Красная камелия

      — Как он, господин Ким? — Ёнбок подходит к лекарю сразу же, как только тот выходит из комнаты отца, и обеспокоенно смотрит на мужчину. Тот сначала спрашивает, где можно помыть руки, и парень протягивает ему небольшой таз с водой, который подготовил заранее. — Иммунитет очень сильно ослаблен, — начинает лекарь, и Ёнбок взволнованно облизывает нижнюю губу. — Если бы Вы обратились ко мне за помощью чуть позже, я бы уже вряд ли смог помочь Вашему отцу, хоть и сделал бы всё, что в моих силах. Но Вам повезло. Правда, господина Ли нужно лечить, причём под моим руководством, однако жить я с вами не смогу, сами понимаете. — И что нам делать? — тихо спрашивает Ёнбок, уже готовый расстроиться. — Господин Ким — наш личный лекарь, — произносит вдруг Чан, стоящий позади младшего, и парень поворачивается к нему. — Он не может просто взять и уехать из дворца на несколько дней ради того, чтобы вылечить крестьянина. Но зато вы вполне можете приехать к нам. — Что? — на выдохе спрашивает Ли, не веря своим ушам. — Но мы же... Мы не можем просто так взять и поселиться в императорском дворце, пока моему папе не станет лучше. — Почему же? — Бан пожимает плечами. — Вполне себе можете, я отведу покои и тебе, и господину Ли. — Но... это же... неправильно... — Что правильно, а что — нет, решу сейчас всё же я, хорошо, Бок-и? Не забывай, что я принц, я вправе делать всё, что захочу. — Вы звучите, как избалованный ребёнок. — На самом деле нет, — Чан хмыкает. — Я прекрасно осознаю, когда мои желания выгодны лишь мне одному, а когда — ещё и кому-то другому. Как в данном случае. Так что, будь добр, не отказывайся от помощи, которую тебе предлагают. К тому же, другого шанса может и не представиться, — старший подходит ближе и кладёт руку на чужое плечо, мягко и подбадривающе сжимая его. — Ты хочешь помочь своему отцу, Ёнбок. Я хочу помочь тебе. Всё честно, правда же? — Но я... мы с отцом будем чужими там... мы же обычные крестьяне, что подумает императрица, когда нас увидит? Чан при упоминании матери едва заметно хмурится на секунду, однако быстро берёт себя в руки. Улыбается уголком губ, смотря на младшего. — Всю эту затею я беру на себя. Моя матушка не имеет к этому никакого отношения, так что и лезть не в своё дело она не будет. По крайней мере, я постараюсь, чтобы это было так. Ёнбок растерянно бегает глазами по чужому лицу, пока Чан выжидающе на него смотрит. Лекарь Ким многозначительно прокашливается позади, и парень вздыхает, понимая, что нужно решаться как можно быстрее. Его отцу нужна помощь. И им больше явно никто не поможет, если Ёнбок не согласится. — Хорошо, — выдыхает он, и Чан улыбается широко. — Вы поможете перевезти отца во дворец? — Конечно, — Бан кивает, и младший подхватывает его улыбку. — Спасибо.       Ёнбок растерянно опускается на широкую кровать, неосознанно напрягаясь от того, как на ней мягко и удобно. Кроме роскошной постели в его покоях огромные окна, из-за чего внутрь проникает много света, письменный стол и шкаф из красного дерева, ширма для переодевания и высокое зеркало, в которое парень предпочитает не смотреть. Потому что он выглядит чужим здесь. Его старый поношенный ханбок совсем не вписывается в такую дорогую обстановку. Ли чувствует себя неуютно.       Двери в его покои неожиданно раздвигаются, и парень подскакивает, встречаясь глазами с Чаном. Тот мягко улыбается и проходит внутрь, присаживаясь на кровать. — Как ты? — Сложно сказать, — бормочет Ёнбок, смотря на старшего сверху вниз и из-за этого чувствуя себя ещё более неловко. — Почему ты не сядешь? — спрашивает вдруг Бан, и младший краснеет. — Рядом с Вами?.. — спрашивает тише, чем ожидал, и в итоге совсем смущается. Чан улыбается до ямочек на щеках, разглядывая мальчика перед собой. Он такой очаровательный, хочется сжать его в объятиях и расцеловать всё его милое личико. — Ну не на пол же. Ёнбок кусает губу и неуклюже садится на кровать на некотором расстоянии от принца, заправляя прядь длинных волос за ухо. — Тебе нравится здесь? — интересуется Чан, так как раньше спросить об этом у него возможности не представилось, потому что он вместе с лекарем помогал обустраиваться отцу парня в других покоях — успокаивал господина Ли, проще говоря. — Очень, — на выдохе отвечает Ёнбок, после сразу же набирая воздуха в грудь. — Тут безумно красиво. — Тогда почему ты выглядишь таким грустным? Мальчик поджимает губы и неловко заламывает пальцы. — Я не грущу. Просто... немного удивлён... обескуражен... напуган, в конце концов. Нормы морали и вообще вот это всё, что влияло на мою жизнь раньше, сейчас как будто отошло на второй план. Потому что у меня правда в голове не укладывается, как нам, самым обычным людям, захотел помочь будущий император... Это сложно, простите, я... — Ёнбок вздыхает, прикрывая глаза, и Чан касается пальцами его колена, молча поддерживая. — Я правда в таком странном состоянии сейчас... не могу объяснить. — Всё хорошо, — произносит Чан. — Ты привыкнешь к этому, не переживай. Твоего отца вылечат, а пока что, во время его лечения, вам предоставлена возможность жить здесь. Абсолютно безвозмездно, вам не нужно будет отдавать мне что-то взамен. — Но это же неправильно. — Нет, всё в порядке, Ёнбок. Не думай об этом. Прошу тебя. Ты загнал себя в рамки, попробуй из них выбраться. Станет намного легче. Ли вздыхает, закрывая руками лицо. У него голова раскалывается от внутренних противоречий. — Мне нужно побыть одному пока. Пожалуйста. Я должен всё осмыслить. — Конечно, — старший тут же встаёт и подходит к двери, но, прежде чем уйти, добавляет: — Если что-то будет нужно — выйди из комнаты и позови Шин, служанку. И не ходи пока к отцу, господин Ким дал ему лекарство, и сейчас он спит. — Хорошо, — Ёнбок кивает, и Чан, улыбнувшись ему, уходит.       Ли решает прогуляться по саду, потому что ему нужен свежий воздух. На улице лучше думается. На самом деле, он не знает, можно ли ему свободно расхаживать по императорскому двору, но просто сидеть в покоях он не может. Поэтому решает рискнуть.       Он медленно прогуливается среди розовых кустов, камелий, ирисов, магнолий и азалий, и мысли в его голове постепенно укладываются по полочкам. В конце концов, Чан правда очень добрый, это видно по его глазам. Не зря же говорят, что глаза — зеркало души. И если он сказал, что ему ничего не нужно взамен, значит — ему правда ничего не нужно. Он просто хочет помочь. Ёнбоку, конечно, пока немного непонятно это, но он привыкнет. Постарается, во всяком случае. Тем более, это всё ради отца.       Пока парень идёт так, погрузившись в свои мысли, на него с разбегу кто-то налетает, и Ли падает на землю под весом чужого тела, не успев даже вскрикнуть от испуга, настолько быстро всё произошло. — О боже, прости, — на него растерянно смотрит какой-то парень, пытаясь одновременно с этим слезть с него и подняться на ноги. — Я совсем не смотрел, куда бежал. — Ничего, — неловко усмехается Ёнбок, и парень протягивает ему руку, помогая встать. Ли отряхивает руки и свой ханбок, парень помогает ему и в этом, явно испытывая чувство вины. — Ты в порядке? — Да, всё нормально, не переживай, — Ёнбок улыбается ему, чтобы он приободрился. — Как тебя зовут? — Сынмин, — тот тяжело вздыхает и взъерошивает волосы на затылке. — А тебя? Я тебя тут не видел раньше. — Я Ёнбок. Только сегодня... приехал сюда. — Ого, и откуда? — осматривая чужую одежду, спрашивает Сынмин. Ли чувствует себя немного неуютно от этого вопроса, поэтому решает сменить тему: — А куда ты так торопился? — О чёрт, — Сынмин вдруг спохватывается и кривится, вспоминая, что ему и правда нужно спешить. — Меня звал отец, прости, я должен бежать. Поговорим позже, когда встретимся, хорошо? — Хорошо, — Ёнбок улыбается ему, и парень резво пробегает мимо. Ли издаёт смешок, качая головой, и идёт дальше.       Вечером к нему снова заходит Чан. На этот раз он стучится, и Ёнбок сразу понимает, что это он. — Ты, наверное, голоден, — начинает старший, и у Ли тут же сводит живот. Он вспоминает, что не ел ничего с утра, но из-за переживаний об отце чувство голода притупилось. — Прости, что не зашёл раньше, появились дела. Я и сам не обедал. Так что предлагаю снова составить мне компанию. — У Вас войдёт это в привычку, если Вы будете так часто просить об этом. — Разве это плохо? — В нашем случае да, я обычный крестьянин. Мой папа тоже будет на ужине? — К сожалению, нет, он всё ещё спит. Служанка принесёт ему еду, как он проснётся. Так что мы будем с тобой вдвоём. Если ты согласишься, конечно, я не собираюсь тебя заставлять. Ёнбок задумчиво кусает губу, смотря на Чана. Он ведь и правда может остаться в покоях и попросить, чтобы еду принесли сюда, но что-то в нём хочет согласиться на предложение принца. Что-то Ёнбока тянет к нему. — Хорошо, я согласен, — кивает Ли, на что Бан улыбается. — Тогда переоденься, я подожду тебя снаружи. В шкафу есть одежда. Ёнбок снова кивает, даже не спрашивая, обязательно ли это — он и сам хотел переодеться, потому что его ханбок немного испачкался, но не осмелился взять вещи из шкафа, хоть и понимал, что их принесли именно для него.       Он быстро переодевается, оставляя свою одежду висеть на ширме. Новый ханбок слегка велик ему, но это не страшно, да и не заметно, если не приглядываться. Он выходит из покоев, и Чан отстраняется от стены, рядом с которой стоял. На его губах появляется улыбка, когда он окидывает младшего взглядом. — Чьи это вещи? — интересуется Ёнбок, следуя за принцем. — Мои. — Ваши? — удивляется он. — Да. Носил их, когда был помладше. — Разве мне можно носить вещи принца? — Теперь они не мои, Ёнбок. — Но они были вашими. — Ключевое слово "были". Да и, в конце концов, не станешь же ты ходить голым. Ли краснеет, ничего не отвечая, потому что, в принципе, ответить ему нечего. У него ведь и правда выбора больше нет. — Почему Вы не дали мне одежду кого-то из слуг? — спрашивает он через некоторое время, когда они приходят в просторный зал с накрытым там столом. — Ты не слуга. Здесь, во дворце, ты мой гость, я не могу позволить тебе носить рабочую одежду. — Зато свою можете... — Это лучше. И в ней удобнее, правда же? Ёнбок вздыхает, присаживаясь за стол. Доказывать что-то Чану бесполезно, видимо, он всё равно будет стоять на своём. Это не плохо. Просто Ли ещё не привык. Ему нужно чуть больше времени. — А... императрица обедает в другое время? — осторожно интересуется младший, помня, какая реакция на упоминание матери была у принца утром. Он не хочет его как-то задеть, но ему интересно, почему они вообще одни. — И в другом месте, — Бан кивает, облизывая губы, и берёт палочки для еды. — Я не стал говорить ей о тебе и твоём отце, она не обрадуется тому, что я самовольничаю. — Но это же Ваш дворец, потому что Вы наследник, разве нет? — В том и дело, что я только наследник. Правит-то она. Я должен достичь двадцати двух лет, чтобы официально стать правителем. Сейчас мне двадцать один, не так уж и долго ждать осталось. — А досрочно Вы можете стать императором? — Только в том случае, если моя мать сама откажется от престола, чего никогда не произойдёт. Либо если она умрёт в скором времени, в чём я тоже очень сомневаюсь. — Вы так легко говорите о смерти собственной матери... — Ёнбок. У нас с ней не лучшие отношения, пожалуйста, давай не будем об этом. — Простите, — парень сникает, опуская голову, и слышит вздох от Чана. — И почему я теперь себя виноватым чувствую... — бормочет старший, и Ёнбок поднимает взгляд на него. — Ешь, солнце, хорошо? Не забивай себе голову всеми этими вопросами. Хотя бы сейчас, тебе нужно поесть, ты ведь опять не ел целый день, я правильно понимаю? — Да, — Ли кусает губу изнутри. — Как-то не до этого было. — Ну вот видишь. Давай, кушай, и не думай пока ни о чём. Просто ешь. — Хорошо, — Ёнбок бегло улыбается и тоже берёт палочки в руку. — Приятного аппетита. — И тебе, Бок-и.