Выбор

       Карэн Арчер любила свою работу. Обожала должность, которую занимала. Ведь что может быть лучше власти? Безусловной. Единоличной. Пожалуй, она ответит, что ничего. Та самая власть досталась ей от отца. И Карэн умело ей пользовалась. Отдалила от себя совет, который теперь существует лишь на официальных бумагах, и заставила весь мир крутиться вокруг себя одной. И у неё для этого были все рычаги давления. В любовниках у неё ходили люди, управляющие казной. Те, кто предпринимал попытки вести внешнюю политику. Постель ей согревали самые нужные люди города. Те, кто был слишком горд, чтобы на прямую признаться в том, что ими управляет женщина. А под каблуком её была армия. Во главе с самым преданным псом.       Она держала Армана к себе очень близко. Настолько, что была бы не прочь разделить и с ним свою постель. Но этот мужчина ей не поддавался. И ей лишь оставалось вовремя дёргать поводок, чтобы не дать ему почувствовать во всей красе власть, что он уже имеет. Ведь если Арман сорвётся, Карэн может пострадать. Его руками она творит свою историю. Перекраивает и подчиняет себе людей. Хитрый ход. Выбрать человека из народа и посадить на «трон». Дать им одного из своих. Она возложила корону ему на голову, но государством управляет сама. Стоя в тени его трона. Даёт ему свободу и показывает, где его место, когда в этой свободе он начинает тонуть.       Но Армана она страшится. Из-за власти, которой сама и наделила. У него в руках армия. Сотни людей, которые, случись что, пойдут за ним. Ведь сама Карэн редко когда появляется перед глазами всех своих «подданных». С ними всегда Арман. А её сейчас волнует другое. Опыты. Эксперименты. Лаборотории и проекты, в которые вкачиваются баснословные суммы.       Есть у Карэн Арчер один недостаток. Она терпеть не может подобных Арману. Потому что сама такой не является. В ней нет ничего особенного. Женщина словно ребенок, который забыл вырасти и носит в себе обиды за то, что ей не повезло стать такой, как они. Словно она всё детства мечтала стать принцессой, а выросла и поняла, что волшебного государства, в котором она могла бы править, ей не предоставили. И принц на белом коне за ней не приехал. Но пусть у неё и не было королевства как в тех сказках, которыми она упивалась в далёком детстве. Власть всё же имелась. И она, как кстати, делает своё дело отлично. Позволяет отыгрываться и мстить. Показать им всем, что без неё они ничтожество. Слишком жалкие, чтобы существовать самостоятельно. Что не будь Карэн, все те, кто ползает у её ног, вряд ли бы просуществовали дольше месяца. Словно на лабораторных крысах, она проводит нужные ей эксперименты, не жалея никого. Её волнует лишь результат. Сила, которой она овладеет, если всё задуманное осуществится. Идеальные солдаты без собственной воли. Марионетки, которыми она будет всецело управлять. И радует то, что и тут Арман на её стороне. Поддерживая свои цели, но всё так же продолжая своим примером показывать то, что чем занимается Карэн, нужно их миру. Нужно всем без исключения. Потому что, опять же, не будь её, не было бы и проектов, которые смогли бы помочь подобным Арману жить дольше, чем им отводится изначально. Показывает своим примером, что плату за дар выплачивать не обязательно. Нужно лишь присягнуть в верности той, кто стоит за всем этим, и она подарит им ещё больше, чем они имеют. Зависимость и беспрекословное подчинение. Всё, что она запросит в ответ. Не такая уж и большая цена за прекрасную и беззаботную жизнь. И пока Арман на себе демонстрирует всё это, женщина спокойна.       Но по большей части на город Карэн Арчер наплевать. Её волнуют люди. Так называемые ресурсы. И чем больше таких рождается, тем больше у неё шансов возыметь успех и выйти уже на мировую арену. Устала она жить в тени. Пропадать с радаров и запираться в стенах того самого города, который считает своей собственной клеткой. Потолком, в который упёрлась. Ведь амбиции её уже давно вышли за его пределы. Ей нужно немного. Убрать Виктора. Смести эту язву в виде жалкой горстки мятежников со своего пути и развернуться в таких масштабах, чтобы народ и пикнуть боялся о каких-либо восстаниях.       Эрик её подвёл. Не смог справиться с самым, по её мнению, простым планом. И после этого она в бешенстве. Усилила всё, что можно. Выгнала почти всех солдат в город, чтобы ни одна мышь больше не прошмыгнула под её носом. Ужесточила контроль. Заставляла своих солдат трясти всех и каждого, кто казался им подозрительным. Но Виктор так ни разу ей и не попался. От этого она закипала ещё сильнее. Закрадывалось чувство, будто подобно Эрику, у Виктора был свой человек за стенами её крепости. Поэтому он всегда на шаг впереди. Но такого быть просто не может. Арман уже сотни раз проверял всех и каждого. Она лично заставляла его проводить эти проверки. Досматривать кабинеты и рыть землю голыми руками. И если бы такой человек существовал, Арман бы ей его уже нашел. Поэтому она не обрадовалась замене игроков на поле. Разозлилась из-за того, что Эрик так глупо умер, и с новой силой взялась за эксперименты. Его смерть ещё раз доказала ей, что люди всё же не так хороши. Ей нужны машины. Тех, кого не сломить ударом камня по голове. И она уже дождаться не может, когда же первая фаза её опытов достигнет удачи и она сможет перейти ко второй. Дальше — больше. В её идеальном мире она хочет сделать так, чтобы её солдаты не страдали как от физической, так и от моральной боли. Чтобы они были неуязвимы. Хочет проводить опыты по вживлению пластин вместо их хрупких костей. Ведь по задумке, если возрастёт сила, то должен крепче стать и организм, который будет управлять этой силой.       Планы у неё грандиозные, а вот реализация таковых требует времени. И прямо сейчас Карэн спешит по коридору, чтобы встретиться с тем, кто должен помочь достичь этих планов быстрее.       Стук её каблуков разрезает звенящую тишину восточной башни. Поул Стивенсон, наконец, согласился поприсутствовать на экспериментах. Уведомил её, что приедет и, если ему понравится, лично займётся разработкой препаратов, которые, наконец, перестанут давать сбои. О нём в копилку своих ресурсов она мечтала. О том, кто больше всех был увлечён изучением старых экспериментов. Том единственном, кто продолжал копаться в генах солдат и пытаться найти ответ, что же в действительности не могло спровоцировать высвобождение гена изначально и какой компонент в последующем стал решающим в массовом заражении.       Он заставлял Карэн Арчер плясать под свою дудку. Ему она отдала все исторические доказательства того, что подобные эксперименты на людях проводились раньше. И сейчас почти бежала по коридору, растеряв всё своё достоинство, в надежде поскорее, наконец, взглянуть в лицо тому, кто так часто игнорировал её письма.       Она считала повороты. Взбегала по ступеням, минуя людей, лица которых были ей не знакомы. А ответ то и дело натыкалась на приветствия, которые замедляли её. Ведь Карэн знали все. Но женщина старалась отделаться от каждого быстрее, чем любой из них намеревался завязать беседу. Всё это были формальности, которые сейчас ей не нужны. В руках она нервно сжимала папку с отчётами и, наконец, поворачивая за угол в конце коридора, увидела нужную дверь. Сердце в груди женщины колотилось быстрее. Она надеялась на то, что этот неоднозначный человек, что ждёт её за той самой дверью, проявит свой извращённый интерес и к её экспериментам. Ведь если он поддержит её, всё пойдёт куда лучше и без поимки Виктора.       Фина учтиво проводили внутрь без лишних вопросов. Больше на своём пути он вообще не столкнулся ни с одной проверкой. И минуты, которые он провёл в тишине пустого кабине, пошли ему на пользу. Парень успел заглянуть в документы, что передал ему тот улыбчивый солдат на контроле, и уже отдалённо в своей голове строил план, как будет отыгрывать ребёнка человека, которого он в глаза никогда не видел. Читая бумаги, он смог даже немного успокоиться. Ведь волнение сейчас последнее, что от него ожидали. Он должен быть собранным. Походить на человека, который знает своё дело. И как не странно. Но спокойствие вечно переживающему Финику придавало не прочитанное им краткое досье. Не те фразы, которые он выудил из текста и на которые можно было бы опереться при разговоре. Спокойствие ему предавала сталь, что висела, хорошо спрятанная в ножнах за поясом. Словно он умеет ею владеть. Словно клинок всю жизнь лежал в его руках.       Двери распахнулись, и в комнату вошли трое. Финик постарался менее нервно сложить листы, что успел слегка разбросать на столе, в ровную стопку и убрать их в карман. Он встал с предложенного ему стула и повернулся лицом к вошедшим. Первая, пытаясь что есть силы сдержать появившуюся отдышку, вошла женщина. Её короткие каштановые волосы едва касались мочек ушей. А за макияжем она отчётливо пыталась скрыть то, что уже не молода, делая акцент на ярко красных губах. Финик плохо умел определять возраст, но в голове смог прикинуть, что она одного возраста с Виктором, если не старше, а значит, ей в районе от сорока до пятидесяти лет. Следом, скрючившись и то и дело поправляя очки на носу, зашёл тот, кого Финик ни с кем не спутает. Явно один из задохликов учёных, который слишком много времени проводит за своим рабочим столом и редко разгибает спину. Он даже не переодел свой белый халат. И смотря на него прямо сейчас, Фин поклялся себе, что таким никогда не станет. А вот какая роль отведена третьему среди посетивших его гостей, Фин разгадать не смог. Он лишь понял, что перед ним такой же солдат из множества тех, которых он уже видел сегодня. Его белая форма сдала его с потрохами. И вновь заставила Фина переживать. Он не рассчитывал на солдат. Думал, что ждёт его деловая встреча. Но кажется, что без них в этих стенах не обходится даже похода в туалет. И что есть силы постарался не разглядывать его, боясь привлечь внимание серьёзных глаз, что рассматривали пустой кабинет так, словно ждали подвоха из каждого угла. Вероятно, личная охрана. А может и тот самый Арман, о котором он уже так много слышал.              — Добрый день, — произнёс Фин. Он старался держаться ровнее и не сходить со своего места, пока вошедшие люди своими действиями не покажут ему, что можно обратно сесть. Потому что как бы Финик не пытался собраться, его ватные ноги плохо держали вес его тела прямо сейчас. — Рад, наконец, встретиться лично, — коротко кивает он, обращая всё своё внимание на женщину.              — Добрый, — сухо отзывается Крэн и невольно оглядывается на своего товарища — учёного. — Вы Поул Стивенсон? — Она в замешательстве. Мечется глазами по лицу юноши и не понимает, почему вдруг за заветными дверьми её встретил мальчишка, а не взрослый мужчина. Её об этом не предупреждали. Она рассчитывала, что мистер Стивенсон прибудет один. И всё же, уповая на какую-то ошибку, затаила в сердце надежду на то, что её дорогой учёный пока просто не появился здесь, но скоро прибудет.              — Я Фин, — отзывается парень. Какая разница, будет он использовать настоящее имя или нет. Всё равно ни в одной из прочитанных им бумаг парень так и так не нашёл никакого, даже малейшего упоминания о детях учёного. И если бы они и вправду были, то Финик уверен в том, что такую деталь Арес бы от него точно не утаил. — Отец не смог приехать, но, не желая отменять встречу, попросил явиться на неё меня, — перебарывая дрожь в голосе молвит Финик. — Вас должны были предупредить, — более уверенно добавляет он. Ведь если он сам не поверит сейчас в свою ложь, то как можно расчитывать на то, что в неё поверит она.              — Вот как. — Тёмные брови Карэн ползут к переносице. В своём голосе женщина не смогла сдержать обиды. Но ударить в грязь лицом себе позволить не могла. Если сейчас она продолжит разочароваться от встречи, то выдаст то, что никаких предупреждений она не получала. И если слова парня правда, то она никак не может продемонстрировать ему то, что какие бы то ни было сообщения здесь способны до неё не дойти. — Да. Было такое, — пересиливая себя, она проходит вглубь кабинета к большому овальному столу. — Прошу прощения, слишком много дел. Совсем забылась. — Карэн натягивает на лицо улыбку и пытается расслабиться.       Не этого она ждала. Ей нужен был учёный. Выдающийся деятель наук, а не какой-то мальчишка. Она оскорбилась прямо сейчас от этого. Начала гадать, кто же поплатиться за то, что информация ей не была донесена. Но на лице её продолжала сохраняться лёгкая и почти не принуждённая улыбка, стоило ей подойти к Фину и протянуть руку для пожатия. Она —политик. И кто бы не вставлял ей палки в колёса, она умела выкручиваться из ситуаций и вести переговоры со всеми.              — Не думала, что и сын пойдёт по стопам отца, — продолжает лгать Карэн. Она вообще не знала, что у Поула Стивенсона может быть сын. — Он, должно быть, гордится вами.             — Ещё бы! — Стоит коснуться её руки, Фин становится уверенне понимая, что ему верят. — Отец желает, чтобы я тоже участвовал во всех его проектах и решил, что эта встреча пойдёт мне на пользу, — пытается он улыбнуться менее натянуто. А краем глаза всё наблюдает за солдатом, который слишком близко к Карэн и с лёгкостью сможет обезоружить Фина, если что-то пойдёт не так. И всё же он больше склоняется к тому, что этот парень — охранник, а не Арман.             — Вы выглядите слишком юным для того, чтобы быть тут одному, — с толикой сомнения в голосе их с Карэн обмен лестными любезностями прерывает учёный. Он рассматривает парня и, похоже, видит настолько плохо, что, даже нося на носу очки, ему приходится прищуриваться. — Неужели ваш отец действительно прислал лишь вас? У нас были запланированы серьёзные разговоры, — вновь он старается намекнуть парню на то, что выглядит он слишком уж молодо для подобных бесед.             — Простите, как вас? — Фин переводит свой взгляд на мужчину в белом халате. — Вы не представились. — Слегка хмурит он брови, стараясь смотреть мужчине в глаза. То, о чем он говорил сам, теперь опять всплывает. Его возраст. К счастью, Фин умеет пользоваться зеркалом и прекрасно знает, что, несмотря на то, что ему почти двадцать, выглядит он действительно молодо. Но, к счастью, об его собственно возрасте не говорится ни в одной из бумаг, что он бережно хранит в кармане. А значит, никто и не узнает, если он начнёт врать ещё и на этот счёт.             — Можно просто Джордж. — Вновь поправляя очки, говорит мужчина.             — Так вот. Просто Джордж, — перебивает его Фин. Ему бы в пору начать переживать. Обычно он так и делал. Но Фину отступать уже было некуда. И вспомнил он поведение того, кого так сильно порой ненавидел. Отца. Финик довольно часто становился свидетелем того, как его родной отец общается, с так сказать, не слишком желательными для него людьми. Или как ведёт себя на каких-либо мероприятиях, где нужно уметь держать лицо. Как умело папа выстраивает разговоры, давая понять собеседнику, что затронутые темы ему не по душе и всегда остаётся при своём. — Мой отец. Поул, — делает он акцент на имени, — начал заниматься наукой, когда был младше меня. И он не видит преград в том, чтобы я, как вы выразились, в столь юном возрасте тоже начал приобщаться к семейному делу. — Вдыхает он достаточно громко. Что со стороны напоминает вздох некоего раздражения. — И неужели вы думаете, что он не уверен в моих способностях и не понимал, что делает, раз решился на то, чтобы к вам я пришёл один? — Позиция обвинения. К ней родной отец Фина прибегал очень часто. Любые разговоры выстраивал так, чтобы все, даже члены его собственной семьи, начинали чувствовать вину за то, что якобы сказали что-то неуместное. И сейчас он пытался сделать тоже самое. Представил, что перед ним не те люди, от которых в буквальном смысле зависит его жизнь, если он где-то оступится. И начал играть на том, что Поул Стивенсон для них настолько уважаем, что они не посмеют оскорбить его имя своими вопросами даже без его личного присутствия.             — Довольно, Джордж! — Карэн раздраженно подняла руку, чтобы мужчина, наконец, замолчал. — Все мы знаем, что мистер Стивенсон ничего не делает просто так. Фин достаточно взрослый для того, чтобы присутствовать при, как ты выразился, серьёзных разговорах. — И план Фина работает. Последнее, что собиралась делать Карэн Арчер, так это оскорблять выбор человека, в котором так сильно нуждалась сама. И раз уж ей не удалось встретиться с ним лично, она сделает всё, чтобы его сын ушёл сегодня от сюда с самыми лучшими эмоциям и сделал всё возможное, чтобы его отец в конечном итоге поддержал её.       И Финик окончательно расслабляется. Защита Карэн даёт ему понять, что это не он у них в гостя, а все они собрались, чтобы прийти на встречу с ним. А значит, и ситуацией будет вертеть он. Парень снимает с плеча сумку, про существование которой успел позабыть. И кладёт её на стул рядом с собой. Сейчас сумка пуста, она потребуется ему позже. Главное, чтобы нашлось то, что туда можно класть. И сам садится на стул, выжидая, когда же и Карэн займёт своё место, потому что всем своим видом он даёт понять, что разговор намерен вести лично с ней.       Сказал бы ему ещё полгода назад хоть кто-то, что он будет творить сейчас. Парень бы ни за что в жизни не поверил. Он бы, скорее всего, просто стушевался и посчитал подобное сущим бредом. Но сейчас перед ним сама Карэн Арчер. Та, кто стоит во главе вообще всего. Её великий отец Эммануил Арчер возрождал их территории после войны. Он разрабатывал системы, благодаря которым сейчас они все живут. А теперь Фин сидит перед его не менее уважаемой дочерью и собирается украсть из-под носа важнейшие документы. Он вообще поражается, что это не сон. Щипает свою ладонь под столом, ещё раз в этом себя убеждая. И всё так же поглядывает за мужчиной в белой форме, который всё ещё не проронил ни слова. Он, кстати, всё так же не отходит далеко от Карэн. Ему даже не предложили присесть. Вместо этого он встаёт за её стулом на небольшом расстоянии, будто хочет и дальше продолжать оставаться незамеченным. И всё так же не размыкает рук, которые убрал за спину, стоило ему войти в двери этого кабинета.       Но как бы тихо не вёл себя этот суровый мужчина. Он единственный, кто действительно напрягает Фина своим присутствием. Парень его даже побаивается. И потому старается не смотреть в глаза.             — Отец сообщил мне, что вы намеревались ему что-то показать, — начинает Фин. Парень кладёт руки на стол, скрепляя их в замок, и смотрит на Карэн, иногда поглядывая на папку, которую она положила на стол около своих рук. — Когда же я смогу увидеть это нечто?             — Ах. Об этом. — Карэн тянется к папке, делая вид, что вовсе успела про неё позабыть. — Эксперименты ещё на стадии испытаний. Но я очень хотела, чтобы вы взглянули на то, чего мы уже успели добиться, и сказали нам своё мнение на этот счёт, — протягивает она Фину раскрытую папку с отчётами. Раз уж Поул Стивенсон лично не явился. Дальше она намерена выстраивать диалог так, словно с самого начала ждала именно Фина, и никак не упоминать в разговорах его отца.       Финик негромко сглатывает, хмуря брови, и начинает бегать глазами по цифрам и совершенно непонятным для него словам. Он и близко не понимает, о чём идёт речь в этих документах. Но продолжает рассматривать их так, словно каждая строчка его до безумия увлекает.       Цифры. Графики. Какие-то пометки в сносках. Всё это абсолютно не знакомы для него вещи. Но он аккуратно перекладывает лист за листом, улавливая среди этого месива непонятных слов номера, которые уже видел раньше.Названия сывороток и, кажется, порядковые номера тех, на ком они испытывались. Тычет пальцем наугад в шестую строку на третьем листе и протягивает его Карэн обратно.             — Вот здесь. Я так понимаю, чистота гена у испытуемого девяносто восемь, — пытается он говорить так же уверенно, как делал это минуту назад. — Почему вы решили применять к нему именно этот препарат? — Он вновь сводит брови к переносице, искоса поглядывая на Джорджа, который тоже заинтересовано опустил свой взгляд в предложенный Карэн лист. — Ведь если посмотреть сюда, — берёт он второй лист и кладёт рядом с предыдущим. — Сыворотка, что применялась к подопытному с менее чистым геном, подходит к этому испытуемому больше. Процентарность используемых компонентов ведь разная. Здесь она выше, чем там.       Финик сам не понимает, что несёт. Опирается лишь на проценты, которые хоть как-то понимает. И буквально тычет пальцем в небо, задавая, по его мнению, довольно умный вопрос.       Он не собирался разбираться в их бумажках. Всё, что от него требовалось — это украсть их. Но никак не проводить анализ всего предоставленного. А Карэн тоже хмурится, вчитываясь в то, на что Финик обратил её внимание.             — Дело в том, что мы разрабатываем препараты, которые будут совмещаться со способностями подопытных, — прочищает горло Джордж. — Если бы мы ввели J-16 испытуемому 312, то произошло бы непринятие препарата.             — Но он ведь и так умер. Непринятие произошло и с введённой ему сывороткой, — Финик усмехается довольно громко, чтобы Джордж точно опешил. — Подобное никогда не притягивает подобное, — продолжает Финик нести, по его мнению, какой-то бред. — Неужели вы ещё не пробовали взять те компоненты, к примеру, из обоих сывороток, которые точно взаимодействуют с любым из организмов. И не совместили их в одну, чтобы проверить, как они поведут себя в связке.             — Но это же…             — Что это, Джордж? — Прерывает его Карэн. — Ещё один из вариантов? Вы пробовали его? — Либо Фин хорошо играет, либо эта женщина так же далека от всего, что происходит в её лабораториях, раз продолжает поддерживать бред, который несёт Фин.             — Нет. — Тише отзывается Джордж. — Компоненты, которые в основном усваиваются просто набор витамином. Сбой всегда происходит с ключевым звеном, — пытается он оправдаться.       Фин прикусывает губу. Витамины. Мог бы и сам догадаться. Но раз он уже пошёл на это всё, то нужно продолжать рыть себе могилу усерднее.             — Так я об этом и говорю! — Финик раздраженно опять забирает себе бумаги. — Чем организм сильнее, тем витаминов должно быть больше, чтобы они помогали прижиться сыворотке. У вас слишком большая процентовка ненужных связок. Сыворотка начинает действовать, а после идёт отторжение из-за того, что сил собственного организма мало, чтобы её принять. Ему нужна помощь в виде тех самых витаминов, — откидывается он на спинку стула, делая вид, что это такие элементарные вещи, до которых Джордж должен был дойти сам.             — Мы как-то не думали.             — Вот именно! — Не обращая внимание на лепетание учёного, Фин всё листает бумажки. — Вы делаете упор только на конечный результат всей вашей задумки. А если подумаете лучше, то увидите, что испытуемый 241 прожил под сывороткой три дня. Что в конечном итоге его убило? Не нужно отвечать на мой вопрос, я и так всё вижу. Добавили бы вы больше витаминов, он бы и дольше прожил. Вовремя не помогли организму, — захлопывает Фин папку с листами и впечатывается свой хмурый взгляд в Карэн. — Нужно больше думать.       В груди Фина сердце уже раза три остановиться успело. Нога под стулом нервно подрагивает каждый раз, когда он хотя бы немного повышает голос. Какой-то неистовый позор происходит прямо сейчас. Но Джоржа сдерживает то, что Карэн продолжает стелиться перед Фином и так внимательно слушает всю его ересь. И если бы она больше внимания уделила не обхаживанию гостя, а своему учёному, то тоже наверняка бы смогла задуматься о том, что это всё какой-то цирк. И что парень, который сидит перед ней, откровенно вешает ей лапшу на уши.             — Ладно, — вздыхает Фин, потирая переносицу. — Отец говорил мне, что я бываю заносчив. Прошу прощения, — теперь он пытается вызвать к себе сочувствие. Потому что в обвинение слишком долго играть тоже нельзя. — Это всё цифры и мои догадки. Не будем сейчас заострять на них внимания. Просто покажите мне то, что вы делали до этого, и я уж решу, что передать отцу.             — Конечно, — с лёгкой улыбкой отзывается Карэн и встаёт со своего места. Кажется, она сама успела напрячься от того несколько резкими стали высказывания парня. И Фину даже показалось, что она облегчённо выдохнула, когда он сам предложил не заострять на этом внимания и перевёл тему. — Для этого нам нужно пройти в лабораторию, — лёгким и непринуждённым жестом руки она указывает на дверь.             — Вы уже всё подготовили? — Фин поднимается следом и берёт со стола папку, которую Карэн не решилась забрать у него сама. Пока он вместе с ними, будет логичным, что она будет храниться в его руках. Ведь парню нужно опираться на отчёты и дальше, чтобы быть в курсе того, что он увидит в последующем. — Кто будет испытуемым? Он? — Финик кивает в сторону солдата, который с места ни разу не сдвинулся. Ему очень важно узнать, какая роль отведена этому мужчине и почему же он всё ещё ни слова так и не произнёс. И поэтому сам привлекает к нему всеобщее внимание.             — О нет. — Смеётся Карэн. — Это Тор. Начальник моей личной охраны. Он и его люди здесь обеспечивает нашу с вами безопасность.       И сердце Фина ухает в пятки. Он и не подозревал, что встретиться со страшим братом Локи раньше, чем он сам. Да он и не признал в нём его родственника. Ведь представлял себе его совершенно иначе. Больше похожим на Локи. А общего в них оказалось лишь суровый холодный взгляд. У этого были светлые, больше даже пшеничного оттенка волосы. Широкие прямые плечи. Мускулистые руки, вид которых даже не портила надетая на нём куртка. А Локи Фин встретил не в самый лучший период его жизни. Буквально при смерти. И тотпо сравнению с Тором сейчас был слишком худым. И если Фин сейчас правильно вспоминал Локи, то брат его был ещё и на целую голову выше. А фраза от друга о том, что при встрече от Тора нужно бежать, вселяла ужас. Финик не знал его лично. Понятия не имел, что он умеет. Но слов Локи тогда ему хватило, чтобы понять, что Тора нужно остерегаться. И теперь уже он не так сильно       Что теперь делать? Бежать, как и советовал Локи? Но Тор пока ничего так и не произнёс, тихо стоя в стороне. Может, если не показывать своего резко подступившего страха и не пялиться на него так открыто, то всё и дальше пойдёт хорошо? Ведь Тор его точно не знает. Даже если и помнит о существовании своего младшего брата, вряд ли когда-то свяжет во едино то, что с Фин с ним знаком.             — Разве в месте, подобном этому, нужна личная охрана? — Пытаясь не трястись от резкого нахлынувшего волнения, интересуется Фин, дабы молчание не затягивалось.       В ответ на свой вопрос парень слышит самодовольный смешок и замечает, как на суровом лице Тора появилась довольная усмешка. Он выглядит так, словно ничуть не сомневается в надобности занимаемого им поста. А вопрос, что задал парень, лишь рассмешил его, ни чуть не оскорбив. Фин та уже успел подумать, что Тор вообще улыбаться не умеет. Но, похоже, всё это время ему просто не давали для этого повода.             — Советую так же яростно верить в то, что вам никогда и не понадобится моя охрана, — сообщает Тор, с презрением вздергивая подбородок, и расправляет, кажется, затёкшие от стояния в одной позе плечи.       Его ответ слишком завуалирован, и Фин с непониманием хмурится, посмотрев на Карэн. В её глазах он пытается уловить более внятный ответ. Ведь правда думает о том, что личная охрана в этих стенах — уже перебор. От кого она защищается? Тут все вокруг как раз и существуют для того, чтобы буквально защищать её одну. Ведь здесь просто нет человека важнее, чем её персона.             — Не обращайте на него внимание, — С неким раздражением цедит Карэн Арчер, кидая недовольный взгляд на Тора. А мужчина, в свою очередь, вновь становится серьёзным, как по щелчку пальцев, и тупит взгляд в стену, опять становясь лишь тень за её спиной. — В наше неспокойное время я просто предпочитаю не пренебрегать лишней охраной. Но вы, безусловно, правы в том, что это место одно из самых защищённых в городе, и вам тут уж точно ничего не угрожает.             — Ни одно из ваших решений не бывает лишним. — С мягкой улыбкой лукавит Фин. А лыбится он на самом деле от того, что Карэн и понятия не имеет о том, что в её супер охраняемом месте уже оказался он. И в скоре будет не только Фин. А может есть и уже.             — Ваша правда, — словно масло на сковороде тает Карэн от слов парня. — Я думаю, мы можем уже идти, — вновь указывает женщина на дверь, что оказалось в другом конце кабинета и которую Фин сразу и не заметил.             — После вас. — Учтиво уступает парень место даме.             — Джордж вас проводит. А мне нужно задержаться на пару минут, — продолжая улыбаться, сообщает Карэн и поворачивается к Тору.       И Фин рад этому больше, чем всему остальному. Потому что от слишком натянутой улыбки у него уже начало сложить скулы. И не говоря больше ни слова, он лишь кивает, соглашаясь с предложенным ему раскладом, и на пятках разворачиваясь, следует за Джорджем к двери. В поселений момент Фин оборачивается, чтобы мельком взглянуть на Карэн и видит, как и на её лице резко пропадает улыбка. Женщина что-то говорит Тору и после с кротким кивком он достаёт рацию, что прикреплена у него на поясе. А потом слушает что-то ещё и покидает кабинет через дверь, в которую они все втроём вошли.       За спиной Финика захлопывается дверь, и он даже умудряется довольно выдохнуть. Выдохнуть потому что Карэн отослала своего солдафона куда-то раньше, чем Фин начал задумываться, как бы от него избавиться. Наличие Тора не входило в его часть плана. А справиться с ним он вообще не представлял себе как. И потому был рад её злости в его адрес.И его, кажется, неуместному ответу на заданный Фином вопрос.             — Вы, кажется, недавно познакомились с нашими исследованиями? — Стоит им остаться вдвоём, как у Джорджа прорезается голосок.             — Буквально вчера, — не утаивая правды, произносит Фин. Хотя на самом деле познакомился со всем только что за столом. — Отец был слишком занят, чтобы вникнуть во всё и просветил меня лишь вкратце.       Своим кивком и томным выдохом Джордж заменяет ответ «оно и видно». Но после вновь начинает говорить:             — Всё не могу выбросить вашу идею из головы. По поводу увеличения количества витаминов, — задумчиво произносит он, замедляя шаг. Фину вдруг кажется, что с ним хотят побеседовать чуть дольше, нежели просто отвести в лабораторию. — Это выглядит на первый взгляд логичным. Интересно, что бы ваш отец сказал на этот счёт.             — Отец бы поддержал меня, — твёрдо отвечает Фин, подстраиваясь под шаг учёного. — Вы знакомы с ним? Если да, то наверняка вам известно о его характере. Он бы поддержал, потому что это всего лишь эксперименты. А в них как раз и принято что-то пробовать. — Фин сам понятия не имеет, какой у Поула Стивенсона характер, и опять лупит наугад. Просто надеясь на то, что и Джордж никогда с ним не встречался. — Совмещать на первый взгляд несовместимые вещи и смотреть, что же будет в итоге. Так и находят что-то новое и добиваются желаемых результатов.             — А как же испытуемые? — Удивлённый таким ответом, поднимает светлые редкие брови Джордж.             — А что они? — Наигрывая такое же удивление в ответ, интересуется Фин. Он считает этот вопрос странным. Хотя бы потому, что они сами мучают людей и, кажется, не очень та сильно заботятся о их жизнях, судя по количеству смертей в прочитанных Фином отчётах.             — Ну как же, — сглатывает Джордж. Он словно пытается прощупать почву. Понять, насколько далёк Фин в своих размышлениях. И все эти вопросы задаёт ему не просто так. — Они ведь гибнут. И за частую в страшных муках. Вы говорите, что результат достигается методом проб и ошибок. Но разве столько ошибок можно допускать, когда речь заходит о живых людях?       Фину становится смешно от абсурдности заданного ему вопроса. Ему ли рассказывать Финику о смертях и ошибках. Но Фин уже принял роль подобных Джорджу людей. Если бы они были так благочестивы, как сейчас пытается продемонстрировать это Джордж, то вряд ли бы вообще стали проводить подобные эксперименты на людях.             — Какой-то вы странный моралист. Говорите о жизнях людей, а сами ведёте меня смотреть опыты на этих самых людях, — фыркает Финик. — Будьте проще. Это наука. В ней не бывает без жертв. Так было всегда, — убирает он руки за спину. — А люди? — Задаёт Фин риторический вопрос. — Ничего, родятся новые. Заставите этих плодиться и с численностью населения справитесь. — Как же ему самому сейчас не приятно произносить всё это вслух. На самом деле Фин так не думает. Он вообще считает все их опыты аморальными. Не понимает, как можно отбирать жизни у людей ради чужих амбиций. Но в его словах есть прискорбная доля правды, с которой Фин спорить не в силах. В науке действительно редко обходится без жертв. Не было бы людей, которые стреляли в себя ради проверки оружия, не нашлись бы и те методы, которыми потом можно лечить от пулевых ранений. Если бы испытатели не перебарывали себя и не испытывали модели самолётов, то люди бы никогда не покорили небо. Везде есть своего рода подопытные. И всегда будут те, кто будет искать что-то новые ставя те самые опыты.             — А вы хладнокровнее, чем показались мне в начале. — Кивает Джордж, поджимая губы.             — Всё благодаря отцу. — И, говоря это, парень имеет в веду своего настоящего отца. Он та ещё змея без чувств и эмоций.

***

      Лея и Виктор отправляются к дому семьи Ареса. Парень оставил им координаты, заранее предупредив, что там их будут ждать. И если бы Виктор не доверял парню, то вряд ли бы направился сейчас в место, которое, вероятнее всего, может оказаться западнёй. Ну не верит он в то, что на их стороне может быть Джозеф Морган. Да и с чего вдруг ему вообще помогать им всем? Арес огорошил Виктора тем, что достал автомобили. И ещё больше ввел в тупик, назвав имя того, кто им их предоставит. Но, несмотря на все свои подозрения, Виктор всё же согласился с тем, что автомобили им пригодятся. Хотя его и не покидает мысль о том, что прямо сейчас за большими дубовыми дверьми их может поджидать толпа солдат. Ведь как бы он не доверял Аресу, какому-то Джозефу Моргану Виктор вовсе не доверяет.             — У тебя нет странного предчувствия? — Интересуется Лея, останавливаясь у забора. Девушка для удобства заплела свои длинные волосы в две тугие косы и оделась так, как раньше одевалась крайне редко. Она была в штанах вместо привычной длинной юбки, а сверху на ней был серый крупной вязки свитер, который девушка позаимствовала в гардеробе мужа. Она предпочла обойтись без куртки, несмотря на холодную декабрьскую погоду. Потому что знала, что впереди её, возможно, ждёт долгая и упорна беготня. А куртка в этом деле ей ой как мешает. С ней пошёл Виктор, потому что Арнод предпочёл идти с Роуманом. Им вдвоём нужно было встретиться с людьми, которых должен был предоставить Роуман. А на такие встречи Виктор никогда не ходит. Но такой расклад ни девушку, ни её мужа ни капли не огорчал. Потому что Арнод Виктору доверял порой чуть больше, чем самому себе. И прекрасно знал, что с его братом жена в полной безопасности.             — Будто за дверьми нас уже ожидают. И отнюдь не Джозеф Морган? — Усмехается Виктор. Ему нравится, что их мысли сошлись сейчас. Значит, он ещё не до конца стал параноиком.             — Оно самое. — Кивает Лея с улыбкой.       Они с Виктором слишком долго живут под угрозой смерти. И потому подобные доводы воспринимают с улыбкой. Куда-то бежать и пытаться выжить уже давно у них в порядке вещей. И пусть с рождением дочери Лея и отошла в подобных вещах на задний план, сейчас она не прочь вспомнить своё лихое прошлое.             — С чего друг Арес вообще пошёл к нему за помощью? — Продолжает интересоваться Лея, толкая высокие кованные ворота, которые оказались открыты.             — Кто ж знает, — пожимая плечами осматривается Виктор. Ему нужно найти пути к отступлению, чтобы быть готовым бежать. Хотя больше даже не для того, чтобы бежать самому, а чтобы увести отсюда Лею. Она жена его брата, а значит, самая важная женщина в его окружении. — Не ко мне нужно идти с вопросами о том, что творится в голове Ареса. Потому что мне порой кажется, что он и сам не в курсе.       Так уж он воспитан. Не привыкший к тому, что женщины отнюдь не слабый пол. Видел сотни раз, как приоритетом в спасениях у отца за частую становились именно женщины. И именно он так же воспитал Виктора и Арнода. Ведь не было бы женщин, не было бы и их всех. Он прививал им это сильное чувство ответственности за этих прекрасных созданий. И потому от части сам никогда не планировал жениться. Из-за страха, что сил его не хватит на защиту той самой. Что он станет уязвимее, если у него появится кто-то, кого нужно оберегать. Не желал, чтобы у него было слабое место. Ведь будь у Виктора жена, именно она бы таким местом и являлась. А потерь Виктор не выносит. И потому так бережно относится к Лее. Его брат, в отличие от него, решился на этот шаг. И раз уж у Виктора нет своей жены, он поможет брату разделить бремя ответственности за Лею. Показывает ему, что у его двух прекрасных женщин в виде жены и дочери есть ещё и Виктор, который в любой момент бросится на их защиту вместе с Арнодом.             — Ну ладно, — поднимаясь по вымощенным мрамором ступеням, вздыхает Лея. — Будь что будет?             — Будь что будет. — Кивая, Виктор стучит в одну из массивных дубовых дверей.       Странный девиз. Немного даже безрассудный. Но вся их жизнь наполнена безрассудством. И потому он имеет полное право на своё существование.       Ответ на стук они получают сразу. Дверь со скрипом осторожно приоткрывается, и в маленькой щели показывается лицо седовласого мужчины в очках с тонкой оправой. Он испуганно рассматривает лица посетивших его гостей и почти шепотом спрашивает:             — Виктор?             — Он самый. — Холодно отзывается мужчина.             — Проходите, — быстро дёргая дверь на себя, шепчет мужчина. А после того, как эти двоя входят, в страхе озирается по сторонам, чтобы убедиться, что улица пуста.       Лея суёт руки в карманы штанов и, не скрывая восхищения, осматривает холл с огромными потолками. Снаружи дом выглядел не так богато. Серый. Как и все дома в округе этого частного сектора. Но вот внутри хозяева, кажется, решили отыграться по полной. Такого ей видеть её не доводилось. Полотна на стенах выше человеческого роста. Литые блестящие полы. Кованные перила с позолотой. Инкрустированные люстры. Казалось, что если одна из них вдруг упадёт в этом длинном холе, то своим весом просто убьёт человека. Всё это, с одной стороны, казалось ей чересчур. Но с другой — дом Лее кажется дворцом из сказок, которые она так часто читает дочери перед сном. И девушку ужасают масштабы. Да, в одном этом доме поместились бы все люди из их поселения. А это её взор охватывает только первый этаж. Девушка понимает, что недвижимость — хорошее вложение денег. Но искренне недоумевает, для чего нужно было строить такой громадный дом. Или же это просто у неё запросы в жизни не так велики.             — Прошу сюда, — всё так же продолжая разговаривать шепотом, Джозеф Морган проводит гостей в первую попавшуюся дверь. Он так нервничает, что сегодня отослал всю прислугу. Никто не должен знать о том, что он делает. И кажется, сейчас впервые за долгие годы он сам открывал себе двери.             — Что на втором этаже? — Виктор идёт медленно, всем своим видом показывая, что мужчине он не доверяет. И вопрос это совершенно не считает бестактным.             — Спальни, — отзывается Морган старший пропуская Виктора в кабинет, вперёд себя.             — Кто-то ещё есть сейчас дома? — Лея не уверена, что получит на этот вопрос правдивый ответ, но всё же пытает удачу, задавая его.             — Только моя жена. — Нервно сглатывая, сообщает Джозеф. Мужчина явно нервничает. Нет. Более того, он выглядит напуганным. Явно никогда в жизни не мечтал встретиться с Виктором. Прямо сейчас, в стенах родного дома он предаёт Родину. И это осознание страшит его куда сильнее, чем Виктор, персона которого окутана холодящими кровь слухами.             — Могу я в этом убедиться? — Продолжает Лея прощупывать почву и наблюдать за эмоциями мужчины.             — Как вам будет угодно. — С выдохом, наполненным отчаяния, заявляет Джозеф.       И, получая одобрительный кивок от Виктора, девушка покидает кабинет, оставляя мужчин вдвоём.             — Если с ней там что-то произойдёт…             — Мне нет от этого резона, — перебивает угрозу Виктора Джозеф. — Обещанные вам машины ждут вас на заднем дворе, — он предельно краток, не желая разводить ненужные разговоры. Ведь его единственное желание сейчас, чтобы эти люди поскорее убрались из его дома.             — Почему помогаете нам? — Задаёт следующий и самый главный, по мнению Виктора, вопрос. Он проводит пальцем по краю широкого стола из тёмного дерева. Видит как мнётся мужчина, стараясь спрятаться от Виктора в самый дальний угол кабинета.             — Помогаю?! — Почти вскрикивает Джозеф. — Не льстите себе. Это вынужденное, — фыркает он, понимая, что начинает терять самообладание. И сейчас он не скажет про сына. Не выдаст этому человеку свой самый страшный секрет. Джозеф хочет забыть всё это, как страшный сон. Дать Аресу всё, что тот запросил. и навсегда откреститься от этого. Не важно, что они будут делать с этими машинами. У него на заводах таких сотни. От двух не обеднеет. Он ведь становится предателем лишь от того, что уже пустил Виктора в свой дом. Хотя мог сдать их. Вместе с Аресом. Но, опять же при этом неизбежно утыкается в то, что самая большая в его жизни ложь раскроется. Высшее общество, увы, такое. Прогнившее насквозь. И от него там, после подобной правды точно отвернутся. Ну не мог он просчитать этого. Не задумался о том, что родной сын аукнется ему в таком ключе. Что знать он будет не о его достижениях на службе, а о том, что сын стал мятежником. И это ещё хуже, чем правда о том, что Остин жив. Он теперь предатель. А это клеймо так просто не отмывается.       Лея бредёт по второму этажу, попутно заглядывая во все комнаты. Дом, на первый взгляд кажется ей зловеще пустым. Холодным. Без души. Но, к её счастью, в этом особняке, кажется, действительно нет притаившихся солдат. Эхом в пустых стенах отзывается каждый её шаг по полированному полу, когда она покидает очередную пустующую комнату и направляется к следующей. Дверь которой находится совсем рядом. Но тут, почти касаясь дверной ручки, девушка слышит негромкие всхлипы за ней.Первые звуки жизни за те мгновения, что она провела на втором этаже. Но они ещё смущают. Разве есть над чем проливать слёзы, живя так. И сперва, помедлив мгновение, раздумывая, не потревожит ли она кого-то, Лея всё же входит в комнату. Будь Виктор на её месте, его бы меньше заботили приличия, когда на другой чаше весов его собственная жизнь       На полу, среди кучи разбросанных детских вещей расположилась женщина с копной коротко подстриженных кудрявых волос. Она рыдает, сидя спиной к двери, и поэтому не сразу замечает, что теперь не одна.             — Прошу прощения. — Тихо подходит к ней Лея, стараясь не так сильно напугать.       Но как бы сильно девушка не старалась, женщина всё равно громко вскрикивает, когда рука Леи легонько касается её плеча. Лея хмурится, понимая, что женщину она эту никогда в жизни не видела, но почему-то черты лица ей кажутся чересчур знакомыми. Темнокожая женщина утирает слёзы тыльной стороной руки и тихо шепчет, подбирая под себя ноги:             — Вы пришли с Виктором?             — Да, — кивает Лея, всё так же находясь в замешательстве. — В доме есть кто-то ещё? — Озирается она по сторонам и подходит к окну, чтобы осторожно выглянуть на улицу и убедиться, что и двор так же пуст.             — Нет. Нет, — тихо шепчет женщина, вздрагивая от всхлипов. — Не переживайте, — сглатывает она. — Только я и мой муж. — Лилиана Морган предпринимает попытку встать на ноги, упираясь для этого рукой в спинку стоящей рядом одноместной кровати.             — Почему вы плачете? — Скрещивает Лея руки на груди. Девушке кажется это странным. Она вспоминает, как выглядел Джозеф. Он тоже казался ей слишком взвинченным. Но его поведение в своей голове она хоть как-то могла объяснить. Чего не скажешь сейчас о поведение его жены.             — Я боюсь, — всё так же шепчет Лилиана, подбегая к двери и осторожно выглядывая за неё. Для той, кто с трудом минуту назад поднимался на ноги, бегает она сейчас чересчур резво. — За сына боюсь, — продолжает она, запирая дверь изнутри. Этот её жест приходится Лее не по душе. Но она не возражает, пока обходит комнату и ненароком заглядывает в шкафы и под кровать. — Мой муж. Он желает сдать Виктора. И я боюсь, что они узнают, что мой мальчик тоже с вами, — заводится новой истерикой женщина, прикрывая дрожащей рукой не менее дрожащие губы. Похоже Джозеф Морган, как бы не боялся раскрытия правды, всё равно искал ходы чтобы отдать Виктора властям. Он был обязан это сделать, потому что не хотел порочить своё имя. Не хотел, чтобы правда о том, что они встречались, вскрылась не из его уст. И для этого он собирался сказать, что к нему приходил лишь Виктор, и в страхе надеяться на то, что Ареса никто и никогда в жизни не сможет связать с Остином Морганом. Ведь Остин мёртв, а кто такой Арес, Джозефу не известно. Он поделился этим с женой накануне бессонной ночью. Совершенно не рассчитывал на то, что она пойдёт к Лее за спасением.             — Кто ваш сын? — Наблюдая за метаниями женщины по комнате, всё так же хмурится Лея. Женщина и вправду выглядит слишком напуганной для той, кто никак не учавствовать в их затее.             — Остин, — всхлипывает она. Но тут же осекается, вспоминая, что сына её теперь зовут совсем иначе. С минуту, не моргая, она смотрит на Лею, словно что-то вспоминает. Мурашки по спине Леи пробегают в этот момент. Женщина кажется ей очень чудной. И её поведение никак не вселяет спокойствия. — Нет. Подождите. Арес. Да. Его зовут Арес, — кивает она, словно в бреду, и продолжает, бесцельно расхаживая по комнате, совершенно не обращая внимание на разбросанные по полу вещи, на которые наступает.       Лилиана понимала, что сходит с ума. Не могла справиться с ночными истериками, когда узнала, что её маленький Остин приходил к ним в дом. Корила себя за то, что не решилась на то, чтобы спуститься и встретиться с ним лицом к лицу. И как бы она не любила своего мужа, отнюдь материнское сердце любит в разы сильнее. Ведь стоило ей узнать о планах мужа. О том, зачем же к ним приходил Арес, она поняла, что просто обязана спасти своего ребёнка. Попытаться исправить ошибки, которые сама позволила допустить.       И теперь Лея понимает, кого же она видит в чертах женского лица. Всё встаёт на свои места после её слов. Причина, по которой Арес ходил к Джозефу. То, почему он согласился помогать. Это всё действительно одна большая засада. Но правда не такая, как она на то рассчитывала. Более хитрая. И та, о которой они с Виктором и не должны были узнать, если бы Лея не поднялась на второй этаж.             — Как только вы заберёте машины, — продолжает расхаживать по комнате женщина, нервно теребя на пальце обручальное кольцо так сильно, что кожа под ним начала краснеть. — Джозеф сообщит об этом, — подбегает Лилиана к девушке и хватает её за плечи. — Не берите их. Уходите, прошу вас. И защитите моего сына, — молит она Лею, судорожно встряхивая её худое тело.             — Успокойтесь, — сглатывает Лея, пытаясь быстро придумать в голове новый план. Уйти без машин они не могут. Они действительно им нужны. — С Аресом всё хорошо, — пытается она утешить женщину кладя свои руки на её мокрые и липкие от слёз щеки. — Он в порядке.       Кто, как не Лея сейчас может понять все переживания этой женщины. Она тоже мать. Вела бы себя точно так же, если бы Норе угрожала опасность. И без раздумий убила бы Арнода, если бы такая опасность вдруг начала исходить от него.             — Он уже такой взрослый, — продолжает бредить Лилиана, резко начиная улыбаться. — Такой хороший, — делится она с Леей своими чувствами, которые под силу понять только матери. — Я, как увидела его, сутками не могла выйти из его комнаты, — оглядывается Лилиана по сторонам, давая своими действиями понять, кому принадлежит эта спальня. — А он! — Вдруг вновь она принимается рыдать. — Он хочет, чтобы моего Остина действительно не стало! — Не может она принять факта, что имя, которое она с такой любовь дала своему мальчику, больше ему не принадлежит. Но она принимает его любого. И Аресом, и Остином. Кем угодно, только бы он остался жив.       и Лея понимает, что спасать тут нужно вовсе не Ареса. Помощь сейчас нужна его матери. Которая, кажется, вот-вот будет готова сброситься с окна, только бы не думать о то, что может произойти с её сыном. Её резкие перепады настроения не говорят ни о чём хорошем, и Лея начинает предпринимать попытки.             — Как тебя зовут? — Спуская руки к её плечам, Лея аккуратно встряхивает женщину, дабы привлечь её рассеянное внимание.             — Лилиана. — Сглатывает она ком в горле и смотрит Лее в глаза. Её собственные глаза покраснели от слёз. И если Лилиана продолжит в том же духе, то очень скоро они начнут у неё ещё и болеть. Но за слёзной пеленой Лея видит, что глаза женщины точно такие же. Тёмные. Цвета женского кофе. И удивляется, как сама раньше не догадалась, что Арес так сильно похож на свою мать.             — Послушай меня, Лилиана, — пытаясь натянуть улыбку, начинает девушка. — Я Лея. Очень приятно. — Осторожно Лея поглаживает её дрожащие плечи. — Ты хочешь уйти с нами прямо сейчас? — Глупо. Совершенно не резонно. Но ничего другого Лея поделать просто не может. Она не может оставить её здесь в таком состоянии. Понимает, что, скорее всего, женщина станет им обузой. Но разве ни для этого они все существуют? Не для того, чтобы спасать людей, которые сами не в силах себе помочь? Лилиана нуждается в помощи больше, чем требуют её для своего сына. Более того, Лея видит, что с сыном своим она очень плохо знакома, раз не знает, что он и сам в силах защитить кого угодно, и себя в том числе.             — Куда? — Хмурит Лилиана свои тёмные широкие брови.             — К Аресу. Я заберу тебя с собой, и ты сама увидишь, что с ним всё хорошо, — сглатывает Лея, совершенно не зная, как отреагирует Виктор на её наспех принятое решение.             — Да! — Не раздумывая ни секунды, вскрикивает женщина. — Да. Забери меня с собой, — судорожно кивает она головой.       Лилиана, не раздумывая, согласилась пойти с совершенно не знакомой ей девушкой. Оставить мужа и всё, что ей было близко. Ведь где-то там была возможность найти кое-что большее. Хотя бы взглянуть на любимого сына. Возможность коснуться его. И Лилиана готова принять от него в ответ всё, что угодно. Крики. Оскорбления. Пусть, если захочет, поднимет на неё руку. Но Лилиана просто не позволит себе упустить, возможно, единственную и последнюю возможность увидеть своего ребёнка. Она слишком долго потакала мужу. Слишком долго молчала. И сейчас это вылилось в то, что она не видит для себя выхода лучше, чем просто сбежать. Неизвестно куда. Неизвестно зачем. Это всё для неё не важно, если там будет её единенный сын.             — Тут есть другой выход? — Шепчет Лея, принимая её согласие идти с ними.             — Да, — так же шепчет женщина ей в ответ.— На первом этаже. Выход на задний двор.       Лея кивает. Из окна на втором этаже она увидела, что на заднем дворе стоят, по видимому, два небольших джипа, что предназначены для них. И, не раздумывая, отдаёт связку своих ключей в дрожащие руки Лилианы. Ещё один опрометчивый поступок. Но разве Лея может иначе? Видя все эти метания. Её красные от слёз глаза. Девушка и помыслить не может, что всё это в одночасье может стать их с Виктором погибелью. Не кажется ей, что такое состояние человек может играть лишь ради того, чтобы поймать их. Лилиане действительно плохо. Ей безумно страшно. И отнюдь не за саму себя. И Лея не может оставить её здесь. Просто бросить и позволить убиваться дальше. Ей её искренне жаль. И если она может сделать хоть что, то просто обязана сделать это. А с Виктором Лея разберётся потом. Просто заставит его принять своё решение, как бы долго он не ругался.             — Иди к машине и спрячься там. — Продолжая тепло улыбаться Лея поглаживает Лилиану по плечу. — Я скоро к тебе приду.       Лилиана сжимает в ладони ключи и кивает. В её глазах по прежнему блестят слёзы, что так и не успели скатиться по щекам. Но так же в них блеснула искра. Маленькая надежда на то, что всё будет хорошо. Хоть она и не представляет, что ждёт её дальше, Лилиана отходит от Леи и подходит к двери, которую сама же и заперла. Почти беззвучно отворяет её и с опаской выскальзывает в коридор, в надежде на то, что муж её не увидит. Она никогда не помышляла сбежать от него. Жили они вдвоём замечательно. И любовь с годами к нему не прошла. Она лишь усилилась. И эту спокойную, размеренную жизнь омрачало то, что сына её больше нет рядом. Горечь от того, что она сама была не в силах удержать его дома. Даже не попыталась ничего для этого сделать. В этом Лилиана винит только себя одну. Таит в груди обиду на мужа за то, что он так холодно себя повёл в день, когда Остина забирали. Но больше ненавидит себя. Именно она была ему матерью. Считает, что она и обязана была, несмотря не на что, защищать его. И пусть исправлять уже что-то было поздно. Лилиана всё равно рассчитывала хотя бы на разговор. На единственную попытку поговорить с ребёнком, который за столько лет стал ей просто чужим.       Женщина тихо ступает по ступеням, всё время озираясь по сторонам. Сердце в её груди замирает от каждого нового шага. Никогда ей ещё не приходилось красться по своему собственному дому. Но сейчас это было необходимо. Если Джозеф узнает, что жена решила его оставить, то точно придёт ещё в большую ярость, чем та, в которой он прибывает уже. И это может выйти боком не только ей, но и Лее, которая согласилась ей помочь, будучи знакомыми всего несколько минут.       Девушки разминаются на первом этаже. Лилиана жестом указывает Лее на дверь, показывая, в какую из них она выйдет прямо сейчас. И девушка кивает ей в ответ, оставляя её одну и направляясь к кабинету, в котором всё ещё должен быть Виктор.       У Леи у самой сердце в груди стучит быстрее обычного. Ей ещё предстоит как-то сообщить Виктору о том, что помимо машин из этого дома они ещё и мать Ареса с собой забирают. И даже не знает, как об это говорить. Скорее всего, огорошит по факту. Потому что даже намёками сообщать об этом в кабинете мужа Лилианы Лея не намерена.             — Что же смогло вас так задержать на верху? — Сходу интересуется Джозеф, стоило Лее войти в его кабинет. Он выглядит менее растерянным и более напряженным, чем когда девушка оставляла их вдвоём. И она лишь косится на Виктора, чтобы убедиться, что всё в порядке.             — Заплутала в коридорах, — не думая, произносит Лея, лениво пожимая плечами. — Не каждый день доводится бывать в таких больших домах.             — Ну что ж, — прочищает горло хозяин дома, — если все в сборе и больше вам от меня ничего не нужно, — смотрит он на Виктора, словно пытается запомнить каждую черту его лица, — прошу покинуть мой дом.       Виктор ничего ему не отвечает. По одному его виду и так можно понять, что он сам не прочь это сделать как можно скорее. И без лишних любезностей, к которым Виктор и не планировал прибегать он кивает Лее, чтобы она шла за ним. Джозеф выходит следом. Какой бы страх не жил сейчас в его груди. В этом доме он всё так же остаётся хозяином. И не может позволить, чтобы гости вышли за его пределы без него. Он смотрит на обоих, а призрение так и сочится из его глаз. Вот что значит человек, преданный своей власти. Так же, как и у других. Без Карэн Арчер у Джозефа Моргана не было бы ничегоиз того, что он имеет. Финансирование, самые дорогие контракты. Всё это есть у него, потому что она так решила. Ей удобно вести дела с Джозефом Морганом и снабжать свою армию его техникой. Так же, как и его техника подпольныйбизнес под его руководством тоже приносит не маленькие суммы в казну. А вот уже на них Карэн обеспечивает все свои проэкты. Эти двое крепко связаны.             — Всё хорошо? — Виктор кладёт руку Лее на голову и притягивает девушку ближе к себе, делая вид, что целует её в висок. Так он делает всегда, когда хочет не привлекать лишнего внимания и удостовериться, что ей нечего ему сообщить. Никто не знает, в каких они отношениях на самом деле, и потому довольно часто по молодости они отыгрывали подобные, на первый взгляд, незначительные жесты, направленные друг к другу. За которыми скрывались более значительные разговоры, не предназначенные для чужих ушей.             — На сколько это возможно. — Шепчет в ответ Лея, погладив мужчину по спине.       Девушка нервно покусывает губу, стоит им втроём подойти к двери, через которою недавно ускользнула Лилиана. И старается оставаться такой же невозмутимой, какой и была всё время, пока находилась в доме. Надеясь лишь на то, что Джозеф не решится провожать их прямо до автомобилей, и что его жена достаточно хорошо спряталась для того, чтобы он её не заметил.             — Всего доброго, — произносит Виктор, останавливаясь на пороге. Если изначально он и собирался поблагодарить мужчину за оказанное им содействие, то после того, как Джозеф отреагировал на вопрос о помощи, напрочь откинул эту затею из головы.             — И вам не хворать, — почти выплёвывает из себя эти слова Джозеф, оставаясь стоять на пороге своего дома. Он скрещивает руки на груди, наблюдая за тем, как Виктор и Лея уходят дальше по тропинке к самому краю двора, где припаркованы два военных джипа.       Лея пытается приглядеться, в какой из машин сидит Лилиана, чтобы сесть точно к ней. А не устроить Виктору сюрприз нежданным попутчиком в его машине.             — Надеюсь, ты не разучился водить? — Предпринимает она попытку заговорить, начиная издалека. — А то ехать придётся очень быстро.             — А что такое? — Роясь в кармане, Виктор достаёт оттуда ключи, которые получил от Ареса.             — У нас груз. — Кивает Лея на машину, заметив там Лилиану на заднем сидении.             — Что происходит, Лея? — Виктор пытается возмущаться не так громко, как мог бы в этот момент, если бы Джозеф всё ещё не стоял на крыльце. — Ты что творишь? — Шипит он, проживая девушку недовольным взглядом.             — Я скажу лишь то, что наше предчувствие нас не подвело. А она предупредила, — открывая дверь своей машины, произносит Лея, поднимаясь на порожек высокого автомобиля. Девушка кладёт обе руки на крышу джипа и смотрит на Виктора что стоит у другой машины так и не решившись вставить ключи в дверной замок. — Это мать Ареса, — добавляет она и с этими словами скрывается в салоне машины.             — Да чтоб меня. — Зло шепчет Виктор, закатывая глаза. И тут же отвечает на все вопросы в своей голове, которые до этого момента могли хоть как-то мучать его.       Он рывком открывает водительскую дверь и запрыгивает на сидение, кладя руки на руль. В последний раз, если Виктор не ошибается, он водил автомобиль, когда ему было лет двадцать. И сейчас ему нужно немного времени, чтобы побегать глазами по панели и вспомнить всё то, что он когда-то умел. Но теперь сосредоточиться у него не выходит. Он нервно вставляет ключ зажигания и делает один оборот, слушая, как машина громким рыком отзывается. Даже не находясь рядом. Арес опять успел начудить, не предупредив его об этом. И мужчине кажется, что этого пацана с его тайнами даже смерть не исправит. Он не удивится, что и после неё тот найдёт выходы, как бы поставить Виктора в неудобное положение, ещё чего-нибудь ему не сообщив заранее. А о том, что он идёт в дом его родителей, Виктор считает, что обязан был знать. Но теперь думать об этом поздно. Лея уже выехала за ворота и остановилась лишь для того, чтобы подождать, когда для этого созреет и Виктор.       Джозеф спокойно выдыхает, когда обе машины скрываются за высоким забором, и ещё с минуту наблюдает за тем, чтобы убедиться, что они точно уехали. А после возвращается в дом, нервно поправляя очки, что сползли на нос.             — Лили! — Окликает он жену, поднимая голову, чтобы посмотреть на второй этаж. — Они уехали, — сообщает он в пустоту, попутно поднимаясь на второй этаж. Джозеф специально оставил жену сидеть на втором этаже, видя, как она переживала из-за их прихода. И сейчас у него было не много времени, чтобы, наконец, решить, что делать дальше. — Лили! — Вновь повторяет Джозеф имя жены, начиная напрягаться от того, что та не отзывается.       Морган старший поднимается на второй этаж и идёт прямиком к комнате, в которой должна сидеть его жена. Дверь немного приоткрыта и мужчина хмурится, понимая, что за ней не слышит никаких звуков.             — Дорогая? — Приоткрывает он осторожно дверь, надеясь на то, что жена просто спит. А его взору предстаёт пустая комната, перевёрнутая вверх дном.       Джозеф знал, что в последнее время Лилиана не в порядке, и знал, что торчит в этой спальне она не просто так. Но не представлял, что её безумие дойдёт до того, что она начнёт выбрасывать вещи из шкафов.       На самом деле не всё в порядке с Лилианой было уже давно. Время от времени она скупала детские вещи, точно высчитывая, сколько бы сейчас лет было её сыну, если бы она покупала это ему. Ухаживала за этой спальней так, словно он в любой момент своей жизни вернётся к ним и займёт свою комнату. И по этой же причине заменила тут кровать на более взрослую. Запретила входить в спальню прислуге, занимаясь ей лично. Но Джозеф никогда не относился к такому поведению своей жены серьёзно. Он считал её действия сродни странному хобби. Никогда не перечил ей, видя, как она радовалась, обновляя очередные обои на стенах. Или заполняя шкаф вещами. Всё это помогало ей успокаиваться. А когда была спокойна она, был спокоен и он. Но сейчас Джозеф Морган быстро понял, что что-то не так. Лилиана бы никогда не сделала всего этого со спальней сына. Она берегла её. И то, куда делась сама жена, дошло до него очень быстро.       Он бросается к окну в какой-то дикой надежде на то, что Виктор не уехал ещё слишком далеко. Девушка, что пришла с ним, не просто заплутала по коридорам. Она встретилась с Лилианой. И как бы он сейчас не был зол на то, что жена его покинула, к нему в голову довольно быстро приходит ответ на головоломку, которую до этого не получалось решить. Не нужно переживать за резко объявившегося сына. И с этой мыслью он несётся к телефону. Если до этого мужчина ещё сомневался в своих намерениях сдать Виктора властям, то теперь уж точно не намерен отступать. Он просто вывернет всё так, будто жену его украли. И никто в этой суматохе не вспомнит про существование какого-то там Остина.

***

            — За что ты меня так сильно ударила? — Всё не прекращает возмущаться Локи, когда торговый ряды остаются уже далеко позади.             — Прости, — виновато опуская глаза, начинает девушка. — Просто ты начал переигрывать, и я не знала, как иначе намекнуть тебе на то, что пора бы замолчать, — оправдывается она, всё так же ведя Локи под руку.             — Да ладно тебе, — вмешивается Арес, держа друга под другую руку. — Все мечтали порой это сделать. А ты просто отомстила за всех нас разом, — не сдержавшись, начинает смеяться он. — Даже я такого не ожидал.             — Не ожидал ты, а больно мне, — хмыкает Локи. С него наручники так и не сняли. Он, конечно, мог бы подумать, что они лишь для вида. Но где-то очень глубоко в голове осознавал, что не расстанется с ними в ближайшее время. Да и пока слабо себе представлял, как всё-таки сможет избавиться от них позже.             — Мне очень стыдно, — продолжает девушка, морща нос. Раньше бы ей точно не было стыдно за такое. Она ещё и уверена в том, что смогла бы поликовать из-за того, что у неё получилось ударить Локи и причинить ему боль. На этом ведь и строились в основном их отношения. Вечные тырканья друг друга, как по поводу, так и без. Но сейчас не тогда. Она поменялась. Он поменялся для неё. И теперь подобные мысли о том, что она за что-то там ему отомстила, действительно заставляют себя чувствовать неудобно. — Я правда переволновалась.             — Проехали, — с лёгкой улыбкой выдыхает Локи. Раньше бы и он так быстро не остыл. Хотя сейчас он даже толком не заводился. Удара парень, правда, не ожидал. Он смог его скорее шокировать, чем разозлить. — Может, и заслужил, — усмехается он, рассеяно пожимая плечами. Но если уж и говорить о том, чего он там мог заслужить за их годы знакомства, то сам понимал, что одним ударом бы не обошёлся.       Живот от её кулака у парня неприятно тянет. И он вдруг ловит себя на мысли, что уже давно не получал так, чтобы удары после отзывались такой продолжительной болью. И понимал, что сегодня ещё не раз получит и в разы сильнее. Но Локи готов получать удары сколько угодно, если только он сдержит данное самому себе словно. И для этого нужно будет во что бы то ни стало избавиться от наручников, которые не только мешают ему на запястьях, но ещё и блокируют его силы.       Он ощущает жжение на запястьях и пытается вспомнить, это ли чувство он испытывал, когда сидел в погребе Виктора. Тогда на нём был ошейник и, как он позже узнал, тот ему не особо та и подходил. А вот сейчас чувства совсем иные. Жжёт запястьяи неприятно зудит. Есть желание царапать кожу, только бы избавиться от металла, который по ощущениям словно раскалили до высокой температуры, прежде чем надеть на него. И от части Локи думает, что боль, которую он ощущает в животе, тоже связана с тем, что теперь он впервые в жизни по-настоящему обесточен.       Но слишком долго думать над своими ощущениями времени у него нет. Нет и желания накручивать себя неуместными страхами по поводу своей вынужденной беспомощности, которые и без того крутятся в его голове. Перед его глазами и так уже виднеется верхушка высоких бетонных стен. А это значит, что и пропускной пункт тоже совсем рядом. И его переполняет волнение. Лишние мысли о том, что что-то может пойти не так. От них парень не в силах избавиться. Как бы не думал о другом. Не пытался прикинуть всевозможные варианты событий. Все они непременно сводятся к одному и тому же. Провалу. Провалу, которого он надеется избежать. Локи не понимает, почему все его размышления ведут к негативу. Почему он не может пересилить себя и подумать над тем, что в итоге всё пройдёт хорошо. Словно само наличие старшего брата за этими стенами заставляет его соглашаться с тем, что он не так хорош, как предпочитал думать о себе на расстояние от Тора. Будто он действительно лишь тень его величия. И на большее вовсе не способен.             — Локи. — Выдёргивает голос Ареса друга из раздумий. — Когда всё закончится, испечёшь мне вафли?             — Вафли? — Девушка удивлённо поднимает брови, но этого действия, увы, из них никто не видит, благодаря маске, которая всё ещё скрывает её лицо. — Не знала, что ты и такое умеешь.             — Сколько лет назад такое было. — Хмыкает Локи. Он не совсем понимает, почему его друг решил запросить у него именно это. Но и с согласием не спешит. Парень уже успел и позабыть, что когда-то таким действительно занимался.             — Роуман иногда разрешал нам ночью пробираться на кухню. — По голосу было понятно, что Арес улыбается. Это было для него одним из самых приятных воспоминаний с тех лет, когда в жизни парня ничего не тревожило. Когда каждый день был наполнен лишь тренировками, от которых ныли кости, и ночных посиделок в компании лучшего друга. И сейчас он вспомнил это не с проста. Арес хотел растормошить это воспоминание в голове Локи, чтобы тот тоже смог отвлечься. Чтобы так же, как Ареса, душу Локи тронуло то немногое тёплое из прошлого, что с ними происходило, когда они оба были ещё молодыми пацанами. Ведь в эти времена они уже никогда не вернутся. И чем ближе пропускной пункт, тем яростнее ощущает это Арес. — Его бесило, что Локи из-за своей бессонницы будит меня, а мы вдвоём мешаем спать всем подряд. И чтобы мы не мешались, разрешал тусоваться на кухне.             — И вы пекли вафли? — Издаёт смешок девушка, всё ещё не в силах поверить, что её Локи когда-то таким занимался.             — Да, это было один раз, — начинает оправдываться Локи, пытаясь сдержать улыбку. Всё-таки его тоже немного проняло. — Арес не верил, что я умею. А мне очень хотелось доказать обратное.             — Я понимаю его недоверие. Я и сейчас поверить не могу, — кивает девушка, продолжая улыбаться. Она давно знает, что парень умеет готовить. Но никогда не задумывалась о том, насколько широки его познания могут быть в кулинарии. — Почему ты мне никогда не говорил об этом? — Поворачивает она голову к парню.             — А зачем? Не слишком нужный в жизни навык, — пожимает плечами Локи.             — Ну, теперь и мне захотелось их попробовать. — Настаивает девушка, понимая, что Локи хочет слиться с темы.             — Ну всё, теперь ты точно торчишь нам свои вафли. — Заключает Арес, так и не дождавшись от друга согласия.             — Если выживу, — с грустью в голосе отзывается Локи, смотря на пропускной пункт, который теперь всего в нескольких метрах. — Если только выживу, — шепчет он больше самому себе. Вафли — это меньшее, что он может для них сделать, если действительно останется жив. И пусть он не дал им двоим короткого «да» если сегодня они все останутся друг с другом, то парень не прочь вернуться на кухню и ненадолго встать у плиты.       Локи не думал, что ему по итогу труднее всех будет вновь явиться в Северный Сектор. И немного даже завидовал, что никого из его друзей ничего не связывает с этим местом так, как его. Даже Арес со своей службой здесь выглядит в разы спокойнее, чем Локи, который так и не смог ни дня проработать за этими стенами. Кровь, увы, не вода. С годами так просто не испаряется. И это осознание тяготит его. Осознание, что как бы он не пытался откреститься, брат всё ещё присутствует в его жизни. И ему лишь интересно, смог ли Тор забыть про него так, как всегда пытался это сделать Локи. Помнит ли он вообще про его существование или занят на столько, что в голове места для него не находит. Тор и раньше не находил для него места в своей жизни. А Локи с годами и вовсе перестал пытаться его там добиться. Ему просто сейчас тяжело. Тяжело от вновь нахлынувших воспоминаний. О тех не долгих годах, когда всё у них было хорошо. О семье, которая рухнула в одночасье. И он бы и дальше продолжал жить один. Потому что так уже привык к спокойствию, которое сам для себя создал. Но, увы, теперь он там, где живёт Тор. В месте, где общая кровь просто не позволяет забыть об их родстве. И Локи сейчас надеется лишь на то, что встретит его чуть позже. Ни тогда, когда сил его не достаточно. Ни в момент, когда он закован и слаб. Пусть Тор лишь в последний раз даст ему немного форы. И больше Локи никогда в жизни о ней у него не попросит.       Их пропускают так легко, словно уже давно ждали. Ареса это не удивляет. Он ждал этой молвы. Слухов, что разнесутся быстрее, чем они сами сюда доберутся. И благодарит за это солдата на площади, который не стал молчать о случившемся и уже передал всю информацию дальше. Арес уверен, что и Арман уже его ждёт. И потому не видит смысла медлить. Направляется сразу к нему. Стороной обходит всех знакомых ему людей, напрочь игнорируя любые вопросы. И думает лишь о том, как бы ему по скорее найти Фина, при условии, что он вообще не знает, где его искать. Но парня успокаивает тишина вокруг. Она даёт понять, что всё хорошо. Даёт подсказки о том, что и с Фином всё хорошо. В противном случае же ему бы уже болтливые языки донесли о том, что тут кого-то поймали.             — Арес, — тихо отзывается девушка. Стоит им дойти до нужного кабинета, — там будет Мария? — Она не хочет встречаться с ней по нескольким причинам. И ключевая как раз та, что маски, скрывающей её лицо, больше нет. — Я переживаю, что она узнает меня.             — Ну и пусть, — Арес пожимает плечами, подходя к нужной им двери. — Не думаю, что она придаст значение тому, что ты тут можешь работать.             — Могу ли я остаться в коридоре? — Настаивает на своём девушка. Её страх не только в том, что Мария сможет узнать только её. Она переживает ещё и за то, что она вдруг вспомнит про выходку Локи в тот день. И после ей наверняка захочется узнать причины, почему вдруг они с ним оказались по разные стороны. А ей сейчас меньше всего хочется, чтобы их видели вместе и уж тем более связывали как одно целое. И не приведи Небо, раскусили подвох.             — Только сильно не отсвечивай, — без лишних вопросов соглашается Арес. Он не хочет сейчас выяснять причин. Они вовсе не нужны. Если подруга хочет остаться, пусть остаётся. Тем более это даже к лучшему. Ведь не придётся заново знакомить её с Арманом. Рассказывать какие-то новые байки, которых и без того сейчас будет не мало.       Но вопреки всем ожиданиям, Марии в кабинете не оказалось. Стол, за которым она всегда сидела, пустовал. А это даже смогло удивить Ареса. Обычно он никогда не видел Армана вне общества своей сестры. Но сейчас мужчина сидел один, не считая Эйгила, который уж точно всегда был рядом. И выглядел так, будто ждал лишь Ареса. Конечно, он ждал. Не могло быть иначе. И Арес решил не тратить время на пустые любезности.             — Первое декабря, — извещает парень, толкая Локи вперёд себя. — Я перед тобой, как и обещал, — напоминает Арес об их с Арманом договоре, на все сто процентов уверенный в том, что и этот мужчина всё помнит.             — Вижу, ты не один. — На лице Армана написано куда больше интереса, чем говорит об этом же интересе интонация его голоса. Если до этой минуты мужчина ещё мог усомниться в том, что Арес и вправду сегодня появится. Потому что он в какой-то момент просто пропал, перестав извещать мужчину о своих успехах в их общем плане. То сейчас Арман откинул все свои подозрения в сторону.             — Подарок. — Роняет незамысловатое объяснение Арес, широко улыбаясь. В эту минуту он показывает свою верность. Демонстрирует то, что был и остаётся на правильной стороне. Что вопреки всем страхам Армана, которые были в нём в день, когда он допрашивал Ареса, парень всё же сдержал данное ему слово. — Привёл тебе того, о ком ты и мечтать не смел.       Арес не боится произносить таких громких фраз. Сейчас он понимает, что ему мало чего угрожает. В этот момент они становятся с Арманом ближе. Настолько близко, чтобы этот хладнокровный мужчина, наконец, сможет в итоге потерять свою бдительность. Доверится Аресу на все сто, а после обязательно поплатится за своё доверие. У них личные счёты. Так считает Арес. И ему нужно для сведения этих счётов, чтобы Арман верил ему.       Ведь когда-то он пообещал вырвать ему кадык, если он появится в их отношениях с Эмили. И пусть Арман этого даже не знает, но он всё же пересёк ту опасную черту, которую сам же Арес между ними когда-то и провёл.             — Я удивлён, — без должного удивления очень сухо произносит Арман. — Ты оказался куда лучше Эрика. — Стул не громко скрипит, когда мужчина упирается руками в стол и встаёт со своего места. Как бы Арес с ним не разговаривал, всем своим видом он демонстрирует, что это парень пришёл к нему. Что он выполнял задание, которое Арман ему поручил. И пусть Арес не знает, что Арман собирается пойти в отставку. Сейчас он всё ещё главный здесь. Тот, выше которого уже никого нет. Потому что Карэн глубоко всё равно на то, что творит Арман, пока это приносит свои результаты.             — Потому что не тратил время на глупые донесения и делал так, как считаю нужным, — не лукавя, отвечает парень. Намекая на то, что в случае с Эриком они слишком долго медлили как раз из-за того, что он время от времени появлялся в этих стенах и приносил отчёты.       Хотя Арес рад, что Эрик появлялся здесь. Ведь если бы не та встреча, он и не знает, что бы было сейчас со всеми ними.       Локи стискивает зубы. Он словно лишний в этих стенах. Про него говорят так, будто он никогда этих слов не услышит. И как бы он не доверял Аресу. Сейчас он понимает, что и сам бы смог поверить его словам, если бы не знал всех подробностей.       Он смотрит на Армана и гадает, узнал ли он его. Помнит ли он того человека, которого когда-то похвалил за способность мыслить не так, как все остальные, с которыми он говорил в тот день. И если помнит, покажет ли он ему это. Потому что сам Локи хорошо его помнит. Лучше, чем хотел бы. Парень стоит молча. Продолжает делать вид, что его действительно поймали. Словно у него больше нет вариантов сопротивляться. Будто он смирился со всем на свете и лишь ожидает, когда ему вынесут приговор.       Но в голове его сотни мыслей. Одна за другой они носятся в черепной коробке, не давая сосредоточиться должным образом не на одной из них. Почему вокруг всё ещё так спокойно? Что там с девушкой, которая осталась стоять за дверью? Как проходят дела у Виктора? Где сейчас Фин? А может всё настолько тихо, потому что их всех уже давно переловили? Может всё это представление, в котором не они уже играют главные роли? И когда наступит та часть, в которой Локи нужно умереть? Он ведь даже не удосужился узнать, как умрёт. Решил не узнавать подробностей, потому что ему было важно знать лишь то, что произойдёт это не в за правду. Но сейчас Локи переживает. Кусает внутреннюю сторону щеки. Вновь царапает ногтем указательного пальца кожу большого пальца. Задумывается о том, что не так уж и уверен, что в итоге останется жив. Дурное предчувствие скребётся внутри. И он не может найти ему причину. Ведь спокойствие, которое царит вокруг, вдруг его угнетает. Словно не может идти всё так гладко. Будто где-то уже есть подвох, которого он пока что не видит. И боится, что когда увидит, уже будет слишком поздно, чтобы отмотать всё назад.             — Ну и кто же наш герой? — Обходя свой стол, Арман подходит ближе и смотрит на Локи с презрением, слегка задирая голову. Его красные глаза подрагивают, словно он не может долго задерживать взгляд на одном месте. И Локи задумывается о том, насколько хорошо мужчина видит. В их первую встречу он не заметил этой особенности. Да и альбиносов в своей жизни он встречал не так уж и много, чтобы обращать на них хоть какое-то внимание. Но сейчас ему действительно интересно.       Ему вдруг понравилась эта особенность его глаз. Локи знает, что это болезнь. Но это понимание помогает ему осознать, что в первую очередь Арман такой же человек, как и он сам. Со своими особенностями и болезнями. Что какой бы страх он не внушал своим видом и не подкреплял его в сердцах других историями, которые про него ходят, он всё же смертен. И нет ничего невозможного, если попробовать с ним сразиться. Но Арман — не его цель. Он лишь промежуточный этап, который Локи желательно пройти как можно быстрее, чтобы достигнуть своей цели.             — Эрик говорил тебе, что среди них были перебежчики? — Арес не может вспомнить момент, когда успел перейти с Арманом на «ты». Но даже если бы мужчина был против, Аресу уже плевать на это. Сейчас он считает, что имеет здесь куда больше прав, чем в тот раз, когда сидел на стуле и отчитывался перед Арманом за то, что выжил. — Так вот, он один из них. — Без церемоний парень пихает друга в спину, чтобы тот подошёл ещё ближе к Арману.             — А где же второй? — Хмыкая Арман делает шаг назад, чтобы Локи не завалился на него, и тут же отгораживает ногой Эйгила, которому не сильно понравились резкие движения со стороны Ареса.       На этом вопросе Локи с облегчением выдыхает. Он не знает подробностей, которые Эрик успел передать Арману. Но от формулировки его вопроса парню стало легче. Ведь он подумал, что мужчина может не знать, что второй на самом деле является девушкой. И если вдруг что-то пойдёт не так, то он будет надеяться на то, что искать они будут тоже парня.       А Ареса так и подмывает ответить Арману, что второй стоит прямо перед ним. Но он не может так рисковать прямо сейчас. Час расплаты ещё не настал. А действовать опрометчиво на поводу у своей злобы он не может. Хотя планку ему уже давно сорвало. Раз парень решил осмелиться на подобные выходки и начал предавать их всех.             — Вот он тебе и расскажет, — уклончиво отвечает Арес.             — Ничего я не расскажу, — цедит сквозь зубы Локи, наконец, привлекая к себе больше внимания.             — Даже не поведаешь нам, что заставило тебя отступиться? — Вскидывает светлые брови Арман. — Почему вдруг ты решил укусить руку, которая тебя кормит? — В голосе мужчины слышится раздражение. Словно ему противна сама мысль о предательстве. И не менее противно находиться с Локи в одной комнате прямо сейчас.             — Чтобы меня не водила на поводке эта самая рука. — Локи стоит прямо. Всем своим видом напоминает Арману о том, что он тоже был солдатом. Ему не хочется скрывать этого факта. Не хочется, чтобы в нём видели только перебежчика. Он хочет быть бельмом на их глазу. Каждым своим движением давать им понять, что он не просто человек из народа, решивший уйти на другую сторону.       Раньше Локи страшило клеймо предателя, Ему было горестно и противно от того, что отца окрестили таковым перед смертью. Но теперь он готов с гордостью клеймить себя сам. Потому что быть предателем в разы лучше, чем ползать под ногами тех, кто считает, что живёт правильно. Тех, кто губит их мир и подобных Локи людей. Поэтому он надел свою старую форму. Именно из-за этого стоит с прямой спиной, как его учили на тысячи построениях. Он хочет, чтобы каждый, кто увидит его сегодня, понимал, что не с проста он их предал.Что лишь по своей собственной воле он отвернулся от принципов, которым его заставляли следовать, и обрёл свои собственные. Пусть они ненавидят его. Пускай каждый смотрит на него с таким же призрением, с каким смотрит сейчас Арман. Потому что Локи — предатель. И нет в нём гордости больше, чем от осознания этого. Он пришёл сюда как предатель и умрёт с этим же клеймом, даже не став молить о пощаде. Как когда-то не молил и его отец.       Арман вновь хмыкает. По нему видно, что он не разделяет суждений Локи. И, кажется, даже не узнаёт в нём парня с подбитым глазом, речами которого когда-то восхитился. Оно Локи и на руку. Не хочет он вдаваться в прошлое и вспоминать, как Роуман воспевал его в глазах Армана. Потому что Роуман и сейчас воспевает его в своих словах. А Локи со своим острым языком боится не сдержаться и съязвить на этот счёт. Потому что он прекрасно помнит, что Роуман воспитывал и Армана тоже. И теперь очень уж сильно сомневается в том, что Арманом он гордится. Потому что Локи выхватил у Роумана нечто большее, чем простую гордость. Он смог стать для него сыном. Любимым ребёнком. И эта роль нравится ему куда больше.             — Что же плохого тебе сделала наша армия, раз ты такого мнения? — Арман вальяжно присел на край стола, скрещивая в лодыжка свои длинные ноги. — Разве она не давала тебе абсолютно всё? Тебя кормили, одевали. Была крыша над головой. Уверенность в завтрашнем дне. Ты мог не думать ни о чём. А в ответ от тебя требовалось не так уж и много. Простое уважение и исполнение своего долга. — Хоть Арман и отличался особой жестокостью, она в большой своей степени осталась далеко в прошлом. С годами мужчина научился держать себя в руках. Да и поговорить с первым на его памяти солдатом, который перешёл на другую, сторону ему тоже было интересно. От того он и пытался выудить из Локи информацию, совершенно далёкую от той, которая на самом деле была ему нужна. Он уже у них в руках, а значит, в любом случае успеет рассказать о том, где они прячутся. И где же им искать Виктора. Ну а пока у Армана есть время, он желает узнать личные мотивы парня и причины, по которым он решился так поступить.             — Дай подумать, — хмурится Локи, рассматривая потолок. — С чего бы начать. — Бубнит он тихо, но так, чтобы Арман точно слышал. — С момента, как убили мою семью. Или с момента, как меня самого ломали через колено, желая сделать послушным. Даже не знаю, какую историю тебе поведать. Их так много, — переводит он холодный взгляд своих голубых глаз на ухмыляющегося Армана. Мужчина заявил о том, что у Локи было всё. Но он и представить не мог, как тому было плохо под той самой крышей над головой. Словно бесплатная еда и деньги, которые он получал за службу, могли заглушить боль от потерь. Он заявил о долге. Но забыл уточнить, что никто не спрашивал, хочет ли Локи исполнять этот долг. Не интересовался, нужно ли ему это только из-за того, что он родился не обычным ребёнком. Блага, которые он получал на службе, были ничтожно малы, чтобы сравнить их со свободой, которую Локи приобрёл у Виктора. — А может, тебе поведать о том случае, когда подруга чуть не отправила меня на тот свет и пришлось прикончить её.       Арес, понимая, что Локи заносит и он говорит лишнего, пихает его в бок, совершенно не скрывая этого толчка от Армана. Нельзя сейчас упоминать Эмили. Ни в коем случае. У него для этого свой план.             — Хватит паясничать! — Огрызается Арес, и хватает Локи под локоть, когда тот чуть не валится вперёд от неожиданного толчка. — Ты хоть знаешь, с кем говоришь?!             — Конечно, знаю, — цедит в ответ Локи. Ему уже порядком надоело, что его бьют и толкают. Но намёк о том, что ему пора замолчать, парень понял по глазам друга.             — Тогда отвечай нормально, — продолжает Арес. — Если в тебе ещё осталась хоть капля совести и того уважение, которое в тебе должны были воспитать.             — А кто, кстати, тебя воспитывал? — Интересуется Арман. Жест от Ареса ему явно понравился. Но он готов и к колкости от Локи, потому что сейчас в его положение она кажется мужчине просто смешной. Интересно наблюдать за тем, как парень пытается сохранить свою гордость, стоя в наручниках.             — А это не твоя забота, — переводит Локи взгляд на Армана. Он сам делает шаг ближе к мужчине. Смотрит ему в глаза и игнорирует руку друга, которая пытается оттянуть его на более безопасное расстояние. — Хочешь меня допрашивать? Не ходи вокруг да около. Но только знай, что я потрачу всё твоё драгоценное время и ни слова не скажу. — Локи поджимает губы, но ему так хочется сейчас плюнуть мужчине прямо в лицо. Его сдерживает лишь то, что сейчас он абсолютно бессилен. А его шавка как раз готова броситься и разорвать ему глотку.             — Похвально. — Кивает Арман. — Но так глупо. Сам ведь должен знать. Чем дольше молчишь, тем хуже становится допрос.             — Я готов запачкать твою белоснежную форму своей грязной кровью. — Продолжает огрызаться Локи.       Сердце в его груди бешено колотится. Но он продолжит стоять на своём, чего бы ему это не стоило. Просто потому, что может. Потому что в отличие от Виктора, который тоже когда-то хотел выудить из него информацию, у Армана нет в запасе девушки, жизнью которой он может его шантажировать. Да и потому, что Локи бесит его ледяное спокойствие и ему хочет довести Армана до нервного тика. Ну и от части, потому что Локи уверен, что допрашивать его будет не только Арман.

***

      Фин сидит в лаборатории и молча наблюдает за тем, как кабинет готовят к очередному эксперименту. Вдыхает родной больничный запах и успокаивается, надеясь на то, что ему в действительности не посчастливится увидеть чью-то смерть. Вокруг суетятся люди, все слово на взводе. Будто их не предупреждали о том, что сегодня будет происходить. А Финик молча смотрит со стороны, то и дело поглядывая на электронные часы, что стоят на столике, гадая, где сейчас могут быть его друзья. И как ему линять отсюда с папкой, которую он держит в руках. Парню выдали белый халат. Теперь он ещё больше походит на одного из них. Карэн присоединилась к ним с Джорджем, как и обещала, но Тора с ней не было. За место него был другой парень. И это тоже успокаивало Фина.             — Вы можете мне показать, кого нам приведут? — Интересуется Фин, поворачиваясь к Карэн. Он помнит, что каким-то образом должен подтверждать то, что Локи умер. Но пока не представляет, каким образом ему суждено это делать.             — Вы выберете сами, — кивает Карэн на папку у Фина в руках. — Мы решили, что сегодня всё будет происходить исходя из ваших желаний.             — Как вы милы. — С до боли натянутой улыбкой отвечает Фин и сглатывает, отворачиваясь. Он совершенно не хочет тыкать пальцев в кого бы то ни было, чтобы его сегодня убили. Он вообще уже не прочь сбежать отсюда. И уже начинает гадать, как.       Есть вариант отлучиться в туалет и просто не вернуться. Но у него нет гарантии, что ни один из гончих псов Карэн не пойдёт вместе с ним. И даже если не пойдёт, куда парню бежать? Да, ему сообщили, как добраться сюда, но совершенно забыли упомянут, как потом отсюда выбраться. Он не знает где его друзья. Даже представить не может, где искать Виктора. К кому ему идти. И что делать потом с бумагами, которые он так бережно хранит в своих руках прямо сейчас.             — А долго они ещё будут? — Вновь интересуется Фин. Кивая в сторону суетящихся медсестёр.             — Вы куда-то торопитесь? — Карэн Арчер элегантно смахивает прядь волос, упавшую на лоб.             — Вовсе нет, — машет головой Фин. — Хотел отлучиться на мгновение. — Парень хочет проверить, отпустят ли его вообще сегодня. И решается опробовать план с уборной.             — Руфус вас проводит, — указывает Карэн на своего охранника. И Руфус тут же оживляется, заслышав своё имя.       Фин кивает, но вновь сглатывая ком в горле, вставая со стула. Отделаться от Руфуса он пока не придумал как. Но дойти до туалете всё же решает даже в сопровождении. Теперь парень хочет хотя бы посмотреть, куда ведут коридоры.             — Мы быстро. — Извещает Финик, словно в пустоту, и уходит вслед за Руфусом.       По коридору они идут молча. Финик плетётся слегка позади, пытаясь выглянуть в окна и понять, где он находится. Но виды из любого окна выводят его лишь на внутренний двор с фонтаном. И никого из знакомых он, конечно же, там не находит.             — Простите, — пытается завязать разговор парень. Он догоняет Руфуса, равняясь с ним плечом. — А из каждой башни можно выйти на улицу? — Сейчас сам себе Фин кажется очень подозрительным. Но со стороны он не может определить, на сколько его вопрос может начать волновать охранника.             — Во внутренний двор. Да, — сухо отвечает Руфус.             — А во внешний? — Продолжает Фин. — Простите, мне просто не проводили экскурсию и кажется, что я не смогу выйти отсюда на улицу сам, — тут же начиняет защищаться парень, предвещая любые из вопросов, которые могут возникнуть в голове у охранника.             — Не переживайте. Вас обязательно проводят, — держа руки за спиной, отвечает Руфус. — Вы в любом случае не заблудитесь тут один.             — А может, вы покажите мне, куда идти? — Пытает удачу парень, надеясь на то, что разговор, который между ними завязывается, не так уж и плох.             — Мне не положено, — машинально отзывается Руфус, сворачивая за угол. За всё время их недолгого разговора этот парень ни разу даже не посмотрел на Финика.             — А если я попрошу мисс Арчер? — Финик старается не отставать.             — Ваше право, — Руфус напоминает Фину робота, в котором изначально заложены программы для ответов на любые вопросы не по уставу.       Парень тяжело вздыхает, видя дверь, ведущую в туалет. Он останавливается, смотря на Руфуса, и ждёт, зайдёт ли он вместе с ним. Но парень лишь встаёт спиной к стене и смотрит перед собой, давая понять, что дальше Фин идёт один.       Дрожащей от волнения рукой Финик открывает дверь и заходит в маленькую светлую комнату. Он тут же подбегает к окну и вновь выглядывает на улицу, желая разглядеть всё повнимательнее. Залезает ногами на сливной бочок, в надежде, что сможет так заглянуть куда дальше. Дёргает ручку окна и распахивает его, вдыхая свежий воздух, которого ему так не хватало в последний час. И понимает, что вылезти отсюда ему не позволит высота и отсутствие любого карниза для подстраховки. Садится на подоконник спиной к открытому окну. Парень судорожно оглядывает комнату и не видит абсолютно ничего, что могло бы ему помочь. Не рулоном же туалетной бумаги ему обматываются, чтобы выбраться отсюда. И понимая, что выход у него только один, Фин смывает туалет в надежде на то, что Руфус это услышит. Закрывает окно и подходит к раковине, открывая холодную воду. Он набирает в ладони воды и окунают в неё лицо, чтобы взбодриться. Его голова разрывается от шума, который слышит лишь Фин внутри своего сознания.       Закрывает кран и выходит за дверь. А Руфус даже с места не двигался. Фину интересно, насколько сильно отшлифовано сознание этого парня, если он выглядит так. Словно бездушная машина. И мог бы так выглядеть Арес, если бы задержался в этом мире намного дольше. Пареню даже представить трудно, как бы выглядел настолько жизнерадостный сейчас Арес, если бы действительно служил тут и не думал ни о каких предательствах. Ему кажется такое просто невозможным. Словно его бунтарский дух специально родился вместе с парнем, чтобы он с лёгкостью мог быть таким, каким его повстречал Фин. Он считает, что эта роль подходит ему лучше всех остальных.             — Можем идти, — извещает Руфуса Фин. Потому что ему кажется, что без этой команды он с места так и не двинется.       А Руфус и правда сходит с места только тогда, когда Фин подаёт голос. Они идут обратно той же дорогой, что и пришли. И Финик опять решается заговорить с ним:             — Как вам служба?             — Устраивает. — Всё так же сухо отзывается Руфус.             — Чего-то большего не желаете? — Фин вдруг вновь вспоминает Ареса. Их первую встречу и те вопросы, которые парень ему задавал. И желает прибегнуть к подобным. Просто чтобы узнать, какие настроения обитают внутри коллектива, когда рядом нет Карэн. Хотя и не надеется услышать правдивых ответов.             — Зачем? — Первый вопрос, который звучит от этого не слишком разговорчивого парня. — У меня есть работа. Дом. Нечего менять и желать большего.             — Профессиональный вопрос. — Прерывается Фин. — Можно?       Руфус кивает.             — Участвуете в эксперименте? — Поворачивает он голову к парню, хотя даже не надеется на то, что тот посмотрит на него в ответ.             — Да, — коротко отвечает Руфус.       И тут, кажется, Фину многое становится ясно. И даже немного не по себе. Он осматривает Руфуса повнимательнее, но не находит на нём ни браслетов, ни колец. А значит, определить его способности вовсе не в силах. Решает пытать его вопросами дальше.             — И как ваше самочувствие? Что изменилось? — Теперь он не считает свои вопросы не уместными. Он же здесь как раз из-за экспериментов и имеет полное право справляться о самочувствии любых подопытных.             — Я ощущал, как лупит ваш пульс, будучи за стеной уборной. — Отзывается Руфус, — вы волнуетесь. Очень. — И тут парень впервые за всё их время общения переводит свой взгляд на Фина.       А у парня сердце в груди от страха сжимается. Неужели это всё? Вот тут, в коридоре, он и погибнет?             — Дышите ровнее, — подсказывает парень, смотря на позеленевшего Финика. — Я не собирался этого делать. Просто после инъекций мои собственные чувства обострились, и теперь не нужно прикладывать усилий, чтобы ощущать подобное.             — Хорошо, — пытаясь справиться с дрожью в голосе, шепчет Фин. Теперь, под страхом того, что его собственная кровь может перестать течь по организму так, как ей то положено, Финик решает прекратить расспросы.             — Если ваша поддержка поможет прекратить смерти моих сослуживцев, я буду более благосклонен ко всем остальным экспериментам, — вдруг заводит более откровенный разговор Руфус. — Но всё, что происходит со мной, меня устраивает. Только бы вот разобрались с побочными эффектами.             — Я постараюсь их прекратить, — произносит, кивая, Фин. — Смерти. — Он не врёт прямо сейчас. Он ведь здесь действительно для этого. И совсем не важно, как конкретно он собирается это сделать.             — Лично я буду вам очень благодарен. — Более тише отвечает Руфус и открывает перед Фином дверь, больше не произнося ни слова.       Финик возвращается на своё место, совершенно не зная, как себя теперь вести. Если раньше он думал, что только сам понимает, как сильно переживает, то теперь есть ещё и Руфус, который волею или не волей ощущает все его переживания. Фин лишь надеется, что парень не понимает причин его волнений. Он время от времени нервно поглядывает на Руфуса, который стоит по стойке «смирно» и смотрит куда-то вдаль. Парень задумывается, каково ему ощущать пульс присутствующих людей и никогда не находиться в полной тишине внутри самого себя. Ему его даже жалко. Разве можно добровольно расплачиваться своим спокойствие, чтобы в замен получать то, что получил Руфус. Конечно, он солдат. Всё, что он делает в этих стенах, на прямую связано с его силами. Но разве можно настолько сильно любить свою работу, чтобы лишать себя спокойствия. Он ведь, получается, постоянно ощущает людей вокруг. И как после такого можно не сойти с ума? Теперь Фин понимает, почему он такой. Заторможенные и будто отстранённый. Ему кажется, что так Руфус пытается побывать в самом себе. Оградиться от чужих сердец и послушать лишь своё.       И теперь Финик не так уж и сильно верит в то, что этого парня всё устраивает. Будто его приучили так отвечать. Нельзя выглядеть так, будучи всем довольным. Да теперь он и замечает куда больше. Глубокие тёмные синяки под глазами. Руфус выглядит слишком худым для своего роста. У Фина складывается ощущение, словно парень расплачивается своим собственным здоровьем за приобретённые силы. Будто его сжирают инъекции, несмотря на мощь, которой он теперь может обладать. Это не жизнь. Он просто глубоко зависим. Настолько, что теперь не видит ничего иного, кроме очередных доз препарата. Поэтому Руфус тут. Поэтому и не мыслит, что жизнь его могла бы быть куда лучше.       Фину страшно от подобных осознаний. Сколько ещё таких, как этот парень, живёт здесь? Все ли они добровольно участвуют в этом? И если добровольно, знают ли о таких последствиях? Или им так хорошо промыли мозги, что им уже плевать? Ведь пропаганда порой бывает слишком сильная. Учитывая, что таким как он, мозги промывают с самого детства. И если раньше Финик мог задумывать о том, что жизнь могла бы у него быть лучше, родись он таким же, как они. То теперь сильно в этом сомневается. Он даже рад тому, что такой, какой есть. Лучше терпеть отца идиота, чем стать таким. Ни живым, ни мёртвым. Просто телом, что существует, пока несёт хоть какую-то пользу своей хозяйке. Но Фин бы точно спас Руфуса, если бы возможность такая предоставилась. Да и не только его. И теперь ещё больше уверен в том, что делает сейчас всё верно.       Из собственных мыслей Фина выбивает грохот открывающейся двери. Он вскакивает со стула, замечая, как Руфус, который до этого момента стоял как вкопанный, срывается с места и встаёт перед Карэн, что бы сейчас ничего с ней не произошло. Два парня втаскивают под руки Локи. И Финик пытается сдержаться, чтобы не броситься к единственному знакомому человеку в этой комнате. Парень сопротивляется, брыкается что есть силы и замирает на мгновение, когда понимает, что одно из перепуганных лиц ему знакомо. Он сплёвывает кровь изо рта прямо одному из своих надзирателей на ботинок, за что вновь получает удар.       Несмотря на то, что лицо друга выглядит не самым лучшим образом, Финик забывает про Руфуса, который всё ещё может ощущать ритмы его пульса, и радуется появлению Локи. Старается оставаться серьёзным, кода душа внутри подскакивает от счастья. Теперь ему куда яснее, как ему взаимодействовать с Лафейсоном дальше.             — Что происходит?! — Скрывается на визг Карэн, впервые за день теряя самообладание.             — Прошу меня простить, мэм. — Отзывается один из солдат. — Арман попросил передать его вам. Это один из перебежчиков, и он желает, чтобы вы продемонстрировали сегодняшние опыты на нём.       Локи продолжает вырываться из стороны в сторону в надежде на то, что у него получится хоть кого-то из них от себя оттолкнуть. Разговор с Арманом не задался. Локи добился своего и заставил того взбеситься. Не так уж и на долго его хватило, прежде чем Арман перешёл от угроз к действиям. Он отослал Ареса и, оставшись наедине с Локи, решил прибегнуть к более, по его мнению, эффективным методам допроса. Легко бить того, кто из-за своих связанных рук ответить не в силах. Но Локи, как и обещал, либо молчал, либо язвил через каждое словно, но ничего дельного так и не сказал. Тогда Арману в голову и пришла идея отправить его сюда. Хотя это он думает, что идея пришла к нему сама. И напрочь забывает о том, что это Арес невзначай опрокинул фразу о сегодняшних показательных испытаниях препаратов. Но Арман подумал, что может под страхом смерти Локи расколется и скажется хоть что-то, кроме пары колких фраз. Но Локи молчал, пока его били. Молчал, пока с ним просто говорили. Будет молчать и сейчас. Тем более, когда увидел Фина, и план, составленный Аресом, стал складываться в ровный пазл и в его голове тоже.             — Он сказал, где искать Виктора?! — Опять тот же вопрос, который Локи слышал от Арман уже раз пять, пока лицо встречалось с его тяжёлым кулаком.             — Нет, — с горестью в голосе отзывается солдат, выламывая руку Локи тому за спину. — Арман сказал наказать его за молчание и искать второго, такого же, как он.             — Нельзя! — Кричит Карэн. Она, в отличие от Армана, не желает терять единственную живую зацепку прямо сейчас. У неё куча других подопытных. А этого она оставит. И уверена в том, что есть ещё сотни методов, чтобы парень раскололся. — Я не буду наказывать его так. Что бы вам там не сказал Арман, — грозно добавляет женщина, напоминая, что она тут всё ещё главная.             — Подождите, — вмешивается Фин, понимая, что ситуацию нужно менять под себя. — Я хочу его, — указывает он на Локи, который решил перестать сопротивляться и послушать решение его дальнейшей судьбы.             — Но — запинается женщина, переводя растерянный взгляд на Фина. — Мы не можем.             — Вы сказали, что сегодня будет всё происходить так, как хочу лишь я, — Фин хмурит брови, скрещивая руки на груди. — А я хочу этого. — Он понимает, что загнал женщину в угол и продолжит делать это до тех пор, пока она не сдастся. — Или мой отец…             — Но он же ранен! — Прерывает Фина Джордж, решаясь вступиться за растерявшуюся Карэн.             — Вот и посмотрим, как организм сможет бороться с сывороткой, когда в нём есть внешние повреждения. Вы же хотите солдат, которым будут не страшны такие незначительные повреждения, — настаивает Фин. Он пытается подойти к Локи, но тут его останавливает Руфус, преграждая путь рукой.             — Он зол, — предупреждает Руфус парня. — Это опасно.             — Тебе есть кого защищать. — Отпихивает Фин его руку и подходит к Локи.       Он бережно берёт лицо друга в свои ладони и проводит пальцем по ссадине на щеке. Локи шипит и морщится, но старается сильно не дёргаться, чтобы Фина ненароком от него не увели.             — Сильно больно? — Интересуется Фин.       Локи не отвечает. Он лишь морщит нос и отрицательно машет головой. Им нельзя показывать, что они знакомы. Но, кажется, Фин расклеился, стоило ему увидеть его лицо.             — Убери от меня свои руки. — Почти рыча, говорит Локи, желая оттолкнуть от себя друга.             — Если есть силы вырываться, — произносит Фин, стирая с ладони кровь, которой испачкался от щеки друга, — найдёт силы и на то, чтобы выжить, — вновь поворачивается он к Карэн. В её глазах всё ещё виднеется надежда на то, что Фин передумает.             — Но мы даже не проверяли чистоту его генов. — Предпринимает ещё одну попытку Джордж.             — Так проверьте сейчас! — Срывается Фин от безысходности. — Если он один из ваших, то вероятность того, что подойдёт, есть. Я хочу проверить именно на нём! — Нельзя чересчур напирать. Но он не может потерять Локи, когда только с ним встретился.       Джордж смотрит на Карэн, а та лишь неуверенно кивает ему, давая своё согласие. И по щелчку пальцев учёного Локи усаживают в кресло.       Парень не думал, что его накроет дежавю вновь. Он вообще не знал, что помнит хоть что-то из дня, когда умирал. Но, как выяснил прямо сейчас он помнит всё. И от этого его тело само начинает панически сопротивляться, стоило одному из солдат начать выпрямлять ему руку, ту самую, на которой теперь шрам, чтобы парню взяли кровь. Тогда Локи был в бреду. Но он отчетливо вспоминает ту боль, которую ему причиняла Лея, вправляя кости. И сейчас, из-за скованности, которую приобрёл от того, что его уже держат трое человек, подсознание Локи кричит ему о том, что нужно вырываться. Парень ничего не может сделать с собой. На него словно волной накатывает паника. Ему даже не нужно отыгрывать прямо сейчас. Потому что тело само реагирует на попытки его обездвижить и при этом выпрямить когда-то сломанную руку. Его бросает в жар, когда рука подаётся без хруста. Воздуха в груди не хватает. Хочется рвать на себе куртку, словно она давит так сильно, что сама и становится причиной удушья. Скулы сводит от чересчур сильно сжатой челюсти. Локи кажется, ещё немного и он сам сломает себе зубы. И чтобы избавиться от этого чувства, он открывает рот, судорожно пытаясь вдохнуть, когда в глазах начинает темнеть. Приходит тошнота, стоит кому-то коснуться его ног, чтобы их зафиксировать. Оказывается, Локи помнит и то, как Арес прижимал его к столу на пару с Виктором. Как на зло, он помнит больше, чем хотел бы. И эти воспоминания играют с ним сейчас самую злую шутку.       Но тут на помощь приходит тот, от кого Локи вообще помощи не ждёт. Руфус кладёт руку ему на грудь. И сердце у Локи начинает замедляться. Сладкий воздух вновь поступает в лёгкие. Он часто дышит через нос, но отчётливо ощущает, как начинает кружиться голова от того, что с его кровью опять кто-то играется. Это ощущение он ненавидит. Оно по сравнению с тем, как ломают кости, в разы хуже. Потому что кости ломаются быстро. А вот игры с кровью куда медлительнее. Но хоть Локи никогда и не признает этого. Сейчас безмерно рад резко обретенному спокойствию из-за того, что биение его сердца замедляют.             — Мог бы сделать это раньше. — Огрызается один из солдат, наконец укладывая руку Лафейсон на подлокотник.             — Приказа не было. — Сухо отзывается Руфус.       Перед глазами у Локи плывёт белый потолок. Он проклинает день, когда согласился на всё это. И вновь стискивает зубы по крепче, когда игла проникает ему в вену. Ему просто берут кровь. Так успокаивает себя Локи. Ему всё ещё трудно дышать. Но этот внезапный приступ уже позади. Когда-нибудь Локи перестанет вспоминать день своей несостоявшейся смерти. Или же просто никогда больше в жизни никому не позволит ограничивать свою свободу движений. Но он точно уверен в том, что никогда больше подобного не допустит.       Фин всё время крутится рядом. Его напугало поведение Локи. Сам Локи в этот момент ему показался очень напуганным. И Фин рад, что додумался обратиться к Руфусу прямо сейчас. А больше рад тому, что Руфус ему не отказал.       У Локи берут кровь и две полных пробирки уносят в соседний кабинет. Финик не видит, что там происходит, потому что единственное стекло в двери находится куда выше его глаз. Но теперь у него остаётся лишь ожидание. Ожидание и надежда, что всё пройдёт хорошо, и он не убьёт Локи в за правду.

***

            — Да чтоб я ещё хоть раз! — Вслух ругается Виктор, резко выкручивая руль влево. Он слышит, как противно пищат шины от резкого и совсем не запланированного поворота. Но на них ему глубоко наплевать.       Погоня за ними случилась быстрее, чем они успели выехать на нужную им трассу. Да и никакой нужной им трассы больше нет. Они с Леей просто едут вперёд, пытаясь сбросить нежданно приобретённых хвост. Девушку Виктор проклянёт позже. Сейчас его волнует то, что они буквально мчатся в центр города, рискую наделать на своём пути трупов больше, чем собирались спасти людей.             — Твой муж явно психанул. — В другой машине Лея пытается отвлечь Лилиану, которая решила, как ни к стати, пересесть к ней вперёд.             — Наплевать! — Лилиана оборачивается назад в надежде сосчитать количество машин, что едут за ними. — Мой сын подпортил ему больше нервов, чем я своим уходом.       Лилиана садится ровнее. Как раз за секунду до того, как машину заносит на кочке и тем самым спасает свою голову от удара об крышу салона.             — Держись! — Слегка запоздало, но всё же предупреждает Лея, выкручивая руль, чтобы избежать столкновение с мемориалом на главной площади города. Она и не прочь снести к чертям этот памятник, который сотни людей каждый год заливают своей кровью, принося какие-то лживые клятвы. Но больше сейчас она хочет остаться жить и случайно не утащить за собой в могилу Лилиану, которую обещала спасти.       Виктор когда-то был молодым и безмозглым. И тому двадцатилетнему Виктору могло бы понравиться то, что творится сейчас. Но этот Виктор мечтал лишь о том, чтобы тихо встретить старость. А не гнать по городу, который желал сохранить и ломать всё к чертям на своём пути. Он может отдать должное за то, что машины свои Джозеф Морган делает на совесть. Но больше благодарить этого мудака ему не за что.       Если семейка Ареса после всего этого не даст ему покоя и в загробной жизни, то Виктор будет являться к Аресу приведением и мешать ему жить. Иначе после всего, что случилось от части по его вине, он не сможет ему простить. Эта часть плана была мужчине не известна. Всё должно было произойти тихо, а не сопровождаться погоней. Да и куда гнать, чтобы вновь стало тихо, Виктор что-то не представляет. Ему ещё и приходится следить за тем, чтобы Лея никуда не влетела. Он просто не сможет видеть её ареста или же смерти. Но его успокаивает, что сколько бы он не оборачивался, её машина всегда мелькает рядом.       Виктор сворачивает в сквер. Не то чтобы он, правда, сворачивает туда. Его машину заносит, и он таранит бампером облагораживающий территорию заборчик. И, выкручивая руль в противоположную сторону, в его голове появляется новая веточка плана. Осознание того, куда же ему в итоге гнать свой автомобиль. Мужчина наспех открывает окно и рукой маякует Лее, чтобы та ехала за ним. А вот закрыть его обратно он не успевает. Потому что, кажется, не ему одному всё равно, сколько ландшафта попортиться в этой погоне.       Он выжимает газ в пол, хотя куда давить уж сильнее. Увы, эти машины не летают. Хотя вряд ли бы его сейчас спас полёт. И Виктор едет на прямик. Благодарит кого угодно, что деревья здесь свеже посажанные и ему ничего не мешает сломать их к чертям собачьим и попытаться выжить. Мужчина всё наблюдает за тем, чтобы Лея не отставала, хотя и сомневается в том, что сможет ей действительно помочь, если что-то случится. Но девушка не отстаёт. Более того, она очень технично избавляется от одой из преследующих их автомобилей, совершая обманный манёвр, и та прямо с людьми в салоне слетает в пруд и начинает глохнуть при попытки сдать назад.       Автомобилей стало меньше, но опасности меньше не становится. Идея, что посетила голову Виктора, самая идиотская за всю его жизнь. Но и единственная верная — прямо сейчас. Карэн Арчер хотела получить Виктора. Она его получит. Потому что сейчас он сам едет к ней. И нет, к её сожалению, не сдаваться с повинной. Он решает проверить машину на прочность ещё раз и направляет её прямо на высокие ворота Северного Сектора. Да, таранить ворота не входило в его планы. Разносить Северный Секторк к чертям входило. И он решает преподнести шума в их спокойную жизнь.Сталкиваться лицом к лицу с высокими оградами ему не впервой. Когда-то он собирался перелезать через подобный с повреждённой ногой. И от этого его спасло как раз то, что какой-то обречённо сумасшедший решил его сломать. Теперь этот обречённый сумасшедший — Виктор. И у него в руках руль, которым он без малейшего сожаления направляет машину на таран.       Глупо? Да. Есть ли шансы? Он не знает. Но кто запретит ему пробовать. Возможно, в его последний в жизни день. Виктор зажмуривается, предвкушая столкновение. И слышит, как нещадно коробится металл от встречи с бампером автомобиля. И понимает, что не умер в момент, когда машина несётся дальше, волоча за собой то, что осталось от когда-то, на первый взгляд, неприступных ворот. Жаль, что он не успел увидеть лица парней, что стояли на посту, потому что он врывается в совершенно не знакомый для него «город».

***

      Арес вышел к девушке в коридор. И, хотела она того или нет, увёл её от кабинета Армана как можно дальше. Дальше Локи сам по себе. Теперь ему нужно убедиться, что и девушка без него тоже справится, потому что дальше и Арес пойдёт один. Он предлагает ей найти Роумана в момент, как с улицы слышится взрыв, а после начинает завывать сирена. И Аресу не остаётся ничего иного, как нестись с девушкой к любому из ближайших выходов. Только бы их не загребли, как и других солдат, туда, откуда донёсся взрыв, которого в их плане точно не было.

***

      Результаты Локи готовы довольно скоро. Какой-то парень в белом халате выносит их вместе с небольшим металическим подносом. Под листом с результатом Финик замечает единственную ампулу и шприц. И испуганно глядит на Локи, понимая, что результат положительный. В его дрожащие руки вручают листок, на котором парень быстро углядывать единственную, всё подтверждающую цифру — девяносто восемь процентов. И дыхание у него останавливается.             — Спаси… — спотыкается Фин на полу слове. Он хотел для приличия было поблагодарить парня, который принёс ему результаты, пока не поднял взгляд на его лицо. Под маской всех черт не разглядеть. Но Финик улавливает глаза, которые точно сегодня уже видел.       Парень, чьё лицо скрывает медицинская маска, подмигивает Фину голубым глазом. А Локи замечает кое-что ещё и не может понять, что здесь не так. На руке, что протянула Фину лист, мелькает до жути знакомый браслет. Этот он узнает из тысячи. Чёрный. Состоящий из звеньев, которые можно отсоединять и соединять обратно, чтобы подогнать под размер запястья. Он никогда не заржавеет и не поменяет цвет. Такой Арес сделал ему в подарок на день рождения, когда Локи стукнуло восемнадцать. И парень совершенно ничего не понимает. Это сто процентов не его друг. Даже сомнений нет. Никаких. Если, конечно, Арес вдруг не решил стать белым. Но это точно не он. Да и Фин странно замолчал на полу слове.       А парень что смутил Локи лишь мельком взглянул на него и удалился так же молча, как пришёл. Два друга переглядываются, и Локи нервно пожимает плечами, давая понять, что он не в курсе, что происходит.             — Что с результатами? — Почти подбегает к Фину Карэн и, кажется, впервые в жизни разочаровывается, видя положительный результат. Теперь у неё нет возможности отвертеться от процедуры. Ведь она уповало на низкие проценты до последнего. И заминка Финика тоже дала ей надежду, что он успел разочароваться в результате.             — Могу я сам ввести сыворотку? — Приходя в чувства, отзывается Фин, ставя металлический поднос на небольшой столик на колёсиках.             — Скажи, где искать Виктора? — Обращается почти с мольбой к Локи женщина, впиваясь ногтями в его бледную кожу на руке, которая всё ещё была с закатанным рукавом. — Скажи, и я пощажу тебя! — Врёт она, смотря ему прямо в глаза. Она не может упустить шанс. Кажется, сейчас единственный на то, чтобы попытаться узнать нужную информацию.             — Наступит час, — зловеще начинает Локи, — и Виктор сам явится за тобой, — скалится он, смотря, как глаза женщины судорожно мечутся по его лицу. Он не скажет ничего конкретного. Если суждено подохнуть в этом кабинете, так и произойдёт. А если она думала, что ложью сможет задобрить его, то слишком сильно ошиблась.             — Делайте с ним что хотите. — Понимая, что точного ответа ей не услышать, Карэн брезгливо отдёргивает руку от Локи, оставляя на его коже следы от ногтей. — Шакал! — Бросает она Локи оскорбление, думая, что оно станет для него последним.             — Овца, — смеясь отзывается Локи. У него болит треснутая от удара губа. Но Локи просто не может отказать себе в удовольствие оскорбить Карэн Арчер. Когда ещё ему сможет подвернуться такая прекрасная возможность.       Кажется, не так уж и страшно оказаться перед лицом смерти, раз Локи осмелился на ответное оскорбление. Но ему почему-то чувствуется, что сейчас он не умрёт. Что-то действительно идёт не так, как Локи и думал. Браслет Ареса дал ему намёк на это. И пусть он не знает подробностей, в нём почему-то живёт уверенность, что это его не последний час среди живых.             — Мне нужно, чтобы вы сняли с него наручники. — Фин прекрасно понимает, для чего они нужны. И он не хочет, чтобы Локи больше был обесточен. Дальше они будут играть по своим правилам, только вдвоём. И чтобы выбраться отсюда живым, Фину нужен Локи. Тот Локи, что может обладать своими силами.             — Это невозможно, — отзывается Карэн. — Колите так.             — Это невозможно, — отвечает её же словами Фин. — Вы блокируете его силы. Как его организму взаимодействовать с сывороткой, если сейчас он буквально ими не владеет? — Не обращая внимание на женщину, парень вскрывает одноразовый шприц и начинает набирать в него из колбочки светло-розовый препарат.       И тут даже Джордж не сумел ему возразить. Из всего того бреда, который Фин сегодня нёс, это была единственная и самая логичная мысль. Мужчина оглядывается на раскрасневшуюся Карэн. Ей, похоже, не часто доводилось слышать оскорбления в свой адрес. Но она старается держать себя в руках. Хотя давно бы уже могла приказать оторвать Локи башку.             — Он прав, мэм, — тихо отзывается Джордж, боясь привлечь гнев женщины к себе. — Мы, увы, иначе не сможем проверить.             — У вас всё равно Руфус под боком, — продолжает уговаривать её Фин. — Да и эти двое, — кивает он на тех солдат, что привели Локи. — Нечего бояться. Он один ещё и будет слаб.       Мисс Арчер прикрывает глаза и устало выдыхает. Она устала подчиняться кому-то. Подстраиваться под чужое мнение. Но и Локи ей больше не нужен. Тем более после того, как посмел нелестно выразиться в её адрес. И женщина обречённо машет рукой, давая команду, чтобы наручники с парня сняли.       Приказ выполняется беспрекословно. На запястьях Локи щёлкает металл. И он вдыхает полной грудью, ощущая, как воздуха в лёгких, наконец, становится больше. Он не так уж и долго был без сил. Но этого времени ему хватило, чтобы понять, что нуждается парень в них не меньше, чем в воздухе. У него не было много времени ощущать во всей красе неприятный зуд на коже от веса наручников. Потому что у него сначала болел живот, а потом начало болеть лицо. Но теперь он понимает, что половина той адской боли как раз и была из-за того, что наручники глушили его.       Локи трёт запястье, а после сам даёт руку Фину, чтобы он ему что-то вколол. Умирать всё-таки страшно. Но пусть лучше это будет Фин, нежели кто-то из этих, что собрались здесь сейчас.       Но Фин не успевает ничего сделать. Его оглушает сирена, что начала завывать на улице. Парень отбрасывает шприц в сторону и сам отскакивает от того, как резко Локи вскакивает на ноги.             — Я же тебе говорил, — прохрустывает Локи затёкшим плечом. — Он придёт за тобой, — обращается парень к Карэн. Она так же как и Фин, не ожидала, что Локи так быстро встанет на ноги.       Ошарашенную, сбитую с толку и напуганную Карэн вновь заслоняет спина Руфуса. А дальше начинается паника, которой, кажется, больше не будет видно ни конца, ни края.       Финик мечется, гадая, как бы ему схватить сумку, в которую он технично сунул папку с документами ещё перед походом в туалет. А Локи продолжает привлекать всеобщее внимание людей к себе. Он уже несколько раз готовился к тому, что вот-вот умрёт. Но всё время что-то шло не так. И теперь Локи уверен, что, будучи свободным, умертвить его станет их проблемой.       Парень, один из тех, что притащил Локи сюда, взмахивает рукой, и в момент, когда его пальцы начинают искриться, Лафейсон выламывает ему запястье в обратную сторону. Не думает. Просто делает. То, что умеет лучше всего в этом мире. Калечить. Подобно тому, как этот парень заламывал руку Локи за спину. Локи выламывает его руку. Но совершенно не так, чтобы просто убрать её ему за спину. Он ломает кости, пока тот вопит, не в силах сопротивляться. Замахиваться на него — плохая идея. Это уже давно поняла Эмили. Это Локи даст понять сейчас и всем присутствующим.             — Останови его! — Верещит Карэн своему охраннику под хруст костей в запястье другого парня. И, кажется, жалеет в моменте о том, что отослала Тора найти того, кто не передал ей утреннее сообщение о том, что Поул Стивенсон не явится сегодня. Тор не так заторможен, как Руфус. Он ничего себе не вкалывает. И как удивительно, но она сейчас впервые осознала минусы сывороток, которые выдавала своему охраннику.       В суматохе разворачивающейся драки Финик проскальзывает за спиной у Локи и хватает сумку со стула, вешая её себе на грудь. Он в ступоре, не знает, что делать. Второй охранник оказался куда ловчее, чем первый, и просто переломать ему руки у Локи не получилось. Фин мечется, пытаясь понять, имеет ли смысл, наконец, продемонстрировать то, что они вместе. Или же ещё рано подставляться под удар, пока тут есть тот, кто может вырубить их обоих. Останавливая их сердца.       Несмотря на приказ, что Карэн отдала Руфусу, с места парень не двигается. Ему по уставу не положено, пока угроза не перекинется на саму мисс Арчер. А этого, кажется, не предвидится. Потому что быстро ретировавшийся Джордж вызвал подкрепление. Финик следит за руками Руфуса, переживая за то, что он в любой момент уже готов начать действовать. Но всё же подбегает к Локи. У него всё ещё кинжал на боку. И если встанет выбор — спасать Локи или Руфуса. Выбор очевиден и уже давно сделан.       Фин вдруг слышит от друга вопрос, который, кажется, сейчас совсем не к месту.             — Финик, — Локи привлекает его внимание к себе, отпихивая от себя солдата, который падает без чувств потому что ему перебили шею. — Рассчитай. Какова наша вероятность выжить? — Парня не особо волнуют проценты, когда он видит новых солдат в дверях. Ему нудно лишь, чтобы Фин отвлёкся и меньше создавал паники вокруг самого себя. Не так он собирался его вытаскивать, если бы пришлось. Но будет именно так.             — Пол процента! — Пятится парень за спину друга. Всё, что ему нужно — выжить и отдать сумку Ареса. Только когда он сделает это, он сбежит отсюда сломя ноги. А до этого момента ему нужно держаться. — Всего пол процента! — Повторяет он, замечая, как Карэн Арчер увидят из кабинета. И понимает, что теперь тут находиться в два раза опаснее.             — Так много?! — Усмехается Локи. — Мне хватит.

***

      Виктор сворачивает за угол, несясь абсолютно на чистой удаче. И она благоволит ему, когда очередей автомобиль не справляется с управлением и влетает в здание. Что стало причиной взрыва, гадать и не нужно. Мужчина и сам видит, как машина полыхнула вместе с водителем. Крики людей вокруг, вой машин, что стояли неподалёку. Да ещё и орущая по всюду сирена. Вот под эту песню Виктор умрёт сегодня. Или же выживет. Он уже точно ничего не знает.       Второй взрыв прогремел откуда-то с востока. И к нему мужчина точно не причастен. Но он быстро начинает догадываться, кто и что мог сотворить его, потому что прямо на его глазах. В промежутках меж домами он видит, как одна из кирпичных стен рушится, поднимая густые клубы серо-коричневой пыли.       Виктор вдруг начинает смеяться, понимая, что сделать всё тихо у них уже не получится. В нём вдруг просыпается тот двадцатилетний Виктор, которому подобный хаос был по душе. Что-то заводило его во всей этой суматохе. Заставляло сердце стучать быстрее. Наполняло кровь адреналином. Теперь у него лишь единственная задача. Передать машину Арноду и надеяться встретиться с Карэн Арчер лицом к лицу раньше, чем его прикончат на этих незнакомых улицах.