Немного Чёртовой Веры

Раннее утро. Первые, ещё совершенно вялые, лучи солнца едва касаются тлеющего костерка. Рядом стоит небольшой чайничек с кофе, манящий аромат и излучаемая теплота которого хорошо сглаживают эту утреннюю зябкость. Лёгкий ветерок прерии играючи колыхает клочок бумаги, торчащий из переднего кармана кожаного портпледа, небрежно брошенного неподалёку от костра. Человек, сидящий рядом с очагом, не спеша протягивает к сумке свою, повидавшую добрый десяток лет странствий по необъятным просторам США, руку. С не наигранной элегантностью он разворачивает листок, на котором изображен портрет в три-четверти: мужчина с короткой стрижкой и светлыми бровями, на вид лет около пятидесяти. Сверху красуется жирная надпись “Разыскивается”, чуть ниже идёт имя – Хозия Мэттьюс, а под самим портретом и сумма вознаграждения за поимку в 80$.       - Чёртова типография никогда не могла подобающе передать мой натуральный шарм… - усмехнувшись, произносит он, и непринуждённо бросает клочок бумаги в медленно тлеющий костерок. Жадные маленькие угольки медленно поглощают листок и тускло краснеют, будто вновь набираясь сил. С холма, где он обосновался, открывается отличный вид на цель его путешествия – город Луисвилл, сильно выделяющийся на фоне всепоглощающей желтизны пейзажа. Восходящие лучи игриво озаряют его избалованное солнцем впалое лицо и слегка обветренные губы. Хозия поправляет свою ковбойскую шляпу, закрывая глаза от солнца. Рукава его слегка изношенной белой рубашки подвёрнуты до локтей. Поверх надета жилетка цвета обожженной глины, а под воротником завязан аскот того же цвета. Наслаждаясь пейзажем, он делает глубоких вход и протягивает руку в карман жилетки, достав пачку своих любимых сигарет. Открыв пачку, Хозию приветствует лишь последняя самокрутка. Он быстро ловит себя на мысли: “Чёрт побери. Надеюсь, в этом городе есть стоящий табак.” И, несмотря на то, что Хозия умел искусно крутить свой табак, сигареты были одним из немногих благ современной индустриализации, которые приносили ему неподдельное удовольствие. Зажёгши спичку о подошву своих сапог, он закуривает. После чего встает, держа самокруток в губах, и легким движением ноги, искусно тушит костерок, ловя себя на мысли, что пора приниматься за работу. Скрутив палатку и компактно собрав свои пожитки, он направляется к своему мышастому скакуну по кличке Серебряный Доллар, покорно ждущего своего владельца неподалеку. Погрузив вещи на коня, Хозия приветливо похлопывает коня по шее, приговаривая:       - Ну, как ты, дружок? - конь лишь дружелюбно приподнимает свою мощную голову, слегка пофыркивая.       - Давай, нам снова пора в путь. - прищурив глаза, продолжил сказанное Хозия.

***

Спустя несколько часов утомительного путешествия по просторам Коттонвуд Трейл, Хозия прибывает в место назначения. Его окутывают звуки современного города и со всех сторон виднеются образы бурной деятельности. Множество чёрнокожих рабочих: кто занят переносом всевозможных ящиков, кто целенаправленно идёт на изнуряющую смену в одну из местных фабрик. Также виднеются силуэты и белых господ и дам, настолько же целеустремленно идущих на свои утренние прогулочки. Нехотя в мыслях Хозии так и навивается фраза: “Не есть ли это то самое современное рабство?” Продвигаясь дальше в глубь города, он, с неподдельной улыбкой, приветствует идущих ему по пути чёрнокожих рабочих. Со словами “Доброго дня желаю” и “Как поживаете, джентельмены?”, Хозия и его конь наконец-то добираются до местной лавки. Взору Хозии открывается побледневшая надпись “Jackson’s General Store”. Он привязывает Серебряного Доллара около лавки, где было заботливо выложено сено и налита вода. Лошадь жадно начинает смаковать сено, пока Хозия оглядывает общий пейзаж города. Его пристальный взор цепляют многочисленные закоулки и витиеватые дорожки, где видны силуэты самых ярких представителей общественности. Это заставляет его задуматься: “А ведь действительно – это город больших возможностей…Но, как и везде, не всем дано их осуществить.” Долго не задерживаясь на этой мысли, он ступает в лавку. Войдя, Хозия прицельно подходит к продавцу. Под его ногами отчетливо слышен скрип уже подуставшей древесины, шаг за шагом повторяющей темп его ходьбы.       - Как жизнь, партнер? - восклицает Хозия, обращаясь к продавцу.       - Неплохо, совсем неплохо, - отвечает чёрнокожий продавец, задерживая вопросительную паузу после слова, - Мистер?       - Мистер Бигсби, - отвечает Хозия, - Кларк Бигсби.       - Очень приятно, мистер Бигсби, - отвечает ему продавец, склоняясь локтями на прилавок. Протягивая изначально заготовленные десять долларов, Хозия говорит:       - Прошу две пачки Аллен и Гинтерс*, - и ухмыляясь добавляет, - это мои любимые. Первосортный табак! Улыбаясь, продавец достаёт из под прилавка две пачки сигарет и подготавливает сдачу, добавляя:       - Я вижу, вы знаете ваш табак, мистер Бигсби.       - Я бы хотел так полагать. - ответил Хозия, забрав обе пачки и аккуратно сложив одну в жилетку, а вторую в свой портплед. - Табак это хорошо, но, может, вы могли бы мне рассказать что есть примечательного в вашем прекрасном городе, друг? Видите ли, я много наслышан, но посещаю его впервые.       - О, Луисвилл стал чем-то особенным, мистер Бигсби. - с искренней улыбкой ответил продавец. - Я здесь родился и рос. Я видел как он превратился из никчемного городишки в эпицентр жизни Далласа. Лет двадцать назад тут проложили железную дорогу, и все как-то само закрутилось. Открыли почту и школы. А как тут обосновался банк, так стали как грибы расти салуны и лавки, вроде моей. Даже производство всякое закрутилось. Многие понастроили домов, и не так давно, даже открыли аукционный дом, - продавец, опустивши взгляд, принялся протирать прилавок, - для белых, желающих лишний раз потыкать друг в друга своим богатством.       - Очень примечательно, - слегка сощурив глаза, ответил Хозия, - но неужели город настолько разросся, чтобы оправдать обоснование в нём банка, да и ещё аукционного дома?       - Ну, знаете, банки они сейчас уже не такая уж и редкость. А вот аукционный дом действительно сначала казался диковинкой, - тяжело вздохнув, продолжил продавец. - Однако, тут немало зажиточных белых, приехавших, в основном ради открытия разных бизнесов, на непаханном-то поле, - на мгновение его искренняя улыбка куда-то исчезла. - Знаете, раньше ребятам вроде меня, банк не очень-то и хотел раздавать кредиты. Вот они и понаехали. Притом, в один момент их стало так много, что они стали даже как-то теряться на фоне друг друга. Не знаю, просили ли они открыть нечто этакое, или же господин Фоэр сам всё решил, но аукционный дом он отстроил ого-го на радость богачам. Ну, что я могу сказать? - улыбка, хоть и не искрящаяся той непринуждённой искренностью, как раньше, вернулась на уста продавца. - Спрос рождает предложение, мистер Бигсби. Насколько мне известно, и у банка, и уж тем более у аукционного дома дела идут как никогда хорошо.       - Спасибо, - улыбнувшись, ответил Хозия, после чего ненавязчиво добавил, - за информацию. Но, лично я считаю, что хребет любого города держится на хороших работящих людях, для которых такие излишества абсолютно не ценны, - в ответ на эти слова, продавец снова поднял на гостя свой взгляд и искренне улыбнулся. Хозия продолжил, - хорошего вам дня, сэр! Выйдя из лавки, Хозия открывает долгожданную пачку сигарет. Медленно поднеся её ко рту и сомкнув ладони, дабы прикурить, он ловит себя на мысли: “Наконец-то! Немного качественного табака.” Он неспешно подходит к Серебряному Доллару, с азартом произнеся:       - Ну что, приятель, нас ждут дела! Хватит тут расслабляться. - конь, всё ещё пожёвывая сено, нехотя приподнимает голову. Бросив окурок, он проворачивает сказанное продавцом в голове, думая про себя: “Я уверен, этот город принесёт нам немало дохода, если всё сделать с умом. Стоит по достоинству осмотреть окрестности и оценить, которой возможностью этого города мы сможем воспользоваться.” Оседлав коня, он медленным шагом идёт вдоль по главной улице, пока картина города всё более живописно меняется. Он сразу примечает перед собой банк: двухэтажное деревянное здание с вычурными арочными окнами и тяжелой дубовой дверью. Повернув голову налево, взору Хозии открывается, стоящее напротив строение - тот самый аукционный дом. Здание ещё более помпезное, чем сам банк. Их разделяет небольшая площадь, где большое количество белых и чёрных, богатых и попрошаек, каждый занят своим делом. Остановив своего коня и рассматривая общий пейзаж центральной площади, Хозия ловит себя на мысли: “Развитие Америки в последние годы, действительно, поразительно, но…оно-то меня и пугает.” После чего, незаметно для самого себя, вспоминает слова Датча ван дер Линде: “Это и есть то экономическое развитие, которое поработит всех свободных американцев!” После этих недолгих раздумий Хозия заходит в то здание, чья подноготная заинтересовала его больше всего - банк Луисвилля. Следующая точка преткновения или же погибель всей авантюры. Время покажет. Такие мысли прокручивались в голове у престарелого ковбоя. Хлипкие доски снова поприветствовали Хозию. Будучи настолько же скрипучими, как и в местной лавке, они, однако, были закрашенными и отлакированны до абсолютного блеска, будто пытаясь подражать утонченности и элегантности, которую можно было бы встретить в более крупных городах. Говоря о ложной утонченности, её явное присутствие было заметно в банковском клерке, который своей изобильной улыбкой, молниеносно поприветствовал вошедшего в здание гостя. Однако голос молодого клерка был слишком тихим, отчего его назойливое приветствие было не услышано.       - Здравствуйте, добрый сэр! - произнёс Хозия, обращаясь к этому же клерку.       - Добро пожаловать в наше скромное заведение, - произнес с приветливой улыбкой стоящий за несоответствующе неприветливыми железными прутьями, молодой господин.       - Моё имя Кларк Бигсби, - сказал Хозия, подойдя ближе к клерку, - после осмотра вашего великолепного города, я заинтересован в его дальнейшем развитии. И я хотел бы внести определенную сумму денег. 8000$, если быть точным.       - Восемь тысяч, господин Бигсби? Я правильно расслышал? - клерк заинтересованно приподнял бровь, - это…серьезная сумма.       - Да, вы не ошиблись, - ответил Хозия, - и поэтому я бы хотел убедится в надежности вашего банка! Надеюсь, вы не сочтете мою просьбу слишком дерзкой? Банковский клерк настороженно осмотрелся по сторонам. Хоть жизнь в городе и кипела, на данный момент, сие учреждение не было эпицентром событий. Большинство его коллег также разошлись кто-куда, не видя смысла в отсиживании пятой точки в столь прелестный весенний день. Будь на месте хозяин, всех бы переувольнял. Но сослуживци клерка, предчувствуя неуловимость, дружно решили оставить новоиспечённого работничка одного на несколько часов. Он же, понимая, что каждый пропущенный им клиент, это пропущенные им же денежные поощрения, не желал упускать большой куш. Только подумать, 8000 вечнозелёных!       - Конечно, сэр, - смиряя воодушевление, ответил клерк, - в наших интересах доказать, что Ваши честно заработанные средства находятся в полной сохранности в нашем учреждении. Пожалуйста, проследуйте за мной.       - Прекрасно, - ответил Хозия. - Я бы хотел увидеть как именно мои средства будут хранится в вашем банке, и насколько хорошо они будут защищены от всевозможных…предприимчивых господ. Клерк, отперев дверцу с металлическими прутьями, предстал перед Хозией: ещё совсем зелёный малец, лет от силы 20-ти с чем-то. Гладко выбритый, с играющим огоньком лёгкой наживы в глазах. Он был крайне опрятно одет: выглаженная белая рубашка, видно что новая, и пошитый по фигуре костюм. Абсолютно новый котелок, на котором даже не успела скопиться пыль от беспощадного климата Луисвилля, и, натёртые до блеска кожаные шузы, в которые, казалось, можно было смотреться, будто в зеркало. Он проводит за собой господина Бигсби вдоль пустых письменных столов, на которых стоят стопки бумаг, дальше вглубь заведения, где перед ними предстаёт комната-хранилище. Молодой работник банка, всё ещё держа свою наигранную улыбку, молча указывает взглядом на обычную, ничем не примечательную, дверь, но Хозия лишь вопросительно смотрит в ответ. После нескольких секунд молчания и лёгкого кивка Хозии в сторону двери, тот всё же открывает хранилище. Комната, полная солидных сейфов, встроенных в дорогую древесину отделки. Это хорошие, и выглядящие, для взгляда обычного человека, действительно достойные сейфы. Но, благо, не огнестойкий Мильнер и уж тем более не Sargent & Greenleaf, что сразу же подмечает Хозия. Следовательно, грабеж сего почти-что помпезного заведения с недалекими сотрудниками будет плевым делом для банды. После недолгой паузы, обойдя взглядом сейфы, Хозия восклицает, от чего уже взволнованный клерк слегка дергается:       - Действительно, это будет достойное хранилище для моих средств! Это уж точно лучше, чем тот металлолом, который я видел в Калифорнии! Браво, мистер…- заметив медленное осознание клерка о собственной ошибке, дабы придать простофиле былую уверенность, и не сдать собственных мотивов, Хозия добавляет - О, извините, я так и не узнал ваше имя, - после чего протягивает клерку руку для пожатия.       - Мистер Блум, - изумленно ответил клерк, протягивая потную ладонь в ответ - Джеймс Блум.       - Ну что же, господин Блум, - Хозия было хотел вытереть руку о штаны, но, вовремя опомнившись, добавил, - я вполне уверен в сохранности моих денег в вашем банке. Всё же, я должен посоветоваться со своими инвесторами. Однако, уверяю вас, вскоре вас ждет грандиозная сделка! Воистину, Америка – страна великих возможностей. Нет так ли, господин Блум?       - Разумеется! - воодушевленно ответил клерк, быстро оправившись от недолгой неуверенности, с чёткой мыслью, что сделка уже заключена, и деньги уже непременно у него в кармане, - мы будет с нетерпением ждать ваш следующий визит! Обменявшись прощаниями с клерком, Хозия выходит из банка. Он было хотел достать свой блокнот, сделать пару очерков о здании банка, самом хранилище и сейфах, как его внимание притянул услышанный неподалеку бурный скандал. Он инстинктивно повернул голову в сторону шума и прищурил глаза. Звуки исходили со стороны здания, стоявшего напротив банка – аукционного дома. Было сложно что-то разглядеть из-за стремительно собирающейся толпы зевак. Недолго задумываясь, он достает очередную сигарету марки Аллен и Гинтер, и неспешно закуривая, направляется в сторону суматохи.