***
Пока друг выполнял поручения Господина Кима, Чимин оставался в баре. Мысль о том, что о происходящем между ним и Хосоком надо поговорить прямо сейчас, уже кричала сигнализацией в голове. Официант разместился на одном из диванчиков, крутил в руке телефон и обдумывал, как и что он будет обсуждать с возлюбленным. Бармен даже на это внимания не обращал: копался в мобильнике, вечно кому-то что-то печатал, улыбался и иногда даже смеялся. Пака это злило. Почему с ним он так себя не ведет? Закрытый, холодный и отстраненный. Что пошло не так и в какой момент? Решение принято, и Чимин уже через пару секунд несся ураганом к барной стойке. Он вдруг понял, что поведение человека, которому он доверился, переходит все границы, и это ужасно раздражает. — Хосок! — крикнул официант, оперевшись ладонями о столешницу. Парень тут же оторвал взгляд от светящегося экрана, заблокировал телефон и непонимающе посмотрел в глаза напротив. Они кипели болью и обидой, что не могло не пугать. — Что происходит? Только не надо увиливать. Я не глупый и не слепой, не надо воспринимать меня как ребенка. Я не сильно младше тебя, но сейчас именно ты ведешь себя как дитя. — Чимин… — бармен закатил глаза и тяжело вздохнул, чем вызвал новую волну гнева у Пака, — я не хочу ничего обсуждать, потому что сам еще в себе не разобрался. — О чем ты? В чем тут разбираться? Хочешь понять, нужны ли тебе наши отношения или нет? — Отношения? Младший даже откачнулся назад, потому что последнее было произнесено с чем-то похожим на отвращение и насмешку. Они и правда даже не говорили о том, что они вместе, и никак это не обозначали. Но в понимании Чимина поцелуй и встречи у него дома не могли значить ничего другого. — Послушай, когда я в первые пришел к тебе, я почувствовал себя уютно и подумал о том, что ты мне нравишься, просто потому что ты живешь так, как мечтал всегда жить я. Мне казалось, что если я буду рядом с тобой, то смогу хоть немного понять, какого это быть нужным, и я понял. Только потом я начал осознавать, что на самом деле мне просто нравится сама мысль о том, что я любим, в то время как мне никто не нужен и я не готов отвечать взаимностью. Мы с тобой разные. Я привык к одиночеству и не смогу это в себе поменять. Чимин слушал, а слезы уже начинали жечь глаза. Горло болело и тянуло от обиды и удерживания истерики. — Мог бы озвучить это раньше, чтобы я не тратил время на бессмысленные переживания о тебе, — выдавил из себя Пак, с большим усилием натянув на лицо маску безразличия, и, развернувшись на пятках, двинулся в сторону уборной. «Прореветься, рассказать Тэ, напиться и жить дальше», — читал, как мантру, у себя в голове парень, и это удивительным образом немного успокаивало. В конце концов он ничего не потерял, кроме безразличия и равнодушия в свою сторону. Трудно было даже зацепиться за какие-то хорошие воспоминания, связанные с Хосоком. Реветь хотелось только от чувства униженности. Столько прыгать перед человеком, которому это не нужно… Ужасно. Еще и этот несерьезный взгляд, полный жалости. Чимин чувствовал, будто его только что полили из бочки с отходами, хотя в душе понимал, что Чон сделал все правильно. Сказал наконец прямо и в лоб, не оставляя желания хотя бы попытаться что-то исправить. Когда он думал о том, что они вдруг разойдутся, к горлу подкатывала тошнота, а живот сдавливало от страха, но сейчас почему-то такого не чувствовал. Да, было обидно, что первая его влюбленность закончилась вот так, и от слов, что он не нужен, становилось паршиво, но, с другой стороны, теперь он свободен, не нужно забивать голову причинами чужого поведения, и время, что он потратил на общение с заранее предначертанным провалом, было не таким уж и серьезным. Чимин умылся холодной водой, надеясь немного снять припухлость и красноту с глаз, и взглянул на себя в зеркало. Перед ним стоял красивый молодой человек. Пухлые губы, светлая кожа, идеальный овал лица, маленький, аккуратный нос и все еще розоватые волосы, которые он пока так и не перекрасил. «Это не я его потерял. Это он упустил такую прелесть, как я», — подумал парень, вздернув подбородок и слегка улыбнувшись. Знал бы Минни, что вот так легко придет в себя, когда все проанализирует в своей голове, настоял бы на разговоре намного раньше.***
Время близилось к шести часам вечера, и Тэхен уже ускорялся, чтобы не оставлять Чимина наедине с Ду Боном во время запары. Впереди уже виднелась вывеска бара, и парень успел порадоваться пустой парковке, гласившей, что в «Гранате» еще нет посетителей, но позитивный настрой сохранялся не долго. Черный тонированный автомобиль осторожно притормозил прямо перед дверьми и уехал, как только захлопнулась пассажирская дверь за спиной Тэ. Медленные, тихие шаги сзади. Ким замер на месте, не оборачиваясь. Чья-то широкая ладонь легла на плечо и слегка сжала одежду в массирующем движении, затем плавно двинулась к шее, пройдясь кончиками пальцев по сонной артерии, вызывая волну мурашек по всему телу. — Соскучился? — хриплый голос звучал прямо у самого уха, и Тэхен забыл, как дышать. — Чонгук… Что ты делаешь? Тэхен наконец обернулся, не обращая внимания на нагло гуляющие в прядях волос пальцы. Его нос буквально уткнулся в щеку Чона. И снова этот запах. Он сводил с ума и заставлял колени трястись. Мужчина самоуверенно заулыбался, когда парень прикрыл глаза, вдыхая полной грудью парфюм, оставшийся на его коже. — Первый день официальной работы, а ты опаздываешь. Не хорошо, — Таролог говорил спокойно, прижимаясь к Тэ все ближе. — Я был в центральной больнице. Господин Ким попросил отвезти букет его родственнице, так что он знает, что я могу задержаться. Чонгук резко отодвинулся и, помолчав пару секунд, заговорил уже более раздраженным тоном: — Что ты сказал? — Мне иногда кажется, что у тебя проблемы со слухом, ну или ты считаешь, что я похож на попугая. Я говорю, Господин Ким попро… Парень не успел договорить, когда Чон двинулся с места и понесся в бар. Выражение его лица говорило только об одном – сейчас у кого-то будут неприятности. Тэхен не раздумывая бросился за ним. Он все хотел спросить, в чем же дело, но вид у мужчины был устрашающим, и трогать его в такие моменты явно не стоило. Тэ затормозил, когда перед его лицом захлопнулась дверь, ведущая в кабинет начальника. Все это крайне подозрительно. Что такого в том, что он отвез букет в больницу? Любопытство в этот раз разрушало любые рамки приличия, и официант прижался ухом к небольшой щелке в темном дереве. — С первого раза не дошло, я так понимаю? — Чонгук повышал голос на человека в помещении. — Успокойся, сладкий. О чем ты? Парень даже поморщился от этого «сладкий», но продолжил подслушивать. — О букетиках твоих. Ты знаешь, я говорю один раз и повторять не стану. Ты ведь умудрился и его в это втянуть? — Я никого не принуждал, он захотел сам. Джин говорил совершенно спокойно, будто его никак не волновал взбешенный любовник в кабинете. — Захотел, потому что ты его обманул. Я прекрасно тебя знаю. Родственница? Так ты ему сказал? Будь уверен, я сдержу обещание, и в постели ты меня больше не увидишь. — Напомни мне, сколько мы уже не трахались? Я и так тебя там не вижу. Мальчишке явно повезло больше, чем мне. Тэхен сделал шаг назад, уставившись на закрытую дверь. Было понятно только одно – его обвели вокруг пальца, а та женщина, к которой он ходил, вообще не имеет никакого отношения к начальнику. С каждым днем вопросов становилось все больше, и, если бы Чонгук сейчас попросил высказать все сомнения, Тэ бы не знал даже с чего и начать. Все путалось, и пазл, что складывался в его голове, был из разных частей. Картинка была не просто нечеткой, ее вовсе не было. Лишь какая-то чертовщина. Парень поспешил удалиться перед тем, как Чон выйдет из кабинета, потому что сейчас точно был не тот момент, когда стоит узнавать ответы. Тэхен вернулся в общий зал и заметил Чимина, который раскладывал меню по столикам. Хосок в это время протирал бокалы, частенько поглядывая на занятого официанта. — Минни, а что происходит? — прошептал Ким, приблизившись к другу. Пак вскинул подбородок и покосился в сторону бармена. — Сегодня один олух потерял самого прекрасного человека в мире. — Хосок, конечно, ничего, но про самого прекрасного ты загнул… — Дурак, это я прекрасный. Чимин закатил глаза, легонько ударив друга по плечу. Тэхен драматично скривился, будто ему очень больно, и засмеялся, после чего получил еще пару шлепков маленькой ладошкой. — Я так понимаю, вы больше не вместе? — Мы и не были вместе. Ты бы видел его лицо, когда я заговорил про отношения. Даже смотреть на него теперь не хочу. — Зато он на тебя хочет, — оповестил Тэ и уже собирался развернуться, чтобы глянуть на Хосока, но Пак резко дернул его за рукав рубашки, разворачивая спиной к барной стойке. — Сделай вид, что мы не про него тут болтаем, — зашипел Минни, сохраняя спокойное, равнодушное выражение лица. — Понял. Кстати, мне тоже есть что рассказать. Сходим куда-нибудь после смены? — Обязательно. Дверь в «Гранат» открылась, впуская в общий зал несколько посетителей, и парни принялись за работу. Смена для Тэхена проходила бы достаточно легко, если бы Чонгук не устроился у барной стойки и не сверлил взглядом. Он периодически обновлял бокал виски и постукивал пальцем по столешнице, уставившись глазами куда-то в стену. Явно что-то обдумывал. Вскоре мужчина уехал, перед этим хорошенько обругав кого-то по телефону. Удивительно, как после такого количества выпитого алкоголя можно идти так ровно и соображать так трезво. Для Тэ, который все это время старался незаметно посматривать на Чона, это было вообще поразительно. Он бы отключился уже после четвертого обновления бокала. Посетителей сегодня и правда было мало, поэтому у парней в конце рабочего дня еще остались силы на посиделки. Они выбрали один из уличных баров, что находился недалеко от «Граната». Чимин был на удивление спокоен и полон оптимизма. Они с Хосоком старались не пересекаться после разговора, хотя Пак решил, что вообще не будет заострять внимание на том недоразумении, что между ними произошло. Хотелось продолжать спокойно приходить на смену и не испытывать дискомфорта в присутствии кого-то из коллег. Просто дружба, без чего-то большего, была отличным вариантом решения проблемы. Все-таки никто из них не виноват в том, что так получилось. — Ну и что? Ты теперь парень нарасхват? — Тэхен заиграл бровями, попивая соджу и закусывая жареной говядиной. — Конечно! Ты меня вообще видел? Я восьмое чудо света. Стоит только немного подождать, и ты увидишь вокруг меня толпу фанатов, готовых отдать мне свое сердце и душу. Оба рассмеялись, особенно Пак, который чуть не навернулся со стула, откинувшись на спинку слишком смело. — А ты там что хотел мне рассказать? Тэхен немного напрягся, вспоминая разговор начальника и Чонгука. — Что-то не так. Я сделал что-то не так. Господин Ким попросил меня отвезти букет его родственнице в больницу, но из его разговора с Чоном я понял, что мне наврали. Та женщина вообще не имеет никакого отношения к Сокджину. Еще и Чонгука это почему-то так разозлило… Стоило мне только сказать о поручении – он тут же изменился в лице и пулей понесся в кабинет. — Да, это и правда странно. Может, он просто не хотел говорить о том, кем ему на самом деле приходится эта пациентка? — Чонгук еще упомянул о том, что меня в это втянули. Не пойму, во что «это»? — Я думаю, тебе стоит напрямую задать ему вопрос. Видно же, что одного тебя оставляют в неведении. В отношениях так делать неправильно. Тэхен даже подавился и никак не мог откашляться, хоть и с огромной силой ударял себя в грудную клетку. — Ч-чего? Отношения? Чимин поджал губы и поднял обе брови вверх. — А вы разве еще нет? Вы же… поцеловались. — Ну было пару раз, и что с того? — Пару раз? — закричал Пак и резко подался вперед на друга. — Чего я еще не знаю? Парней ждал долгий разговор, напичканный недовольными вздохами Минни, периодическим цоканьем языком и укоризненным взглядом. Но и без восторга, замирания сердца и удивления тоже не обошлось. Вечер плавно перетекал в ночь. Пустые бутылки с соджу уже заставили весь стол, и язык совершенно отказывался слушаться. — Знаешь, я же ему признался *ик*, что влюблен, а он ни слова в ответ. Накинулся *ик* со своими поцелуями и все. Чимин что-то неразборчиво бурчал о несправедливости жизни, буквально засыпая на столе. Его голова время от времени каталась по предплечью, находя удобное место для лба. Тэхен же устал икать и бесился с каждого неприятного звука, исходящего из его грудной клетки. — Может, поехать к нему *ик*, — Тэ ударил по столу кулаком, заставляя друга вздрогнуть. — Да сколько можно уже икать? Может, поехать *ик*… Ну не-е-е-ет. Ким откинул голову назад, облокачиваясь на спинку стула, и заметил какой-то мужской силуэт, что навис прямо над ним. — Чимин, ты тоже это *ик* видишь? Пак лениво поднял голову и прищурился, чтобы разглядеть неизвестного. — О, это, кажется, за тобой. Следом подошел еще один мужчина, сложивший руки на груди и наклонивший голову набок. — А вот это, надеюсь, не за мной, — обреченно промямлил парень, укладываясь обратно на стол. — Я чувствую, что ты попросишь отвезти это тело домой. Правильно понимаю? — для парней голоса звучали отдаленно, да и в принципе в таком состоянии они особо и не прислушивались. Тэхен глупо улыбался, разглядывая Чонгука в таком забавном ракурсе. Таролог на это лишь закатил глаза и засунул обе руки в карманы брюк. — Поверь, Юнги, у меня будет задача намного сложнее. — С тебя выпивка, — озвучил Мин, подходя к разлегшемуся Паку и пытаясь его отлепить от стола. Парень за время, пока его поднимали, успел несколько раз проснуться и обратно отключиться. Правду говорил Тэхен: спящего после выпивки Чимина может осилить только бульдозер. Спустя какое-то время мужчина все-таки справился с задачей и уже усаживал спящего на переднее сиденье своего автомобиля, припаркованного в двух шагах от бара. Чонгук проводил взглядом уезжающую машину и посмотрел на вырубившегося Тэхена. «Обязательно надо взять номер его мамы, чтобы оповещать о таких случаях», — подумал он и легко подхватил Тэ на руки.***
Ким разлегся звездой на огромной кровати. Постельное белье такое мягкое и пахнет сладко и знакомо. Хотелось зарыться в этих раскиданных над головой подушках, но ватное тело не позволяло даже пошевелиться. Как они доехали до квартиры и каким образом поднялись наверх, помнил только один человек, несший какое-то время назад расслабленное тело, умудряющееся приставать в пьяном бреду и отпускать ни разу не смешные шутки о том, что его тошнит. — Тэхен, только не засыпай. Надо переодеться, — мужчина, что копался в большом шкафу, кинул на постель свою большую серую футболку и легонько потряс Тэ, схватившись за его щиколотку. — Чонгу-у-к, давай как-нибудь сам. Мне лень двигаться. Таролог устало вздохнул и, немного постояв в позе «руки в боки», залез на кровать, усаживаясь на бедрах парня. Он принялся расстегивать пуговицы на рубашке, даже не обращая внимания на то, как это все выглядит со стороны. Хозяин квартиры и сам ужасно устал, но даже себе никогда не позволял ложиться в уличной одежде, а уж гостям тем более… Особенно когда они будут спать вместе. Избавив Кима от рубашки, Чон непроизвольно задержался взглядом на оголенном расслабленном торсе. Грудная клетка еле заметно вздымалась, худая талия открывала вид на ребра, и, как только глаза спустились до пупка, мужчина увидел шрам, тянущийся под пуговицу джинс. Он прищурился и провел указательным пальцем по рубцу, отчего Тэ вздрогнул и заулыбался. — Щекотно, — прошептал Тэхен и вытянул руки вперед, укладывая ладони на бедра, устроившиеся на нем. Его пальцы сжали кожу, обтянутую тканью брюк, и скользнули вверх на талию. Чонгук замер на пару секунд и нагнулся вперед, оставляя меж их лицами несколько сантиметров. — Ты пьян, и мы просто ляжем спать, чтобы на утро не было опять твоих «давай забудем». Мне неприятно такое слышать. Тэ приподнялся, сокращая дистанцию до полного ее отсутствия, и обхватил своими губами нижнюю мужчины, на что тот охотно ответил, напором опуская парня обратно на постель. Чон лишь на мгновение разорвал поцелуй, чтобы слезть с бедер и устроиться между ног Кима. Они снова вцепились друг в друга, целовались так жадно, что внутри все полыхало огнем. Тэхен, раскрепощенный действием спиртного, так вообще растерял остатки здравого рассудка и вовсю блуждал ладонями по нависшему сверху телу, ощупывая каждую выпирающую мышцу. Что-то мычал в губы напротив и улыбался так вяло, но при этом соблазнительно. Чонгук отстранялся несколько раз, смотрел на довольные полуприкрытые глаза и дрожащие ресницы. — Мне сложно себя сдерживать, Тэхен. Не изводи, — прошептал Таролог, очерчивая губами острые изгибы челюсти и приближаясь к уху. Парень ухмыльнулся и уперся руками в широкие, напряженные плечи, отодвигая от себя кусавшего мочку Чона. — Надеюсь, ты будешь так же хорошо сдерживаться, пока будешь снимать с меня джинсы, а то мне там уже немного давит, — Ким заиграл бровями и заулыбался с нотками издевки. Ему явно нравилось наблюдать за тем, как Чонгук заводился с пол-оборота от одних только поцелуев, но знал: ни о каком продолжении и речи быть не могло. Мужчина напряг челюсти так, что под кожей выступили желваки, и устало опустил голову, положив лоб на ключицу Тэ. Опустить взгляд на ширинку и увидеть выпирающую от напряженного члена молнию – то еще мучение, но и укладывать гостя спать в уличной одежде тоже издевательство. Стиснув зубы, Чон все-таки справился с пуговицей и приспустил джинсы на бедра, стараясь не снять за ними и боксеры, что и так уже держались на добром слове. Он слез на край кровати и потянул на себя сначала одну штанину, затем вторую, все так же пытаясь даже не смотреть на ерзающего от возбуждения Тэхена. Когда со всей верхней одеждой было покончено, оставалось только надеть футболку, и с ней мужчина справился намного быстрее. Тэ забрался под одеяло, оставив открытыми только плечи, шею и голову, и тут же уснул, не обращая внимания на то, как долго Чонгук находится в душе.***
Мин приоткрыл окно со своей стороны, избегая запаха соджу, что, казалось, проникал внутривенно. Прохладный ветер тревожил пряди чуть розоватых волос, пока их хозяин сопел, облокотившись о дверь. Юнги непроизвольно перевел взгляд с дороги на парня. Кого-то он ему напоминал: такой нежный и маленький, так бы вечность и смотреть. Громкий и резкий сигнал автомобиля заставил мужчину вернуть свое внимание на дорогу. Светофор показывал, что можно ехать уже секунд пять. — Ащ-щ... Я могу сутки здесь простоять вообще, придурок, — выругался Мин, но с места тронулся, параллельно потерев большим и указательным пальцем переносицу, и, убедившись, что препятствий в виде козлов с дешевыми тачками нет, вновь перевел свой взгляд на Чимина. Парень смотрел в ответ из-под приоткрытых век, так спокойно и умиротворенно, видимо, проснулся от громких возгласов водителя. Юнги стушевался и перевел взгляд на дорогу. — Кхм… Я думал, ты больше не проснешься, — озвучил свои мысли мужчина, что впервые чувствовал себя неловко от долгого и пронзительного взгляда. — Н-у-у… до завтрашнего дня, как минимум. В ответ парень лишь хмыкнул и, сев поудобнее, чтобы лучше видеть своего собеседника, сложил руки на груди и глубоко вздохнул. — Скажи, я красивый? — вопрос застал Мина врасплох, а Чимин лишь склонил голову чуть вбок и заулыбался каким-то своим мыслям, слегка прикусив пухлую губу. — А то ты сам не знаешь, — Юнги был бы не Юнги, если бы не ответил на такой явный флирт со стороны молодого официанта, — ты красив, как сегодняшняя ночь. Чимин перевел свой взгляд в окно, и, действительно, на улице было прекрасно. Чистое небо, кое-где проглядывали звезды, и было так тихо-тихо. Огни ночного Сеула отражались в глазах парня, и так бы вечность смотреть на зеленые деревья и чувствовать легкость на сердце, зная, что ты не один замечаешь эту красоту. Проезжая все больше километров, парень начал вспоминать район: он здесь часто бывает, потому что… — А куда мы едем? — этим вопросом Пак почему-то задался в последнюю очередь. — Домой, принцесса. А ты куда хотел? — хмыкнул мужчина и перевел заинтересованный взгляд на ничего не понимающего парня. — О-о-о нет-нет-нет, домой нельзя… — А куда? На улице спать будешь? Ну ты, конечно, придумал, — на последних словах Юнги уже выворачивал руль, заезжая во двор, но Чимин резко дернул его руки на себя, и машина устрашающе вильнула, заставляя своего хозяина вжать педаль тормоза в пол. — Принцесса! Ты чего вытворяешь?! — Юнги… — на выдохе произнес Чимин, и Мин замер в ожидании. Давно так нежно к нему никто не обращался, — может… к тебе? Мужчина в упор посмотрел на блестящие глаза парня и придвинулся к нему вплотную. Лицо напротив действительно было красиво. И почему он раньше не замечал его? Такой нежный и покорный. Он подхватил лицо Пака пальцами и погладил большим подбородок, чуть-чуть приподняв, чтобы тот смотрел точно в глаза. — Если поедем, я не смогу удержаться. Ты полностью в моем вкусе, принцесса. — А я просил сдерживаться? Слов было достаточно. Мин заулыбался каким-то своим мыслям, резко сдал назад и вырулил на центральную улицу. Этот парень делал что-то невообразимое, один его взгляд из полуоткрытых век заставлял низ живота тянуть.***
Оказывается, дом Мин Юнги был всего в паре кварталов, конечно, если это можно было назвать домом. Это был таунхаус с собственным садом и парковкой, на которую они и заехали. Рядом стояло еще несколько машин, видимо, принадлежавших хозяину хором. Из дома навстречу вышел немолодой мужчина в костюме и услужливо открыл дверь со стороны гостя. «Правильно, сам себе дверь пусть открывает», — пронеслось в мозгу у парня, и он, сдержанно улыбнувшись, вылез из машины. Прохладный воздух сразу ударил в лицо и заставил поежиться. Парня не отпускал алкоголь и мысли были затуманены, но дышалось легко и на душе было очень спокойно. — Замерз, принцесса? — Почему «принцесса»? — еще больше поежившись, спросил Пак. — Потому что… — Юнги поднял охриневшего Чимина на руки, — на руках тебя очень хочется носить. Не, ну если хочешь, могу называть тебя Шреком, но там уже ножками придется самому до дома… — Чимин прижался к мужчине ближе и обхватил его шею руками. — Принцесса мне нравится больше… — наигранно обиженно прошептал Пак, обдавая горячим дыханием кожу мужчины, на что тело охотно реагировало. Они зашли в дом, где царила мертвая тишина и… Запах, как же приятно пахло, что от Мина, что в его доме, – апельсином и корицей. Юнги поставил Пака на ноги, на что тот разочарованно выдохнул, но это не осталось без внимания. — Я сейчас, отпущу прислугу и приду. Подожди, принцесса. Неловко, очень. Что парень вообще творит? Сегодня воздыхал на Хосока, теперь в доме у совершенно незнакомого человека, который к тому же не просто парень, а ГОСПОДИН МИН, мать его. Партнер его начальника и уж точно не последний человек в Сеуле. Но с другой стороны, что он теряет? Хосоку был не нужен изначально, а Юнги привлекал его внешне: он красивый, статный мужчина. Подарить девственность такому можно только мечтать. Страшно, конечно, но почему-то чувство уверенности в том, что человек, в чьем доме он находится, не сделает больно, убивало все сомнения. Чимин присел на диван и разглядывал непонятные изображения на картинах в гостиной. Разноцветные линии переплетались одна за другой, перетекая по цвету от полотна к полотну; они тянулись от большого плазменного телевизора по периметру комнаты до конца. Парень проследил взглядом и в дверном проеме увидел Юнги. Тот снял с себя красную косуху и был в обычной белой футболке, что так красиво подчеркивала рельеф тела мужчины. Скользнув взглядом ниже, парень внаглую начал рассматривать сильные бедра, обтянутые черными кожаными брюками. Интересно, где был мужчина в таком наряде? — Что? Нравится вид? — хмыкнул Юнги и начал подходить ближе. Чимин закусил губу и поднял свой взгляд на красивое лицо. В комнате было темно, но можно было отчетливо рассмотреть острые скулы и пухлые губы, уголки которых были приподняты в незлой усмешке. Белая футболка горячо контрастировала с темными, почти черными волосами, и Чимин потянулся, чтобы потрогать. Мин задышал чаше, а от вида такого невинного парня в паху ну очень приятно потянуло, и, когда Пак уже почти дотронулся до волос, Юнги перехватил его руку за запястье и притянул к себе. Пришлось подняться с дивана и вплотную прижаться к человеку, что держал его кисть так сильно, а дыханием обдавал губы напротив так горячо. Чимин подался вперед и слегка дотронулся, лишь облизнув их, а затем свои. И только и нужно было, чтобы Пак еще раз закусил губу, как Юнги впился в них поцелуем, сразу собственнически проталкиваясь языком в рот парня, не забывая при этом прижать его к себе за ягодицы ближе, чтобы они упирались уже вовсю возбудившимися плотями друг в друга. Поцелуй был безумный, поэтому Чимин запустил пальцы в смоляные волосы, чуть оттянув назад, останавливаясь, чтобы хоть немного отдышаться. Мужчина напротив время не терял, сразу впился в шею, словно вампир, оставляя мокрый след от слюны, проводя языком от ключицы вверх до подбородка, всасывая и кусая кожу, тут же зализывая раны. Но это не поможет, метка останется кровавым следом и приятным воспоминанием о проведенной ночи. Чимин задыхается от эмоций, проглатывая стоны, но не сдерживается и стонет в полголоса куда-то вверх, когда сильно уверенная рука начинает гладить через ткань джинс ноющий от возбуждения член. Юнги подхватывает парня под ягодицы на руки и несет в комнату на второй этаж, не забывая уделить губам Чимина времени, оттягивая нижнюю, и хриплым от нетерпения и возбуждения голосом говорит: — Второй раз на руках, как не принцесса? — Чимин улыбается в изгиб шеи и кусает. Больно кусает. — Эй, больно так-то! А если расплачусь и убегу? — Если мы переспим, подаришь мне что-то от Gucci? — шепчет парень. — Что значит «если», я тебя не отпущу уже, ты будешь в моем замке… — Пак вновь кусает. — Эй… Чимин не отвечает, лишь зализывает укус, как делал это мужчина ранее, проводя языком по шее и поднимаясь выше к подбородку и скуле, целует, потом в щеку, и доходит до губ, и опять целует, со всей нежностью, что есть у него, и Юнги на секунду теряется. Ведь он… после стольких лет, не чувствовал такого ни от кого, побывав в постели с многими, лишь снимая сексуальное напряжение. Ему не хотелось целовать кого-то так сильно, как сейчас Чимина, и он так же нежно отвечает, смакует чужие губы, не врываясь в них так настойчиво, как делал это минутами ранее. Сам садится на мягкую постель, сверху Чимин, и они целуются так долго, что не хватает дыхания и приходится оторваться. С мокрыми от чужой, вперемешку со своей, слюны губами, парень приоткрывает глаза и смотрит поплывшим взглядом на мужчину напротив. Дышит часто, его руки так правильно покоятся в волосах мужчины, перебирая прядку за прядкой, и Чимин понимает, что не жалеет. — Юнги… Мин вопросительно мычит и продолжает вырисовывать узоры на ключицах парня языком, не оставляя без внимания ни единую выпирающую косточку. — Я… Я хочу тебя, — сбитым дыханием мямлет, — в себе. Юнги приподнимает поплывшего то ли от алкоголя, то ли от возбуждения парня, кладет его на кровать и нависает сверху. Ведет рукой по джинсам от колена вверх, слегка дотрагиваясь до внутренней части бедра, и от такого движения парня потряхивает, а из пухлых губ вырывается новый страдальческий стон. Мужчина умело расстегивал пуговицу за пуговицей на белоснежной рубашке, ведя языком от пупка выше, затягивая в рот сначала один сосок, затем уделяя внимания другому, обводя по кругу и слегка прикусывая, затем снова зализывая. Чимин извивался и стонал уже громче, в штанах было очень тесно, и он тянулся сам расстегнуть ненавистные джинсы, но Юнги перехватил его руки и завел ему над головой, удерживая их одной за запястья, другой расстегивая пуговицу на джинсах, а затем потянул собачку ширинки вниз. — Юнги… — протянул парень, чуть приоткрыв глаза, — ты… первый, ты у меня первый. — Что-о-о? Почему ты не сказал? Я бы свечи зажег, что ли, — ехидно улыбнулся Мин и поцеловал в скулу, затем опустился к губам, облизал их и выдохнул. — Малыш, я буду нежен, скажи, если будет больно. Чимин облегченно выдохнул и слегка пихнул шутника в бок. Мин приподнял парня за бедра вверх, снимая джинсы сразу вместе с бельем. Прекрасный вид: уже истекающим природной смазкой член плотно прижимался к животу, а любое прикосновение, вызывало бурю эмоций. Парню было стыдно, очень, так откровенно он не представал еще ни перед кем, поэтому Пак закрыл глаза и отвернулся, но уверенная ладонь повернула его на себя и заставила посмотреть. — Ты прекрасен. Такой горячий… Знаешь, как возбуждает то, что ты так течешь именно от меня? — Юнги снял футболку и слегка расстегнул свои брюки, что были еще уже, чем джинсы парня, и доставляли больший дискомфорт, но мужчину это заботило в последнюю очередь. Чимин от таких слов только застонал и положил руки на плечи, проведя пальцами вниз, затрагивая соски и обводя каждый кубик пресса на теле, а затем притянул к себе для поцелуя, обнимая и укладывая Мина между своих широко разведенных в стороны ног для удобства старшего. Тот спускался ниже, засосав соски, чувствуя, как дрожит хрупкое тело, затем опустился вниз к животу, оставил мокрый след на внутренней части бедра и дотронулся языком до покрасневшей головки, слегла взяв в рот. — Юнги-и… м-мм… — застонал Пак, с силой сжимая в кулаке пододеяльник. Старший взял член в руку и начал надрачивать, параллельно вбирая в рот сначала наполовину, затем, расслабив горло, взял полностью, каждый раз упираясь Чимину носом в лобок. Парень громко стонал и извивался на постели, почти дойдя до пика, и с громким именем мужчины на губах кончил. — С соседями завтра ты будешь разговаривать, — посмеялся старший, вытирая большим пальцем сперму в перемешку со слюной со своих губ. — Ты… У тебя… Дурак, — улыбнулся Чимин, не в силах произнести даже односложные предложения. Достав из прикроватной тумбочки смазку, Юнги выдавил ее на пальцы и, слегла разогрев, дотронулся до кольца мышц, массируя вход и проталкиваясь постепенно сначала одним пальцем. — Чимин, принцесса, — Мин наклонился к лицу младшего и нежно поцеловал его, когда протолкнулся внутрь на половину фаланги. Пак болезненно зашипел, отвечая на поцелуй, — потерпи чуть-чуть. Мужчина медленно водил пальцем вверх-вниз и, когда один спокойно проходил, добавил второй, не забывая расцеловывать лицо младшего, пока тот болезненно жмурил глаза. Движения из медленных превращались в более интенсивные, а боль перерастала в приятные ощущения, и, когда Юнги коснулся простаты, Чимин застонал прямо в рот Мина, который старательно подготавливал Пака для себя. Боль сменилась наслаждением, и, когда добавился третий палец, парень во всю уже снова был возбужден, а низ живота ныл, ожидая новой разрядки. Сбросив лишнюю одежду и облегченно выдохнув, не понимая, почему он не смог сделать этого раньше, старший выдавил смазку себе в руку и провел ею по члену, размазав, чтобы легче вошло, затем протолкнулся сначала на половину, чтобы его "принцесса" привыкла. Внутри Пака было до одури тесно и безумно хорошо. Мин запрокинул голову и прошипел в наслаждении, затем толкнулся еще немного, касаясь простаты, на что младший громко простонал и уже подавался чуть вперед сам, сначала медленно, затем движения нарастали, и спустя некоторое время Юнги вбивался в изящное, стройное тело. Их стоны смешивались воедино: так гармонично голоса звучали вместе. От одной только мысли, как правильно они выглядят сейчас, сердце билось быстрее. — Я не могу… Юнги, пожал… — Чимин тянулся к себе, но уверенная рука перехватила его и завела над головой. — Сам, не трогай… Сам сможешь… — Юнги-и… Парень кончил себе на живот, не забыв простонать так, что, кажется, сорвал голос. Следом, прямо внутрь, излился Юнги. Мужчина безжизненно упал рядом, они оба молчали какое-то время, лишь тяжело дышали. На слова не осталось сил, и все же… — Принцесса, ты как? — немного обеспокоено выдавил из себя старший. — Отлично… Перед соседями будем… объясняться вместе… — засмеялись они одновременно. Юнги достал салфетки и стер еще не застывшую сперму с живота парня. Затем кое-как поднялся и стянул с кровати Чимина, поднимая его на руки и неся в ванную. Они постояли под теплой водой минут пять в обнимку, целуясь, Юнги шептал ему на ухо нежности, вызывая табун мурашек по всему телу, и это было так необычно, так странно и немного пугало. Но обо всем они подумают потом, сейчас, переместившись в спальню и еще какое-то время разговаривая на отрешенные темы, Чимин уснул в кольце сильных рук, уткнувшись носом в шею мужчины, которого не знает, но обязательно постарается это исправить.***
Утро после веселой алкогольной ночи еще никогда не встречало с улыбкой и распростертыми объятиями. Все прелести веселья осознаешь тогда, когда лениво отрываешь голову от постели, чтобы понять, в каком мире вообще очнулся, не говоря уже о времени или месте. — ПРИНЦЕССА!!!!!!! ВСТАВАААААЙ, Я СПАС ТЕБЯ ОТ ПОХИТИТЕЛЕЙ!!!!! — Мин увидел, что Чимин просыпается, и ничего лучше не придумал, как поднять его на ноги громкими криками. — Господин Мин? — ошарашено подскочил парень, не успев ничего понять, как в него влетело сильное подкаченное тело, затягивая в кольцо рук и утягивая за собой в подушки. — Господин Мин??? Я думал, меня зовут «Еще, пожалуйста, вот здесь», — наигранно застонал мужчина, не упустив возможность постебать. — Так ты спас меня, — куда-то в шею стыдливо заулыбался Пак, обдавая горячим дыханием, что заставляло сердце биться чаще. А вид парня… такой растрепанный, волосы в разные стороны, губы еще больше припухли от веселой ночки и они такие желанные с утра… Мин, лежа в объятиях, задумался. Он бы поборолся за этого человека, но горький опыт прошлых отношений ноющей раной отзывается в недрах сознания и не дает жить нормально. Не дает испытать забытые чувства, режет и напоминает острой болью. Но руки сами ведут по обнаженной коже, поглаживая и вырисовывая узоры, пробираясь от спины к плечам, а затем вплетаясь в волосы, что небрежно рассыпаны по подушке. Как же больно. Тревога наполняет каждый уголок, заползает в недоступные места и прячется, не давая шанс достать. Нехотя отрываясь от утренних объятий, Мин быстро и коротко клюет Чимина в губы. Нежный поцелуй вызывает какие-то странные чувства, что становится немного не по себе. — Принцесса, вставай. По плану: таблеточка от головы, — указывает на тумбочку, где стоит стакан с уже разбавленным аспирином, — завтрак, а потом отвезу тебя домой. Мин вышел из комнаты; мужчина был в приподнятом расположении духа и улыбался своей кошачьей улыбкой. Чимин подумал, что последнее, куда он хочет сейчас ехать, – это домой. Он зарылся в одеяла и подушки, укутавшись с головой и глубже вдыхая аромат этого места. Апельсин и корица, такие разные запахи, но так гармонично смотрящиеся вместе. Пак вспомнил прошлую ночь, поясница ныла от любого резкого движения, но воспоминания перекрывали неприятные ощущения. В целом парень чувствовал себя отлично и даже сейчас, не находясь под алкогольным опьянением. Он не жалел. Мин очень резко влетел в комнату и прыгнул бомбочкой на кровать, поднимая одеяла и подушки в воздух от резкого толчка по матрацу, а за ним вылетел и Чимин. Юнги подполз и забрал офигевшего парня к себе на руки, как ребенка, зарывшись в розоватые волосы. — А ты еще спрашивал, почему принцесса. Ты же сам ходить совсем отказываешься, — прошептал на ухо, обдавая шею теплым дыханием. Это смущало. А что смущало еще больше, так это то, что Пак был абсолютно голым. Благо Юнги догадался, что парень будет чувствовать себя некомфортно и, когда прижал его к себе, прижал вместе с одеялом. В ванной комнате, которая находилась в спальне, лежали уже свежие вещи и полотенце. Мужчина поставил младшего на прохладную плитку и, чуть-чуть задержав свой взгляд на шее и ключицах, вышел. «Почему он так посмотрел», — пронеслось в мыслях парня и, когда тот обернулся к зеркалу, непроизвольно пискнул, тут же закрывая рот рукой. По всей шее и ключицам, подобно планетам в галактике, были разбросаны кроваво-синие засосы. И это только на шее, а где еще можно найти следы прошлой ночи… Думая об этом, в паху сладко тянуло, поэтому парень решил не терять время и зайти в душ. Конечно, шеей не ограничилось; это было даже забавно: Юнги будто всю ночь пытался либо сожрать, либо убить. Одно из двух. Что он скажет Тэхену – первое, что пронеслось в голове. Перед ним почему-то было стыдно больше всего. Родители в личную жизнь парня никогда не лезли, а вот когда узнает лучший друг – сто процентное попадание в неприятность. А Хосок? Хосок же увидит… Пофиг. Зачем вообще парню нужно думать об этом? Он ему ни парень, ни друг, а так, знакомый, который запал в душу своим милым и приятным общением, своими черными глазами и яркими рыжими волосами, своим запахом… Боже-е-е, что за нафиг… Спасибо большое, подруга судьба. Пострадав так в душе минут десять, Чимин вышел, оделся в приготовленную для него одежду и легко пробрался на кухню, откуда доносилось то ли пение, то ли мычание старшего. «Забавно», — первое, что подумал Чимин, когда увидел эту картину. Мин стоял у стола, виляя бедрами в такт песне; на кухне его ждали кофе и панкейки. «Неужели сам сделал», — пронеслось в мыслях. — Это ты сам сделал? — озвучил вслух. — Ащ-щ, — дернулся мужчина, — испугал. Нет, конечно, Емун сделал… это дворецкий мой. Завтрак прошел у каждого в своих мыслях: Юнги залипал в телефоне, то и дело поглядывая на парня, что так красиво смотрелся в его одежде. Кажется, кто-то слишком ударился в отрыв, отменяя с утра важные встречи, чтобы парень, официант в баре Джина, выспался и позавтракал. Давно забытые чувства скребли когтями по душе. Тогда было больно, очень. Из-за этого мужчина не позволял никому спать с ним в одной кровати, чтобы, просыпаясь, не видеть ничьей нежной улыбки, не говоря уже о совместном завтраке и предложений подвезти домой на личном автомобиле. Да и квартира у него есть в центре Сеула для таких целей, домой он вообще никого не приводил. Пак допивал кофе, когда Мину позвонили. Конечно, пронзительный взгляд смущал и заставлял тело предательски реагировать, хотя было бы на что. «Смотрит и смотрит, — подумал Чим. — Долго смотрит. На кота похож. Красивый такой… детский сад». — Ничего не делай, я буду через сорок минут. Услышал? — на другом проводе послышался чей-то взбудораженный голос. — Если вы сорвете мне планы на вечер… — мужчина перевел взгляд на парня напротив, — уволю, — но сказать хотел, конечно, не это. — Проблемы? — решил поинтересоваться парень, хотя интересовало его, конечно, другое. Юнги завершил вызов и, еле сдерживаясь от привычного громкого мата, откинул телефон в сторону. — Работа… — многозначительно улыбнулся. — Поехали? Парень мотнул головой в знак согласия и направился в сторону выхода из дома. Дворецкий услужливо открыл дверь и попрощался с гостем. Пока Мин давал указания, Пак мог рассмотреть небольшой садик у дома: очень аккуратные зеленые дорожки зигзагами вели к небольшому фонтану, что находился по левую сторону от ворот дома. «Минималистично и очень одиноко», — подумал младший и подошел ближе. Его глазам предстал необычный с виду фонтан: каменное дерево, похожее на яблоню, а вместо яблок – глаза, из который слезами лилась вода, наполняя собою дно бассейна. Задний вид, на котором красовался объемный текст не на корейском, вместе с фонтаном представлял глядящему потрясающую картину. Низкий голос над ухом вывел из транса. Он и не заметил как зовет его старший, пока находился в своих мыслях. Они ехали минут семь, за всю дорогу ни разу не перекинувшись и парой фраз. И когда машина остановилась у нужного дома, Юнги повернулся к младшему. — Приехали. Как-нибудь свидимся, принцесса, — ярко улыбаясь своим кошачьим лицом, протараторил Юнги. — Пока, Господин Мин, — закатил глаза младший и вылез из машины. И вот не должно быть обидно. Изначально подразумевалось как чувства, что начались и закончились одновременно, но непонятная тоска бурлит внутри, поскорее бы все забылось. Пак прошмыгивает в свою комнату, чтобы родители не видели ни его, ни следы бурной ночи, и взбирается под одеяло. Было хорошо и волнительно, а сейчас снова отвратительно чувство обиды. Что Хосок, что Господин Мин… С этими именами в голове парень проваливается в сон.***
Пробуждение встретило ужасной головной болью, пульсацией в висках и мерзкой горечью во рту. Тэхен зажмурился, сдавливая переносицу двумя пальцами, и недовольно зашипел. Ужасно хочется пить. Горло будто пересохло вместе со всеми внутренностями и кошмарно першило. — Я больше никогда не буду пить… — пробурчал Ким, открывая глаза и переворачиваясь на другой бок. Чонгук уже давно проснулся, но не вставал с кровати. Наблюдать за сонным парнем, лежащим под боком, – удовольствие, которое было бы глупо променять на привычный быстрый ритм жизни. Одной рукой мужчина подпирал голову, второй постоянно поправлял одеяло на плечах Тэ. Воспоминания о предыдущей совместной ночевке немного пугали. Обстоятельства были примерно такие же, и гость вряд ли вспомнит, как тут оказался, поэтому с легкостью мог выкинуть что-то по типу: «Я был пьян и все это – ошибка». Однако, стоило Тэхену окончательно проснуться, он, к огромному удивлению, не вскочил с постели и не бросился к двери, попутно собирая свои шмотки. — Принеси, пожалуйста, воды. Я чувствую себя пустыней Сахара, — промямлил младший, все так же жмурясь от головной боли. Чонгук перевернулся на край кровати и, опустив руку вниз, достал пластиковую бутылку, будто приготовил специально для такого случая. — Говоришь, больше никогда не будешь пить? Настолько плохо себя чувствуешь? — посмеялся Таролог, протягивая воду нуждающемуся. Никогда он еще не видел, чтобы кто-то пил так жадно, сминая пальцами пластик. Капли стекали по подбородку, скатывались на шею и прятались за воротником футболки. Чонгук сжал челюсти, бегая глазами от подбородка до слегка оголенных ключиц. Все, на чем он был сосредоточен в данный момент – это желание стать стекающими струйками воды. Тэхен вытер губы тыльной стороной ладони, не обращая внимания на влажные пятна, проявляющиеся на одежде, и затем бросил на мужчину заинтересованный взгляд. Казалось, он даже не дышал и не моргал, просто в открытую уставился на парня. — Ты очень красивый… — прошептал Чон и рукой потянулся к подбородку напротив, чтобы вместе с водой стереть причину легкого головокружения. — Надеюсь, не скажешь, что мы должны забыть все, как ночной кошмар. — Ты по-прежнему мой кошмар, но тот, который я готов смотреть вместо самых приятных снов. Тэ улегся обратно на подушку, отбрасывая бутылку на пол со своей стороны. Столько вопросов было, и куда-то все подевались при виде мужчины, чей торс был полностью открыт, одеяло закрывало бедра, а в любых эмоциях, появляющихся на лице, полыхала нескрываемая похоть. Одни его глаза чего стоили… Смотреть в черные радужки подобно самой сладкой смерти. Когда его успело занести так далеко? В какой момент страх при виде этого человека сменился на тревогу, возникающую при мысли о том, что видеть он его больше не сможет? — Расскажи мне все, Чонгук. Все, начиная с фестиваля. Почему ты оказался там? Что за визитки? Чем вы занимаетесь? И самое главное… Должен ли я держаться от тебя подальше? Последний вопрос заставил оба сердца болезненно сжаться и молиться о том, чтобы ответ был только отрицательный. Чонгук шумно выдохнул и лег на спину. Рано или поздно это все равно произошло бы, и Тэ имеет право знать хотя бы то, что ему никак не навредит. — Я занимаюсь Таро, ты это прекрасно знаешь. На фестиваль я приехал, чтобы просто расслабиться и хоть один вечер посвятить тому, что я действительно люблю. Намджун тоже был там, но по иной причине. Его бизнес – это не только букетики, цветочки… Все намного серьезнее, и я не имею права посвящать тебя в эту грязь, хотя бы потому, что о такой информации не распространяются. Если ты захочешь об этом узнать у самого Джуна, то я, возможно, и буду против, но запрещать не стану и не смогу. Просто понимаю, как все для тебя запутано, — мужчина поджал губы, обдумывая, что сказать о втором друге. Тут, куда ни глянь, везде сплошная нелегальщина. — Мин Юнги… Владеет сетью похоронных бюро и имеет отношение к смерти не только как помощник, убитых горем. В любой больнице Сеула он имеет большую власть и руководит некоторыми процессами. Ты уже взрослый и должен понимать, что любой бизнес имеет две стороны, и только одна из них безобидная. — А ты? Твой бизнес тоже? Тэхен перебирал пальцами шов пододеяльника и смотрел в потолок, где понемногу складывался не самый радужный пазл. — Нет. Я дал себе обещание заниматься только тем, за что потом не будет стыдно. Я пришел к этому методом проб и ошибок, одна из которых красуется на моей губе. Все, чем я могу дополнить свой рассказ – не лезь в это. Прошу тебя. Если Сокджин попросит тебя о чем-то, что не касается работы, звони мне. Сразу же. — Чонгук, — вдруг крайне серьезно прозвучало от парня, — ответь на последний вопрос, только честно и не увиливая. Цветы бывают ядовитыми? Таролог досадно улыбнулся, будто та игла, что он так тщательно прятал где-то внутри себя, встала поперек горла. — Да. Тэхен лишь покачал головой, услышав подтверждение своим догадкам. В такие моменты даже не знаешь, что именно ты чувствуешь. Злость? Досаду? Огорчение? Безысходность? Все это мешается между собой и слепляется в огромный мерзкий ком, перекрывающий дыхание. Больницы, цветы, Джин… Все сразу стало понятно и от этого ни разу не легче. Лучше бы и дальше оставался в неведении.***
Прохладный ветер погладил шторы, пробрался дальше по комнате и легкими, плавными движениями коснулся бедра парня, что торчало из-под одеяла, принося за собой табун мурашек по всему телу. Чимину не понравилась такая вольность со стороны природы, и он накрылся одеялом с головой, чтобы не рушить свой сладкий сон и не возвращаться в реальный грустный мир. Но поспать, видимо, было не суждено, по ушам дало неприятное жужжание, означающее телефонный звонок. Пак разлепил глаза, сонно похлопав ими. В комнате стоял приятный полумрак, говоря парню о том, что тот проспал с утра до самого вечера. Чимин повертел головой, пытаясь определить, из какой части комнаты доносится противный звук, и понял, что прямо под ухом. Нырнув ладонью под подушку и выудив оттуда телефон, даже не удосужившись взглянуть, кто звонит, ответил, сразу ставя на громкую, и положил рядом. — Слушаю, — сонно пробормотал. — Принце-е-есса, ты что, спишь? — бодро спросили на другом конце линии. Парень проснулся в мгновение и резко сел на кровать, поджимая ноги под себя, одновременно хватая телефон и смотря на экран. Неизвестный номер. Конечно, откуда у него номер Юнги? Но вот откуда у Юнги номер парня – вопрос. — Нет, — почему-то сердце забилось быстрее, будто пробежал стометровку, — делами… занимаюсь. — Ага, а я президент, — и молчание. — Смешно, — с сарказмом ответил, но улыбнулся, потому что «совсем не смешно». — Зачем Вы мне звоните, Господин Мин. — Как официально… мне нравится, — специально понизил голос на последнем. — Собирайся, у тебя есть… чуть больше часа. Надень что-то… официально-сексуальное, можешь даже… — договорить мужчина не успел, его перебили. — Что? Куда… Господин Мин… — Вопросы потом, принцесса. Уже через час за тобой приедет машина, — на другом конце тяжело вздохнули, — просто сядь в нее, пожалуйста. Этот тон… как же быстро мужчина умеет переключать свой голос и эмоции с издевательских до серьезных. — Хорошо, — робко ответил парень и, сбросив вызов, спокойно отложил телефон. И что это было? Сначала «свидимся как-нибудь», а теперь «сядь в машину, пожалуйста». Попахивает биполярочкой. Тяжело вздохнув, парень встал с кровати и в одной футболке и боксерах пошагал в ванную. Вид, что предстал перед ним в зеркале, не то чтобы пугал, но заставлял задуматься. Чимин таким себя не видел никогда: расцветающие цветами засосы на шее парня, чужая, не по размеру, но так жутко подходящая под фигуру, одежда и взгляд. Что-то заставляло смотреть на себя по-другому, как-то волнительно и уверенно. Тело все еще немного подламывало от вчерашней ночи, и, убедившись в том, что нужно просто постоять под отрезвляющей холодной водой, Пак сбросил одежду в стирку и уже включил воду, как заметил упаковку краски для волос «Горький шоколад». Подумал ли хоть немного Пак о своем решении? Конечно, нет. Яро хотелось выплеснуть свои эмоции и чувства, и вот уже через пятнадцать минут, успев за это время принять душ и искусно нанести тоник, который следовало держать на недлинных волосах еще вдвойне дольше. Парень стоял напротив своего гардероба, думая о том, что же такое «официально-сексуальное» он наденет. На глаза попалась легкая шелковая рубашка небесного цвета и классические брюки в пол. Идеально. Добавит небольшой акцент в виде аккуратной подвески, и готово. Делов-то. Довольный собой и своим «чувством стиля», Чимин побежал смывать тоник и приводить себя в порядок, подразумевая легкий макияж и совсем нелегкую борьбу с шеей. «Да-а-а… И почему он вообще куда-то идет? Просто без понятия. Как можно быть таким слабохарактерным и любопытным до глубины души? Юнги, а вернее, Господин Мин, которого вообще следовало бы обходить стороной, потому что все, что я знаю об этом человеке, это то, что он хороший друг нашего с Тэхеном босса и факты, которые можно прочитать в интернете. А еще – что тот очень красивый ребенок во взрослом обличии, с тупыми, но трогающими сердце шутками и охринеть каким телом… Так, стоп, нужно остановиться, иначе понесет не туда, а внизу живота уже приятно потянуло, поэтому хватит», — думает парень, все это время водя по шее большой кистью для нанесения пудры, используя в этот раз ее не по назначению. Сначала нанеся скульптор, создавая однородный тон кожи и затем замазав все консилером, парень, чуть-чуть подождав, пока подсохнет, подошел ближе к свету. Идеально, почти ничего не видно. Темный цвет волос Паку шел, а как идеально он смотрелся с образом. Такой легкий и невинный, но при этом серьезный и взрослый парень, как будто не он пятнадцать минут назад ходил по ванной то взад, то вперед, чтобы с разных ракурсов в зеркало рассмотреть, видны ли засосы на шее или нет. Прошел час, и на телефон пришло уведомление о том, что Чимина ждут. Слабохарактерный, да-да. Парень, сам не понимая зачем, соврал родителям, что поехал к Тэхену. Хотя прекрасно знал, что его даже не спросят, потому что доверяют, да и тот всегда сам оповещает родственников о своем перемещении. Выбежав на улицу, на парковке его уже ждали, но не Господин Мин, а водитель. Так предположил парень. Ему благородно открыли дверь, перед этим вручив черный бархатный конверт, который любезно попросили не вскрывать до прибытия. Чимин, ничего не понимая, угукнул, и машина тронулась с места.***
— С каких пор рамен такой вкусный? Это просто восхитительно… — уплетая за обе щеки долгожданный ужин и закатывая глаза от удовольствия, пробурчал Тэхен. На улице понемногу смеркалось, но от этого вид из панорамного окна квартиры Чонгука становился только изумительнее. Множество огонечков, рассыпанных по всему городу, высотки, парки… Ким не привык наблюдать такой пейзаж. Складывалось ощущение, что он находится в каком-то крайне престижном месте, но мужчина, сидевший напротив в одних серых штанах, говорил об обратном. Тэхен по-детски болтал ножками, потому что те не дотягивались до пола. Уж слишком высокими были стулья у кухонной барной стойки. — В тебе говорит голод. Это простой рамен, не надо меня нахваливать, — отмахнулся Чон, выдавая себя только довольной улыбкой. Повар из него и правда был прекрасный, но вид его спортивного тела около плиты и попутное насвистывание незнакомой Тэ мелодии во время готовки – еще лучше. Оторвать глаз от этого процесса так же невозможно, как и забыть. Наверное, именно поэтому парень краснел, вспоминая эту картину и свои фантазии в этот момент. — Что ты думаешь об отношениях? — прозвучал вопрос, заставивший Тэхена подавиться бульоном. Чонгук лишь обреченно вздохнул и пододвинул к задыхающемуся салфетки. Вроде логичное развитие событий, если учитывать то, что между ними происходит. Они провели вдвоем сутки. Не выходили из квартиры и практически не вылезали из кровати. Долго болтали как о важных вещах, так и о чем-то, не имеющем большого значения и смысла. Разница в их возрасте так вообще была неощутима, то ли от того, что Тэхен в силу обстоятельств вырос очень рано, то ли от того, что Чонгук чувствовал себя ребенком рядом с парнем. — О каких… отношениях? — прохрипел Ким. — О наших. — Ну-у… Я… Важный разговор прервался так же внезапно, как и начался. Телефон Чонгука запищал на всю кухню, и мужчина, тяжело выдохнув, слез со стула, чтобы достать до раздражающего смартфона. Тэхен же, наоборот, поблагодарил все высшие силы и заметно расслабился. У него есть пара минут на то, чтобы переварить вопрос и обдумать, как вежливо ответить: «Я пока не задавался таким вопросом, потому что берегу свой зад». На первых секундах по лицу Таролога было заметно, что он готов послать далеко и надолго того, кто звонит в такой неподходящий момент, но стоило ему поднести телефон к уху, и все эмоции тут же сменились на озадаченность. — Здравствуйте… Все верно… Да… Я вас понял, — каждое слово он отчеканил так, будто на службе разговаривает с командиром. Тэхен медленно пережевывал остатки рамена, кидая растерянные взгляды в сторону Чона. Стало крайне интересно, кто или что может вызвать такую резкую смену настроения. Обычно это они с Чимином отчитываются так перед Хосоком или начальником, но в данной ситуации казалось, что выше Чонгука только президент… И это немного настораживало. Мужчина сбросил вызов и еще пару секунд пялился в экран, зачесывая растрепанные пряди волос свободной рукой. — Собирайся, нам надо ехать.***
Машина подъехала к парковке, где уже все собрались. Кто-то, облокотившись на бампер своей машины, медленно курил сигарету, вообще не понимая, что происходит. Кто-то разговаривал по телефону на повышенном тоне, на что его вечно толкали в бок, что еще больше злило. Двое молодых парней стояли в стороне, тихо переговариваясь. Они вообще были самыми заинтересованными, но самыми ненужными в данной ситуации. Мужчина вышел из машины, не забыв громко хлопнуть дверью, привлекая внимание остальных. Самое интересное было не то, что человек выглядел, будто сошел с обложки модного журнала, а то, с кем именно он приехал. — Добрый вечер, господа, — миловидный голос пронесся эхом по затихшей парковке. — Кажется, у содружества снова кровоточат раны…