Советский снег

Самолет уже опускался к земле, так что сквозь иллюминаторы Фредди наблюдал за огнями города. На часах было шесть утра, а вокруг темень — Трамперу не нравилось. Не нравилось и то, что он не спал в столь ранний час, но, к сожалению, это был единственный удобный рейс. Предварительно накинув на плечи свое пальто, Фредди подобрал ручную кладь и отправился на выход. Пассажиры уже выстроились в очередь, сонно разговаривая о всем подряд — Трампер не понимал и слова, произносимого явно на русском языке. Неуютно поведя плечами, американец ощущал себя белой вороной среди всех этих людей. Как минимум потому, что все они были завернуты в плотные шубы с мохнатыми шапками, а он — лишь в тонком пальто. И только выйдя из самолета, Трампер понял, почему все одеты так тепло. Потому что было холодно. Было, мать его, чертовски холодно. Фредди вздрогнул, обхватывая себя за плечи, когда морозный воздух прошелся по его телу, словно протыкая мелкими иголками. Зуб на зуб не попадал. Несмотря на это, Трампер стойко спускался вниз среди общей массы людей — их присутствие несколько грело, закрывая от ледяного ветра. Американец отсчитывал секунды до того, как сможет зайти в здание и хоть чуть-чуть согреться, потому что холод пробирал уже до самой кожи, легко проникая под ткань одежды. Дрожь стало тяжело сдерживать. Фредди скривился от осознания, что, вероятно, люди вокруг него сейчас мысленно насмехаются над глупым туристом, что оказался совсем не подготовленным к погоде незнакомой страны. Кто же знал, что «одевайся теплее» означало «закутайся в несколько слоев одежды, пока дышать не станет сложно»? От раздражения Трампер тихо прорычал и сжался сильнее, крепче обхватывая свои плечи. Если он еще и заболеет в первый день, то проклянет Союз до конца своей жизни. Наконец Фредди оказался в здании и шумно выдохнул, постепенно пригреваясь. Тут тоже было прохладно, но хотя бы пробирающего до костей холодного ветра нет. Деловым шагом Трампер, уже более уверенный, направился получать багаж. Хотелось расправиться с этим поскорее, чтобы достать шарф и укутаться в него — и то теплее будет. Чемодан Фредди не торопился появляться на линии, отчего тот недовольно стучал ногой по полу. От такого морозного приема американец растерял все свое терпение. Анатолий тем временем уже ожидал своего знакомого — другом, пожалуй, Трампера было бы слишком громко назвать — он приехал заранее, хотя догадывался, что Фредерик может задержаться в аэропорте. Заглушив машину, Сергиевский курил сигарету, наблюдая за другими людьми — не только он встречал кого-то с аэропорта. Вот к какому-то мужчине радостно бежала дочка, а за ней едва поспевала мать с большим чемоданом; в другой стороне жена встречала мужа, возможно, из командировки; а вот и Трампер, выходящий из аэропорта и сразу сжимающийся от мороза. А ведь Сергиевский предупреждал. Анатолий не сдержался от усмешки, смотря, как Фредди закутывался в шарф, пытаясь хоть немного согреться. Американец явно не был готов к русскому холоду. — Я ведь говорил тебе, — с улыбкой произнес Толя, когда Трампер остановился рядом с ним, недовольно бурча себе под нос. — Заткнись, комми, — раздраженно бросил в ответ Фредди и скептическим взглядом окинул стоящую перед ним машину. Очевидно, не иностранная иномарка, но выглядела... неплохо. — Открой багажник. Покачав головой, Анатолий сделал то, что сказали, и помог погрузить чемодан американца. — Удивительно, как ты можешь отдавать приказы, когда весь дрожишь от холода. — Захлопнись. Оба сели на передние сиденья, а Фредди продолжал с недовольным видом кутаться в свое пальто и шарф. Даже внутри салона была холодрыга. — Теперь неудивительно, почему вы, русские, такие холодные, — пробурчал Трампер, растирая руки в попытке согреться. — С таким морозом у вас просто все мозги отшибает. — И тебе доброе утро, — коротко улыбнулся Анатолий, все еще посмеиваясь над недовольством американца, и отъехал от аэропорта. — Поверь мне, в квартире будет теплее. — Уж надеюсь. Фредерик не смотрел на Сергиевского, лишь глядя в окно и наблюдая за проходящим мимо видом. Зима в Союзе оказалась жутко снежная, а вот дороги раздражающе ухабистыми. Машина едва заметно подпрыгнула на кочке, на что сразу же возмущенно воскликнул Трампер. — Ты можешь ехать аккуратнее? — в его голосе сквозило пренебрежение и недовольство, отчего Анатолию приходилось сдерживать смех. — Не думал, что ты такой нежный. — Не думал, что ты и машину водить не умеешь. Даже не смотря в сторону, Сергиевский ощутил на себе чужой тяжелый взгляд. Фредерик пилил его взором. — Если ты улетишь на следующей кочке в кювет, я прикончу тебя быстрее, чем мы перевернемся. Анатолий закатил глаза и вздохнул, глянув на миг на своего пассажира. В его взгляде сквозила насмешка. Русский легонько постучал ладонью по рулю и покачал головой. — Эта малышка уже многое пережила. Поверь, у меня нет намерения попасть в аварию, — Сергиевский говорил размеренно и, отвернувшись к дороге, ухмыльнулся. Как всегда, Фредерик думал о себе больше, чем можно помыслить: любовь Анатолия к своему автомобилю была явно сильнее, чем к бывшему врагу. Она в принципе имелась. Между тем Трампер вновь наблюдал за проносящимися мимо окна домами, скептично окидывая взглядом еще не проснувшийся город. Пятиэтажки с погасшими окнами выглядели несколько понуро, лишь в редких окнах теплился свет. Американец сместил фокус на ближние объекты: неспешно падающий снег, горящий маленькими звездочками под светом дорожных фонарей. Методичный танец снежинок навевал некоторый уют, особенно сейчас, когда Фредди пригрелся в салоне. А ведь он и не заметил, как Анатолий включил печку. Усмехнувшись, Трампер повернулся обратно к русскому, который молча вел машину к своему дому. Каждые пятьдесят метров его профиль обрамлялся светом фонарей, и в такие моменты Фредерик замечал сосредоточенность соседа. Все-таки американца восхищали острые черты чужого лица, чисто с эстетической позиции. Ощутив, как от разгоняющейся температуры становится жарко, Трампер развязал шарф, сложив его у себя на коленях, и распахнул свое пальто, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Постепенно напряжение от морозного приема Москвы сходило на нет. — Было опрометчиво приезжать сюда в таком виде, — Анатолий покосился на развалившегося американца. — Надо было сказать мне, что ты живешь в Арктике, — фыркнул тот. — Знаешь ли, в Америке в некоторые зимы и в этом пальто запечься можно. — Я думал, ты будешь более осмотрительным и наблюдательным, прежде чем явиться в Союз. Фредерик ощерился, недовольно бурча себе под нос, и принялся рыться в кармане одежды. — Не думай, что я такой олух и не изучил деталей, -— в руках американца появилась пачка сигарет, и он ловко выцепил пальцами одну. — Просто недостаточно почитал про температурный режим. — Я не разрешал тебе курить в машине. — Я не нуждаюсь в твоем разрешении. Стоя на светофоре, Анатолий тяжелым взглядом смотрел, как фильтр сигареты зажигался. Из приоткрытого Фредериком окна тут же повело морозным воздухом, отчего Трампер чуть поежился. Сергиевский вздохнул и отвернулся, нажимая газ в пол. Спустя несколько мгновений русский боковым зрением заметил движение и скосился, тут же замечая протянутые ему сигареты. — Будешь? — Фредди легко тряхнул пачкой и ухмыльнулся. — Поверь, они хороши. Я дешевку не курю. Толя помялся несколько мгновений. В тусклом свете, льющемся в машину с улицы, виднелась красивая эмблема заморской марки — в Союзе он таких и не видел. Тогда Сергиевский осознал, как он соскучился по иностранным сигаретам, и, сдавшись, взял из пачки одну. Трампер, не дожидаясь последующей просьбы, достал зажигалку. Оба замолчали: Толя глубоко затянулся и сосредоточился на дороге, а Фредди продолжил изучать окрестности. Все вокруг было в новь для него. Несомненно, его взгляд неустанно привлекали эти пушистые блестящие сугробы — в Нью-Йорке снег был редким гостем. Как большие облака из маленьких кристалликов льда, что опустились на землю и окутали ее. Это завораживало. — У вас всегда так много снега? — вопрос вырвался непроизвольно, Фредерик даже не успел его в должной мере обдумать. — Зимой — всегда. Сейчас еще мало, — пожал плечами Анатолий. — Иногда заметает практически до первого этажа. В глазах Фредди заблистал какой-то детский восторг. Для него даже легкий, филигранный слой снега — чудо, а здесь не жизнь, а зимняя сказка. Возможно, не все так плохо в этой стране. Между тем внешне мужчина выглядел непринужденно, совсем не показывая внутреннего восхищения. Стряхнув пепел в окно, Фредерик вновь обернулся к русскому и устало потянулся. — Долго нам еще ехать? — Шахматист, а такой нетерпеливый. Трампер цыкнул, прикусив губу. К сожалению, он бывший шахматист. Хотя Фредерик солжет, если скажет, что не играет вечерами, когда находится свободное время. А для шахмат американец его всегда отыщет. — У меня затекли ноги, — недовольно хмыкнул мужчина. — Это не салон машины, а каморка. — Осталось немного, — миролюбиво произнес Анатолий, тихо посмеявшись. Вскоре на горизонте и правда показался дом Сергиевского, что, впрочем, было неизвестно Трамперу. Очевидно, для американца все хрущевки выглядели одинаково блекло. Однако едва машина завернула во двор, Фредди подобрался и выпрямился, осматриваясь вокруг. Четыре дома, формирующие из себя ребра прямоугольника, обрамляли небольшой закуток, где и припарковался Анатолий. Сугробы здесь были такими же высокими. — Подъезд рядом, так что замерзнуть успеть не должен, — спокойно сказал русский и вышел из машины как есть. Фредди удивленно наблюдал за тем, как Анатолий на морозе размеренно подходил к задней двери и открывал ее, доставая свою одежду. Как будто вокруг не минус тридцать. — Чего застрял? — русский недоуменно вскинул бровь, смотря на Трампера. — Тебе… не холодно? — Если так и останешься сидеть в машине, то замерзну. Фыркнув, Трампер быстро закутался в пальто с шарфом прямо в салоне и вылез, едва не сталкиваясь с двухметровым сугробом. Фредерик тихо ругнулся себе под нос и боком вылез из западни, следом недовольно взглянув на Анатолия. — А впритык припарковаться не мог? — Мог, — Сергиевский улыбнулся, — но не стал. Американец что-то гневно буркнул и распахнул багажник, доставая свой чемодан. Не обращая внимание на чужое раздражение, Сергиевский проводил гостя к нужной двери и впустил внутрь. Трампер осмотрелся. — Живу на четвертом, — легко бросил Анатолий и ступил на первую лестницу. Фредди посмотрел на него с непониманием. — У вас нет лифта? — Много хочешь, — русский усмехнулся и махнул рукой. — Идем. Разомнешься как раз. Закатив глаза, Фредерик все же двинулся наверх за Толей, между тем осматриваясь вокруг. Подъезд пах… не слишком приятно и был ощутимо тесен. Уюта все это явно не добавляло. Дверь в квартиру оказалось массивной, но что больше удивило Трампера, так это наличие второй двери. — У вас здесь точно безопасно? — с сомнением спросил Фредди, опасливо ступая вслед за Анатолием. — Покушения на тебя не будет, не волнуйся. В доме оказалось уже не холодно, так что Фредерик наконец смог полноценно вдохнуть. Внутри была какая-то особая атмосфера. «Русская,» - заключил для себя Трампер. Осматриваясь вокруг, Фредди цеплялся взглядом за каждую малую деталь, что привлекала внимание. — Как тебе? — разорвал тишину Анатолий, вешая свое пальто и следом забирая чужое. — Негде развернуться, — фыркнул в ответ американец. Тут и правда было узко. — Это тебе не апартаменты в Нью-Йорке. Трампер потер переносицу и скрестил руки на груди, покосившись на Сергиевского. Пожалуй, знание о США у Анатолия такое же, как у Фредди – о СССР. — Поверь мне, я могу отыскать квартирку хуже, чем эта, в пригороде Яблока. Здесь тепло, уже на том спасибо. Добродушно усмехнувшись, Сергиевский махнул рукой, призывая следовать за собой. И тут Трампер замер. — У тебя ковер на стене? — Фредди ошарашенно смотрел на пестрое полотно над каким-то чахлым диваном. Анатолий коротко улыбнулся и кивнул, давая американцу время принять факт. — Вы, русские, такие странные, — Трампер передернул плечами, непонятно смотря на это нечто. — Хоть бы картину повесил. — Такова традиция, — пожал плечами Сергиевский и выдохнул. — Это двухкомнатная квартира. Но так как сейчас я… живу один, то спальня тут тоже только для меня, — Толя махнул рукой на тот самый диван. — Будешь спать здесь. Надеюсь, не побрезгуешь. Трампер скептическим взглядом обвел свою будущую кровать и несколько скривился. Старый советский диван выглядел жестким, недобрым и неуютным. — Оно выглядит дряхло. — Можешь спать на полу, — равнодушно пожал плечами Сергиевский. Ответный взгляд Фредерика говорил сам за себя. И все же, вздохнув, Трампер поставил свой чемодан рядом с будущим местом ночлега, пряча руки в карманы и оглядывая комнату. Признаться, на второй взгляд она выглядела уже не так ужасно. Позволяя гостю осмотреться, Анатолий ушел на кухню, ставя чайник и выуживая пачку чая. Разнообразие сортов в Союзе было несравнимо с тем, что находил Сергиевский в Англии, но, признаться, он и не был таким уж ценителем. Ему было достаточно и простого черного чая — главное чем-либо горло согреть. Дожидаясь, пока засвистит чайник, Толя оперся спиной на подоконник и скосил взгляд через проход в гостиную, где копошился Трампер. Фредди тем временем разбирал свой чемодан. Он уже выудил оттуда свой верный блокнот и быстрым привычным движением пролистал страницы. Верно, доклад выйдет интересным. Свою одежду же Трампер предпочел оставить внутри, не доверяя старому советскому шкафу. Мало ли, что там лежало раньше. Однако Фредерика заинтересовало то, что находилось в нем сейчас. Взгляд американца тут же стал обводить интересные фигурки, выполненные в каком-то необычном стиле. Еще некоторое время поизучав различных коней да петушков, Трампер обернулся к Сергиевскому. — Гжель, — улыбнулся тот, прекрасно понимая, что так привлекло Фредди. — Русское народное ремесло. Американец тут же сделал какие-то записи к себе, очень усердно выводя линии. Анатолия это заинтересовало. Покинув свой пост, он подошел со спины к Трамперу и увидел на листе бумаги быстрые, но точные зарисовки фигурок. Это было… неожиданно. — Неплохо вышло, — улыбнулся Толя, а Фредди вздрогнул от неожиданности, тут же зашипев и резко обернувшись. Он был слишком сосредоточен на своем деле, чтобы услышать шаги. Ему понадобилось несколько секунд, дабы успокоиться и гордо выпрямиться. — Спасибо, — произнес уже мерным голосом Трампер. От неловкого напряжения между ними Анатолия оторвал свист, раздающийся с кухни. Он тут же подобрался и вернулся к чайнику, снимая его с плиты и разливая кипяток по кружкам. Вскоре на маленькой кухоньке показался и Фредди, уже без своего блокнота. — Держи, согреешься, — улыбнулся Сергиевский, протягивая кружку с горячим чаем своему гостю. — Уж ничего изысканного, извини. — И на том спасибо, — Фредди фыркнул и на пробу отпил небольшой глоток, случайно обжигая язык. Тут же полетела ругань. Анатолий лишь покачал головой, с улыбкой смотря на развернувшуюся сцену. И как такой ребенок живет в этом мире? — Аккуратнее, — вздохнул Сергиевский и спокойно отпил чай той же температуры. Трампер посмотрел на него ошарашенно. — Как же ты без своего колкого языка будешь? В ответ Фредерик лишь фыркнул и сел на подоконник, потягиваясь. — Не волнуйся, я всегда смогу тебя послать. — О, я в этом не сомневаюсь. Теплота квартиры несколько расслабила Трампера, так что между двумя образовалась более добродушная атмосфера. По крайней мере, ни американец, ни русский не желали впиться в чужую глотку и задушить. Это уже прогресс. Легкий и непринужденный разговор на небольшой кухоньке тек практически до самого рассвета. За окном небо уже светлело, а снег и вовсе перестал сыпать, оставляя после себе ясное зимнее небо. Шаловливый лучик засветил Фредди в глаза, и тот недовольно спрыгнул со своего места, подходя к Анатолию. — Ты обещал показать мне Красную площадь, — размеренно протянул Трампер, ставя кружку в раковину. Сергиевский кивнул, а затем нахмурился и вытянулся, став еще выше. — Погоди минутку, — спокойно процедил русский, оставляя недопитый чай и уходя в комнату. Фредерик проводил его непонятливым взглядом. Вскоре мужчина вернулся с гигантским пальто в руках — Фредди вопросительно вскинул бровь. — Ты замерзнешь в своем, — пояснил Анатолий и протянул ему свою одежду. — Это мое старое пальто. — Я в нем утону, — Трампер покачал головой, легко отталкивая от себя его. — Лучше уж померзну немного. — Я не позволю тебе заболеть, — с неожиданной твердостью произнес русский и безотказно всучил в руки американца черную груду. — Надевай, иначе не выпущу. Фредди ощерился, но противиться было уже поздно — пришлось одеться. Недовольно ругаясь себе под нос, Трампер нашел зеркало в гостиной и посмотрелся в него, скрещивая руки на груди. Он выглядел как идиот. Между тем Анатолий уже собрался на выход и подхватил ключи от машины с комода. — Идем, — Сергиевский махнул рукой и, увидев Фредди, едва сдержал смех. — Впервые вижу тебя в чем-то темном. — Считай это подарком, — раздраженно фыркнул Трампер и показал язык, следом подхватывая из чемодана блокнот с ручкой и сигареты из своего пальто. Спустившись с квартиры, мужчины направились к припаркованной легковушке, которую уже слегка припорошило снегом. Фредерик, теперь не замерзая на улице, скрестил руки на груди и встал на месте, ожидая, пока Анатолий отряхнет лобовое стекло. Сергиевский отстранился и непонятливо взглянул на американца, но не успел задать вопрос. — Пока не отъедешь от того сугроба, я не сяду, — хмыкнул наперед Трампер, постукивая ногой. — Он стал еще больше, пока мы пили чай. Улыбнувшись, Толя лишь пожал плечами и сел в машину, заводя ее. Двигатель тут же зарычал, разгоняя топливо. Пока Фредерик дожидался своего знакомого, он достал сигарету и закурил, задумчиво смотря на автомобиль. Это, конечно, не его ласточка, но, возможно, американец был слишком критичен в первый миг их встречи. Все же эта лошадка была на ходу и показала себя достаточно неплохо. Достав из кармана блокнот, Фредди принялся зарисовывать машину, дожидаясь, пока Анатолий разогреет двигатель. Вскоре Сергиевский подъехал к Трамперу, и тот быстро запрыгнул в салон, захлопывая за собой дверь. Все-таки чуть подмерзнуть он успел. Но теперь им предстояло увлекательно путешествие по Москве, которую намеревался показать Анатолий Фредди.

***

Домой они вернулись уже поздним вечером, несколько замерзшие. От пронизывающего ветра на некоторых улочках не спасало даже более теплое пальто. Это немыслимо, но Фредерик был даже рад вернуться в эту квартиру. Он чертовски устал. Хотелось просто свернуться на этом несчастном диване и уснуть. Провалиться в сладостную дрему, что так манила своим расслаблением. Уже вскоре Анатолий постелил Фредди в гостиной и, пожелав спокойной ночи, удалился к себе в комнату. Трампер за весь день впервые остался один. Незнакомая квартира, и так маленькая, неожиданно стала еще уже. Трампер неуютно повел плечами. Мерно дыша некоторое время, он переоделся в более подходящую одежду и скользнул под покрывало — диван оказался таким же жестким, как и выглядел. Недовольно промычав, Фредди принялся ворочаться, ища положение поудобнее. Конечно, он спал один уже долгое время — пару лет — но здесь, в этой квартире, американец не чувствовал себя безопасно. Эти несчастные фигурки, казалось, смотрели на него, все до единой. Тиканье часов давило на слух своей монотонностью. Трампер ощутил, как огонек тревоги начинал теплиться внутри его груди. Прикрыв глаза, Фредерик пытался успокоить колотящееся сердце. Он даже не мог сказать точно, что вызывало в нем такой страх. Сознание тут же «услужливо» напомнило двойные двери квартиры, а следом — недобрые взгляды русских, что американец встречал на улице. Фредди мог поклясться, что не встретил ни единого дружелюбного прохожего. А точно ли в эту квартиру никто не заберется? А точно ли он в безопасности? Трампер вдруг подскочил в кровати, резко садясь и хватаясь за грудь. Сердце отбивало бешеный ритм. Сглотнув, Фредерик принялся оглядываться вокруг. Каждая окружающая деталь в сумраке ночи казалась злее, опаснее, подозрительнее. Фредди осознал, что так он не сможет уснуть. Поднявшись с дивана, Трампер неловко потоптался на месте и ушел на кухню. Фонарь засвечивал через деревянное окно, оставляя на полу полосу желтого огня. В то же время тени от ветвей деревьев рассекали его, оставляя темные царапины. Жутко… Нервно теребя в руке ворот футболки, Фредерик прошел к окну и выглянул из-за него. На улице стоял человек и курил. Фредди тут же тихо зашипел, сжимая пальцы на подоконнике, и выгнулся. «Это за ним?!» Страх вязко окутывал его душу, заставляя сердце безумно биться. Трампер мог поклясться, что этот некто смотрит прямо на него. Резко отшатнувшись от окна, Фредерик попятился назад, а следом быстро вернулся в комнату. После освещенной кухни, пусть и тускло, темная гостиная навевала еще больше тревоги. Американец дрожащими руками вырвал из чемодана пачку таблеток и вывалил пару себе на ладонь, заглатывая их. К сожалению, эффект от успокоительного не придет сразу. Стоя посреди темноты в гостиной, Трампер мелко трясся и пытался понять, что ему делать в такой неловкой ситуации. Взгляд, блуждающий вокруг, выцепил приоткрытую дверь. Сергиевский. Какая бы ненависть не была между ними двумя, рядом с ним в незнакомой стране Фредерик ощущал себя в большей безопасности. Помедлив, американец тихо покрался в спальню к русскому, заглядывая туда с опаской. Анатолий лежал на одной половине кровати, прикрывшись одеялом. Даже спал он, сука, идеальным солдатиком. Впрочем, это не то, что сейчас волновало Трампера. Аккуратно пройдя к другой части кровати, Фредди сел и еще раз подумал. Сердце все еще бешено стучало, но сознание постепенно взялось под контроль. Фредерик скривился. Мимолетную мысль о том, чтобы скинуть русского с кровати, Трампер все же отбросил и лег на край, практически свисая. И все-таки здесь, в чужом присутствии, ему было спокойнее… Вскоре ритм сердцебиения успокоился, а Фредди уснул, наконец расслабляясь. Долгожданный покой. А с утра Сергиевский проснулся и с удивлением заметил Трампера, сжавшегося у него под боком. Сперва смутившись, Анатолий все-таки не стал будить американца и лишь погладил его по голове, поправляя волосы. И правда ребенок…