***
— Я не понимаю ни слова! Объясните мне по-человечески, почему я здесь? — Тэхен уже срывался на крик, и голос его дрожал, будто он вот-вот заплачет. Решетка разделяла пространство между ним и полицейским, что ходил туда-сюда по комнате. Парень уже минут двадцать орал на мужчину, потому что не разбирался в терминах, связанных с законами и правонарушениями. — Хорошо, объясню иначе. Вы – последний, кто заходил к пациентке, находившейся в коме. Она умерла через четыре часа после вашего посещения, и при вскрытии в ее организме обнаружили множество наркотических веществ, с которыми ее ослабленный организм не справился. Советую Вам помолчать, дабы не наговорить лишнего и тем самым усугубить свое положение. — Я, блин, простой курьер. Я вообще эту женщину не знаю. Зачем мне убивать кого-то? Тэхен хватался за железные прутья и пытался прислониться к ним лицом как можно ближе, будто это могло хоть как-то помочь вразумить и докричаться до правоохранительных органов. — Звучало бы убедительно, если бы Ваш отец не получил ее почку. Вы ведь об этом прекрасно знаете, верно? Он был болен и ему срочно требовалась операция, только вот в очереди он далеко не первый. Просто не дожил бы до трансплантации. А тут женщина в коме, анализы которой не предвещали ничего хорошего. Группа крови подходит. Можете не пытаться меня переубедить, все очевидно. С каждым сказанным словом глаза парня раскрывались все шире. Папа, деньги на операцию, внезапное задание начальника в тот же день. Все сходится, и это реально похоже на причину, по которой его заключили под стражу на какое-то время. Но он же ничего не знал, ничего не понимал. Как теперь это доказать? Ведь, по всей видимости, в ситуации и правда виноват тот букет, который он притащил в больницу. Глаза начинало жечь от осознания своей причастности к смерти ни в чем невинной женщины. Пусть его никто не вводил в курс дела, но руки уже запятнаны. Надо выбираться отсюда и разобраться во всем, что происходит вокруг него. В голову вдруг пришла идея, которой стоило появиться немного раньше. — Я же имею право на звонок, верно? Я могу поговорить со своим адвокатом? — Адвокатом? Парень, какой у тебя может быть адвокат? — А вам какая разница? Я имею право на один звонок, я точно это знаю. Полицейский шумно выдохнул и протянул задержанному его телефон. За все это время его визги настолько надоели, что мужчина готов был сделать что угодно, лишь бы те прекратились хотя бы на пару минут. Тэхен выхватил смартфон, что был для него единственным ключом к спасению, и быстро забегал пальцами по экрану. Как только необходимый номер появился перед глазами, парень нажал на кнопку вызова. Прозвучало всего два гудка перед тем, как собеседник взял трубку. — Тэхен, ты где? Я звонил тебе и писал постоянно. Почему не отвечаешь? Этот голос… Сейчас Ким нуждался в нем так сильно, как ни в чем и никогда. Даже сердце немного успокоилось и перестало биться так часто и болезненно. Все будет хорошо. Обязательно. Ничего не страшно, пока рядом есть он. — Чонгук… Меня забрали. Я ничего не понимаю и мне очень страшно. Я в полиции. Меня затолкали за решетку и обвиняют в убийстве. Но я же не знал, мне никто ничего не рассказал. На несколько секунд повисла гробовая тишина, прервавшаяся тяжелым, глубоким вздохом, прозвучавшим в динамике. — Малыш, пожалуйста, успокойся. Я сейчас приеду, хорошо? Я заберу тебя. Передай трубку полицейскому. Парень неуверенно протянул телефон вперед, в отверстие между прутьями, и взглянул на мужчину, все это время наблюдающего за задержанным. — Я Вас слушаю, — отчеканил он как-то грубо и надменно, приложив смартфон к уху. Ранее раздраженное лицо в миг сменило эмоцию и стало напуганным и пристыженным, будто у маленького мальчика, которого родители ругают за очередную шалость. Тэхен не слышал ничего из сказанного Чонгуком, только понял, что тот буквально орет на мужчину. — Господин… При всем уважении, я не могу отпустить его просто так… Через пару минут полицейский громко сглотнул и, опустив телефон, взглянул на экран, где красовался номер, записанный, как «Чонгук» с фиолетовым сердечком после имени. Затем он перевел взгляд на задержанного, который уже был уверен в том, что совсем скоро все отделение будет стоять на ушах. Тэхен видел Чона в ярости, но сейчас было трудно даже представить себе, что тот устроит, как только приедет. Следующие минут двадцать в отделении прошли в тишине. Лишь люминесцентные лампы трещали и периодически мигали, вызывая еще большую тревогу в одном из ожидающих. Ситуация после звонка заметно изменилась. Теперь Тэ сидел на металлической скамье, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди. Подбородок гордо приподнят вверх, а ухмылка на лице держалась лишь для того, чтобы еще больше раздражать полицейского. Тот был уже не так спокоен. Нервно постукивал пальцами по деревянной столешнице, иногда вскакивал с места и ходил туда-сюда, сложив руки за спину. Именно в такой позе он замер, когда в комнату ворвался Чонгук и в два шага подлетел к мужчине, схватив его за плечо. — Просто так, говоришь, отпустить не можешь? Чон вцепился пальцами за воротник рубашки человека напротив и перевел взгляд на Тэхена. — Малыш, скажи мне, пожалуйста, ты читал протокол? Подписывал бумаги? Парень лишь на секунду задумался и отрицательно помотал головой, сведя брови к переносице. Никаких документов он не видел и, соответственно, даже не понимает, о чем речь. Его просто затолкали в кабинет и затем пихнули в спину, загоняя тем самым за решетку. — Очень интересно получается, не правда ли? — обращался Чонгук снова к полицейскому. — Схватили мальчишку и решили, что формальности ни к чему, верно? Значит, слушайте меня… Сейчас Вы его выпускаете и молча начинаете собирать свои вещички. Завтра уже будете искать себе новую работу. Надеюсь, все понятно? Таролог был так обеспокоен и разозлен тем, что Тэ напугали чуть ли не до слез, что готов был разгромить весь кабинет. С этим он разберется позже. Сейчас главное забрать парня и увезти отсюда подальше. Желательно в свою квартиру, где будет возможность в тишине все обсудить и успокоить. Ключи зазвенели в дрожащих руках полицейского и со скрежетом провернулись в замке, открывая железную дверь. Тэхен выдохнул с облегчением и тут же рванул к Чону. Сейчас помочь могли только его объятия, хриплый голос и ладонь, бережно поглаживающая макушку. — Все будет хорошо, Тэ. Прости меня, я должен был находиться рядом… — Не извиняйся, в этом нет твоей вины. Но, Чонгук… Ты должен рассказать мне все. Все, что происходит. Мне кажется, теперь я имею право знать.***
Нервы уже на пределе, а голос срывается на крик. Ничего так не цепляет, как поставленная под угрозу репутация. — Что значит «отпустили»?! — прикрыв глаза, сквозь зубы процедила девушка. — Доказали невиновность? Провели допрос? Свою жизнь Сэкиль представляла себе совсем не так. Будучи школьницей, она не упускала возможности подразнить очередного старшеклассника и воспользоваться его вниманием. С виду ангел, а внутри полыхает огонь, языками пламени которого являлись гордыня, тщеславие и высокомерие. Образованный человек улавливает различие между словами «ум» и «мудрость». Также он осознает, что если две эти черты сходятся в одном человеке, обладающем еще и прекрасными внешними данными, то таких стоит опасаться. Сэкиль сочетала в себе всевозможные качества, и они вполне оправдывали ее поведение. Не стоит забывать и о родителях, приложивших массу усилий для того, чтобы статус дочери и ее характер соответствовали друг другу. Рассудительность, смекалку и способность к быстрому осваиванию того или иного навыка девушка унаследовала у отца. Мать же подарила ей красоту, сформировала в ребенке внутренний стержень и обучила хитрости. Девочка знала себе цену с раннего детства, но и о манерах тоже не забывала. Умение манипулировать зародилось в ней само по себе. и никого этот факт не удивлял. О чем могла мечтать Сэкиль, владеющая всеми этими качествами и безграничными финансовыми возможностями? Точно не о муже, подрывающим ее репутацию одним лишь слухом о его ориентации. Сокджин, конечно же, не был глуп, однако его безответственность и неумение думать наперед часто выставляли не в лучшем свете не только его самого, но и жену. Был ли у девушки выбор? Нет. Откажись она от идеи их отцов о свадьбе, ее наверняка лишили бы всех средств и заблокировали все карты. Жить в нищете или же состоять в фиктивном браке с привлекательным, статным Джином? Ответ очевиден. Что ж… Сейчас остается только вытаскивать их обоих из этой передряги, и Сэкиль добьется своего любым путем. — Сейчас слушай меня внимательно. Ищи любую информацию, любые доказательства того, что виноват Ким Тэхен. Мне без разницы, как ты это будешь делать. Можешь хоть наизнанку вывернуться. Все ясно? Не выслушав ответ, девушка сбросила вызов и откинула телефон в сторону на диван. В квартире она одна… Как обычно. Однако в данный момент это только на руку. Сокджин запретил в это лезть сразу, как только поговорил с Чонгуком. Неужели он так его боится? Или же дело в чем-то совсем другом?***
Тэхен свернулся в комочек на диване, уткнулся носом в подушку и прикрыл глаза. В этой квартире все пропахло Чонгуком, и в объятиях этого аромата хотелось остаться навечно. Он успокаивал, расслаблял тело и заставлял почувствовать себя в безопасности. Сейчас парень отчетливо понимал, что дело не в самом дурманящем парфюме, а в его носителе. — Как ты себя чувствуешь? Тебе сделали больно? Мужчина присел рядом, положив широкую ладонь на худое бедро Кима. Пальцы лишь слегка поглаживали его тело, но в данный момент это действие не вызывало в голове ни одной пошлой мысли. Так было страшно, что он потерял доверие и любой шанс на согласие. Грудную клетку сдавливало изнутри от вида беспомощного, напуганного мальчишки, за которого Чон подсознательно уже взял на себя ответственность. Чувство вины разливалось ядом по организму, заставляло прикусывать щеки, хмуриться и поджимать губы. Ответ прозвучал не сразу, и эта тишина для Таролога стала подобием медленной смерти. — Я чувствую себя убийцей, Чонгук. Знаешь, стоит мне только вспомнить тот день и слова полицейского, прозвучавшие сегодня… Это выглядит так, будто я и правда нанес ей вред, ради того, чтобы спасти отца, — Тэ говорил полушепотом. Ни моральных, ни физических сил не осталось на что-то большее. — Но это не так. Ты ничего не знал, в этом нет твоей вины. Мы разберемся с этим, слышишь? Я все решу и хочу попросить тебя только об одном. Тэхен лишь открыл глаза и взглянул на мужчину с немым вопросом на лице. — Если ты больше не сможешь мне доверять, я тебя пойму. Общение со мной впутало тебя в это, и я правда не хотел, чтобы все получилось так, но… Я могу все исправить, просто положись на меня в последний раз. Чонгук давно не чувствовал, как душевная боль перерастает в телесную. Живот и легкие стянуло так, что становилось трудно дышать. Он не хотел терять, не готов был отпускать, но и удерживать насильно не собирался. От безысходности становилось только хуже. — О чем ты говоришь? Да, я напуган и в растерянности, но ты здесь ни при чем. Я устроился в бар без твоей помощи и уверен, что рано или поздно влип бы в это, даже если бы тебя не знал. Только вот вряд ли кто-то вытащил бы меня оттуда. Одно твое существование дарит мне уверенность в том, что все будет хорошо. Выслушав все это, Чон вдохнул полной грудью и почувствовал, как напряжение отпускает, растекаясь по всему телу теплыми волнами. Он никогда его не подведет, больше не даст в обиду. Приложит все усилия, но не заставит в себе усомниться. Пока Тэхен рядом, кажется, что все проблемы решаемы и его доверие вселяет уверенность и дарит надежду. — Я хочу остаться с тобой, Чонгук… — Ким перевернулся на спину и с волнением ждал ответа. Возможно, это не совсем то, что он хотел сказать, но открыто произнести свою мысль не решился. — Хорошо, я позвоню твоей маме и скажу, что сегодня ночью ты будешь со мной. — Нет, ты не так понял… Это мой ответ на твой вопрос об отношениях. Я согласен. Чонгук удивленно взглянул на Тэхена и застыл. Даже его ладонь перестала нежно гладить бедро и замерла на месте. Пульсация в левой стороне груди отдавала в живот и челюсть. Настолько сильно и быстро билось его сердце. От этого разговора он ожидал чего угодно, но никак не согласия на повисший между ними вопрос об отношениях. — Тэхен… Я… — Я осознал, что и правда нуждаюсь в тебе… — перебил Тэ, приподнимаясь и усаживаясь в позу лотоса. — И это произошло совсем не тогда, когда я надеялся на то, что ты спасешь меня и вытащишь из этого отделения… Я понял это намного раньше. Все мои мысли в последнее время заняты только тобой. Я думаю о тебе утром, в обед, вечером и перед сном. Мне кажется, что я потеряю какую-то важную частичку себя, если ты не будешь рядом. Чон смотрел в эти глаза, по-детски искрящиеся надеждой и доверием, и не верил в происходящее. Произнести что-либо он не мог, лишь подался вперед и нежно коснулся носом щеки парня, вдыхая запах его тела и расплываясь, словно лед в кружке горячего чая. Тэ чувствовал на коже обжигающее дыхание. Хоть то и было равномерным, но все равно будило всех демонов, ожидающих где-то внутри своего выхода. И сейчас они рвались наружу, как никогда раньше, бились где-то внутри, взывали к близости и не позволяли отдаляться даже на миллиметр. Тэхен дал им волю. Слегка повернул голову и коснулся своими губами губ напротив. Сначала невесомо, нежно, будто сам боялся того огня, что вспыхнул в нем за считанные секунды. Но поцелуй медленно становится жадным. Оба отдалялись на мгновение, глотали воздух и снова сливались, заполняя комнату ощутимым только для них двоих жаром. Чонгук напирал все сильнее, и хрупкое тело довольно поддавалось, опускаясь на спину и разрешая мужчине управлять процессом. — Ты сводишь меня с ума, Тэ… Если мы продолжим, я уже не смогу остановиться, — прошептал Чон, не отрываясь от манящих губ. — Не останавливайся… Стоило парню также вполголоса ответить, возбуждение накрыло с новой волной. Широкие ладони заскользили по его телу, пальцы подцепили заправленную в брюки рубашку и проникли под ткань. Касания этих рук обжигали нежную кожу, заставляли выгибаться в пояснице и прикрывать глаза. Это словно наркотик, расслабляющий каждую мышцу, очищающий разум и вызывающий внутри всплеск эмоций, граничащий с эйфорией. Мало. Всего этого становится катастрофически мало, и с каждой секундой тело начинает ныть от нехватки новой дозы. Все вокруг мутнеет, и голова совсем перестает соображать. Их ведут лишь чувства и дикое желание стать как можно ближе. Чонгук дышит сквозь зубы, спускает ладонь на бедра и сжимает пальцами ткань брюк так жадно, будто готов порвать. Из последних сил пытается сдерживать себя, но видит, как извивается под ним Тэхен. Видит, как он разводит ноги и еле заметно подается пахом вперед. Мужчина двигается ближе, прижимается к телу вплотную. Губами скользит к шее, прикусывает кожу и жмурится. Тэ на мгновение забывает, как дышать от скопившегося внутри напряжения, и выдох вырывается из грудной клетки вместе с протяжным молящим стоном. Этот сладкий звук сорвал всевозможные цепи, кое-как удерживающие все то желание, что Чонгук скрывал в себе так долго. Нет сил больше терпеть. В голове давно поселился образ обнаженного парня и преследовал во снах. Все изгибы его тела, худые длинные ноги, вздымающаяся от прерывистого дыхания грудная клетка. Времени было достаточно даже для того, чтобы представить, как на узких бедрах выделяются косточки. Это изводило, мешало спокойно работать, думать, да и вообще существовать. Чон удостоверился в том, что ожидание того стоило, когда избавлял Тэхена от лишней одежды. Поначалу он ловко справлялся с пуговицами на рубашке, но Тэ вовремя обвил ногами его талию, и рабочей одежде в этот момент просто суждено было порваться. Пуговицы со звоном рассыпались по полу, и этот звук сопровождался только недовольным шипением парня. — С тебя деньги на новую рубашку, — пробормотал Ким, пока Чонгук с замиранием сердца расстегивал его брюки. — Только попроси, малыш, и я тебе весь бар куплю… Тэхен, вероятнее всего, успел бы возмутиться, если бы не ощутил касание горячих губ на своем животе. Руки мгновенно покрылись мурашками, а внутри все свело от новых и таких желанных ощущений. Чон целовал каждый сантиметр, кусал, выводил на коже языком какие-то линии и улыбался, как только тело под ним реагировало на действия и выгибалось. С ума теперь сходили оба. Похоть и страсть, наполнившая воздух вокруг, делали их движения резкими и рваными, а поцелуи – жадными до искр в глазах. Горячо. Так горячо от его дыхания. Пробивало на дрожь только одно осознание того, что Чонгук так близко к его обнаженному телу и спускается все ниже и ниже. Лишь на пару секунд Тэхен перестал чувствовать, как его кожи касаются влажные губы. Но следующее действие заставило простонать еще громче, еще слаще… Горячий язык Чона дотронулся до основания члена и заскользил вдоль, к головке, оставляя за собой мокрый след. — О Боже, я… — прошептал Тэ, инстинктивно подаваясь бедрами вперед. Чонгук лишь удовлетворенно заулыбался и полностью погрузился в процесс, стараясь доставить максимум удовольствия. Ким не впервые принимал такие ласки, но само осознание того, что делает это его мужчина, будоражило, вызывало спектр новых эмоций и пробирало до мурашек. Он перестал контролировать свое тело и действия. Рука тянулась вперед, пальцы сжимали волосы Чона, а рваные выдохи вылетали вместе с протяжными стонами. Очень хотелось приоткрыть глаза и опустить взгляд вниз, но вероятность окончательного лишения рассудка тормозило. Оставалось только наслаждаться яркими ощущениями от губ Чонгука, обхватывающих головку, и легким давлением от его втянутых щек. Еще немного, и он сойдет с ума… Растает от этих влажных звуков, от ладоней, что сжимают его бедра, впиваясь ногтями в кожу, и от неги, разливающейся от паха по всему телу. Чон снова скользнул языком от основания вверх и поцелуями двинулся к животу. Такие нежные и невесомые касания, создающие яркий контраст с теми движениями, что он делал несколькими секундами ранее. — Посмотри на меня, Тэ… Парень, тяжело дыша, медленно перевел взгляд вниз и встретился с темными глазами, взывающими к полному доверию. Он впервые видел Таролога таким. Если ранее в его холоде и равнодушии невозможно было разглядеть ни одной эмоции, то сейчас их было столько, что они смешались в один непонятный ком, и считать на его лице хоть что-то показалось невозможным. Но на раздумья Чонгук времени совсем не оставил. Сначала коснулся внутренней части бедра, повел вниз по нежной коже. Взгляда не отводил, старался понять, готов ли на самом деле Тэхен. Худое тело задрожало, когда пальцы скользнули к ягодицам и дотронулись до колечка мышц. — Не отворачивайся. Смотри на меня. Я пойму, если тебе больно или ты хочешь остановиться. Тэ только кивнул и, недолго забегав глазами по комнате, снова установил между ними зрительный контакт. Чон нырнул рукой куда-то под подушки, что лежали сбоку, и вынул небольшой полупрозрачный тюбик. — Это смазка? Почему она у тебя здесь? — еле слышно пробормотал парень, будто задавал вопрос сам себе. — Я Таролог, малыш… — довольно растянул мужчина и выдавил на средний палец густую жидкость. Тэхен весь сжался. Страшно. И до ужаса интересно. Все это для него впервые. Любые прикосновения Чонгука доносились до самой души, взрываясь где-то глубоко внутри фейерверками. Он бы не соврал, если бы сказал, что близость с девушками ни разу не вызывала в нем таких же эмоций. Чон водил пальцем меж ягодиц, слегка надавливал на колечко мышц и смотрел все так же неотрывно, но уже словно через какую-то тонкую пелену. Тэхен от каждого движения вздрагивал, дышал часто и рвано. Стонал, лишь на секунду прикрывая глаза, и снова цеплялся глазами за черноту в радужках напротив, что пожирала изнутри так медленно и изощренно. — Попробуй расслабиться. Я не сделаю тебе больно, просто доверься мне… И как тут можно не довериться? Этому шепоту, таким нежным и ласковым прикосновениям, легкой улыбке… Медленный, глубокий вдох. Шумный выдох. И снова глаза в глаза. Чон надавил чуть сильнее, почувствовав, как мышцы Тэ расслабляются. — М-м-м, Чонгук… — парень зажмурился и откинул голову назад, выгибаясь в пояснице. — Все хорошо, потерпи немного… — мужчина наклонился вниз, к внутренней части бедра Тэхена, и оставил пару невесомых поцелуев на нежной коже. Не спеша он проникал все глубже, лишь иногда поглядывая на Кима. Боялся причинить боль. Хотел удовлетворить, приласкать. Сейчас это было намного важнее, чем доставить удовольствие самому себе. Тело понемногу привыкало к новым ощущениям, и боль вскоре сменилась удовольствием. Чон продолжал двигаться внутри медленно, опускался вниз, целовал живот, бедра. Ладонью второй руки скользил по телу, спускался к ягодицам и сжимал нежную кожу. Тэхен стонал еле слышно, дышал рвано, облизывал губы. Этих ласк уже тоже стало мало, хотелось еще больше близости. Чонгук все замечал. Любую эмоцию, даже на секунду появляющуюся на лице парня. Та рука, что пометила касаниями каждый сантиметр тела Тэ, обхватила его член и медленно задвигалась вверх-вниз, заставляя Кима подаваться бедрами вперед. Наблюдать за ним в такой момент – сплошное удовольствие. То, как его изящные пальцы жадно сжимают подушку, то, как он сбито шепчет «Чонгук» и, глотая ртом воздух, жмурится, облизывает губы и устало улыбается. — Я… Я не могу… Я сейчас… — сквозь зубы пробормотал Тэ и в ту же секунду почувствовал, как каждая мышца содрогнулась. Нега разлилась по телу волнами, сбивая ритм сердца. Ноги дрожали, а теплая жидкость, запачкавшая плоский живот, буквально обжигала кожу. Чонгук сам уже хотел выть от жажды и желания скорее ощутить себя внутри Тэхена, но сдерживался, скрипя зубами. Такой замученный, но одновременно с тем довольный вид парня окончательно плавил мозг и затуманивал разум. А эта горячая кожа и сладкие стоны, вылетающие из приоткрытых губ… Мужчина был уверен, что с любым другим не стал бы так возиться и тем более так долго ждать. Он привык получать все что хочет и когда хочет, но Тэ, сам того не зная, заставлял добровольно выходить из своей зоны комфорта, и, на удивление, Чону это нравилось. Вызывало интерес, подстегивало еще сильнее. Оба, вымотанные сегодняшним днем и пытавшиеся отдышаться, не сразу услышали ненавязчивую мелодию, разрывающую телефон Таролога. — Сейчас вернусь. Заодно возьму салфетки. Тэхен не услышал даже этого. В ушах звенело, ноги стали ватными, а тело казалось неподъемным. Сейчас хотелось только спать, и не важно, в кровати, одетым в мягкую пижаму, или голым на диване в кухне, будучи запачканным собственной спермой. Однако яркая смена в тоне голоса мужчины заставила немного прийти в себя и лениво повернуть голову в сторону. — Что?! Хотите сказать, что это весомое доказательство? Разговор явно шел о проблеме, настигнувшей с утра Тэ и заключившей его, хоть и ненадолго, но за решетку. Всю расслабленность вмиг как рукой сняло, и ощутимое тепло от оргазма тоже быстро покинуло тело. — Завтра утром будем в отделении. Мне нужны все сведения. Подготовьте, пожалуйста, бумаги. Чонгук сбросил вызов и еще пару секунд смотрел на потухший экран, обдумывая прозвучавшие собеседником слова. Сам не заметил, что от напряжения сжимал телефон пальцами так сильно, что на коже остались покрасневшие отпечатки от кнопок. — Малыш, — резко изменился в лице Чон, обращаясь к парню, — давай сходим в душ и ляжем спать. Завтра будет тяжелый день для нас обоих.***
Ночной воздух еще с подросткового возраста был главной слабостью Чимина. Наверное, поэтому он попросил родителей сделать для него небольшой выступ на крыше под окном его комнаты. Иной раз приходилось до позднего вечера сидеть за учебниками и напрягать всевозможные извилины, дабы не подводить своих родителей и не упускать возможности проложить себе путь к наилучшему будущему. Такая большая ответственность и усталость изматывали до предела. Голова гудела, в висках сильно пульсировало и не давало покоя. Ложиться спать в таком состоянии совсем не хотелось, и найти способ провести время в одиночестве на свежем воздухе, дабы очистить свой разум, было лучшим решением. Чимин жил не в самом богатом районе. Его семья предпочла выбрать дом в тихом месте, и поначалу парень, мечтающий о шумных тусовках и гулянках с друзьями, был крайне недоволен, но с возрастом все меняется. Сейчас, приходя с работы, хотелось только камнем свалиться на постель и никогда больше не вставать с нее. Сил подняться и лезть в окно не хватало, поэтому Пак старался ловить моменты, когда мог выйти поздним вечером из бара и побыть в одиночестве, вдыхая прохладу и свежесть. Голова полностью очищалась в такие моменты, а тело расслаблялось, будто после медитации. Ведь совсем недавно двое парней забрели в «Гранат» по случайности, из-за какого-то глупого дождя, сорвавшего планы. И вот они уже официанты, успевшие познакомиться с влиятельными людьми и умудрившиеся влипнуть в какие-то проблемы. И самое главное, что Тэхена наверняка уже поставили в известность и все объяснили, а вот Чимин остается в неведении с липким страхом, пожирающим все изнутри. Пак дозвонился до Юнги, хотел, чтобы мужчина приехал, поговорил с ним и объяснил все, но неотложные дела и позднее совещание не позволили встрече состояться. Парень лишь тяжело вздохнул и задрал голову вверх. Все звезды разбросаны по небу и составляют разные рисунки, понятные лишь любителям астрологии. Жаль, что в его голове пазл никак не складывается в общую картинку, и наверняка придется ждать до завтра, чтобы узнать хоть что-то. Телефон в руке неожиданно завибрировал, и Чимин даже вздрогнул, тут же обращая все свое внимание на экран. Сердце ушло куда-то в пятки, как только он увидел, что звонит Тэхен. — Тэ-Тэ, где ты? С тобой все в порядке? Почему тебя забрали? Я уверен, ты ни в чем не виноват. Расскажи мне все, прошу тебя. Я так переживаю… — бормотал без остановки Минни, забрасывая друга разными вопросами, что копились в нем несколько часов. — Чимин, все хорошо. Успокойся, пожалуйста. Чонгук меня забрал из отделения, и сейчас я с ним. Останусь тут с ночевкой и завтра утром поедем разбираться с ситуацией. Меня подозревают в убийстве, но я лишь третье лицо. Слишком много совпадений, и все улики указывают на меня, но я просто… Я правда не знаю… Мне так грустно и так больно. Я правда получаюсь причастным к смерти женщины, но я не был в курсе. В общем, не переживай. Все будет хорошо. Чонгук сказал, что он все решит и не даст меня в обиду. — О-о-ох, Тэхен, я так рад, что ты в безопасности. Я переживал, что тебя не выпустят и оставят там, будто ты преступник какой-то. Чонгуку передай от меня огромное «спасибо». Так хорошо, что он с тобой рядом. Чимин и правда заметно расслабился. Новость о том, что его близкий человек в порядке, заставляла забыться и просто наслаждаться моментом. Уже было все равно на все вопросы, что он хотел задать Юнги. Пак сейчас был не против разделить вечер с этим мужчиной, чтобы и себя тоже почувствовать в безопасности, в теплых, трепетных объятиях. Очень жаль, что это невозможно. — Кстати о Чонгуке… Мы теперь вместе. Ну… встречаемся, — выбил из мыслей голос Тэ в динамике. — Ах-ри-неть, — тут же отреагировал Чимин. — Хотя чего тут удивляться, это просто логическое развитие событий. Но я правда в шоке. — Да… Я тоже. И у нас еще кое-что было… Но об этом я расскажу тебе завтра. Если меня не засунут обратно за решетку, то обязательно встретимся у тебя перед работой. Я соскучился по нашим посиделкам. — Хорошо, — заулыбался Пак, предвкушая рассказы о горячей ночи. — Отдыхай тогда. Я оставил Ду Бона в баре, пусть разгребает заказы. И так много времени проводит на кухне. За что ему вообще платят? — Ты сейчас домой? — Думаю, да. Очень вымотался сегодня. Мне нужен горячий чай и теплая постель. — Тогда иди. Завтра все обговорим. Чимин сбросил вызов первым и засунул руки в карманы. Теперь намного лучше и спокойнее на душе, можно собираться и идти домой.***
В кабинете повисла тишина, отравляющая воздух и напрягающая одного из присутствующих до тянущей боли внизу живота. Стоит двум мужчинам остаться наедине, и становится трудно вымолвить даже простое предложение. Наверное, именно поэтому любые их разговоры сводились к работе. — Что мы будем делать? Чонгук ясно дал понять, что Тэхена в это втягивать нельзя. Ты знаешь Чона, он и глазом не моргнет, как у каждого из нас появятся проблемы намного серьезнее, чем та, которую мы имеем сейчас, — смотря куда-то в стену, вытянул из себя Намджун. Он стал частым посетителем бара, стоило только понять, что отношения Джина с его любовником стремительно идут ко дну. Естественно, перед тем, как войти в кабинет хозяина «Граната», для храбрости необходимо было опрокинуть около двух рюмок дорого коньяка. Слова из себя приходилось буквально вытягивать щипцами, ведь рядом с Сокджином его лихорадило, словно школьника, ожидающего начало экзамена. — Не знаю, — протянул в ответ мужчина глубоким, от задержавшегося в легких дыма, голосом. — Постоянно думаю об этом и ничего дельного в голову не приходит. Я мог бы попросить Сэкиль, но что-то мне подсказывает, что она не взяла во внимание слова Чонгука и уже начала действовать в нужном ей направлении. Намджун поджал губы и впервые взглянул на Джина, но не без опаски. Тот был сосредоточен на каких-то бумагах, застилавших весь письменный стол, и, кажется, совсем не обращал внимания на собеседника. Рядом с компьютером стоял бокал, наполненный янтарной жидкостью, с парой почти растаявших кубиков льда. Правая его рука нервозно постукивала по столешнице гелевой ручкой, создавая неимоверно раздражающее щелканье. — Твой стакан почти пуст. Хочешь, выйдем в бар? Заодно немного расслабимся и освободим голову хотя бы минут на двадцать. Джин почти никогда не прогонял Намджуна. Были, конечно, те редкие случаи, когда плохое настроение и проблемы в «Гранате» выводили из себя, заставляли грубить окружающим и устраивать беспочвенные скандалы, но Джун закрывал на это глаза. Просто уходил и обязательно звонил через какое-то время, дабы убедиться, что их дружба никак не пострадала. Однако отказ в совместных посиделках звучал постоянно. Сокджин или придумывал отговорки, или просто отмахивался, ссылаясь на свою занятость и множество других факторов, мешающих им остаться наедине. — Да, ты прав… Мне нужен отдых. Я не могу, моя голова просто пухнет, и даже сигареты не спасают. Мужчина лениво поднялся со стула, бросая окурок в пепельницу, и оперся обеими руками о стол, устало прикрывая глаза. У Намджуна свело всевозможные мышцы лица, пока он старался сдержать улыбку, намеревавшуюся вовсю засветиться, словно фонарь от мощнейших батареек. Оба вышли из кабинета и завернули в большой зал, где уже не было ни одного посетителя, лишь Хосок, протирающий барную стойку. — Нам чхонджу. И, Хосок… Не убирай бутылку далеко. Сегодня мы планируем ее опустошить, — пробомотал Джин, усаживаясь на высокий стул. Работник соображал быстро, и спустя полминуты перед мужчинами уже стояли бокалы с небольшим количеством алкоголя и двумя кубиками льда. Все, как любит начальник. — Что ж… Выпьем за легкое решение всех проблем и за нашу крепкую дружбу, — хозяин бара поднял бокал, оперевшись локтем о столешницу, и с легкой улыбкой взглянул на приятеля. — За нашу… крепкую дружбу. Звяканье стекла разнеслось по пустому помещению, разбиваясь эхом о стены. Намджун залпом опустошил стакан, поморщившись от обжигающей горло жидкости. Ему не нравится чхонджу, но с Сокджином он готов пить его хоть каждый день. — Не хочу возвращаться сегодня домой. Знаю, Сэкиль будет не в восторге, но какая разница, если спим мы в разных кроватях? Эта холодная постель не радует меня. Лучше я переночую на диване в кабинете. Заодно с утра смогу снова заняться работой, не растрачивая времени на дорогу, лишние сборы и очередные препирательства с… с супругой. Этот брак для Джина с недавних пор стал непосильной ношей. Раньше, до неоднозначных отношений с Чонгуком, он просто мирился с мыслью, что в его доме живет женщина, которую он обязан называть женой, делить с ней быт и проявлять хоть какое-то, но внимание. Вскоре такое сожительство начинало напрягать. Даже от любимого человека тяжело выносить истерики и ссоры, а уж когда речь идет о той, к который не чувствуешь ровно ничего… Тяжело это все. Тянет камнем на дно, и с каждым днем эта веревка, прицепленная отцом на шею, давит все сильнее. — Если не хочешь видеть Сэкиль, можешь остаться у меня, — выпалил Намджун, совершенно не обдумав. — Ну… То есть, в моей квартире есть гостевая комната. Не буду отрицать, там такая же холодная постель, но хотя бы не придется слушать очередной поток высказываний в свою сторону. Сокджин крутил в руке пустой бокал и, внимательно прослушав все сказанное другом, двинул стеклянную емкость к бармену. Ким ведь не слепой и не глухой, давно все понял, но старался не обращать внимания. Часто задавался вопросом, что Джун в нем нашел, но ответа так и не получил. Хосок не просто уловил напряжение, повисшее в воздухе, он насквозь им пропитался, и захотелось куда-нибудь исчезнуть, дабы не чувствовать себя неловко. — Мне нужно отойти на пару минут, — отчеканил бармен и разлил по бокалам новую порцию, значительно больше предыдущей. Мужчины лишь кивнули и опустили глаза вниз, избегая вероятности встретиться друг с другом взглядами. — Я подумаю над твоим предложением, — вдруг произнес Джин сразу после того, как лишний в их компании человек пропал из виду. Намджун лишь приподнял свой стакан вверх и, звякнув донышком по стенке бокала собеседника, вновь опустошил залпом все содержимое. И почему так неловко? Лучше бы промолчал, ну или многозначительно похлопал друга по плечу, якобы сочувствуя и успокаивая. Нет же, надо было ляпнуть что-то, о чем он будет вспоминать перед сном и складывать в копилку тех постыдных ситуаций, произошедших с ним за всю жизнь. Еще одна причина для очередной бессонной ночи. Сокджин пил небольшими глотками, смакуя полюбившийся напиток и прикрывая глаза от расслабляющихся во всем теле мышц. Голова начинала понемногу кружиться, а ноги становились ватными. Видимо, так сказывались усталость и безысходность, настигнувшие внезапно и заставшие врасплох. — Если у тебя будут силы и время, пересмотри все документы, относящиеся к доставке цветов. Может, получится найти зацепку там. Я уже не знаю… Не помню, когда последний раз сталкивался с трудностями. Обычно все шло гладко и не приходилось в спешке спасать свой зад. Меня это раздражает. Джин хоть и заметно размяк, но все равно сидел на стуле с прямой спиной, соблюдая все правила, насильно внесенные в его голову родителями. Намджуну было проще. Он рос в обычной семье, и никто не требовал от него манерности и соблюдения каких-то норм. Желание финансово помочь своим близким вырастило в нем стержень и стремление. Только так мужчина добился высот и своего статуса. — Хорошо, я посмотрю, но пообещай мне, что отдохнешь. Мы с Юнги и Чонгуком обязательно что-нибудь придумаем. Не взваливай все на свои плечи. Ты слишком устал. — А ты за меня волнуешься? Глаза Джина выдавали легкое опьянение и вместе с тем какую-то печаль. Он ведь и правда еще так молод и так много свалилось на него. — Да, волнуюсь. Друзья всегда переживают друг за друга, это нормально. Мужчина горько усмехнулся, услышав «друзья», и приподнялся со стула, протягивая руку за барную стойку. Вытащив бутылку, опустошенную наполовину, он сам разлил алкоголь по бокалам, не дожидаясь Хосока. Для того, чтобы произнести напрашивающиеся слова, нужно было пригубить еще немного. Или чхонджу уже начал надоедать, или просто ситуация вынуждала пить и пить без остановки, несмотря на ощутимую слабость во всех конечностях. Джин поморщился, глотая спиртное, и с грохотом поставил стакан на столешницу, поднося тыльную сторону ладони к носу. — Я уже давно для тебя не просто друг, верно? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Я не глупый, Джун-и. Намджун даже поперхнулся, ведь услышал это именно тогда, когда старался выпить алкоголь, не выдавая отвращения ко вкусу напитка. Закашлял так громко, что даже вынудил Хосока выглянуть из уборной. — Что? — хрипло выдавил из себя мужчина, прикрывая рот ладонью. — Я не… — Да хватит, сколько можно? Я признался тебе в том, что знаю о твоих чувствах. Признайся уже и ты. Намджун поджал губы и прикрыл глаза. Не так он представлял себе момент, когда откроется перед возлюбленным и расскажет о том, что таил в себе так долго. Возможно, он хотел бы, чтобы это произошло в какой-то романтичной обстановке, и наверняка желал бы сделать это трезвым, будучи уверенным во взаимности. — Если ты все понял, то какой мне смысл объясняться? Тем более, я вижу, как ты влюблен в Чонгука… Это все бессмысленно. Я лишний. Напряжение дошло до крайней точки, и на этой самой ноте стоило бы уйти, что Намджун и попытался сделать, но чужие длинные пальцы резко обхватили его запястье, не разрешая сделать и шага к выходу из бара. — Дай мне почувствовать себя любимым и нужным, — прошептал Джин, глядя прямо в глаза против. — Ты пьян. Тебе стоит поехать домой и отоспаться. Если будешь меня останавливать, то пожалеешь об этом утром. — А как же твое предложение переночевать у тебя? Намджун сжал челюсти до боли в зубах и перевел взгляд на друга. Столько боли в них обоих, столько разочарования и печали. Он нуждался в Сокджине так долго и неужели готов сейчас упустить шанс? Да. Он готов ворочаться в своей кровати сегодня до самого утра, цепляться пальцами за постельное белье и жмуриться от изнывающего, быстро бьющегося внутри сердца. Он привык к этому. После каждого отказа, после каждой тщетной попытки привлечь к себе внимание. Раз за разом он наблюдал, как Джин шепчет что-то Чонгуку и те удаляются из VIP-зоны с улыбками на лицах и отговорками, что обоим надо подышать свежим воздухом. Ну да… В кабинете хозяина бара самый свежий воздух… Больно. Очень больно. Все органы будто сжались в узел от просьбы почувствовать себя любимым. Столько он ждал этих слов, и теперь, когда они эхом раздавались в голове, осуществить все свои мечты казалось не правильным. Сокджин, заметив то, как его друг борется с самим собой, тоже поднялся со стула, хоть и равновесие удерживать было уже не так просто. Всего одно мгновение, какая-то одна секунда сыграла большую роль для них обоих. Джин просто подался вперед и слегка коснулся губами губ напротив, не осознавая, что таким образом сносит все стены, высвобождая потаенные желания Намджуна. Возможно, завтра утром никто из них не вспомнит или не захочет вспоминать, как они двигались к дверям кабинета, не разрывая жадный поцелуй. Как срывали друг с друга одежду, разбрасывая ее в разные стороны. Ощущали тепло тел и как жадно глотали ртом воздух, отдаваясь моменту прямо здесь и сейчас. Личную комнату Сокджина заполнила духота, рваные вздохи и стоны. Те самые звуки, о которых один из них мечтал, ворочаясь в постели, скрепя зубами и утыкаясь носом в подушку. Джин впервые за долгое время узнал, каково это, когда целуют в плечи нежно и бережно, гладят щеки и любуются его телом. Не простой секс, главную роль в котором играет желание удовлетворить потребность. Он хотел почувствовать себя любимым и получил это. Каждое касание Намджуна буквально кричало о искренних чувствах и любви. Он был внимательным и в первую очередь старался принести удовольствие партнеру, совсем позабыв о себе. Джуну на самом деле было достаточно и того, что человек, любимый им так долго и страстно, сейчас стонет, извивается под ним и разливается в довольной улыбке. Кажется, сегодня они оба ощутили себя по-настоящему нужными.***
И что так невыносимо трещит в ушах? Раньше мелодия, поставленная в телефоне Чонгука на звонок, никак не раздражала, наоборот, казалась необычной, ненавязчивой. Сейчас же бесила ужасно, и Тэхен, поморщившись, двинул локтем назад, ткнув в ребро спящего, обнимающего его со спины, мужчину. — Чонгу-у-ук, выруби, — зашипел парень сквозь зубы и натянул одеяло до макушки. За окном даже еще не светало. Кому понадобилось в такую рань будить двух безмятежно сопящих? Чон громко цокнул языком и лениво повернул голову в сторону тумбочки. Да, действительно, звонит его телефон, и некто, пытающийся поднять его ни свет ни заря, явно не собирался сбрасывать. Мужчина протянул руку назад, на ощупь стараясь найти смартфон. На экране светился номер Намджуна, а сверху висело штук десять сообщений. — Тебя только что прокляли сразу двое, — хрипло пробурчал в трубку Чонгук, прикрывая глаза и поворачиваясь обратно к Тэхену. — Ты спишь? Неуместный вопрос заставил Чона взглянуть на экран, чтобы узнать, какой сейчас час. — Нет, конечно. У меня в четыре утра каждый вторник занятие Ча-ча-ча, ты не знал? Шутку оценил только Тэ, тихо посмеиваясь под одеялом. Намджун же многозначительно прочистил горло и зашелестел какими-то бумагами, что было отчетливо слышно в динамике. — То, что я тебе сейчас скажу, не даст тебе больше уснуть, — Джун всегда любит тянуть в таких ситуациях и, кажется, даже наслаждается тем, что испытывает терпение собеседника. — Ну говори уже… — Я нашел кое-что и теперь знаю, как спасти все наши задницы из передряги.