Ведьма

Тот самый план, который был придуман Уэнсдей, казался очень и очень рискованным. Нет, он был просто чрезвычайно рискованным и опасным настолько, что даже у меня подгибались колени только от одной мысли об этом и от поглощающего изнутри чувства страха неизвестности. Правда только состоит в том, что такую женщину как Уэнс переубедить или остановить довольно сложно. Более того скажу, она даже меня не послушала и все равно настояла на своем. Аддамс принадлежит к такому типу людей, которые имеют способность идти напролом не смотря ни на что и это иногда очень сильно пугает, ведь чаще всего такие люди несут очень сильные жертвы и ущерб самому себе лишь бы только достичь цели. Ну и ничего кроме как согласиться на воплощение того самого плана в реальность мне не оставалось. Я бы могла надавить на несколько точек Уэнс и она бы бросила свой план в небытие, но на подсознательном уровне я понимала, что другого варианта у нас не было, а думать над новым тоже очень затратно по времени. Есть, конечно, возможность того, что все продет хорошо потому что в нашем плане участвует мама, но в наше время и при наших обстоятельствах все же лучше готовиться к худшему. В связи со всем этим, в моей груди поселилось чертовски противное и неприятное чувство, которое по всему своему существу не предвещает ничего хорошего. Все то время пока минутная стрелка часов медленно двигалась к нужной цифре на белом циферблате до момента обговоренной встречи, я сидела в комнате на стороне Уэнс не выпуская из своих непривычно холодных ладоней руку своей девушки. Губы были ничтожно подвергнуты терзаниям и я не уверена, что от них хоть что-то осталось кроме кровавого месива. Всепоглощающее чувство страха, переживание и что-то еще доселе неизвестное, заставляли ловить огромную волну паники, что словно окатывала холодной водой с головы до пят и в то же время заставляло задыхаться от жары. Но я с уверенностью могу сказать, что страх поселившийся внутри меня, был не тем видом страха «за себя», а другим. Я в самую первую очередь боялась за всех тех людей, кто за небольшой промежуток времени стали мне дороги. Уэнсдей, мама, Ксавье, Энид, Ритин, даже лежащий в больнице Юджин, все они стали частью моей жизни. Эти люди были теми, кто спустя долгое время вновь открыли передо мной дверь в комнату где царит любовь, счастье и радость. С ними я по новой ощутила какого это быть нужной и свободной. Именно эта группа людей появившаяся в моей жизни не так давно, стала для меня всем. Они мой дом и весь мир. И как бы странно это не звучало, но я просто обязана стать щитом для этого самого мира. Я должна защитить свой дом ценою своей жизни и как бы я не хотела терять оставшиеся жизненные годы, мне просто придется это сделать. Я встану защитной стеной, я защищу их. И мне кажется, что я смирилась… — Тебя что-то беспокоит? — бесстрастный для других, но нежный и мягкий для меня голос Уэнс прерывает давящую тишину. — Да, — тихо отвечаю продолжая кусать нижнюю губу, переводя свой взгляд на обеспокоенное лицо черновласки, — Что-то не дает мне покоя, Персик. Слишком тяжелый груз на душе. — Ты переживаешь за нас, я знаю, — шепчет девушка, накрывая своей ладонью мою щеку. — Все будет хорошо, Ли. — ласково сокращает мое имя. — Я надеюсь на это. Очень надеюсь, — шепотом отвечаю, закрывая свои глаза и придаваясь ласке и теплу исходящему от руки Уэнс. Мы сидим в таком положении несколько протяжных минут и в своей обеспокоенной душе я хочу чтобы этот момент не заканчивался никогда. Я так сильно желаю, чтобы все существующие на данный момент проблемы просто исчезли, испарились словно их вовсе не было. У меня нет желания покидать этот мир и ту, что сейчас сидит со мной рядом откинув весь свой хладнокровный образ и со всей лаской, нежностью и любовью гладит меня по щеке своим большим пальцем, передавая тепло и заботу. — Уэнс, — тихо зову девушку, открывая свои глаза и смотря в ее бездонные темные очи. — Да? — так же тихо отвечает черновласка. — Поцелуй меня, — взмаливаюсь, словно прошу об этом в последний раз, — Пожалуйста. Аддамс, не испытывая смущения или застенчивости, слегка приподнимает уголки губ в слабой улыбке на мою просьбу, а затем, без малейшего колебания, наклоняется немного вперед сокращая между нами дистанцию и накрывает своими губами мои. Руки сами тянутся к телу девушки обвивая ее за талию придвигая и прижимая к себе. Глаза закрываются позволяя отдаться этому моменту полностью, а губы нежно и мягко сминают губы любимой. В нашем поцелуе не было страсти или «голода» как называют это многие. Этот момент любви и чистой, светлой привязанности был полон сладости, печали, страха и надежды. Надежды на что-то светлое… *** Я так и знала… Знала, что за всеми этими происшествиями и нескончаемым хаосом стоят Торнхилл и Тайлер Галпин собственной персоны. Какой бы я хорошенькой не прикидывалась, я имею полное право сказать о том, что всей своей душой и существом питаю к этим двоим черную и губящую ненависть… Таких как они, язык не повернется назвать людьми, потому как они ими не являются. Меня не беспокоят их способности и прочее, меня интересует только то, почему и для чего они делают такие ужасные вещи. Для чего им убивать тех, кто одарен и в конце концов, для чего им сдались я и Уэнс. К слову о Уэнс. Мы все-таки привели план в действие. Только вот никто и знать не мог, что Торнхилл та еще заноза в заднице. И почему она всегда на шаг впереди? Вроде бы все шло по задуманному плану, пока Торнхилл не вколола маме в шею шприц с ядом белладонны. И пока я откачивала маму, с помощью трав и своих знаний, Мерлин куда-то утащила Уэнсдей и я без малейшего понятия куда она могла ее увести и что с ней сделать. Приняв решение и оставив маму отдыхать и оправляться в медицинском отсеке под присмотром медиков, я сразу же сорвалась с места на поиски Персика. Наша с ней внутренняя связь почему то стала намного слабее чем была до этого и я понятия не имею, что могло повлиять на это. Однако, в момент когда я выбежала за пределы академии, связь словно ниточкой потянула меня в сторону склепа. Не теряя ни секунды, я, на полном ходу, направилась к строению, но на пол пути туда, в районе правого бока почувствовала резкую колющую боль. Такую, словно вонзили нож и прокрутили в добавок. Взявшись за то место, где вспышкой пробежала фантомная боль, растерянно посмотрела по сторонам. — Нет… Шепчу едва слышно, а затем срываюсь с места и бегу настолько быстро, сродне порыву ветра, прокручивая в голове все то, что могло произойти и выкидывая мысли о самых плохих развитиях событий. Добежав до склепа, при этом несколько раз споткнувшись по дороге, вбегаю внутрь особо не заботясь о том, что там могут сидеть нежелательные гости. В воздухе стоит запах жженого, сырости и слышится треск свечей, которые заполняли почти весь пол склепа. Оглядываясь хмуря брови и напрягаю зрение, чтобы увидеть то, что ищу. В конце концов взгляд останавливается на ней. На моей Уэнс, что лежит на полу у одной из колон держась за что-то в своем боку. — Уэнс… Вновь шепчу, подбегая ближе к девушке и без раздумий падая на колени рядом с ней. Лицо с бледной кожей от рождения стало еще бледнее, на висках проступили капельки пота, стекающие вниз, а глаза закрыты. Родные губы, что давали мне ласку и поцелуи плотно сжаты и скривлены в гримасе боли. Бросаю взгляд на тело Аддамс, в ужасе распахивая глаза. Вот, что послужило той фантомной боли по пути сюда. Нож. Нож воткнутый в плоть моей прелестной и любимой девочки. — О Боже… — опять мой шепот. Дрожащей рукой прикасаюсь к щеке Уэнс, пытаясь разбудить ее, — Уэнс, милая, посмотри на меня. Аддамс медленно открывает свои карие очи и слабо пытается улыбнуться, на что я отрицательно качаю головой, давая знак, что делать этого не обязательно, при этом продолжаю гладить ее мягкую кожу на щеке. Внезапный холодок по спине заставляет поднять голову. По другую сторону, напротив меня, сидит Гудди, а за ее спиной слабый силуэт Мавры. — Что вы тут делаете? — в панике спрашиваю призраков, надеясь, что они пришли не за моей девочкой. — Расслабься, мы помочь пришли — тут же отвечает Мавра, а ее образ становится четче, — Точнее поможешь ты. — Я? — недоуменно вскидываю брови, смотря то на Гудди, то на Мавру, — Как я ее спасу? Я не знаю как… — Знаешь, — кивает Мавра, подходя ближе, — Вспоминай то, чему тебя учила бабушка. Вспомни каждое сказанное ей слово и вспомни то, что она передала тебе. Кивнув, посмотрела на бледное лицо Уэнсдей и с тяжестью вздохнув, наклонилась ближе к ее уху. Тихим голосом с непредельной мягкостью шепчу ей ласковые и подбадривающие слова в тот момент пока рывком вынимаю из ее тела нож. Слышу как с ее губ слетает болезненное шипение, от чего мое сердце рвется на мельчайшие кусочки. Вижу, как она морщится и стискивает зубы, в то время когда я прикрываю ее рану своими руками, ощущая как кровь пачкает мои ладони. Закрыв глаза полностью отгораживаюсь от мира и делаю так, как учила бабушка. Глубокий вдох. Направление внутренней энергии по рукам в ладони. Ярко чувствую как по моим венам течет та самая энергия, когда на плече пульсация, что была и до этого, начинает увеличиваться, принося в тело болезненные разряды. Полностью забываю себя, отдавая силу моей Уэнсдей. Она не умрет. Не на моих руках. Зажмуриваюсь сильнее, а затем, через пару секунд слышу как Уэнс глубоко вздыхает. Раскрываю глаза и вижу тусклый свет зеленого цвета на ее ране. Понимаю, что силы сработали и с широкой улыбкой смотрю в лицо Уэнс. — Получилось… — шепчу, а затем наклоняюсь и прикасаюсь своими губами губ девушки на пару секунд, — Ты меня испугала. — Думала, что я умру? — хрипло отвечает Уэнсдей, слабо улыбаясь и поднимаясь. — Что случилось, Персик? — спрашиваю о случившемся, помогая девушке подняться. — Торнхилл освободила Крэкстоуна, — хмуро отвечает девушка, вытирая свои руки. Этих слов было достаточно. Достаточно настолько, что ярость вновь стала подниматься внутри меня, разгораясь пламенем. Ногти впиваются в ладони когда я сжимаю кулаки. Кинув последний взгляд на Гудди и Мавру, что одобрительно кивают, а после медленно начинают исчезать, хватаю Уэнс за кисть руки и выхожу из склепа, направляясь к академии. *** Под ногами шелестят опавшие с деревьев желтые листья, а наш с Уэнс шаг ускоряется. Где-то в стороне улавливаю звук битвы сопровождающейся рычанием. Повернув голову в направлении от куда шел звук и вижу обратившуюся Энид, Ритин и Хайда. Не привлекая к себе внимания, мы с Уэнс проходим мимо, но на пару секунд я и Ритин пересекаемся взглядами. Слабо улыбнувшись, киваю ей, а в голове в этот момент крутится лишь одна фраза: «Защити их». Я знаю, что гибрид услышит мои мысли, я знаю, что она все поймет. И я предельно ясно понимаю, что у нас нет шага назад, есть только путь вперед. Тот путь, в котором мы окажемся по одиночке. Тот путь, который может стать последним. Последним, для меня… *** Как только мы с Уэнс добрались до академии и вышли во внутренний двор, сразу же наткнулись на Крэкстоуна. Спрятав Аддамс за одной из колон и строго на строго наказав не высовываться, отцепила со своего пояса серп. Вот тут то я и поняла, что это событие будет решающим. Либо я, либо он. — Зачем ты вылез вообще? — выдаю шипя сквозь зубы, уклоняясь в сторону от летящего в меня посоха. — Я хочу уничтожить всех одаренных! Всех до единого! — ухмыляется мужчина, делая еще один выпад в мою сторону от которого я отскакиваю влево, немного пошатнувшись, но удержавшись на ногах. — Ты же сам понимаешь, что если уничтожить всех одаренных, то нарушиться равновесие, — хмурю брови, а затем ловко прокручиваюсь вокруг себя и за пару секунд оказываюсь с боку от мага, занося руку и рассекая воздух лезвием серпа, — Для чего тебе это? — Ты еще совсем глупа, раз не понимаешь, — хохочет он, уходя в сторону от моей атаки. — Уж поверь, знаний у меня предостаточно. Для чего тебе устраивать весь этот хаос? — еще один выпад вперед и я задеваю мужскую руку, оставляя неглубокую рану. — Это весело, — шипит Крэкстоун отшатываясь от меня назад и хватаясь за ранение. — В гробу я видела такое веселье, — с отвращением осматриваю серп, лезвие которого было в крови, — Нарушение баланса ведет за собой отрицательные последствия. Мало того, что помощников у ведьм не останется, так еще и проводникам с «дырами» разбираться надо будет. — поднимаю удрученный взгляд на врага, — Ты сам-то не понимаешь, что с тобой после всей этой войны станется? Воскресшие на кровавой луне долго не живут. — С чего ты это взяла? — перехватывает посох в другую руку, но я оказываюсь быстрее, выбивая трость и откидывая ее в сторону к обломкам. — А тебя разве этому не учили? — наигранно удивляюсь, обходя мужчину вокруг, цепляя серп на пояс и выуживая кинжал с резной ручкой и красным агатом на конце из набедренной повязки, — В каждом завете эти строки написаны, не пудри мне мозги, — становлюсь перед отвратительным лицом пилигрима и не теряя ни секунды вонзаю в его грудь оружие по рукоятку, — Пора покончить с этим, Джозеф. Губы сами шевелятся произнося давно заученное заклинание на латыни. Пульсация на правом плече только усиливается и я чувствую как черные вены продолжают распространяться по моему телу. Внутри вспыхивает жарким пламенем огромная сила, скрытая до этого момента, заставляющая чувствовать превосходство. Я все так же сжимаю рукоять кинжала не смея ее отпускать ни на мгновение и со всей силы вдавливая острое лезвие в чернеющую плоть врага. Крэкстоун тлеет, он горит заживо, а в глазах, что еще недавно смотрели на меня с издевкой, мечутся по моему лицу в страхе и безысходности. Мужчина отчаянно пытается что-то сказать, но кроме хрипящих звуков с его губ ничего более не слетает. Он уходит, исчезает, оставляя после себя пепел, мгновенно подхватывающийся слабым порывом ветра. — Я заберу тебя с собой, — едва слышно выдает он, прикасаясь к моим рукам своей тлеющей ладонью. По всей моей руке от запястья до плеча проходит жар, быстро добирающийся до груди и перехвативший дыхание. Глубоко вдохнув вобрав воздух в легкие через рот, морщусь и шикаю от неприятных ощущени, но неуклонно продолжаю стоять в исходной позиции, даже не думая отходить. Пусть он заберет меня с собой, если так надо. Пусть я умру и уйду вслед за ним, но я убью его. Уничтожу без возможности вернуться. Даже если я буду скитаться по бескрайним полям, пустыням и темноте, я буду знать, что такое чудовище больше не возвратится и люди, ставшие для меня всем миром, будут жить в спокойствие и счастье, а не в страхе и хаосе. Крэкстоун исчезает до конца, его пепел уносит поток ветра, развевая над головами учеников и академией. Мои руки ослабевают и кинжал выскальзывает из рук со звоном падая наземь. Тяжело дыша то ли от битвы, то ли от тяжести в груди, поднимаю голову к темному небу, усыпанному мириадами звезд. Я сделала это…Я смогла… Ученики ликуют, взвизгивают, хлопают, кричат и свистят. Чувствую на своем теле родные руки и сразу узнаю Уэнс. Она бережно обнимает меня, обворачивая руки вокруг моей талии и прижимается ко мне так, словно боится потерять. Ощущаю ее теплое дыхание на своей шее, когда она кладет свою голову на мое плечо. — Мы сделали это, — радостно шепчет она мне на ухо. — Да, сделали… — тихо отвечаю, чувствуя оцепенение и невозможность обнять девушку в ответ, — Сделали… Только почему то мне не радостно…