Принимается только кэш

      Когда Нико сказал, что это плохая идея, он даже понятия не имел, насколько был прав.       Они с Перси Джексоном были лучшими друзьями с тех пор, когда научились ползать, и парни за их короткую жизнь оставались друг у друга на ночь больше раз, чем может позволить себе представить любое здравое сознание. А еще мальчишки считали себя профессионалами в одной известной игре — «Монополия». Да, та самая кровавая игра всех времен и народов, которая к тому же разрушает отношения между людьми. Но именно эту игру мальчишки ждали с нетерпением и большим энтузиазмом.       И когда Перси спросил Нико, хочет ли тот прийти на ночную пати в пятницу, включающую в себя монополию, бои подушками и колу и снэки за счет заведения, итальянец без раздумий ответил «да». И не только из-за снэков.       Ночевки в их возрасте были... странными. Во всяком случае, так считал Нико. Им было по пятнадцать, и, что еще важнее, ди Анджело приобрел большую, безнадежную любовь к собственному лучшему другу и старался избегать проводить ночи рядом со своим объектом воздыхания.       Естественно, Перси и понятия не имел об этом и выглядел более чем счастливым, приглашая Нико остаться на ночь. На самом деле, практически заставляя прийти парня. Ди Анджело предупредил, что это плохая идея... но по какой-то причине это было сделано тихо, себе под нос, так, что Перси даже не услышал, когда они вошли в его дом.       Сначала все было прекрасно, и Нико было подумал, что напрасно боялся и драматизировал. Они исполняли свою обычную программу: играли в видеоигры, заказали пиццу, поговорили про школу и новую часть «Звездных Войн». И когда прохладный осенний день уступил место вечеру, Нико решил, что ни за что не станет делить с Перси его узенькую кровать. Он ведь наверняка сделает что-нибудь глупое и выдаст себя с потрохами. Что довольно легко, учитывая степень сексуальности Перси Джексона.       И именно поэтому он был решительно настроен играть в «Монополию» до самого рассвета, а потом найдет безусловно придуманную причину спокойно свалить домой. Главное, не говорить, что брат заболел. Перси знает, что у Нико нет брата.       Все начиналось легко: желание выиграть Перси наполняло Нико энергией, что, в свою очередь, раззадоривало Джексона. Они сидели в спальне на полу, а фоном звучала музыка какого-то бойз-бенда. Перси играл собакой, а Нико — броненосцем, и вскоре у обоих было множество владений, но если у Перси была куча денег, то ди Анджело был уже близок к банкротству. И к панике. Они играли уже час, и время перевалило за полночь.       — Да святые ежики (Да ебаный в рот!), сколько можно?! — грязно выругался Нико, когда ему пришлось поместить свой корабль на Балтийском проспекте, принадлежащему Перси. Зеленоглазый юноша усмехнулся — это было одним из самых дешевых владений на доске, но для Нико, чье состояние уменьшалось с завидной скоростью, это был тяжкий удар.       — Спасибо, — пропел Джексон с ухмылкой, принимая деньги из неохотно протянутых рук Нико.       — Пошел ты.       — Не сердись только потому, что ты проигрываешь, — дразнил Перси.       Нико закатил глаза, чувствуя подходящее раздражение. На самом деле ему уже хотелось спать: веки будто налились свинцом, и все, о чем он мечтал, — забраться в теплую кровать Перси и заснуть в его объятьях. Но стрелка еще не перевалила даже за час ночи, а итальянец в одной кровати с Перси до утра точно не доживет.       — Давай, твоя очередь, — проворчал мальчишка.       Перси сделал ход и оказался на сундуке. Он драматично вздохнул и с наигранной досадой уронил несколько цветных бумажек на центр доски.       — Ну, все равно это не имеет никакого значения, — сказал он безразлично. И это было правдой. Нико хмуро взглянул на его тысячи. Ди Анджело был уверен, что скоро проиграет.       — Ох, да ладно тебе, Нииико! — поддел приятеля Перси. — Взбодрись! Пойдем вниз и перекусим.       Салли сегодня работала на ночной смене в больнице, и поэтому мальчики дома были одни.       Они спустились на первый этаж, слушая тяжелый скрип деревянного пола на протяжении всего пути, пока, наконец, не добрались до кухни.       — Салли разозлиться, если ты не помоешь посуду, — сказал Нико, брезгливо сморщив нос, когда увидел раковину, полную посуды.       Перси же рылся в холодильнике, не обратив внимания на замечание друга. Ди Анджело словно невзначай посмотрел на широкую спину юноши... и вспомнил, что когда-то Джексон был тощим и неуклюжим, совсем как Нико сейчас. И когда это Перси успел так вытянуться в рост и стать подкаченным? Мальчишка тихо вздохнул и подошел к большому пакету с чипсами в углу и достал из него две упаковки: сыр и лук для Перси (конечно, он любил именно такие, в конце концов, они были синими), и с солью и уксусом для себя. Джексон уже закрыл холодильник, а в руках у него были две банки колы.       — Ну что, пошли. Мне нужно надрать тебе задницу до победного! — сказал Перси, подмигнув.       Нико ничего не ответил, а лишь молча поднялся за Перси на второй этаж, прошел в его комнату, все еще чувствуя раздражение. Он знал, что это того не стоит, и вообще, это просто дурацкая игра! Но все равно не мог с этим ничего поделать.       Они расселись на полу и открыли колу.       — Чья была очередь? — спросил Нико, делая глоток газировки, ощущая сахар и кофеин, растекающиеся по венам, которые заставляли мозг работать лучше, а чувства обостряться. О да, ему определено это нравилось.       — Эммм... моя? — неуверенно предложил Перси.       Нико нахмурил брови и посмотрел на доску.       — Нет, ты только что сделал ход, — он потянулся за игральными кубиками.       — Оу, надеялся, ты забудешь, — пожаловался Перси, жуя свои чипсы, пока Нико кидал кости.       Он напрягся, молясь, чтобы не попасть на владения Перси, и спокойно выдохнул, когда его конец пути его фишки пришелся аккурат на электрическую компанию.       — Я дома.       — Ненадолго, — прищурившись, опасно усмехнулся Перси и свободной рукой кинул игральные кубики.       Они оба уставились на эти кости, и Перси, словно в слоумоушене, потянулся за своей собакой и переместил на дощатый настил. Променад — самое дорогое место на всем поле. Променад с гостиницей. Променад, который принадлежал Нико.       — ДА! — воскликнул итальянец. Он откинулся на спину, дрыгая ногами в воздухе, и продолжал радостно повторять: — Да! Да! Да!       — Ой, заткнись уже! — теперь бесился Перси. — Сколько я тебе должен?       — Две тысячи, — немного покрасневший (от переизбытка эмоций и виляний попой ногами) Нико сел, затаив дыхание, и ухмыльнулся. Перси уставился на него. — Две тысячи, — нетерпеливо повторил он, а Джексон отвел взгляд.       — Да, точно. Но это не так уж и плохо, — юноша прочистил горло и протянул Нико деньги, не смотря на него.       У ди Анджело определенно приподнялось настроение, он не обратил внимания на странное поведение друга и кинул кости, радуясь своему счастью.       Было еще только немногим больше двух ночи, а игра становилась даже интересней: Перси потерял деньги и был вынужден продать некоторые владения Нико, но затем все же частично восстановил свои средства. Стало ясно, что игра продлиться дольше, чем они ожидали, и это могло стать проблемой, так как итальянец уже был вымотан.       Перси откинулся на стену и зевнул, когда пришла его очередь, сонными глазами ища игральные кости.       — Я устал, — пробормотал он, вяло их бросая.       — Сдаешься? — спросил Нико.       — Еще чего, — отозвался юноша. Его глаза были наполовину закрыты, и он медленно моргал, но все еще крепясь.       Нико почувствовал укол стыда, когда ход перешел к нему, ведь Перси только из-за него не ложился спать. Да и он сам чувствовал себя уставшим и постоянно зевал, но делить кровать со своим возлюбленным было страшней, чем всего на одну ночь лишиться сна.       Нико бы не вынес, если Перси бы его отверг, или, что еще хуже, если бы сам ди Анджело стал ему противен, когда бы Джексон узнал о чувствах мальчика... Что непременно случится, если они окажутся прижатыми друг к другу.       Нико сглотнул и передвинул свой броненосец. Перси, уставившись на доску, моргнул.       — О! Это Тихоокеанский проспект!       — Да, я умею читать, — просто проворчал Нико, уже не в силах закатывать глаза.       Ему была жизненно необходима вторая банка колы, но ведь так безумно лень спускаться за ней вниз. Ди Анджело зевнул.       — Тихоокеанский проспект мой, гений! — заметил Перси.       Нико поник, опустив плечи, разочарованно застонал и, прислонившись к кровати Джексона, закрыл на секунду глаза, чтобы успокоиться.       — Блинчики с хреном, черт бы их сожрал! — выругался он на итальянском.       А когда он открыл глаза, Перси удивленно уставился на него.       — Что? — проворчал Нико.       — Ничего. Ты просто очень милый, когда злишься, — сказал Перси.       А по его сжатым губам и глазам, прилично увеличившимся в размерах, стало понятно, что это последнее, что Джексон хотел сказать.       Нико почувствовал, как кровь хлынула к щекам, но он решил, что слова Перси — невинный комплимент и не имеет никакого скрытого значения. Не имеет, я сказал. Просто дружеский стеб.       — Vaffanculo, — сказал Нико.       Перси нахмурил брови.       — А что это значит?       — Иди на хуй, — спокойно отозвался мальчишка, натянуто улыбнувшись.       Перси прыснул со смеха, и неловкость, проскользнувшая в эту комнату вместе с предыдущим комментарием, в мгновение исчезла.       — Плати, придурок.       Через час Нико казалось, что его руки весят тонну или две, а Перси постоянно зевал.       — Принеси еще колы, — сказал он, едва ли соблюдая при этом правила приличия и изо всех сил пытаясь сдвинуть свою фишку.       — Сам сходи, — невнятно ответил Нико.       — Сначала заплати за Атлантик-Авеню, — напомнил Перси, стуча пальцами по доске.       Нико постарался сфокусировать взгляд. Под веки, казалось, насыпали песка. Да, оставаться здесь было определенно плохой идеей. Не просто плохой, а самой-говеной-идеей-в-жизни-отдельно-взятого-человека-а-именно-Нико-ди-Анджело.       — У меня нет денег, — нахмурился Нико, глядя на фальшивые банкноты у ног. — Может, разок пропустишь меня?       М-да, щенячьи глазки в исполнении ди Анджело действительно ужасны.       — Н. Е. Т, — сказал Перси, выговаривая каждую букву.       У Нико не было никакого желания проигрывать сейчас.       — Ну даваай, — начал канючить он. — Не вредничай... И отпусти меня уже с этого дурацкого поля!       — Я бы отпустил, возможно, если бы ты не был таким горячим, — пробормотал Перси и протянул руку. — А теперь гони бабло.       Сердце Нико пропустило удар. Он сейчас это делает специально? Парень просто давился шоком, чувствуя, что снова краснеет. Перси не говорил ничего такого прежде, и Нико было интересно, было ли это шуткой или бредом сонного мозга. Мальчишка притворился, что не слышал этого и сосредоточился на продаже своей электрической компании, чтобы заплатить Джексону. Так спокойнее.       Другой юноша зевнул, потянулся, и его спальная футболка задралась, открывая его подтянутый загорелый рельефный живот. И он прекрасно знал, как это подействует на Нико, который отвел взгляд, покраснев до кончиков ушей. Кажется, кое-кто так себе умеет скрывать чувства.       — Я устал, — заявил Перси.       Он встал, разбросав все свои деньги и имущество, и, шаркая по полу, дошел до кровати и сел рядом с Нико. Итальянец пытался проигнорировать то, насколько близко они были сейчас, и протянул другу фальшивые банкноты.       — Бери деньги.       Перси хмуро взял купюры и снова кинул игральную кость.       — Передвинь мою собаку, — попросил он.       Нико вздохнул и дотянулся до фигурки Перси.       — Ты в тюрьме, — сообщил он без единой эмоции в голосе.       — Да-а-а-а, — протянул Перси, улыбнувшись. Он закрыл глаза и расслабился, насколько мог.       Нико закатил глаза.       — Используй свою карточку и выйди из тюрьмы.       — Нет. У тебя три хода.       Нико снова закатил глаза и, игнорируя усталость, сделал свои три хода. И когда он вернулся на своё место рядом с Джексоном, Перси вдруг положил голову ему на плечо. Нико пришлось так наклониться, что он почти лежал на полу, и в таком положении ему было жутко неудобно.       — Давай, сейчас твоя очередь, — сказал Нико, снова слегка раздражаясь.       Он так сильно хотел спать...       — Я не хочу больше играть, — пробормотал Перси и приблизился к своему другу. Сердце Нико начало отбивать ритм чечетки.       — А что хочешь делать?       — Хочу поцеловать тебя, — незамедлительно ответил Перси.       Желудок Нико совершил кульбит, и он забыл, как дышать. Дрожащими руками он оттолкнул друга и нервно хихикнул.       — Не глупи. Сдаешься?       — В игре? Да, — сонный Перси был необычайно серьезен, его теплые зеленые глаза смотрели на Нико с некой заинтересованностью. — Но с тобой я еще не закончил.       Сердце Нико пропустило еще один удар.       — Перестань нести чушь, лучше помоги мне убраться.       Перси на уборку было насрать. Он потянулся к Нико и поцеловал его — быстрое, почти невинное касание губ. А потом встал, как ни в чем не бывало, и забрался в кровать, под тёплое одеялко, оставив трясущегося ошеломленного мальчишку сидеть на полу.       Нико, как-то отстраненно смотря в никуда, коснулся своих губ. «Боги, он только что меня поцеловал!» — подумал он, чувствуя, как сердцу в груди становится тесно. Его лучший друг только что поцеловал его! Юноша, в которого он был так долго влюблен...       Что?! Какого черта?!       Нико на нетвердых ногах поднялся с пола. Усталость как рукой сняло, и он беспомощно осмотрел беспорядок в комнате — фальшивая валюта валялась на полу, а некоторые банкноты оказались у самой двери. И как только они попали туда?       — Уберем утром, — напомнил о себе Джексон с кровати.       Нико вздрогнул от неожиданности. Он думал, что юноша уже уснул.       Ди Анджело нервно сглотнул:       — Я пойду домой, пожалуй.       — Не глупи, — еле разлепил глаза Перси. — Это был просто поцелуй. Не будь королевой драмы.       — Я не могу спать в одной кровати с тобой, — признался он, чувствуя, как кровь вновь приливает к лицу.       — Я ничего не сделаю, — вздохнул Перси, снова закрывая глаза и удобно устраиваясь, обнимая подушку.       Место между Джексоном и стеной было идеальным для Нико. И все же ему было страшно.       — Н-нет, не из-за этого, я... Я боюсь, что я что-нибудь сделаю... — признался он, заламывая руки. Ему хотелось сесть где-нибудь в углу и разрыдаться. Почему он говорил все это? Усталость развязала ему язык? Перси добавил в колу виски? Что, черт возьми, здесь происходит?       — Выключи свет, — сказал Перси, игнорируя слова Нико.       Мальчишка послушался, а затем неловко топтался у кровати, не зная, что делать дальше. Усталость опять напомнила о себе.       — Просто иди сюда, идиот, — распорядился Джексон.       Нико плотно сжал зубы, набрался смелости и забрался на кровать, устроившись спиной к Перси и лицом к стене. И он прижался к цветным обоям настолько, насколько мог. Но, как это обычно бывает, стена оказалась очень холодной, просто ледяной, и мальчишка сжался, стараясь согреться. Перси это быстро понял (вау, и когда это он стал таким проницательным?), подвинулся поближе, укрыв его одеялом, и обнял, прижимая к себе.       — П-Перси, — прошептал Нико напряженно.       — Ш-ш-ш, спокойной ночи, — пробормотали в ответ.       Одной рукой он пробрался под сплетенные между собой руки ди Анджело, крепче обнимая, а теплая грудь грела спину мальчишки. Нико оказался в ловушке. В ловушке парня, которого любил. И осознание этого полностью отбило сон.       — Знаешь, это был мой п-первый поцелуй, — прошептал он, глядя в стену широко раскрытыми глазами и стараясь абстрагироваться от чувства рук Джексона на своём теле, не в силах думать ни о чем другом, кроме губ Перси на своих.       Тот поерзал, придвинулся еще ближе, проведя носом по уху Нико. Итальянец зажмурился, уверенный, что такого его сердце не выдержит.       — Повернись, — пробормотал Перси, и его горячее дыхание обжигало шею Нико.       Тот нерешительно повернул голову, мягко стукнувшись своим носом об его. Перси нежно коснулся его губ, поцеловав так, словно это была самая обыденная вещь. И тем не менее это было так потрясающе невинно и удивительно сладко.       Нико резко выдохнул, а Перси отстранился, крепче прижав хрупкое тело к себе и поцеловал вновь отвернувшегося парня в макушку.       — А это был твой второй поцелуй. Теперь заткнись и спи.