***
Зайдя в отель, первое, что поприветствовало, повидавшего жизнь ковбоя, была скрипучая дверь, проржавевшие петли которой молили о смазке. В отеле не было слишком много людей, а те, кто там находились, явно были заняты собственными делами, и даже не одарили Хозию недружелюбными взглядами. Хорошие предпосылки, ведь, если находящимся здесь абсолютно безразлично происходящее далее собственного носа, у них есть большой шанс на успех. - Прошу прощения! - Хозия резко обратился к надменному джентльмену с жадно бегающими глазами, стоявшему у барной стойки. - Чем могу быть полезен? - слегка сморщив губы и высокомерно осмотрев посетителя с ног до головы, спросил Холсон Смитт. - Меня интересует ваш лучший номер, мистер, - чинно ответил Хозия, сщурив глаза. Их диалог неожиданно прервал грохот, с которым молодой парень в дорогом костюме непринуждённо рухнул за высокое барное кресло. Одной рукой он обнимал за талию чернокожую девушку, второй держал пустой стакан. Пришёптывая что-то игриво на ухшко подруге, он лучезарно улыбнулся, после чего неделикатно ударил пустым стаканом о стол. - Повтори-ка, Смитти, - сказал парень, даже не поворачиваясь к управителю заведения. Его презрение было выставлено напоказ, но высокомерный владелец никак не ответил. Слегка закатив глаза, Холсон Смитт решил переключить внимание на Хозию, видимо, не желая падать перед новым гостем в грязь лицом. - Все мои номера отменные, - спесиво продолжил он. - Не сомневаюсь, - Хозия кичливо осмотрел запущенный интерьер, напоказ отводя глаза. - На втором этаже есть отличный номер, - защищающим тоном произнес Холсон, - с чугунным камином и двуспальной кроватью с балдахином. - Не будете ли вы так учтивы, чтобы продемонстрировать мне его? - опершись локтём о барную стойку, спросил Хозия. - В моём-то возрасте, видите ли, я очень скурпулёзно отношусь к качественному сну. - Смитти, ты что, совсем там оглох? - высунув миловидную мордашку из под мелких кудрей дивно хохочущей барышни, парень обратил свой злостный взгляд на управителя отеля, но неожиданно для себя встретился глазами с Хозией. Слегка побледнев, парень отшвырнул от себя девушку, которая обиженно отошла от барной стойки. Он быстро поправил наряд и слегка взъерошенные волосы, после чего обратился к Хозии: - Мистер Бигсби! - по-детски взволнованно, но проявляя некий энтузиазм, произнёс парень. Хозия сразу же вспомнил в нём недалёкого молодого работничка банка. - А, мистер Блум, - без излишнего энтузиазма произнёс Хозия. - Мистер Бигсби, - сначала бросив неприветливый взгляд на господина Смитта, парень принялся льстиво разговаривать с человеком, чья внушительная сумма должна была вскоре сделать его новоиспечённую карьеру более захватывающей. - Мы очень ждём вас в банке на днях! Да, я рассказал коллегам! Ваши восемь тысяч долларов будут в полной сохранности в нашем банке, мистер Бигсби! - Прекрасно, - продолжая в том же тоне, ответил Хозия. Этот мальчишка лишь мешался ему. - Вот, - произнёс Холсон холодно, поставив перед парнем стакан со спиртным. Всё же, после услышанного, его интерес к персоне нового гостя возрос. Он моментально переключил на него всё своё внимание. - Мистер Бигсби, - он продолжил после недолгой паузы, показывая, что прекрасно расслышал диалог между ним и Блумом, - я с превеликим удовольствием покажу вам наш лучший номер! Будете спать, как младенец. Выйдя из за барной стойки, мужчина захватил с собой ключи. Единственные позолоченные ключи. К чему в таком заведении были нужны покои такой роскоши? Видимо, на тот редкий случай, когда среди ночи неожиданно на вашем пороге появляется мистический мистер Бигсби с восемью тысячами долларов за душой.***
Хозия обернулся, пройдя за Смиттом. Внимание парнишки снова было охвачено той же девушкой, перед которой он уже робко извинялся. Холсон Смитт вёл за собою гостя, воодушевлённо хвастаясь номером, которым он собирался ему показать. Хозия пропустил его вперед. Поднявшись на первые ступени, он слушал скрип маятниковых дверей, и быстро окинув их взглядом, увидел Энн, покорно ждущую, когда их с Холносоном силуэты окончательно исчезнут из поля зрения. Дождавшись, когда оба джентльмена зайдут в комнату, Энн ловко прошвырнула в номер, в котором оставалась все предыдущие дни. Она вставила свой ключ, но на её удивление дверь не была заперта. Слегка качнув дверь вперед, она увидела, что в комнате творился настоящий бедлам: её прелестный саквояж был перевернут вверх дном. Вся одежда валялась либо на кровати, либо на полу. Растекшийся на прикроватной тумбочке воск, напомнил ей о свече, стоявшей там ранее. Теперь же на комоде стоял масляный фонарь, который хорошо освещал комнату, но от этого, казалось, стало только хуже. Она подошла к кровати и слегка приподняла матрас, достав оттуда своего верного друга – Шофилда. Обернувшись, она заметила как на полу, среди остальных разбросанных вещей, лежал и её дневник. Лёгкий ветерок небрежно колыхал страницы. Она подошла поближе. Дневник был символично раскрыт на портере отца. Всё внутри у неё сжалось. Дыхание стало перебиваться, а по щекам потекли предательские горькие слёзы. Она приподняла дневник и, что-то тихо прошептав, подошла к мерзкому тусклому зеркалу.***
- Египесткий хлопок, - указывая на постельное бельё, увлечённо произнёс мистер Смитт. - Пододеяльник тоже? - спросил Хозия, пытаясь прислушаться к женским шагам, и, возможно, выиграть для Энн ещё немного времени. - Разумеется, мистер Бигсби! - почти оскорблённо ответил управитель. - А...шёлковое белье у вас есть? - Хозия, пожалуй, никогда в жизни не ожидал, что наступит момент, когда он спросит нечто подобное. - А-а-а... - вопрос явно поверг Холсона в ступор. Его заведение на окраине Луисвилля встречало только простых путников, для которых даже наличие ванной уже считалось роскошью. Люди богатые выберали отели в центре, но и Смитт не хотел показаться гостю простолюдином. В этом городе, несмотря на то, что он худо-бедно содержал отель и даже был белым, его мало кто ставил в ровень с успешными господами. Для всех он был будто не до человек. Это могло показаться странным, но на то были свои причины, известные лишь немногим в этом городе. Сколь лицемерным он не пытался казаться, внутри, как и многие его посетители, он был простой разбитый человек. Что касается номера, который он показывал гостю, он не был задуман как номер для посетителей от слова совсем. Это некогда была комната его дочери, почившей от холеры двумя годами ранее. - Так, будет? - Хозия непринуждённо ждал ответа, ожидая какого-то сигнала от Энн. - Да... - мужчина опустил взгляд, - я найду...для вас. - Замечательно! - произнёс Хозия с лёгким энтузиазмом, - можете его сразу же и постелить, а я пока занесу вещи! Выйдя из номера и закрыв за собою дверь, на мгновение лицезрея растерянное лицо Холсона Смитта, Хозия направился вдаль по корридору, дабы найти Энн. Почему-то в сознании его не закралось мысли о том, что она могла просто сбежать, воспользовавшись моментом. Он и сам не мог понять почему он согласился на эту авантюру. Хозия увидел слегка приоткрытую дверь и, заметив там фигуру девушки в алом платье, тихо вошёл. Не поднимая взгляда, оборачиваясь на дверь, он прошептал: - Энн, поторопитесь, времени мало…- подняв взгляд он увидел, как держа в одной руке какую-то книжку, а во второй – поднесённый к виску револьвер, девушка была, будто будучи в трансе. Она стояла к двери спиной, и смотрела в мутное зеркало. - Je vais rentrer chez*…- произнесла она, поставив палец на курок. Хозия молниеностно и инстинктивно выхватил из её рук Шофилд. Девушка осталась стоять неподвижно у зеркала и смотреться в собственное тусклое отражение. Казалось, то, что отражалось на ее лице можно было назвать полным отсутствием каких-либо эмоций. Данная картина повергла бы в замешательство многих, но не Хозию, повидавшего в своей жизни и не такое. Не тратя время на раздумия, с помощью сочной пощёчины, ковбой привел девушку в чувства.***
Очертания действительности резко рухнули на Энн. Эта чертова комната, в которой была выпита не одна бутылка виски, пролито немало слез над потрёпанным дневником с кучей вырванных страниц, и написан этот проклятый Пейзаж над Мортестепаном. Все последующие действия пролетели над Энн как одно мгновение, которое началось с ощущения крепкой мужской руки, хвативающей её и тянущей в направлении к выходу. Быстрый стук под ногами, пробегая по лестнице. Ноги не слушаются, оступаются. Длинное платье с его пышным подъюбником мешаются. Тяжелый скрип двери. Всё будто в тумане. Расплывчатые очертания руки Хозии, тянувшие девушку на круп коня.