Часть двадцать вторая. Просто мамочка погладила кошку. Начало.
13 января 2023 г. в 11:04
Часть двадцать вторая. Просто мамочка погладила кошку… Начало.
Рука упала в пропасть, с дурацким звуком: Пли!
И залп мне выдал пропуск, в ту сторону Земли.
В. Высоцкий. «Тот, который не стрелял», Из песни. Вместо эпиграфа…
...Отец пришел ночью. Он снился несколько раз с тех пор, как умер. Во сне он был одновременно мертвый, но и живой тоже. И это было таким счастьем, таким непередаваемым словами счастьем знать, что он рядом.
Лежит на постели. И пусть болеет сильно, пусть даже умер, но все равно, он дома. И снова принадлежит семье.
Наверное, поэтому появились давным - давно в деревенском фольклоре: жилички и былички - сказы о несуществующей нечисти, об «Огненном змее», который прилетает по ночам ко вдове, если не сможет вдова пересилить и перемочь собственное горе по покойнику - мужу. Тогда огненный змей будет летать по ночам в печную трубу, просыпится через печь золотыми искрами и примет облик любимого мужа. Он будет ласкать вдову и любить её каждую ночь. До тех пор, пока безутешная вдова сама вслед за мужем в могилу не сойдет.
И вот отец приснился снова. В больнице. Он был молчалив. Но и своим молчанием сумел позвать женщину за собой. Они вместе плыли сквозь густой туман. И счастьем было сидеть рядом с таким большим и сильным мужчиной.
Они куда - то ехали. Вместе ехали. Повозка ли это была или машина, но двигалась она сквозь белый туман, монотонно, неторопливо, равномерно.
Потом сон закончился. Женщина очнулась на половине дороги, от своего сна. И пожалела, что так и не поняла, куда же они так долго ехали…
В деревне всегда знали, когда же случаются, когда же могут присниться "вещие" сны.
- Сбываются сны с четверга на пятницу, - судачили знающие жительницы деревни. -Праздничный сон до обеда. -Знал всегда деревенский люд.
- И, если сон, что приснился в ночь перед церковным праздником, субботой или воскресеньем, не сбудется до обеда, то он окажется пустым и напрасным. И уже не сбудется никогда.
- Сегодня суббота, - посчитала женщина. Суббота - выходной день. Суббота приравнивается к дню праздничному. И если до обеда ничего плохого со мною не произойдет, то ничего из событий моего сна, конечно же, не состоится.
А после обеда принесли медсестры прокапывать систему. Обыкновенная микстура Рингера прокапывалась медленно в вену.
И на середине бутыли вдруг почувствовала женщина нарастающую слабость и, почему - то, сильный голод. Пыталась отломить корочку от батона. Пыталась кусочек мякиша прожевать и съесть.
А пальцы уже не слушались. Сознание мутилось.
- Сон в руку, - понимала женщина. - Сбывается мой сон. И забирает меня с собою давно уже мертвый отец.
А губы, говорили, казалось, сами:
- Пожалуйста, позовите врача! Мне плохо. Я умираю.
Женщина обращалась к соседке по палате. Потом теряла сознание.
Как в полусне видела, что прибежала к ней врач. Стала мерить давление. И не могла пристроить манжету на руке, потому что давление падало.
Врач проговаривала вслух:
- Девяносто, восемьдесят, шестьдесят, сорок. - Потом закричала:
- Преднизолон! Укол мне! Быстро.
Медсестра принесла два шприца с уколоми. Врач всадила один шприц в ногу, в бедро, ближе к колену. Затем поставила в другую ногу второй укол.
И смерть постепенно отступила. Ушло от женщины чувство дикого голода. Затем отступила обморочная слабость. Она отдышалась и попросила убрать систему.
Ее услышали, но не поняли зачем систему с руки снимать, потому что безопаснее для организма лекарства,чем микстура Рингера, врачи и медсестры не знали и не могли себе представить или назвать.
- Сон в руку, - Понимала женщина. - Я столько лекарств через системы выпила, пока в роддоме лежала, что они смешались внутри, не переработались. И организм засбоил.
Отец снова пришел, чтобы спасти меня. Он честно предупредить старался.
Кто же мог знать, что может быть индивидуальная непереносимость на смесь непонятных больничных лекарств.
Спасибо, хоть с собой не забрал. На кладбище не увез, в могилу не положил. - Женщина знала, что и такие сны, бывает, людям снятся. И от такого сна спастись, намного тяжелей…
Сейчас женщина бежала с трамвайной остановки к детской больнице. После события с системой, ее не хотели из гинекологии отпускать. Хотели дня на два оставить еще полежать под наблюдением врачей.
Но женщина знала, что она опаздывает. Вот - вот начнется операция по задержанию врача - анестезиолога. И муж, еще утром, предупредил, чтобы ноги ее после обеда в больнице не было.
Можно было прийти домой. От роддома и женского отделения гинекологии до дома было совсем близко: Пешком добежать, как рукой подать.
- Но что же я одна дома делать буду? - Не понимала женщина. - Ребенок в детской больнице. Муж на задержании опасного преступника.
Мне только и остается прыгать по подоконнику, как тот галчонок из мультфильма «Трое из Простоквашино» и подскакивать на каждый стук к двери с воплем:
- Кто там?
Итак, она сначала ехала в больницу, затем бежала через приемный покой в отделение для новорожденных.
На третьем этаже, запыхавшись, звонила в звонок.
Дверь открывала сухая и хилая старая женщина в синем халате.
- Уборщица! - Понимала женщина. И торопилась отодвинуть, примять непонятное препятствие всей тяжестью своего тела и своего большого, не до конца опавшего после ро́дов живота.
Смести препятствие и увидать своего ребенка.
- А Вы куда? - Старушка трясла головой и цепко держалась за дверь.
- Увечная уборщица какая - то! - Удивлялась женщина и старалась объясниться:
- Ребенок у меня в вашем отделении лежит. Сегодня был из роддома переведен. Вы, может быть, врача позовете. И меня к ребеночку пустите.
- Я посмотрела Вашего ребенка. - Сказала уборщица, кривляясь на левое плечо и нелепо вздрагивая в приступах нервного тика головой. - И я нашла у него резидуальную энцефалопатию, дисплазию тазобедренных суставов.
- Уборщица перечисляла и перечисляла названия болезней. Они звучали непрерывно. Они выходили из морщинистого рта привычно и легко.
Реальность вздрогнула, поплыла, сместилась. А женщина переставала понимать:
- Если у них здесь уборщицы такие грамотные, что им детишек для осмотра доверяют, то какой же квалификации должны быть лечащие врачи! - Женщина стояла неподвижно и чуяла, как немеют и отказываются служить ей собственные, слабенькие ноги. Хотелось зарычать, зарыдать, завыть.
Очень хотелось спросить:
- А жить - то мой ребенок после всех ваших диагнозов будет?
Бежала медсестрёнка в белом халатике. Увидела увечную уборщицу с поклоном с ней поздоровалась, навытяжку рядом встала, так, точно встает рядовой перед Высшим Генералитетом в Армии.
- А кто она? - Спросила женщина шепотом.
- Да, это же Марь Иванна! - Ответила медсестричка тоже Шепотом так, что женщине стало совестно. Она еще не знала откуда она должна была, но понимала, что просто обязана Великую Марь Иванну знать.
- Мария Ивановна, - продолжала медсестричка, - наш старейший и опытнейший детский врач - неонатолог, то есть тот, кто выхаживает всех грудных детей. Единственный в городе врач - неонатолог.
- Медсестричка говорила и ела глазами начальство. И ела его, и ела...
А Марь Иванна увлеченно перечисляла заболевания новорожденного де́тища.
И женщина почувствовала вдруг себя в далеком и несобственном будущем.
Примерно также у Братьев Стругацкий в их бессмертном романе фантастическая девушка в далеком коммунистическом будущем, провожала героя космонавта в вечное звездоплававание и в Далекий Космос. Она перечисляла монотонно:
- Я бы хотела стать космической пылью. Я бы межзвездным облаком обняла бы твой корабль!
- Гхм, гхм! - Сказала женщина. - Скажите, пожалуйста, а если я буду очень много и беспредельно много работать.
Если я все силы и средства брошу на восстановление своего ребенка, могу ли я надеяться, что хоть когда -нибудь, хотя бы к совершеннолетию моя деточка станет немного нормальной?
Или, хотя бы, будет выглядеть такой?
На женщину смотрели укоризненно все трое: Оборванная на середине вдохновенной речи Мария Ивановна, молодая медсестричка, что мечтала дослушать речь своего врача - кумира до конца. И роман «Понедельник начинается в субботу» с выглядывающими из - за золочёного обреза книги: кораблями, девушками, звездоплавателями и всей остальной нетленной литературной продукцией Братьев Стругацких…
Минуты тянулись и длились. В глазах медицинского персонала возникали сомнения и вопрос:
- Возможно ли такую непонятливую и по - деревенски нерасторопную, да, кажется, еще и грубую особу, к нежному и маленькому ребеночку допускать? Или пропускать её во всё отделение заполненное детишками новорожденными и крохотными?...
- Анестезиолог совсем зас - ался, - начинал рассказывать муж. Мужчина к жене прибежал в детскую больницу вечером. И был весь взмыленный, усталый, но какой - то очень уж сильными эмоциями перенаполненный.
И женщина смотрела на него и думала, что, кажется, нынче охота на человека прошла у всего РУБОПа удачно. А обстоятельства сложились хорошо.
- Он, наш будущий преступник - взяточник, должен был взять в руки деньги, помеченные и пересыпанные специальным порошком для взятки. И их пересчитать. Тогда у него на пальцах бы остались следы порошка. Специального порошка, которым обсыпают купюры, перед тем, как проводят оперативные действия по аресту взяточника.
А он и хочет взять всю сумму, и боится. А я с записывающей аппаратурой полностью снаряженный иду. Весь разговор положенный провел, теперь стою и жду.
И врач должен сказать, что он хочет получить эти деньги. И чем больше раз он эти слова повторит, тем увесистее будут доказательства для судебно -уголовного обвинения и для прокурора.
А врач смотрит на меня. И я по глазам вижу, что он денег хочет. А требовать почему - то боится. Ссыт…
Потом ручонкой к денежной пачке тянется, а сам говорит:
- Сергей Игоргович, а может не надо?!
- Ну, я ему и помог. Всю пачку завернутую вынул и говорю:
- Да, мне не жалко! На!
А врач подхватил деньги не руками, а подставил под пачку денег папочку из дермантина, для бумаг. Поймал он деньги внутрь папочки, и как чесанёт на второй этаж! Так испугался!
Майор Ихлин стоял рядом, скрывался за дверью. Из - за двери выскочил, меня спрашивает:
- Где?
- Побёг на второй этаж, - отвечаю. Ихлин помчался за врачом.
Минут через пять выходит из дверей, спускается по лестнице и улыбается. Я спрашиваю:
- Митрич, ты почему такой довольный? Ты его что, убил?
- Я что, убивец? - Возмутился майор Ихлин. И сказал:
- Просто наш врач так чесал по этажу. Все место искал, чтобы срочно спрятаться. Похлеще зайца петлял и круги нареза́л. Меня увидел и папку свою вместе с деньгами в кадушку с фикусом забросить постарался.
Папка запуталась в корнях у фикуса. А деньги вывалились на пол. А мне надо, чтобы он пальчики свои на деньгах оставил. Хотя бы, сверху, раз уж он считать денежки побоялся.
Я и говорю ему:
- Подбери!
Как может вестись допрос сотрудниками РУБОП женщина знала. Душевный и застенчивый мужик, почти друг семьи Майор Ихлин или Митрич, который так трепетал перед напечатанным словом. И так хотел увидеть, хотя бы, небольшой рассказ, где - нибудь в газете. Только чтобы был этот рассказ написан о нём.
И о его работе, которая была по - настоящему и опасна, и трудна. И совсем - совсем сложной была, неуловимой вещью его сыскная работа, почти что не поддавалась литературным описаниям.
В минуты допроса майор Ихлин менялся.
Женщина только один раз столкнулась с допросом. И не узнала тогда Ихлина. Откуда - то появились такие нотки в голосе, даже не командные, скорее, допросные.
Такой команде «Голосом» противиться нельзя.
Захотелось встать, вытянуться в струнку, немедленно сознаться сразу и во всем. Во всех преступлениях и проступках, начиная с детского садика!
И только лишь голос мужа, что звучал в голове размеренно и четко, от полного ухода в «сознавалку» удержал:
- Не надо никогда ни в чем сознаваться. Даже если тебя привели на расстрел, то ни к чему брать в руки лопату, даже если заставляют. Незачем самому себе могилу копать.
И точно также с дознанием. Пока ты молчишь, у тебя есть шанс. Преступлений в нашем городе так много происходит, что надо долго бегать за работниками из правоохранительных структур. И уговаривать их, чтобы они заинтересовались, чтобы они взялись раскрывать именно твое преступление.
В тот раз допросный раунд прошел вничью. Женщина не раскрыла, откуда она узнала, что может попробовать и заинтересовать оперативников РУБОП возможным преступлением (Муж суть события подсказал!).
А оперативники РУБОП не стали даже пачкаться и разгребать мелкое дело внутри соседской ссоры в коммунальной квартире. Но возможности оперативной работы с подозреваемымженщина увидела, ими впечатлилась.
Поэтому спросила с интересом:
- Ну, рявкнул Митрич: «Подбери!» А что же врач?
- Подобрал, конечно. - Хмыкнул муж. - И оставил свои пальчики, теперь ясными отпечатками на пачке денег. И помеченные теперь его пальчики специальным порошком, таким же, как и на пачке денежных купюр.
Женщина не удержалась и хмыкнула тоже. У человека, который все - таки всем своим разумным видом, наверное, произошел от обезьян, сильно развит хватательный рефлекс. И эту особенность всех человеков давно уже используют в своей практике оперативники, когда им нужны оперативные доказательства и отпечатки пальцев.
Могут и небольшой пакетик в лицо подозреваемому бросить: - Мол, лови!
Пакетик схватишь. И оставишь свои пальчики отпечатками, например, на пакетике с наркотиками...
- Теперь Митрич рванул у прокурора разрешение на арест брать, - закончил свой рассказ муж.