У вечности нет времени

      Антон начинает ненавидеть Арсения еще сильнее, когда, в очередной раз задумавшись о том, что между ними произошло, ненадолго выпадает из реальности и забывает о том, что он режет сыр очень острым ножом. На его трехэтажный мат на кухню сразу прибегает Ира, которая тут же достает аптечку и принимается обрабатывать его порез, оказавшийся довольно глубоким.       — Как же ты так умудрился? — причитает она, приклеивая к коже Антона пластырь.       — Задумался, — едва слышно отвечает Шаст, осматривая проделанную Ирой работу.       Кузнецова смотрит на него с искренним сочувствием и успокаивающе проводит рукой по плечу. Антон тепло улыбается и благодарно целует ее в лоб, бросая быстрый взгляд на часы за ее спиной.       — Бля, — с сожалением заключает он. — Я опаздываю.       Шастун летит в коридор, параллельно заказывая такси в аэропорт и стараясь лишний раз не шевелить поврежденным пальцем. Ира спокойно наблюдает за его суетой, уже давно привыкнув к такой картине. На телефон Антона приходит уведомление о том, что его уже ждет машина, и он в панике бежит с сумками в прихожую, чтобы быстро натянуть кроссовки, стараясь не терять ни секунды.       — Увидимся в Сочи, — улыбается Ира, вышедшая его проводить. — Поверить не могу, что ты наконец-то уйдешь в отпуск.       — Ага, — безэмоционально бросает Антон, торопливо поправляя волосы перед зеркалом. — Я тоже.       Наскоро попрощавшись с Ирой, он подхватывает сумки и выходит из квартиры, жутко переживая, что сейчас они соберут все утренние пробки. Сегодня ему удалось поспать всего несколько часов из-за большой загруженности по работе — перед отпуском же надо закончить все дела. На улице еще сохраняется утренняя прохлада, которая немного бодрит Антона и дает ему сил доползти до машины.       По дороге Антон смотрит в окно, не имея никакого желания сидеть в телефоне — за последние месяцы ему до ужаса надоели соцсети и игры, рассчитанные на то, чтобы убить время, а любимый когда-то контент уже перестал доставлять прежнее удовольствие. Он с удивлением отмечает, что на дорогах свободно, и перестает волноваться, что опоздает на регистрацию.       Даже работая чуть ли не по двадцать пять часов в сутки, Шаст умудрился вынести все мозги Диме по поводу Арсения, в общих чертах описав другу их разногласия после съемок «Громкого вопроса». Позову, конечно, и самому была интересна причина такой агрессии Антона, но, более-менее разобравшись в ситуации, он только тяжело вздохнул и сказал, что они оба ведут себя как маленькие дети, пренебрегая качеством их работы из-за каких-то странных обид.       Антон, в общем-то, был с ним согласен, потому что и сам не сразу понял, что же в словах Арсения так сильно его задело и заставило сорваться во время съемок. Покопавшись в себе, Шастун осознал, что на его поведение повлияло множество факторов, так не вовремя сложившихся вместе. Вообще, с недавнего времени Арс из-за своей таинственности стал причиной многих бед Антона, заставив его серьезно переживать и таким образом пошатнув его и так держащуюся на честном слове нервную систему.       Кроме того, Шаста ужасно раздражает тот факт, что после стольких лет знакомства Арсений до сих пор ему не доверяет и ведет себя с ним так, будто он — назойливый интервьюер, который переходит все его личные границы. Антон до этого о подобном не задумывался, но сейчас ему крайне интересно узнать, какое место он занимает в жизни Арса. Ему не хочется думать, что Попов действительно считает его просто коллегой, но, судя по последним событиям, так и есть.       Антон хочет прямо спросить обо всем Арсения, но уже боится, что ему снова дадут довольно жесткий от ворот поворот. Дима, конечно, утверждал, что ничего страшного не случится, если так и будет, и Шаст был бы только рад ему поверить, если бы не понимал, каково это — быть отвергнутым человеком, которого ты считал своим близким другом на протяжении довольно долгого времени. По сути, Арсений действительно отверг Антона, когда не ответил на его вопрос прямо. Теперь Шаст пытается понять, сколько раз за все прошедшие годы Попов увиливал от ответа или искусно врал, но это оставалось незамеченным.       Он делает вывод, что таких случаев было более чем достаточно, чтобы понять, что Арсений никогда и не считал его своим другом. Просто у него такая особенность: располагать к себе людей и заставлять их чувствовать себя ближе к нему, чем на самом деле. Это осознание сильно подкосило и без того нестабильного Антона. Все эти три дня, проведенные в Москве, он старался не подавать виду, что находится в подавленном состоянии, скрывая это даже от Иры.       Перспектива отметить начало отпуска всей их командой в Сочи уже не кажется Шастуну такой радужной, как неделю назад. Сейчас Антону, наоборот, хочется как можно сильнее загрузить себя работой, чтобы не погрязнуть в своем разочаровании окончательно.       Приехав к аэропорту, он идет ко входу в терминал, но делает это нехотя, заставляя себя передвигать ноги. Единственное, чего он ждет — это приезда Иры в конце их тура, которая, возможно, сможет его хоть как-то отвлечь. Антон встречается с Димой, Оксаной и Стасом в очереди на регистрацию и выдыхает с облегчением, когда узнает, что Арсений и Сережа немного задержатся. Шаста мутит от одной лишь мысли о том, что ему придется тесно взаимодействовать с Арсом, и эта небольшая передышка сейчас кажется ему даром свыше.       Антон думает, что в поведении Арсения его уже ничего не удивит, но Попов в очередной раз превосходит сам себя. Возвращаясь из курилки, Шаст замечает его издалека и уже хочет натянуть на лицо приветливую маску, чтобы ввести своего коллегу в ступор, но не успевает. Арс тоже замечает Антона в толпе раньше всех и вдруг бледнеет, неотрывно смотря на него. Он вжимается в свое кресло, как будто хочет таким образом слиться с ним и тоже стать предметом мебели. Подойдя поближе, Антон запутывается окончательно, потому что видит в глазах Арсения какой-то безумный страх.       Попов срывается с места, даже не здороваясь и сбивчиво сообщая остальным, что купит себе кофе, после чего практически убегает как можно дальше от их гейта. Антон хмурится и садится на свое место, смотря на обеспокоенные лица ребят. На их фоне выделяется только помрачневший Стас, который явно задумался о чем-то важном. Шастун решает никак не комментировать произошедшее и достает телефон.       Он играет в какую-то странную головоломку с блоками, пока пытается понять, почему Арсений так резко куда-то убежал. Очевидно, это связано с появлением Антона, потому что других причин просто нет. Главную проблему Шаст видит в другом — Арс явно был напуган. Неужели это из-за того, что он обложил его матом во время съемок? Антон случайно смахивает пальцем по экрану телефона и ставит блок совсем не туда, куда хотел. Он тихо шипит себе под нос недовольное «сука» и начинает игру заново.       Антон не может поверить, что Арсений испугался именно из-за этого, и пытается придумать новую версию. Что в его виде такого страшного — заклеенный пластырем палец? Шастуну даже немного смешно, когда он представляет, как Попов на расстоянии двадцати метров замечает эту маленькую деталь и чуть ли не падает в обморок. Антон хмурится, когда проигрывает уже вторую подряд игру, но с завидным упорством пробует еще раз.       А что, если в глазах Арсения был не страх? Что, если он просто не хочет находиться рядом с ним? Антон напряженно прикусывает нижнюю губу, пытаясь предположить, что испытал Попов, увидев его. Может, гнев или отвращение? Размышляя об этом, Шастун больше склоняется к первому варианту. Он пытается встать на место Арса и посмотреть на ситуацию его глазами. Антон задает себе вопрос: что бы он почувствовал, если бы в его частную жизнь стал вмешиваться кто-то посторонний? Даже не просто вмешиваться, а злиться, когда ему не позволяют нарушать чужие личные границы, считая, что он имеет право знать о человеке все?       Шаст ставит очередной блок на игровое поле, и игра завершается победой. Конечно, ему не очень нравится счет, который он заработал, но это уже лучше, чем поражение. Свой мыслительный процесс по поводу Арса он решает остановить, потому что только сильнее убеждается в том, что все его попытки понять этого человека — дело неблагодарное. Антону очень интересно, как они теперь будут работать.       По прилете в Сочи они пересаживаются на микроавтобус и едут в Краснодар, с которого и начинается вторая часть их небольшого тура. Когда они выезжают на знаменитый серпантин, Шастун прилипает к окну, с восторгом рассматривая открывающиеся виды. Ему кажется, что он никогда не привыкнет к такой красоте, каждый раз реагируя на нее, как в первый. Антон даже ненадолго забывает о своей усталости после перелета и о том, что бы там ни было между ним и Арсом.       Ненадолго, потому что стоит ему отвернуться от окна, чтобы взять телефон ради пары фотографий, он ловит на себе взгляд Попова, который тут же отворачивается к окну с противоположной стороны машины, как будто там есть, на что смотреть. Антон тихо вздыхает и фотографирует вид из окна, но в следующий же момент замирает, осознавая, какими глазами Арсений только что на него смотрел. От того непонятного гнева в зале ожидания — Антон все же решил, что это был именно гнев — не осталось ни следа. Арсений смотрел на Шаста точно так же, как Шаст только что смотрел на Черное море. С немым восхищением.       Антон сжимает телефон в руке, пытаясь таким образом подавить в себе желание сейчас же подойти к Арсу и настучать ему по голове. Он что, так издевается над ним? За что? Антон злобно зыркает в сторону Попова, но тот так и сидит, уперевшись взглядом в свое окно и совсем не двигаясь. Если до этого Шастун не собирался ничего обсуждать с Арсением, то сейчас он хочет поговорить с ним при первой же возможности.       Возможность появляется только спустя почти шесть часов. К этому времени Антон уже не знает, куда себя деть, потому что в дороге успел сам себе вынести все мозги. Заселившись в гостиницу, он первым делом прыгает в душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль и принять более презентабельный вид. Шаст вдруг ловит себя на мысли, что его магнитом тянет сходить на пляж и искупаться, что, конечно, неудивительно — погода в Краснодарском крае к этому располагает почти в любое время года.       Переодевшись после душа, Антон сразу же идет прямой наводкой к номеру Арса, надеясь, что хотя бы сейчас не растеряет свою уверенность. Он останавливается у нужной двери и стучится в нее, ожидая, что на этот раз Попов не будет от него убегать. По истечении примерно тридцати секунд Шастун стучит снова, только уже добавляя к своему стуку довольно убедительные слова:       — Арс, я знаю, что ты там. Нам надо поговорить.       На самом деле, Антон не уверен, что Арсений действительно на месте, и просто надеется на лучшее. На удивление, это срабатывает, и дверь открывается почти в ту же секунду, как будто Попов стоял прямо напротив нее. Он открывает дверь пошире, приглашая Шаста зайти, но тут же отходит вглубь комнаты, вставая к окну. Антон проходит за ним, закрывая за собой дверь и чувствуя нарастающее волнение. Арсений смотрит на него загнанным волком и цепляется руками за подоконник позади себя, из чего Антон делает вывод, что тот тоже волнуется, причем настолько сильно, что уже даже не может это скрывать.       — Ты прав, нам есть, что друг другу сказать, — соглашается Арсений и опускает взгляд, замирая в какой-то не очень естественной позе.       — Если тогда в Тюмени я спросил то, чего не должен был спрашивать, извини, — начинает Антон, делая шаг навстречу Попову. — Но ты тоже мог бы не устраивать из этого цирк и просто сказать, что не хочешь отвечать.       — Да, — Арс не спорит, и Шастуну только это уже кажется победой. — Я тоже виноват.       Арсений плотнее прижимается к подоконнику, как он это уже делал в зале ожидания аэропорта, только сейчас он не пытается убежать. Правда, на Антона почему-то даже не смотрит.       — Арс, что с тобой? — спрашивает Шастун, делая еще один небольшой шаг в его сторону. — Посмотри на меня, пожалуйста.       Тот явно сжимает зубы и делает над собой усилие, чтобы поднять взгляд, от которого по спине Антона пробегается толпа мурашек. Его глаза выглядят как-то странно, и когда Шаст присматривается, он материт себя за то, что не заметил этого раньше. Зрачки Арсения расширены настолько, что почти полностью закрывают ярко-синюю радужку. В этот момент сложнейшая головоломка в голове Антона под названием «Арсений» складывается окончательно.       Недолго думая, он подлетает почти вплотную к Попову и хватает его за плечи, жестко встряхивая и совсем забывая о свежем порезе на своем пальце. Руку Антона прошивает жгучая боль, но он ее игнорирует, лишь отмечая где-то на краю сознания, что, наверное, у него снова пошла кровь.       — Ты совсем ебнулся? — с негодованием орет Шаст прямо в лицо Арсения. — Что ты принял?       От золотистого загара на коже Арса, на которую Антон залипал почти неделю назад, не осталось ни следа. На самом деле, Шастуну вообще кажется, что перед ним сейчас опять совершенно другой человек. Бледный, с испариной на лбу, с жуткими синяками под глазами и потрескавшимися губами, тот самый Арсений, которого Антон имел удовольствие видеть после недавних съемок на ТНТ.       Антон не может поверить, что Арс на что-то подсел, но все факты указывают именно на это. В его горле появляется ком, мешающий дышать, но он упорно продолжает удерживать Арсения, который очень странным и медленным движением наклоняет голову и смотрит на окровавленный пластырь на пальце Антона. Попов шумно сглатывает и запрокидывает голову, упираясь взглядом в потолок.       — Отвечай! — не выдерживает режущей уши тишины Антон, сжимая плечи Арсения еще сильнее и пачкая его светлую футболку в своей крови.       — Ничего, — хрипит Попов, зажмуривая глаза.       — Хватит пиздеть, — с нескрываемым ядом в голосе говорит Шаст. — Ты хоть когда-нибудь говорил мне правду?       Арс мгновенно выпрямляется и открывает глаза, прожигая Антона каким-то безумным взглядом. В следующую же секунду он отцепляет свои руки от подоконника, хватает Антона так, как будто он ничего не весит, и отшвыривает от себя. По идеально выверенной траектории параболы Шаст приземляется ровно на кровать и моментально принимает сидячее положение, наблюдая за тем, как Арсений словно со скоростью света перемещается к противоположной стене и прижимается к ней.       Таким его Антон не видел еще никогда. Попова бьет мелкая дрожь, его волосы растрепаны, а шумное и частое дыхание Шастун слышит даже со своей далекой позиции. Арс смотрит на него исподлобья, но потом переводит взгляд на стакан с водой, стоящий на письменном столе. Пока Арсений тянется к стакану, Антон встает с кровати, стараясь не делать резких движений и не издавать лишних звуков.       Попов делает большой глоток из стакана и снова поворачивается к Шасту, уже стоящему на ногах. Антон уже не знает, что ему думать. Наверное, ему бы стоило бояться такого взбесившегося Арсения, явно представляющего опасность, но страха он почему-то не ощущает. Несмотря на свои предыдущие умозаключения о том, что для Попова он никто, Антон точно знает, что Арсений не причинит ему вреда.       — Интересно, говорил ли я тебе правду? — с какой-то болезненной улыбкой говорит Арс, пока Шастун беззастенчиво пялится на его клыки. — Могу сказать сейчас: если ты не уйдешь отсюда в течение минуты, тебе пиздец, Антон.       Арсений странно тянет его имя, перекатывая гласные на языке и словно пробуя его на вкус. От такого произношения собственного имени у Антона сбивается дыхание, а сердце заходится чаще. Свой инстинкт самосохранения Шаст, видимо, где-то потерял, ведь то, что он снова приближается к Арсу, иначе объяснить нельзя.       Нет, перед Антоном сейчас не другой человек. Перед ним все тот же Арсений, которого он знает треть своей жизни, с которым пережил взлеты и падения, с которым смеялся до слез, который всегда был рядом, готовый заступиться и защитить. Этот человек настолько плотно вошел в жизнь Антона, что он уже не представляет, как будет без него. Перед ним сейчас все тот же Арсений, только запутавшийся и напуганный, и Шаст не простит себе, если оставит его в такой ситуации. Чем бы ни было вызвано такое поведение Попова, Антон от него не отвернется.       Он подходит к Арсу снова, смотрит на него с высоты своего роста и убеждается в том, что утром увидел в нем именно страх. О его причине Шастун не может догадаться, как бы ни пытался, но сейчас для него это не так важно. В бездонных глазах Арсения теперь читается ошеломление, граничащее с отчаянием.       — Когда я узнаю правду, — спокойным голосом произносит Антон, — какой бы она ни была, клянусь, я буду рядом. Мы обязательно разберемся во всем вместе.       — Уходи, — сдавленно умоляет Арсений, опять отворачиваясь и прижимаясь к стене.       — Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Я сейчас же напишу Стасу и скажу, чтобы он перенес концерт, — игнорирует его просьбу Антон, уже доставая телефон из кармана. — Скажу, что я отравился. В таком состоянии тебе нельзя…       Антон не договаривает, потому что граненый стакан, который Арсений все еще сжимает в руке, вдруг со звонким треском лопается и разлетается на осколки. Шаст с нескрываемой тревогой смотрит на руку Попова, в которой до сих пор осталось несколько осколков. Арс тоже опускает взгляд на свою ладонь, но не разжимает ее, а, наоборот, сдавливает сильнее.       — Ты че творишь?! — выпаливает Антон и хватает Арсения за запястье, как будто это может как-то помочь.       Наконец, Попов роняет окровавленные осколки на пол, после чего с огромной силой выдергивает свою руку из крепкой хватки растерявшегося Антона. Прежде, чем Шастун успевает опомниться, Арсений оказывается в ванной комнате и громко хлопает дверью, закрываясь на щеколду.       Осторожно обойдя осколки на полу, Антон подходит к двери и встает напротив нее, гипнотизируя темное дерево взглядом, как будто это чудесным образом откроет замок. Он слышит, как по ту сторону включается вода, а затем раздается едва слышное шипение, тонущее в ее шуме. Антон вздыхает, сползая по стене на пол, и с удивлением замечает, что шипение Арса прекратилось.       — Открой дверь, пожалуйста, — подавив дрожь в голосе, просит Шаст.       Ответом ему служит молчание Арсения и монотонный шум воды. Антон решает в этот раз не проявлять излишнюю настойчивость и воспользоваться кратковременной передышкой. Он все-таки открывает мессенджер и начинает печатать сообщение Стасу с просьбой перенести концерт. В этот же момент дверь ванной резко распахивается, и оттуда вываливается Арс, который одним ловким движением отбирает у Антона телефон и стирает сообщение. Он умудряется сделать все это одной рукой, и Шаст сначала поражается его сверхъестественной силе и скорости — уже в который раз за последние пять минут — и только потом вскакивает на ноги, пытаясь отобрать у него телефон.       Несмотря на то, что Антон выше, да и руки у него длиннее, у него ничего не выходит. Когда Шастун оставляет свои бессмысленные попытки, он переводит взгляд на лицо Арсения и с облегчением замечает, что тот выглядит немного адекватнее. Попов прижимает раненую руку, замотанную в полотенце, к себе и решительно смотрит на Антона.       — Концерт состоится, — выделяя каждое слово, говорит Арс. — К вечеру я буду в порядке, даю слово.       Он возвращает Антону его телефон и снова отходит от него подальше. Шаст искренне не понимает, с чем связано такое стремление Арсения к социальной дистанции, относящееся только к нему.       — Можешь зайти через полчаса и убедиться в этом самостоятельно, — продолжает Попов. — И обработай свой порез, пожалуйста. Не могу на него смотреть.       Антон только сейчас обращает внимание на то, что указательный палец на его левой руке весь в крови, а пластырь, наклеенный Ирой, почти отклеился. Он странно усмехается и смотрит на Арса, который зачем-то потрошит свою дорожную сумку одной рукой.       — Кто бы говорил, — язвит он, не в силах удержаться. — Зачем ты сжал в руке стекло?       Арсений замирает и поворачивается к Антону, смотря на него прищуренными глазами.       — Что, опять правду хочешь услышать?       — Ну, желательно, — отвечает Шаст, тут же об этом жалея.       — Хорошо, — Попов выпрямляется и поправляет полотенце на руке. — Я сделал это, чтобы твоей главной проблемой сейчас был порез на пальце.       Антон напряженно замирает на месте, когда понимает, что сейчас Арсений не врет.