Выбор

            — Ты проснулся? — Громким вопросом и не менее громким хлопком входной двери Мария извещает брата о том, что он больше не одинок.       Хоть Арман и никогда не бывает один. Мария не считает Эйгила за столь приятного собеседника. Она, честно говоря, вообще не понимает, как брат, что старше неё всего на пару минут, может почти круглосуточно общаться с существом, которое никогда в жизни ему не ответит. И поэтому Мария никогда не позволяет брату оставаться одному по-настоящему.       Она влетает в его квартиру без церемоний и лишних раздумий, словно к себе домой. Девушка всегда так делает. Даже когда они были детьми. Всё время нарушала личное пространство Армана и делала всё, что ей вздумается. Да чего уж там говорить. Если эта дама даже в утробе матери не давала ему покоя.             — Да, — держа зубную щётку за щекой, в проходе ванной комнаты показался Арман. Пусть он и ответил утвердительно, на самом деле задумался, а спал ли он вообще. Он помнит момент, как ложился в кровать. Помнит, как пялился в чёрный потолок и вертелся с боку на бок, то и дело пытаясь найти удобную позу. А после не помнит ничего. Для него словно этой ночи не было вовсе. Как и многих предыдущих. И сейчас ему кажется, что он просто закрыл глаза и тут же открыл от звона будильника. Арман был сонным, больше даже уставшим и изнурённым. И от того казалось, что такая простая вещь, как чистка зубов, даётся ему с большим трудом.       В последнее время Арман плохо спит. Какое-то внутреннее чутьё не даёт ему сомкнуть глаз и расслабиться. Словно что-то надвигается, а что — понять он не может. И эта его способность бесила молодого мужчину всю его жизнь, с момента, как в ней появился Эйгил. Это его чуйка. Арман неосознанно считывает его настроение и так же неосознанно перенимает его на себя. От чего и страдает расстройством сна и невозможностью выкинуть эти чувства из своей головы. Ведь чтобы расстаться с ними, ему нужно расстаться с Эйгилом. А этого никогда не произойдёт.             — Ты уже накормил своего товарища? — Суетливым вихрем Мария проносится на кухню, не дожидаясь, когда хозяин квартиры выйдет из ванны.       Слишком громкая. Слишком активная. Арман возвращается к раковине, где всё ещё течёт вода, и, упирается руками в её холодные, мокрые от воды края. Смотрит на себя в зеркало, кивая в ответ на вопрос сестры. Она его не увидела. А он знает, что ей и не надо. Ведь Мария всё-равно всё сделает по-своему. Сама во второй раз наполнит миску Эйгила. Приготовит завтрак ещё и Арману. И зная это. То, что сестра всегда ведёт себя так, словно она его мать. Он кормит Эйгила меньше положенного. Не всегда по утру завтракает сам. Потому что Мария просто такая. Любит Армана чересчур сильно. Хотя в её возрасте пора бы печься если уж не о своих детях, то хотя бы о своём муже. А не бегать за братом, который прекрасно справляется со всем сам.       Но у них так повелось. Они родились вместе. Всегда были вместе. И если рассматривать их жизнь с этой точки зрения. То они словно выиграли в лотерею. Ведь пока другие лишались дома и семьи, эти двое по-прежнему оставались вместе. Они вдвоём в целом мире с первого вздоха. И будут вместе до последнего. Поэтому Арман никак не реагирует на такие резкие появления своей сестры по утрам в его квартире. Не спорит, когда она считает, что Эйгил голодный. Для него в этом всём просто нет смысла. Пусть хоть так, всё время строя из себя мать, но она рядом с ним. И за это он ей безмерно благодарен.       Арман тоже любит Марию. Не меньше, чем она его. Хоть и не всегда демонстрирует. За него с этим прекрасно справляется Эйгил. Одну её признаёт во всём мире и ни разу не питал желания перегрызть её тонкую бледную шею. Ведь он полностью подвластен Арману. Он транслирует его внутренние чувства и эмоции, не оставляя мужчине места, чтобы скрыть их. Виляет хвостом, словно щенок. Крутится вокруг её ног, не давая прохода. И, кажется, будь у него хоть капля собственной воли, Эйгил бы и тогда выбрал Марию. И прямо сейчас. На кухне. Он с нетерпением ждёт, когда главная женщина в его жизни вернёт ему полную миску. Скулит, словно настоящий домашний пёс. Ставит передние лапы на столешницу, терпеливо наблюдая за движением её рук. И кладёт массивную чёрную морду ей на предплечье, слушая причитания о том, что так ей неудобно накладывать ему еду. Он, так же, как и Арман, любит девушку даже тогда, когда она возмущается. И в этой любви они с ним полностью одинаковы.       Арман покидает ванну. Не заходя на кухню, проходит в гостиную и лезет в шкаф, чтобы одеться окончательно. Ведь всё это время он ходил в одних штанах, напоследок раздумывая над тем, а есть ли у него время, чтобы принять душ. Он слушает, как сестра за стенкой сюсюкает зверя, что просто не должен уметь быть нежным в ответ. А он и не умеет. Ни с кем, кроме Марии. Она командует ему сесть и даже не догадывается, что эта же команда прилетает ему от хозяина, что находится в другой комнате, просто чтобы лишний раз порадовать сестру. Словно она тоже имеет хоть какую-то власть над животным. А Армана каждый раз веселит это зрелище. Он не знает, правда ли Мария не понимает, что все её команды исполняются только потому, что Арман этого хочет. Или всё дело в том, что она не прекращает прикидываться дурочкой даже наедине с ним. Но он тихо усмехается и сейчас, слушая, как она хвалит Эйгила за то, что он такой хороший. А после. Когда утренний ритуал с Эйгилом подходит к концу, всё внимание Марии занимает её брат.             — О, небо, Арман. — С возмущённым вздохом девушка появляется в проходе, опираясь худым плечом о дверной проём. — У тебя опять пустой холодильник, — скрещивает она руки на груди, перед этим откинув длинную прядь светлых волос с плеча.             — Да, — кивает Арман, натягивая привычную белую футболку через голову. — Только не говори, что ты сейчас будешь решать эту проблему и побежишь в магазин.       В магазин всегда ходит Арман. Он заполняет холодильник до отвала. Покупает в разы больше, чем ему одному возможно съесть. А она лишь иногда создаёт из набора продуктов что-то поистине съедобное. Но вчера Арман не успел. Задержался на работе, решая вопросы, которые вполне смогли бы решиться и без него. Но он просто не хотел идти домой. В пустую квартиру, где по-прежнему, если присмотреться, можно найти вещи девушки, что не так долго прожила с ним. У мужчины не поднимается рука выкинуть что-то. Избавиться от груза воспоминаний. И он лишь ждёт, когда сестра психанёт и сделает это вместо него. Ведь она знает своего брата. Прекрасно понимает, как он умеет любить. И даже если насильно, но она знает, как можно помочь ему справиться с воспоминаниями. Даже если он сто раз будет против, потом всё равно скажет ей спасибо за то, что она сделал что-то подобное. Хозяйничала в его доме. Помогла так, как умеет.             — А я и не буду, — фыркает девушка. — У меня просто на это нет времени, — бубнит она рассматривая свои красные длинные ногти.             — Отлично. Потому что у меня тоже. — Не поднимаясь с дивана, Арман тянется к столику, что стоит неподалёку, и берёт оттуда уже подготовленную коробочку.       В ней лежат шприцы с сывороткой на неделю вперёд. Арман достаёт один из них и зубами снимает крышечку с иглы. Мария хмурится в привычной ей манере, но наблюдать за братом не перестаёт. Мужчина один из немногих, кому доверяют настолько, что выдают шприцы на дом. И это ему в разы облегчает жизнь. Ведь не нужно просыпаться на час раньше, чтобы перед работой заявиться в медблок и получить новую дозу. Он вполне справляется с этим самостоятельно.             — Когда ты уже перестанешь колоться? — Шепчет Мария, морща нос. Ей неприятно смотреть на то, как брат без каких либо эмоций, одним точным движением вгоняет иглу себе в плечо. — Когда всё это закончится, Арман? — Почти всхлипывая, повторяет она.       Мария переживает за брата. Бесится от того, что он вообще решился участвовать в программе. Ведь она против всего этого. Не считает нужным травить свой организм ради чего бы то не было. Они и так с рождения отравленные, куда уж больше.       А Арман не отвечает ей. Он просто не может сказать сестре, что никогда не перестанет. Это его плата за возможность владеть своими силами. Каждый из них платит свою цену за использование дара. У Марии с годами начнут разрушаться собственные кости. Деллюзионы чаще остальных сходят с ума. Их мозг просто перестаёт в какой-то момент справляться с грузом и памятью о чужих, прожитых ими воспоминаниями и эмоциями, и начинает давать сбои. Ведь ни один из раз, когда они влезают в чужие головы, бесследно не проходит и для них самих. Они буквально сходят с ума каждый раз, когда забирают сознание других людей себе. Голова теряется от резко появившихся чужих чувств и мыслей. Организм борется с тем, чтобы угомонить путаницу из эмоций, не все из которых принадлежат тому, кто использует силы. И это всё накладывает свой отпечаток. Никто не отвертится от последствий. Ведь каждый раз, чтобы воспользоваться силой, все они черпают её из своего собственного организма. И чем чаще они это делают, тем быстрее их настигает расплата. И Арман страдает уже сейчас. Он, в отличие от всех остальных, пользуется своими силами круглосуточно. Черпает ресурсы своего организма без возможности на передышку. И ведь ему нет даже тридцати, а он уже на исходе.       И разве он может сказать об этом сестре. Самолично заставить её переживать о том, что брату плохо сильнее, чем она уже за него печётся. Он уже не может держать Эйгила, как делал раньше. Всё чаще сталкивается с его агрессией в свой адрес. Вскакивает среди ночи, понимая, что теряет контроль. И постоянно думает о том, что именно тот, кто является его душой, в конечном итоге его и убьёт.       Они с Эйгилом связаны так как никому понять этого не дано. Единый организм. И они просто не могут существовать друг без друга. Больно Эйгилу, больно и Арману. Этот феномен даже учёные объяснить не в силах. Они лишь говорят, что если бы он время от времени отпускал его, то их жизни не слились бы воедино так прочно. Но мужчина просто не может. Подарок, что был ему преподнесен за хорошую службу, опасен без вечного контроля. Он не такой душка, каким его видят благодаря Арману. А Великий Арман уже не тот. Уже не тот лет так с двадцати пяти. И с годами становится только хуже. И чтобы не сдаться окончательно, он пришёл в программу самостоятельно. Изъявил желание стать добровольцев в попытках удержаться на уровне. Это спасает его. Даёт силы. Сводит непредвиденные ситуации к минимуму. Позволяет расслабиться. Хоть и оставляет после себя зависимость каждый день делать себе уколы. Но лучше Арман будет на препаратах, чем позволит сестре страдать от его внезапной смерти. Он просто в ловушке. И деваться ему некуда. Как бы горько не плакала Мария, прося его прекратить.       Поэтому он всячески выступает за продвижение любых экспериментов. Считает смерти, которые уже следуют за испытаниями, вынужденными. Ведь люди, что делают это борются как раз за то, чтобы такие, как Арман и Мария, могли дольше жить без болей и страданий. Для чего-то же подобные им люди появились в этом мире. Значит, имеют такое же право доживать до старости без мучений. И, наконец, перестать платить за то, что им дано по праву рождения.       А жертвы есть всегда. Были до и будут после. Просто Арман умеет разделять те, что идут на благо, и те, что становятся никчемными. Он искренне желает помочь людям, что похожи на него. Считает, что их жизни можно сделать лучше. Видит смысл в том, что происходит. И уверен в том, что такие программы, как та, в которой он участвует, просто обязаны существовать. Они спасают. Помогают таким, как он, чувствовать себя лучше, когда собственный организм уже не справляется. И когда прекратятся неудачные испытания. Не только он, наконец, сможет понять, что всё делалось не зря.Он считает, что такие очевидные вещи просто не все могут понять сразу. И потому лишь молча выжидает. Поддерживает любые начинания учёных, чтобы потом посмотреть на то, как мир, в котором он родился, станет ещё лучше для него и ему подобных.       Арман — солдат. Лучшее творение армии. Хладнокровный.Безжалостный. Умеющий принимать решения, от которых другие будут колебаться. Его мышление ценится в месте, в котором он работает. Всё то, что он делает, никогда не приводило к порицанию, потому что он умеет мыслить так, как дано не каждому. Умеет отключаться от того, что касается лишь его, и думает о большем. На первое место безукоризненно ставит нужды мира, в котором живёт, и лишь потом ищет в нём блага для себя. И будь его ген чище, чем есть сейчас, он бы добровольно пошёл и в другую программу. Потому что точно знает, ради чего живёт. Он был рожден служить своей Родине. Он любит её и готов отдать за неё свою жизнь. Но не меньше он любит и девушке, которой было суждено с самого рождения быть рядом с ним. Это чувство -немногое, что осталось в нём человечного. Чувства к родной сестре. И от того ему ещё труднее видеть то, как она расстраивается каждый раз стоит увидеть, как он совершает одни и те же действа каждое утро.       Его ангел — хранитель. Его самая великая в мире слабость. И Мария прекрасно это знает. Она искусно умеет управлять своим братом, руководствуясь как раз его полной и безграничной любовью. Хитрая. Расчётливая. Словно паук плетёт свои сети вокруг всех, кто ей нужен, и пользуется людьми, как разменной монетой. Пользуется и Арманом. Заставляет бежать его к себе, бросая весь мир, стоит ей не так вздохнуть. И сейчас делает тоже самое. Смотрит на него с такой жалостью, что он просто не в силах сидеть на месте.       Арман убирает пустой пронумерованный шприц обратно в кейс. Ему в конце недели нужно сдать их все в лабораторию, чтобы они точно знали, что он всё ещё принимает. И, громко выдыхая, поднимается с дивана. Мужчина подходит к сестре, заранее расставляя руки для объятий, и тепло ей улыбается. Мария медлит, демонстративно отворачивая голову. Она постоянно его изводит. Всеми возможными способами. Желает показать свою обиду куда красочнее, чем она есть в действительности. Ведь она одна умеет так. Более того, она одна имеет право изгаляться над своим братом, как вздумается, и не испытывать за это никаких угрызений совести. Порой ведёт себя как ребёнок, надувая губы. На полном серьёзе может топнуть ногой, когда поведение брата ей не по нраву. А он почти никогда не срывается на неё. Просто не имеет права. Ведь он у неё один. И даже тогда, когда нервы его на исходе. И он может позволить себе повысить голос потом ещё очень долго будет перед ней извиняться. Даже в ситуациях, когда виновата она.             — Ну, иди уже сюда. — Мужчина тянет её за руку, продолжая улыбаться. А чтобы Арман искренне улыбался, тоже видела только сестра. Она считает его своим. Полностью и бесповоротно. И от того позволяет себе такое поведение.       Но девушка не всегда умеет долго сопротивляться. Она сдаётся ему раньше, чем Арман мог на то рассчитывать и прижимается к его груди, попутно ударяя его ладонью по спине за то, что он не прислушивается к её просьбам прекратить всё это.       У Марии тяжелый характер. Она любит власть. Просто обожает подчинять себе людей. И Арман уверен в том, что будь она Деллюзионом, люди вокруг огребали бы от неё ещё чаще, чем делают это сейчас. И в тайне искренне рад, что она в действительности не умеет подчинять других своей безоговорочной воле.       Она всё ещё одна по этой же причине. Мария так сильно привыкла к тому, как брат ведёт себя с ней. Что уже просто не в силах найти себе кого-то, кто был бы хоть отдалённо похож на него. Ей нужен человек рядом, что подобно тому, как Эйгил ведёт себя с Арманом, будет общаться с ней. Не нужно, чтобы её переламывали. Не желает уступать кому-то. И от того все её парни просто сбегали прочь, когда понимали, что Мария никогда не прогнётся под чей-то характер. Ей нужно лишь, чтобы все прогибались под неё. Но, несмотря на всё это, Армана смогло удивить то, что, несмотря на всю свою к нему любовь, Мария смогла хоть как-то смириться с тем, что у него была Эмили. Ему даже казалось, что они неплохо общались. Хотя по началу он думал, что сестра просто сожрёт девушку, ведомая своей ревностью. И когда Эмили не стало, Арман искренне удивился слезам, которые пролила Мария по её кончине. Может она и не самая лучшая девушка во Вселенной. Может характер её далёк от идеала. Но Мария смогла принять Эмили, потому что видела, что брату с ней хорошо. А это радовало её куда больше, чем то, что он, словно щенок бегает за ней. Хоть порой и страдала от того, что брату приходится не всё своё внимание уделять лишь ей одной. И за такую жертву Арман тоже ей благодарен.       Никто иной, как сам Арман сделал её такой. Брат, что старше всего на несколько минут, заменил ей родителей. Баловал и души не чаял. С самого детства давая понять, что она такая одна во вселенной и имеет право на всё, чего бы не пожелала.Он взращивал в ней чувство собственной важности и с годами лишь укреплял его в ней. И от того Мария сейчас на всех смотрит свысока. Ходит с гордо поднятой головой и не находит себе равных ни на службе, ни в жизни. Им по истине повезло остаться вместе. Арман просто не может себе представить жизни без неё. Каково это расти в мире, в котором бы Мария не росла вместе с ним. И рад тому, что в его двадцать восемь лет она по прежнему рядом.             — Ты придёшь сегодня на ужин? — Интересуется девушка, поднимая голову, чтобы посмотреть брату в глаза. Она не глупа для того, чтобы не понимать, что брату не так уж легко отказаться от инъекций. И просто не желает по-настоящему ругаться с ним из-за того, что ни он, ни она изменить уже не в силах. Её куда больше волнует другое. То, что в последнее время Арман не очень хорошо себя чувствует. Мало ест. Плохо спит. Ходит, словно сам не свой. И от того она всё сильнее включает в себе роль матери. В попытках накормить его. В сотый раз за день справиться о его самочувствие. И хоть они уже давно не живут вместе, Арман в её квартире такой же частый гость, как и она в его.             — Приду, — кивает Арман, целуя её в лоб. Ему проще согласиться даже тогда, когда делать этого он вовсе не собирался. Мария всё равно сделает так, как ей нужно. И от того он не видит смысла даже пытаться отказать ей. Ведь если не придёт сам, она притащит к нему контейнеры с едой и заставит съесть абсолютно всё. А это он каждый раз переносит с трудом.       Она довольно улыбается, победоносно кивая. И отпускает брата из объятий. Ему всё ещё нужно собраться, чтобы они вместе могли выйти на работу. И девушка кивает ему, напоминая про шкаф с одеждой и про то, что на нём ещё не весь комплект формы.       То как они ведут себя дома, всегда остаётся в его стенах. И пусть всем уже давно известно, какое место в жизни Армана занимает Мария. На публике девушка никогда в серьёз даже не пытается пошатнуть авторитет своего брата. Дома она может быть матерью. Занозой в заднице. Командовать им так, как вздумается. Но если вне дома Арман скажет молчать, она будет молчать. Потому что её брат по положению выше, чем она. А работа в их жизни превыше родственных связей.             — Я хочу подать в отставку, — изрекает Арман. Он прерывает приятную тишину, что сложилась в комнате. Натягивает на плечи белую куртку и смотрит, как замирает сестра, так и не убрав руки с головы Эйгила, который прибежал к её ногам, стоило его миске опустеть.             — Что ты такое говоришь? — Девушка отряхивает руки от шерсти, которая на ладонях даже не осталась, и медленно поднимается с корточек. — Как в отставку? — Её красные глаза округляются, а ресницы начинают дрожать от каждого взмаха.             — Я устал, — застёгиваясь, продолжает Арман. — Мне надоело сидеть в кабинете. Я хочу сражаться по-настоящему.       Арман уже давно обдумывает это. С момента, как Эмили не стало в его жизни. Тогда он понял, что в действительности не создан для такого высокого положения. Его душа требует крови. Боли и чужих страданий. Он не может просиживать за столом, перебирая бумажки. Поддерживает свои силы не только потому, что боится потерять контроль над Эйгилом. Ему просто противно от того, что такое оружие, как он, смогли запереть. Разве для этого его обучали? Для этого он столько лет потратил на оттачивание своих навыков? Вовсе нет. Арман хочет быть там. Вместе с теми, кого он отправляет в город каждый день. С теми, кто проживает свои жизни не в душном кабинете. И ему вовсе не жаль отказаться от власти, что он имеет в своих руках. Мужчина не боится спустить вниз по лестнице, на вершине которой стоит столько лет. И сейчас. На волне всех своих неоднозначных чувств и переживаний считает, что это лучший момент, чтобы, наконец, поделиться своим желанием с сестрой             — Кто же тогда будет вместо тебя? — Всё так же ошарашено хлопая глазами, молвит Мария. Для неё нет никого лучше Армана в должности, которую он занимает. Она не может найти ни одного варианта в своей голове, кто бы смог так же, как он, безукоризненно выполнять ту работу. Делать всё то, чем занимается он изо дня в день. В конце концов, так складно контролировать столько людей, что находятся в его подчинении.             — Ты. — Усмехается Арман. Он та уже нашёл себе замену. Ту, что до безграничности сильно любит власть.             — Я не смогу без тебя, — отрицательно машет головой девушка. Она просто не готова слушать подобного от него. — Ты вообще подумал обо мне? Как ты можешь оставить меня одну и уйти?! — Начинает закипать Мария. Она специально давит на брата этими словами. Ковыряет ему душу, в которой всецело поселилась. — Как мне жить, если тебя не будет рядом? Я ведь не справлюсь одна. — Начинает скулить она.       Арман вновь усмехается. Он был готов к этому. Знал, что сестра начнёт взыгрывать на его чувствах. Заставит чувствовать себя виноватым за то, что он просто посмел подумать о том, чтобы оставить её одну. Но он не готов сдаваться. Просто потому, что Мария иногда должна думать и о нём. О чувствах, что испытывает Арман. О том, что для него важно. И он начинает давить на неё в ответ. Прибегать к уловкам, которые из года в год с такой точностью действуют на неё.             — Ну ты чегоооо. — Протягивает Арман, возвращаясь к сестре. И закидывает руку ей на плечо. Слёзы ему не нужны. А эта актриса готова заплакать по щелчку пальцев. И он принимается утешать её ещё до. Делает вид, что опять, так же, как и всегда, повёлся на её манипуляции, и начинает стелиться у её ног. — Я как раз о тебе и думаю. Всю жизнь думаю только о тебе одной, — бережно гладит он её по щеке. Арман не был бы лидером, если бы не умел управлять и такими людьми, как его собственная сестра. — Ты только подумай, что эта возможность тебе подарит. Сколько людей будет в подчинение лишь у тебя одной! — Убирает он прядь её белых прямых волос ей за ухо. Мужчина продолжает улыбаться, поднимая лицо сестры пальцами за подбородок. Этот жест он делает всегда, когда в прямом смысле слова хочет, чтобы она подняла голову и стала чувствовать себя выше, чем он. Она любит быть выше. И дело вовсе не в росте. Арман — тот человек, который учил её гордо держать голову и смотреть на всех свысока. Так пусть она смотрит так же и на него, если это принесёт ему свою выгоду. — Ты ведь любишь власть. А тут она сосредоточится вся в твоих руках. Никто не посмеет тебе перечить, — продолжает мужчина изрекать речи, которые понравятся Марие. Она любит слушать от него всё это. А Арман прекрасно знает, что и в каком порядке ей сказать, чтобы поселить в голову те мысли, которые нужны ему самому. Она всегда поддаётся ему. Верит безотказно и никогда не ставит под сомнение его слова. Он пользовался этим с самого детства. С момента, когда понимал, что от сестры не отвертеться, а ему хотелось побыть с кем-то другим. С ним она наивна. Никогда не ожидает подвоха. А он так же хитёр, как и она. — А я всегда буду с тобой. Никогда не оставлю одну. Просто хочу дать тебе больше власти. Отдать тебе своё место, потому что оно должно принадлежать тебе одной. — Говорит он медленно, всё наблюдая с лёгкой улыбкой за эмоциями на её лице. Ведь даже если до этого Арман и успел сказать, что это именно он устал и поэтому желает уйти. То сейчас выставляет всё так, словно все его мысли действительно были лишь о сестре. — Ты сможешь сделать больше, чем я. — И он знает, что она поверит ему. Знает, что сейчас слушает куда более внимательно, чем все его предыдущие реплики.       Слёзы, что застыли в глазах Марии, так и не пролились. Она слушала брата, обдумывая всё, что он сказал. Тут же вспоминала, как люди реагируют на Армана, и представляла, как они так же будут реагировать на неё. Исполнять все её приказы и даже не подумают перечить. Это ей по душе. Этого она всегда хотела. Но она действительно не хотела, чтобы брат отдалялся. Сейчас они рядом. Работают и решают всё вместе. А если он подаст в отставку, видеть его ей придётся реже. И ни одна из чаш весов, которые он ей сейчас предоставил, не перевешивает.             — Ты правда готов спуститься до патрулей? В твоём та возрасте. — Фыркает она, когда Арман убирает руку от её лица.             — Чтобы дать тебе дорогу идти выше, — продолжает Арман отвечать, так как ей будет приятнее слушать. — Да.       Его не волнует возраст. Не волнует понижение. Он лишь хочет больше свободы. Утолить все свои желания и успокоиться. Он считает, что принесёт куда больше пользы там, а не у себя в кабинете. Да и на самом деле он всё уже для себя решил. Остаётся лишь подготовить сестру к его решению.             — Если хочешь, — начинает Арман заходить с козырей, — я могу переехать к тебе, чтобы ты видела меня чаще. — Этого он не хочет. Это его заготовка на самые тяжёлые случаи. Он знает, что и Мария не сильным желанием горит жить с ним под одной крышей. Они сильно взрослые для этого. У неё есть своя жизнь, в которой не всегда есть место брату. Тем более брату со своим питомцем. Как бы Мария не любила Эйгила. Её любовь к нему заканчивается на пороге её квартиры и уступает место брезгливости. Но Арман знает, что и над этим решением она сможет задуматься всерьёз, если почувствует, что возможность перестать видеть брата каждый день куда реальнее, чем ей могло казаться в начале.             — Я подумаю об этом позже, — скривилась Мария. Предложение было заманчивым, но слишком маловероятным для исполнения. Ей нравится жить одной. Устраивает приходить к брату и звать его к себе. Но чтобы вновь начать жить вместе… Она не знает, хочет ли этого на самом деле.       И на этом их диалог заканчивается. Девушка напоминает брату, что при всех его желаниях он всё ещё остаётся их генералом, и ему бы следовало уже выдвинуться из дома, если он не желает опоздать. Арман соглашается. Негромким свистом подзывает Эйгила и позволяет сестре первой покинуть квартиру. Она всё озирается на брата, пока спускается по ступеням и выходит на улицу. Он испортил ей настроение. Заставил думать о вещах, которых она всегда страшилась. А Арман и вовсе перестаёт ей улыбаться, стоит подъездной двери захлопнуться за его спиной. Он потрепал Эйгила, который идёт рядом, за ушами, и сунул руки в карманы куртки. Теперь Мария весь день проведёт в раздумьях. А ему это на руку. Потому что в последнее время он всё чаще хочет побыть в одиночестве.             — Не хмурься, — говорит он сестре, видя, как вырисовывается морщинка меж её светлых бровей. — Это тебя не красит.             — Ты сказал об этом Тору? — Игнорируя слова Армана, спрашивает девушка, даже не повернувшись в его сторону.       Тор не был симпатичен Марие. Хотя из всех знакомых ей мужчин он больше всех походил на её брата. Но всё же не он. Тор не подчинялся Марие. Никогда не поддавался на её манипуляции и не вёл себя так, как Арман. И поэтому она в его сторону никогда даже и не смотрела. Хоть и знакомы они были уже очень много лет.       Когда Тор появился в их жизнях, Мария с братом уже как два года проходили службу. И он неплохо так вписался в их небольшую компанию почти сразу. Их жизненные пути много раз сходились и расходились. Причин было много. Разные команды. Разный возраст. Изначальные цели, которые каждый из них преследовал, будучи подростком. Но по итогу в Северном секторе их дороги снова переплелись, и никто из них не видел причин, чтобы не начать общение вновь. Арман, конечно, мог назвать его своим другом. Но, всегда напрямую избегал подобных слов. Его ведь учили, что дружба только мешает. А исключением всегда становилось лишь общение с сестрой. Но несмотря на все запреты и правила, которым мужчина следовал всю жизнь и почти никогда не нарушал. С возрастом он всё же признал, что друзья у него всё-таки есть. И Тор для него был одним из них.       Совместная работа. Те немногочисленные выходные, которые они порой проводят вместе. Всё это помогло осознать Арману, что так и выглядит дружба. Что Тор — тот человек, к которому он может просто прийти и проговорить пол ночи о вещах, которые порой даже сестре сказать не в силах. Хотя Арман всегда думал, что дружить не умеет. Его этому не учили. Это пришло к нему само. С возрастом. С осознанием, что человек не может быть полностью одиноким. И что кроме сестры в мире тоже есть люди, готовые разделить с ним любые его эмоции и переживания. Стоит лишь приглядеться по-лучше и найти тех самых.             — Нет, — не отвлекаясь от разговора с сестрой, мужчина кивнул в знак приветствия мимо проходящему человеку. — Только тебе. Остальные узнают только тогда, когда Карэн подпишет моё прошение. — Арман порылся в кармане штанов и выудил оттуда свой пропуск.       Идти до главного здания им было близко. Он жил буквально за поворотом. И сей факт Арману никогда не нравился. Он бы не прочь подольше находиться на улице по утру, нежели так скоро являться в место, которое в буквальном смысле его порой душит.             — Тогда я скажу ему сама, — язвит девушка просто для того, чтобы лишний раз вывести брата на эмоции. Мимоходом, показывая на пропускном пункте свою карточку, Мария проскальзывает под рамой металлоискателя и толкает стеклянные двери, чтобы пройти в здание. — А что касается Карэн. Не думаю, что эта сука тебя отпустит так легко, как ты себе фантазируешь, братец, — фыркает Мария, вспоминая женщину, о которой зашла речь.       Она ей не нравилась по нескольким причинам. И ни одна из них толком не была связана со службой Марии напрямую. Она просто ревновала её к брату. Ненавидела за то, что есть в её жизни женщина, которую по статусу Марие вряд ли удастся превзойти.             — Следи за языком, — шикает Арман. — Нашла, где и о ком говорить.       Но слова сестры действительно заставляют его задуматься.Карэн и правда может стать препятствием на пути мужчины к избавлению от груза, что навалился на его уже давно уставшие плечи. Карэн ему доверяет. Посвящает даже в то, что таким, как он, знать не обязательно. И этим всем он обязан ей. Тем, что руки его развязаны сильнее, чем у других. Тем, что именно она из года в год не смещает его с места, которое он занимает, и не ищет замену. Арман нужен ей как один из самых преданных людей. И ему будет больших усилий стоить его свобода, когда она узнает о его желаниях.

***

            — Намечается прекрасный день, чтобы умереть! — Изрекает Арес, стоя перед зеркалом. Он разглаживает складки на своей рабочей куртке, чтобы хотя бы приближенно напоминать человека, который пришёл на работу из дома, а не в буквальном смысле вылез из леса. При этом ещё и не сдавал свою форму в прачечную уже довольно давно.             — Отличный день, чтобы ты, наконец, заткнулся. — К нему подходит Виктор и отвешивает громкий подзатыльник. Звонкий хлопок разлетелся по комнате и привлёк чужое внимание. И Арнод лишь хмыкнул, заслышав недовольное шипение Ареса. Он, в отличие от парня, видел, что терпение Виктора уже на исходе, и понимал, в какой момент лучше затаиться и не расшатывать его и без того нестабильную в последнее время психику. Иначе одним подзатыльником дело вряд ли кончится.       Чем ближе подходит час, тем чаще Арес стал говорить о смерти. И уже порядком успел взбесить всех. Через глупые шутки парень пытался защищать самого себя от переполняющего волнения. И от тошноты, которую он ощущает с момента, как солнце показалось на горизонте.       Разрабатывать планы и говорить о будущем ему было проще, чем принять тот факт, что то самое будущее наступает прямо сейчас. И от того его поджилки трясутся, и шутить он начинает ещё тупее, чем прежде. Он не находит себе места и искренне не понимает, почему все вокруг в разы спокойнее него. Но если Арес не мог заткнуть рта, то Фин в подобных ситуациях замыкался. Со стороны выглядел спокойнее, а внутри не помнил дня, когда переживал бы так сильно, как сейчас. Он битый час просиживает на стуле, переваривая поэтапно всё то, что от него сегодня потребуется. И Арес своими прекрасными замечаниями никак не делает ситуацию лучше.             — А можно я не пойду? — Арес отворачивается от зеркала и потирает ноющий затылок. — Что делать, вы знаете. Помощь есть от кого ждать, — он указывает на Роумана. — Я явно лишний.             — Конечно! — Отзывается Виктор с тёплой улыбкой. — Ты можешь остаться здесь.             — Правда?! — Арес удивлённо вскидывает брови.             — Нет, — резко хмурится Виктор отворачиваясь от парня. У него ещё слишком много дел, прежде чем он сможет оставить людей без самого себя. И у него не так уж много времени на то, чтобы успокаивать Ареса. Но мужчина понимает, что всё его поведение — это лишь защитная реакция, и старается сильно не акцентировать на нём внимания.             — Вот чёрт. — Шепчет парень, застёгивая молнию на куртке.             — Лучше иди и найди Локи. Куда он та, мать твою, делся? — Продолжая искать что-то на своём столе, возмущался мужчина. Он займётся парнем позже. Когда убедится, что со своими делами уже закончил. А сейчас, во что бы то ни было, желает спровадить Ареса куда угодно, только бы он не продолжил скулить у него над ухом.       Виктора заботит слишком многое. И если раньше на любые из своих собственных заданий он уходил с какой-то маленькой, но уверенностью в том, что вернётся. Сейчас эта самая уверенность его вдруг покинула. И если бы он шёл один, может, его бы меньше трясло изнутри. Но как будто на зло с ним идут все, кого бы он с уверенностью поставил на своё место и мог быть спокоен, что с людьми, которые остаются здесь, ничего не случится.             — Я уже искал. — Отзывается Арес. — Его нигде нет. — Парень рассеяно пожимает плечами.             — Так иди, ещё раз! — Закипая, Виктор ударил кулаком по столу. Ему почему-то кажется, что всё уже идёт не так. Локи, который в подобные моменты всегда крутился рядом, вдруг решил, что он тут не очень та нужен. Арес, который капает на мозги, совершенно не осознавая, что у Виктора уже начинает дёргаться глаз. И Фин, который вроде и молчит, но всем своим видом демонстрирует, что ещё немного и заблюёт весь пол. А Виктору хочется спокойствия. Возможно ещё раз обговорить все детали и понять, что каждый из них в точности выполнит всё так, как было задумано. — Возьми с собой Фина и идите прогуляться, — на выдохе более спокойно продолжает Виктор. — А то он уже зелёный сидит, — кивает мужчина в сторону парня, который, заслышав своё имя, спустил ноги со стула на пол.             — Если хочешь, — отзывается Лея, обращаясь к Фину. — Я могу дать тебе успокоительное.       На самом деле девушка бы с удовольствием напичкала успокоительным каждого из присутствующих, только бы они все не кидались друг на друга. От неё многого никогда не требовалось. И присутствовала она больше для вида. Ведь точной роли в плане, придуманным Аресом, девушка не занимает. Но она находила себя нужной. Хотя бы для Фина. Потому что остальные хоть как-то, но уже были знакомы с работой, которая им предстоит. А её задача всегда заключалась в том, чтобы следить за моральным и физическим состоянием собравшихся. И сейчас она переживала за состояние парня, который сидел в углу. Ей казалось, что как раз Фина и нужно оставить здесь. Огородить от всего, что может случиться. Ведь она общалась с ним достаточно много, чтобы понять, что в свои девятнадцать лет этот парнишка мало чего соображает в том, во что его втянул Арес. Но сам Фин от её помощи отказался. Идеи прогуляться ему показалось достаточно. И он вскочил со своего стула быстрее, чем Арес сообразил, что Финик идёт с ним. Чтобы больше не заставлять Виктора повышать голос, он выскочил на улицу, жестом позвав Ареса за собой. И парень, извещая недовольным вздохом Виктора о том, что идея сплавить его пришлась Аресу не по душе, покинул комнату вслед за Фином.             — Вот нервный какой, — бубнит Арес, лениво ступая по ступеням.             — Ты переживаешь, да? — Решаясь отвлечь парня от Виктора, спрашивает Фин. Он не ждёт, что опыт ночных разговоров повторится сейчас. Но решает попытаться, потому что ему действительно хочется продолжать общаться с ним так же искренне.             — Я? — Вопросительно вскидывает бровь парень. А после, натягивая уже привычную для себя улыбку, фыркает, отрицательно замотав головой. — Вообще нет. — Он пинает камушек под ногой и, чтобы не смотреть на парня, наблюдает за тем, как далеко отлетит камень.       Не удивившись подобному ответу, Фин лишь хмыкнул, закивав головой, будто поверил его словам. Если бы он не наблюдал за парнем так часто, то наверняка бы поверил ему. Ведь, как выяснилось, Арес очень правдоподобно умеет врать. Но не сейчас. Не тогда, когда Фин уже знает почти каждую его эмоцию. И что улыбки Ареса следуют чаще всего как раз после того, как парень пытается что-то скрыть.       Они оба шли без чёткой цели. Пытались справиться с неловким молчанием, что вдруг повисло между ними. Арес уже действительно искал Локи и не видел смысла делать это вновь. Ему вообще не хотелось покидать дом. Но, видя, как отреагировал Фин на возможность оказаться на улице, парень посчитал, что прогулка ему действительно не помешает, и почти добровольно решил составить компанию.             — Пока не поздно, — начинает Арес, прочищая горло. Прошлой ночью говорить с Фином ему было куда проще. Но тогда он и чувствовал себя иначе. А сейчас. При свете белого дня парню вдруг стало не просто смотреть на парнишку. Складывалось чувство, словно Финик теперь видит его насквозь. — Ты можешь отказаться. Никто не заставит тебя идти насильно. — Впервые не зная, куда деть свои руки, парень прячет их в карманы куртки.             — Лея уже предлагала, — хмыкает Финик. Он понимает, почему все хотят, чтобы он остался. Но никто из них не знает, насколько обидно слушать это самому Фину. Он может и не такой как они, но не хочет нуждаться в вечной опеке. Хочет участвовать, преодолевая весь страх, потому что считает, что только так сможет избавиться от него. Не хочет казаться трусом. — Я уже отказал ей. Тоже самое скажу и тебе, — пытаясь улыбнуться, произносит он. — Я пойду, — кивает он. Больше чтобы убедить в собственных словах самого себя.       Арес поджимает губы, кивая. Он соврал ему про то, что отказаться ещё не поздно. Но если бы парень сейчас принял его предложение, то Арес бы из кожи вон вылез, но наспех нашёл бы того, кем смог бы заменить Фина. Сделал бы что угодно для того, чтобы воплотить его желание в жизнь. Да, ему бы было не легко. Но он бы точно сделал это, дай ему Фин своё согласие.             — Тогда прекращай зеленеть, как лягушонок, — пытаясь скрыть подступающую нервозность, быстро усмехается Арес и, замечая своего друга на горизонте, срывается с места. После всего, что видел Фин, Аресу не очень комфортно находиться с ним один на один. Ведь он никогда не показывал себя сломанным другим людям. Не оголял душу, рассказывая о переживаниях, что его тревожат. И от того сейчас у него словно камень с души упал, стоило увидеть Локи и возможность сбежать от неловкости, которую он ощущал.       Фин поджимает губы, понимая, что их и без того недолгая прогулка вдвоём закончилась. А ведь он бы хотел побыть вместе чуть дольше. Ощутить все те же приятные чувства, что испытал ночью, находясь с ним одним. Но Арес сбегает от него, даже не обернувшись, и Фин остаётся стоять совершенно один. Он провожает спину парня растерявшимся взглядом и нащупывает в кармане куртки свёрток, который носит там уже пару дней. И понимает, что вновь не нашёл момента, чтобы вручить его тому, для кого он предназначается. И начинает думать о том, что вся его затея с подарком была плоха. Фин никогда не осмелится на что-то подобное. Вот на что у него действительно никогда не хватит духу. Попытаться показать человеку, что он ему не безразличен. И он тут же откидывает свою идею в долгий ящик, который существует в его голове, и прибавляет шагу, чтобы ненароком вновь не окунуться в грустные мысли.             — Где вас носит? — Повиснув на плече Локи, Арес тянется к его волосам, чтобы навести там хаос. — Виктор мне уже успел по башке настучать за твоё отсутствие, — решая упустить тот факт, что получил он по голове за свой длинный язык, Арес зажимает голову Локи под своей рукой.             — Мы были дома. — Пихая друга в бок, Локи предпринимает попытку выбраться из-под его рук.       Прежде чем выйти на улицу, Локи решил, что ему пора бы переодеться. Ведь в ближайшее время возвращаться домой он больше не намерен. И к своему собственному удивлению, Локи надел то, что уже очень долго пылилось на полке.Форму, в которой он впервые появился здесь. Ту, что когда-то рука не поднялась выбросить. Ещё одно прошлое, с которым он так и не расстался. Локи считал, что сейчас именно тот день, когда пришло время это сделать.       Распрощаться со всем, до чего не доходили руки. И решил, что надеть именно её будет правильно. Разорвать её в клочья в попытках выжить — будет правильно. Не просто выкинуть куда-то в мусор или сжечь. Уничтожить иным способом. Только так он сможет проститься с ней. С частью своего прошлого.             — Не гони. Был я там. — Не сдаётся Арес, всё ещё пытаясь добраться до головы Локи. Эта привычка, от которой он никогда не собирается избавляться. И чем сильнее начинает сопротивляться друг, тем сильнее Аресу хочется выбесить его своим поведением. И сейчас из-за внутренних переживаний Локи совершенно не повезло попасться Аресу под руку. Ведь он, стараясь избавиться от волнения, всегда видит в друге того, кто поможет отвлечься. И в подобные моменты в приставучести Аресу нет равных.             — Не знаю, в каком доме был ты, — усмехается девушка, наблюдая за тем, как быстро Локи вновь становится недовольным. — Но мы были дома.             — Расскааазывай, — скептически протянул парень. В третий раз получив по рукам Арес, фыркая, всё же отпускает Локи. — Дом закрыт был, — он скрещивает руки на груди и, прищуриваясь, смотрит на подругу.             — Арес. Ты только не обижайся, — прочистив горло, Фин решает, что тоже имеет право вставить слово. — Я просто уточню. — Заранее пытаясь обезопасить себя от нападок, предупреждает Фин. — Если ты всего лишь дёрнул дверь, и она не открылась… — Финик специально говорит медленно, наблюдая за Аресом. Ему хочется, чтобы мысль до парня дошла быстрее, чем он сам произнесёт концовку. — Не значит ли это то, что она просто была закрыта. А не то, что их не было дома. М? — Поднимает парень брови, медленно стуча указательным пальцем по нижней губе.             — Да ну. Не может… — Начал было Арес, отрицательно мотанув головой, и тут же запнулся. — Стоять. А какого хера она тогда была закрыта?! — Поняв, что об этом он даже не подумал, парень едва ли не вскрикивает, от осознания к которому ему помог прийти Фин.             — Говоришь. Виктор меня искал. — Игнорируя вопрос друга, Локи убирает руки за спину и прищуривается, смотря через плечо Ареса в сторону дома мужчины. — Пойду узнаю, чего он хотел. — Он поворачивается к девушке и, увидев, что она лишь с улыбкой кивает в ответ на его слова, целует её в лоб. И, не дожидаясь, пока Арес скажет что-то ещё, быстрым шагом уходит. Так он мстит ему за издевательства над своей головой. Оставляет его вопросы без ответов и сбегает с хитрой улыбкой.             — А ну стой! — Недовольный тем, как Локи быстро соскочил с его вопроса, Арес, не прощаясь, срывается с места и бежит за другом.       Пытаясь сдержать смеха, девушка лишь усмехнулась, наблюдая за ними. Поняв, что друг от него не отстанет, Локи в прямом смысле слова решил от него сбежать. И в этой бессмысленной погоне по двору они вдвоём опять ей напомнили тех, кого она так сильно любила все эти годы. Двух беззаботных пацанов, которые всегда вели себя так в свободное от работы время. И эта их беготня заставляла её улыбаться. Осознавать, что прошлое её было не так плохо, как ей могло казаться. Ведь в нём всегда были любимые люди. И независимо от места, в котором они жили, они могли быть также счастливы и там. Просто вместе. Иногда откидывая всю свою серьёзность. В детских дурачествах и глупых шутках. Во всём этом они все варились вместе. И чтобы не было дальше, если они так же продолжат быть вместе, она понимала, что вынесет всё.       А вот для Фина подобное поведение со стороны Локи было ново. Хлопая глазами, он наблюдал за тем, как парень, спотыкаясь, взбегает по лестнице, отталкивая от себя чересчур навязчивого друга, и смеётся. И парень понимает, что ещё слишком многого не знает не только об Аресе. И от того желание идти вместе со всеми ними лишь удвоилось. Он вновь осознавал, что, откидывая весь страх, выбрал правильную сторону. Людей и место, что помогают ему чувствовать себя лучше. И пусть каждый для него ещё и является закрытой страницей в книге, которую он только начал читать. Ему всё это нравится. Нравились стороны, который каждый из них демонстрирует, не боясь осуждений. Как даже Локи, взгляда которого парнишка порой боялся, умеет валяться на земле, отбиваясь от своего друга. Как они вдвоём превращаются в детей, словно по щелчку пальцев, пытаясь его надурить. И Фин хочет так же. Быть открытым с каждым из них. Уметь быть разным. И он вновь нащупывает в кармане свёрток, и даёт себе обещание, что несмотря на последствия и он тоже хочет открыться. Хотя бы попытаться сделать это для них.             — Поспорим. — Наблюдая за тем, как оба друга скрываются за дверью, девушка протягивает руку парню, что всё ещё стоит рядом. — Расскажет ли он что-то Аресу?       Фину не нужны разъяснения. Он даже не будет мучаться в догадках. Ведь ему, в отличие от Ареса, кажется, всё и так ясно. Да и на самом деле не очень то интересно. Он просто рад, что хотя бы кто-то может быть наедине друг с другом и не волноваться от этого так, как это делает он. И от того он соглашается на этот маленький спор. Просто ради интереса, оправдается ли его ставка.             — Думаю, нет, — протягивает он руку девушке и сжимает её пальцы. — Это же Локи, — пожимает он плечами смотря на неё. Этот парень кажется Фину слишком серьёзным для человека, который может делиться с кем-либо самым сокровенным. И потому Финик уверен в том, что Арес от Локи ничего не добьётся.             — Как раз таки думаю, да, — улыбается она пожимая Финику руку. — Это же Локи! — Добавляет она. Хоть в победе девушка и не сильно уверенна, ей почему-то кажется, что Локи поделится с Аресом тем, что произошло. И она этому ни капли не удивится. Он ведь всегда ему всё рассказывал. И она не думает, что что-то поменялось. Ей лишь было интересно, как долго он протянет в молчание.       И сделав свои ставки, оба решили, что им бы тоже следовало вернуться в дом. Им всем сегодня казалось, что времени осталось не так уж и много. Хоть и не было точно часа. Просто день, в который каждый из них надеялся, что наконец-то что-то изменится. Ведь независимо от последствий. Независимо от того, ждёт ли их успех или же впереди лишь поражение. Все понимали, что как прежде, ничего больше не будет. И смотрели они все друг на друга так. Словно в тайне прощались. Пытались запомнить каждого из них таким, какой он был прямо сейчас.       Виктор. Мужчина, что никогда не желал власти. Тот, кто родился с борьбой. И борющийся прямо сейчас, но уже не для себя. Он всегда считался с интересами людей, напрочь пресекая свои. И сегодня он собрался делать тоже самое. Постараться изменить мир для тех, кто будет после него. Подарить хотя бы возможность для тех, кому ещё предстоит сделать свой первый вдох. Ведь своё он уже пожил. Не важно, много или мало. Этого ему было достаточно. Всегда будет достаточно хотя бы ещё одного дня, если он будет знать, что таковой был не зря.       Роуман, который слишком долго сидел в тени. Самолично выпустивший в этот мир людей, с которыми ему предстоит встретиться. Он знал, что по-другому не может. Видел смысла больше от того, что он делает в тайне, а не на показ. И сейчас принимающий факт, что как бы он не бежал от самого себя. То единственное желание спасти хоть кого-то привело его быть здесь сегодня. Не бояться показать себя настоящего. Наконец, отомстить за то, что разрушило не только его собственную жизнь. Но и сотни чужих, которые он видел в своих детях. В глазах тех маленьких и невинных сознаний, которых ему приходилось ломать и ожесточать.       Арнод, который боролся лишь за мир для своей семьи. Ведомый лишь любовью отцовского сердца. Уходивший каждый раз, как в последний. Он всегда знал, для чего живёт. Для брата, который у него появился совершенно случайно, благодаря мужчине, что спас его жизнь. А после для семьи, которую он смог создать, несмотря на страхи, преследующие его. Всё это держало его на плаву. Держит сейчас. Даёт смысл двигаться. Смысл ввязываться во всё это снова и снова. Только бы его дочь росла без страха. Только бы все другие могли так же не бояться за свои семьи.       Лея. Девушка, которая прошла через многое и не сломалась. Готовая вынести ещё столько же, только бы для её дочери мир стал ярче. Она. Потерявшая половину себя, смогла найти в себе силы жить дальше. Найти себе место в мире и без своих сил. Обрела дом там, где никто не думал, что она на это способна. Та, что переламывала себя каждый раз. И сумевшая жить бок о бок с теми, кого когда-то так сильно ненавидела. Она ненавидит их до сих пор. Но научившаяся принимать, что не все они одинаково плохи. Сумевшая впустить в свой мир людей, которых она мечтала уничтожить. И теперь готовая спасти других, таких же, которые сами просто не могут позволить себе найти иной путь.       Локи. Парень, который всегда считал себя лишним, наконец, нашёл своё место и был готов идти до конца. Совершенно не думая, что ждёт его за поворотом. Независимо от того, какие последствия приготовит ему сегодняшний день. Тот, кто всегда выстраивал стены. Боялся быть раненым. Но сумевший найти свет. Наконец, выйти из тени собственных страхов. Видящий лишь то, что ему показывали. Сумевший переступить в первую очередь через самого себя. Он был готов бороться за своё место. Разделить его с другими и помочь таким же, как он, увидеть другую сторону. Протянуть руку тем, кто так же тонет, как когда-то тонул и он сам.       Арес. Ребёнок, который слишком долго считал себя во всём виноватым. Наконец признавшийся себе парень, что ни в чём нет его вины. Человек, в одночасье потерявший всё и в последствие приобрёвший нечто большее. Тот, кто всю жизнь играл с судьбой в карты. Ставил последнюю ставку и не ждал успеха. Он впервые видел смысл в своих убеждениях. Нашедший цель своего существования. Готовый потерять сегодня куда больше. Но знающий, что вновь получит ещё больше. И уже не только для самого себя. Но и для людей вокруг. Его азарт заставляет сегодня сделать ещё одну. Возможно, последнюю, но такую приятную ставку.       Финик. Юноша, которому по воле случая повезло изменить свою жизнь. Тот, кто всегда боялся идти против системы. Паренёк, что успел смириться со своей участью изгоя и по счастливой случайности получивший куда больше, чем он мог себе представить. Он. Готовый переступить все свои страхи. Впервые считающий себя нужным. Убеждённый, что лишь тут сможет помочь. Помогает прямо сейчас. Готовый помогать ещё столько раз, на сколько у него просто хватит сил. В первую очередь желавший благо лишь для себя, идёт с ними, потому что теперь хочет такого же блага и для других. Чтобы сотни ещё таких же похожих на него людей смогли прочувствовать всё то, что он ощутил, находясь здесь.       И она. Девушка, которая никогда не знала, для чего живёт. Каждый день путающаяся сама в себе. Готовая сбегать в мир фантазий, чтобы быть счастливой. Мучающая себя вопросами без ответов. Ищущая лучшей жизни. Считавшая, что все они слишком молоды для этого. Но готовая пробовать. Бежать и пытаться исправить хоть что-то. Найти себя и быть счастливой.       Переставшая жить в мечтах. И, наконец, принявшая мир вокруг себя со всеми его изъянами. Она готова на что угодно, чтобы продолжать принимать этот мир. Чтобы, наконец, этот мир принял её и таких же, как она. независимо от выбора, который каждый из них совершит. Она на своём месте. Все они там, где должны были оказаться. И теперь она готова помочь и другим делать свой выбор. Осуществлять желания, что по каким-то причинам не исполнялись. Помочь таким же, как она, заблудившимся, наконец, найти свой путь. Наконец, сделать выбор, который всегда делали за них.       Каждый борется за своё. Имеет свои причины, чтобы быть здесь. Но все они так похожи. В своих желаниях поменять что-то. В попытках найти что-то лучшее. И с собой они возьмут всех и каждого, кто будет желать того же. Примут всех, независимо от выбора, который им приглянётся. Постараются сделать так, чтобы все, независимо от обстоятельств, нашли для себя то, что в новом мире будет им по нраву. Просто ещё одна попытка. Ещё один миг в желание найти лучшее.             — Я надеюсь, не у кого больше нет вопросов? — Интересуется Виктор, потирая щетинистую щёку. Он был рад увидеть всех вместе. Старался не быть таким серьёзным, каким был всегда. Ему хотелось проговорить все детали ещё раз, но так же хотелось просто побыть всем вместе чуть дольше. Растянуть минуты, когда все дорогие сердцу люди рядом.             — Вопросов нет. Есть это. — Арес достаёт из кармана две связки ключей и кидает их Виктору.             — Что это? — Звякнув ключами, ловит их Виктор и отдаёт одни из них Арноду.             — Подарок от мистера Джозефа Моргана, — невинно улыбаясь, пожимает плечами Арес. — Он решил тоже поучаствовать в нашей авантюре и любезно предоставил свои автомобили.             — Для чего? — Не громко спрашивает Финик. Он старается дышать чаще, чувствуя, как вновь подступает тошнота. И сейчас уже готов принять успокоительное, что предлагала Лея, но не решается озвучить в слух то, что ему плохо.             — Кто бы не жил за стенами Северного сектора. — Видя, что цвет кожи у Фина белее обычного, Арес перебарывает всё своё смущение и подходит к парню. Его спасает то, что они здесь не одни. — Там есть мирные жители. И мне нужны люди, которые будут готовы их вывозить в случае чего. — Он становится за спиной юноши и кладёт руки ему на плечи, начиная их медленно разминать. Финик сначала вздрагивает, а потом принимает попытку парня его успокоить и пытается расслабиться.       Арнод, не думая, передаёт ключи от одного из автомобилей своей жене. Лея не объявляла кому-то, что идёт сегодня с ними. И жест мужчины вызывает у многих удивление. А Локи решается высказаться за всех.             — Ты что. Тоже с нами? — Указывает он на ключи, что девушка убрала в карман. Привыкший к тому, что Лея всегда оставалась в стороне, у Локи не сразу получается убрать удивление со своего лица. Он тут же думает о Норе и не понимает, как у этих двоих находится духу, чтобы оставить дочь без родителей.             — А ты думал, что только твоя женщина умеет драться? — Усмехается Лея, качаясь из стороны в сторону на пятках.             — А как же Нора? — Продолжает Локи, косясь на Виктора. Он вроде как идёт сражаться за то, чтобы дети не оставались без родителей. А тут два пока что самых известных ему родителя сами оставляют свою дочь. — С кем будет она?             — Тут есть кому за ней присмотреть, — Подключается Арнод. — Да и мы вроде как не собираемся сегодня умирать, — Приобнимает он жену за плечо и улыбается парню, который так и не перестал хлопать глазами.       Локи лишь несуразно передёргивает плечами, видать, хотев пожать ими. Не ему учить их чему-то. Но про себя он знает точно, что сам бы так никогда не поступил. Хотя бы от того, что он прекрасно знает, каково это — терять родителей. Но он старается об этом не думать. Зачем хоронить в своей голове тех, кто живой стоит перед ним. И Локи пытается перестать об этом думать. Он вообще никого не собирается хоронить.             — Если кому-то нужно собраться. — Отвлекает Виктор внимание на себя. — Сейчас лучшее время, — вновь напоминает он о времени, которого для него самого уже не осталось. Виктору нужно закончить со своими делами. Встретиться с Энн и объявить, что всё, что здесь имеется, теперь он вверяет ей. Женщине, что многим стала матерью. Ведь в ней Виктор видит поддержку. Ту материнскую любовь и заботу, которую в его отсутствие женщина может подарить не только детям, но ещё и взрослым.       И Роуман первым выходит из дома. Ему его роль уже давно ясна. Он лишь хочет привести голову в порядок. Если ему позволят. Поговорить со всеми, кого воспитал. Возможно, ещё раз извиниться за всё, что он сделал. Хоть и понимает, что извинений для его ошибок недостаточно.       Локи выходит следом. Он так же как и Роуман, хочет сказать ему пару слов. Задать вопрос, что терзает его голову с момента, как мужчина появился в доме. И Локи надеется, что сейчас услышит честный ответ. Но его прерывают. Арес выбегает следом, останавливая друга по дороге, и встаёт перед ним, пока Локи видит, как спина его наставника всё удаляется.             — Руку. — Произносит Арес, смотря на Локи.             — Что? — Парень приподнимает брови, не сумев разгадать эмоцию на лице друга.             — Руку! — Вновь командует Арес. Он протягивает свою ладонь, сжатую в кулак, и ждёт, пока друг выполнит то, что он просит.       Локи сначала скептически прищуривается, но после протягивает открытую ладонь. Арес усмехается, лишь на мгновение замечая шрам на его ладони. Вспоминает те детские клятвы, что живут сквозь года. А после берёт его руку свободной рукой снизу, а поверх его ладони кладёт свою, сжатую в кулак. И прежде чем Локи успевает рассмотреть то, что Арес держит в кулаке, парень перекладывает содержимое в его руку и сжимает пальцы.             — Если я не увижу этого, — чуть тише произносит он с лёгкой улыбкой, — просто пообещай мне, что сделаешь это. — И с этими словами он оставляет Локи стоять одного с всё так же вытянутой вперёд и сжатой в кулак рукой.       Локи провожает его непонимающим взглядом и решается разжать руку только тогда, когда убеждается, что Арес не обернётся. Два тёмных кольца блеснули на его ладони, и он хмурится пуще прежнего. Успевает даже пожалеть о том, что всё ему рассказал. Ведь Арес порой бывает слишком поспешным. Вновь поднимает глаза, чтобы найти взглядом друга, и замечает, что внимание того уже всецело переключилось на Фина.       Раньше Локи думал, что это он торопится жить. Но сейчас осознал, что это его друг думает совершенно не в том направлении. Его намёк куда прозрачнее, чем Локи мог ожидать. И он мог бы порадоваться из-за того, что не у каждого есть такой человек рядом, который так сильно бы пёкся за личную жизнь лучшего друга. Но сейчас Локи не рад. Его смущает посыл, с которым Арес вручил ему это. Словно этот засранец прощается с ним. Говорит всё это заранее, так, будто собирается уходить безвозвратно.       Скрипя зубами, Лафейсон сжимает кольца в кулаке до момента, пока костяшки его не начнут белеть, и суёт подарок в карман. Если Арес решил, что так сможет с ним попрощаться, то сильно ошибается. Ведь Локи не собирается отпускать его. И сейчас. Вместо благодарности ему хочется выбить из друга всю дурь, что, похоже, поселилась в его башке.       Арес перебарывает всё своё смущение и подходит к Фину. Виктор намекнул, что пора бы собраться. И Арес собирает всё своё мужество в кулак. Хочет побывать хотя бы минуту с каждым, кто занимает место в его душе. И без этой маленькой кудрявой занозы в заднице никак не обходится. Фин приглянулся ему сразу. А ещё сильнее разжег интерес его характер.       Он никогда ещё не бегал от людей, что ему приглянулись. Всегда был открытым и с порой лишней прямолинейностью высказывал объекту своей симпатии всё, чего хотел. Но с Фином у него так не получалось. Он появился в момент, когда Арес пообещал себе больше никого не любить. И от части прекрасно с этим справлялся, пока этот парень не стал вертеться у него под ногами и не заставлял присматриваться к нему всё чаще. Фин своим присутствием скрашивал его будни. Неосознанно облегчал голову, когда своими большими глазами занимал все мысли парня. И это его цепляло. Неприкрытая прямолинейность. Излишнее волнение за всё и всех подряд. Заикание, когда он пытался сделать или сказать то, на что раньше никогда не осмеливался. Беспорядок на его голове, в который Аресу так нравилось запускать руки. И то, как он вёл себя именно с ним. Отводил взгляд, стоило парню смотреть на него чуть дольше положенного. Как краснели его щёки от шуток, которыми он всё время пытался проверить почву.       Арес после Эмили убеждал себя в том, что счастья в его жизни больше нет. И сам почти поверил в это. Пока парень, что порой мог бояться собственной тени, не явился к нему в момент, когда душа его разрывалась. Пока он не взял его за руку и не показал, что счастье всё так же может быть доступно парню и с другими людьми. Фин заставил его полюбить вновь. Хотя бы попытаться сделать это. И Арес не представлял, что чтобы сделать это по новой, ему самому придётся преодолевать смущение.             — Держи, — Арес подбросил в воздухе оружие и, поймав остриём к себе, уложил лезвие на указательный палец сверху, придерживая его большим. — Это кинжал. Он отличается от ножа тем, что режущее полотно у него по обоим сторонам. — Причины лучше найти он не смог. А подойти к юноше, что остался один, ему было нужно. Он пытался не нервничать. Вести себя как обычно. Но сердце в груди колотилось так, словно ему самому девятнадцать лет и перед ним его первая любовь.             — Зачем? — Не решаясь взяться за рукоять, Фин поднял глаза на парня. Он и не думал, что Арес сам к нему подойдёт. И уж тем более не рассчитывал на то, что получит от него хоть что-то. Ведь это Фин держал для него подарок в кармане уже несколько дней. Готовил его почти неделю. А парень одним взмахом своей руки, без лишней прелюдии сделал то, на что Финик так и не решился.             — Чтобы я был спокоен, — сглатывая, произносит Арес, продолжая держать кинжал двумя пальцами и протягивать его Финику. Такие простые слова ещё никогда не давались ему с таким трудом.             — Но я не умею. — Фин поморщился, всё-таки забирая предложенное ему оружие.             — Это легко, — пытается улыбнуться Арес. — Как я сказал, режущее полотно у него с обеих сторон. Значит, тебе не придётся думать над тем, как правильно взять его в руку. — Лицо парня стало серьёзнее, когда он начал объяснять юноше те азы, которые для него самого казались детской игрой. Он осознавал, что не сможет быть рядом с ним для защиты. И винил себя в том, что не научил его обороняться раньше. Но сейчас менять планы было просто невозможным. И поэтому он старался говорить как можно более просто, чтобы быть уверенным, что его понимают. — Не думай ни о чём. Просто бей. Например, сюда, — Арес указал двумя пальцами правой руки на сонную артерию. — Или же в грудь. Сам знаешь, что прицеливаться нужно в левую сторону. — Арес поджал губы. Он на полном серьёзе учит этого пацана убивать. Впопыхах. На скорую руку. Но показывает ему, куда и как лучше наносить удары для того, чтобы человек точно умер. — Кинжал как раз и предназначен для нанесения тяжёлых и смертельных ран. Тебе будет легко, — Арес чуть сам себя не стукнул по лбу. Что он несёт? Будет легко убить. Да он не уверен, что Фин даже замахнуться на живого человека не сможет, не то, что горло перерезать. — Если уж совсем повезёт — бей в голову. Виски, глаза. — Но при этом он всё равно продолжал. Он просто обязан сделать это. Ему будет спокойнее, если он будет знать, что он объяснил всё это Фину. — Если ничего из этого не выйдет, бей наотмашь и беги. — Так он умел проявлять свою заботу. Через быстрый урок самообороны пытался сообщить ему то, что переживает. И будет искренне рад, если Фину не придётся воспользоваться его уроком.       Фин лишь кивал, внимательно следя за руками парня. В своей же ладони он крепче сжал кинжал, пытаясь привыкнуть к его весу. Ему было приятно, что Арес решил сообщить ему всё это. Дать в руки кинжал. Для него это много значило. Доверие. Будто какая-то возможность помочь парню в его демонстрации, что он, так же как и все они, к чему-то да годится.             — Если он проще и легче в обращении, почему ты пользуешься только ножами? — Не желая отпускать парня, интересуется Фин.       Арес усмехнулся вопросу. Будто сейчас он имел какой-то смысл. Но раз парень спросил, возможно, для него он был. И поэтому Арес решил не просто рассказать, а продемонстрировать.             — Потому что чаще, — парень вытянул перед собой пустую ладонь и медленно провёл над ней, едва касаясь кожи другой рукой. — Я делаю так. — Он взял с ладони, которая ещё мгновение назад пустовала, тонкий плоский нож и метнул его в дерево, даже не прицеливаясь. Он не то что не целился, даже глаз с Фина не свёл, не говоря уже о том, что пригвоздил сухой, не успевший опасть лист к дереву, которое находилось сбоку от них. — Мои ножи метательные. Я редко сражаюсь в упор, — заключил Арес, лениво пожимая плечами, и только сейчас повернулся лицом к дереву, чтобы посмотреть, куда же всё-таки он попал.       Легче всего ему было общаться о чём-то подобном. И он был рад, что Фин спрашивал как раз о том, в чём парень пока что так и не смог найти себе равных. Он ощущал металл, как живой организм. Попадал всегда точно в цель, потому что даже на расстояние ощущал, куда направить свой нож. Он не думал, что сейчас попадёт в лист. Но усмехнулся сам себе, словно ни капли в этом не сомневался. Хотя эффектнее было запустить свой нож кому-то в глаз. Но поблизости не было людей, на которых парень был бы готов продемонстрировать такую точность. В крови тоже присутствует металл. И это тот секрет, о котором парень всегда умалчивал. Он чувствует те немногие частицы, и это позволяет ему никогда не промахиваться. Не скажет он об этом и сейчас. Ведь ему всегда нравится та небольшая тайна, которая позволяет шокировать людей своей точностью ещё сильнее.             — У меня тоже есть… — начал было Фин, наконец решившись подарить парню свой свёрток.       Но Локи, что завёлся от действий своего друга, появился так не вовремя. Финик дёрнулся от резкого появления парня и не успел сделать шагу назад.             — Возвращай всё обратно! — Без предупреждения Локи что есть силы пихает друга в спину.       Арес пошатнулся от неожиданности и чуть не налетел на Фина, который слишком удачно всё ещё держа подаренный ему только что кинжал.             — Ты решил убить меня раньше времени?! — Возмущается Арес, резко оборачиваясь на виновника чуть не случившейся смерти.             — Фин бы спас тебя, — Локи вновь толкает друга в плечи. — Или, я вижу, ты уже и с ним прощаешься?! — Кивает парень на кинжал, который заметил в руках юноши только сейчас. — Какие ещё подарки ты приготовил каждому из нас?!             — Да о чём ты вообще?! — Пытаясь защищаться от руки, что всё ещё пытаются ударить его, Арес делает шаг в сторону, дабы они не задели Фина.             — О том! — Локи хватает Ареса за ворот куртки. — Что за херню ты творишь?! — Он трясёт друга, впервые не сдерживаясь за все годы дружбы. — Что значит твоё «если вдруг я не смогу увидеть»?!             — Да прекрати ты. Истеричка! — Ставя подножку, он валит парня на землю. А так как Локи не желает с ним расцепляться, летит следом за ним. — Я просто перестраховываюсь! — Арес знает, что начнётся, если Локи удастся оказаться сверху. А Фин вряд ли сможет его оттащить. И от того он пытается отпихнуть от себя друга ногами, валяясь вместе с ним по земле. — Мало ли что может пойти не так. Ты же сам говорил, — всё пытается вразумить друга парень.             — Эй! — Роуман, что услышал крики, подлетел к парням, что так и валялись на земле пачка друг друга. — Какого хрена?! — Он схватил Локи за шиворот, пытаясь оттащить того в сторону, когда парень почти уже ударил друга в лицо. Такое мужчина видит впервые. Кого бы он в своей жизни не разнимал, этих двоих растаскивать ему приходится впервые. — Локи, твою мать! Отцепись ты от него.             — Перестраховщик хуев! — Яростнее брыкается Локи, когда Роуману всё же удаётся его оттащить.       Финика, наконец, отпускает оцепенение, и он подбегает к Аресу, помогая ему подняться. Тот садится на землю, кивком извещая парня, что всё в порядке, и смотрит на Локи, который уже успел освободиться от рук Роумана и встал на ноги. Арес вдруг начинает заливисто смеяться, осознав, что впервые в жизни они чуть не подрались по-настоящему. Сегодня словно всё случается с ним в первый раз, как по заказу. Волнение, что он испытывает, находясь рядом с понравившемся ему человеком. Неожиданная взбучка от друга, от которого Арес никогда не ожидал подобного. Всё интереснее ему становится проживать этот день.             — Я люблю тебя, Локи. — Держась за живот, продолжает смеяться Арес.             — Да пошёл ты! — Рывком Лафейсон стряхивает пыль со штанины. — Никогда больше так не делай! Ты понял?!             — А ну пошли! — Видя, что парень не на шутку разбушевался, Роуман хватает бывшего воспитанника за локоть и силой заставляет уйти с ним.       Раньше он никогда не ругал Локи всерьёз. Толком никогда не наказывал, даже за самые крупные промахи. Но, кажется, сейчас, когда, казалось бы, время уже упущено, мужчина считает, что лучше для этого момента никогда не представится. Он отводит Локи в сторону. Почти силой заставляет смотреть на него, а не оборачиваться на друга, и только после этого отпускает его локоть.             — Что с тобой стряслось? — Начинает мужчинам, скрещивая руки на груди.             — А чё он?! — Словно ребёнок, Локи начинает перекладывать ответственность за своё поведение на друга. — Хернёй страдает! — Сдувает он прядь волос с раскрасневшегося от злости лица.             — А ну прекрати! — Повышает голос Роуман. — Тебе сколько лет? Нашёл время! — Встаёт он прямо перед ним, чтобы загородить спиной Ареса, который так и продолжает заводить Локи своим смехом. — Руки чешутся? Так подожди немного и утолишь всю свою злость, — продолжает он отчитывать парня.       Локи цепенеет на секунду. Казалось, что он не видел Роумана уже слишком долго, чтобы перестать на него так реагировать. Но стоило мужчине повысить голос и посмотреть на него так, как он смотрел всегда, когда был не в духе. Локи замер. Он больше не его воспитанник. Но, как оказалось, вставать по струнке «смирно», когда Роуман начинает кричать он не разучился.             — Что бы он не сделал. Ты не имеешь права на него кидаться, — продолжает Роуман. — Он же тебе как брат! — Он и не думал, что всерьёз придётся вразумлять Локи подобными словами. И уж тем более не ожидал, что Локи будет его так внимательно слушать спустя больше полугода.             — Он ходит и прощается со всеми, — продолжает Локи пытаться оправдать свои действия. — А я не собираюсь с ним прощаться!             — Так иди и скажи ему это! Словами, не кулаками, Локи! — Вновь повышает голос Роуман.             — Ты не учил меня разговаривать! — Всё же вспоминая, что Роуман больше ему не куратор, Локи тоже начинает повышать голос. — Никогда! Ты учил лишь драться! Всё время твердил мне не останавливаться, пока человек напротив не умрёт! — Вдруг вспыхивает в парне всё, о чём он предпочитал молчать. И казалось бы, что прямо сейчас парень способен накинуться и на него. За все те годы, когда он изводил его тренировками. Когда он вселял в его голову те наставления, которым сам не следовал. Но Локи не может. Стоит как вкопанный, и рука на Роумана не поднимает.             — Я учу тебя сейчас, Локи! — Роуман и не думал, что его злость перекинется на него. Что речь вообще зайдёт о них двоих. — Я тоже был молод и глуп! Но послушай меня сейчас. В последний раз. Разговаривай! С теми, кто тебе дорог! Не причиняй им боль, как бы больно не было тебе! Не всё можно исправить. — Роуман смотрит на Локи, а слова, что говорит, будто адресовывает себе. У него за плечами и вправду много ошибок. Много несказанных слов тем, кто уже их никогда не услышит. И он не хочет, чтобы от подобного страдал Локи. Пусть и время для учений уже упущено. Пускай сейчас он видит и пожинает плоды своего творения. Роуман хочет, чтобы Локи услышал его. Чтобы не совершал тех же ошибок. — Ты не хочешь, чтобы Арес пострадал от твоих рук. Я никогда не поверю в обратное! Так почему ты пытаешься донести ему свои чувства через боль?             — Потому что не умею по-другому, — поджимает губы Локи и опускает голову. Роуман прав в том, чего парень не хочет. Но он действительно повёл себя так, как умел. Не смог задуматься о простом разговоре. И сейчас был готов признать свою ошибку. Быстрее, чем когда-либо прежде. Он ведь просто разволновался. Переживал из-за всего, что ждёт его впереди. И не смог сдержаться, когда поведение друга стало последней каплей.             — Всё ты умеешь, — с тёплой, почти отцовской улыбкой Роуман касается его подбородка, заставляя парня поднять голову. — Чему я тебя ещё учил? — Не убирает он палец, которым придерживает худой подбородок, желая услышать ответ.             — Никогда не опускать головы. — Шепчет парень, сглатывая ком в горле. Сейчас он выше куратора на целую голову. Но в его глазах Роуман всё так же недосягаемо высок, как был и когда-то в его детстве. Сейчас словно всё как в детстве. И Локи — ребёнок, что натворил делов, а мужчина учит его за них отвечать.       Сердце под рёбрами от этого странно колит. Локи скучал по нему. По человеку, что обуздал его внутреннего волчонка. По тому, кто заменил мать, отца и брата. По Роуману, который был с ним рядом дольше всех остальных.       Локи задерживает дыхание, когда Роуман убирает руку от его лица. Вот он. Живой. Рядом с ним, во плоти. И вопрос, который он так желал задать, может быть озвучен. Но Локи боится открывать рот. Переживает за ответ, который может услышать. Это ведь Роуман. Тот идеал, которого он всю жизнь придерживался. Ведь какие бы разногласия у них не случались. Как бы Локи не скалился на него и не обзывал за глаза. Именно Роуман поднял его с колен. Довёл до вершины и поднял бы ещё выше, если бы Локи не ушёл. И он понимает, что по-настоящему любит его. Как что-то родное. Как отца, которого он и не думал приобретать в лице своего наставника.             — Я хочу спросить. — Тише отзывается парень, когда мужчина уже собирался уйти.             — Спрашивай, — поворачивается к нему Роуман и склоняет голову на бок. Даже эту привычку Локи унаследовал от него.       У парня трясутся пальцы от волнения, когда он проводит рукой по пересохшим губам. Он делает, вдох просто чтобы успокоиться, и прикрывает глаза на выдохе.             — Ты когда-нибудь гордился мной? — Всё, что его волнует. Искренне и в самой глубине своей души. Искренний ответ на вопрос, который сын всегда бы хотел услышать от своего отца. Роуман всегда распинался о гордости к своим воспитанникам. Но это было не то. Так говорят все о своих удачных воспитанниках. Локи хочет услышать ответ по-другому. Узнать настоящий ответ лишь о нём. О нём, как о возможном ребёнке, что рос у мужчина на глазах. И он вправду страшится этого ответа. Переживает за то, что он действительно лишь очередной из множества тех, кого воспитал этот мужчина.             — Я не чаял в тебе души. — Произносит Роуман, с гордостью поднимая голову. Жест, которому он учил, Локи сейчас демонстрирует сам. И смотрит на него так, как лишь гордый отец будет смотреть на своего сына. Независимо от того, как тот себя ведёт. Это его ребёнок, и он любит его. С того самого дня, как взял под своё крыло. Говорит слова, которые ему дороже простого утвердительного ответа на поставленный вопрос. Ведь Роуман всегда боялся к нему привязаться. Своей любовью боялся сломать ребёнка, которому предстояло жить в непростом мире. И он гордится им. Ни как творением сотканы своими руками. Ни как солдатом, которого он воспитал. А как сыном. Любимым и единственным ребёнком, которого у Роумана никогда не было, пока в коридоре не встретился плачущий и озлобленный на мир мальчик. Не будет дня лучше, чтобы, наконец, показать ему это. Чтобы дать понять запутавшемуся Локи, что Роуман любит и любил его всю свою жизнь.       И Локи срывается с места. Шмыгая носом, налетает на мужчина и сжимает его в объятиях. А в ответ получает то, чего никогда раньше не получал.

***

      Очередной поединок позади. И девятилетний мальчишка с раскрасневшимися от слёз глазами на всех порах бежит к мужчине, что наблюдает за ним со стороны. Врезается в его ноги и обнимает их руками, пряча шмыгающий нос в чёрной ткани его футболки.             — И что ты опять рыдаешь? — Цепенеет Роуман от объятий. Прошло уже четыре года, а Локи всё также плачет от каждого проигрыша и бежит зализывать раны к тому единственному, кто всегда стоит на его стороне. А мужчина всё так же не смог привыкнуть к объятиям, которые для Локи становятся утешающими. — Надрали задницу, и ты прибежал выть мне? — Он не обнимает его в ответ, лишь стоит и с хмурым видом смотрит, как мальчик трётся лицом о его живот. Нельзя ему улыбаться. Нельзя жалеть. Иначе Локи никогда не исправится. Не поймёт той простой истины, что Роуман ему не отец. Он учитель. Надзиратель. Да кто угодно. Но только не тот, к кому нужно прибегать, плакаться о своих неудачах.             — Я больше так не хочу, — скулит Локи утирая нос о грубую ткань футболки куратора.             — Так не ной, — фыркает Роуман и отцепляет пацана от своих ног. Присаживается на корточки и склоняет голову на бок, желая увидеть его лицо. — Упал. Вставай и дерись! — Берёт он его за плечи. — Кто станет тебя защищать, если не ты сам.             — Вы. — Всё так же трясясь от слёз, шмыгает носом мальчишка.             — Прекращай мотать сопли на кулак, Локи, — бережно встряхивает он пацана. — Я не буду тебя защищать. Ты сам должен. — Это то, чему он хочет научить мальчика в первую очередь. Защищаться. Бороться до последнего и никогда не отступать. Ведь если Локи не научится этому, то другого от него просить просто не будет смысла.             — Но я устал, — трёт Локи и без того красные глаза. — Почему у меня не получается так же, как у них всех? — Всхлипывает он на выдохе, а на губах лопается пузырь из слюней.       Роуман лишь вздыхает. Он понимает, что не должен так себя вести. Слишком много внимания он уделяет этому ребёнку. Прямо сейчас показывает свою слабость на глазах у других людей. Но он не может видеть его слёз. Хочет, чтобы мальчик никогда в своей жизни не плакал. И чтобы самому не сдаться под натиском его блестящих глаз, поджимает губы и поднимается на ноги.             — Потому что они не бегут плакать, а берут и делают, — скрещивает Роуман руки на груди. Так он словно пытается закрыться. Откреститься от ребёнка и его эмоций. Он сам убеждает себя в том, что не собирается становиться ему отцом. Но при этом его, казалось бы, чёрствое сердце каждый раз обливается кровью от слёз мальчика. — Не сдавайся, Локи. Никогда в жизни не смей показывать свои слёзы. Никому! — Запинается он. — Даже мне. Закрой своё сердце и иди, борись. Снова и снова. Не ты должен сдаваться, а все они должны сдаться тебе, — смотрит он на ребёнка сверху вниз, продолжая оставаться серьёзным. — Я не всегда буду рядом. А ты должен уметь постоять за себя, — делает мужчина шаг назад, замечая как ребёнок вновь пытается прилипнуть к его ногам.             — У меня не получится. — У Локи трясутся губы, пока он пытается успокоиться.             — Всё у тебя получится. Главное — ныть перестань, — хмыкает он, пытаясь сдержать улыбку. — А то тебя не бояться будут, а смеяться над тобой. — И тут Роуман сдаётся. Сам подходит ближе и треплет его за волосы. — Так иди и покажи им всем, что над тобой смеяться нельзя, — сдавшись всё же улыбается Роуман. — Стань первым. И не важно, как больно будет любому из них. Они ведь делают тебе больно. Мсти.       Локи вновь утирает футболкой мужчины свои глаза. А Роуман кривится, понимая, что ему вновь нужно будет переодеваться. Он не знает, откуда у мальчишки эта дурацкая привычка пользоваться его одеждой, как платком. Но это то немногое, что Роуман ему позволяет. Если ему так проще. То он не прочь сменить хоть триста футболок за день. Только бы он уже перестал рыдать.             — Давай так, — потирая подбородок, начинает Роуман чуть тише. — Если ты будешь выигрывать всю неделю подряд, — останавливается он на мгновение, видя как интерес вспыхивает в глазах ребёнка, — то я отведу тебя в город. — Хитро улыбается мужчина, подмигивая мальчику.       Детей выводить в город запрещено. Присутствует вероятность встречи с родителями. Но кто запретит Роуману нарушить это правило для того единственного, в ком он видит потенциал. На Локи никогда не действовали простые угрозы. Если ему угрожать, то обязательно нужно исполнять то, что наговорил. И Роуман давно нашёл к нему подход. Мотивация. Любая. Она всегда заставляет Локи работать. И сейчас он нащупал то, что мальчишке интересно. Что-то новое и запретное. Возможность посмотреть, что же там, за стенами, которых он не покидал уже четыре года. И Локи, как по щелчку пальцев прекращает свой концерт. Хитро улыбается мужчине в ответ, принимая предложение, как очередной из их личных секретов, и кивает в согласии.             — А если я не смогу? — Задаёт мальчик вопрос, который всегда следует за любым предложением мужчины. И Роуману нравится его хитрость. То, что мальчик всегда смотрит на обе стороны медали, а не слепо выбирает одну.             — Тогда будешь тренироваться, пока не упадёшь без возможности подняться. — Пожимает плечами Роуман.       Это то наказание, которое Локи знает уже наизусть. Мужчина всегда применяет к нему и кнут, и пряник. И уже не единожды заставлял его тренироваться даже после отбоя. Запирал их вдвоём в зале и гонял пацана до тех пор, пока тот не начинал в прямом смысле слова валиться с ног от усталости. И Локи хмурится, морща нос. Он ненавидит это. Но теперь отлично замотивирован, чтобы избежать наказания. Локи надувает щёки и выпячивает худощавую грудь вперёд. Тянет руку к мужчине, чтобы закрепить их договорённость. И Роуман усмехается, пожимая ребёнку руку.             — Вперёд, солдат! — Подначивает он мальчишку. Роуман всегда зовёт его так, потому что постоянно вспоминает, как кричал Локи от злости, стоило его так назвать в самом начале их знакомства. — Я верю в тебя, — почти шепотом добавляет он. Роуман верит в этого ребёнка. Видит то, что другие за четыре года уже прекратили видеть. Ведь Локи всегда рыдает. Слишком быстро опускает руки и не видит возможностей, что у него есть. И как бы другие наставники не смеялись над самим Роуманом и не пытались убедить его бросить пацана. Роуман продолжает верить в него. Защищать в глазах других кураторов. Убеждая их в том, что этот мальчик ещё покажет им всем, на что он способен. Ему просто нужно больше времени. Роуман чувствует, что идёт верным путём. Просто уверен в том, что Локи станет первым. Никогда не сойдёт с первой строчки лучших из лучших. И никто даже не посмеет подумать, что мальчик способен вылететь отсюда.       Локи кивает и медлит секунду, прежде чем вернуться на ринг. Над ним смеются другие дети, когда он бегает к Роуману. И от того, когда он, наконец, успокаивается, ему сложно вернуться к другим. Вновь выйти на ринг и бояться проиграть. Но он переламывает себя каждый раз. Перебарывает в себе желание сбежать от чужих перешептываний и, стискивая зубы, идёт дальше. Выбирает себе соперника и что есть сил старается победить. Ведь слов о том, что куратор верит в него, достаточно. Достаточно для детского мозга, чтобы понять, что он не так плох, как сам думает про себя, видя чужие успехи.             — Ром, — с хитрой улыбкой к мужчине подходит девушка, что совсем недавно стала куратором. — Всё возишься с этим щенком? — Хмыкает она, скрещивая руки на груди.             — Он не щенок, — отзывается Роуман, наблюдая за Локи, который ждёт своей очереди и всё время оглядывается на мужчину. — Он просто переволновался. — Уподобившись ей, он так же скрещивает руки на груди.             — Вот как. — Кивает она. — Тогда поставь его с моей. Пусть покажет, что умеет, — задирает девушка нос, полностью уверенная в победе своей воспитанницы.       Роуман хмыкает. Девочка, что воспитывает она, ему знакома. Он и за ней давно наблюдает. Прекрасно видит, каких успехов она достигает. Но ещё ни разу не ставил её в пару с Локи. Просто в желании отгородить мальчишку от того, что девочка сможет победить его. Ведь он думает, что от этого Локи будет рыдать ещё дольше, чем от проигрыша другим мальчишкам. Но сейчас. После разговора с ребёнком, он соглашается. Потому что уверен в том, что у мальчика достаточно мотивации для победы.

***

      Ответные объятия. Такие тёплые и родные. И мужчина, которого с таким трудом воспитывал в себе Локи, ломается. Он утирает глаза тыльной стороной ладони, ощущая, как бьётся сердце в груди Роумана. Чувствует, как его руки обнимают его спину, и расклеивается. Ему снова девять, а он такой родной, рядом. Несмотря на все обиды. На все недопонимания, что сохранялись в голове по сей момент. Локи позволяет себе заплакать. От того, что слишком долго терпел. Из-за всего, что накопилось. От того, что ему он никогда не боялся сказать всей правды. Ведь Роуман всегда верил в него. Так, как только родной отец умеет верить.             — Локи, — тихо произносит Роуман. — Ты что, опять рыдаешь? — Шепчет он, начиная раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивает ребёнка. Несмотря на то, что Локи уже слишком большой для этого. Роуман никогда не делал для него подобного. Не давал ему побыть ребёнком так долго, как было положено. И сейчас, пусть этот парень выше, чем он, на целую голову, для него он всё ещё тот же ребёнок. Маленький мальчик, в которого просто нужно поверить чуть больше, чем он сам способен поверить в себя.             — Мне страшно, — дрожащим голосом, шепотом отзывается Локи. — Я боюсь, что не смогу. — Ему. Ему одному парню, хочется признаться в этом. Ведь он не имеет права на слабость. На страх в том числе. Ведь у него есть люди, для которых он просто обязан быть сильным. И Роуман становится тем единственным, к которому Локи вновь может прибежать, зализывать раны. Делиться страхами и быть уверенным в том, что его маленькая слабость никогда не выйдет за рамки этих отцовских объятий.             — Можешь, — вздыхая, отстраняется Роуман, беря его за плечи. — Всегда мог больше, чем думаешь. Ты любишь их и потому не позволишь себе сдаться. И не важно, по скольким головам тебе придётся пройтись для их защиты, — улыбается Роуман. — Никогда и ничего не бойся. Я говорил тебе это всегда. Скажу и сейчас. Потому что ты сильнее всех. Всегда таким был. — Смотрит он в голубые глаза, что блестят от слёз. — Я когда-то поверил в тебя. Теперь пришло время тебе поверить в себя самому, мальчик мой.       Локи поджимает трясущиеся губы. Он кивает, шмыгнув носом, и отстраняется. То, чему всегда учил его Роуман, предназначалось не для того, чтобы Локи учился жить в одиночку. Всё это говорилось ему для того, чтобы без тени страха и сомнения он мог защищать тех, кто дорог ему. Это Локи понял только сейчас. То, чему он учил Вала, применялась и к нему. Просто трактовал это сам Локи не верно. И он пытается успокоиться. Выпрямляет спину и расправляет плечи. Поднимает голову и словно становится ещё выше. Минутная слабость, которую он позволил себе, исчезает. Словно не было никогда того маленького мальчика.Был всегда лишь он. Локи, который всегда поднимался на ноги. Ведомый верой своего приобретённого отца. И сейчас он опять встаёт, ведомый ею. Но теперь у него есть больше, чем просто вера. У него есть любовь. Чувство, что в разы сильнее. И Роуман тоже показывает ему свою любовь.Другую. Которую никто и никогда ему не подарит.             — Давай, — почти смеясь, Роуман расстегивает куртку и тянет парню футболку со своего плеча. — Мой маленький анархист, — продолжая пытаться сдержать смешок, наставляет его Роуман. — Покажи этому миру, что тебя нужно бояться.       А Локи, не сдерживая смешок, вытирает мокроё лицо о предложенный ему «платок». Он уже и успел позабыть, сколько соплей оставил на его одежде. И он делает это в последний раз. Сейчас. Потому что больше никогда не будет проливать слёзы. Ведь он. Успевший почти умереть. Сумевший сам выбрать для себя лучшее. Почти никогда не знавший поражения. Он тот единственный, кому под силу быть самым лучшим. Защищать то, что дорого и ничего не бояться. Он просто не позволит себе слабости. Утопит свой страх в силе, что в нём взращивали. И никому не позволит заставить себя дрожать.             — Не вздумай чего-нибудь выкинуть. — Хлопает Виктор Ареса по спине. Он не успел к моменту, когда парней разняли, но благодаря Фину узнал хотя бы ту часть, которую юноша сам смог уловить из их конфликта.             — Ты это о чём? — Наблюдая за Локи со стороны, невольно хмурится Арес.             — Я видел всё, что ты делал для него. Для них обоих, — закидывает Виктор руку на плечо Ареса. — Поэтому даже не думай выкинуть какую-то глупость в попытках кого-то спасти.             — Да я и не думал, — фыркает Арес скрещивая руки на груди.             — Им без тебя будет тяжело, — игнорируя парня, продолжает мужчина. — И, кажется, я знаю, кому будет тяжелее всех, — шепчет он ему на ухо, тыча пальцем в щёку, чтобы Арес отвернул голову от Локи и посмотрел на Фина, который стоит неподалёку и вертит в руках подаренный кинжал.       Он подошёл к нему не случайно. Разговор завёл не с проста. Видит мужчина, что Аресу хочется кого-то такого же рядом, как есть у Локи. И не знает, а был ли у парня когда-то такой же человек. Потому ему хочется стать для него таковым сейчас. Показать, что если Арес с ними, то Виктор будет для него тем, кем он захочет. Другом. Братом. Просто человеком к которому можно прийти и проговорить до утра. Ведь Виктор не всё равно. На них обоих. Но сейчас он видит, что у Локи есть рядом плечо. И понимает, что Аресу нужно такое же. И он не стал ему отцом, в котором так нуждался парень. Но всё равно хочет показать, что он кто-то подобный. Кто-то, кто стоит на его стороне и подставляет свои плечи. Даёт руки и не позволяет упасть. Ведь любовь у него уже есть. Пусть и неосознанная. Возможно, которую парень сам ещё не принял, но которую так отчётливо со стороны видит Виктор. И от того ему хочется быть ему просто родным. Тем, с которым они начали знакомство не с самой лучшей ноты. Но и тем, с которым сейчас Арес может быть самим собой.             — Думаешь? — Мельком Арес смотрит на Виктора, а после все же переводит взгляд на Финика. Теперь он сбежал от Ареса. Заметил Виктора раньше, чем это сделал парень, и по привычке решил никому не мешаться, отойдя в сторону.             — Вижу, — кивает Виктор, хлопая его по плечу. — Ты хороший парень, Арес. Лучше, чем я мог о тебе думать. Хоть и дурной, — усмехается мужчина. — Поэтому прошу тебя, не дури понапрасну. У тебя слишком много тех, кому ты нужен. — Виктор запинается. Он не знает, что ещё можно добавить. Какие слова подобрать, чтобы Арес не чувствовал себя одиноким. И вдруг находит то немногое, что, кажется, подходят лучше всего прочего. — Знаешь, — вздыхает он, — у меня никогда не было сына. Но если бы был. — Медлит мужчина, наблюдая за внимательным взглядом парня, что направлен в его сторону, — то я бы хотел, чтобы он был таким, как ты, — заключает Виктор и отпускает парня из-под своей руки.       Он не дожидается ответа. Даже не поворачивает, когда начинает уходить. Ему не нужны слова. Виктор лишь хочет, чтобы Арес знал это. Чтобы, наконец, осознал, как всем тут он безумно важен. Ведь это чистая правда. Не было бы Ареса, не было бы и доброй половины всего того, что уже с ними со всеми произошло. И если поначалу Виктор и рассматривал парня лишь как выгодного для себя человека, то сейчас в полной мере осознавал, что без этого парня не смог бы помышлять о том, что делал сейчас. Без него он бы навряд ли так скоро подошёл к подобным планам. Вероятнее всего, тянул бы ещё и ещё. Просто потому, что не имел бы таких ресурсов. Да, Арес по-прежнему ему выгоден. Но теперь он ещё и любим. Как кто-то свой. Родной. И Виктор уже не может представить свой дом без этого парня. Он уже сказал ему всё, что хотел. Красочнее он уже не сможет выразить то, что чувствует. То, из-за чего он переживает за этого парня. И поэтому хочет уйти. Не желает отнимать чужие минуты в обществе этого парня.       Но мужчина удивляется, когда со спины на него налетает парень и заключает в крепкие объятия. Он не ждал подобного проявление эмоций от него. Даже не помышлял о подобном. И от того растерялся в оцепенении, замирая как вкопанный.             — Ты тоже дурной, — усмехается Арес, утыкаясь лицом ему в спину. — Но я так рад, что ты есть у всех нас. — И после небольшой паузы добавляет: — Есть у меня. — Сам он усмехается своим словам. Арес ведь и подумать не мог ещё каких-то несколько недель назад о том, что так искренне будет дорожить наличием Виктора в своей жизни. Что с такой теплотой слова его будут отзываться в душе. Они ведь не то, что не поладили сразу. Так даже после того, как, казалось бы, уже притёрлись, продолжали кусать друг друга из-за слишком разных взглядов на одни и те же вещи. Но сейчас Арес действительно рад, что такой человек, как Виктор, появился в его жизни. И рад тому, что он продолжает пребывать в ней по сей час.             — Не ко мне ты должен бежать, парень, — Хмыкает Виктор, не предпринимая попыток вырваться из тисков его рук. Ему кажется, что и это сейчас важно. Просто дать ему обнять себя. Несмотря на то, что когда мужчину касаются со спины, он чувствует себя абсолютно незащищённым. Но ради него. Ради момента, который так нужен Аресу, он готов перетерпеть и побыть уязвимым. Ведь если бы он не доверял ему, то изначально бы не повернулся спиной.             — К нему я ещё успею, — продолжает Арес тереться щекой о его спину. — Спасибо. За то, что принял меня, — шепчет он. — За то, что видишь во мне хорошего сына.       Аресу больно произносить такие слова. Но как же, чёрт возьми, он нуждался в них все эти годы. Просто мечтал услышать что-то подобное. Наконец, стать для кого-то таким, которого просто будут любить без каких-либо причин. И самая простая в мире фраза только что сделала его жизнь лучше. Позволила, прочувствует ту эмоцию, которая никогда не была ему знакома. Он ведь везде искал одобрения. В каждом взрослом мужчине искал того, кто смог бы стать ему отцом. А Виктор. Тот, на кого он даже рассчитывать не смел, преподнёс парню самый лучший в мире подарок. Лишь несколькими словами заменил любое волнение в его душе безграничным счастьем. Своими словами вселил в него столько уверенности, сколько ни одна вера ещё ему не приносила.             — Ладно, — Арес не видит, как Виктор улыбается. И мужчина этому даже рад. Сейчас ему самому на душе так приятно, как не было уже очень давно. Но он считает себя слишком серьёзным для демонстрации подобного. И от того рад, что стоит к парню спиной. — Хватит тискаться. Мне ещё нужно кое с чем разобраться, — лукавит он, просто чтобы уйти. Чтобы дать Фину возможность вновь приблизиться. Ведь Виктору кажется, что все их метания друг от друга слишком детские. Может от того, что прожил он сам уже достаточно для того, чтобы понять, что времени на подобное мало. Что если хочется, нужно брать и делать. Но если они к такому не готовы. А он мешает любому из них сделать первый шаг, тогда Виктор совсем не прочь уйти.       Арес с наигранно недовольным вздохом отпускает его. Морщится, когда Виктор оборачивается к нему и подталкивает в противоположную от себя сторону. Он лишь для приличия упирается ногами в землю. Просто чтобы напомнить ему, что он никогда не слушался его на все сто. И не станет сейчас. Но когда Виктор замахивается в привычной для себя манере, чтобы дать парню подзатыльник, Арес всё же срывается с места, дабы увернуться от руки. Они улыбаются друг другу вместо слов прощания, и Виктор, наконец, становится свободным.       Но Арес не спешит подходить к Фину, стоит ему самому остаться одному. Он медлит от того, что тем для разговора у него просто нет. А молча стоять рядом у него не получится. Да и шутить настроения особого нет. И потому он медлит. Смотрит на его спину и не понимает, почему именно этот человек заставляет его себя так вести. Словно Арес боится сказать что-то не то. Впервые в жизни боится потерять ту хрупкую связь, которая есть сейчас. Раньше ему было всё равно. Даже если скажет что-то не то. Даже если его пошлют. Или своими словами он обидит кого-то. Но не сейчас. Сейчас ему не хочется, чтобы Фин его послал. Чтобы он неправильно понял его слова. И уж тем более он не за что не хочет обижать его. И потому медлит. Потому что что-то не так. Что-то другое Арес испытывает, когда смотрит на него. А почему так. Понять не может. Хотя по-началу он и думал, что всё дело лишь в том, что Фин сделал для его друга. Что Арес ощущает всё это просто из-за безграничной благодарности, которую он испытывает к Фину. Но сейчас уже не уверен в том, что только это чувство движимо им.       Но пока он думает, Фин становится всё дальше от него. Он замечает Лею и уходит к ней. А Арес так и остаётся стоять за его спиной, не решаясь окликнуть.             — И что ты завис? — Голос Локи раздаётся по левую руку от парня.             — Твою ж! — По привычке вздрагивает Арес. — Я сегодня точно умру раньше времени.       Локи поджимает губы. Он было опять начинает чувствовать злость из-за слов Ареса. Но тут же вспоминает то, что мгновение назад ему сказал Роуман. Прикрывает глаза и делает глубокий вдох, стараясь не реагировать так остро. Локи неприятно это слышать. Он осознаёт, что боится даже думать о подобном, и когда Арес сам говорит это вслух, ему становится ещё хуже. Но теперь Локи ещё понимает и то, что срываться на Ареса не выход. Он пинает камушек под ногой и засовывает руки в карманы штанов. Вновь громко выдыхает и становится перед своим другом, чтобы посмотреть ему в глаза.             — Я хочу извиниться, — начинает Локи. Он, может и понимает, что Арес не злится на него, но ещё понимает и то, что извиниться необходимо. Может даже за большее, чем за ту выходку, которую он учудил пару минут назад. Локи ведь никогда перед ним не извинялся. Хотя не всегда был ему хорошим другом. Действительно мог нагрубить. Сказать лишнего, а потом прийти к нему так, словно ничего никогда и не было. Это было неправильно. Воспринимать дружбу Ареса как что-то должное. Само собой разумеющееся. Вести себя так, словно Арес просто обязан всегда его прощать и никогда не задумываться о том, что может его ранить. Всё это было неправильно. И Локи хочет извиниться за всё это. Прямо сейчас. Потому что боится, что момента лучше ему просто не представится.             — А ты что, умеешь извиняться? — Чересчур наигранно Арес поднимает брови от удивления. Он пытается сдержать смешок, видя, как напрягается Локи от его слов. Потому что понимает, что сейчас друг серьёзнее обычного. И отчасти боится, что если засмеётся, то ему опять придётся защищаться.             — Учусь, — нервно хмыкает Локи, раскапывая небольшую ямку в земле носком ботинка.             — Валяй, — лениво пожимает плечами Арес, доставая из кармана сигарету. Если он прямо сейчас не займёт себя хоть чем-то, то рискует испортить момент. А ему этого хочется меньше всего. Ведь когда в его жизни было такое, чтобы Локи приходил к нему извиняться. Обычно у них все ссоры проходили сами собой. От части из-за того, что Арес не умеет долго злиться на него. Хотя, обладай он хоть частичкой характера, который есть у Локи, то они бы перестали говорить друг с другом ещё после самой первой ссоры в их совместном, уже таком далёком прошлом.       Локи мнётся какое-то мгновение. Он не знает, с чего начать. С Хоуп было проще. Там он знал, за что просит прощение. А тут совершенно не понимает, за что конкретно извиниться в первую очередь. Пытается сформулировать какое-то подобие речи в своей голове. Но вся загвоздка как раз в том, что говорить его действительно никогда не учили. Открыто. Так, как он чувствует. И он решает просто открыть рот в надежде на то, что слова по ходу придут сами.             — Прости за то, что порой веду себя как придурок, — Локи нащупывает нитку в кармане штанов, и она становится его спасением. В попытках оторвать её парень пытается сосредоточить всю свою нервозность на этом действие и продолжает. — За то, что раньше никогда не задумывался о том, что могу обижать тебя своими действиями и словами. И за то, что сделал сегодня, — переводит он дух, громко выдыхая. — Просто твои слова для меня выглядели так, будто ты решил попрощаться заранее. А я не хочу с тобой прощаться. — Локи понимает, что от волнения начинает тараторить, и нитка в кармане уже не спасает. — Потому что не собираюсь тебя отпускать. Потому что…             — Всё-всё. Хватит. — Пытаясь выдохнуть дым через нос и при этом не засмеяться, останавливает его Арес. — Боюсь, если ты продолжишь, мир рухнет. — Ему приятно слышать такие слова от друга. Но Арес действительно на него не обижается. Никогда не обижался. И считает, что извинения совсем лишние. Хотя понимание, что Локи действительно осознаёт всё то, что говорит, греет ему душу.             — Но я… — Пытается продолжить Локи.             — Да, — вновь перебивает его Арес с тёплой, почти смущённой улыбкой. — Ты придурок. Я тоже с головой не особо в ладах. Поэтому мы и дружим. А ещё потому, что слишком разные. Потому что ты вечно недовольный, а я заноза в заднице. Мы как те магниты с красной и голубой сторонами. У нас разные полюса, поэтому мы и притягиваемся. Так, пожалуйста, продолжай оставаться вечно недовольным, а я продолжу бесить тебя. И никуда я из твоей жизни просто так не денусь. Так что все твои извинения мне не нужны. Я и без них прекрасно знаю, что ты чувствуешь. И мне этого более чем достаточно, — шире улыбается Арес.             — Чур, голубым полюсом будешь ты! — Усмехается Локи, забирая у друга сигарету изо рта, и зажимает её в зубах.             — Уф. Слишком тонкая шутка, — пихает его Арес в грудь. Он кивает, словно принимает то, что сейчас у Локи получилось уколоть его так, как обычно с ним делал он.             — Я учился у лучших, — ухмыляясь пожимает плечами Локи. Парень уже успел пожалеть о том, что сделал затяжку. Ведь стоило ему вдохнуть дым, как в горле появилось раздражение, от которого так и хотелось начать кашлять. Но парень лишь поморщился, выдыхая облачко дыма, и с отвращением посмотрел на друга, не понимая, как такое ему может приносить удовольствие.             — Че ты берёшься, если не куришь? — Арес протянул другу руку, намекая на то, чтобы он отдал ему то, что забрал.             — А ещё я никогда не извиняюсь. — Отрицательно машет головой Локи, давая понять, что он не отдаст и Аресу придётся достать новую. — Нужно же когда-то пробовать что-то новое, — и парень вновь делает затяжку.             — И ты туда же! — Девушка специально налетела на Локи со спины, в надежде застать его врасплох. Вклиниваясь в их разговор, она повисла на плече парня, закидывая руку ему на шею, чем заставила его пригнуться.       Она задержалась дома. Решила вернуться, прежде чем уйти в неизвестность. Её что-то тянуло туда. Словно желание проститься со стенами, которые стали родными. У неё не было страха, что она больше сюда никогда не вернётся. Но желание побыть там одной появилось.       Девушка сидела на кровати, что так и осталась помятой. Рассматривала пустую комнату. Задумывалась о том, что ещё никогда у неё не было такого места, в котором бы ей хотелось просто посидеть. Посмотреть в некуда и понять, что ей это приносит удовлетворение. Покой. Вселяет надежду на то, что если она уже смогла сделать хоть что-то для себя, то действительно сможет и для других.       Дом. То, о чём они с Локи порой так часто разговаривали. По-началу ей казалось, что дом — это определённое место. Какая-то точка на карте. Угол, в который ты обязательно возвращаешься и чувствуешь себя в безопасности. Место, в котором ты — это ты, и никто не посмеет изменить этого. Но сидя там. В месте, которое она зовёт своим домом. Девушка вдруг поняла, что дом — это не что-то конкретное. Это больше, чем просто угол или точка на карте. Дом — это люди. Это чувства, которые ты испытываешь, прибывая там, где тебе хорошо. Это эмоции, которые становятся ярче, стоит тебе появиться там, где хочется. И она не зря звала своим домом казарму. Не зря, потом начала звать домом это место в лесу, что на картах вовсе не значится. Ведь и там и там с ней были люди. Эмоции и чувства. Её дом. То, что она всегда хотела, и то, что она так долго искала. Это всё всегда было в её жизни. Люди, к которым она может вернуться, независимо от того, где они будут. И именно они подарят ей это внутреннее спокойствие. Поэтому она решила проститься со стенами. Опять же не из-за страха, что вернуться не представиться возможности. А потому, что где бы она не была, у неё обязательно появятся новые стены. А вот дом. Он уже с ней.       В двух парнях, что стоят где-то на улице. В мужчине, который принял её в это место. В том, кто дал ей шанс сделать свою жизнь лучше и забрал в свою команду. В двух родителях, которые, несмотря на не на что не побоялись быть вместе и создать семью. В юноше, что появился так недавно, но уже стал полноценной частью её мира. И, конечно же, в тех, кого больше нет рядом с ней. Их она любит не меньше, чем живых. Независимо от того, что они думали о ней в последний момент. Для людей, которых девушка больше никогда не увидит, у неё тоже есть место в душе. Потому что они все тоже были частью её «дома». И остаются его частью до сих пор. Она старается не плакать по ним. Слёзы ничего не исправят. Потому что им от её слёз уже ничего не будет. Им всё равно. У них другие жизни. А вот она живёт в этой. И поэтому она решила уйти к тем, кто всё ещё с ней. К тем двоим, которые, сами того не осознавая, в какой-то период жизни и стали её фундаментом для того самого метафоричного. Тёплого и такого родного дома.       Настроение её тут же поднялось, стоило завидеть их. Вдвоём. Девушка выжидала момент, чтобы подойти. Специально старалась быть тише, чтобы задуманное действительно возымело эффект. Но Локи даже не вздрогнул. Казалось, что он всегда видит всё и сразу. Ощущает то, что другие не замечают. Потому что даже при попытке застать его врасплох, так сказать, напасть со спины, парень улыбнулся ей так, словно заранее знал, что она сейчас на него запрыгнет.             — Чистый интерес, — С такой же приятной улыбкой отозвался Локи. Его слова не звучали как оправдание. А ей и не нужно было, чтобы он оправдывался. Потому что независимо от того, чем он занимался, девушка знала, что он всё держит под контролем, в котором места для её переживаний порой просто не оставалось. Да и к тому же она не была ему матерью, чтобы ругать или же отчитывать за то, что этот взрослый молодой человек вдруг решил закурить. Ей просто хотелось побыть с ним рядом прямо сейчас. Насладиться спокойными минутами и ни о чем не задумываться всерьёз.             — И как? — Понимающе кивает она, взъерошившая его чёрные волосы на затылке. Локи мог ожидать подобного от Ареса, но никак не от неё. Но если другу он всегда сопротивлялся, стоило тому начать устраивать хаос на его голове, то её руку он даже не собирался убирать.             — Интерес пропал, — рассматривая тлеющую сигарету меж своих пальцев, произносит Локи. — Я не понял прикола.             — Потому что у Ареса это не прикол, а зависимость. — Скрещивая руки на груди, к ним подходит Финик. Парень было решился вновь попытать удачу со своим подарком, но заметив, что Арес не один, снова отказался от своей идеи. Вместо этого Фин лишь недовольно косится на Ареса, словно это именно он насильно заставил Локи курить прямо сейчас.             — А я то думаю, — видя неодобрительные взгляды в свою сторону, Арес расплывается в хитрой улыбке, — кого же нам так не хватает. Финика и его нравоучений. — Подмигивает парню Арес, вновь зажимая в зубах сигарету, которую он, как назло, только недавно подкурил. Парень буквально ощутил то, как ему легко разговаривать с Фином, когда в их компании есть кто-то ещё. И поэтому он не смог сдержаться от подобного комментария.             — Рад, что ты обо мне думаешь, — с раздражением в голосе произносит Фин. — Но какого чёрта вы теперь делаете это вдвоём? — Если уж не получалось добиться положительных сдвигов намёками и уговорами, Финик решил прибегать к более суровому методу. Напрямую высказывать своё недовольство и действительно капать на мозги в надежде на то, что это выбесит парня и он хоть о чём-то задумается.             — А вдруг мы скоро сдохнем. — Вдруг заявляет Локи, наконец, выпрямляя спину. Он, понимая, что его другу сейчас, возможно, начнут промывать мозги решил встать на его сторону и повести себя точно так же, как делал это Арес всё утро. Ведь как бы они не ругались между собой. В подобных, даже самых незначительных обстоятельствах, Локи всегда занимал и будет занимать его сторону. — Решили, так сказать, в последний раз, — шире улыбается парень показывая зубы.             — Вы сдохнете раньше, если не прекратите, — парирует Фин, явно раздражаясь сильнее от того, что слышит подобные слова теперь не только от Ареса. — Я сам приложу к этому руку. — И тут юноша резко сменяет гнев на милость. Ласково и беззаботно улыбается он Локи в ответ, от чего все его угрозы приобретают слегка маниакальную замашку.             — Всё, — выдыхает Локи бросая недокуренную сигарету себе под ноги, и тушит её носком ботинка. — Теперь я тебя боюсь, — Усмехается он.       Локи вдруг осознаёт, что в этом почти бессмысленном разговоре он улавливает очень приятное тепло. Которое, скорее всего, он сам бы описал, как затишье перед бурей. И понимает, что для получения этого самого тепла внутри себя ему, правда, не хватало лишь Финика. Ведь теперь в его собственном, мире их четверо. И пусть то, что происходит сейчас, не сравнить с тем, что он испытал, лёжа ночью на земле под звёздным небом, но это тоже ему безумно нравится.       Его ещё не отпустил разговор с Роуманом. Ненавязчивые воспоминания из детства, стоило ему утереть неосторожно пролитые слёзы об его футболку. Но Локи было приятно находиться в этой компании. В своей компании. Ведь раньше, когда он видел, как их команда собиралась вместе, почему-то ощущал себя чужим. Словно среди них четверых только Арес всегда являлся связующим звеном, что позволяло Локи удерживаться вместе с ними. Ведь он сам строил стены. Избегал тех самых бессмысленных разговоров. Не участвовал в общем безделье. Наблюдал со стороны за тем, как трое друзей проживают свои жизни, когда он остаётся лишь зрителем. И хоть Локи никогда не принимал Эмили. Сейчас он смог пожалеть о том, что раньше в подобных сборищах всерьёз не участвовал. Он ведь теперь даже представить не может, сколько тёплых и приятных моментов смог упустить.             — А теперь, с тем же рвением, — всё же докуривая, произносит Арес, — переключи свой гнев с нас на кого-то другого. Потому что мне кажется, что нам пора бы идти, — оглядывает он своих друзей. — Если, конечно, каждый из нас желает успеть сделать всё, что мы задумали.       Фин съёживается, поджимая плечи. Он знал, что и этот момент настанет. А ему так не хотелось его приближения. Парень сделал глубокий вдох. Последний, перед тем, как его сердце забилось чаще от волнения. И постарался держать себя в руках.             — Ещё не поздно отказаться? — Видя, как напрягся Фин, Локи пытается разбавить атмосферу. Ему самому тоже страшно. Может чуть меньше, чем этому парню, но всё же Локи с тем местом связывает нечто большее, чем просто попытка изменить мир. Он пытается не вспоминать прямо сейчас, как выглядит его брат. Да он и не может. Потому что видел его в последний раз слишком давно. Но уверен на сто процентов в том, что узнает его из тысячи. Просто потому, что навсегда забыть он Тора так и не смог. — Я как-то передумал идти. Мне и тут хорошо.             — Нам всем тут хорошо, — отвечает девушка, поглаживая Локи по спине. — Но если не ты, кого нам преподнести Арману в качестве подарка? — Усмехается она.             — Ладно, — наигрывая отчаяние, вздыхает Локи. — Уговорила. Я горю желанием встретиться с ним, — Лукавит он впервые за долгие месяцы. Желанием встретиться горит Локи отнюдь не с Арманом. Но упоминать Тора вслух не хочет. Он лишь лениво кивает в сторону леса и первым сходит со своего места.             — Конечно, горишь. Там ведь будет твоя Снежная Королева! — Подначивает друга Арес.             — Не начинай, — замахивается на него Локи, стоит другу приблизиться. Он, в отличие от Ареса, не считает тот день таким, над которым можно было бы посмеяться через время. Ведь его тогда волновало отнюдь не лишнее внимание со стороны Марии. А то, что его брат не соизволил приехать. Хоть Локи и носит в себе обиду уже столько лет. Тогда стоило ему услышать о том, что их решили посетить солдаты из сектора, в котором служил Тор. У Локи всё же закралась надежда на встречу. А когда этого не произошло, тогда он лишь лишний раз для себя понял, что с годами ничего не изменилось. Брата в его жизни как не было, так и не случилось и в тот раз. А Локи хотел бы на него посмотреть. Показать ему, что сам он вырос и добился большего, чем пророчил ему Тор. Но вместо этого в тот день обида в груди парня лишь разыгралась сильнее. Ведь как бы он не старался взрослеть в своей голове. Желание доказать брату что-то никуда не пропадало. Это была цель, после которой Локи мог бы произнести фразу о том, что теперь и умирать ему не страшно. — Я видел её один раз в жизни, а ты запомнил этот день на всю жизнь. — Но вместо правды он лишь продолжил недовольно высказываться о том, что тогда бесила его лишь излишнее внимание Марии, а сейчас раздражает Арес, который решил вспомнить о ней в самый неудачный для этого момент.             — Но ты ведь ей понравился, — продолжает язвить Арес, уворачиваясь от руки Локи.             — Снежная Королева? — Вклинивается Фин, не желая идти в тишине.             — О, дааа! — Затягивает Арес. — Мария. Сестра нашего горячо любимого друга, — намекает он на Армана. — Локи тогда разозлил её своим поведением. Завоевал её сердце своим лицом с фингалом, а потом отшил. Я просто уверен, что она мечтает отомстить за тот день, — усмехается парень.             — Мне напомнить, кому ты в тот день понравился. А потом бегал, боясь на неё наткнуться? — Парирует Локи, закатывая глаза. — Как её там звали?             — Аделаида, — тихо отзывается девушка. Она уже и забыла о существовании Марии. Но все эти разговоры. Они вдруг. Почему-то. Смогли вызвать в ней… Ревность. Тот день она помнит. На удивление хорошо. И сейчас понимает почему. Ревность и тогда была в ней. Просто проявлялась чуть иначе. Тогда она умела её усмирять. Просто наблюдать за поведением Локи и понимать, что ничего, что бы могло заставить её душу неприятно печь, не происходит. Но Мария ей тогда действительно не понравилась. Может тогда она и не осознавала в полной мере, с чего вдруг в ней так быстро смогла взрасти неприязнь к человеку, которого девушка увидела впервые. Но сейчас она прекрасно понимает все причины своей злости. Это была простая и самая примитивная ревность.       Девушку разозлило её поведение. То, что из сотни других она подошла именно к Локи. И сейчас, вспоминая всё это, она вновь начинает закипать. Пусть даже и не хочет этого. Больше того, верит парню настолько, что просто не может помыслить, что что-то в его поведение к ней способно измениться. Но наличие Марии в этом мире теперь не даёт ей покоя. Осознание, что они вновь встретятся, тоже не отпускает. Но ей хочется отвлечься. Дать понять самой себе, что ревность эта пустая. Ведь Локи тогда повёл себя так, как никто того не ожидал. И девушка уверена в том, что и эта встреча станет подобной. Тем более теперь. Когда он её не для вида, чтобы отвадить от себя навязчивую особу. А на самом деле. Принадлежит ей одной. Так она думает о нём прямо сейчас. Таким она его видит в своей жизни. Её. И уверена в том, что никакая Мария этого не изменит.             — Считаю, что тему можно закрыть, — резко отзывается Арес. Он бы может и продолжил этот разговор. Ответил Локи на его колкость. Но с ним был Фин. Человек, перед которым парень стыдился говорить о своём бурном прошлом. Он вообще не хотел вспоминать кого-то, кроме Эмили, про которую сам же и рассказал. Ведь в глазах Фина Аресу хотелось казаться лучше. Не упоминать кучи лишних имён и не вспоминать события, которые связывали парня с этими самыми именами. Но сейчас он наступил на грабли, которые сам же и положил, начиная заводить всю эту тему. И только сейчас понял свою ошибку.             — А чего ты так быстро?! — Теперь Локи решает начать цепляться к нему, чтобы скрасить их путь. Он выбегает вперёд, переступая через камень, и начинает идти спиной вперёд, чтобы видеть лицо друга. — Давай вспомним как она верещала при виде тебя.             — Неужели всё было так плохо в тот день? — Вновь спрашивает Фин. Он отдалённо знал имена людей, о которых шла речь. Их невозможно было не знать. Но парень и малейшего представление не имел, как они выглядят и что за день связывает его друзей с ними. И конечно, ему было очень интересно узнать их прошлое. Те общие воспоминания, в которых Фина и близко не присутствовало. Таким образом, ему тоже хотелось быть ближе к ним. И от того он был рад, что на все его вопросы они отвечают.             — Всё было ужасно, — пытается усмехнуться девушка. Она правда считает тот день ужасным. По многим на то причинам. Ситуация с Локи. То, что было с Эмили и самим Арманом. И то, что если сейчас речь зайдёт об этих воспоминаниях, они смогут причинить боль Аресу. Ей не нравилась завязывающаяся беседа. Но говорить об этом напрямую не хотелось. Не хотелось акцентировать внимание на своих чувствах от этой беседы. И потому она старалась отвечать кратко. Не пускаясь в подробности. Ведь проще не ворошить прошлое. Особенно то, которое каждому из них неприятно по своим причинам.             — Но почему? — Фин сводит брови к переносице. То, с какой улыбкой Арес начал эту беседу, дало понять парню, что не мог тот день быть таким уж ужасным. Но сейчас. Слушая её ответ, он усомнился в правильности своих догадок.             — Потому что тогда это был цирк, в котором нас заставляли принять участие, — отвечает Локи. — А сейчас нам предстоит принять участие в другом представление. Так что, — оглянулся он на Ареса, пытаясь уловить его хмурый взгляд на себе, — предлагаю дружно забыть о том, что было раньше, и переключиться на дела понасущнее, — встречаясь с другом глазами, поднимает брови Локи, желая добиться от него хотя бы молчаливого согласия. Иначе он продолжил вспоминать Аделаиду и напомнит всё то, о чём так не желает говорить Арес.             — Кстати о насущном, — быстро подхватывает предложение Локи девушка. — Арес. Насколько я помню, у тебя в подчинении была команда. Никого не смутит то, что ты привёл Локи не с кем то из них, а со мной?             — Нет. Меня же Арман отстранил от командования, чтобы я мог полностью посвятить себя нашему с ним плану, — усмехается Арес. Пока всё идёт как надо. И он, находясь в приподнятом настроении, понимает, что даже Арман и его решения сделал всё, чтобы план, разработанный Аресом, складывался удачно. — Правда, он может начать на меня наезжать за то, что я пропал и не приходил к нему с отчётами. Но я думаю, что Локи смягчит его суровый нрав своим присутствием. — Всё с такой же довольной улыбкой хлопает он друга по спине.       Локи лишь кивнул в ответ. Он хотел было сказать, что ещё никогда не выступал в роли жертвы или же приманки сам он пока что не решил, как обозначить одним словом его роль в плане друга. Но тут же вспомнил, что Роуман уже ставил его в такую роль, когда дал то самое задание, что привело его прямо сейчас на тропу, по которой он идёт в буквальном смысле. Теперь он лишь надеется на то, что всё действительно пойдёт по плану, и ему не придётся подставляться сильнее, чем он уже собрался это делать. У него ведь всё ещё есть свои планы на этот день, которые парень во что бы то ни стало всё же собирался воплотить в жизнь.

***

      Оставшийся путь до города прошёл практически в тишине. Не считая вопросов и разговоров, которые напрямую никак не пересекались ни с местом, ни с планом, который они вот-вот соберутся воплощать в жизнь.       У каждого были свои чувства и эмоции на этот счёт. Кто-то шёл, полностью уверенный в том, что всё пройдёт хорошо. Кто-то переживал за то, а сделает именно он всё правильно. Кто-то же гадал, где же его настигнет та самая встреча, для которой, по его мнению, прошло слишком мало времени. А кто-то всё же решил задуматься о будущем. Предположить парочку вариантов, к чему они все придут сегодняшним вечером. Но кто бы и о чём не думал. Общее у них всех было то, что они вместе. И это успокаивало каждого из них. Поддержка, которая оказывалась лишь общим присутствием. Она вселяла уверенность в каждого. Помогала рукам не трястись от волнения. Не нагнетать и без того напряженную атмосферу.       Неизвестность пугала. Каждого без исключения. Какими бы сильными не были они все. Сколько бы заданий уже не было за их плечами. То, что предугадать невозможно, всегда вселяет страх. И каждый из них считал это чувство сейчас нормальным. Нормально бояться неизвестности. Не быть полностью уверенным в самом себе и своих силах. Но никто из них старался это чувство не проецировать на других. Потому что каждый понимал, что и без его вставок все они ощущают одно и тоже.       А путь тем временем становился всё короче. Лес за их спинами сгущался, а впереди начинали открываться первые дома. Улочки и всем уже знакомые повороты. Виднелась водозаборная станция. И у Локи перехватывало дух. Он ведь после своей травмы почти не выходил сюда вновь. А теперь смотрит на город по-новому. Замечает те мелочи, до которых раньше ему никогда не было дела. Кота, что лениво потягивался на земле, пытаясь уловить на своей шерсти лучики холодного декабрьского солнца. Деревья, на которых листвы уже и вовсе не осталось. То, как люди стали одеваться теплее. Раньше ему всё это было не нужно. Но почему-то сейчас. На пути к той самой неизвестности, Локи стал смотреть на эти мелочи. Наблюдать за тем, как пар исходит из его рта при разговоре.       Уже декабрь. А снег решил, что ему выпадать ещё рано. Даже этот факт заставил Локи задуматься. Раньше такого не было. К первым числам декабря он в числе всех прочих уже успевал разгребать сугробы лопатой в качестве работы, далёкой от стандартных тренировок. Сейчас всё иначе. И ему непривычно. Словно сама природа решила подыграть им и не ужесточать погоду. Будто чувствовала, что им это тоже надо. Помощь. Даже от неё.       Локи не верит во всё это. В удачу. В то, что кто-то чужой. Необъяснимый человеческому мозгу, может наблюдать за ними со стороны и помогать в трудные минуты. В то, что судьбу изменить невозможно, потому что она всё сама уже решила. Он холоден и расчётлив. Верит лишь в самого себя. В силу, которой владеет. В его голову, которая может думать. И в решения, которые принимает. Во что-то объяснимое и понятное. В то, что его упорство и труд сделали его тем, кто он есть, а не то, что ему кем-то там что-то было предначертано. Но сейчас, наблюдая за всем вокруг. Принимая осознание, что даже погода играем им на руку, парень способен на мгновение задуматься и о том, что там. Где-то далеко. Всё же могло бы быть что-то такое, что способно помочь. Но это не говорит о том, что он бы начал молиться прямо сейчас. Нет той силы, что заставила бы уверовать его в подобное. Человека, который бы смог ему рационально объяснить значимость тех самых молитв. Но если уж ему придётся сегодня молиться. То делать он это будет самому себе. Чтобы он смог это вынести. Чтобы его организм не подвёл и не сдался. Потому что сам Локи сдаваться не намерен. Ведь как он уже выяснил, тело его бывает не так уж и послушно, в отличие от холодной головы.       Он пришёл к Виктору весной. Прожил со всеми теми людьми всё лето. Встретил осень. А казалось ему, что дни те тянулись очень и очень медленно. До момента, пока он не остановился сейчас на мгновение. Зажмурился чуть дольше обычного и вновь посмотрел на серую холодную улицу. Как же быстро на самом деле летит время. Ещё вчера он умирал от агонии, сжирающей его тело, а сегодня уже вновь идёт испытывать ту самую удачу, чтобы остаться в живых. Ещё вчера он ходил по казарме, и его волновало лишь то, как он справится со своей работой на этот раз. А сейчас его голову волнует так много вещей, от которых пару лет назад Локи бы точно сошёл с ума.             — Думаю, — прервал Арес тишину. — Здесь нам нужно разойтись, — поворачивается он к Фину, поджимая губы. Дальше Фин пойдёт один. И этот факт заставляет Ареса нервничать. Но он понимает, что если сейчас не соберётся, то и Фин может начать нервничать сильнее, чем наверняка уже делает это.       Парень понимает, к чему идёт речь, и невольно касается кинжала, который на пояс ему повязала Лея для удобства. Проверять, не забыл ли он его, было поздно, но он всё равно выдохнул с облегчением, когда нащупал сталь на поясе.             — Что, если у меня не получится? — Почти заикаясь, спрашивает Финик. Этот вопрос всё так же не покидал его голову. — Я же не смогу. Не смогу убедительно сыграть опытного врача, — тараторил он, бегая глазами по серьёзному лицу Ареса. — Мне всего девятнадцать. Я даже не похож на такого.       Он собирался сдавать назад. Не собирался сбегать прямо сейчас. Но всё же решил заговорить об этом в последний момент. Фин хотел услышать ответы. То, что сможет его успокоить. Пусть это будет что угодно. Глупая шутка от Ареса. Тёплая улыбка девушки. Холодное наставление от Локи. Всё, что сможет хоть как-то успокоить рвущееся из него волнение, принималось сейчас.             — Я постараюсь быть рядом, — Арес сделал глубокий вдох и будто успокаивая самого себя, громко выдохнул, выпуская почти весь воздух из лёгких. — Слышишь меня? — Перебарывая самого себя, Арес берёт парня за плечи и сжимает их в своих холодных руках. — Найду тебя при первой же возможности и никому не позволю причинить тебе боль.             — А если не сможет он. — Вдруг подключился Локи. — У тебя есть мы, — улыбается парень, подмигивая вновь позеленевшему Фину. — Ты не будешь один дольше часа, — Локи уже начал прикидывать в своей голове, сколько ему самому могло бы понадобиться времени, чтобы отыскать Фина в огромном здании, при условии, что всё пройдёт настолько тихо, насколько они на то рассчитывают.             — Если ты не сможешь, — девушка тоже решает произнести пару слов. Тех, что по её мнению помогут Фину проще отнестись ко всему, что его ждёт, — просто уходи. Как только почувствуешь опасность, можешь бежать. — Она посмотрела на Локи и Ареса, чтобы убедиться, что и они поддерживают её слова. — Мы всё поймём.       И Фин выдохнул. Улыбнулся, понимая, что он и вправду не один. Что людей, готовых прийти ему на помощь, как минимум трое. Если уж откидывать всех отсталых, к которым он тоже сможет прийти за помощью. Ему действительно стало легче дышать. Просто от осознания, что он вместе с ними. И он постарался вспомнить всё то, что испытал в первый раз от пребывания в Северном секторе. Как в нём разыгрался адреналин от осознания, что он впервые что-то нарушил. Как потом ему было приятно от осознания, что всё это происходило с ним. И сейчас Фин постарался вновь наполниться этими же чувствами. Разжечь в себе огонёк, который был тогда. Стиснул зубы покрепче и, кивнув своим друзьям в знак благодарности, вновь нащупал на поясе кинжал. Пусть он и не умеет им пользоваться. Если обстоятельства лягут так, как ему меньше всего хочется, то он и сам постарается себя защитить.             — Спасибо, — с лёгкой улыбкой произносит Фин, — За то, что я с вами. — Он продолжает мяться на месте, не решаясь идти.             — Будто могло быть иначе. — Почти фыркает Локи. И этим действием напоминает Аресу себя прошлого. Того Локи, который всегда отвечал так, словно видел будущее, и никогда не сомневался ни в одном из любых решений, не важно, были ли они приняты им самим или просто обстоятельства сыграли на руку.       Локи первым решается не на долго, но всё же проститься с Фином. Протягивает ему руку для пожатия, а тот медлит мгновение, но после всё же пожимает руку в ответ. Губ Локи касается едва уловимая улыбка, когда Фин кладёт свою ладонь в его.       Девушка на прощания была куда более раскрепощенной. Вместо рукопожатий и простых слов она с тёплой сестринской улыбкой притянула Финика к себе за плечи и крепко обняла. У неё уже был старший брат в лице Ареса, а теперь она осознала, что приобрела ещё и младшего. Такого, которого хочется всегда защищать. Как бы он тому не сопротивлялся. Как бы не старался показать, что уже давно всё умеет сам. Она погладила его по спине, желая успокоить. Хоть её силы и не были предназначены для такого, она что-то всё же да умела. Оставив ладонь на его спине, девушка нащупала его бешено колотящийся пульс под своими пальцами и слегка замедлила сердцебиение. Это всё, что она могла сделать для него прямо сейчас. И надеясь, что Фин не прочувствовал на себе этот маленький трюк, девушка всё с такой же тёплой улыбкой сжала его в своих объятиях напоследок покрепче, а после отпустила.       А вот Арес с прощанием мялся. Он не знал, можно ли его обнять или стоит просто пожать руку. Но сделать что-то точно нужно. И покусывать губу, решение пришло ему в голову довольно быстро. Арес сунул руки в карманы куртки и, прочистив горло, выпрямился, смотря на парня.             — Будь осторожен, — произнёс он невольно хмуря брови. И всё-таки затея отпускать юношу одного сейчас казалось ему самой бредовой. Но менять планы было уже невозможно. И оставалось лишь надеяться, что его напутствия парню вовсе не пригодятся. Не сразу, но он всё же вытащил руку из кармана и похлопал Фина по плечу. Так, как он делал это довольно часто. В простом жесте утолял своё желание коснуться его хотя бы на мгновение.       Юноша кивнул ему в знак согласия и, оглядев всех ещё раз, пошёл в противоположную от них сторону. Дальше — город. Дорога, на которой он должен засветиться лишь один. И всё та же пугающая неизвестность впереди. Но вот почему-то сердце в его груди колотится вполне нормально для страха, который всё же обитал на подкорке его сознания. Он шёл ни медленно, ни быстро. Старался заранее не привлекать к себе внимания. Хотел было сунуть руки в карманы, чтобы придать себе вид человека, просто прогуливавшегося по улице в одиночестве. Но тут его пальцы снова нащупали свёрток, который он на этот раз просто забыл выложить. Фин уже не собирался его дарить. Из-за их прогулки по лесу и отстранённых разговорах даже успел позабыть о нём. Но тут Фин понял, что если он его не выложил, то сейчас подарить просто обязан. От части как раз из-за неизвестности, ждущей его впереди. Хоть он и возмущался про себя, когда Арес в сотый раз за утро говорил о смерти. Сам Фин тоже боялся сегодня умереть. И он не знает, суждено ли ему это. Но вдруг понял, что если оно и будет так, то он не желает умереть, даже не попытавшись перебороть своё волнение.       Фин резко обернулся и успел как раз вовремя. Друзья отошли от него не так уж и далеко. И парень сорвался с места обратно, просто чтобы успеть к ним.             — Арес! — Окрикивает он парня не слишком громко, чтобы ненароком не привлечь чужого внимания. — Подожди, — подбегает он к нему как раз в тот момент, когда парень оборачивается, заслышав своё имя.       Арес вопросительно вскидывает бровь, уже начиная думать о том, что же тот мог забыть, развернулся. Но в следующий момент его брови уже поднялись от удивления.             — Вот. — Не раздумывая ни минуты, Фин дрожащими пальцами достаёт из кармана свёрток и протягивает ему.             — Что это? — Медленно разворачивая обрывок старой ткани, парень слегка сводит брови от непонимания происходящего.             — Это. Это металлические дротики с ядом, — запинаясь, произносит Фин. — Его ладони нещадно потеют, пока он наблюдает за реакцией Ареса на преподнесённый ему подарок. — Подумал, что тебе такое может понравиться, — продолжает он объяснять, словно оправдываясь за свой выбор подарка. — Ты подарил мне книги, и я ломал голову, что могу сделать в ответ. Ничего лучше в голову не пришло, — начинает вновь тараторить парень на последних словах.             — Но как? — Медленно проводя пальцем по аккуратно выточенным тонким дротикам, почти шепотом произносит парень.                    — Простая химия. — Не понимая его реакции, Фин оглядывает двух других друзей, чтобы порыться в их глазах, найти ответ, и пожимает плечами.             — Я не про это, — На выдохе произносит парень прикрывая глаза. — Ого! — Запинается он, вновь сворачивая ткань, и прочет получившийся свёрток уже в свой карман. И пытается подобрать слова. — Мне ещё никогда подобного не дарили, — смущенно хмыкает парень. Теперь ему неловко от этого ещё сильнее, чем было прежде. Ведь всё, что он делал для Фина, было сделано в знак искренней благодарности за спасение жизни Локи. Он и не рассчитывал на что-то в ответ. Ведь того, что он уже сделал было достаточно чтобы покрыть все разы, когда Арес дарил что-то Финику.             — Нравится? — С надеждой в голосе спрашивает Финик.             — Спрашиваешь?! Конечно! — Улыбается парень. — Я в восторге. — И тут уже наплевав на всё стеснение, Арес подтягивает Фина к себе и обнимает, сдавливая его до хрипов в своих руках.       Фин невольно замирает от таких крепких объятий и задерживает дыхание. В этот момент в нём словно пошатнулась вся оставшаяся неуверенность в самом себе. Смотря в эти глаза цвета жжёного кофе, которые сейчас казались ему ещё темнее, чем обычно. Его вдруг осенило. Он может преодолеть абсолютно всё и стать кем угодно, только бы вот так просто он мог обнимать этого высокого, дурноватого на первый взгляд парня. Они оба молчали. Фин не желал двигаться, боясь, что Арес его отпустит. А Арес хотел передать ему все свои эмоции, что испытывает прямо сейчас.       Арес, конечно, волнуется за этого парня. Всё ещё винит себя в том, что решил втянуть его во всё это. И сейчас, в момент, когда он понимает, что ему действительно нужно уходить, вина внутри него начинает скрести ещё яростнее. Сейчас — ещё краше осознаёт он всю безрассудность своего поступка. Когда в тот день притащил его к ним. Когда обрёк на всё это.       Ему хотелось отправить его обратно. Вернуть Фина домой. В привычный для парня мир. Пусть он только продолжит учиться. Живёт спокойной жизнью и забудет. Забудет всё, что было. Забудет Ареса и тот хаос, что он принёс в его обыденные будни. Но Арес не может. Не может сам отпустить. И дело не только в том, что в какой-то момент Фин стал одной из шестерёнок, которая дополняет их механизм в лице троих друзей, что всегда вертелись вместе. Он просто не хочет. Не хочет, чтобы его забывали.       И пусть Арес клялся себе, что ему и одному хорошо. Что никто ему больше не нужен. Но прямо сейчас он отчётливо понимал, что лгал. В первую очередь самому себе. В его душе ещё не всё умерло. Есть ещё бабочки, что порой трепещут своими тонкими крылышками, заставляя всё внутри трепыхаться вместе с ними. Арес сколько угодно мог продолжать прятаться за своими шутками. Бегать от Фина, боясь остаться один на один. Но, чёрт побери. Когда его так сильно начало тянуть к нему, что сейчас разорвать объятия он просто не в силах? Неужели в ту ночь, когда он вывернул ему свою душу? Или же в тот день, когда из сотни студентов он почему-то выбрал именно его?       Что заставляло Ареса, парня, который считал себя выше всех этих чувств, превращаться в глупого подростка рядом с ним? При всей его самоуверенности и самообладании, он не мог совладать с подгибающимися коленями, стоило почувствовать его тело в своих руках. Не мог справиться с тупой, рвущейся наружу улыбкой, стоило поймать Финика в своём поле зрения. И то, что сейчас сделал для него Фин, растопило его сердце ещё сильнее. Заставило запутаться в самом себе ещё больше.И он ничего уже не мог с собою сделать, понимая, что тонет.Окончательно и бесповоротно.             — Друзья мои, — откашлявшись, Локи напоминает об их с девушкой существовании. — Я, конечно, всё понимаю, но время. — Стучит он пальцем по запястью, на котором будто есть часы.       Арес усмехается, сам прекрасно понимает, что времени у них не так много. Но он хватает Локи за ворот куртки и тянет его на себя, заставляя тоже принять участие в их объятиях. А девушка подключается сама. Она любит, когда парень так собирает всех их вместе и прикрывает глаза на мгновение, чтобы насладиться этим моментом.             — Ты сказал, что всё это лишь очередной цирк, — продолжая усмехаться, Арес, наконец, распускает их кучные объятия и обращается к Локи. — Так давайте устроим им такое шоу, которое они ещё долго не смогут забыть! — Хлопает он в ладоши с коварной, почти кровожадной улыбкой и подмигивает Фину.       И в ответ на свои слова парень получает одобрительный кивок от лучшего друга и не менее хитрую улыбку. Кажется, впервые в жизни кучные объятия смогли заразить Локи энтузиазмом. Убедившись, что теперь все высказали друг другу всё, что хотели, они наконец-то разбредаются своими дорогами.       Им троим отведён другой путь. Через площадь с торговыми рядами. Тут уже Локи будет нужно сыграть свою роль. Повторить тот незамысловатый трюк с погромом, который он устроил, когда спасал Вала. И по первой парень на это не соглашался. Тогда крушить всё вокруг было вынужденной мерой для привлечения внимания. А сейчас действительно будет шоу. И он не очень та хочет приносить своим поведением хоть какие-то убытки торговцам. Но тут у него нет выбора.Аресу нужно шоу для того, чтобы слух об аресте разнёсся быстрее, чем они с Хоуп приведут Локи к Арману. И сам Локи, скрипя зубами, в итоге соглашается. Он тоже расстаётся с ними двумя на полпути и выходит к торговым рядам с противоположной стороны. Вальяжно прогуливается меж рядов, делая вид, что ему что-то нужно. А сам выглядывает среди людей белую форму. Он лишь надеется на то, что его не схватит кто-то другой, когда заворачивает в соседний пролёт и всё-таки замечает ту самую белую форму.       Делает глубокий вдох и слегка прищуривается, чтобы убедиться в том, что на противоположном конце рядов стоят его друзья. И не долго думая, хватает с прилавка первую попавшуюся безделушку. Ему нужен шум. Крики о воровстве и излишнее внимание. И женщина, которая замечает, как у неё умыкнули товар прямо из-под носа, отлично помогает ему в этом. Начинает кричать и размахивать руками пытаясь дотянуться через прилавок до парня, который, кажется, убегать даже не собирается. Локи лишь отскакивает от неё в сторону, попутно швырял стеклянный чайник на землю. Больше. Больше шума. И когда, наконец, слышит свист адресованный ему, начинает проклинать тот час, когда ввязался во всё это. Замечает, что внимания он уже достаточно привлёк. Успел навлечь на себя двух соседних торговцев, которые вышли из-за своих прилавков, и замечает, что люди в белой форме тоже становятся ближе. Хватается руками за край прилавка и, упираясь ногами в землю для устойчивости, тянет его на себя чтобы опрокинуть. В прошлый раз вышло ловчее. Тогда его переполнял адреналин и желание увести Вала от проблем. А сейчас он, как плохой актёр, срывается с места в вялой попытке убежать от собственного друга, который валит его на землю быстрее, чем Локи успевает соображать.       Слышит знакомый голос под маской пока Арес для приличия зачитывает ему причину ареста. А делает он это слишком громко, чтобы все, кто сейчас сбежался к ним прекрасно его расслышали.             — Арес. — Шепчет девушка, замечая, как другие солдаты, что похоже оказались по близости подбежали к ним, расталкивая толпу. — Проблема, — пихает она друга в плечо коленом, пока тот пытается совладать с руками Локи, который вырываться начал уже всерьёз.             — Расходимся! Не толпимся! — Отдаёт приказы людям совершенно чужой для девушки голос. И как же она рада сейчас, что вовремя вспомнила о том, что их солдаты ходят в масках, и не забыла прихватить из дома свою, когда переодевалась. — Что у вас тут, солдат? — Обращается мужской женский голос к девушке.             — Да вот, — запинается она, кивая головой в сторону своих друзей. Как же давно её уже не звали солдатом. Даже сердце в груди сжаться успело. Словно она никогда и не была солдатом. А прошлое было лишь сном. — Ловим. — Всё, что у неё получается выдавить из себя от волнения. И тут же прикусывает себе язык. Не могла девушка так быстро забыть, как нужно отчитываться перед главным, пусть даже и не своего отряда. А её нелепый ответ сейчас может выдать её с потрохами. И девушка тут же собирается. Выпрямляет спину, подходя к Аресу, который уже успел поднять Локи с земли, и без церемоний хватает парня под другую руку. — Мятежника, — добавляет она более уверенно.             — Ловите?! — Стоило девушке взять Локи под руку, как парень на мгновение перестал брыкаться, переживая за то, что своими неаккуратными движениями может задеть её. Но почувствовав, как она нервно сжимает пальцами его предплечье, понял, что пора отвлекать внимание с неё на себя. И, не дав ей сказать что-то ещё, стал брыкаться в их руках куда сильнее, чем делал это прежде. — Хернёй оба страдаете! Вам бы сначала разобраться, прежде чем хватать кого попало! — Пытаясь выдернуть свою руку из рук Ареса специально, как можно громче кричит Локи. Он никогда не был хорошим актёром, но сейчас, перебарывая смех внутри себя, старался выглядеть как можно раздражённее из-за того, что его не отпускают. — Или нашей армии всё равно, кого задерживать, только бы были виновные?! — Скалится Локи, махнув ногой в сторону совершенно незнакомого ему солдата. Чтобы по-настоящему разозлиться, ему нужно, чтобы на него в ответ тоже начали кидаться. И поэтому он не находит способа лучше, как втянуть в их маленький спектакль посторонних людей.             — Ты язык свой попридержи, — парень хотел было начать огрызаться, подходя ближе к Локи. Но его положение ему этого не позволяет. И он старается, не ударив в грязь лицом, действовать протоколу. — Покажи свои документы, и тебя отпустят, если ты ни в чём не виноват. Не нужно разыгрывать шоу.       На слова про шоу Арес усмехается. Он, конечно, не знает, как было раньше у этого парня, но сейчас он, как никогда в жизни, назвал всё происходящее правильным словом. Это было шоу. Одно больше плохо подготовленное шоу. И он даже не догадывается, что в этом самом шоу случайно обрёл и свою роль.             — Ты совсем слепой?! Я солдат действующей армии! Какие документы?! — Кричит Локи, привлекая внимание к форме, в которую он одет.             — Наши солдаты так себя не ведут! — Верещит женщина, осматривая свой ущерб. — Самозванец! Они нас защищают, а не воруют. Ты посмотри, что ты наделал! Сколько денег я потеряла!       Локи почти начинает смеяться, заслышав слова о защите. И его даже кольнула обида за то, что в нём не разглядели солдата, которым он действительно был.             — Да что с ним церемониться! — Вступает Арес, резко дёргая Локи за руку, будто старается отвести его в сторону от неожиданно приобретенного напарника. — Доставим его к нам для допроса, и пусть там показывает свои документы. Основание для задержания перед твоими глазами, — кивает Арес в сторону опрокинутого прилавка. — Как раз разберёмся, чего он напялил солдатскую форму.             — Из-за чайника?! — Продолжает брыкаться Локи. — Да кому нужна эта безделушка?! Вам вообще заняться нечем?! — Вновь бьёт он ногой по воздуху, в надежде дотянуться до солдата и испачкать ему форму.             — Да заткнись ты уже! — То ли от переизбытка волнения. То ли от правдоподобности всего происходящего, но девушка, не церемонясь ударила Локи кулаком в живот, желая, чтобы он действительно заткнулся прямо сейчас. Её ладони потели. Она стала переживать за то, что цирк, разыгрываемый друзьями, слегка затягивается. Заходит речь о документах, которых у Локи нет. Да и слишком много чужого внимания парень начал привлекать к своей персоне.       И, кажется, это действие от девушки поставило финальную точку в их акте. Потому что парень, который загорелся проверкой документов прямо на месте, окончательно поверил в то, что задержание происходит на самом деле. Он скрестил руки на груди, осматривая ущёрб вокруг, и лениво отпнул от себя носком ботинка осколок хрустальной вазы. А Локи от неожиданного удара лишился всего воздуха разом и с трудом пытался вдохнуть. Он скривился в руках друзей и закашлялся, пытаясь перебороть болезненный спазм в лёгких.       Девушка поняла, что перестаралась и стиснула зубы, начиная переживать уже за парня. Но сейчас. В этой обстановке, это была единственная возможность остановить его, чтобы он не народом действительно не вывел парня из себя и не получил ещё больше.             — Вам точно помощь не нужна? — Фыркает солдат, наблюдая, как Арес одной рукой снимает с пояса наручники, а второй пытается держать Локи, чтобы тот продолжал стоять на ногах.             — Справимся как-нибудь, — холодно отвечает Арес и, отпуская друга встаёт перед ним. — Руки! — Отдаёт он приказ, напрочь игнорируя солдата, который вертится перед ним. Они с парнем одного положения, судя по нашитому на кармане куртки шеврону, который Арес успел углядеть. И поэтому парень не видел смысла утруждать себя в ненужных любезностях и дарить ему излишнее внимание.       Отдышавшись, Локи в последний раз дёргается, чтобы выдернуть свою руку из рук девушки, и с недовольным лицо вытягивает обе руки перед собой. Делая вид, что пытается продолжать удерживать его, девушка кладёт руку ему на спину и слегка поглаживает, как бы заранее прося прощение за то, что сделала только что.             — Шагай давай! — Продолжает Арес, пихая друга в плечо и Локи, запнувшись сходит со своего места. Проходя мимо парня, специально зацепляет его плечо своим и напоследок кидает на него хмурый холодный взгляд.             — Выродок, — скрипя зубами, кидает ему в след парень и остаётся стоять на месте. Хоть приказа ему и не давали, но он уже знает, что должен будет остаться здесь, чтобы собрать показания и выяснить обстоятельства, которые предшествовали этому задержанию.       Арес оглядываться не собирается. И шипит на девушку, когда она пытается сделать это. Солдаты Северного сектора никогда не оборачиваются друг на друга. Им это не нужно, когда речь идёт о безусловном доверии к сослуживцам. Они идут медленно, потому что теперь спешить им некуда. Хотя бы до момента, пока они не пропадут из виду других солдат.

***

      Чем ближе тяжёлые высокие ворота и пропускной пункт, тем сильнее у Фина потеют ладони. Он представить себе не может, каким образом попадёт внутрь. Ведь Арес не дал ему никакой, даже липовой бумажки для того, чтобы парень на контроле мог подтвердить свою личность. А в то, что ему просто поверят на слово, он сам поверить не может. Не те это люди и не то место, чтобы его так легко впустили без документов. И от того он замирает, стоит перед глазами показаться солдатам в белой форме. Что делать дальше мыслей нет. Есть желание сбежать. Но ноги просто отказываются развернуться, даже не попробовав пройти внутрь. Фин делает глубокий вдох и подходит ближе к пропускному пункту, с трудом сглатывая подступивший к горлу ком.             — Добрый день, — произносит он, стараясь не начать заикаться от волнения. — Я… — Всё же запинается Фин, встречаясь взглядом с мужчиной, который пристально рассматривает его лицо, ожидая от него более внятных слов. А что говорить дальше, он уже не представляет. Крутит в голове все возможные внятные фразы, а рта открыть не в силах. Сам себе напоминает рыбу, что выбросило на берег, и она открывает и закрывает беззвучно свой рот, задыхаясь. Он просто уверен, что выглядит так же. Осталось лишь действительно начать задыхаться. Потому что он пробирающего волнения воздух и вправду начинает покидать его лёгкие.             — О! Так вы уже здесь! — Весёлый голос отвлекает Фина в момент, когда он было осмелился всё-таки открыть рот, чтобы сказать хоть что-то ещё. — Мы ждали вас позже, — продолжает совершенно незнакомый Фину парень и подходит ближе, попутно просовывая в окошко стопку документов. — Меня позвали его сопровождать, — Всё с такой же сияющей улыбкой говорит парень, вальяжно опираясь на край пропускной будки рукой. Он не даёт вставить и слова. Забирает всё внимание на себя, глядя то на Фина, то на мужчину, который внимательно читает бумаги.             — Тут написано, что вам пятьдесят два, — слегка прищурившись мужчина пробегает глазами по одной и той же строчке, а после переводит взгляд на Финика. — Вас точно зовут Поул Стивенсон?       Мозг Фина отказывается работать так быстро, чтобы соврать не задумываясь. Дрожь в голосе сменилась дрожью во всём теле. Он стоял, не чувствуя земли под ногами, и не понимал, почему в бумагах указан возраст. Что вообще делать прямо сейчас?       Он вспоминает Ареса. Почему-то именно то, как бы он соврал прямо сейчас. И в голову приходит лишь одна из его глупых шуток. Он бы наверняка ответил что-то вроде «хорошо сохранился». Но такой ответ вряд ли устроит солдата. А в голове Фина, кроме мыслей про Ареса, больше не одной не мелькает. Иронично, что, возможно, последней мыслью перед смертью будет именно мысль о тех самых шутках, которые он так часто слушал. И о парне, который о подобном вовсе не предупреждал.             — Вот чёрт! — Выругался парень и, отталкиваясь рукой от будки, начинает шарить по карманам. А Фин смотрит на него и понимает, что перед глазами у него всё плывёт. Что воздуха в лёгких уже не осталось. — Как же я смог забыть. — Продолжает бубнить тот и вытягивает из кармана смятую бумажку. — Вот! — Сверкнув белоснежными зубами, парень отдаёт листок и кидает неоднозначный взгляд на Фина.       Фин совсем ничего уже не понимает. Парня, что всё это время говорит за него, он видит впервые в жизни. Не знает, может ли верить ему. Почему он вообще прямо сейчас оказался рядом с ним и даёт вместо него какие-то бумаги? Арес не говорил о том, что Фина будут встречать. Не предупреждал о тех, кто мог бы быть на их стороне по ту сторону высоких стен. И поэтому Фин принимает в своей голове, что этот парень никак к ним не относится. Что, несмотря на то, что у него откуда-то есть документы для пропуска, Фин не может ему доверять.Этот молодой человек, скорее всего, просто не знает, что происходит, и лишь может выполнять какой-нибудь приказ, что был отдан, скорее всего, Аресом. Но тот факт сейчас заботит его меньше всего. Его не волнует обман, если таковой присутствует. Ему лишь важно, чтобы его пропустили. А с остальным он уже будет разбираться. Надеется, что не в одиночку и по ту сторону пропускного пункта.             — А сразу нельзя было? — Закатывает глаза мужчина, читая доложенную ему в руки бумагу. — Я чуть было не подумал чего лишнего! — Возмущается он на своего сослуживца. — Прошу прощения за задержку, мистер Стивенсон. Проходите, — складывает он аккуратно стопочкой документы и протягивает их уже в руки к Фину.       Ноги у Фина ватные, когда он видит, что ворота перед его лицом начинают открываться. Он уже успел попрощаться с жизнью прямо здесь. Огорчиться, что его роль в этом безумном плане закончится, даже не успев толком начаться. А парень, что вытащил его на свет из тьмы, в которой Фин уже успел начать рыть себе могилу, легонько пихает его в спину, чтобы он наконец-то отмер и пошёл вперёд.             — Ты как? — Почти шепотом спрашивает парень, когда они оба проходят мимо других солдат, что стоят у ворот. — Прошу прощения, что заставил нервничать, — от его беззаботной улыбки на мгновение не осталось и следа. Он шёл рядом, убрав руки за спину и смотрел строго перед собой. Выглядел так, словно его действительно приставили сопровождающим.             — Всё нормально, — шёпотом отзывается Финик, ощущая, как пересохло у него во рту от переживания, и ощущает горечь на языке от резко подступившей тошноты.       Он смотрит себе под ноги и не понимает, почему парень не уходит. Неужели его правда прислали для сопровождения? Если так, то теперь Фин не представляет, как справиться с другой частью плана. Он то рассчитывал на то, что останется для этого один. А не то, что ему приставят личного надзирателя.             — Знаешь, куда тебе дальше? — Интересуется парень, немного замедляя шаг. Стоит им отойти на достаточное расстояние от ворот, чтобы на них прекратили обращать внимание. И уж точно никто не услышал. — Восточная башня. Третий этаж. По коридору прямо. Потом на лево и до конца, — не дожидаясь ответа от Фина, объясняет он. — Ты не профессор Стивенсон. Ты его сын, которого он прислал вместо себя. В документах всё указано, так что не переживай. Ознакомься с ними, и всё будет хорошо, — слегка похлопывает парень Финика по плечу и начинает идти вперёд. — И да, кстати. — Почти отойдя от юноши оборачивается он на пятках, и опять на его губах играет та же улыбка, с которой он встретил его на пропускном пункте. — Чуть не забыл., — суёт он руки в карманы белых брюк. — Привет от Ареса, — подмигивает он Фину голубым глазом и теперь уж точно уходит.