Вы: Можно я зайду?
На самом деле, Антон уже выдвинулся в сторону номера Позова, прекрасно зная, что ему не откажут. Дима отвечает ему почти сразу: Поз: Заходи Я как раз чайник поставил В этот момент Шаст уже стоит у нужной двери, поэтому сразу же настойчиво в нее стучит, довольно улыбаясь. Когда Дима открывает ему с недоумением на лице, Антон усмехается и проходит в комнату. — Ты под дверью стоял, что ли? — спрашивает Дима, заваривая себе кофе, а Антону чай. — Ага. Охранял твой покой всю ночь, — отвечает Шаст, садясь за небольшой стол и пододвигая кружку чая к себе. Дима осторожно отпивает свой горячий кофе и смотрит на Антона как-то изучающе. От этих взглядов, которых за последнее время стало слишком много, Шастун уже порядком устал, поэтому он говорит прямо: — Ну что? Что во мне странного на этот раз? — Да ничего, — Дима жмет плечами и отворачивается. — Просто непривычно, что ты так рано встал. — Я в Краснодаре не выспался совсем, поэтому решил лечь пораньше, — обводя глазами комнату, объясняет Антон. — Кстати, — вдруг вспоминает Дима. — Что ты там ночью устроил? Оксана говорила, ты зачем-то уходил из номера, а Арс со Стасом вообще молчат как партизаны. — Наверное, лунатизм какой-то, — беспечно отмахивается Антон. — Ничего страшного, я просто дошел до номера Арса и отрубился уже там. Я помню все, что делал, но это как будто был не я. — На лунатизм не похоже, — задумчиво отзывается Позов. — Ты бы вряд ли что-то запомнил. — Значит, психоз от перенапряжения, — Антон закатывает глаза. — Неважно. Все уже в порядке, я хорошо отдохнул, и этого больше не повторится. — Ты с Сереги пример берешь? — спрашивает Дима, припоминая свой недавний спор с Матвиенко. — Вы такими темпами оба с ума сойдете через пару лет. Тебя я вообще не узнаю на этой неделе. Это что, все из-за Арса? Я думал, ты уже научился жить с его закидонами. Антон напряженно прикусывает щеку, внимательно рассматривая блики на поверхности чая в своей кружке. — Я хочу попробовать его понять, — едва слышно произносит Шаст. — И у меня, вроде, начало что-то получаться. — Шаст, — вдруг слишком серьезно обращается к нему Позов. — А оно тебе надо? Мы ведь уже много лет работаем все вместе, у нас и так вполне хорошие отношения. Зачем ему в душу лезть? Ты же не знаешь, что там найдешь. То, что от этих копаний тебе становится только хуже, уже заметили все. Антон хмурится, внимательно слушая слова Димы, которые звучат для него одновременно и правильно, и неправильно. — Да, я мог бы просто оставить все как есть, — соглашается он, — но вместе с этим я хочу знать, кто он на самом деле. Если я правильно понимаю, даже Серега не обо всем в курсе. Поз вздыхает и делает очередной глоток кофе. Он явно удивлен словам про Матвиенко, хоть и по-своему. — Ладно, дело ваше, — наконец, заключает Дима. — Но почему ты решил начать все эти выяснения именно сейчас? — Да как-то так сложилось, — неопределенно говорит Шастун. — Я кое-что увидел и понял, что должен все выяснить. — Ты так говоришь, как будто стал свидетелем преступления, — хмыкает Позов. — Нет, ничего криминального, — сразу заверяет его Антон. — Просто я не уверен, что могу об этом тебе рассказывать. — Смотри, не превратись с этими загадками в Арсения номер два, — добродушно усмехается Дима. — А то еще одного мы не выдержим. Антон на это лишь фыркает, после чего Поз заводит разговор на отвлеченную тему, за которой они оба совершенно не замечают течения времени. Арсений объявляется ближе к двум часам дня, и Шасту кажется, что у него крайне плохое настроение. Он ловит на себе многозначительный взгляд Димы, отрываясь от наблюдения за матерящимся Арсом, который опрокинул на себя стакан воды за обедом. Когда Арсений в таком состоянии, его лучше не трогать, поэтому Антон решает поговорить с ним позже. Его все еще интересует, куда Попов ходил прошлой ночью, и что стало с его одеждой. Видимо, Арсений отлучался и сегодня, и Шаст уже начинает чувствовать себя ревнивым супругом. Пока Оксана и Стас сверяют билеты в зале ожидания на вокзале, Сережа с заговорщическим видом собирает Антона, Диму и Арсения вокруг своего рюкзака, в котором лежит бутылка чачи. У Шаста загораются глаза, потому что ему кажется, что сейчас алкоголь — именно то, что ему нужно. В разумном количестве, разумеется. Арс только тихо вздыхает и отходит в сторону, а вот Дима отмалчиваться не собирается: — Серег, у нас же концерт завтра, — напоминает он. — А потом в коттедж поедем. Ну зачем это сейчас? — Да тут всего-то пол-литра, — шипит Матвиенко, поглядывая в сторону занятого Стаса. — На четверых — вообще хуйня. Дима морщится и уже хочет что-то ответить, но Сережа не дает ему и слова сказать: — Ну не душни. Вон, Шаст тоже не против. — Арс, а ты будешь? — тихо спрашивает Антон, наклоняясь к Попову через рюкзак Матвиенко. Арсений резко поднимает на него свой пронзительный взгляд и смотрит в течение пары секунд, которые кажутся Антону вечностью. Наконец, он утвердительно кивает, и Сережа продолжает убеждать Диму: — Видишь, нас большинство, — ухмыляется он, застегивая рюкзак. — Я не буду, — остается при своем Поз. — Лучше посплю лишний час. — Ну и пожалуйста. Нам больше достанется, да? — отзывается Матвиенко, смотря то на Арса, то на Антона. Отсутствие воодушевления на их лицах немного убавляет его запал, поэтому об идее с алкоголем он больше не упоминает до того момента, как трогается поезд. Антон едет в одном купе с Димой, который сразу утыкается в телефон, переписываясь с Катей, и Шаст не хочет ему мешать. Он смотрит на друга с белой завистью, вспоминая их диалог с Ирой, в котором со вчерашнего дня разве что перекати-поле не завелось. Они списывались пару раз, но ограничивались парой сообщений в духе «как дела». Антон выходит из купе и встает у окна в коридоре вагона, понимая, что совсем загонит себя своей тоской, если еще хоть секунду будет наблюдать семейную идиллию Позовых. Спустя пару минут из соседнего купе появляется Матвиенко, который, видимо, за Антоном и шел. Он без лишних слов кивает себе за спину, зазывая Антона на их небольшую пьянку. В чужом купе открыто окно, поэтому там пахнет ночной свежестью вперемешку с нотками алкоголя. На столике посередине стоят три пластиковых стаканчика, скромная закуска и причина, по которой Антон здесь — бутылка чачи. Арс по-прежнему сидит мрачнее тучи, и Шаст смело садится рядом с ним, решая взять ситуацию в свои руки. Не хватало еще, чтобы Попов своей кислой миной испортил ему вечер, а точнее, уже ночь. От того, как двусмысленно это прозвучало в голове Антона, тот едва не издает короткий смешок, но вовремя сдерживается. Сережа деловито разливает напиток по стаканчикам и распаковывает различные нарезки, стараясь делать вид, что не замечает настроения Арса и Антона. — Давайте за долгожданный отпуск, — предлагает он с улыбкой, поднимая свой стакан. Антон несмело улыбается в ответ и косится на Арсения, который тоже натянул на лицо подобие улыбки. Они чокаются и выпивают до дна. Шаст морщится и тянет из упаковки несколько кусочков колбасы, чтобы перебить резкий вкус алкоголя во рту. — Кто-нибудь помнит, когда там завтра все прилетают? — подает голос Матвиенко, прожевав свою закуску. — В семь вечера, — отвечает Антон, откидываясь к стене. — Иры, кстати, не будет. — А почему? — интересуется Арс, и Шасту кажется, что это первое, что он сказал за последние несколько часов. — Пригласили на съемки рекламы, — безэмоционально отзывается Антон и снова тянется к столику, цепляя себе еще немного невероятно вкусной колбасы. — Какой рекламы хоть? — спрашивает Сережа. — Не знаю, — бурчит себе под нос Шаст. — Не спросил. Матвиенко неоднозначно вскидывает брови и снова разливает чачу по стаканам. До Антона только сейчас доходит, что Арс ничем не закусил, и он уже хочет спросить у него, почему, но его снова опережает Сережа. — Между первой и второй… — улыбается он, поднимая свой стаканчик. — Действительно, — соглашается Антон и присоединяется к Матвиенко. Они сидят так еще какое-то время, болтая ни о чем, и Шастун, уже успевший набраться, все равно замечает, что Арсений тоже немного повеселел. Попов периодически отпускает шутки средней паршивости и сам иногда посмеивается. Пару раз им даже пришлось шикнуть на расшумевшегося Сережу, начавшего слишком воодушевленно рассказывать о своей предстоящей поездке. — Арс, кстати, у меня в Москве поживет, — заканчивает свой рассказ Матвиенко. — Ну не то, чтобы поживу, — лениво тянет Арсений. — Пару дней, не больше. Я с фотографом одним договорился о съемке. — А потом куда? — с искренним интересом спрашивает Антон, растекаясь по полке Арса подобием лужицы. Все-таки немного выпить было неплохой идеей. — В Питер, наверное, — Арсений жмет плечами, все-таки решаясь попробовать сырную нарезку. — Особых планов у меня нет. — У меня тоже, — зачем-то отвечает ему Шаст. — Дай угадаю: этот кусочек сыра — единственное, что ты сегодня ел. Антон внимательно следит за медленно расползающейся по лицу Арсения улыбкой. К обеду Арс так и не притронулся, сбежав из-за стола после инцидента со стаканом и так и не вернувшись. Когда они все вместе ужинали после концерта, Попов куда-то ушел со Стасом, поэтому Антон за сегодняшний день ни разу не видел, чтобы Арс что-то ел. Из-за очередного разговора Арсения с Шеминовым тет-а-тет Шастун старается не загоняться, чтобы не повторить предыдущий опыт. — Ну ты же знаешь, мне много не надо, — отвечает Арсений, игриво вскидывая брови и смотря на Антона. — Как со сном, да? — пьяно хихикает Шаст. Сережа все это время слегка растерянно наблюдает за их диалогом, наверное, чувствуя себя здесь третьим лишним. После размеренного кивка Арсения на вопрос Антона Матвиенко встает и идет к двери, на ходу бросая: — Я на пару минут, — он заносит руку, чтобы открыть дверь, но вдруг оборачивается и окидывает прищуренным взглядом своих друзей. — Только не потрахайтесь тут, ладно? — Не волнуйся, двух минут нам будет более чем достаточно, — подхватывает Шаст, краснея то ли от желания захохотать во весь голос, то ли от смущения. Когда они остаются вдвоем, Антон решает пренебречь правилом одной руки и берет бутылку, чтобы разлить остатки алкоголя по стаканам. — По-моему, вам хватит, — вдруг говорит Арсений, ловко выхватывая из руки Шаста бутылку. Антон в течение нескольких секунд большими от удивления глазами смотрит на Попова, после чего тянется к нему, чтобы забрать бутылку. Арс в невыгодном полулежачем положении, поэтому сейчас Шастун не сомневается в своем успехе. Он легко дотягивается до руки Арсения и тянет бутылку на себя. — Ну Арс, — жалобно тянет Антон, прикладывая все больше усилий. — Завтра спасибо скажешь, — уверяет его Попов, ни в какую не отдавая бутылку. — Прекрати, а то прольем еще. Антон успешно игнорирует его слова и продолжает тянуть на себя бутылку уже обеими руками, в то время как Арс все еще держит ее одной. В этот момент слышится оглушительный гудок поезда, а вслед за ним происходит вполне закономерное резковатое торможение. Шаст не может удержать равновесие, потому что ему и до этого-то было тяжеловато, и начинает лететь на пол. Только начинает, потому что его свободной рукой ловит Арсений, невольно ослабляя свою хватку на бутылке, которая оказывается в распоряжении Антона. Он, в свою очередь, падает на Арса с бутылкой в руках, проливая остатки чачи прямо на футболку Попова. Поезд едет дальше как ни в чем не бывало, а вот Арсений с Антоном застывают в таком положении на пару секунд, удивленно смотря друг другу в глаза. — Бля, Арс, прости, — первым подает голос Шаст, отстраняясь от него и ставя опустевшую бутылку на пол. Арсений остается лежать, смотря то на мокрое пятно на футболке, то на испуганного Антона, как будто нарочно нагоняя саспенс. Наконец, Попов сам не выдерживает и сдавленно смеется, стараясь не перебудить весь вагон. — Видел бы ты свое лицо, — с трудом произносит он. Антон закатывает глаза настолько сильно, что ему кажется, что еще немного, и он увидит свой мозг. Когда он снова смотрит на Арса, тот уже стягивает с себя футболку, изящно выгибая спину и вызывая у Шаста стойкое ощущение неправильности происходящего. Попов добивает его тем, что небрежно кидает футболку куда-то в ноги, а не вешает, чтобы высушить. Антона бросает в жар, когда он невольно находит глазами шрам на идеальном торсе Арсения, который, кажется, сейчас чувствует себя абсолютно комфортно. Умом Шастун и сам понимает, что в этом нет ничего такого, но ничего не может с собой поделать. Он как-то слишком резко вскакивает на ноги и начинает неуклюже пятиться к двери. — Я тогда пойду, наверное, — говорит он внезапно севшим голосом, начиная смущаться еще сильнее. — Спокойной ночи. Он пулей вылетает из купе до того, как Арсений успевает что-то сказать, и уже собирается вернуться к себе, как вдруг практически сталкивается с Сережей. Тот смотрит на Антона с немым недоумением, и Шаст решает заговорить до того, как Матвиенко успеет задать вопрос. — А я вот… все уже. Спать иду, — торопливо объясняет он. — Вам реально двух минут хватило? — Сережа вскидывает брови, готовый снова засмеяться. — Как я и говорил, — неловко отшучивается Антон, обходя Матвиенко. — Спокойной ночи.***
За час до прибытия поезда в Сочи Антона будит Дима. Шастун открывает глаза и с удивлением отмечает, что чувствует себя вполне неплохо, но бежать и благодарить Арсения он не торопится. Честно говоря, их вчерашние посиделки хочется стереть из памяти, даже несмотря на то, что большую часть времени было весело. Антон не представляет, как теперь будет смотреть Арсу в глаза, и надеется, что этот случай быстро забудется. Естественно, Арсений ведет себя как ни в чем не бывало, когда они сталкиваются в коридоре. Попов справляется о самочувствии Антона и возвращается в свое купе, получив удовлетворительный ответ. Самому же Антону хочется провалиться под землю, когда он в очередной раз напоминает себе о своей реакции на то, что Арс просто снял футболку. Сережа, кажется, вообще ничего не понял, но так даже лучше для них всех. Антону меньше всего сейчас хочется становиться объектом тупых гейских шуток на ближайшие несколько дней. Стас при виде Шаста и Матвиенко водит носом, раздувая ноздри, и смотрит на них с явным осуждением, но ничего не предъявляет, потому что не пойман — не вор. Антону странно только то, что Шеминов не ведет себя так рядом с Арсом. На протяжении всего последующего дня Шастун, как и все остальные, мучается от жары и мечтает о том, чтобы с головой нырнуть в Черное море. И, наверное, никогда уже не вынырнуть, потому что за кулисами перед концертом становится слишком много людей. Приехавшие из аэропорта Дарина, Катя, Савина и Тео светятся от счастья и крепко всех обнимают. Антон старается отвечать им тем же, несмотря на то, что его настроение ухудшается с каждой минутой. Иру можно понять: в сфере их деятельности первый шаг — самый важный и значительный, и она действительно не должна была отказываться от такой возможности, но от осознания этого Антону ни капли не легче. Он слишком надеялся на ее приезд в Сочи, поэтому сейчас не представляет, как будет веселиться со всеми и отмечать начало их отпуска, на который у Шаста даже не было желания строить какие-то планы. Когда после успешного концерта они приезжают в заблаговременно снятый коттедж в пригороде Сочи, Антон понимает, что от его хорошего самочувствия утром не осталось и следа. Он тратит последние силы на то, чтобы всем улыбаться, и у него даже неплохо получается, потому что никто из их большой компании не отводит его в сторону и не спрашивает, все ли в порядке. Возможно, сейчас на него просто не хотят тратить время, которое предназначено для заслуженного веселья. Главной достопримечательностью коттеджа, конечно, является бассейн на заднем дворе, но его сразу же оккупируют Арс и Сережа, поэтому Антон весь вечер старается туда не ходить. Пить все начинают с самого приезда, поэтому ближе к одиннадцати вечера, когда Катя и Дима уходят укладывать Савину и Тео, Антон едва стоит на ногах. Сегодня никто не следил за количеством выпитого им алкоголя, поскольку в худшем случае пьяный Шаст может заснуть в не совсем подходящем для этого месте. Арсений в гордом одиночестве снова незаметно удаляется к бассейну с бокалом вина в руке, посидев за общим столом в доме совсем недолго — так, ради приличия. Антон наблюдает за ним весь вечер и безошибочно определяет в его поведении ту же фальшь, что и у себя. Когда Арс уходит, Шастун вдруг вспоминает, что так и не спросил его, что такого произошло ночью в Ростове-на-Дону. А что-то точно произошло, потому что с того момента Попова опять как будто подменили. Удачно выбрав момент, Антон выходит из-за стола и тоже идет к бассейну, но выбирает для этого путь через главный вход, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он передвигается довольно медленно, чтобы не потерять равновесие, но при этом старается выглядеть естественно. Уже на улице Антон немного отпускает себя и идет так, как ему самому удобнее. В его мыслях сейчас творится полная неразбериха, но он свято верит, что сейчас выяснит у Арсения не только причину его плохого настроения, но и разгадает его главную загадку. Он злится на Арса, на Иру, да и вообще на всех, кто сегодня собрался в этом коттедже — кроме Савины и Тео, разумеется. Антону до боли обидно, что все, кроме него, живут счастливой размеренной жизнью и сейчас искренне веселятся в доме, обсуждая предстоящий отпуск. Когда он, наконец, обходит коттедж и выходит к бассейну, Арс стоит к нему спиной в опасной близости к воде. Шаст сжимает зубы, борясь с диким желанием толкнуть его в воду, и намеренно окликает Арсения издалека, чтобы он успел что-то предпринять в противном случае. Попов медленно поворачивается к нему, допивает остатки вина в своем бокале и ставит его на пластиковый столик неподалеку. Рядом с Арсением все маски Антона окончательно снимаются, и он уверенно шагает ему навстречу — пьяный, злой, разочарованный и с несколькими веточками, застрявшими в его волосах по пути к бассейну. Попов тоже перестает играть свою роль довольного жизнью человека. С его лица тоже пропадает улыбка, а в глазах появляется какое-то подобие сожаления, когда он смотрит на Антона. Шаст останавливается в полуметре от него и мутным взглядом следит за тем, как Арс вытаскивает из его прически следы задетого кипариса. Антон хочет сказать все, что о нем думает, но его словарного запаса хватает только на одну простую фразу. — Кто ты, блять, такой? — выговаривая каждое слово заплетающимся языком, произносит он. Арсений тяжело вздыхает и поправляет на себе легкую белую рубашку, которая сегодня ему особенно идет. На его лице появляется выражение какой-то абсолютной безнадежности, что злит Антона еще сильнее. — Просто скажи это, — стараясь не сорваться на крик, просит Шаст. — Не могу, — едва слышно отзывается Арс. — Думаешь, я сразу пойду пиздеть об этом направо и налево?! — все-таки повышает голос Антон. Он в каком-то безумном запале толкает Арсения, совершенно забывая о том, где они находятся. Попов мельком улыбается и не предпринимает никаких попыток устоять на ногах. Вместо этого он вцепляется в плечи Антона и тянет за собой. В следующий момент они оба уже летят в бассейн, и Шаст только сейчас понимает, что натворил. Он успевает лишь зажмурить глаза до того, как они оказываются в прохладной воде. Арс первым встает ногами на дно и вытягивает Антона на поверхность, заставляя его тоже принять вертикальное положение. Когда Шастун открывает глаза, он видит перед собой чрезмерно довольного Арсения, все еще придерживающего его за плечи. На его лице причудливо играют блики от голубой воды, придавая ему совершенно неземной вид. Антон мгновенно забывает о своей злости, да и вообще обо всем, будучи не в силах оторвать взгляд от Попова. Арс тоже смотрит на него своими невероятными глазами, и Антон почему-то думает, что тот сейчас испытывает примерно то же самое, правда, искренне не понимает, что в нем такого настолько же завораживающего. Повинуясь мимолетному желанию, Шаст медленно наклоняется к Арсению, смотря на его влажные губы, и ему уже кажется, что Попов делает какое-то микроскопическое движение навстречу, но в ту же секунду отшатывается от него и смотрит куда-то за спину. Антон хмурится и тоже оборачивается. Заметив Стаса и Сережу, замерших у двери дома, Шастун мгновенно возвращается в жестокую реальность, в которой у него кружится голова от выпитого алкоголя, в которой он упал в бассейн в одежде, в которой к нему не приехала его девушка, и в которой он не знает об Арсении ровным счетом ничего, да и вообще только что попытался его поцеловать.