Альтернативная концовка

Перед глазами все плыло, и Хаус не понимал, где он находится. Веки опустились сами по себе, в висках нещадно пульсировала кровь. Вдалеке Грегори услышал, что кто-то звонил в дверь, но сил подняться, чтобы открыть ее, не было. Темнота надвигалась с беспощадной скоростью, и вскоре сознание окончательно покинуло его. В этот самый момент в квартиру диагноста звонил обеспокоенный Джеймс Уилсон. Сейчас он находился здесь, потому что его лучший друг уже второй день не появлялся на работе и не отвечал на звонки. Стоя перед этой самой дверью, он вспомнил, как несколько лет назад точно также стоял перед этой дверью и звонил в звонок, а его лучший друг в этот момент лежал на полу в луже собственной рвоты, рядом валялся пустой пузырек из-под оксикодона и пустая бутылка виски. Онколог быстро достал из кармана свой собственный ключ от этой квартиры, оставшийся у него с тех самых пор, как он жил здесь после разрыва со своей третьей супругой. Отперев замок Уилсон прошел внутрь. Все было тихо, и создавалось впечатление, что в квартире никого нет. Но внимательный взгляд Джеймса наткнулся на трость Хауса, прислоненную к роялю, и в его голове возникла мысль: «Нет. Он не мог уйти из дома без трости. Просто не смог бы!» Визитер стал тщательно осматривать все комнаты в попытке отыскать Грэга. Гостиная – ничего, кухня – такое чувство, будто бы ей уже давно никто не пользовался, спальня – кровать смята, значит, он точно был дома. Осталась только ванная, и, зайдя туда, онколог увидел ошеломительную картину. Хаус, тот самый дерзкий, всегда уверенный в себе врач–диагност, лучший в Нью-Джерси, мирно лежал в ванной полной воды алого оттенка, а на обоих запястьях зияли ужасные раны вскрытых вен, из которых еще сочилась кровь, постепенно покидая это изможденное тело, а рядом, на коврике, валялось несколько пустых пузырьков из-под викодина. Медленно подняв их, он увидел давнишнюю дату выдачи и выписаны они были от его имени. Сбросив с себя оцепенение, Джеймс бросился вызывать 911. - Алло! Срочно нужна машина скорой! Мужчина лет 50 – 52 с большой кровопотерей из-за вскрытых вен, пульс нитевидный еле прощупывается, - прокричал он в трубку срывающимся голосом, еле ощущая под пальцами пульсирующую на шее жилку. Затем он пережал вены в районе предплечий, чтобы сократить кровопотерю до минимума. Бригада медиков прибыла спустя 5 минут после звонка. Быстро наложив тугие повязки на руки и постоянно проверяя пульс, врачи погрузили беспомощного человека на носилки и направились к машине. Джеймс следовал за ними, абсолютно на автомате схватив трость и кожаную куртку хауса, небрежно оставленную на спинке кресла. Уже сидя в скорой, Уилсон вспомнил, что в квартире не видел ничего хоть относительно похожего на предсмертную записки, и решился проверить в куртке. В одном кармане нашлись мобильный Хауса и ключи от квартиры, а в другом – ключи от мотоцикла и обычный белый лист бумаги, сложенный вчетверо. Погрузившись в чтение письма, на самом деле оказавшегося именно предсмертной запиской, он и не заметил как из глаз полились слезы, пока одна из них упала на выведенные небрежным почерком диагноста буквы. "Джейми, я знал, что ты обязательно найдешь это письмо, потому что просто не можешь не найти. Джеймс, я прошу у тебя прощения за все те гадости, которые сделал тебе за время нашей дружбы. Просто только сейчас я понял, что в действительности ты был моим единственным самым лучшим другом в этом мире, ты был самым близким мне человеком, но я этого просто не осознавал или не хотел осознавать. Но все же прости. Прости и не вини за то, что я решил уйти таким постыдным образом, но я так больше не могу. Боль в последнее время просто снедает меня, я не могу ее терпеть, но принимать викодин я не хочу, а с того самого ЕЕ ухода боль поселилась и в душе. Мне очень больно от того, что я вижу ее каждый день, но не могу к ней прикоснуться, она принадлежит не мне, и я уважаю ее решение. Обязательно подбодри мою диагностическую команду, мою бывшую диагностическую команду. Передай им, что я искренне прошу у них прощения за все те унижения, которым я их подвергал. Они уже выросли, стали замечательной, уверенной в себе командой (возможно даже неким подобием семьи) и теперь точно могут справиться без своего острого циничного и эксцентричного папочки. Я ими горжусь! Кадди… Лиза, я даже и не надеюсь, что ты когда-либо сможешь меня простить, я этого просто не достоин. Я сделал тебе слишком много гадостей, причинил слишком много боли, за что не достоин твоего прощения. Просто я боялся, боялся впустить кого-либо в свою жизнь, в свое сердце, после того, как Стейси бросила меня именно в тот момент, когда я больше всего нуждался в ее поддержке. И с тех пор я отгораживал себя от окружающих стеной из неприступного холода и ядовитого сарказма. Я нарочно пытался всех оттолкнуть, но не заметил, как ты смогла пробраться за мой своеобразный панцирь. Просто однажды я понял, что ты неотъемлемая часть моей жизни, но зачем тебе калека с мерзким характером? И ты ушла. Просто я хочу, чтобы ты знала - я любил тебя, люблю и буду любить даже после смерти! Я буду любить тебя всегда! Прости! С любовью ко всем, кому я не безразличен. Доктор Грегори Хаус." Уилсон никак не мог поверить, что это письмо, такое живое, такое чувственное написал тот самый желчный, саркастичный, холодный и черствый ублюдок Грегори Хаус, которого они все знали, но как оказалось, не знали вовсе. Глубоко задумавшись о том, каким на самом деле был диагност, его лучший друг сразу и не заметил произошедшего изменения. Звук кардиомонитора был не таким, у Грэга произошла остановка сердца. Из раздумий Уилсона вывел лишь громкий крик где-то над ухом. - Быстро заряжай дефибриллятор! - Заряжаю! - Разряд! - Пульса нет! - Разряд! - Пульса нет! - Еще разряд! - Есть пульс! Сердце все же удалось запустить, хоть и с третьей попытки. В этот момент машина скорой подъехала уже к учебному госпиталю Принстон–Плейнсборо, на пациента одели кислородную маску, потому что самому ему было очень тяжело дышать, и направили прямиком в реанимацию. Обессилевший Уилсон медленно выбрался из скорой и тоже отправился к реанимации, по пути вызвав по пейджеру всю команду Хауса. Он не сообщил Кадди, не смог, просто не смог сказать ей, что человек, которого она любит, попытался покончить с собой из-за любви к ней. Он слишком часто видел, какие печальные, полные нежности взгляды они бросали друг на друга тайком, думая, что никто не видит. Но она сознательно сделала свой выбор не в пользу Хауса, видимо тоже боялась, но чего - неизвестно. Джеймс и не заметил, как подошел к дверям реанимационного отделения, там его уже ждала вся диагностическая команда и не только те, кто работал сейчас, но и бывшие в лице Чейза и Кэмерон. Элис моментально уловила печальный, даже несколько обреченный вид Уилсона. - Что случилось? – встревоженно спросила она. - Вы нашли Хауса? С ним все впорядке? – вторил Чейз ее словам. - Он… - онколог просто не мог произнести в слух того, что произошло, но собравшись с силами, он повторил попытку. - Он пытался покончить с собой. Выпил сразу несколько пузырьков викодина, а затем, сидя в наполненной теплой водой ванне, перерезал себе вены на обоих запястьях, - закончил врач сдавленным голосом, пытаясь сдержать свои чувства. - Но как? Зачем? – крикнули они все хором. - Я сообщу врачам, что необходимо срочно провести ему гемодиализ, иначе его почки и печень откажут, - тут же встревожился Тауб и скрылся за дверьми в отделение. Все же остальные стояли и смотрели на Уилсона ошарашенными взглядами. Ведь никто не мог поверить в то, что этот очень волевой человек, каким по крайней мере они видели его со стороны, может так поступить. - Он оставил письмо, в котором написал, что очень устал от боли, но викодин принимать не желал. Также он попросил вас простить его за все зло, что он причинил. И то что вы отличная диагностическая команда и вполне можете справиться и без него, - достав письмо из кармана брюк, Джейми зачитал им вслух тот отрывок, который посвящался этим врачам. - Джеймс, можно вас на минутку? – тихо отвела его в сторону доктор Кэмерон. - Да, конечно, – не стал противиться онколог, хотя меньше всего сейчас он хотел разговоров. - Джеймс, а Кадди? Кадди знает? – девушка тоже видела какими взглядами обменивались Кадди и Хаус, когда думали, что никто этого не видит. - Вы ведь ей не сказали? Потому что считаете ее причастной к этому? Ведь душевная боль намного сильнее физической? – вновь проницательно спросила Элисон. - Да! Да я виню ее, отчасти, ведь это именно она его тогда бросила. Знаешь, я даже удивлен, что он смог так долго продержаться рядом с ней, и ведь он не язвил, не отпускал различные пошлые шуточку в ее адрес с самого их разрыва. Он вообще вел себя ниже травы, тише воды, – Джеймс выговорил ей все это, и ему даже стало немного легче. - Я знаю. Вам тяжело, вы переживаете за него. Но держать ее в неведении все равно не получится. Она узнает об этом рано или поздно, - постаралась успокоить не совсем вменяемого мужчину девушка. - Спасибо, Кэмерон. Ты действительно мне помогла, а сейчас мне нужно немного подумать, затем я схожу к Кадди, - и, развернувшись, он направился к лифту и поехал на верхний этаж, беспрепятственно выбрался на крышу, любимое место Грэга. Ему просто до одури необходим был свежий воздух, но однако погода не радовала: тяжелые свинцовые тучи роняли капли дождя, словно плакали над трагической жизнью человека, в данную минуту находящегося в небытие, где-то между жизнью и смертью. Просидев несколько часов, показавшихся годами, на ветру под дождем, Джеймс все же собрался с мыслями и с силами для предстоящего тяжелого разговора. Он направился в кабинет главврача госпиталя, потому что Кэмерон несомненно права - Лиза обязана знать о том, что произошло. Уилсон очень волновался, так как понимал, что разговор предстоит очень тяжелый, ведь ему необходимо сообщить своему другу о том, что человек не безразличный им обоим сейчас между жизнью и смертью. Он остановился возле дверей в ее кабинет. Сквозь неопущенные жалюзи врач видел, что Лиза работает с какими-то документами и судя по ее лицу это что-то важное для госпиталя. Простояв еще минут 5 возле дверей, Джеймс все же решился войти внутрь, предварительно постучав. Кадди не отреагировала на его появление никоим образом. - Вы что-то хотели? - Да. Кадди мне нужно тебе кое-что сказать, это касается Грэга, - его голос его подвел, выдавая то, насколько он переживает за друга. Услышав обеспокоенный голос Уилсона, главврач тут же отвлеклась от работы и подняла взгляд на ужасно бледного подчиненного. - Ты нашел его? С ним все в порядке? – она очень испугалась, увидев Джеймса в таком состоянии, но тот ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел на нее со страхом и какой-то затаенной болью в глазах. - Уилсон! Да что с тобой, черт побери?! Говори! Что произошло? Хватит молчать, Уилсон! – ее голос сорвался на крик, она не знала почему, но боялась. Ее сердце предчувствовало, что произошло что-то ужасное. Заведующий онкологией медленно опустился в кресло, стоящее возле стола, и нервно сжимал в руках записку Хауса. - Прости. Вот прочти это, - и протянул ей уже изрядно помятый лист. Лиза взяла его в руки, ничего не понимая, и принялась читать текст, сразу же узнав почерк. По мере чтения ее глаза расширялись от ужаса, а затем все ее сознание затопил страх. Страх за жизнь человека, которого она любит. Не заметив побежавших из глаз слез, Лиза вновь обратилась к Джеймсу, чтобы узнать, что именно произошло. Ее голос в этот момент очень дрожал. - Что? Что он сделал с собой?! - Выпил сразу 3 пузырька викодина и вскрыл себе вены. - Зачем? Зачем же он это сделал? Почему? Я не понимаю – зачем?! – ее голос вновь сорвался, у нее начиналась истерика. - Боль. Ему было очень больно, он больше не смог терпеть эту боль. По крайней мере, он так написал, - ответил Уилсон. Вначале он хотел рассказать Кадди о произошедшем и обвинить ее в том, что его друг сейчас умирает. Ведь если бы Лиза тогда не бросила Хауса, то ничего бы этого сейчас не произошло. Но после того, как он увидел всю боль, отразившуюся в ее глазах, весь страх за жизнь диагноста, он просто не смог этого сделать. Именно в этот момент раздался писк пейджера онколога, и он бросился в отделение реанимации, а Кадди, не обращая внимания на свой внешний вид, бросилась вслед за ним, поняв что с Грэгом что-то не так. В палате Хауса творился какой-то каламбур, но больше всего было слышно надрывающийся кардиомонитор, сообщающий всем вокруг о том, что пульс отсутствует. Реанимационная бригада пыталась запустить сердце, и с пятой или шестой попытки у них это получилось. Взволнованная главврач обратилась к диагностической команде, стоящей возле палаты. - Что произошло? Из-за чего остановилось сердце? - Мы не знаем, - честно ответил ей Чейз, разведя руками. - Он был стабилен. В крайне тяжелом состоянии, но стабилен, в себя не приходил, никого не звал и не бредил. Сердце просто взяло и остановилось. – Добавила тринадцатая. Лиза уже была на пределе, ей просто жизненно необходимо было увидеть Хауса, что бы лично убедиться, что он еще дышит. - Можно мне к нему? Пожалуйста, всего минут 10, не больше. Форман сразу же все понял и отправил команду в комнату отдыха выпить кофе, а сам увел Уилсона к нему в кабинет. Кадди мягко улыбнулась Эрику вслед, благодаря за его понимание и, развернувшись, вошла в палату. Она опустила жалюзи, так как не хотела, чтобы кто-то помешал им, и нежно прижалась своими губами к губам Грэга. - Грэг, прошу тебя, пожалуйста, только не умирай, не бросай меня одну. Я знаю, что еще у меня есть Рейчел, есть друзья, но без тебя я не смогу, моя жизнь просто станет пустой, лишенной всякого смысла. Я просто сломаюсь, если ты уйдешь. Я люблю тебя! Слышишь? Люблю! В этом мире больше нет человека, которого я смогу так полюбить, потому что Грегори Хаус в этом мире есть только один. Мне не нужно, чтобы ты менялся, просто позволь быть рядом с тобой, позволь любить тебя или хотя бы быть твоим другом, но лишь бы быть рядом. Умоляю тебя, не оставляй меня. Я не выдержу, если ты умрешь, и я умру тоже! – из ее глаз вновь полились слезы. Но человек, лежащий на больничной койке, остался, все так же безмолвен ко всем ее просьбам. Внезапно Кадди увидела резкое изменение жизненных показателей, которые ясно твердили о том, что диагност впал в кому. Лиза поспешила сообщить об этом Форману. - Доктор Форман? Он впал в кому. Нет, в себя не приходил. Да, я жду вас. Лиза села в кресло рядом с кроватью и стала наблюдать за тем, как медленно капала кровь, которую переливали лежащему на постели человеку. - Потеря слишком большая, поэтому ему до сих пор переливают кровь, – сказал Форман, тихо войдя в палату. - Кадди, можно задать вам один вопрос? – произнес невролог. Она в ответ лишь устало кивнула. - Вы ведь любите его? - Да, – очень тихо ответила она и посмотрела на своего подчиненного с глухой мольбой, а предательские слезы вновь полились из глаз. Эрик молча протянул ей платок, чтоб та вытерла слезы. - С ним обязательно все будет хорошо! Я обещаю! Лиза была очень ему благодарна за его понимание. В таком напряжении уже прошла неделя. Неделя с тех пор, как Хаус впал в кому. Потеря крови уже полностью восстановилась, и, как сказали врачи, то, что Грэг вскрыл вены, спасло его печень и почки от отказа из-за передозировки викодина. Но он все никак не приходил в себя или может не хотел приходить. Каждый день к нему заглядывал кто-нибудь из диагностической группы и рассказывал о том, что нового произошло, как они боролись с новой медицинской загадкой за жизнь пациента, и, что если бы он был с ними, то справились бы они гораздо быстрее. Также каждый день к Хаусу приходил Уилсон, но он практически не говорил о работе, по большей части вспоминал, как они познакомились и всю их дружбу. Кадди же словно поселилась в палате диагноста, она все свое свободное время проводила рядом с ним. Лиза даже попросила маму приютить у себя Рейчел, сославшись на то, что на работе накопилось слишком много дел, и ей каждый день приходится надолго задерживаться. Сама же она каждую ночь проводила рядом с постелью Хауса. Зайдя в палату, она сбрасывала с ног так надоевшие за целый день туфли, удобно сворачивалась в кресле, брала его руку в свою и долго смотрела на него с безграничной нежностью любовью, пока незаметно для себя не засыпала. Шел уже десятый день, как Грегори Хаус, известный диагност впал в кому. Рабочий день был закончен, и Лиза по привычке вошла в его палату и задернула жалюзи. Она знала, что вера в благоприятный исход потихоньку покидала всех, только она сама и Джеймс Уилсон хранили в себе эту веру. Словно по заведенному обычаю Кадди приблизилась к лежащему мужчине, нежно поцеловала его в губы и, приблизившись к уху, прошептала. - Я люблю тебя Грэг! Прошу вернись ко мне! И в этот момент рука, которую она нежно держала в своей руке, сжалась, а из горла вырвался очень тихий хрип, превратившийся в ее имя. - Лиза! Лиза, прости, я люблю тебя! – и в этот момент тишину в комнате нарушил тревожный писк кардиомонитора, сообщающий, что сердце пациента перестало биться. - Срочно! Бригаду реанимации, у него фибрилляция желудочков! – проорала главврач, нажимая кнопку вызова помощи. С пятого раза сердце все же удалось запустить. Испуганная женщина сидела на диванчике, стоящем в углу палаты и рыдала, она позвонила Уилсону и попросила приехать, и тот помчался в госпиталь настолько быстро, насколько смог. Вбежав в палату лучшего друга, он сразу же бросился успокаивать женщину, у которой уже просто начиналась истерика. - Тихо, тихо! Лиза успокойся и объясни мне толком, что здесь произошло? - Я как обычно зашла в палату, поцеловала его и прошептала, что люблю. Внезапно он сжал мою руку, позвал по имени, сказал, что любит, и его сердце остановилось. Реаниматологам только с пятой попытки удалось его запустить, – произнесла Кадди, немного успокоившись. - Я боюсь, Джеймс, боюсь, что если он уйдет, я не смогу жить без него и уйду вслед за ним. Я очень его люблю. Он, именно он, любовь всей моей жизни. - Лиза, прошу тебя, успокойся. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Все обязательно должно быть хорошо! Мы его так легко не отпустим! В тот момент, когда Хаус пришел в себя, он услышал, как в палату вошел его лучший друг, слышал, как сквозь слезы Лиза, его любимая Лиза, пересказала все произошедшее. Слышал ее страхи и обещание Уилсона. И именно в тот момент Грэг понял, что ему слишком рано умирать, что пока в этом мире есть хоть кто-то, кому он нужен и дорог, он не сможет уйти, причинить такую неимоверную боль. Диагност открыл глаза и с минуту просто наблюдал за двумя самыми важными, самыми любимыми и дорогими людьми в своей жизни, пока они не обратили на него внимание. Увидев, что Хаус пришел в себя, они оба кинулись к его кровати. - Наконец-то! – воскликнул Джеймс. - Слава Богу! – вместе с ним произнесла Лиза, и из ее глаз вновь полились слезы. - Тише, – попытался успокоить ее диагност, но понял, что говорить очень трудно, так как в горле все пересохло. - Пить, – одними губами произнес он, и Уилсон тут же кинулся к графину с водой и налил воды в стакан, а затем помог другу немного отпить. Как только горло немного смочилось водой, лежащий мужчина снова попытался что-то сказать, но Лиза вновь его прервала. - Не надо, не говори ничего. Просто отдыхай, а мы будем рядом, – с этими словами Кадди взяла руку Грэга в свою и вновь удобно устроилась в кресле возле его постели, а Уилсон пододвинул стул и сел рядом, с другой стороны. Если бы в тот момент жалюзи были не задернуты, то все, кто проходил мимо этой палаты, могли увидеть счастливые улыбки на губах заведующего онкологией и главврача. Джеймс выбрал минутку, чтобы отлучится, так как он хотел сообщить эту радостную новость команде, да и он понимал, что этим влюбленным сейчас необходимо поговорить наедине. Набрав на мобильном сообщение: « Хаус очнулся! Приезжать не нужно, он еще слишком слаб». – Уилсон отправил его всем членам команды, а сам отправился к ближайшей кофе–машине. А тем временем в палате. Хаус смотрел в глаза Кадди и видел, насколько она измучена всем происходящим, а так же видел всю ту любовь, которая светилась в них. - Прости. Прости меня за все, особенно за то, что заставил страдать и переживать, – тихо сказал диагност и чуть крепче сжал ладонь Лизы в своей. - Тихо, не нужно говорить. Ты еще слишком слаб. Просто знай, я люблю тебя! – ответила она. - И я люблю тебя! Всегда буду любить! Она прервала дальнейший поток его слов, осторожно прижавшись своими губами к его в поцелуе. Грэг ответил на ее поцелуй и углубил его, затем, осторожно пододвинувшись, потянул ее слегка на себя. Поняв, чего он хочет, Кадди легла рядом с ним. Она не успела заметить, как уснула, а диагност повернулся на бок и любовался тем, какой расслабленной она была во сне. Он старался не смотреть на свои перебинтованные запястья, понимая, какую ошибку он совершил. Через 5 минут мужчина уже сам спал, нежно обнимая во сне любимую женщину. Войдя в палату, Джеймс застал эту идиллическую картину и поспешил покинуть палату, потому что этим двоим определенно нужно отдохнуть. Через 2 недели Грегори Хауса выписали из больницы. Все были счастливы тому, что диагност полностью поправился. На удивление он был самым тихим и прилежным пациентом, но всем было тяжело от того, что их сослуживец оказался на больничной койке. Лиза лично забрала Грэга из больницы и отвезла домой, где между ними состоялся серьезный разговор по поводу их отношений и всей дальнейшей жизни. - Вот я и дома, – радостно произнес мужчина, а его спутница была рада тому, что предусмотрительный Уилсон вызвал домработницу, которая привела квартиру в порядок. Сняв одежду, они прошли в гостиную и устроились на удобном диване. Хаус был рад оказаться в своей квартире, ведь он думал, что больше никогда здесь не окажется, не увидит свой старый добрый рояль, эти так обожаемые им гитары и даже многочисленные книги, стоящие на полках. - Грэг, послушай, думаю, нам нужно серьезно поговорить, – отвлекла его от размышлений Кадди. - Да, Лиза. Я знаю. Я тебя внимательно слушаю, – как-то обреченно произнес он, что не укрылось от его спутницы. - Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя, но ты же знаешь, что еще у меня есть Рейчел и определенные обязательства перед ней, как матери. - Да, я все понимаю. И я очень благодарен тебе за то, что ты не оставила меня в этот трудный момент. И я готов принять любое твое решение, если ты захочешь, я попытаюсь измениться ради тебя. Я знаю только одно, теперь я ни за что не смогу от тебя отказаться. - Я знаю Грэг. Я тоже хочу быть с тобой, я просто не смогу отказаться от тебя. Но твоя зависимость… Когда ты вновь начал употреблять викодин? - Я его не принимаю. Последний раз я его принимал тогда, перед нашим разрывом. В тюрьме мне никто его не давал, вообще ничего. За год я привык к присутствию этой боли. И сейчас я не принимаю ничего, только, когда боль становится совсем нестерпимой, я пью ибупрофен. - Если ты хочешь, мы можем попробовать метадон. Если хочешь, я лично буду следить за твоим состоянием. - Нет. Метадон это давнее прошлое, как и викодин. Я не хочу однажды уснуть и не проснуться. Все обязательно будет хорошо. А если ты рядом, то боль совсем отступает. Я люблю тебя! - И я люблю тебя! – улыбнулась она ему в ответ. А через мгновение их губы уже слились в страстном поцелуе. Часа через 2, лежа в кровати и нежно обнимая любимую женщину, Хаус спросил у Лизы. - А, разве Рэй не ждет свою любимую мамочку дома? - Не сегодня. Она ночует у мамы. Те 10 дней, что ты провел в коме, она жила у нее, а я каждую ночь проводила рядом с тобой. - Завтра мы обязательно заберем ее. Те 2 недели больничного, что ты мне еще дала, я хочу провести с ней, чтобы узнать ее лучше. Теперь я тоже отвечаю за нее. Честно обещаю ее не баловать и не учить чему-либо непотребному. - Я верю тебе, – ответила Лиза и мягко рассмеялась. Он был очень рад видеть ее улыбку. ЭПИЛОГ После отдыха дома Хаус вновь вернулся на работу, продолжал все также решать все возможные медицинские загадки, требуя у главврача разрешения на не всегда необходимые процедуры. Они все так же переругивались на работе, но понимали, что без этих споров не смогут работать. Через год Хаус решился- таки сделать Лизе предложение. В самый разгар рабочего дня, когда вестибюль клиники был полон как служащих, так и пациентов. Грэг позвонил Кадди, попросил прийти ее в клинику для консультации, а когда она вышла из своего кабинета, опустился перед ней на колено, достал из кармана небольшую коробочку, в которой было кольцо, и громко, так чтобы все находящиеся там в этот момент могли его слышать. - Лиза Кадди! Женщина, которую я люблю больше жизни, согласишься ли ты стать моей женой? – произнес он, пристально всматриваясь в ее глаза, в которых уже блестели слезы радости, не заставившие себя долго ждать. Она не замедлила с ответом и произнесла всего лишь одно слово, так же громко, чтоб все услышали. - Да! Осторожно подошла к Грэгу, помогла ему подняться и позволила надеть кольцо на палец. За этим последовал нежный, но очень страстный поцелуй и буря оваций от окружающих. Все были безмерно счастливы за них. Сама свадьба прошла просто на высочайшем уровне, как и положено традициями. Невеста была потрясающа в белоснежном свадебном платье, жених не отставал от нее по красоте, ведь элегантный смокинг ему очень шел. Через 2 года после свадьбы в семье докторов Хаусов произошло радостное событие. Лиза Хаус родила ребенка, симпатичного мальчика с пронзительными голубыми глазами, прям как у папы, и темными волосами. Рейчел просто души не чаяла в своем братишке, и хоть ей и рассказали, что ее удочерили, она всегда считала Грэга и Лизу своими настоящими родителями. Форман вновь начал встречаться с Реми Хэдли, и вскоре они поженились, а еще через год у них родились очень милые близнецы, мальчик и девочка. Чейз и Кэмерон вновь сошлись и стали жить вместе, но решили вновь не оформлять свои отношения официально. Уилсон расстался с Сэм, но вскоре нашел свою любовь, ей оказалась девушка-пациентка, которой ошибочно был поставлен диагноз рак, но при повторных анализах он был опровергнут. На самом деле у нее в легких оказалась киста. Грегори Хаус больше никогда в жизни не притронулся к заветному оранжевому пузырьку викодина, он ему просто был не нужен, потому что вся его боль сразу же проходила, как только он смотрел на свою счастливую семью. Его главным анальгетиком были его любимая Лиза и дети. Он знал, что они никогда его не оставят, ведь он был жизнью Лизы, а она была всей его жизнью. Грегори Хаус был просто самым счастливым человеком в мире! КОНЕЦ!