Вернуться к истокам

      Гарри стоял у окна, чуть опёршись бедром о подоконник. Рубашка была расстёгнута, ремень от брюк валялся на полу, а его длинные пальцы крепко сжимали бутылку огневиски, к которой он, похоже, понемногу прикладывался.       Гермиона бросила на него убийственный взгляд, нехотя отмечая, насколько он привлекателен в своей небрежности, и принялась молча расстегивать блузку. От того, как вопросительно изогнулись его брови, ей захотелось зарычать и впиться ему в глотку. Гарри Поттер играл с ней, словно хищник с жертвой, видимо, забывая, что она вовсе не пушистая домашняя кошечка.       — Что? — выплюнула она, откидывая блузу на кровать, оставаясь в одном бюстгальтере и узкой министерской юбке. — И прекрати пить! Я не горю желанием дышать твоим перегаром!       — Я могу уйти спать в гостиную, если тебе будет легче, — издевался он.       — Сукин сын! — она стащила с себя одну туфлю и с силой швырнула в него — он поймал её на ходу свободной рукой. — Не можешь! И сам это прекрасно знаешь! — второй предмет обуви так же полетел в него, но Гарри увернулся, и тот с грохотом впечатался в стену.       Блядь! Он любовался ею. Бесился и любовался! Только одна женщина во всей вселенной могла вызывать в нём одновременно два противоположных чувства: практически неуправляемую злость и восхищение. Раскрасневшаяся от эмоций, в одном бюстгальтере и этой облегающей задницу юбке. На его жене так великолепно сидела министерская одежда, что он предпочитал по минимуму пересекаться с ней на работе. Иначе был риск зажать и трахнуть её прямо на письменном столе. Не важно в каком кабинете: в её или своём собственном.       Она будто прочла его мысли и медленно направилась к нему, фантастически сексуально виляя бёдрами. Не специально. Гарри понимал, что в её планы сейчас вряд ли входило его соблазнение. Вот убить — вполне может. Он снова усмехнулся от собственных предположений и поставил бутылку на подоконник. След от магической клятвы уже начинал ощущаться, и Гарри прекрасно знал, что и Гермиона чувствует подобное.       Она потянулась к замку юбки, лязгнула молния. Её карие глаза в полумраке комнаты смотрелись почти чёрными.       — Так и будешь смотреть? Или, может, поторопишься? Давай побыстрее покончим с этим!       — Неужто? — зло выплюнул он, сдергивая с себя рубашку.       Побыстрее, значит?! Решила так просто отделаться от собственного же обещания, плутовка?! Он сделал шаг вперёд, схватил её за руку и дёрнул на себя. Отчего Гермиона буквально врезалась в него, и он почувствовал прикосновение её груди к своей через тонкую ткань кружевного белья.       — Осторожнее! — зашипела она, до боли вонзившись ногтями в его плечо, но это вновь лишь раззадорило его.       — Решила пустить мне кровь? — не давая ей ответить, он яростно накинулся на её рот.       Гермиона усиленно сжимала губы, надеясь и тут сделать что-то ему назло. И хотя ей самой хотелось быстрее закончить начатое, желание спутать Гарри карты оказалось сильнее. Она безумно злилась и хотела играть по своим правилам.       Она расстегнула пуговицу у него на брюках, а его руки грубо скользнули по её бёдрам, задирая юбку куда-то в район талии. Гермиона держалась. Она всё ещё отказывалась целовать его, получая злобное удовлетворение от его настойчивых попыток прорвать оборону.       И уж чего Гермиона явно не ожидала, так это того, что вся эта нелепая толкотня и её сопротивление возбудят её саму. Она не хотела этого. Не сегодня. Не сейчас. Не в том состоянии, когда чёртов Гарри Поттер довёл её до ручки своими наглыми выходками! Но между ног мёдом растекалось тепло, пока его пальцы со всей силы впивались в её бёдра и ягодицы, явно оставляя следы на нежной коже.       Когда её тело практически предало её, и губы будто сами распахнулись ему навстречу, впуская внутрь его язык, Гермиона взяла в кулак всё свое самообладание и снова укусила.       — Сука! — взревел Гарри и резко отстранился, пронзая её взглядом, в котором так же, несмотря на ситуацию, плескалось возбуждение. Она поняла это по его расширенным зрачкам. — Ты совсем ополоумела?!       — Хватит этих игр! Давай быстрее трахнемся и всё! — назло ему заявила она, всем своим видом демонстрируя, что не нужны ей его ласки. И эти поцелуи. И нежности тоже. Пусть проваливает к Волан-де-Морту! И вообще, если бы не ненавистная клятва, она бы не задумываясь ни на секунду выставила его из спальни.       Видно, её слова наконец-то достигли цели и задели Гарри за живое. Его лицо стало каменным, а на скулах заиграли желваки. Если Гермиона ставила целью взбесить собственного мужа, то ей это прекрасно удалось.       — Ну как скажешь, дорогая! — прогремел он. — На колени!       — Что? Да какого… — её возмущения были прерваны сильным рывком.       Она так и не поняла, каким приёмом воспользовался Гарри, но её ноги резко подогнулись, и она почти рухнула на пол. Её запястья за спиной обвили магические путы, ведь Гарри, в отличие от неё, освоил некоторые приёмы невербальной беспалочковой магии. В Аврорате никуда без этого.       Теперь она сидела на полу, а перед её лицом покачивался до предела возбуждённый член мужа, крупная головка которого спустя мгновение мягко ткнулась в её губы.       — Я же обещал заткнуть тебе рот, если продолжишь.       — Катись к дементору! — не осталась в долгу она. — Освободи меня немедленно!       Гермиона знала, что в таком лобовом столкновении ей победы не одержать, но продолжала провоцировать его. Не ради победы — нет, а для удовольствия. Порой её возбуждала именно эта сторона Гарри. Сторона, которую он практически никогда не проявлял в отношении неё. Годы работы в Аврорате добавили ему немало грубых резких черт, заставили набить шишек и заматереть. Научили смотреть на других так, что они чувствовали себя флоббер-червями, независимо от их должности и положения. И хотя сейчас она не хотела признаваться в этом даже самой себе, но где-то глубоко внутри ей нравилось, когда муж демонстрировал силу, заставлял других заткнуться одним взглядом, движением брови или пренебрежительной ухмылкой.       Он и сейчас лишь усмехнулся. Даже не снимая до конца брюк, а лишь приспустив их, провёл пару раз головкой по её лицу, заставляя её презрительно морщится и дёргать головой.       — Ну ты же сама хотела трахнуться! Так давай, возьми его в рот! — он явно издевался над ней.       — Сволочь! — выплюнула она. — Не дождешься! Я не буду! — Гермиона предприняла попытку встать с колен, но Гарри легко пресёк это, надавив ей на плечо.       — Будешь, — его голос звучал непривычно властно.       — Можешь отсосать сам у себя! — не унималась она, всё больше злясь на своё бессилие. Вот если бы у неё был план, она смогла бы обвести его вокруг пальца, но импровизация никогда не была её коньком.       Видно, Гарри потерял терпение. Или предложенная эротическая игра ему порядком наскучила. Ведь они оба понимали, что выхода нет, и клятва заставит их сделать это, как бы долго они не сопротивлялись.       Он резко схватил её за волосы, рванул чуть назад, а другой рукой надавил на щёки, вынуждая её раскрыть рот и с хриплым стоном проталкивая каменный ствол прямо в горло.       — О, да! Как приятно порой заткнуть тебя. Я просто мечтал сделать это, сидя на твоём дурацком совещании, — он подчёркнуто издевался над ней, бесцеремонно трахая её в рот и явно получая удовольствие от этого.       Гарри загонял свой немаленький орган всё глубже, заставляя её сдерживать рвотные позывы и давиться слюной. В конце концов, он блаженно прикрыл глаза, издал сладостный стон, и это стало последней каплей, подтолкнувшей её к краю.       Он наслаждался! Кайфовал! Испытывал неподдельное блаженство, чувствуя себя победителем! Ну уж нет! Не бывать этому! Челюсти Гермионы пришли в движение, и зубы сильно сжали его член. Гарри взвыл, словно попавший в капкан зверь, и мощным движением оттолкнул её от себя.       — Ты больная?!       Её удовлетворённый взгляд и мстительная улыбочка окончательно вывели его из себя. Эта ведьма вздумала с ним играться! Он резко поднял супругу на ноги, освободил от пут, сорвал одной рукой бюстгальтер и толкнул её на туалетный столик, сметая с него на пол всё его содержимое.       — Эй! — попыталась было возмутиться Гермиона, но на её губы обрушился грубый собственнический поцелуй, язык проник внутрь, скользя по зубам и деснам.       Она впилась в него ногтями, оставляя отметины на плечах.       Он больно дёрнул её за волосы.       Она попыталась отпихнуть его ногой.       Он сорвал с неё трусики, поцелуем заглушая очередной возмущенный вопль.       Она царапнула ему спину, добавляя новые шрамы.       Его пальцы больно впились в её бедра.       Она снова собралась укусить его.       Он вовремя отстранился и, глядя ей прямо в глаза, вошёл в неё резко и с первого движения на всю длину, отчего ножки туалетного столика предательски заскрипели.       Гермиона вскрикнула, хмуря брови, но собственное тело предавало её. С годами её муж становился только более красивым. Опасно-красивым. И этот его яростный взгляд должен был злить её, заставлять негодовать, ненавидеть его. Но он только распалял её желание, которое волнами плескалось внутри, несмотря на её мощные усилия по его сдерживанию. Его член пронзал её под жалобные скрипы мебели, явно не предназначенной для подобного безумия.       Гарри ускорялся, проникая с каждым движением всё глубже, выбивая из головы последние мысли и остатки самоконтроля. Перед глазами всё поплыло, очертания комнаты словно накрыло туманом, и она не видела ничего, кроме неестественной яркости его колдовских глаз. Всё-таки было в нём что-то демоническое. Иногда Гермионе казалось, что сам Гарри подобен для неё заклятью «Империус». Ради него она могла пойти на что угодно.       Она до последнего пыталась смотреть на него холодно и яростно, стреляя пренебрежением. Но тут из груди начали вырываться непроизвольные стоны, а вид мальчишеской улыбки, расплывшейся на его лице — лице родном и, несмотря на ссору, до одури любимом — окончательно сорвал все барьеры в её голове. Гермиона отпустила себя. Позволила телу взять контроль над разумом и выгибаться навстречу его яростным толчкам, впиваться пальцами в его крепкие мышцы, а ногами ещё ближе прижимать его к себе.       Оргазм — сокрушительный, всепоглощающий, бешеный — накрыл её волной, заставляя задрожать в его руках и с невероятной силой сжать его член внутри как раз в тот момент, когда ножки туалетного столика не выдержали подобного издевательства и надломились под их весом.       Зеркало рухнуло на пол, рассыпавшись на осколки, наверняка напугав своим грохотом Кикимера. Какие-то баночки и коробочки разлетелись по углам. Благо реакция Гарри оказалась молниеносной и, так как он ещё не успел дойти до края, то вовремя подхватил её под бедра и удержал на весу.       Её ещё трясло от полученного удовольствия, дыхание Гарри обжигало шею. Гермиона не сразу сообразила, что произошло и пришла в себя, когда муж грубо швырнул её на кровать. Она хотела и тут поиздеваться над ним и попыталась отползти в сторонку чисто из вредности, но напряжение было сброшено, а тело млело от удовольствия и двигалось медленно и вяло, отказываясь слушаться свою хозяйку.       Гарри рыкнул и дёрнул её на себя, пронзив взглядом, словно стрелой. Она попыталась отпихнуть его, но моментально оказалась перевернута на живот. Он одной рукой поразительно легко поставил её на четвереньки, а другой — вдавил голову в подушку, заставив проглотить уже готовые вырваться возмущения.       — Ты откровенно достала меня сегодня! — прорычал муж, и его ладонь звонко опустилась на её ягодицу.       Она возмущённо дёрнулась и что-то промычала в подушку, жалея лишь о том, что не цапнула его за член ещё сильнее. В данной позе она чувствовала себя абсолютно беззащитной.       Он шлёпнул её ещё пару раз, не обращая внимания на невнятно издаваемые звуки, а затем пальцы больно вцепились в её бёдра — оставляя отметины — и он с размаху вошёл в неё до самого конца. Чёрт! Это было слишком хорошо! Настолько, что захотелось попросить его повторить это, но такого Гермиона себе позволить не могла. Слишком явная капитуляция её не устраивала. Он убрал руку с её головы, позволяя нормально дышать, и тут же повторил движение, словно прочёл её мысли. Непроизвольный стон сорвался с её губ.       — Неужто тебе нравится? — не остался в долгу Гарри. — В следующий раз я трахну тебя в Министерстве прямо перед совещанием, чтобы ты не пила мне кровь своими нововведениями!       Ох! Сколько же всего «приятного» хотелось сказать ему. А ещё лучше расцарапать лицо, чтобы стереть с него эту дерзкую самодовольную улыбку, которую она не видела, но чувствовала. Но мысли путались, а слова отказывались складываться во фразы. Из груди вырывались лишь стоны, которые вторили каждому яростному толчку, с которым он врывался в её тело. Первобытные инстинкты завладели всем её существом. То, как он входил в неё, сводило с ума.       Быстрее. Сильнее. Жёстче. Агрессивный животный секс был как раз тем, что как нельзя лучше позволяло выплеснуть накопленное напряжение. Гарри намотал на кулак её волосы и дёрнул на себя, заставляя выгнуть спину ещё сильнее, наслаждаясь этим прекрасным видом, эротичными стонами собственной жены и тем, как стенки её влагалища во второй раз за вечер сжали его орган, даруя дополнительную тесноту и остроту. На этот раз он взорвался почти одновременно с ней. Член запульсировал внутри, даруя ему столь долгожданную разрядку.       Гарри хрипло застонал, проваливаясь в вязкую пучину блаженства. Чёрт! Несмотря на странные обстоятельства, это было действительно ярко. В глазах потемнело и он завалился прямо на Гермиону, вдавливая её в матрас и целуя бархатистую кожу на красивой тонкой шее. Целуя по собственнически яростно, оставляя заметные следы на коже. Потом перевернулся на спину и, тяжело дыша, закрыл глаза.       Тишина разлилась по комнате, ещё недавно заполненной криками и стонами. Гермиона лениво оценивала устроенный ими беспорядок. Туалетный столик было откровенно жаль — он ей нравился, но лучше заменить его на другой, более прочный. От этих мыслей кровь прильнула к щёкам, что было не совсем вовремя и нормально. Мгновение назад они занимались диким, безумным сексом. Она дважды громко кончила, а сейчас смущалась, глядя на небольшой разгром и сломанную мебель.       Гермиона взглянула на Гарри. Он так и продолжал лежать с закрытыми глазами и глубоко дышал. Его лицо выглядело таким спокойным и умиротворённым, что она невольно улыбнулась. Ведь таким Гарри был только с ней. Она могла воевать с ним на работе, но дома ни один из них не мог продержаться долго. Она, улыбаясь, посмотрела на след магической клятвы на своей руке. Возможно, этот импульсивный шаг вовсе не был глупостью?       Гарри неожиданно открыл глаза и, не моргая, уставился на неё. Секунда, две, пять — новое противостояние, а потом рассмеялся и притянул её к себе, зарываясь лицом в волосы. Он всегда так делал, сходя с ума от запаха её шампуня.       Его Гермиона. В голове пронеслись школьные годы, когда она всегда была рядом. Палатка и новый статус их отношений. Тот самый день, когда он, поддавшись эмоциональному порыву, сделал ей предложение, чувствуя себя самым счастливым человеком на Земле. Магическая клятва… Гарри словно вернулся в начало. К самым истокам их отношений.       Та верная девочка, следовавшая за ним на край света, теперь была его женой, превратившейся в шикарную женщину, способную поставить на колени половину магической Британии. Она была потрясающе умна и амбициозна, и Гарри ни капли не сомневался, что когда-нибудь увидит супругу на посту Министра Магии. А сколько всего они пережили за эти годы! Сколько нервов потратили на борьбу с режимом Министерства. Они всегда были друг у друга. И будут. В этом он готов был поклясться ещё миллион раз.       — Прости, — прошептал он ей на ухо, всё ещё путаясь лицом в пышных волосах. — Я не хотел дерзить тебе на совещании.       — И ты меня прости. Я не хотела членовредительствовать… — она подняла голову и провела пальчиками по кровавым отметинам на его груди, оставленными её ногтями. — Я схожу за бадьяном, чтобы не остались шрамы.       — Не надо, — Гарри удержал её, не давая подняться, — пусть остаются, они будут приятным напоминанием о сегодняшнем безумстве.       — Приятным, значит? — ухмыльнулась Гермиона. — Да мы же хотели убить друг друга!       — Хотели бы — убили, — сверкнул глазами он и поцеловал её. На этот раз нежно и немного лениво. — Но в следующий раз кусайся чуть поосторожнее всё-таки.       — Испугался? — хихикнула она и потёрлась носом о его выступившую щетину, из-за которой он выглядел немного старше.       — Гарри Поттер никого не боится… — он задумчиво заглянул ей прямо в глаза: огромные, бездонные, сияющие и невероятно красивые, и с улыбкой добавил: — Кроме собственной жены.       В последние месяцы из-за вороха дел в Министерстве они слегка отдалились друг от друга. Зашорились, забыли о главном. И ведь чуть не разругались из-за каких-то дурацких рабочих разногласий. Трудно даже представить, до чего бы они оба могли дойти со своим упрямством, если бы не данная много лет назад в порыве эмоций клятва. Теперь, когда напряжение было сброшено и мозг очистился, приоритеты расставились моментально. Ничего на свете не было важнее их отношений. И никогда не будет.       — Я люблю тебя, — произнёс Гарри, — и постараюсь разобраться в твоих отчётах.       — И я тебя люблю, — глубоко вздохнула она. — Я подумаю, может, часть из них мы и правда уберём. Давай завтра вместе подумаем над этим.       — Договорились. И… — хохотнул Гарри, — эта магическая клятва — лучшее твоё предложение за всю жизнь.       Гермиона хмыкнула и положила голову ему на грудь, вспоминая как этот сумасшедший день перешёл в фантастический вечер. Кто же вышел победителем в этой сумасшедшей схватке? Наверное, оба. Потому что они всегда воевали на одной стороне, даже когда пытались противостоять друг другу.