Красная камелия

      Утром Ёнбок просыпается очень рано, когда до него сквозь сон доносится приступ чужого кашля. Парень вздыхает, зажмуриваясь, чтобы не заплакать, и поднимается с постели, направляясь в комнату отца.       Рассвет только-только начинает заниматься, ещё темно и зябко, и Ёнбок кутается в тонкий плед, который прихватил с собой из комнаты. Он приоткрывает дверь и заходит к отцу, который всё ещё тяжело кашляет. — Пап? — зовёт его Ли, понимая, что собственный голос дрожит. — Ты как? Ему приходится ждать, когда приступ кашля пройдёт, и за это время он решает сбегать за водой, протягивая чашку отцу. Тот кивает и выпивает воду почти залпом. Ему сразу становится легче, и он вздыхает, прислоняясь спиной к стене. Ёнбок забирает у него пустую чашку и садится рядом. — Пап? Как себя чувствуешь? — Плохо, — вздыхает мужчина, не решаясь обмануть сына, и парень тут же прикусывает губу. — Не грусти так, пройдёт всё. — Ты же сам понимаешь, что просто так ничего не пройдёт. Тебе всё хуже, а мы ничего не можем сделать. Даже если мы сейчас спустим все свои деньги на хорошего лекаря, который действительно сможет тебе помочь, мы не сможем потом закупаться лекарствами, которые нужны будут для твоего лечения. — Не нужно тратить на меня все наши деньги, у нас ещё ты есть. Тебе они даже нужнее. Ёнбок вздыхает и обнимает свои колени, дрожа то ли от холода, то ли от беспокойства за отца. — Кстати, ты так и не потратил те деньги вчера, которые я дал тебе, я заглядывал в шкатулку. Почему? Ли вздыхает, думая, как покороче рассказать отцу о вчерашней довольно необычной встрече. Скрывать от него он ничего не собирался, но не рассказал сразу, потому что не хотел беспокоить папу вчера, которому по вечерам обычно становилось хуже. — Я встретил одного человека... Это было, скажем так, довольно необычно. Достаточно редкий случай. Он попросил меня составить ему компанию, и я весь день провёл с ним. Он даже накормил меня, сказав, что деньги ему возвращать не надо. — А как же твои друзья? — Я не смог их отыскать, — Ёнбок сглатывает, понимая, что если расскажет настоящую причину сейчас, отец ещё больше расстроится, а у него и так состояние не из лучших. — Понятно, — мужчина коротко кашляет, прикрывая кулаком рот. — Ты не сильно расстроился из-за этого? — Нет, — Ёнбок бегло улыбается. — Я отлично провёл день вчера, мне не на что жаловаться. — Ну и славно, — произносит мужчина, после чего на него снова накатывает волна кашля. Ёнбок подбирается, укутывает отца своим пледом и снова бежит за водой, взволнованно наблюдая за тем, как он пьёт. — Может, тебе поесть приготовить?.. — Я не хочу, Ёнбок, не переживай. Иди лучше дальше спать, ты слишком рано поднялся. Ёнбок кивает и идёт к себе, тихо прикрывая дверь в комнату за собой. Он не уснёт теперь, но отцу он об этом не сказал. Опять же потому, что у него и так состояние плохое.       Парень не знает, чем себя занять, он ходит по комнате, потому что не может просто сидеть или лежать. Отец периодически снова начинает кашлять за стенкой, отчего у Ёнбока сжимается сердце, но, в конце концов, в соседней комнате становится тихо — видимо, папе стало чуть легче и он смог заснуть. Ли кусает губы, смотря в окно на постепенно поднимающееся в небо солнце, и, когда становится более-менее светло, одевается и выходит на улицу. Он пока не преследует какой-то конкретной цели, но почему-то чувствует, что решение найдётся, если он прогуляется. Может и правда отдать все их сбережения хорошему врачу? Ёнбок уже в таком отчаянии, что эта идея совсем не кажется ему сумасшедшей.       Он идёт в центр города, и ноги сами приводят его к вчерашнему трактиру. Он только-только открылся, да и принца, понятно дело, здесь нет — хотя бы потому, что его лошадь не привязана возле здания. Ёнбок вдруг задумывается. А зачем ему вообще принц? То, что он помог ему вчера, ещё не значит, что поможет сейчас. Тем более чем он может помочь? Даст денег на лекаря? Даже если это и случится, Ёнбока потом сгрызут муки совести. Он не должен побираться, это низко. На самом деле, своё достоинство в сравнении с тем, что его отцу нужна помощь — ничто, но это будет абсолютной наглостью — просить денег у человека из верхнего слоя, прекрасно зная, что вернуть ты их сможешь в полном объёме в лучшем случае через год. За такое и казнить могут, в конце концов.       Ли вздыхает. У него сердце не на месте, он не знает, что ему делать, на хороших лекарей у них нет денег, а обычные ничем не смогут им помочь. Ёнбоку хочется плакать. Он моргает, чтобы не расклеиться прямо на улице среди немногочисленных пока что, но всё же идущих мимо горожан, и, кусая губу, разворачивается и идёт обратно к дому. И зачем только он вообще пошёл сюда, если так ничего и не предпринял...       Возле дома он чувствует, что что-то не так. Вроде бы, всё как обычно, тихо и умиротворённо, солнце играет на воде бликами, но что-то явно изменилось. Ёнбок слышит фырканье лошади где-то сбоку и поворачивает голову. Хмурится и идёт в ту сторону, через несколько метров замечая принца вдалеке, ведущего Рэю к воде. — Что Вы здесь делаете? — спрашивает он, подходя ближе, и Чан поворачивает голову в его сторону. На его лице тут же появляется улыбка. — Судя по твоему тону, ты не очень рад меня видеть. Ёнбок рад. Но у него отец, возможно, при смерти, так что настроение у парня явно не из лучших. — Вы не ответили на вопрос. — Я привёл Рэю напиться. Ты не знал этого, но я часто бываю здесь, на самом деле. Почему ты такой хмурый? Что-то произошло? — С чего Вы взяли? — Ты слишком резко и отрывисто говоришь. Вчера такого не было, даже тогда, когда ты был чем-то недоволен. Ли сникает. Если у него всё на лице прочитать можно, то это катастрофа. Потому что Чан ведь всё равно узнает причину, даже если Ёнбок не захочет её говорить. Он это буквально чувствует. Поэтому поднимает глаза на старшего, и тот удивляется, видя слёзы в них. — Ты чего? Так недоволен тем, что я здесь? Я могу уехать, только скажи. — Нет, — Ёнбок не выдерживает, его голос срывается, и он прикрывает ладонью рот, зажмурившись, чтобы не начать плакать. — Не уходите. Это не Вы виноваты, всё хорошо. — Тогда что случилось? Кто-то обидел тебя? Ли мотает головой и прячет лицо в ладонях, вздыхая глубоко, чтобы успокоиться. — Нет, — произносит младший, шмыгая носом и убирая руки. — Никто не обидел. Просто... у меня папа... нет, простите, ничего страшного, — Ёнбок вытирает слёзы рукавом, а Чан стоит напротив и не знает, что делать. Хочется хотя бы обнять, чтобы хоть как-то поддержать парня, потому что он даже не может понять причину его слёз, но Бан не знает, как Ли на это отреагирует. — Ты можешь мне рассказать, я выслушаю. — Нет, не могу. — Опять упрямишься, — Чан вздыхает. — Что тебе мешает рассказать мне о своей проблеме? — Наше положение в обществе мешает, — Ёнбок снова шмыгает носом. — Я не могу просто так взять и рассказать Вам о том, что случилось. Мне не у кого просить помощи, а у Вас я тем более не могу попросить её. — Как раз у меня прекрасно можешь. Я принц, и мне нетрудно... — Вот поэтому и не могу, — перебивает Ли, хоть и знает, что это как минимум неприлично. — Вы — принц, и я по сравнению с Вами — никто, я не смогу принять Вашу помощь хотя бы потому, что не в силах буду расплатиться с Вами потом. — Кто сказал, что тебе нужно будет это делать? — Общество сказало, нормы морали сказали, и я не смею их нарушить, моя совесть... — Речь не о совести сейчас. Ёнбок, я не просто могу, я хочу тебе помочь, абсолютно бескорыстно, но чтобы сделать это, я должен знать, в чём дело. Скажи мне. Я сделаю всё, что в моих силах, только, пожалуйста, объясни, что произошло. Ли судорожно всхлипывает, не веря собственным ушам, но глаза его точно не подводят: в чужом взгляде нет ни капли лжи, только искренность и реальное желание помочь. Ёнбок вздыхает тяжело. Это невыносимо, он не может так, но Чан каким-то странным образом влияет на него, и в конце концов парень сдаётся. — У меня сильно болеет отец. Он очень много кашляет и не может даже выйти на улицу, хоть это ему и нужно, он даже по дому передвигается с трудом. Простые лекари нам не помогут, а на хороших у нас просто нет денег, и я не знаю, что делать. Отец говорит, что ничего страшного в этом нет, даже если он умрёт, потому что он уже достаточно пожил, но я боюсь этого. Боюсь, что он уйдёт, как и мама, и я останусь совсем один. Я ещё не готов к этому, мне даже восемнадцати нет. Мне очень страшно... Чан смотрит на Рэю, стоящую рядом с ним, а после вновь на младшего и спрашивает вдруг: — Твой отец сможет удержаться в седле? — Сомневаюсь... Бан кусает губу, пару секунд размышляя над чем-то. — Тогда подожди меня, — он забирается в седло и смотрит на удивлённого парня. — Я скоро приеду вместе с лекарем. Мы постараемся как можно быстрее. Не переживай сильно, хорошо? С твоим отцом всё будет в порядке, можешь быть уверен, господин Ким и не таких излечивал. — Я... я даже не знаю, что сказать... — бормочет Ёнбок, ошеломлённый тем, что им и правда могут помочь. Во всяком случае, хотя бы попытаются это сделать. — Как я могу отблагодарить Вас? — Рано благодарить, да и не мне благодарности нужны будут, — Чан улыбается и разворачивает лошадь в сторону дворца. — Я очень быстро, Бок-и, ты даже глазом моргнуть не успеешь. Не унывай.