У вечности нет времени

      Решив все же послушаться Арсения, Антон уходит из его номера к себе, чтобы должным образом обработать порез. Оказавшись в коридоре, он понимает, что после всего пережитого у него не сгибаются ноги, а сердце колотится так, будто он только что пробежал километра три. Шаст медленно бредет в сторону своего номера, стараясь прятать окровавленную руку от любопытных глаз.       Когда ему уже кажется, что он успешно добрался до нужной двери, он слышит из-за своей спины обеспокоенный голос Димы.       — Шаст, с тобой все нормально? — спрашивает Позов, вставая напротив Антона и заглядывая ему в глаза.       — Да, — без раздумий отвечает он. — Уж точно лучше, чем было.       И он, в отличие от Арсения, не врет. Этот их недоразговор расставил многое в голове Антона по местам, избавив его от изнурительной неопределенности, в которой он провел последнюю неделю.       — Поговорил с Арсом? — уточняет Дима, на что Шаст коротко кивает и пятится к двери своего номера. — Поэтому у тебя вся рука в крови?       Антон упорно молчит, доставая ключ-карту и открывая замок. Дима, не спрашивая разрешения войти, идет за ним.       — Он что-то с тобой сделал? — хмурится Позов, а в его голосе слышится явная тревога.       — Я сам, — тихо говорит Антон, проходя в ванную и начиная отмывать руки под холодной водой. — Вцепился в него и не заметил, как кровь опять пошла.       Он выходит из ванной и идет к дорожной сумке, оставленной на полу, чтобы достать оттуда все необходимое для обработки раны. Не слыша никакой реакции Димы на произнесенные слова, Антон оборачивается и видит своего друга, замершего в коридоре и смотрящего на него с подозрением.       — Да с ним тоже все нормально! — отмахивается Шастун. — Ну, почти.       — Что значит «почти»? — Дима забирает у него перекись с пластырем и приступает к важной операции по спасению пальца сам.       — Порезался он, — нехотя произносит Антон, морщась от неприятных ощущений. — Тоже сам.       — Да что у вас там произошло?! — недоумевает Позов.       — Я сам толком не понял, — глупо улыбается Шаст, понимая, как его слова звучат со стороны. — Но мы, кажется, помирились.       Дима смотрит на него нечитаемым взглядом и явно что-то хочет сказать, но не говорит, вместо этого приклеивая пластырь на обработанный порез. Антон любуется его профессиональной работой и благодарит за помощь. Когда Позов окончательно убеждается, что с ним все в порядке, и уходит к себе, Антон плюхается на кровать и тяжело вздыхает, чувствуя какое-то эмоциональное опустошение.       Полежав так еще несколько минут, он резко встает с кровати, чуть не падает от того, что у него потемнело в глазах, но упорно идет к выходу, намереваясь снова проведать Арсения, который поклялся ему, что за это время тоже приведет себя в порядок. Антон, правда, сомневается, что в его случае это возможно, но ему хочется верить Арсу. Особенно после того, как он понял, что Попов все-таки стал ему открываться.       Возвращаясь в номер Арсения, Шаст почему-то ассоциирует себя с мотыльком, летящим на огонь. Ответ Арса на вопрос о том, почему он намеренно порезал себе руку, заставил Антона похолодеть. Однако он остался верен данной ранее клятве и даже не моргнул, когда услышал эти пугающие слова. Попов тогда, кажется, был впечатлен его стойкостью и упорством, но все равно выставил его за дверь.       На этот раз Арсений открывает после первого же стука и смотрит на него уже абсолютно осознанным взглядом своих невозможно ярких голубых глаз, которые теперь не скрываются за расширенными зрачками. Антон бы удивился такой резкой смене его состояния, если бы не потратил все моральные силы на их тяжелый разговор, произошедший меньше получаса назад.       — Ты объяснишь мне, что с тобой было? — интересуется Шаст, на самом деле уже зная ответ.       — Нет, — Арсений подтверждает его догадки, но Антон радуется, что теперь он хотя бы не пытается юлить. — Не сейчас.       От неожиданности Антон вскидывает брови. Он не думал, что Арс скажет ему что-то подобное. Очевидно, то, чему Шастун стал случайным свидетелем, было чем-то личным для Попова, который, видимо, уже устал это скрывать. Правда, Антон никак не мог понять, что именно. На болезнь или какую-то зависимость не похоже, а больше ничего в его голову не приходило.       — Я рад, что ты не испугался, — продолжает Арсений, пока садится на край своей кровати, — но ты действительно мог пострадать.       — Это я уже понял, — невесело отзывается Антон, присаживаясь за письменный стол и отмечая, что осколков стакана на полу уже нет. — Как твоя рука?       — Ничего серьезного, — быстро отвечает Арс и смотрит на свою аккуратно забинтованную ладонь, как будто только что вспоминая об этой травме.       Антон смотрит на него скептическим взглядом, прекрасно помня о довольно большом количестве крови на осколках стекла. Поначалу ему казалось, что такие порезы вообще надо зашивать, но на бинтах он не видит ни намека на кровь, и немного успокаивается, решая, что у страха глаза велики.       — Спасибо, что… не ушел, — вдруг тихо говорит Арсений, смотря куда угодно, только не на Антона.       Эта благодарность почему-то вызывает у Шастуна странное смущение. Учитывая, каким голосом были произнесены эти слова, Антон начинает ощущать свою важность и незаменимость в жизни Арсения. Он испытывает невероятную радость взаимности, разливающуюся в груди приятным успокаивающим теплом.       — Да брось, — неуверенно улыбается Шаст. — Мы же… друзья. Мне не все равно на тебя. На моем месте ты бы поступил точно так же, я уверен.       Арсений незамедлительно кивает и, наконец, смотрит Антону в глаза. Попов тоже начинает слабо улыбаться ему в ответ, но в этот момент на телефон Шастуна, а следом и на телефон Арсения приходят уведомления. Им пишет разъяренный Стас, который уже пару минут ждет их внизу в компании Оксаны, Димы и Сережи, чтобы поехать в местный ДК.       Поскольку вся их команда в отличном настроении, концерт проходит тоже отлично. Антон по-прежнему чуть ли не катается по полу от шуток Арсения, ловя на себе укоризненные взгляды Стаса. Когда они собираются разыграть «Вечеринку», Шеминов почему-то решает повторить опыт Паши и тоже отдать главную роль Антону, тем более, что зрители совсем не против. Арс реагирует на это уже спокойнее, хоть и украдкой иногда злобно посматривает на Стаса.       Диму и Сережу Шаст угадывает довольно быстро и сам удивляется своей сообразительности. Наверное, это как-то связано с тем, что в последнее время он увлекся разгадкой крайне запутанных загадок. На сладкое остается Арсений, чьи намеки Антон успешно пропускает мимо ушей, следя только за его невероятной мимикой. Он вырывает какие-то его слова из контекста и пытается сложить из них хоть какое-то подобие предположения, но каждое из них оказывается неверным. Когда Арс уже начинает злиться, к ним вдруг подключается Стас:       — Шаст, ты уже назвал все, что надо, — говорит он со своего места. — Просто поставь слова в нужном порядке и убери лишнее.       — Просто?! — громко возмущается Антон.       — Да ты почти все угадал, только почему-то потом начал говорить совсем другое, — подключается Попов.       Арс выходит из роли, и только по этому Антон понимает, что все совсем плохо. Он напрягает все свои извилины и снова смотрит на подсказки Арсения, которые, кажется, очевидны всем, кроме него. Осознание правильного ответа приходит в голову Шастуна внезапно, и он поражается тому, насколько был все это время близко. Он выпаливает свою догадку так уверенно, как будто уже знает, что она верна. В итоге так и оказывается, и Антон смеется во весь голос от нелепости роли Арсения, утыкаясь лицом в его плечо.       О том, насколько двусмысленным был случай на концерте, Шаст додумывается не сразу. Он уже собирается лечь спать, когда начинает снова прокручивать в голове слова Арса и Стаса. Сознание также услужливо подсказывает ему, что почти у каждой фразы Арсения двойное дно, поэтому Антон начинает думать, что Попов пытается ему таким образом намекнуть на то, что похожая ситуация сложилась у них и в реальной жизни.       Шаст начинает лихорадочно вспоминать, что он говорил Арсению с того момента, как увидел его на парковке в компании Шеминова, ведь именно тогда Антон словно помешался на этих тайнах. Он вдруг понимает, что Стас, скорее всего, тоже что-то знает, но идти к нему не видит смысла — это чужой секрет. Информированность Шеминова очень органично вписывается в его реакции на странное поведение Арса. Он выглядит так, словно уже знает, как поступит Попов, и знает, чем это обернется.       После такого сонливость Антона снимает как рукой, и он выходит из своего номера, намереваясь прогуляться по ночному городу. Дневная жара уже спала, но на улице до сих пор довольно душно, поэтому Шаст решает не брать с собой куртку. Он покидает гостиницу, погруженный в свои мысли, поэтому чуть ли не вскрикивает, когда кто-то внезапно хватает его за плечо.       — Мог бы просто позвать меня, — бурчит Антон, когда оборачивается и понимает, кто его так напугал.       — Прости, — виновато улыбается Арсений. — Решил пройтись перед сном?       Шастун молча кивает, осматривая Арса с ног до головы. Сегодня он одет во все черное, и Антон невольно задерживает взгляд на его узких джинсах, подчеркивающих натренированные ноги. Во рту вдруг становится сухо, из-за чего Шаст начинает мысленно ругать местный климат.       — Можно с тобой? — спрашивает Арс, заставляя Антона, наконец, поднять взгляд.       Антон снова кивает и делает шаг в ту сторону, куда собирался пойти, но Арсений опять его останавливает.       — Тут неподалеку есть смотровая площадка. Может, сходим туда?       — Она, наверное, уже закрыта, — сомневается Шаст, смотря на время.       — Открыта, я проверил, — заверяет его Попов и легонько тянет в другую сторону, сжимая его предплечье.       Антон думает, что там, наверное, гулять будет поинтереснее, чем вдоль проезжей части, и принимает предложение Арса, следуя за ним. Несмотря на довольно поздний час, Арсений выглядит так, будто только что проснулся и полон сил, и Шаст понимает, что это действительно так, потому что искусственную бодрость Попова он научился замечать сразу.       — Когда мы играли «Вечеринку» сегодня, ты ведь не просто так сказал, что я почти все угадал? — решает рискнуть и спросить Антон.       Легкая улыбка пропадает с лица Арсения, и он замедляет шаг, чтобы посмотреть на серьезное лицо Шастуна. По крайней мере, Антону кажется, что сейчас он выглядит крайне серьезным.       — Не ожидал, что ты заметишь, — говорит он, отворачиваясь к дороге. — Браво.       — То есть ты хочешь, чтобы я обо всем узнал, но не говоришь мне ничего прямо, — резюмирует Антон. — Я ничего не понимаю.       — Я бы сказал прямо, если бы мог, — отрешенно отвечает Арс. — Представь, что я — гость на твоей вечеринке, если тебе так будет проще.       — Нет, теперь стало еще сложнее, — нервно смеется Шаст. — Почему все так странно? Это что, условия какого-то ебанутого контракта?       — Можно и так сказать, — Арсений тоскливо улыбается и идет дальше.       До смотровой площадки они доходят в молчании. Антон продолжает вспоминать все свои недавно озвученные предположения и скидывать их в одну общую кучу, пока Арс внимательно смотрит по сторонам. Они останавливаются у закрытых ворот парка, окружающего площадку, спустя примерно десять минут неторопливой ходьбы. Антону здесь довольно жутко, потому что из-за темноты он едва видит свои ноги.       — Пойдем обратно, — вздыхает Шаст и разворачивается, надеясь, что Арс просто пойдет за ним.       Но Арсений не был бы Арсением, если бы не пошел до конца. Антон удивленными глазами наблюдает, как Попов уверенно подходит к будке сторожа и стучит в небольшое окошко пальцем.       — Парк закрыт, — усталым голосом говорит сторож, выглядывая на улицу.       — Но только не для нас, — вдруг вкрадчиво говорит ему Арсений.       Антон хмурится и подходит ближе, чтобы попросить его отстать от бедного сторожа.       — Вы правы, — неожиданно кивает мужчина. Когда Шаст оказывается достаточно близко, чтобы рассмотреть его лицо, он замирает на месте, натыкаясь на абсолютно пустой взгляд.       Сторож выходит на улицу и звенит связкой ключей, открывая тяжелый замок на железных воротах. Антон переводит шокированный взгляд со сторожа на Арсения и наклоняется к нему, чтобы тихо сообщить:       — Арс, у него могут быть проблемы из-за нас.       Попов понятливо кивает и подходит к мужчине, чтобы попросить его достать свой телефон. Он что-то делает с чужим смартфоном в течение минуты, после чего снова обращается к сторожу.       — Позвоните по этому номеру, если у вас будут какие-то неприятности из-за этого.       Мужчина кивает и забирает свой телефон, пока Антон с неподдельным любопытством наблюдает за ситуацией. Когда Арс возвращается к Шастуну, тот сразу начинает его расспрашивать:       — Сколько ты ему заплатил? Давай я тебе скину хотя бы половину. Как он вообще так быстро согласился?       — Я ему не платил, — пожимает плечами Попов.       — Он что, узнал нас?       — Нет.       Антон встает на месте и начинает сверлить спину Арсения взглядом. Его честные ответы — а Шаст не сомневается, что они такими и были — только сильнее запутывают, и Антон уже сомневается, что просить Попова больше не врать было хорошей идеей. Возможно, пребывать в счастливом неведении было бы намного приятнее. Арсений тоже останавливается и разворачивается, чтобы видеть Антона, хотя в такой кромешной темноте это весьма затруднительно.       — Ты ему незаметно угрожал? — пробует еще раз Шастун.       — Холодно, — отвечает Арс, и Антон готов поклясться, что он сейчас издевательски улыбается.       — У тебя какой-то дар убеждения, о котором никто не знает? — Антон уже тычет пальцем в небо, потому что все более-менее адекватные версии у него закончились.       — Горячо, — довольным голосом произносит Арсений. — Даже не представляешь, насколько.       — Хватит издеваться, — устало вздыхает Шастун, снова начиная идти.       Арсений неопределенно хмыкает и нагоняет Антона. Они идут довольно близко, иногда касаясь друг друга плечами. Попов передвигается довольно уверенно, в то время как Антон вглядывается в дорогу, пытаясь понять, куда он наступает. Ему уже кажется, что скоро он купит себе пробковую доску и будет развешивать там фотографии Арсения, соединяя их красными нитками, как в каком-то запутанном детективе. Антон вдруг понимает, что не знает ни одного человека, у которого было бы больше секретов, чем у Арса, которого он считает своим другом.       — Осторожно, — вдруг говорит Арсений и тянет Шаста в свою сторону, придерживая за талию.       Антон присматривается и понимает, что чуть не наступил своими белыми кроссовками в какую-то странную грязь, опять погрузившись в собственные мысли и ненадолго выпав из реальности. Арсений поспешно отпускает его и идет дальше, бросая тихое «извини».       — Нет, в этот раз ты поступил правильно, — усмехается Шастун. — Если бы ты решил донести до меня это словами, я бы точно туда наступил.       Внезапно до Антона доходит, что Попов ухватился за него своей травмированной рукой, поэтому он тут же спрашивает:       — У тебя не пошла кровь?       — Что? — не понимает Арс, но потом смотрит на свою руку. — А, нет. Я же говорил, там ничего серьезного.       Они выходят на смотровую площадку, которую хотя бы освещает лунный свет. Антон выдыхает с облегчением и переводит взгляд на задумчивого Попова. Тот какое-то время стоит вообще без движения, всматриваясь в ночную набережную, а потом резко подходит к урне для мусора рядом с одной из лавочек. Шаст уже ничему не удивляется, потому что понимать, что здесь происходит, он перестал еще в самом начале их прогулки.       — А, я понял, — фыркает Антон, когда видит, что делает Арсений. — Ты хочешь получить инфекцию и лишиться руки.       Арс нервными и отрывистыми движениями снимает бинт со своей ладони, после чего отправляет его в урну. Он решительно подходит к Антону и протягивает ему совершенно здоровую руку, на которой нет ни намека на порез от стекла. Шастун пялится на его раскрытую ладонь огромными от удивления глазами, пока к нему не возвращается дар речи.       — Я же точно видел кровь, — напряженно произносит он, делая шаг назад и глядя на отчужденное выражение лица Арсения.       — Да, она была, — подтверждает Попов. — И порез был. Только все уже зажило.       — Этого не может быть, — мотает головой Антон и падает на лавку.       — Ты сам хотел знать правду, — подает голос Арсений, аккуратно приземляясь рядом. — Вот она.       Шаст упирается локтями в колени и запускает ладони в свои волосы, зажмуривая глаза и надеясь, что ему все это снится.