***
С тех пор как вязкая тьма поглотила Судзуки, застлала глаза, время будто бы обесценилось. Всё слилось в сплошное чёрное пятно, лишь тихое, едва сдерживаемое дыхание убеждало мальчика в собственной живости. Язык совершенно онемел, в горле резко пересохло, когда Ирума почувствовал на себе бдительный взгляд невидимого существа. Он медленно обернулся, и скромный всполох света на мгновенье ослепил, лизнул клубящийся ужас, а потом и вовсе раскроил кромешную мглу. Вялый ветер холодил тело Судзуки, но не дарил облегчения, а напротив, сильнее сдавливал лёгкие. Ирума открыл глаза и заметил, что основательно увяз в липком сером тумане и в неподвижном синем воздухе, пропитанном терпким запахом трав и хвои. Болезненный холод пронизывал душу, витиеватая хмарь, гонимая хладными потоками, нагоняла ужас. Вдруг медленно подступающая волна белого пара растворилась, явив взору густые дремучие леса, живописные горы и вычурные скальные останцы. Что-то огромное резко накрыло глаза, оставив лишь маленькую щель; над ухом раздалось насмешливое «Угадай, кто?». Судзуки улыбнулся счастливой улыбкой, звуки бархатного голоса подарили ему испрашиваемое спокойствие, хотя, когда он гладил деркилину ладонь, руки заметно тряслись. — Папа! — короткое нежное слово согревающей радостью наполнило сердца. Король обнял ребёнка за плечи, повернул и притянул к себе, заботливо поглаживая спину и шепча различные утешающие словечки. Ирума нехотя разорвал объятия и отступил, чтобы с бесконечной любовью взглянуть в лицо отца и застыть от спокойствия и мягкости, что читались в золотистых глазах с продолговатыми зрачками. И всё-таки Деркила был странным. Он быстро вошёл в доверие, и человек стал открываться, причём открываться чуть ли не рыдая, будто жизнь его была пропитана совместными мгновениями горя и счастья. Непрерывная весёлость Короля, его слабое чувство дистанции заметно настораживали, но отказаться от формирующейся связи Судзуки не мог, попросту не хотел. — С прибытием в Обратный Мир, Иру-бой! — вокруг Деркилы шелестели и колыхались курчавые облачка серпантина, настолько яркие, что глаза слезились от боли. — Спасибо, папа! — Ирума морщился и крутил головой, пытаясь проморгаться, но тут же тихо ахнул и застыл от неожиданности. Король резко подхватил Судзуки на руки и стал щекотал до тех пор, пока тот не начал, закатываясь от смеха, рвано просить прекратить издевательства. Деркила лукаво прищурился и стрелой взвился в воздух, пропахший сыростью, влажной древесной корой и почему-то тиной. Над кромкой откоса торчали зелёные кроны вековых дубов, чернели макушки елей, выгибаемые миндалевидными носками обуви. Ирума едва сдерживал желание закрыть уши руками: ветер порождал птичьи крики, особенно шумны вороны, чьё карканье пробиралось в голову навязчивым эхом. Вот уже заблестел голубой гладью небольшой пруд, опоясанный дебелой полынью, неподалёку, в вечном баньяне, высечен двухэтажный дом, увенчанный крохотной башенкой. В арочных окнах приглашающе горел яркий свет, стены покрывала свежая винно-красная краска, крыша покрыта миртовой черепицей, по которой нестерпимо хотелось провести рукой. Король опустился на площадку, зашаркал по сплетённому из лиан настилу, отряхнул крылья и решительно потянул за кольцо на дверях. Со страшным скрипом створки повернулись на своих ржавых массивных петлях, открывая взору уютную гостиную, обставленную светлой мебелью. Судзуки ловко спрыгнул с рук, и под заливистый смех Деркилы кубарем прокатился по мховому полу, поражаясь мягкостью и податливостью волокон. — Ну разве место не прелестно? — Король улыбался нежно, с утаённой грустью, и глаза блестели… — Оно просто волшебно! — Ирума в задумчивости почесал подбородок, как будто пытался вспомнить, что хотел сказать. — И всё-таки, что такое этот… Обратный Мир? — Созданная высшим существом тюрьма, которую я переделал по своему вкусу, — Деркила ответил отрешённо, будто тема эта была ему скучна, мутотна. — Тюрьма?! Но за что тебя… — Поверь, было за что. К счастью, мы и наш стыд за содеянное, в отличии от Мироздания, невечны, — птица за окном засвистела не очень громко, но чисто; Король заметно напрягся. — О своих ошибках расскажу как-нибудь в другой раз, а сейчас сосредоточимся на главном. Действия схемы заклинания, сам понимаешь, временны. Обстановка стала напряжённее, немного спёртый воздух потяжелел почти тысячекратно. Деркила скривил губы, медленно сел на диван, аккуратно притягивая сына к себе. Судзуки в растерянности судорожно сжал ткань брюк и громко сглотнул. — Са-чан уже говорил тебе о вернувшихся к истокам демонам? — Ирума утвердительно кивнул и робко обнял сильную руку, обтянутую кожаной перчаткой. — И о том, что в их компании лучше быть как можно менее эмоциональным — тоже? — Да, но… подавлять эмоции так сложно… — Судзуки заметно приуныл, крепче ухватился за огромную ладонь и несмело поднёс её к своей щеке. — А зачем их подавлять? Чувствовать можно что угодно, но те же грусть и страх не должны коверкать твоё личико, ведь они лишь сильнее распаляют этих… животных. — Король буквально выплюнул последние слово угрожающим, чуть рокочущим шёпотом. Деркила вслушивался в звуки леса, стараясь вычленить из них что-то чуждое и необычное, принюхивался, и только после этого решил снять одно из своих колец и спрятал его в кулак, обдавая золотистой вспышкой. Он едва ощутимо коснулся козелка Ирумы, ухо обдало холодом и слабой режущей болью. Судзуки пощупал ссадящий козелок; палец кольнула маленькая серебряная звёздочка. — Я буду связываться с тобой с помощью этого артефакта. По правде говоря, мне хотелось направлять тебя через кольцо пожирателя маны, но материал оказался слишком… специфичным. — Поэтому-то Али-сан тогда взбесился? — Совершенно верно, мой мальчик. — Король опасливо завертел головой, его пульс ускорился, поджигая удушливую волну злости; в горле пересохло. — О подробностях сообщу позже, ведь тебе пора возвращаться домой. Не хватало ещё, чтобы твоё сознание запечаталось здесь. — Постой! Можно я перед этим задам вопросы? — До сих пор отец только успокаивал Ируму, ерошил волосы, беззлобно подшучивал, но этот их разговор показал ему, насколько Деркила был встревоженным, почти что пугливым. — Ладно, только быстро. — Тебя можно вернуть в Макай? — Конечно, Королю Демонов из пророчества освободить меня под силу. — Король задумался, окидывая многозначительным взглядом остолбеневшего сына, но тут же отогнал несвоевременные мысли. — Если ты переместишься в мир демонов, ты… будешь им править? — Я не собираюсь снова менять тот мир, мне больше будут интересны жаренная баранья нога, приятные беседы и винишко. — Лицо оставалось бесстрастным, нечитаемым, но в глазах вновь появился весёлый блеск, угасший после короткой песни адского соловья. Судзуки вздохнул с облегчением. — Как так получилось, что в моих жилах течёт твоя кровь? — А вот это ты должен вспомнить сам. — Деркила сжал плотнее губы, норовившие растянуться в ухмылке, и быстро ткнул пальцем в лоб сына. Липкие веки сомкнулись, но Ирума всё же увидел сквозь узкую щёлочку, как на побелевшем лице Короля выступили крупные капли пота.***
Судзуки почувствовал привычный мягкий матрас, подушку, похожую на облако из пуха, услышал лёгкий, чувственный шелест прохладных хлопковых простыней, укрывающих тело. Он растеряно моргнул пару раз, стараясь прогнать появившиеся из-за мимолётного перемещения узорчатые пятна, и с силой сжал кокетливый пижамный бантик.«И всё же, что могло так сильно встревожить отца?».