Веснушчатое чудо

— Нам точно туда нужно? — в который раз спрашивает Гермиона, стоя возле открытого шкафа и уже несколько минут не торопясь одеваться. — Мы же уже это обсудили, — вздыхает Фред, развалившись на ее кровати. В спальне Гермионы нет ничего лишнего. Она едва ли превосходит по размерам комнату Фреда, но места здесь, кажется, больше, потому что Грейнджер не спешит заставлять пространство никому не нужными предметами мебели. С другой стороны, в комнате Фреда две кровати. У Гермионы же кровать одна, пусть и двуспальная. На нее накинуто светло-розовое плюшевое покрывало, сверху — две декоративные подушки с серо-розовыми наволочки. Эта комната вообще не изобилует цветами — пока у Фреда мебель едва ли сочетается друг с другом по цветам, у Гермионы все выдержано светлых серых и розовых тонах. Даже стены — и те серые. Исключение — одна из фотографий Розы, стоящая на прикроватной тумбочке рядом с серым светильником. Она заключена в рамку, в которой сочетаются, кажется, самые кислотные в мире цвета. Рамку эту выбрала сама Роза и подарила маме на один из дней рождения, и Гермиона просто не могла позволить себе спрятать ее куда-нибудь подальше от себя. Теперь Гермиона в нерешительности застыла перед серым шкафом. Правда, причина ее сомнений не в том, какой наряд выбрать, а стоит ли вообще идти. — Я знаю, — вздыхает она. — Знаю, обсудили. Но все это как-то резко, тебе не кажется? Фред усмехается, наконец поднимается на ноги, подходит к Гермионе, заставляет ее развернуться к нему и берет ее за руки, глядя на нее сверху вниз. Его такая нерешительность веселит. — Гермиона, мы официально вместе уже три месяца, а нашему — я напомню! — общему ребенку уже вообще семь лет. Куда еще более плавно? — терпеливо, как маленькому ребенку, говорит ей он. — Я знаю, — быстро кивает она. — Просто… Как мы вообще об этом расскажем? Еще и Рон… — Рон — последний человек, о котором тебе стоит волноваться, — прерывает ее он. — Вообще-то Рон уже три года находится в счастливом браке. И ничего, не скрывается. Чем мы хуже? — Это другая ситуация, — возражает она, а Фред страдальчески стонет. — О Мерлин, Гермиона, пожалуйста, давай без этих разговоров. Если не ради меня, иди хотя бы ради дочери, — просит он и добавляет с усмешкой: — Ну, и ради меня. Знаешь ли, среди всех этих парочек до жути тоскливо. Особенно, когда моя любимая матушка начинает промывать мне мозги тем, что давно пора себе кого-нибудь найти. Гермиона, неужели ты обречешь меня на верную погибель? — Дурак, — смеется она, а затем вздыхает и кивает: — Ладно. Хорошо, ты прав. Она позволяет Фреду наклониться и коротко поцеловать ее в губы, прежде чем отстраниться и снова повернуться к шкафу. На лице ее появляется выражение глубокой задумчивости, она некоторое время разглядывает висящую на вешалках одежду, достает пару платьев и брючный костюм и поворачивается к Уизли. — Что лучше надеть? Фред усмехается. — Ответ про то, что ты прекрасна и в мешке из-под картошки, не подходит? Гермиона одаряет его укоризненным взглядом, и Фред поднимает руки в жесте капитуляции и смеется. — Ладно-ладно, я просто пошутил, — он тычет в одно из двух платьев. — Вот это красивое. — Значит, его и надену. — Готов тебе с этим помочь, — Фред многозначительно подмигивает, а Гермиона вздыхает, закатывает глаза и решительно выталкивает его из комнаты под аккомпанемент смеха Уизли.

***

Они приходят в Нору одними из последних. Мама все еще суетится на кухне, Джинни и Флер, кажется, убежали им помогать, но остальные уже собрались за столом. Не хватает только Рона с Луной и Колином и Андромеды с Тедди. Отсутствие последнего, кстати, беспокоит Розу больше всего — она несколько раз спрашивает, действительно ли он придет и когда именно. Почему-то играть с ним ей нравится больше всего, Мари-Виктуар, Люси и Доминик, наиболее близкие к ней по возрасту, ее занимают в гораздо меньшей степени. — Давай только не сразу скажем, — тихо просит его Гермиона, вынимая руку из его хватки. Фред согласно кивает. Ему и самому вдруг становится немного неловко от того, о чем они собираются объявить, и он решает дать им обоим время на то, чтобы собраться с мыслями. Правда в их планы вмешивается Роза. Все взрослые уже сидят за столом. Рон, по обыкновению опоздавший, принял присутствие Гермионы неожиданно спокойно, только в первое мгновение зыркает на нее не совсем дружелюбно, но почти сразу же берет себя в руки. Не без помощи Луны, которая встретила Гермиону дружелюбно и даже радостно. Дети сбежали наверх. Изредка оттуда доносятся крики и задорный смех. Темой же застолья взрослой части семьи на этот раз стали самые младшие члены семейства — месячная Луна, спящая на руках у только-только укачавшей ее Джинни, и семимесячный Фред, сидящий на коленях у Джорджа и с интересом поглядывающий на людей за столом. В какой-то момент мама собирается было снова завести разговор о детях со старшим Фредом, но Чарли, прибывший на Рождество домой, ловко переводит мамино внимание на его младшего тезку. И в этот момент в дверях появляется Роза. Фред поворачивается к ней. Она оглядывает всех, сидящих за столом, внимательным взглядом, собирается было что-то громко сказать, но замечает спящую Лили и подбегает ближе к Фреду, обращаясь к нему достаточно громко, чтобы это невозможно было скрыть, но все же приглушив голос, чтобы не разбудить малышку. — Пап! А можно Тедди придет к тебе в магазин, когда я там буду? Из груди Фреда вырывается шумный выдох, а все, сидящие за столом, резко замолкают. Фреду кажется, что все смотрят только на них с Розой, а сам он не может ей ответить. Она еще никогда не называла его папой. Да, она отлично знает, что они с Гермионой встречаются, но Фред так и остался просто Фредом. Его, впрочем, устраивал и такой расклад — не мог же он заставить ее обращаться к нему так, как хочет он. Но слышать теперь слово «папа» от нее невероятно приятно. Его сейчас даже не беспокоит, что все внимание приковано к ним. Впрочем, когда вообще его беспокоило внимание других людей? — Ну пап! Ну можно? Пожалуйста? — жалобно тянет Роза. Фред не знает, что именно заставило ее назвать его именно так. Возможно, присутствие других детей, возможно, желание заявить какие-то свои права на Фреда (как будто он уже ей всецело не принадлежит!) или что-то еще, но он совсем не против. — Конечно, милая, — с улыбкой говорит он, проводя рукой по ее волосам. Голос получается хриплым. — Спасибо, пап! — громко говорит Роза и обнимает его, а затем уносится прочь из комнаты. А Фред медленно, очень медленно поворачивает голову, сталкиваясь с вопросительным взглядом мамы. По левую руку от нее сидит Рон, и он выглядит так, как будто вот-вот или взорвется, или упадет в обморок. Его лицо сначала бледнеет, затем — краснеет, он хмурится, но ничего не говорит. — Думаю, скрывать больше не имеет смысла, — тихо говорит он, обращаясь к Гермионе, затем находит ее руку под столом, чуть сжимает и говорит громко и четко: — Дорогие родственники, мы с Гермионой вместе. И я надеюсь, что ошибки, совершенные нами обоими в прошлом, не помешают всем вам принять ее не просто как старую подругу семьи, но как мою девушку. Никто не спешит отвечать, и Фред решает, что хуже уже точно не будет, поэтому добивает их следующим откровением: — И Роза — моя дочь. Родная. Так что, мам, можешь не беспокоиться по поводу того, что я не продолжу род. Он нервно усмехается и бросает быстрый взгляд на Гермиону. Та сидит, опустив голову, ее плечи напряжены, она выглядит так, как будто ждет удара. И только теперь Фред замечает, как сильно она сжала его руку под столом. Первым тишину, как ни странно, нарушает Чарли. Он с усмешкой оглядывает сидящих за столом родственников, затем намеренно громко усмехается и говорит весело и добродушно: — Ну ты и предатель, братишка. Это что, теперь только я разочарование семьи? В этот момент все оживают. Мама начинает быстро лепетать что-то, похожее на: «Как же так? Это же… Как же…» Папа хватается за стакан с тыквенным соком и нервно отпивает половину, Джинни и Гарри переглядываются с улыбками, Перси начинает есть быстрее, и только Рон сидит на месте, не шелохнувшись. Билл поднимается на ноги, привлекая к себе внимание, и поднимает свой бокал. — Что ж, раз уж такое дело… Скажу сразу за всех и надеюсь, что никто не станет протестовать. Мы все рады за тебя, Фред. Поэтому я хочу, чтобы мы все сейчас подняли бокалы за это неожиданное пополнение в нашей семье. Он говорит это с улыбкой, но глаза его остаются серьезными, когда он внимательно оглядывает всех, сидящих за столом. Первыми его тост поддерживают Джинни и Гарри, а затем подключаются все остальные. А Рон вскакивает со своего места и несется на кухню. — Я поговорю с ним, — тихо говорит Луна, но Гермиона останавливает ее и поднимается на ноги. — Нет. На этот раз с ним нужно поговорить мне. — Я с тобой, — говорит Фред, поднимаясь следом. Гермиона медлит некоторое время, сомневается, но затем кивает. Рон стоит, склонившись над раковиной. Его волосы мокрые, как будто только что он обливался водой. Фред не видит его лица, но замечает, как тяжело дышит брат, как цепляется руками за раковину и нервно что-то бормочет. — Рон? — тихо обращается к нему Гермиона, и он резко разворачивается, глядя на нее какими-то дикими глазами. Лицо его тоже мокрое, с волос по лбу катятся капли воды, задерживаясь на носу и подбородке. Грейнджер останавливается на небольшом расстоянии от Рона, а Фред встает за ее спиной, готовый ко всему. — Господи, — выдыхает Рон и с усилием трет лицо. Когда он убирает руки, его щеки краснеют. — Рон, я должна извиниться перед тобой. За все, что сделала. Я знаю, что ты до сих пор злишься на меня и… — Почему ты мне не сказала? — прерывает ее Рон. Он не выглядит рассерженным, сейчас он скорее кажется загнанным в угол человеком. — Мерлин, Гермиона, ей же… сколько? семь? Почему ты мне не сказала? — В защиту Гермионы хочу сказать, что все это было, когда вы не были в отношениях. Так что фактически измены не было. — Мерлин, да плевать мне на измену! — выпаливает Рон и трясет головой. — Нет, то есть, тогда, может быть, было бы и не плевать, но сейчас столько времени прошло. Фред хмурится, уже совсем ничего не понимая. Еще недавно Рон ненавидел Гермиону, еще недавно он злился на нее за то, что сбежала, и Фред предполагал, что брат просто взорвется, когда узнает про то, что было тогда, семь лет назад. Но сейчас он заявляет, что ему все равно? — Если бы ты тогда просто мне сказала. Мерлин, Гермиона, все было бы по-другому, — выпаливает Рон, надавливая пальцами на глаза. — Почему ты просто мне не сказала, что вы с Фредом любите друг друга? — Потому что тогда мы и сами не понимали, что именно испытываем, — отвечает она. — А я просто испугалась. — Поэтому решила уехать, — тихо говорит Рон, глядя в пустоту. В его словах больше нет прежнего волнения, все эмоции из него словно выкачали. Он медленно переводит взгляд на Гермиону и продолжает: — Мы недавно разговаривали с Биллом, и он многое помог мне понять. И знаешь… тогда я был тем еще придурком, но думаю, я бы понял, если бы ты просто сказала, что не хочешь быть со мной. И тогда тебе не пришлось бы уезжать. И твоей дочери не пришлось бы расти вдали от семьи. Только теперь Фред понимает, что именно так поразило Рона. Сейчас он думает не о себе, не о своих чувствах, не о своей старой любви, которая так и не смогла состояться, а о маленькой хитрой девочке с шоколадно-медными волосами, единственным близким человеком которой долгое время была ее мама. И это даже благородно с его стороны. — Мне жаль, что я так резко реагировал на твое появление, — тихо добавляет Рон. — Прошлое должно оставаться в прошлом, особенно когда это прошлое привело тебя к счастливому настоящему. Я благодарен тебе, Гермиона, что ты сбежала, потому что так я встретился с девушкой, которую действительно люблю. Пусть даже для этого мне пришлось испытать боль. — Прости, — едва слышно отвечает Гермиона. Рон улыбается и подходит ближе. Фред инстинктивно кладет руку на талию Гермионы в полууспокаивающем-полузащищающем жесте. — Я надеюсь, что тебя это прошлое тоже привело к счастью, — говорит Рон, легонько хлопает Гермиону по плечу и выходит из комнаты. Оставшись наедине, Фред и Гермиона озадаченно переглядываются. Уизли, продолжая обнимать ее за талию, смотрит на нее сверху вниз и улыбается. — Ну… кажется, все прошло лучше, чем мы предполагали. — Да уж, — кивает Гермиона. — Гораздо лучше.