Чернильное Сердце

      Урок профессора и мой ответ на его вопрос-загадку стал значимым в наших с ним взаимоотношениях. После того дня в обеденные перерывы и вечерние перекусы профессор здоровался со мной легким кивком головы и улыбался уголками губ, пряча эту улыбку за чашкой с кофе. Никто кроме нас с ним этого не видел. Для остальных ничего не происходило. Просто профессор и ученик. Обычные учебные будни.       Как и говорил, профессор стал моим кумиром. Я ходил на его уроки, как на праздник. Чуть с меньшим энтузиазмом на уроки к декану, профессору Квиреллу и профессору Флитвику.       У декана – флора и ее разнообразие меня поражало и радовало, как и отклик растений на мое присутствие. Некоторые цветы и кустарники даже отпускать не хотели. Как сказала декан, они нашли во мне родственную душу. Чары у Флитвика пока лишь удручали, мы не колдовали, а разрабатывали кисти рук, пальцы, и учили устно формулы, так сказать занимались теорией. Плюс профессор узнавал нас и нашу предрасположенность в магии по составляющим палочек.       У профессора Квирелла было чуть активнее и живее. Там так же теория по низшим, темным существам, места их обитания. Но помимо этого легкие заклинания, как защитные, так и боевые. Мы использовали их и отрабатывали на манекенах. Веселее чем на Чарах. Квирелл не плохой профессор. Интересно предмет преподает и даже заикание не мешает.       А вот уроки у профессора Макгонагалл – пытки, которые нужно внести в Женевскую конвенцию и запретить. Эти зубодробительные формулировки и махи палочкой, плюс подключенное воображение. Я едва-едва, с помощью Гера разобрался и таки превратил эту херову спичку в иголку. Но, на этом пытки не закончились. Продолжились ее ко мне личным отношением. Она всем видом показывала, как огорчена моим выбором факультета и ближайшего окружения. Я выбрал Пуффендуй вместо Гриффиндора, декана Стебль, а не ее, в друзья Омег: Ханну и Гера и Бету Сьюзи, а не Альф с ее факультета, Уизли, Финнигана и еще там- кого-то, даже имен рода не запомнил.       - Дружить с Уизли и его подпевалами, да будь они хоть трижды Альфы – себя не уважать, - сказал я как-то раз на ее уроке, за что получил такой взгляд, думал, как черт от святой воды задымлюсь.       Порушенные, мать ее за ногу, идеалы и стереотипы, которые они себе нафантазировали и напридумывали стали точкой преткновения между нами с профессором. Она-то и директор надеялись, что я буду мягким, покладистым и пушистым, благодарным за показанный мир магии, чудеса и волшебство, а я сволочь и скотина неблагодарная и в ножки им не кланяюсь. Я не такой, таким не был и не буду.       Но, претензии к моему поведению были сказаны в более мягкой форме, без упреков и оскорблений. Сначала она просто намекала и направляла, мол, вот не плохо бы не только с Омегами и Бетами общаться, но и с Альфами. Но фраза про змей добила последний гвоздь в крышку гроба всех тех надежд, которые она ко мне питала:       - Да лучше со Слизерином общаться, чем с вашим Гриффиндором. Я хотя бы знаю, что от них ждать, - думал, профессора уносить вперед ногами придется после этих слов. Но, нет. Она выдержала, давила на другую мозоль – уважение к руководителю, которого у меня нет.       Возможно, не сделай он мне лично гадость, я бы его уважал, но нет, не в его случае. А профессор давила, говорила, что директор меня все это время оберегал и защищал от последователей покойного лорда, желающих отомстить за смерть своего господина. Что он заботился и делал все, чтобы я жил в достатке. Что я своим резким поведением и выбором другого факультета и друзей его расстроил. На эти слова я высказал:       - А когда это профессор Макгонагалл, директор Дамблдор обо мне заботился? В какие конкретно года? – спросил, перебирая в падающих на глаза волосах, пепельные пряди, - я что-то не помню его присутствия в своей жизни. Как и участия! Обо мне все это время заботились мама и папа, - профессор с еще большей силой поджимала губы, сдвигала к переносице брови, и последняя попытка осветлить имя директора:       - Он отдал вас в достойную семью, вы выросли в приличной семье, о вас заботились, вас кормили, поили, вы не в чем не нуж… - не дал ей договорить, не выдержал такой наглости, фальши, и присвоения чужих заслуг, рассмеялся, а она: - мистер Поттер! – возмущалась она, а все происходило в перерыве между уроками. И как раз возвращались ученики и занимали свои места.       - Знаете, профессор Макгонагалл, - показал на зажатую между пальцев прядь с пепельными прожилками, - кого я должен благодарить за это? И за серые, практически бесцветные глаза, которые были, если верить словам профессора Стебль, насыщенного зеленого цвета, как у мамы Лили? – она стояла на месте, ни жива, ни мертва, - знаете, по глазам вижу – знаете. Как и причину, по которой они, этот цвет потеряли, - профессор сдержанно кивнула, - а раз знаете, не агитируйте и не продвигайте этого человека в моих глазах как источник всея светлого и сущего.       Урок начался, а мы с профессором эту тему больше не поднимали. Существовали и придерживались молчаливого нейтралитета. Она меня на уроках не спрашивала, баллы не начисляла, а я не настаивал, вел себя тише воды и ниже травы. А друзьям, уже в гостиной рассказал правду о той ночи на Хеллоуин, как меня оставили на пороге пустого дома в одном одеялке и с запиской, как я чуть не замерз на смерть, плакал и звал и дозвался, как обрел настоящую семью, любящую и заботливую.       Они послушали, обматерили директора всеми доступными матерными выражениями, профессору досталось не меньше. И все, забыли, словно этого разговора и не было. Сьюзи лишь о способностях спрашивала, мол, она слышала от тети Амелии, что, повстречав Смерть, волшебники получали от нее необычные дары, даже магглы и те, пройдя клиническую смерть, могли видеть то, что не доступно остальным.       - Так, пара способностей. Я в них не разобрался, литературу подбирать надо, - чем именно меня наградила Смерть, не требовали рассказать, надо будет – сам расскажу. А я не рассказывал, нечего рассказывать. Пока сам не пойму, других вмешивать не буду.       А пролетело две недели. Мы с Гером и девочками учились, вливались в темп и расписание. Сами ходили по коридорам и на уроки. А вечерами, или в библиотеке или в гостиной факультета или в нашей с Гером комнате, подготовив задания к урокам, попутно разбирался с дарами рода Певерелл, читал присланные поверенным Поттеров книги.       Ничего выдающегося я пока не освоил. Так, по мелочи. И разобрал кое-какие записи о способности видеть предсмертные мгновения. Если я правильно понял, то это относится к дару Длань Смерти. Для Спиритизма нужна душа не обремененная посторонней связью. А тут я вижу смерть того, что условно называю «паразитом» от странной зеленой вспышки с последующей темнотой. Скорее всего, это чей-то не упокоенный дух, прицепившийся к профессору. Или его знакомый или похожий на кого-то знакомого.       Эти зеленые вспышки мелькают в моих глазах каждый раз, как я смотрю на то нечто за его спиной. Если я просто общаюсь с профессором Квиреллом на уроках или отрабатываю рядом с ним заклинания, такого нет. Проверил на уроке по ЗОТИ. Видения накрывают именно при контакте с паразитом. А еще сны. Точнее один и тот же сон, повторяющийся два-три раза в неделю. Некто закутанный в черное приходит к дому с покошенной калиткой, разбитым под окнами палисадником и ждет хозяев дома, потом одна вспышка, под ногами мертвый мужчина, смотрящий в потолок пустым взглядом. Далее коридор, лестница, пятисекундная заминка и еще одна зеленая вспышки, и я просыпаюсь. С кем на эту тему посоветоваться? Кто мне расскажет об этих странных, несущих смерть вспышках?       И вот снова мне снится этот сон, где же меня сморило? Не помню. В этот раз меня будят, и кажется, это профессор, толкая за плечо, зовет:       - М-м-м-мистер П-п-п-поттер! – будит меня профессор Квирелл, заикаясь.       - А? Что? – поднимаю голову, осматриваюсь и вижу, - уснул в святая святых, в библиотеке! Позор тебе, Поттер! – ругал сам себя. А посмотрев на профессора поблагодарил: - спасибо, что разбудили, - потирая переносицу и глаза, - я тут читал и… - показал на раскрытые фолианты и зевнул.       - Вижу, - берет в руку том по Предсказанию и Пророчеству через сны, - стр-р-р-ранное чтив-в-в-во, Поттер. Вид-д-дения накрыв-в-вают?       - Угу, - складывал стопкой книги, - только не пойму, это мое будущее или чье-то прошлое. Сон повторяющийся, с периодичностью два раза в неделю и ничего нового, один и тот же сюжет, - меня просили рассказать конкретнее, что я вижу, желательно детально. Я рассказывал: - я вижу глазами какого-то волшебника, закутанного в черный балахон в капюшон с головой, лица не вижу, руку и палочку, вот и все описание, - на этих словах профессор нахмурился, но молча слушал, - этот человек идет по темной, не освещенной улице, к двухэтажному дому с покосившейся калиткой и доживающей дни клумбой под окнами. По мне это время года на позднюю осень смахивает. Деревья голые, на земле пожухлые листья, но снега еще нет. Волшебник ждет, когда хозяева откроют ему дверь, а потом, когда дверь открывается – вспышка.       - Вспышка? Какая? – странно, но профессор не заикался.       - Зеленая, как малахит или изумруд. И под ногами мертвое тело мужчины в круглых очках с пустым взглядом в потолок. Дальше коридор, лестница на второй этаж, дверь по курсу, заминка в несколько мгновений, еще одна вспышка и я просыпаюсь. Что за хрень, не пойму.       - И давно у вас это, Поттер?       - Как учиться начал, - не стал говорить, как на ваше нечто за спиной посмотрел, так и накрывает с периодичностью в два дня, а то кто знает, как профессор отреагирует, - и меня этот сон преследует. Что делать, как разгадать и самое главное…       - Что?       - Зеленый луч, который убивает. Что это такое? – улыбка профессора, намек на смех и отгадка, на мучавший меня вопрос наконец-то близка. Он скажет, в этом я не сомневался. Профессор все так же, улыбаясь, сказал:       - Это, П-п-поттер, одно из Н-н-н-неп-п-п-простительн-н-нных заклятий. Назыв-в-в-вается - Авада Кедавра. И вы п-п-п-правильно назвали его уб-б-б-бивающим лучом, Поттер. Авада убивает мгновенно, оставляя тело без души. От него нет защиты, контрзаклятья или щита. Формула этого заклинания, своего рода послание. Если переводить, то получится - иди к смерти.       - Спасибо, профессор. Буду знать.       Еще раз поблагодарив, попрощался, собрал книги, отдав их мадам Пинс, покинул храм знаний. Профессор остался в библиотеке, а я шел в гостиную. Значит, Авада Кедавра? Что же, я хотя бы знаю, чем убили ту сущность, присосавшуюся к профессору. Как и тех двоих, из моего сна. Одна загадка разгадана. Осталось узнать кто та сущность за спиной профессора и кто тот волшебник в черном балахоне, убившем Авадой двоих в моем сне. Я в будущем или же кто-то в прошлом, с кем резонирует моя способность Банши. Думать над этим буду потом. Пока спать и отдыхать. Впереди выходные.       Пришел в гостиную, Гер уже спал, но когда я зашёл в нашу общую комнату, он сказал, что заходил капитан команды по квиддичу, передал слова мадам Трюк о завтрашнем уроке полетов для первогодок, для всех, без исключения. Полеты и высота не мое. Я не боюсь высоты, на самолетах мы с папой и мамой летали часто, особенно в гости на Рождество и даже выездные на концерты папиных друзей. Просто предпочитаю музыку и творчество спорту.       - Будет возможность – откажусь от полетов.       Гер не слышал этих слов – спал. А через пять минут спал и я. В этот раз мне не снился человек в балахоне, убивающий зелеными вспышками. Мне снился в темных тонах кабинет, освещающийся едва горящими керосиновыми лампами, завешанное плотными шторами окно, картины каких-то волшебников, переговаривающихся между собой и длинный стол, по бокам которого, в резных креслах сидели люди, молодые мужчины и женщины, облаченные в черные балахоны с капюшонами на плечах, а на груди висели странные маски-черепа. Хмурые и мрачные, смотрящие на того, кто расположился во главе стола. И я успел рассмотреть лишь вьющиеся локонами каштановые волосы, бледную кожу, тонкий изящный нос и горящие алым глаза. И я проснулся…       - Так, снова привет от «паразита», - буркнул под нос.       И как хорошо, что Гер еще спит и не слышит моего бубнежа под нос. А то в дурку меня отправит, сам с собой разговариваю. Я просыпался, с неохотой откидывал одеяло, покинул кровать и шел в ванную комнату приводить себя в порядок. Но, надо присутствовать на полетах. Не хватало декана расстроить. Она и так в трауре из-за порушенных отношений с Минервой. Не хватало еще и мне этого добрейшего человека печальным делать. Растолкал по пути Гера, напомнил про полеты. Он сказал: «Пять минуточек!» и накрылся с головой в одеяло, а я стащил одеяло и пригрозил принести воду, вот тогда он встал и сказал:       - Встаю! Зараза ты, Мик!       - Есть такое.       На поле для полетов нас, всех первогодок, привела Габриэль. Спросила, дойдем ли мы обратно, сказали «да» и она ушла. Как и все остальные старосты, оставив первогодок. А нас уже ждала профессор Трюк. В ее руках – метла, на груди – свисток. Она проводила инструктаж. Как именно подходить к метлам, что говорить и ловить. На земле лежали старенькие, видавшие виды метлы. Мы к ним подошли и протянув руку над метлой громко и четко сказали:       - Вверх!       Метла прыгнула ко мне в руку, как и к Геру. С третьего раза она оказалась в руках Сьюзен, с пятого получилось у Ханны. Дальше сесть на метлу, держать древко обеими руками и оттолкнувшись от земли направить метлу под определенным градусом вверх. Мы с друзьями поднялись, зависли и спускались, все по инструкции профессора. Тех, кто уже умеет летать и тех, у кого получилось призвать метлу с первого раза, профессор отправила с капитанами, пришедшими на помощь. С Оливером из Гриффиндора и Флинтом из Слизерина.       - Не думал, что ты, Поттер призовешь метлу с первого раза, - а потом смотрит на Гера, - как и ты, Омежка! – сказал, словно выплюнул. Геру на его слова начхать, думал, он эту метлу Рональду в задницу затолкает и прокрутит. Но, на помощь Геру пришел Драко, сказавший Уизли:       - Он, хоть и омега, как ты сказал, но призвал метлу с первого раза и оказался здесь честно, а ты с третьего и среди нас только потому, что летать умеешь, и то… - посмеялся Драко, тем самым нарвался на рык, пунцовые от гнева щеки и закатанные рукава Уизела.       - За грязнокровку заступаешься, Малфой! – выплюнул Уизли, - как благородно! Что, думаешь, омежка во время течки под тебя из чувства благодарности ляж… - но, поганый рот Уизелу резко заткнул кулак капитана Слизерина, которого не остановил капитан Гриффиндора, потому что поделом. А потом добавил словесно:       - Грязнокровки, Уизли, это отпрыски сквибов и предателей крови, а Грейнджер – магглокровка. Или вовсе Новая Кровь! Не путай эти понятия! Олух!       С разбитой губой для Уизли продолжился урок. Гер с благодарностью смотрел на Маркуса и Драко. Под их чутким руководством мы летали по кругу, вперед и назад с наращиваемой скоростью, даже пробовали пике вверх и вниз. Гер был в восторге, смеялся, как ребенок, а я так, просто летал. Можно ради развлечения. Но, не профессионально. В квиддич, как агитировали меня Маркус и Оливер играть не стану. По мне музыка и творчество важнее. А мне еще с дарами родов разбираться. Некогда.