Рождественское утро началось с подарков, как и предполагалось. Но, пока только от неизвестных и не желательных дарителей. Нежелательными были Уизли, некая Молли, скорее всего мать рыжего задаваки, связала для меня личный, рождественский свитер. Открыл лишь упаковку и прочитал записку. Нет, определенно нет, отдам его рыжему, он, как и я на каникулы остался в школе. А вот неизвестный подарил мантию, и надпись:
«Когда-то ей владел твой отец. Незадолго до смерти он передал ее мне. Владей с умом». Надел и обомлел. Мантия-невидимка, скрывала меня полностью, с головы до ног. Почерк знакомый, но не могу вспомнить, где его видел. И еще странная коробка и записка:
«С Рождеством. Т.» и все. А в коробке:
- Х-х-х-х-оз-з-з-з-зяин.
- Змея, - улыбка и шок одновременно. Кто же мне подарил змею? Некий «Т», кто же ты и откуда знаешь о моей любви к чешуйчатым созданиям? Смотрю на змею, маленькая, черная, спрашиваю: -
из какого рода? Имя у тебя есть?
- У этой нет имени, хоз-з-зяин, эта – гадюка, простая садовая гадюка, - ядовитая, уже хорошо. И судя по всему она еще вырастет, пару линек всего прошло, шкурка блестящая, гладкая. Не удержался от искушения, протянул ей руку, а она забралась и обвила предплечье.
- Как же мне тебя назвать?– думал и размышлял вслух, на обычном, а не на змеином. Перебирал несколько имен, а у змей, как у кошек, должны быть или шипящие, рычащие или свистящие,
- ты змей или змеица?
- Змея, хоз-з-зяин, - склонила голову, ответив. Значит, девочка. Имя должно что-то значить и я хотел дать имя цветка, несущего смысл. Было несколько вариантов, их я предлагал змее:
- Флокс, что значит – наши души вместе, или Фрезия, что значит крепкая дружба? Еще есть вариант Шалфей, цветок, значащий мудрость. На выбор, - змея подняла свою мордочку и склонив голову сказала:
-
Эта благодарна хо-з-з-зяину за то, что он дает этой выбрать с-с-с-себе имя. Эта приз-з-з-знательна и этой нравитьс-с-с-ся имя Флокс-с-с-с. Если хоз-з-зяин не против, эту будут з-з-з-з-звать Флокс-с-с-с-с.
- Отныне ты – Флокс, и никакой «этой» или «эта», чтобы я не слышал. Хорошо? У тебя есть имя и личность, - касаюсь мордочки, а змейка, опустив голову, коснулась раздвоенным языком вены на сгибе локтя, со словами:
- Как прикажет, хоз-з-зяин, - долго мы будем от этого избавляться, но хотя бы имя признала и не будет мне говорить «эта». Словно рабыня.
С этим странным, но покорившим мою душу и сердце подарком чуть не пропустил завтрак. А ведь я рассчитываю на прилет Валли и подарки декану и профессорам, как и директору. Надеюсь, мама и папа не избавились от того редкого и на любителя по вкусу мармелада, который сама варит тетушка Хуанита. Как и от плитки шоколада в ее исполнении. У меня есть те, кому я хочу эти угощения презентовать.
Переоделся из пижамы в джинсы и футболку с длинным рукавом, спрятав тату и Флокс, прихватив Левиоссой подарок миссис Уизли - вышел из комнаты и пошел в столовую. Так как народу было немного, всех разместили за одним столом. А я искал рыжего. С подарком над плечом подхожу и резко, перед самым носом опускаю пакет, со словами:
- Передай миссис Уизли, что от незнакомых и посторонних подарки не принимаю. И я такое не ношу, - рыжий сказал «Угу», забрал сверток, а я убрал палочку за пояс и пошел к декану. Она сидела с нами за столом. Поздоровался, пожелал доброго утра. К нам шел профессор Квирелл. Сел рядом и спросил:
- Как наст-т-т-троение, Пот-т-т-тер?
- Отлично, профессор, - и стоило начаться завтраку, как в зал влетают совы. И вижу своего Валли.
Он с внушительного размера коробками в лапках пикирует ко мне и аккуратно, почти невесомо приземляет посылки, а сам оказывается на плече и угукает, напрашиваясь на ласки и почесывание грудки и брюшка. И печенье, которое я ему протягиваю. И раскрываю присланные родителями подарки профессорам и декану.
Первая декану:
- Декан, это вам, - протянул коробку, - это от тетушки Сильвании, она занимается коллекционированием редких сортов чая и кофе. Пу Эр один из них, - коробку с подарком декан держала, как святыню. Потом пришла очередь профессора Снейпа, но он не завтракает, так что его я навещу позже. И осталась коробка для профессора Квирелла, - а вам профессор, сборник рассказов Эдгара Алана По. Думаю, вам понравится, - протянул упакованную и перетянутую лентой книгу. Профессор смотрел на меня странно, и с радостью и со злостью одновременно, а я спросил: - вам не нравится По?
- Что вы, Пот-т-т-тер, - держал в руках подарок, - прост-т-то это неож-ж-жиданно, - сказал профессор, - у меня для вас ничего нет. Если только информация, по нашему с вами общему делу, - я был даже за информацию благодарен. Поэтому попросил составить мне компанию до кабинета Зельеварения и поделиться тем, что он хотел. Профессор был не против. И тут у меня мед на сердце и душу:
- А-а-а-а! – кричит директор, наворачивая круги по залу, с выпученными глазами и красными щеками, думал, борода загорится. Он пытаясь продышаться и напиться, опустошал уже третий графин с водой, а это бесполезно, молоком надо перец халапеньо и Чили запивать. Вода не поможет, только больше распалит, - жжет, палит! - а я смеюсь, радуюсь, раз директор в таком состоянии, значит, не избавилась мама и папа от подарков тетушки Хуаниты, подарочек нашел свое место. И как только успокоился директор, вбежала профессор Макгонагалл с такими же симптомами. С криками и жжением во рту.
- О, и шоколадку мама сохранила. Надо тетушке Хуаните спасибо сказать и еще заказать, на следующее Рождество, - на меня смотрит профессор Квирелл и декан, а я не отрицаю: - моих рук дело. Маленькая месть им за то, что не отпустили меня домой. Или я не прав? – смотрю на декана и на профессора. Тот за шалость над директором и профессором всеми руками, а вот декан:
- Мик, неужели вы такой мстительный?
- Да, - не отрицал, - и месть, как говорят магглы, должна подаваться холодной. Я же ее подогрел, и не оттягивал. А мог бы. Декан, я в своем праве, - улыбка сошла с моих губ, как и улетучилась радость от сделанной мной пакости, - меня принудили, порушили к херам семейные традиции и планы, выстраивавшиеся в течение года. Я увижу родителей, родных и близких друзей, не как все в каникулы и в самый семейный праздник, а летом. Помимо этого нарушу кучу данных обещаний. И я не о лыжах и отдыхе говорю. Мне на это срать с высокой колокольни, а переживаю я о старой бабушке Изольде, которая может быть доживает последний год или несколько месяцев. А видеть меня и маму с папой для нее, как эндорфин в сердце и кровь, радость и счастье. Навещать ее в канун Рождества в доме престарелых – традиция. Как и петь ей ее самую любимую песню, - от боли и понимания, что возможно я приеду летом, а бабушки Изи уже не будет, в горле встал ком горечи. На плечо легла рука профессора Квирелла, и он шепнул:
- У меня есть идея, Поттер. Пошли, - показал он на выход.
А декан совсем погрустнела. Видимо, мои слова задели за живое и всколыхнули старые и болезненные воспоминания. Она сказала лишь: «Если что, я прикрою». И мы с профессором шли в кабинет Зельеварения. Отпустил Валли в совятню, дав ему еще одну печеньку. Я уже слегка отошел и пришел в себя, а под рукавом еще и Флокс шипела и поддерживала, предлагала врагов отравить. По пути в кабинет Зельеварения, профессор рассказывал мне о сне и собрании:
- В том кабинете, Поттер, как вы и предполагаете, собрание темных волшебников. Знаю я о тех временах не так много, все таки я намного моложе собравшихся.
- Значит, мне снится прошлое?
- Именно так, Михаэль. Прошлое. Далекие пятидесятые года. Те волшебники были частью ордена, носившего название «Вальпургиевы Рыцари». Сливки аристократического, темно-магического общества.
- А тот, который во главе?
- Это – предводитель Рыцарей, тот, кто создал этот Орден. Единственный, унаследовавший волю и силу Основателя Хогватса, Салазара Слизерина, его прямой наследник. Имя ему… - но, профессор так и не договорил, мы пришли, а профессор сказал: - потом, - махнул рукой, - вам, Поттер и этого пока хватит. Жду вас, Поттер, через час на башне Астрономии.
- Зачем?
- Навестим вашу бабушку Изольду, - и ушел, а я шел к профессору Снейпу, неся в руках коробку с подарком. А на губах улыбка. Все-таки я прав и Квирелл хороший человек. Может – мутный, скрытный и странный, но хороший. Постучался, получил разрешения войти и поздравил профессора с Рождеством. Ступор у профессора и улыбка у меня. А подарок:
- Кто это нарисовал, Мик?
- Мама Кристина, - в рамке, точно, красочно, в деталях нарисован цветок Асфоделия. Руки профессора дрогнули, но рамка не упала и была надежно сжата цепкими, длинными пальцами. От силы, с которой он держал рамку, побелели костяшки, а в глазах, черных, как провалы бездны мелькали звезды, и готовы были политься слезы, но профессор не плачет, лишь смотрит на меня, а я говорю: - я знаю, как много для вас значит этот цветок. Мама Лили, пусть хотя бы так, но она будет рядом с вами, - профессор поставил рисунок на стол, подошел ко мне и притянул, обнял и поблагодарил, сказав: «Спасибо». А я, после того, как меня отпустили, шел к себе в комнату, взять теплые вещи. У меня встреча с профессором на башне Астрономии.
Отступление
- Милорд, зачем? – удивлялся Квиринус, - почему вы ему рассказали о Рыцарях? И помощь? – тот, кого назвали милордом, сам не понимал, зачем он предложил помощь. Явно не из добрых побуждений, скорее всего из-за мести и мелкой пакости директору, который насильно удерживал парня в стенах школы, навязывая ему свое мнение и волю.
Милорду плевать на родителей и умирающую бабушку парня, его волновало лишь то, что порушатся планы Альбуса, пошатнется его авторитет и появиться еще большее расположение к нему, к Квиреллу, который на самом деле темный лорд. На парня у милорда свои виды. И надо отдать Поттеру должное, его сущность и мстительность нравилась лорду. Как четко и филигранно он покарал своих обидчиков. Угощение, изысканные, наполненные перчинкой угощения.
А еще подарок ему, профессору Квиреллу. Том По. Странный выбор, но, вполне логичный. По – именно тот автор, который ассоциируется с лордом. Мрачный, эмоционально-напряженный, сумрачный. И с часто переменчивым настроением. При этом упертый, трудолюбивый, отдающий всего себя своим идеям.
- Милорд, - снова зовет Квирелл темного лорда, - а змея, зачем?
- Он, как и я – змееуст.
- Давно вы знаете?
- Не знал, - усмехался лорд, - узнал только что. Флокс, так он назвал гадюку, поддерживала его, говорила с ним, если бы он не владел парселтангом, то она не обращалась бы к нему, а была просто стражем. А раз она с ним говорит, значит, он ей отвечал, - профессор был в шоке. Но вопрос не о владении змеином языком, а о самом подарке, зачем? Ответ: - считай это одной из попыток расположить к себе будущего союзника. Он ненавидит Альбуса, всем своим сердцем. Из-за него парень чуть не умер, и еще момент с запретом. Нет у Поттера к Альбусу ниточек и уважения. Лишь презрение и ненависть.
- А к вам, милорд? Вы... – но, не договорил, время, подошло оговоренное время. И слышались шаги Поттера. На встречу шел закутанный в теплое пальто парень, на голове шапка, на шее шарф, в руках перчатки. Сказал, что готов и положил руку на плечо, профессор Квирелл переместился аппарацией к дому Поттера. Радости родителей не было предела, они тут же собрались, взяли инструменты и смотря с благодарностью на профессора, пригласили на мини-концерт и его.
- Я бы с рад-д-достью, - заикаясь говорит профессор, - но…
- Профессор, - рука Поттера держит руку профессора, - одна песня и мы вернемся в школу. Бабушка Изи будет рада вас видеть, - лорд не смог отказать, когда на него смотрели все таким взглядом. Почему? А кто знает? И он кивнул, и с помощью той же аппарации перенес Поттера и его родителей к дому престарелых.
- Мальчиш-ш-шка, что ты со мной творишь? – шипел себе под нос лорд, смотря на улыбающегося, смеющегося до слез Поттера. А Квирелл молчал, лучше не злить милорда. Пусть это будет духом Рождества, который слегка, совсем чуть-чуть, по касательной задел мрачного и жестокого темного лорда. Уже вечером он забудет о таком состоянии, как доброта и ему снова будет чуждо милосердие. Лишь расчетливый и холодный разум.
***
Прошло несколько дней. Канун нового года, праздники и веселье продолжаются, у всех, кроме одного хмурого и злого темного лорда. В этот день его состояние еще мрачнее и отчужденнее, чем обычно. Ведь это день его рождения. День, когда появился на свет ненужный роду Мракс - Том Реддл. Отпрыск маггла Реддла-старшего и бесполезной ведьмы Меропы, отданный в приют к таким же детям, на которых все давно положили большой и толстый хуй, как на их воспитание, так и на их будущее.
Ребенок, который выбрался в лидеры среди аристократии и знати, не смотря на полукровное происхождение. Доказал всем, что он истинный Альфа и не зря носит этот статус. Пробил себе путь наверх кровью и болью, как за свой счет, так и за счет других. Прошел круги ада и казалось, побывал в самой преисподней на ковре у Люцифера, в последствии достигнув немыслимых высот. И рухнул с небес, утратил свое величие, развоплотившись от рук мальчика. И от мальчика ли? Тот день, день его смерти и краха десятилетним трудам прошел, как в тумане.
В его памяти лишь две зеленые вспышки и темнота. Долгие годы пребывание во тьме, на грани миров и шанс узнать правду. Мальчик, тот самый мальчик, оборвавший его жизнь видит сны. О нем, о темном лорде. О великом прошлом, о смерти, преследующий ребенка сон, поразивший лорда до глубины его черной, покореженной тьмой души.
- Милорд, - выводит из дум голос сосуда.
- Что тебе, Квиринус?
- Коробка, - показал он на небольшого размера коробочку, перевязанную ленточкой. И прилагающаяся записка. Ровный, аккуратный юношеский почерк:
«Надеюсь, вам поможет этот оберег, профессор. С днем рожденья! М.» а внутри браслет, тонкий, черно-серебристый, с круглыми алыми бусинками. И веет от него жизнью, магией и смертью. Три силы переплелись в этом простом шнурке. Коснувшись подарка пальцами лорда обдало разрядом. Не отчуждения или непринятия, а словно этот браслет его утраченная часть. Квиринус спросил: - Что это, милорд? Почему мне так хорошо? – по телу проклятого, медленно-умирающего профессора разливалось тепло, по капле возвращалась жизнь.
- Артефакт, Квиринус. Первый созданный Поттером артефакт, - показал на составляющие, - из его волос, отмеченных смертью, из волос единорога, несущего жизнь и цветка Амаранта, символизирующего бессмертие. А бусинки так, для украшения, - браслет, надетый на руку, грел душу страдающего профессора и пробуждал что-то в сущности лорда.
***
А где-то там, далеко, закованное в цепях доброе сердце, погруженные в пучину бездны светлые чувства и скованная льдом душа, на миг приоткрыла глаза и сделала едва различимый вздох. Сорвалось с бледных губ имя:
- Том…
