдая за колебанием, с которым Уилл всё же окинул его полным фрустрации взглядом. Ганнибал заправил кудрявую прядь за ухо Уиллу и приложил ладонь к его холодной щеке. Их натянутая связь гудела поющей тетивой, и ему хотелось скорее выпустить стрелу раздрая, убрав с тернистого пути Уилла любые препятствия к его становлению и принятию. — Игрушки становятся нарезками, а ты когда-нибудь встанешь со мной на одну ступень. Уилл смотрел долго и пристально в светлеющие радужки, видя в отражении круглого зрачка самого себя. В конце он тихо покачал головой, прежде чем ответить: — Ты не способен уберечь меня от меня же. Не способен уберечь от редких вспышек ненужного дара. От ночных кошмаров и самой смерти. — Уилл примирительно ткнулся носом в ладонь Ганнибала и глубоко вдохнул тёплые нотки запаха Истинности и сладкие аккорды свежей крови. — Ты такой же смертный, как и я, только заигравшийся в бога убийца, вставший на вершину пищевой цепочки. Что ты сделаешь со мной, если я не захочу подниматься за тобой туда же, на твой трон, созданный из костей и мизантропии? Я знаю, что убьёшь. И выбирая тебя, я выбираю смерть. Как и ты. Откуда ты знаешь, что рядом со мной можешь быть в безопасности? Рядом с демоном, который может жалеть, что не убил тебя в раздевалке или каморке охраны… Уилл говорил искренне, жадно вдыхая и желая сломать сейчас эту кисть. Сломать, чтобы разрушить карточный домик иллюзий, доказать себе, что он не ходит по лезвию ножа, а висит на нём, с трудом держась одной рукой. И с появлением Ганнибала это лезвие стало намного тоньше и острее… И что его заботливые жесты — обычная манипуляция, чтобы посмотреть, что будет дальше. Природное любопытство, не более. — Все мы выбираем смерть, делая первый вдох. Вопрос в том, как скоро и каким путём мы придём к ней. Я не заставляю тебя быть убийцей. Ты сам выбрал этот путь, но я могу помочь тебе обрести себя, и благодаря этому ты справишься со всем, что тебя беспокоит. Или ты забыл, что открыла тебе душа? Да, Ганнибал мог быть в чём-то прав. По-своему прав, и Уилл это чувствовал. Ему ещё есть, ради чего жить и сражаться. А сейчас его просто ненадолго снесло волной опустошения после энергетического вброса, который вот-вот закончится. Демонические потоки почти сгармонизировались. На этот раз обошлось без тяжёлых последствий для человеческого сознания и тела. Практически всё прошло на удивление гладко, и можно наконец выдохнуть. Ладонь исчезла, и Уилл втянул носом зимнюю прохладу и прикрыл веки, концентрируясь на неровном, но постепенно успокаивающемся сердцебиении. — Я не хочу обладать этим даром и любым другим. За это назначена слишком большая цена, но я ещё ни разу не смог предотвратить то, что вижу, потому что мой разум рисует только образ убийцы, но не его истинное лицо. Это не дар, а какое-то проклятие, которое я стараюсь засунуть куда подальше, чтобы оно не возникало в моём поле. Я не хочу видеть то, что неспособен исправить. В этот момент Ганнибал заметил почерневшую цепочку на шее Уилла и потянул за неё, выуживая на свет недавно подаренный им оберег. — Ты жаждешь разделения со своей природной сущностью. Это разделение притягивает тебя, как блеск рельс притягивает нас, когда мы слышим звук приближающегося поезда. Оставайся собой, Уилл. — Собой? — ядовито прошептал Уилл и открыл глаза. Его внимание сразу привлёк разбитый оберег. Серебро почернело, а цитрин стал прозрачным и раскрошился на ладони Ганнибала. — Ты не знаешь, каково это — быть вечно голодной тварью, чьи желания опускают только на дно! — Все живые существа созданы голодными тварями. Но разве сейчас для тебя не открыта иная дорога? Возможность оттолкнуться от дна. — Ганнибал снял с шеи Уилла обугленную цепь и внимательно осмотрел её, пока Уилл продолжал молчать, недовольно раздувая ноздри. — Что заставляет тебя думать, что твоя трансформация усугубит твою жизнь? — Она уже усугубляет! — отрезал Уилл. — Я чувствую, как моя вторая часть не хочет продолжать работу в ФБР. Встретив тебя, она пытается противостоять новому делу. И ты хочешь сказать, что это улучшает мою жизнь? — Разве нет? Жизнь не строится только на самопожертвовании. Тебе выпал счастливый билет на свободное от страданий будущее. И на твоём месте я бы прислушался к тому, что тебе приходит извне, — твёрдо ответил Ганнибал, обращая внимание Уилла на сплавленные друг с другом стыки звеньев. — Чтобы сжечь этот оберег, нужно уметь работать через видение, нужно уметь находиться в нём и взаимодействовать с той сложной энергией. Существо, что сделало это, обладает этими умениями, и я не уверен, что это то дело, в которое тебе следует соваться, Уилл. — Если ты ещё не понял — я уже в нём! — вскинулся Уилл и тут же выдохнул. Сил на споры не оставалось, но разум зацепился за слова Ганнибала, ощущая в них необходимую поддержку. Ведь если это действительно живая тварь, значит, он прав и убийц двое! Это стоило обдумать. — Мне нужно довести дело до конца, а сейчас, пока меня не вырвали на работу, я предлагаю поесть. Как ты на это смотришь?