Ведьма

Перебирая шершавые пожелтевшие листы старой книги в твердом переплете, бегаю глазами по выцветшим строчкам, внимательно вчитываясь в каждую букву и стараясь не издавать шума при перелистывании страниц, улавливаю информацию. Сегодня ночью со мной связалась сама Мавра. Хотя, связью это назвать весьма сложно, женщина просто посетила мой сон, как фантом, при этом напугав меня до чертиков. Она была растрепанная, вся в царапинах, мелких и глубоких, с ожогами по всему телу, в порванной одежде и со зловещим оскалом. В силу того, что я просто обязана запоминать свой каждый сон, который может еще и видением являться, слова, произнесенные устами Мавры с предельной четкостью и расстановкой, отпечатались в моей памяти, словно клеймо на коже. Но вот то, что она так яро вбивала мне в голову и просила найти, находиться не хотело от слова совсем. — Найди «Сборник пустоши» — недовольно передразниваю слова предка, сдерживая яростные крики и стараясь говорить как можно тише, — «Ты все поймешь, как только прочтешь его» — с хлопком закрываю седьмую по счету книгу, отталкивая ее подальше от себя, — И вот где я тебе его найду? Похожие друг на друга и носящие одинаковое название книги, занимали две полки стеллажа три на три метра с резными боковыми стенками. Другие сборники в нем тоже стояли, покрываясь многолетним слоем пыли, но ни один из них не подходил под описание данное мне Маврой. Мне приходилось проверять каждую книгу именуемую «Сборником пустоши», но некоторые из них были просто напросто пусты. Шершавость и едва уловимое очертание красиво и каллиграфично выведенных на страницах букв, говорили о том, что письмена здесь были, только по непонятным причинами подверглись скрытию. Проводя пальцами по таким страницам, было понятно и хорошо заметно, что текст писался от руки и под каким углом держали перо пока писали, тоже было заметно. Весь свой день, с самого раннего утра, я прожигала в пыльной библиотеке, рассматривая и вглядываясь в каждый уголок книжного листа, словно какая-то ищейка. Вдыхать пыль, а потом чихать от нее, неотрывно читать и отводить взгляд только для того, чтобы сделать зарядку для глаз, перспектива была не из лучших. Пусть я и люблю копаться в книгах, в особенности погружаться с головой в старые письмена или в те, что написаны ведьмами с других земель и из других родов, но просматривать пустые листы и пытаясь понять, что же там написано водя пальцами по листу, радости не вызывало. Почему именно «Сборник пустоши» и почему я должна найти именно книгу? Почему нельзя было просто направить меня к ведьме, носящей звание «Ведьма Пустоши»? Зачем все так усложнять… Кроме нашего рода существует еще какое-то количество таких ведьминских родов, только по статусу они ниже нашего. За каждой старшей ведуньей закреплен свой участок, где она обязана вести свою службу. Помню, как бабушка рассказывала, что из-за небольшой дележки и зависти, многие даже устраивали войны, где призом была территория противника, плюсуемая к твоей территории. С другими ведьмами мы поддерживаем связь, но сугубо деловую и ничего более, ни тесного общения, ни дружбы между нами нет. На самом деле это довольно обидно. Если бы конкуренции не было, многие могли бы делиться своим нажитым опытом, предостерегая от ошибок молодое поколение ведьм. Никогда не понимала такое отрицательное взаимоотношение между кланами и родами, да и никто мне ответа нормального на вопрос «Почему так?» — не дал. Сегодня, с утра, когда я уже собравшись уходила в библиотеку, мама вместе с Уэнс решили съездить в больницу, чтобы проверить состояние мэра. На кой черт она взяла с собой Аддамс я так и не смогла понять. Все наши разговоры о том, что черновласка ну вообще никак не причастна к случившемуся, прошли мимо маминых ушей и от этого на душе появился огромный тяжелый камень. Сколько бы женщина не говорила и отзывалась о наших отношениях положительно, я весьма четко видела ее пренебрежение и неохотность идти навстречу. Как только она видела нас вместе, натягивала улыбку и дружелюбно заводила разговор, скрепляя руки в замок. Для самой Уэнс же, отношение к ней моей матери ее не особо то и волнует, проще говоря, ей вообще наплевать на то, как она к ней относится. Что касается меня, я не могу принять их взаимоотношения, ведь мне очень важно чтобы человек, которому по факту принадлежит мое сердце, хорошо ладил с моей матерью. Тяжело вздыхаю, откидываясь на спинку стула и устало обвожу взглядом библиотеку. Мрачное помещение, освещаемое только одной единственной тусклой лампочкой, с большим количеством стеллажей и толстым слоем пыли на них. В эту часть, как я поняла, никто особо-то и не ходит потому, как ведьм в академии встретишь не часто, а сборники, что находятся здесь нужны в основном только им. Массивный стол с лакированной столешницей сделанный из темного дуба, за которым я сейчас и сижу, стоит в середине, окруженный стеллажами. Стул здесь всего один, что очень печально. Сколько бы я не бросала свои вещи на грязную поверхность во время опасности, просто так я бы сделать этого не смогла, а судя по состоянию этой комнаты, уборкой здесь не занимались очень и очень давно, а это плохо. Если у меня наконец появится свободное время, я сама наведу здесь порядок. Не должно ведьминское чтиво находиться в таких ужасных, по своей сути, условиях. Устало потираю переносицу и с еще одним тяжелым вздохом, поднимаюсь с насиженного места, в несколько шагов преодолевая расстояние разделявшее меня и книжные полки. Осматриваю взглядом корешки книг, совсем немного отличавшиеся от друг друга цветом и проведя пальцем по нескольким, беру пятую по счету от начала этого ряда. Массивная книга, на страниц двести больше чем те, которые я уже просмотрела, была в твердой, потрепанной обложке темного цвета. В ней не было чего-то необычного, кроме серебряных вставок на углах. Чуть прикрываю глаза, моля всех существующих богов о том, чтобы книга не зияла при открытии пустыми пожелтевшими страницами. Открываю и… Пусто. — Да ну вы издеваетесь! — вскрикиваю на столько громко, на сколько только могла, гневно впиваясь взглядом в страницы. — Как я тебе найду что-то если здесь похожих книг тьма тьмущая? Мне теперь каждую перебирать? — закрываю чтиво, откидывая его на стол с тяжелым звуком вперемешку с небольшим звоном, — У меня, между прочим, своя жизнь есть! Я вот сегодня, например, могла спокойно сидеть в объятиях своей девушки! Но нет, мне же больше всех надо, да? — вскидываю голову вверх, пытаясь докричаться до предка, — Знаешь что, Мавра, пошла-ка ты далеко и надолго! Не буду я в этом чертовом спасении участвовать, пусть что хотят то и делают, все. — подхватываю с пола рюкзак, закидывая в него белый блокнот, куда я записывала все, что находила. — Кто такая Мавра и что за спасение? — внезапно произнесенные слова сзади, заставляют резко развернуться. — Мисс Торнхилл, — напряженно выдаю я, сжимая в руках кожаную лямку, — Что вы здесь делаете? — Пришла за учебной литературой, — привычно улыбается, пожимая плечами и шагает в сторону стеллажа от куда я брала книги. — В части библиотеке для ведьм? — скептично провожаю женщину взглядом, смотря за каждым ее действием, — Что-то не припомню тему про ведьм в учебной программе. — Ее ввели совсем недавно, — рассматривает каждый корешок книги, — Я ни разу не видела тебя в библиотеке, что стало причиной твоего посещения? — Знаете, Мисс Торнхилл, существуют такие вещи, о которых другим знать не обязательно, — учтиво улыбаюсь, делая шаг в сторону выхода из этой части крыла, — Мне уже пора, до свидания. — Постой, — говорит она, а я поворачиваюсь к женщине лицом недовольно закатив глаза, — Разве ты не это искала? В ее руках книга, сильнее всего отличающаяся от других, которые брала я. Черный цвет был намного глубже, чем все остальные, а большой сиреневый камень на обложке, выглядел самым главным отличительным признаком. За несколько шагов я оказываюсь напротив учительницы, выхватывая из рук книгу и открывая ее, быстро пробегаюсь по первым строчкам на непонятном для других языке. Буквы складываются в слова, а те в предложение: «Девятая луна и жертвы унесенные вместе с пеплом». — Спасибо, — едва слышно проговариваю, быстро закрывая книгу и так же уходя к выходу. Покидаю библиотеку настолько быстро, на сколько только могу. Эта женщина, она явно что-то скрывает, а еще многое знает, что сильно настораживает. Ее осведомленность можно оправдать тем, что она имеет доступ во многие архивы, как учитель, да и сама по себе, Торнхилл, очень начитанная и умная, но почему я не могу прочесть ее по глазам?.. *** Похороны мэра для меня прошли весьма быстро. Как остальные на долго я там не задержалась, сказала пару прощальных слов, что говорят обычно проводники и ушла в пчелиный домик, так мы называем сарайчик где Юджин разводит пчел. Работа была не моя, а встречаться с давней знакомой мне не очень-то и хотелось. Больше всего мне не хотелось слушать от нее очередные нотации и просьбы вернуться обратно к делу. Сколько бы раз я не говорила, что к полным обязанностям проводника я не вернусь по личным причинам, в первую очередь включающие в себя наличие любимого человека, которого потерять из-за своей работы я ну никак не готова, мои слова пропускали мимо, все так-же давя на меня и пытаясь вернуть. Мои руки и так уже полностью в чужой крови, больше я окунаться в те омута не готова. А тонуть в болоте и забвение перспектива не из лучших. Стоя напротив доски, к которой были прикреплены разного рода улики по поводу дела в котором целью являлось раскрытие личности хайда и его хозяина, я, сложив руки на груди, нервозно закусывала губу, пытаясь разобраться со всем, что происходит у меня в голове. Иногда кажется, что думать мне лучше не стоит, потому как я сама себя зарываю в яму раздумий откуда выбраться потом бывает не очень-то и легко. Но со всеми мыслями, что кишат в голове словно пчелиный рой, справиться еще трудней. Одна за другой, сменяли друг друга в считанные секунды, когда я даже ответ давать не успевала. Самой значимой и глубоко засевшей в голове было то, что причина невозможности прочесть Торнхилл была либо во мне, либо в самой женщине. И с первым и со вторым вероятность равна наполовину. Я не могу утверждать, что стала слабее и в то же время не могу понять, как самый обычный учитель может обойти воздействия ведьмы, когда даже многие вампиры не в силах этого сделать. Одни загадки. Я нахожусь в мыслях ровно до того момента, пока в сарай не отворяется дверь, а внутрь не проходит Аддамс, а за ней и невысокий мужчина. — Это сарай моего друга, — говорит черновласка, слегка улыбаясь увидев меня. — Ты даже с кем-то подружилась, — отвечает мужчина, снимая с головы шляпу и откладывая ее вместе с сумкой на стол, при этом полностью не замечая моего присутствия, — Бедняга отправится домой в мешке для трупа. — Такое может произойти, но Уэнс будет не причастна, — подаю голос, обращая на себя внимание, мужчина поворачивается, удивленно вскидывая брови, — Ужасного денечка. — Это твоя подруга? — спрашивает он у Аддамс. — Это моя девушка, — Уэнс подходит ко мне и по собственнически кладет свою руку мне на талию как-бы приобнимая. — Приятно познакомиться, — протягиваю руку, — Ведьма древнего рода, Селина. — Фестер Аддамс, — отвечает на рукопожатие, пуская по моим пальцам разряд тока, на такую выходку я лишь улыбаюсь. — Это мой дядя, — поясняет Уэнс, расцепляя наши с мужчиной руки, прекрасно понимая, что такая своего рода борьба может продолжаться довольно длительное время, — Его некуда деть, поэтому пусть останется здесь на время. Я согласно киваю, а Уэнс, подождав, пока мужчина потеряет интерес к моей личности отводит меня в другой угол, постоянно озираясь на своего дядю. — Что ты делала в библиотеке? — на прямую задает вопрос, переводя взгляд темных глаз на меня. — Искала «Сборник пустоши». — честно отвечаю, — Мавра пришла ко мне во сне, сказала его найти. — Зачем? — Понятия не имею, Персик, — пожимаю плечами, слыша, как крышка маленького улья для пчел в спячке открывается, — Книгу я нашла, но вместе с ней и очень интересную личность. Торнхилл пришла якобы за учебной литературой, хотя ведьминской программы уже давно в стенах академии нет, — продолжаю я, когда вижу немой вопрос на бледном лице. — Для чего она могла быть там? — Я не знаю. Но самое непонятное и в какой-то мере очень настораживающее это то, что я не могу прочитать ее по глазам, — крышка домика открывается до конца, а я, сложив руки на груди, поворачиваюсь лицом к мужчине, что уже тянет руку за одной из пчел, — Не советую этого делать. — Это значит нельзя их есть! — грозно отзывается Уэнсдей, когда Фестер игнорирует мои слова. — Знаешь, когда ты смотришь на меня с этой смертельной укоризной, ты напоминаешь свою мать, — поворачивается к нам, — Кстати, о страшном, с каким типом монстра вы имеете дело? — Хайд, — тут же отвечаю я. — О, я видел такого, — говорит мужчина, а затем вглядывается в мое лицо, — А ты, кажется, даже знаешь его личность. — С чего такие выводы? — спрашиваю, принимая вид человека, что ничего не видел и ничего не слышал, — Я понятия не имею кто за этим всем стоит. Да и если бы знала, от Уэнс эта информация бы не скрылась. — Ну да, это весьма логично, — кивает сам себе, — Есть подозрения? — Касаемо их, — вспоминаю одну деталь, решаясь рассказать ее, — Не знаю на сколько это будет относиться к делу, но когда я сегодня пересеклась с Торнхилл в библиотеке, от нее исходил едва уловимый сладкий запах. — Сладкий запах, — задумчиво протягивает Уэнсдей, — Что ты хочешь этим сказать? — Это не запах от цветов в ее оранжерее или запах каких-то трав, — хмурюсь, опуская взгляд в пол, — Этот запах я узнаю из многих. Это белладонна.