Выбор

      Холодный пот тремя ручьями стёк с меня, пока я наблюдала за парнями.       Кажется, успела потерять сознание и вновь прийти в него, пока с замершим сердцем ждала развития самых ужасных событий. И когда, наконец, дождалась, увидев их улыбки и заслышав смех, готова была убить их обоих на месте за стресс, что они заставили меня испытать.       На языке ощущается горечь от подступившей тошноты, что пришла вместе с нахлынувшим и резко отпустившим адреналином. Кровь шумит в ушах, а я пытаюсь уверить себя в том, что всё нормально.             — Вы оба больные ублюдки! — Рывком вскакиваю с лавочки, заставляя обоих обратить на меня внимание. — Кто так делает вообще?! Вы понимаете, что я чуть не умерла сейчас!       С чего вдруг я должна спускать этот тупой юмор им с рук. Я чуть не словила сердечный приступ и не позволю им стоять и улыбаться после этого! Надоело глотать свой страх. Так почему бы не выплеснуть его на тех, кто является причиной дрожи в моём теле.       Парни одновременно поворачиваются в мою сторону. А я не знаю на ком их них задержать свой гневный взор. Замечая моё недовольство, у Локи с лица сползает улыбка, и он отпускает руку Ареса, будто они не имеют права касаться друг друга. И он только что нарушил запрет.             — Ты что, испугалась? — Арес косится на Локи и вновь смотрит на меня.             — Испугалась?! Ты в своём уме вообще?! — Пытаюсь правильно формулировать слова в момент, когда язык заплетается и я вдыхаю через чур много воздуха для того, чтобы нормально говорить. — Если изначально был готов помочь, какого хера устроил этот спектакль?!       Сердце с новой силой лупит о рёбра, а глаза запекло от подступивших слёз. Такое состояние невозможно счесть нормальным. Но разве в нашем положении может быть иначе? Всё давно перевернулось с ног на голову, и в нашей ситуации окончательной веры нет никому. Даже тот, в чьих объятиях ты мечтала раствориться минуту назад, может предать тебя.       На мгновение мне показалось, что сердечный приступ я всё-таки успела словить, пока прокручивала в своей голове возможный исход событий. И сейчас их беспечные лица с трудом могут вернуть меня в прежнее состояние покоя.       Арес поджимает губы и делаешь шаг в мою сторону. Локи резко хватает его за шиворот куртки и оттаскивает назад, смиряя друга недовольным взглядом. Парень приподнимает руки, отходя в сторону, и лишь кивает своему другу.       Локи смотрит в мою сторону и виновато улыбаясь, расставляет руки в стороны, приглашая обнять его:             — Иди сюда.             — Да пошёл ты, Лафейсон! — Скрещиваю дрожащие руки на груди, отрицательно замотав головой. — Тоже хорош! Наверняка знал, что этот, — указываю на Ареса, — просто хочет поиздеваться над тобой и даже никак не намекнул мне на это!             — Я не знал, клянусь. — Продолжая мягко улыбаться, он делает медленный шаг в мою сторону, словно боится приближаться.             — Нет! Даже не думай! Никогда в жизни, понял?! — Продолжаю отнекиваться от предлагаемых мне объятий, смахивая пару скатившихся по щеке слезинок.             — Ну же, — он настойчиво подходит ближе. — Я знаю, что тебе это нужно.       Напрочь игнорируя все мои отказы и отрицательные мотания головой, парень заключает моё тело в свои объятия. Меня трясёт не так сильно, как пару минут назад, но сдаваться я не собираюсь. Они оба виноваты, и объятия не спасут его от моего гнева. Я продолжаю держать руки сложенными на груди и лбом упираюсь ему в грудь.             — Придурки. — Бубню, шмыгая носом, сдерживаясь, чтобы не наступить ему на ногу.       Слышу, как парень издаёт смешок, кладя подбородок мне на макушку, и начинает медленно покачиваться из стороны в сторону, словно укачивая.       Боюсь представить, во что могла вылиться эта затея, если бы Арес не шутил. От подобных мыслей слёзы сами продолжают течь по разгорячённым от крика щекам, и я зажмуриваюсь, стараясь прогнать дурные мысли.       Не дождётся, что я обниму его в ответ. Пусть не мечтает. Я зла на них, но, чёрт, как же он прав, сказав, что мне нужны эти объятия. Но сдаться прямо сейчас будет значить, что я прощаю их. Так быстро нельзя поддаваться на его уговоры, ведь тогда они вряд ли вынесут хоть какой-то урок, решив, что меня всегда можно задобрить, просто обняв.       В минуты, что я наблюдала за Аресом, мне пришло осознание того, что как бы я не фантазировала на тему того, смог бы он принять нашу сторону, ни одной мысли не проскальзывало о том, что он не просто мог бы отвернуться от нас, но ещё и причинить боль.       Он что-то такое родное, что я привыкла воспринимать как должное. Он есть в моей жизни, и я всегда жила с этим, напрочь забывая о том, что он не просто часть моего мира, а отдельная личность, чьё поведение не всегда может отображаться так, как я его представляю.       Именно эта слепота вылилась в то, что я не смогла трезво оценить его поведение. Не знание от того, что он может сделать в следующее мгновение, вогнало меня в истерическое состояние. Ведь доверяя человеку, ты не ожидаешь того, что его мнение и уклад жизни может кардинально отличаться от твоего. И если бы все его действия оказались не просто дурной шуткой, он имел бы на них полное право по целому ряду причин, на которые я из-за своей глупости предпочла закрыть глаза.       Конечно, когда человек тебе близок, ты не можешь думать о нём плохо. А когда видишь то, о чём не думаешь, твой мозг ломается. Ведь он не привык воспринимать того, в ком ты видел доверие, другим образом.       Арес громко прочищает горло, напоминая о том, что он тоже находится здесь. А мне хочется обнять Локи в ответ, чтобы тот не отстранился. Пусть почувствует себя так же, как я ощущала себя третьей лишней, когда он так же вёл себя с моей подругой.             — Мир? — Локи отстраняется, наклоняя голову, чтобы посмотреть мне в глаза.             — Перемирие. — Прежде чем отстраниться от парня, я расстёгиваю его куртку и вытираю мокрые глаза краем его кофты.             — Окееей, — с улыбкой тянет парень, вскидывая брови. — Возможно, заслужил.       Это ему ещё повезло, что у меня силёнок не хватит высморкаться, потому что стирать эту кофту потом придётся самой.             — Высокие отношения, однако. — Арес хмыкает, наконец, подходя ближе, и тянет мне руку в знак примирения.       Жаль, слёзы все вытерла. Так бы ещё и об его руку обтёрлась.       Недовольно морща лоб, беру его за руку, сжимая его кисть в своей ладони:             — Нельзя так делать, Арес.             — Я не виноват, что кто-то забыл о нашей клятве на крови. — Высвобождая руку, Арес демонстрирует небольшой шрам на левой ладони, косясь на Локи. — Пришлось напомнить.             — Какие, к чёрту клятвы! — Недовольно фыркаю, мечась глазами то к одному, то ко второму.             — Просто идиотизм двух шестнадцати летних пацанов, что решили подкрепить свою дружбу кровью. — Локи пожимает плечами, показываю правую ладонь с точно таким же шрамом. — Я не думал, что она всё ещё действует.             — Вы точно ненормальные. — Морщусь, смотря на их ладони. — Хотите сказать, что вы резали себе руки, чтобы что?             — Чтобы скрепить клятву кровью. — Арес широко улыбается. — Так как у нас никого больше не было, мы пообещали всегда быть рядом. Он резал мою руку, я его, и это должно было стать первыми и единственными шрамами, что мы нанесли друг другу. А потом мы пожали друг другу руки.       Парень продолжает улыбаться. Большим пальцем правой руки касаясь своего тонкого шрама.       Раньше я и не замечала этого на их ладонях. От части, потому что у нас у всех есть какие-то шрамы. И не было смысла придавать им особого значения. Ведь они часть нашей жизни.       На моих ладонях шрамов нет. Даже после той клятвы, что мы торжественно приносили на этой самой площади. Ведь нам их убрали. В то время как эти двое решили, что шрамы им нужны обязательно.       От части. Всё то, что мы творим, будучи подростками, в большинстве своём можно считать самыми искренними поступками. Ведь тогда нас мало чего парит. Мы редко задумываемся о последствиях, ведомые лишь своими желаниями. Любая проблема кажется нам самой серьёзной в этом мире, и мы в любом случае обязаны решить её так, чтобы потом нам стало хорошо.       Даже первая любовь, что приходит к нам в раннем возрасте, навсегда остаётся самой сильной, несмотря на то, как в итоге она закончится. Ведь тогда ты ощущаешь подобные чувства впервые. Они овладевают тобой сильнее любого притяжения, застилая глаза. И тебе кажется, что именно с этим человеком ты готов пройти всю свою жизнь рука об руку и преодолеть все невзгоды. Самое сильное и романтичное чувство, что не сравниться ни с чем.        Да, тогда мы можем быть глупыми, безрассудными. Но это ли плохо? В более осознанном возрасте, когда все твои гормоны утихают и здравый смысл наконец-то поселяется в твоей голове, ты уже смотришь на людей совершенно иначе. Ты думаешь о таких вещах, как совместимость по характеру, о том, сможешь ли ты провести с этим человеком всю свою жизнь и мириться со всеми его недостатками. Вечно что-то планируешь, накидываешь кучи вариантов. Паришься о том, что если впустишь кого-то в свою жизнь, не обожжешься ли потом. И порой именно из-за таких мыслей можешь лишиться самого лучшего времени в своей жизни.       Ведь наши часы скоротечны, а мы, те, кто зовёт себя взрослыми людьми, вечно суетясь в своих проблемах и заботой, забываем о простых радостях, что доступны нам, стоит лишь открыть глаза.       И эта клятва, данная друг другу парой безрассудных подростков, возможно, самое откровенное, что произошло с ними. Ведь тогда они оба вряд ли думали о том, что случится, когда им будет далеко не шестнадцать. Их волновало лишь то, что они хотят преодолеть все трудности вместе, а это, безусловно, дорогого стоит.             — Когда же вы перестанете меня удивлять. — Просто принимая их слова как данность, я киваю, громко выдыхая.       Не могу долго злиться на них. Ведь для меня они тоже самые близкие люди. В нашей ситуации это совершенно нормально. Лишившись семьи, несмотря на все запреты, мы обрели новую. Создали её сами. И не важно, были ли произнесена клятва в слух или так и осталась в подкорке. Она всё равно есть. То самое искренне и твёрдое желание не потерять тех, с кем тебя свела сама жизнь.

***

      Арес действительно рассказал Локи обо всём, о чём только смог.       Мы просидели в парке до темна, делясь всем тем, что с нами произошло за эти шесть месяцев разлуки. Не забывая рассказать о самом важном.       Информация за информацию. Иначе сделка была бы не честной.       Локи не только спрашивал у Ареса всё то, что конкретно ему нужно, но и в ответ выкладывал то, что говорить как бы не следовало.       Узнай Виктор, каким путём мы добываем для него информацию, стёр бы нас в порошок. Но в нашей ситуации эта возможность буквально единственная. Только благодаря Аресу мы узнали, что северный сектор тоже участвует в перевозке детей. Являясь дополнительной охраной. Потому что им разрешено больше, чем простым солдатам.       Как выяснилось, людям, что носят белую форму, в принципе позволено больше чем когда-то можно было нам. Их не так сильно обременяют правила и почти не наказывают за нарушение приказов, если любое из нарушений поддаётся точному и внятному объяснению. Даже их слова имеют веса больше, чем имели наши. У них отсутствую карцеры. Ведь если человек перешёл в Северный сектор, его больше нечему учить, он уже обязан быть подготовлен ко всему. Следовательно, их там никто не дрессирует вечными наказаниями.       Приказ о том, что им теперь разрешено применят силы в людных местах, упал на их головы неожиданно, словно снег в июне. И даже Арес не может объяснить причину, в связи с которой им дали на это добро.       Там не принято обсуждать приказа. Их молча принимают, не оспаривая.       Так же он не смог нам объяснить, по какой причине усилили проверку документов. Приказ так же пришёл сверху и его, не обдумывая, начали исполнять. Раз поступил, значит на то нашлись причины.       Удивительно, как такой дотошный человек, как Арес, сейчас пожимает плечами от незнания. Просто молча, исполняя всё, что ему говорят, не заваливая своими кучами «почему?». Раньше от него спасения не было. Приходилось всё рассказывать, иначе упрётся рогом и ничего не сделает, пока ему не обоснуют его действия. Не зря у Роумана от него всегда глаз дёргался.       Мы все изменились. И это тяжело осознать.       Если я тогда считала нас супер взрослыми и осознанными, то сейчас, оглядываясь назад, хочется стукнуть себя по лбу, понимая, что от взрослых в нас был только возраст. То, как беспечно мы жили, толком проблем та не зная, и рядом не стоит с тем, как мы ведём себя сейчас.       Да, парни по-прежнему могут дурачиться друг с другом. Но стоит посмотреть на них сейчас, и я уже не могу назвать их пацанами, что были буквально полгода назад. Оба, обремененные своими заботами и проблемами взрослые мужчины на полном серьёзе разговаривают о таких вещах, о которых не каждый даже будет думать в нашем возрасте.       Мне даже жаль, что мы стали такими слишком рано. А ведь всё могло быть иначе. Мы могли никогда не встретить друг друга, не пытаться сломать режимы, в которых живём с самого рождения. Не думать о мире во всём мире и просто жить.       Разве, правда, таким, как мы, под силу всё это? Мы правда делаем это прямо сейчас? Строим планы, плетём заговоры. Нарушаем законы, подводим друга под расстрел лишь тем, что разговариваем с ним. Не много ли это для тех, кто только начал свою жизнь? Мне страшно думать о том, что мы не вынесем ношу, которую взвалили на свои плечи. Но как бы не было страшно, мы уже варимся во всём этом. Начали вариться ещё тогда, когда осознавать подобного не могли.       Таков наш удел. Если этого не сделаем мы, то те, кто будет после нас, тоже будут вариться во всём этом дерьме, забывая жить. Я не хочу, чтобы кто-то пошёл по моим стопам. Не смог сделать свой выбор. Не смог прожить все свои ошибки и проблемы и просто радоваться победам, которых достиг сам.       Я видела боль. Видела раны, что нанесены глубоко в душе. И не хочу, чтобы те, кого ещё можно спасти, получили такие же.       Я вспоминаю Вала, который слишком юн для того, чтобы нести память о своей мёртвой сестре. Я вспоминаю Элиота, мальчика, что никогда не разговаривал и в котором злости больше, чем он сам. Каждого из тех, кого собственноручно обучала сражаться. И осознаю, что не хочу сражаться с теми, кого сама взращивала. Если есть возможность, то я хочу, чтобы моё поколение стало последним среди тех, кто вырос в этом дерьме.       И может, мы берём на себя слишком много. Может, мы не справимся со всем, что нас ждёт. Но мы хотя бы попытаемся. Покажем, что есть и другая сторона.             — Это всё, что я знаю. — Арес выдыхает дым через нос.       Уголёк, что тлеет на конце сигареты единственный источник света в кромешной тьме парка. Всё было бы прекрасно, не обдувай нас морозные ветер, что колит щёки и заставляет руки коченеть от холода.             — Теперь скажи мне, — Локи закидывает ногу на ногу, — ты будешь участвовать в сопровождении?             — Нет. Миротворцы в этом не задействованы. Мы просто будем в городе на патруле. — Парень сплёвывает слюну за лавочку.             — Отлично. Не хочу встречаться с тобой в этот день. — Лафейсон потирает ладонями лицо.             — А я бы хотел быть с вами. — Выдаёт Арес.             — Да, но ты будешь не на нашей стороне, а мне не горит встретиться с тобой в бою. — Локи громко вздыхает, обдумывая всё то, что услышал.             — Боишься, что я тебя одолею? — Парень пихает друга в плечо.             — Ещё бы. — По голосу понятно, что Локи улыбается.       Я прячу ладони под ноги, мечтая согреть их. Действительно, хорошо, что Ареса не будет в тот день. Ведь никто не будет разбиратьс, кто чей друг, и вероятность потерять друг друга чересчур высока.             — Какова вероятность, что я хоть краем глаза увижу место, в котором вы теперь обитаете? Когда все слова уже сказаны и все понимают, что пора расходиться. Арес заводит новый разговор, не желая вновь покидать нас.             — Это опасное место. — Локи косится на меня. — Однажды оказавшись там уже не сможешь уйти.             — Хочешь сказать, что тебя там насильно держат? — Фыркает Арес, закидывая руку на спинку лавки.             — Конечно. На цепь посадили и держат. — Парень откидывает голову и растягивается на лавочке, вытягивая длинные ноги перед собой.             — Я не хочу знать про твои ролевые игры. — Арес пинает ногу друга.       Я громко фыркаю. А они закатываются смехом.             — Что, тебя там тоже привязывают? — Арес поворачивается ко мне.             — Я не знаю, кто там и куда привязывает Локи, но со мной прекрасно обращаются. — Закатываю глаза.             — Мне так не привычно находиться с вами. — Вздыхает Арес, резко переводя тему. — О таком лёгком общение в вашем окружении я мог только мечтать. Можете хоть погрызться друг с другом для приличия?       Парень, что сидит между нами, закинул руки нам на плечи, прижимая ближе к себе. Локи нехотя, полулёжа, подполз ближе к другу, чтобы тот не тянул его.             — Мы не ругаемся, — Локи замялся, — почти никогда.             — Да, оказывается, ты не такой уж и придурок. — Поддакиваю я, издавая смешок.             — Ты тоже ничего такая. — Локи наклоняется вперёд, чтобы увидеть меня.             — Тихо-тихо. Я и так не привык видеть вас вместе. Не нужно добивать меня своими признаниями в том, что вы не ненавидите друг друга.             — Ой, а не ты ли всегда приседал мне на мозги о том, что я чересчур гоню? — Локи пихает друга, и волна от его толчка доходит до меня. — А сейчас нос воротишь от того, что мы чересчур хорошо общаемся.             — Кстати, да ты ведь сам вечно доказывал то, что я просто не очень хорошо знаю Локи, что ты сейчас возмущаешься? — Щипаю Ареса за рёбра.       Парень резко убирает руки с наших плеч и начинает защищаться:             — О, всё, всё. Я вижу, что вы спелись. Не нужно гасить меня вдвоём. Терпел вас по отдельности я легко, а теперь сомневаюсь, что смогу вынести вас, когда вы за одно. Страшный дуэт. — Арес закрывает голову руками. — Один импульсивно депрессивный, вторая — тоже взбалмошная особа.             — Мне кажется, этот тип чересчур много знает, и его пора ликвидировать. — Локи хватает Ареса за шею и зажимает под рукой, пока тот отчаянно пытается спрятать свою голову под руками.             — Думаешь? — Прищуриваясь, я заранее киваю в знак согласия.             — Определённо.       Пока Арес пытается выбраться из-под рук Локи, я отсаживаюсь на самый край, чтобы ненароком не попасть в самую гущу их борьбы. Парни пыхтят, пытаясь заломить друг другу руки, едва ли не валясь на асфальт.       Не сразу осознаю, что улыбаюсь. Оказывается, этих придурковатых сражений мне жуть как не хватало. Хоть я и не принимаю в них участия, они переносят меня туда, куда больше я никогда не смогу вернуться. Во времена, когда самой большой проблемой было то, что мы не можем найти с Локи точки соприкосновения.       И пусть тогда он ужасно бесил меня, и я из-за дня в день проклинала момент нашей первой встречи, но именно в то время я была самой счастливой. Он тоже не случайно появился тогда. Пускай не сразу, в том ключе, в котором бы хотелось, но он тоже играет свою немаловажную роль в моей жизни.       Я скучаю по тому времени, когда нас было четверо. Пусть мы не были самой сплочённой командой, но мы были особенными. Мы были такими, как нужно. И вели себя так, как было нужно. Ничего не было зря. Каждый прожитый вместе день имел свой смысл.       Может, хотела бы вернуться, заменив пару деталей, и посмотреть на то, во чтобы всё это вылилось. Но это желание настолько мимолётно, что я не придаю ему особого значения. Ведь мне нравится то, к чему привело всё то, что мы прожили. И ради этого менять хоть что-то я не желаю.       Когда оба, наконец, выдыхаются, парни расцепляются, тяжело дыша.             — Сдулся. — Напоследок кидает Арес, расстёгивая куртку, и машет на себя руками, чтобы остыть.             — Я просто пощадил тебя. — Глотая ртом воздух, Локи встаёт со своего места, чтобы поправить задравшиеся штаны.       Теперь это точно всё. Нам пора идти. От осознания предстоящей разлуки моё приподнятое настроение очень быстро сменяется грустью, и я поджимаю губы.             — Я не хочу расставаться. — Глотая ком в горле, выдавливаю я, вцепившись руками в лавочку.       Кажется, что только она сейчас является единственным местом, где мы можем быть все вместе.             — Никто не просит нас расставаться. — Арес садится ближе, убирая упавшую прядь волос с моей щеки.             — Но ведь ты уйдёшь. — Начинаю скулить, через силу сдерживая слёзы.       Поднимаю глаза к Локи, будто он как-то может повлиять на то, чтобы Арес остался. Парень молча подходит ближе, садясь передо мной на корточки, и кладёт ладони на мои колени.             — Это не значит, что ты больше никогда его не увидишь. — Он пытается мне улыбнуться. Я лишь шмыгаю носом, отчаянно стискивая зубы.             — Конечно. Думаешь, от меня так просто избавиться? — Арес обнимает меня, тыча пальцем в руку. — Я очень прилипчивый.             — Я знаю. — Губы подрагивают от каждой новой мысли о том, что он не пойдёт с нами.             — Ну так не делай мне больно. Не плачь. — Парень продолжает пытаться ободрить меня, прижимаясь губами к моему виску.       От него по-прежнему пахнет домом и уютом, несмотря на то, к этому аромату прибавился едкий запах табака. Я стараюсь отогнать неизбежные мысли о разлуке и кладу свои руки поверх ладоней, что лежат на моих коленях.             — Обещай, что мы ещё раз придём сюда. — Смотрю на Локи, сжимая его пальцы в своих руках.             — Обещаю. — Кивает он, перехватывая мои руки в свои, и тянет на себя, чтобы я поднялась.       Арес встаёт вместе с нами и вновь стискивает нас в своих объятиях:             — Если он не сдержит обещание. Я сам найду вас.       Локи лишь хлопает его по спине на прощание и первым высвобождается из объятий. Парень не скрывает того, что ему тоже тяжело. Он лишь не умеет говорить об этом вслух.       Я обнимаю Ареса крепче прикрывая глаза. Всё это неправильно. Почему мы должны расставаться друг с другом, когда только воссоединились.       С болью в груди я отпускаю его, понимая, что если задержусь ещё хоть на мгновение, то точно не смогу отпустить парня без истерик.       Поджимая губы, громко выдыхаю, подходя к Локи. Он кивает мне, готовый идти.       Лучше уйти молча. Не заводить новых бесед, иначе будет только хуже. Я успокаиваю себя мыслями о том, что мы встретились не в последний раз, и сама делаю первый шаг к выходу из сквера.             — Локи! — И всё-такие кто-то из нас не смог уйти молча.       Арес окликает друга, а тот разворачивается быстрее, чем положено. Будто заранее знал, что его позовут.             — Я должен отдать тебе это. — Подходя ближе, парень закатывает рукав куртки и снимает с запястье браслет.       Лафейсон слегка улыбается, громко выдыхая, и накрывает руку друга своей, сжимая его пальцы в кулак.             — Оставь себе. Я ведь должен как-то отличать тебя от других. — Он отпускает его сжатую в кулак руку. — Этот я точно узнаю из тысячи.       Без долгих прощаний, грустных взглядов. На этот раз Арес уходит не оборачиваясь, а я ещё пару раз смотрю на его удаляющуюся спину в надежде, что прямо сейчас проснусь и окажусь дома, в окружении своих друзей. Окажусь там, где нам не нужно прощаться.       Пряча руки в карманы, я иду, переполненная эмоциями. Не понимая, какие из них сильнее. Грусть от расставания или радость от встречи.             — Такое чувство внутри противное. — Пинаю попавшийся под ногу камень.             — Я думал, ты будешь рада встречи. — Парень прячет руки в карманы штанов.             — Это само собой. Просто почему время так быстро пролетело. Это бесит. — Недовольно фыркаю.       Парень молчит, а я продолжаю:             — Мне хотелось забрать его. С нами.             — Это невозможно. — Локи вздыхает.             — Понимаю, я всё понимаю. Но это неправильно. Почему мы должны оставлять друг друга из-за того, что кто-то решил, что мы предатели, а он на стороне закона? — Я смотрю на него, пытаясь найти поддержку, а он лишь пожимает плечами.             — Ради того, чтобы это изменить, мы и стали предателями. — Он поджимает губы, мельком смотря на меня.       Киваю в такт его словам и опускаю взгляд к своим ботинкам. Он прав.       Ради этого мы всем этим и занимаемся. Чтобы больше не делиться на наших и ваших. Но прямо сейчас я просто хочу, чтобы мы шли втроём домой, не думая о чём-то другом.             — Думаешь, Виктор разрешит нам привести его? — Опять тяжело вздыхаю.             — Конечно, нет. Будто Виктора не знаешь. Он на меня та сколько смотрел с опаской, а тут ещё один, да ещё и тот, кого потом нужно будет отпустить обратно.             — А мы его не отпустим. — Скрепляю руки в замок за спиной. — Мы оставим его.             — Ты рассуждаешь так, словно собачку хочешь завести. Думаешь, Арес захочет пойти с нами? Да, он, может, и помог нам, но ведь у него есть и свои мечты и желания. — Локи распрямляет плечи, выдыхая изо рта облачко пара.             — Ты поставил всё на какую-то надежду о том, что он нам поможет. — Поворачиваю голову к парню. — Это было безрассуднее, чем мои мысли сейчас.             — А может, я люблю испытывать свои нервы на прочность. — Парень ухмыляется, покосившись на меня.             — Теперь мне стало понятнее, зачем ты доколёбывался до меня столько лет. — Киваю, отводя взгляд в сторону.             — Нееет, — тянет парень, — там дело в другом было.             — И в чём же? — Подхожу к нему ближе из-за того, что тропа начала сужаться.             — Я прям взял и рассказал тебе всю свою подноготную, ага. — Лёгкий толчок плечом заставляет меня улыбнуться.             — Ну, я же должна знать. — Упираюсь, не желая спускать его слова на тормозах.             — Ты и так знаешь уже столько, что у меня осталось два варианта. Либо жить с тобой бок о бок до конца своих дней, либо убить тебя. — Парень слегка ускорился, чтобы я осталась за его спиной.             — И что ты выбрал? — Прищуриваясь, догоняю его, понимая, что телом он хочет сбежать, а вот рот, кажется, затыкаться не намерен.             — Я ещё не решил. Зависит от твоего поведения. — Парень поднимает голову к звёздному небу, делая вид, что всерьёз задумался над ответом.             — Слышишь, как бы твоё поведение не заставило меня делать выбор. — Пихаю его в спину, а в ответ слышу смешок.       Парень останавливается и поворачивается ко мне лицом.             — А оно заставляет тебя делать выбор? — Он прищуривается и замечаю отголоски ухмылки на его губах.       И почему мне нравится завязавшийся разговор? Хочется продолжит его посмотреть до чего он может дойти, если оба не будут останавливаться.       Мы ведь ни разу не разговаривали о чём-то подобном. Никогда не обсуждали друг с другом что-то настолько близкое, что может трогать душу. Да и, если честно, он никогда не был таким, каким становится сейчас. Никогда не акцентировал моего внимания на том, чтобы он мог чувствовать. Хотя, может, пару раз и пытался, но тогда я чересчур быстро линяла от подобных разговоров. А сейчас, кажется, всё располагает к тому, что я и не против пуститься в подробности и узнать о нём что-то чего ещё не знаю.             — Порой. — Задираю нос. В ответ тоже прищуриваясь.             — Интересно, между чем и чем ты выбираешь? — Парень подходит чуть ближе.       Приближаюсь к его лицу, поднимаясь на носочки, стараясь не отводить взгляда от его глаз:             — Я дам тебе знать, когда определюсь. — Обхожу парня, пихая его плечом.       Слышу, как он вновь хмыкает, и за спиной начинает шелестеть опавшая листва, что даёт понять, что он тоже продолжил идти.       Нас вновь настигает молчание. И я не замечаю, как возвращаюсь к тому, с чего начала.       Кручу в голове разные варианты того, при каких обстоятельствах Виктор мог бы позволить Аресу остаться с нами. Локи прав, у него есть свои желания и цели. Но я просто обязана узнать из его уст, хотел бы он остаться с нами на всегда. И если вдруг услышу положительный ответ, то должна буду знать, как осуществить задуманное. Локи тоже без него тяжело, я это знаю. Хоть он и не такой эгоистичный, как я, но я уверенна, что он будет рад, если Арес вновь будет рядом. Без мимолётных встреч, а просто рядом, всегда.       Возможно, я хочу видеть Ареса с нами больше не потому, что мне тяжело, а из-за того, что от этого Локи будет хорошо.       Интересно, Арес вообще догадывается о том, что своим присутствием одновременно делает счастливее двух людей? Вот тогда его самомнение раздуется до невиданных размеров. — Я ловлю себя на этой мысли и невольно хочу улыбнуться.             — Не нужно было приводить тебя, да? — Локи выдёргивает меня из мыслей, а я и не заметила, что он шёл рядом всё это время.             — Нужно! — Встрепенувшись от всех гнетущих голову мыслей, восклицаю я. — Тогда ты выглядишь чересчур кислой. — Хмыкая, он поворачивает голову в мою сторону.             — Просто, — поджимаю губы, — тяжело отпускать его. Я ведь думала, что больше никогда не увижусь с ним.             — Кажется, мне можно начать ревновать. — По его губам скользит улыбка.       Фыркаю в ответ на его слова. Закатывая глаза:             — Ты та тут причём? С тобой я каждый день.             — Но ты и не плачешь, когда я ухожу. — Парирует парень.             — Ну, не знаю, — делаю вид, что задумалась, — может, он просто мне дороже тебя?             — Всё, теперь я точно ревную. — Локи демонстративно громко вздыхает.       Теперь у меня точно не получается сдержать улыбки. Ведь актёр из него отвратительный.             — Раз в тебе есть такие чувства, значит, ты видишь в нём конкурента. — Пожимаю плечами, слегка замедляя шаг, стараясь растянуть поход до дома. — Следовательно, считаешь его лучше себя.             — Как такой вывод сложился в твоей голове? — Парень тоже замедляется.             — Хочешь сказать, что я не права и есть другие причины? — Вопросительно вскидываю бровь, с прищуром смотря на него.             — Причины? Хочешь, чтобы я начал загибать пальцы? — Локи хмыкает, вытаскивая руку из кармана.       Мы кидаем друг другу новые вопросы, не отвечая ни на один из предыдущих. И опять я не понимаю, кто ведёт эту игру.       Отрицательно замотав головой, я останавливаю его, предлагая воздержаться от перечисления причин, и утягиваю его в новый виток разговора.             — Не переживай, не думаю, что смогу встать между вами. — Хлопаю его по плечу, покусывая внутреннюю сторону щеки.             — Боюсь, как бы он не встал между нами. — Парень хмыкает, вновь отводя от меня взор.       Взяв парня за локоть, я подождала, пока он остановится, и прошептала:             — Ну, так ты начни делать хоть что-то чтобы твои страхи не сбылись. — Не дожидаясь, пока он ответит, не дожидаясь даже того, пока он поймёт смысл слов, я отпускаю его руку и ускоряю шаг, начиная быстро отдаляться.             — Что ты сказала?       Не хочу оборачиваться. Вроде не слышу его шагов за спиной. Значит, понимаю, что он явно таращится на меня стоя на месте.       Специально замедляюсь, сдерживая улыбку. Ладони потеют от собственных слов, и я не оборачиваясь выкрикиваю громче чтобы он точно услышал:             — Не думаю, что смогу встать между вами!             — Нет, подожди! Ты сказала не это! — Вот теперь я слышу его шаги.       Сердце колотится в груди так быстро, что спирает дыхание, и я поворачиваюсь к нему:             — Не понимаю, о чём ты, солнце моё. — Пытаясь оставаться серьёзной, я пожимаю плечами и срываюсь с места, пока мои пылающие от стыда щёки не спалили меня дотла.