Часть 1
13 декабря 2022 г. в 21:35
Солнце ещё не успело взойти, когда Геллерт обрезал последнюю нитку и довольно посмотрел на пару шерстяных носков, которую он уже вторую неделю вязал для Альбуса. Конечно, до дня рождения Дамблдора оставалось ещё много времени, но Гриндельвальд побаивался, что просто-напросто не успеет завершить подарок. Вообще, его немного подбешивал этот процесс, потому что, когда ему объяснял все детали Альбус, это выглядело безумно легко! А когда Геллерт сам брался за спицы и клубок шерстяных нитей, начиналась война не на жизнь, а на смерть. Более того, он же не мог попросить помощи у Дамблдора, потому что тогда его возлюбленный догадался бы о сюрпризе, а этого нельзя было допустить.
А ещё было безумно сложно вязать что-то в тайне от человека, с которым Геллерт был неразлучен. Ему приходилось, как сегодня, просыпаться рано утром, пока Альбус тихо посапывал рядом с ним.
Как же наверно было бы легко просто наколдовать эти проклятые шерстяные носки! Но Дамблдор говорил, что вся магия вязания заключается в том, чтобы набирать петли и вязать ряды с любовью. Поэтому Гриндельвальду оставалось лишь пытаться сохранить спокойствие и раз за разом портить пряжу, пытаясь цеплять и протягивать нить за стенки петли. Как люди вообще находили это занятие успокаивающим?! Геллерт пол жизни потерял, пока вязал эти носки.
Однако не стоило забывать, что это Геллерт Гриндельвальд взялся за работу, а он не успокоился, пока не довёл бы дело до конца. Поэтому в итоге у него получились замечательные (по его мнению) шерстяные носки медно-рыжего цвета, прямо как и волосы Альбуса. Юноша не мог дождаться 26 августа, тогда бы он преподнёс этот подарок своему возлюбленному, и они бы вместе отправились на поиски Даров Смерти.
Геллерт довольно улыбнулся и бросил взгляд на спящего Альбуса. Дамблдор был похож на милейшего щеночка, поэтому никто бы и не подумал, каким настойчивым и нетерпеливым он может быть в постели. Его шея и плечи, живот и бедра были покрыты засосами, а спина Геллерта вся была расцарапана, на его ключице отчётливо виднелись зубы, а вокруг сосков остались следы поцелуев Альбуса. Гриндельвальду хотелось сохранить эти метки на своём теле и на теле возлюбленного, но он понимал, что есть вещи, которые пока ещё им недоступны.
Но после этого лета все изменится.
Дамблдор начал медленно двигаться, поэтому Геллерт выхватил свою палочку и спрятал шерстяные носки. Альбусу было незачем пока их видеть.
— Доброе утро, любовь моя, — Гриндельвальд чмокнул возлюбленного в макушку.
— Ещё не утро, — Дамблдор схватил юношу за плечо и затащил к себе под одеяло.
Юноши смотрели друг другу в глаза и наслаждались этими мгновениями. Под одеялом было темно и уютно, за окном только начинало рассветать. Кожа к коже, они лежали, не отрывая друг от друга взгляда, едва соприкасаясь носами, под щебетание птичек, юноши ласкали плечи друг друга.
Геллерт утопал в таких мгновениях, как в патоке, ему хотелось, чтобы эта минута застыла в смоле и навсегда сохранилась в его памяти.
Он ненавидел это воспоминание.
Все стало молочно-белым, почти бесцветным, и Гриндельвальд почувствовал, как воспоминание медленно покидает его сознание, освобождает его. Но в последний момент его рука дрогнула, и бузинная палочка упала вниз, отрываясь от виска и возвращая воспоминание обратно в голову, в сердце Геллерта.
Глаза мужчины были полны слёз. Впервые за долгое время обессиленный, он рухнул на пол.
Он проиграл выборы в Бутане.
Его план провалился.
Его уличили во лжи.
Альбус отвернулся от него.
Альбус повернулся к нему спиной.
Альбус поставил точку.
Клятва на крови разбилась.
А Геллерт все ещё…
Он ненавидел это чувство.
Он ненавидел то, как сильно любил.
Ненавидел то, что не мог просто вычеркнуть Альбуса Дамблдора из своей жизни, не мог стереть все воспоминания о нем, не мог забыть его. Это была пытка, настоящее проклятие.
Проклятие его памяти.