У вечности нет времени

      После третьего мотора за день Арсению страшно смотреть на себя в зеркало, и сейчас он бы предпочел действительно там не отражаться, чтобы не видеть своей бледной кожи и глубоких серых мешков под глазами. Он медленно проводит рукой по сухой коже и решает все-таки отвлечься от разглядывания своего измученного лица. Арсений бездумно скользит взглядом по гримерке, задерживаясь на Антоне, который так вовремя решил размять шею. Шастун неторопливо наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, как будто специально показывая Попову свою нежную кожу, в которую будет очень приятно впиться клыками.       От жуткой жажды Арсения уже ведет, и он облокачивается на ближайший столик, чтобы хоть как-то устоять на ногах. Конечно, он случайно задевает так удачно лежащую на краю пудреницу, и та летит на пол, разбиваясь с громким треском и привлекая всеобщее внимание.       — Тебя что, Шаст покусал? — смеется Сережа со своего кресла, пока Арсений дрожащими руками пытается как-то прибрать устроенный им беспорядок.       Смех Матвиенко и возмущенное «э» Антона звучат в голове Арсения отдаленным эхом. Он, наконец, собирает остатки пудреницы и слишком резко швыряет их в мусорное ведро. Сил на какой-либо остроумный ответ у него уже нет, поэтому все это действо сопровождается напряженным молчанием остальных присутствующих в гримерке.       — Арс, ты нормально себя чувствуешь? — слегка обеспокоено интересуется Дима.       Арсений резко поворачивает голову в сторону Позова и мысленно проклинает его за чрезмерную проницательность. Если бы он тоже прицепился к разбитой пудренице или к его трехочковому броску, все было бы намного проще. Теперь же и Сережа с Антоном и Оксаной тоже смотрят на него с подозрением.       Арсений собирает все свое актерское мастерство и отвечает Диме, стараясь при этом не пошатываться как молодое дерево на ветру:       — Устал, — бросает он, натягивая на лицо подобие извиняющейся улыбки.       — Так оставайся сегодня у меня, отоспись, — предлагает Сережа, убирая в сторону свой телефон. — А завтра уедешь. Никуда твой Питер от тебя не убежит.       — Не могу себе позволить такую роскошь, — быстро отвечает Попов. — Мне уже пора.       Он в два шага преодолевает расстояние до своей дорожной сумки, хватает ее и торопливо ретируется в коридор, бросая своим удивленным коллегам дежурное «пока».       Выйдя за дверь, Арсений чувствует себя заметно лучше, но, к сожалению, это не решает всех его проблем. Он незамедлительно набирает Стасу, пока идет к выходу, стараясь по возможности обходить скопления людей. Шеминов обещал принести ему пакеты с кровью еще утром, но куда-то запропастился, а позвонить ему и сказать пару ласковых у Арсения просто не было времени. Он, конечно, попросил Оксану связаться с их продюсером и узнать, где его черти носят, но пользы от этого было мало.       — Стас, ты ничего не забыл? — поглядывая по сторонам, раздраженно шипит в трубку Попов.       — Ты знаешь, что у тебя зверский аппетит? — с усмешкой отвечает Шеминов. — Расслабься, я уже жду тебя на парковке.       Арсений сбрасывает вызов и закрывает глаза, доходя остаток пути до выхода по памяти. Ему кажется, что если сейчас он увидит еще хоть одного человека, то этому человеку придется поделиться с ним хотя бы литром крови.       Он открывает глаза, почувствовав запах улицы. В ноздри ударяет резкая вонь автомобильного выхлопа и раскаленного жарой асфальта. Арсений ускоряет шаг, боясь, что его сейчас стошнит. Он моментально выцепляет взглядом машину Стаса и едва ли не бежит к ней, не разбирая дороги.       — Вот тебе и сильнейшая раса, стоящая на самом верху пищевой цепи, — резюмирует Шеминов, когда Арсений неуклюже падает на пассажирское сиденье. — И что бы ты без меня делал?       Стас демонстративно делает небольшой глоток из термоса, глядя в обезумевшие от голода глаза Попова. Арсений чувствует запах крови, а когда видит на губах Стаса ее следы, с глухим рыком вырывает из его рук бутылку и жадно припадает к ее горлышку, напрочь забыв о брезгливости.       С каждым новым глотком Арсений чувствует себя все лучше. В глазах перестает двоиться, а подступающая тошнота постепенно уходит.       — Арс, да еб твою мать! — восклицает Стас и достает упаковку влажных салфеток. — Аккуратнее!       Капли крови стекают по подбородку Арсения и медленно ползут по его шее, грозясь испачкать ворот белой футболки. Шеминов достает салфетку и тянется к Попову, но тот отрывается от термоса и смотрит на него потемневшими глазами, обнажая острые окровавленные клыки и угрожающе шипя. Стас, несмотря на то, что по силе они с Арсением примерно на одном уровне, вздрагивает и отодвигается, решая не испытывать судьбу. Попов моментально возвращается к своему занятию и допивает содержимое бутылки за несколько секунд.       Немного придя в себя, он все-таки отдает бутылку Стасу и берет влажные салфетки.       — Из-за тебя я чуть не укусил Шастуна, — говорит Арсений, мысленно радуясь, что ему больше не нужно прикладывать усилия, чтобы его голос не дрожал. — Почему ты не пришел перед съемками, как мы договаривались? Ты понимаешь, чем это могло бы закончиться?       Стас тяжело вздыхает, сверля взглядом опустевший термос. Арсений заканчивает оттирать с лица и шеи кровь и поворачивается к продюсеру в ожидании ответа.       — Возникли непредвиденные проблемы с туром, пришлось оперативно решать, — объясняет Шеминов уже почему-то без прежнего запала в голосе.       — Что-то серьезное? — напрягается Арсений.       — Нет, не беспокойся об этом, — Стас отрицательно мотает головой.       — Тогда в чем дело? — не унимается Попов.       Шеминов ерзает в своем кресле, даже не пытаясь скрывать, что он нервничает. Его настроение сразу передается Арсу, который уже готовит себя к худшему.       — Я не могу вечно поставлять тебе кровь, — наконец, подает голос Стас. — Не могу вечно контролировать тебя и твои закидоны. Тебе уже двести тридцать девять лет, а ты так и не научился себя сдерживать. По-хорошему, тебя нельзя подпускать к людям.       — Я же работаю над собой! Лет двадцать назад я бы точно сорвался, — моментально вскидывается Арсений. — И вообще, почему ты мне опять это предъявляешь? Сам знаешь, что мне нужно больше, чем остальным.       — Знаю, — охотно соглашается Стас. — Поэтому и переживаю. Арс, сейчас донорскую кровь стало намного сложнее достать. Твой дар внушения — это, конечно, круто, но боюсь, теперь тебе придется обходиться без него.       Попов тяжело вздыхает и закатывает глаза. Не то, чтобы внушение было ему жизненно необходимо, но все-таки несколько раз оно спасало его личность от раскрытия. Он никогда не забудет огромные глаза Матвиенко, который вышел ночью на кухню в своей квартире, чтобы попить воды, и застал там Арсения, с наслаждением потягивающего кровь из пакета. Ему тогда хватило только одного слова «забудь» и пристального взгляда на Сережу, чтобы тот молча развернулся и ушел дальше спать, так и не успев выразить свои мысли по поводу увиденного.       — Это будет сложно, — произносит Попов. — Особенно в туре.       — Я постараюсь запастись кровью, но ничего обещать не могу. Тебе просто нужно вести себя осторожнее, и никакое внушение не понадобится, — Стас уже практически умоляет его, округлив глаза почти так же, как Сережа пару лет назад.       Арсений не собирается с ним спорить, потому что сам понимает, что им не нужны неприятности, особенно сейчас, когда ТНТ со своей новой политикой недвусмысленно им намекает, что съемки «Импровизации» скоро будут заморожены на неопределенное время.       — Я тебя понял, — говорит Арсений, откидываясь на спинку кресла. — Подкинешь до вокзала?       Стас с довольным видом кивает и выезжает с парковки, ненадолго останавливаясь у мусорки, чтобы выкинуть туда кучу салфеток. Арсений провожает взглядом здание студии, краем глаза замечая долговязую фигуру, исчезающую за дверью главного входа. Попов прекрасно знает, кто это был, и из-за этого ему начинает казаться, что все, что он долгим и кропотливым трудом выстраивал долгие годы, начинает рушиться. Он также понимает, что за его бесконечную жизнь это далеко не первый и не последний раз, но все равно не может с этим смириться. Арсений в который раз проклинает Стаса, когда-то давно решившего спасти от смерти именно его.       Сидя в Сапсане, Попов не знает, куда себя деть. Выпитого объема крови было достаточно, чтобы набраться сил, но вот полностью избавиться от мучительной жажды у Арса так и не вышло. Сейчас он может только благодарить себя из прошлого, додумавшегося взять переговорное купе. Он пытается отвлечь себя просмотром «Реальных упырей», и у него почти получается, но одна мысль о том, что Шастун мог видеть, как он пьет кровь на парковке, моментально портит его только что приподнявшееся настроение. Конечно, Антон вряд ли всерьез решит, что Арсений — вампир, и это немного успокаивает. В двадцать первом веке им живется намного проще, потому что большая часть человеческого населения планеты теперь придерживается материалистических взглядов на мир, отрицая что-либо сверхъестественное.       В любом случае, у Антона могут возникнуть определенные вопросы, и Арсению придется врать, а не внушать ему, чтобы он забыл об увиденном. Такая перспектива очень не нравится Попову, хоть он и неплохо умеет выкручиваться из неудобных ситуаций. Он иногда порывался рассказать всю правду хотя бы Сереже, но его каждый раз останавливал Стас, который как будто насквозь видел все его намерения.       «Это не закончится ничем хорошим», — говорил Шеминов, и Арс был полностью с ним согласен. Если люди узнавали о существовании вампиров, то они как правило сразу шли по одному из трех сценариев, которые в свое время выявил Попов на своем горьком опыте. Первый — сходили с ума и всеми правдами и неправдами пытались убедить его обратить себя в вампира. Второй — пытались избавиться от поганой нечисти, придумывая разные изощренные способы. Третий — и самый печальный — реагировали адекватно и пытались как-то сосуществовать, но в итоге трагично погибали, попав под горячую руку во время очередных вампирских разборок.       В долгой жизни Арсения было много людей, которым он открывался, и старался быть рядом с ними, пока они шли по одному из трех путей, защищая, оберегая и делая все возможное, чтобы эти люди прожили обычную жизнь. С годами он понял, что это невозможно, и запретил себе с кем-либо сближаться. Правда, в один момент в его относительно размеренный быт умудрился влиться Сережа Матвиенко, самозабвенно поддерживающий все его начинания и утверждающий, что Арсений перевернул его жизнь. Скрепя сердце Попов позволил себе с ним подружиться, потому что все-таки испытывал недостаток человеческого общения, как бы он это ни отрицал.       Спустя какое-то время они познакомились с парнями из Воронежа, и тогда Арс понял, что больше не контролирует стремительно развивающиеся события. Поначалу он хотел перегрызть глотки Шасту и Позу, которые никак не шли с ними на контакт, передавая это желание заодно и Сереже, остервенело спорящему со всеми по поводу и без. Тем не менее, они смогли создать дружную команду, где каждый готов подхватить самую странную идею другого и развить ее в неожиданном направлении. Арсений по-настоящему наслаждается обществом этих людей, игнорируя вечно недовольного Стаса, наблюдающего за ними молчаливой тенью.       На вопрос, сколько Шеминову на самом деле лет, тот всегда загадочно отмалчивался, и Арсений мог только строить предположения. Он сделал вывод, что Стас старше его как минимум лет на сто, учитывая, как хорошо тот разбирается в истории Российской империи восемнадцатого века. В любом случае, хоть Попов и недолюбливает Шеминова с самого момента их знакомства, он всегда может обратиться к нему за советом и помощью.       В последние годы Арсений даже стал забывать, что он чем-то отличается от своих друзей, несмотря на то, что где-то на задворках его сознания всегда маячит мысль о том, что все это счастье не может длиться вечно. Он понимает, что должен был внимательнее прислушиваться к своим ощущениям, только сейчас, когда Сапсан начинает постепенно снижать скорость, подъезжая к ночному Московскому вокзалу в Питере.       Арсений совершенно точно не готов к переменам. Он не готов к тому, что теперь ему придется следить за каждым своим словом, сказанным в компании друзей, он не готов к тому, что теперь донорская кровь в дефиците, он не готов ради утоления жажды убивать животных и использовать людей.       Но даже несмотря на это он оставляет сумку с вещами в своей квартире и около трех часов ночи выходит на улицу, потому что голод сильнее. Попов бредет по дворам спального района Питера, изредка натыкаясь на веселые подвыпившие компании. Их он обходит стороной, выискивая кого-то одинокого. Наконец, ему попадается подвыпивший мужчина средних лет, бесцельно бредущий под аркой, через которую можно попасть во внутренний двор одного из жилых домов. Арсений убеждается, что поблизости никого нет, и с нечеловеческой скоростью подбегает к мужчине. Тот испуганно выдыхает, обдавая Попова резким запахом спиртного, и отскакивает в сторону.       — Успокойся, — приказывает ему Арс.       Взгляд мужчины моментально становится каким-то пустым, а он сам замирает на месте.       — Что ты делаешь на улице в такое время? — на всякий случай спрашивает Арсений.       — Напился… — покорно отвечает мужчина. — Мать из дома выгнала.       Попов тихо усмехается, понимая, что нашел идеального кандидата для своего позднего ужина.       — Не двигайся и не кричи, — говорит он, заходя за спину мужчины и осматривая его шею.       Достаточно одного взгляда на пульсирующую венку, чтобы захотеть выпить все без остатка. Арсений сглатывает подступившую слюну и пытается взять себя в руки, напоминая себе, что он не приемлет убийства людей ради утоления жажды. Собрав все мысли в кучу, Попов припадает острыми клыками к шее мужчины.       Он считает глотки, чтобы не переборщить, и внимательно следит за состоянием человека, прислушиваясь к его дыханию. Поблизости все еще никого нет, несмотря на теплую июньскую погоду и знаменитые белые ночи. Арсений делает двенадцатый по счету глоток и слегка вздрагивает от внезапной вибрации телефона в своем кармане. Он на секунду задумывается о том, что если ему пишут посреди ночи, то это, наверное, что-то срочное, и отрывается от шеи мужчины, делая последний глоток. Попов облизывается и причмокивает губами от удовольствия, ведь свежая кровь намного вкуснее охлажденной донорской.       — Иди за мной, — снова приказывает он мужчине и разворачивается в сторону своей машины, в которой всегда возит аптечку как порядочный водитель.       Пока они идут, Арсений достает из кармана телефон и смотрит на новое уведомление на экране, прекрасно зная, что подчиненный им мужчина плетется следом и прижимает ладонью кровоточащую рану. Шаст: О чем ты говорил со Стасом?       Попов лишь вздыхает и убирает телефон обратно, не заходя в мессенджер. Сейчас Антон, так нагло ворвавшийся в его личную жизнь своим сообщением, вызывает у него только раздражение, и Арсу необходимо время, чтобы отойти от этого и не ответить ему слишком грубо.       Он открывает машину с брелка и достает из багажника аптечку, пока мужчина садится на переднее сиденье. Телефон снова вибрирует, и Попов чувствует, что начинает потихоньку закипать, хотя на сытый желудок его довольно сложно вывести из себя. Он садится в машину и принимается отточенными движениями промывать место укуса на шее мужчины — благо, на нем черная олимпийка, на которой не так заметны следы крови. Арсений даже не может вспомнить, когда в последний раз кусал людей. Сегодняшний случай как раз напомнил ему, что это очень долго и муторно, если хочешь сделать все аккуратно и без лишних свидетелей. К тому же, в конце Арсений всегда испытывает какое-то необъяснимое чувство вины, будучи крайне высокоморальным вампиром. Обработав укус и заклеив его пластырем, Попов снова встречается взглядом с напуганными глазами мужчины.       — Ты забудешь, что меня видел. Скажешь всем, что подрался на улице. Никто не должен знать, что под пластырем, — монотонно надиктовывает ему Арс, на ходу вспоминая какие-либо нюансы, которые могут вызвать подозрения.       Подумав еще немного, Арсений кивает сам себе и уже хочет выпустить человека из машины, но в последний момент спохватывается и говорит:       — Возьми уже себя в руки, бросай пить.       Мужчина растерянно кивает, быстро выпрыгивает на улицу и уходит, не оборачиваясь.       Оставшись наедине с собой, Арсений расслабляется и даже начинает отпускать ситуацию с неудобными вопросами Шастуна. Теперь он не будет испытывать голод как минимум несколько дней, даже если будет пользоваться внушением. Попов даже начинает умиротворенно улыбаться, чувствуя прилив сил.       Его идиллию разрушает очередная вибрация телефона. Часы на приборной панели показывают половину пятого утра, и Арс уже хочет поинтересоваться у Антона, какого хрена он до сих пор не спит. Он все-таки заходит в мессенджер и читает полученные сообщения, сжалившись над бедным человеком, которому жизненно необходимо спать по восемь часов в день. Шаст: Я просто переживаю что вы от меня что-то скрываете Ты кстати был похож на вампира