Быть или не быть, жить или не жить...

Часть тридцать шестая. И дым Отечества… Окончание. ...И сам талант все ищет в солнце пятен, И смрадным дымом он отечество коптит! Из стихотворения Ф. Тютчева «И дым отечества нам сладок и приятен». Вместо эпиграфа. …А деньги сегодня были нужны очень и очень. Хотя бы для того, чтобы добраться вместе с ребенком до комнаты в общежитии. А по дороге купить хоть немного продуктов для того, чтобы сварить ужин. Или устроить небольшой вечерний перекус. Женщина шла мимо котловины, внутри которой в вечереющем сумраке и при неярком свете ночных фонарей, скапливались автобусы. И вспоминала, как занятно разделялись их с мужем роли, когда они только ещё начинали вместе жить. Женщина была близору́ка, поэтому быстроно́га. Ей нужно было каждый автобус поближе обсмотреть, разве что только его не ощупать. Необходимо было разглядеть в темноте или полумраке заветный номер автобуса, не заводской, тот был прописан ярко и крупно, а маршрутный. Номер маршрута постоянно скрывался за темными стеклами автобуса. Поэтому женщина всегда за автобусами бегала. И вспоминала анекдот, который любила рассказывать пожилая женщина, напарница в смене ВОХР, охранника - стрелка на заводе. Напарница рассказывала его так часто и всегда присмеивалась оттого, что сама была близорука. Рассказывала до той поры, пока ей не предложили, а потом не сманили на хорошее и денежное место: Обмывать покойников перед подготовкой их к погребению. Анекдот рассказывался так: Ходил к слепой женщине мужчина. Один раз друг его спросил: - А как же она тебя узнаёт? - Она меня щупает. За кепочку, за тапочки. - А давай я вместо тебя загляну? - Иди. Только одень мою кепочку. - Пришел друг. Слепая его впустила. Везде ощупала. А потом говорит: - Шапочка - Потап. Тапочки - Потап. Только шишечка поболе. И по&быват не так. Вот такую же слепую и напоминала себе женщина, когда металась перед автобусами. Автобусы накапливались в котловине перед диспетчерской, а потом разъезжались из этого места по всему городу. Останавливались рядом с вагончиков диспетчерской службы, но в разных местах. Стояли несколько секунд. Потом с шипением закрывали двери и быстро уезжали, потому что официальной остановки в этой котловине для пассажиров не существовало. Просто люди прибегали на посадочную площадку, потому что им было так удобно. И водители смотрели на загрузку пассажиров в неположенном месте сквозь пальцы. А муж, работал в молодости в разных местах. И повредил себе позвоночник оттого, что как - то раз, при разгрузке большого рулона бумаги, муж называл его бу́том, сорвались крепления и пошел катиться вниз полутонный рулон. Все остальные отскочили. А муж не успел. Поэтому принял на себя всю тяжесть рулона. И стоял с разом хрустнувшей спиной, держал этот вес, пока остальные мужики не очухались, не поняли, что держать в одиночку такую махину выше человеческих сил. Тогда приняли тяжесть вместе и затолкали своевольный рулон на место. А муж, если рассказывал, то вспоминал так: - Ну, и куда бы они убежали в закрытом помещении? Этот бут бумаги их все равно бы догнал. Размазало бы всех, если бы я эту тяжесть тогда на себе не удержал. И на себя бы весь вес не принял. С этого времени ноги переставали подчиняться мужчине. Поэтому ходил он, как старый моряк по суше. Вразвалку и немного враскорячку, точно заставлял волевым усилием позвоночник переставлять ноги, точно просил перед каждым шагом свой позвоночник не отказываться и передвинуть все тело еще на один шаг. Поэтому муж на всю автобусную кутерьму смотрел издали. И, точно пристреливался метким глазом, всегда определял номер автобуса издали, не утруждая себя никаким лишним движением. Они стояли вдвоем и ждали, пока подъедет маршрутный автобус. Раздался оглушительный и тонкий визг. Маленькая девочка, попрошайка - цыганочка бежала между автобусами и визжала, как маленькая сирена: Громко, протяжно, пронзительно. Она добежала до скопления людей. Она за их спины спряталась и постепенно успокоилась. Немного погодя по толпе горожан, ожидающих посадки в автобус, побежали разговоры и шёпотки́. Люди обсуждали, что делает в эту вечернюю и зимнюю пору маленькая девочка на автобусном кольце. Сошлись во мнениях, что посылают девочку просить милостыню её родители или заставляют промышлять мелким воровством, чтобы училась зарабатывать с малолетства. Потом подоспела вторая волна обсуждений. Рассказывали в толпе, что к маленькой девчонке кто - то пристал. И она, спасая собственную жизнь, убегала от хулигана или насильника и визжала так, что весь котлован наполненный людьми, обернулся единым вздохом посмотреть на происшествие. Теперь семилетняя цыганочка пряталась за спинами женщин - пассажирок, обсасывала подаренные женщинами конфеты и чувствовала себя довольной своею удачно спасенной жизнью. Женщина посмотрела на мужа. Он сжал ее плечо и взглядом приказал: - Не вмешивайся! Не наше это дело. А женщина только лишь хотела потихоньку обсудить, что молодец девчонка! Умеет из любой тяжелой ситуации спасаться. Начитавшись статей об опасностях на улицах деревень и городов стараешься научить, хотя бы, одного, собственного ребенка, чтобы вел себя грамотно. И, если потеряется в толпе, то сумел бы до дому выбрался. И женщина учила, старательно учила вместе с ребенком , начиная с ранних лет, его фамилию, имя и отчество, адрес проживания. И всю последовательность поступков, если ребенок вдруг отцепится от прочной мамочки или потеряется. Потом выходили на «полевые занятия». И женщина, как бы случайно, от маленькой ручки ребенка, отцепившись, «терялась» в городской толпе людей. И наблюдала издали, как ребенок будет из сложной ситуации выбираться. Но маленький человек, как будто бы подозревал, что вся эта ситуация его не касается. Он шел вдоль по улице. Он даже не переживал! Тогда приходилось матери срочно «находиться». И возмущенно выяснять, отчего же не усвоено задание, отчего ребенок даже испугаться не желал и не успевал. - Я знала, что ты где - то рядом. И думала, что ты вот - вот появишься и снова меня найдешь. - Объясняла пятилетняя дочь, рассудительно и важно. - Обыкновенный домашний ребенок, - понимала женщина, - абсолютно необучаем для всех житейских ужасов и страсте́й. И, получается, что невозможно обучить на примерах, школьного обучения, как например в школьном курсе ОБЖ ( ОсновыБезопасности Жизнедеятельности), как можно спастись от потопа, кораблекрушения или землетрясения. Всем ао всём мире правит случайность! И женщина вспоминала себя и собственное детство. Ни у кого не спросясь, уходила кататься на гору на зимних каникулах с большими железными санками для вывозки навоза или мусора. Садилась в санки, была на горе одна. И долго ехала вниз по склону, по дороге, утоптанной множеством конных саней и небольшим количеством автомашин, таких редких в их маленькой деревне, что навсегда потерялась в лесах и была навечно отрезана от всего большого мира, так что только гул леса вместе с порывами ветра долетал, вместо звуков большого, далекого мира. И шевелили кронами, отзываясь на шум леса, три красавицы сосны, что выросли около единственной дороги, что вела прочь из их села. Назад тянула в гору санки долго - долго. И вспоминала слова песни, что так любила напевать, когда готовила обед ее бабушка: - На Мурманской дороге стояли три сосны. - И думалось тогда ей, деревенской девчонке, что эти три сосны пришли сюда, в их деревню, из песни. Потихоньку поднималась на гору. И скатывалась еще раз, еще несколько раз, пока не уставала тянуть вверх тяжелые санки, пока не вываливалась полностью в снегу. Снежинки падали тихо. Она была во всем мире одна. И сосны махали ветвями, одобряя ее покой, независимость и счастье быть свободной. - А это были всего лишь воспоминания выжившего, - так понимала женщина, вмпоминая, что ей повезло, деревня была расположена в такой глуши. И во время ее одиноких снежных катаний поздним вечером, ей никогда не встретилась машина. Она не угодила вместе с санками под колеса. Не встретился злой человек. Потому что потом, уже ставши экономистом в селе, она познакомилась с супружеской парой, чей сын четырнадцати неполных лет, поехал на электричке в районный центр. Он не приехал в райцентр. И не вернулся домой. Вся жизньтеперь этой семьи была посвящена поиску сына, останков сына или хоть каких - нибудь вестей о пропавшем парнишке. Они ездили, искали ребенка, они постарели моментально у всей деревни на глазах. Измучило их горе, расчертили лицо горькие и глубокие морщины. Все чаще родители отнимают у детей свободу. Они встречают детей из школы. Они провожают ребятишек в школу. И все прекрасно понимают: По другому сегодня жить нельзя. Недавно пробегала женщина мимо городской снежной горки. Детишки скатывались вниз на ледянках и санках. И каждого маленького человечка сторожил его персональный охранник: Бабушка или родительница. Никто и не скажет теперь до каких лет требуется детеныша охранять. Не знала этого женщина. А внутренний литератор внутри организма ехидничал: - Еще напрыгаешься! Дочь вырастет до восемнадцати лет. Она будет ходить в университет. И вдруг позвонит на сотовый: - Мама, меня остановили полицейские! Они от меня хотят чего - то! Они меня преследуют! - Держи меня на связи! - Говорила женщина в трубку сотового. И, вспоминая полезный опыт голосистой цыганочки, добавляла. - Говори громко! Ты где? Там, где ты сейчас, рядом с тем местом есть магазин? Тогда заходи в него и постарайся оставаться в местах скопления народа. Скажи полицейским, что я уже бегу за тобой! Все обсуждения о правонарушениях будем вести, когда я буду рядом. - Дочь хмыкала в трубку: - Мама, они уже ушли! Тебя услышали и сразу от меня отцепились! - Все равно иди в магазин и оставайся там, пока я не приду за тобой. Не выходи из магазина и не ходи домой одна! - Настаивала женщина. Теперь во всех поступках ее велагоречь воспоминаний о том, как искали родители своего пропавшего сына - подростка. И никогда уже не могли найти... Женщина тащила за собой ребенка и вспоминала вдруг. И вспомнила женщина, что остался у нее неполученный гонорар за статью о сектантах - иеговистах еще в одной газете, в «Праславном вестнике». И если сумеет она, как тот Мальчиш - Кибальчиш из повести А. Гайдара день простоять, да ночь продержаться, против трех злобных буржуинов: Темной ночи, голода и холода, то появятся у нее шансы прямо с раннего утра, подбежать по утря́нке в редакцию газеты. И получить там свой гонорар. Пускай хоть немного денег дадут, пусть хоть сколько заплатят! Женщина была согласна получать гонорар любыми монетами, в любой кулечек скрученныии! Только бы дали! Она знала, как тяжело продается нынче газета. Особено, если она утренняя, продажная, еженедельная. Обычно покупают газету ради информации, чтобы новости о жизни города узнать. Поэтому платят за свежую газету, обычные горожане, вытаскивая из кармана весь остаток самой мелкой мелочи!