Номер в отеле

      Рейнира смотрела на администратора удивлённым взглядом секунд пять.       Спокойное лицо мужчины едва виднелось в пламени тонкой свечи, выставленной перед ним на деревянной стойке и, похоже, она была единственной во всём отеле. Ёлка, стоящая у потухшего камина, днём радующая глаза посетителей своим разноцветным блеском, теперь превратилась в тёмный силуэт. Рейнира вздохнула. Надула губы и повертела головой, отмечая, что не одна она оказалась в затруднённом положении. Ей так хотелось сделать это Рождество особенным. Впервые, без отца, без подруги-мачехи и её вечно бегающих по дворцу сыновей, без… Деймона. Вырваться из золотой клетки, выпорхнуть и свободно расправить крылья, словно птица — таким она считала отъезд из Швеции, подальше от семьи, слуг, светских раутов и общих семейных сборов, на которых они собирались не из-за любви друг к другу, а ради приличия.       Когда Рейнира смотрела в иллюминатор парящего в небе самолёта, где из-за высоты не видно ничего кроме заснеженной земли, проглядывающей из-за облаков, она уже строила планы. Мечтала она о Рождестве в одиночестве и тогда, когда такси мчалось по дороге из аэропорта в город, а Таргариен рассматривала город в рождественском убранстве сквозь окно на заднем сидении. Нью-Йорк не был похож ни на один городок в Швеции. Шумный, быстрый, весёлый — он зажигал в её сердце озорные огоньки радости. Она мечтала окунуться в водоворот рождественской сказки, который прежде приходилось видеть только по телевизору. И сейчас, когда оказалось, что большая часть района обесточена, принцесса испытала глубочайшее разочарование.       — Как это вы не можете дать мне свечу? — на всякий случай она решила уточнить повторно.       Невысокий мужчина с идеально уложенными чёрными волосами набок, острым носом, на котором покоились круглые очки в золотистой оправе, и с фальшивой извиняющейся улыбкой, только пожал плечами. Номерные брелки с ключами поблескивали за его спиной и иногда слабо качались от движений руками. Он перекладывал что-то и записывал в гостевую книгу. Но, приметив девицу, которая, похоже, не собиралась уходить и продолжала ждать чего-либо, администратор приподнял на неё взгляд и сделал вдох, чтобы ещё раз успешно натянуть на лицо улыбку, в которой не было ни капельки тепла.       — Прежде у нас не бывало подобных перебоев со светом. Половина района обесточена. Очень жаль, что ко всему прочему, это произошло в канун Рождества, — вежливо произнес он. — Но я, увы, ничем помочь не могу. Могу сопроводить вас на второй этаж, если пожелаете. Всем нам остаётся дожидаться, когда дадут электричество.       — Но я…       Рейнира умолкла, понимая, что сколько бы альтернативных вариантов она не предлагала, он ничем не поможет.       — Можете попытать счастья и поспрашивать у постояльцев. Вдруг у кого-то из них найдется для вас пара свеч.       — Спасибо, — буркнула Таргариен и развернулась в сторону лестницы.       Прищурив глаза, Рейнира поднялась по деревянным ступенькам на второй этаж. В коридоре было совсем темно и пусто. Она мало верила в то, что у кого-то найдётся хотя бы одна свеча для неё. В отеле жили такие же обычные люди, которые не могли предусмотреть всего, а снимая номер, гость всегда надеялся, что за потраченные деньги его ожидают приятные удобства. По крайней мере, она так точно рассчитывала на это.       Набрав полные лёгкие воздуха, она откинула белесые волосы за спину и отправилась на поиски. Двигаться пришлось рядом со стеной, постоянно касаясь рукой прохладной деревянной обшивки. Рейнира шла медленно и поворачивала голову, если слышала какой-либо шорох. Но потом понимала, что это не более, чем шум ветра за окном и хруст заледеневшего снега под колесами проезжающего автомобиля.       Первый номер оказался спустя несколько шагов. Рука провалилась в небольшое углубление и коснулась двери. Рейнира постучала согнутым указательным пальцем по дереву, а затем прислонилась ухом.       По ту сторону сперва было тихо. Затем послышалось слабое шуршание и вскоре тяжелые шаги, едва отрывающиеся от пола, и создающие шаркающий звук. Кто-то остановился. Хрипло откашлялся. Не было никаких сомнений, что за дверью пожилой человек.       — Там же висит табличка «не беспокоить»! — проворчал старческий голос, делая акцент на последних двух словах.       Рейнира чуть отодвинулась от двери и нащупала рукой пластиковую штуковину, повешенную на дверную ручку.       — Простите, сир, но не найдётся у вас лишней свечи? Я готова заплатить за неё. — Таргариен прикусила палец и стала ожидать ответа. Шаги удалились. Затем снова приблизились. Человек явно был медлительным, не только в силу своего возраста, но и по натуре.       — Нет. А теперь проваливай и больше не беспокой меня.       Спорить она не стала. Только отпрянула от двери, пораженная грубостью.       — Надо же, — буркнула принцесса.       Успеха она не добилась и в двух следующих номерах. Или в них никто не заселялся, или же гости отеля были ещё теми молчунами, не желающими отвечать на просьбу Таргариен. В своих рассуждениях она убедилась, когда подошла к следующему номеру. Едва успев стукнуть пальцем по двери, принцесса услышала шипение и тихий женский голос «не открывай, пусть идёт дальше».       Рейнира тяжело вздохнула и обиженно сложила руки на груди.       Поднявшись на третий этаж, такой же тёмный и тихий, как второй, она прошла несколько дверей, стуча в каждую. Никто не отвечал, а если и откликался, то говорил коротко и четко, не желая вести длинную беседу. С каждой новой дверью идея казалась ей всё более и более абсурдной. Она устала. В конце концов, справится и в темноте.       Совсем отчаявшись, она собралась возвращаться обратно в свой номер. В груди остались только досада и усталость. Теперь её не радовали снег за окном и возможность встречать Сочельник. Если уж не останется вариантов, Рейнира решила, что наденет пальто, сапоги и отправится гулять по городу. Лучше, чем сидеть в темноте и наблюдать в окно, сквозь падающий снег, огни праздного города, где всё ещё есть электричество.       Опустив голову, она заприметила под очередной дверью слабый просвет. И вмиг в груди расцвела надежда на то, что еще ничего не потеряно. Рейнира, воспрянув духом, ускорила шаг, желая, как можно быстрее преодолеть то короткое расстояние, которое было между ней и дверью. Она так спешила, словно участвовала в гонках за приз. Остановившись перед номером, Таргариен едва успела поднять руку, как дверь открылась и кто-то, обрамлённый слабым светом, взял её за локоть и бесцеремонно втянул внутрь комнаты.       Споткнувшись, Рейнира удержала равновесие и подняв голову, тут же впала в ступор.       — Дядя?       — Ну и ну.       Деймон улыбался и смотрел на племянницу оценивающим взглядом. От головы, с прекрасными белесыми локонами, он опустил глаза на её платье с длинными рукавами, подчеркивающее талию, и скользнул еще ниже, глядя на острые коленки, выглядывающие из-под подола черной ткани. В тусклом свете свеч слабо поблескивал на шее кулон – подвеска с маленьким драконом, который символизировал их род еще с древних времён. Таргариен, словно осознав, что увлёкся созерцанием племянницы, тут же оживился, запер за ними дверь и прошелся вглубь комнаты, попутно забирая стакан виски с тумбочки.       — Что ты тут делаешь? Разве ты не должен быть с семьей?       — Отдыхаю.       Деймон уселся на мягкий серый диван. Располагаясь удобнее, он с ухмылкой смотрел на Рейниру, забавляясь над её выражением лица. Он расслабился и обхватил спинку дивана, вытянув руки по обе стороны. Огоньки свеч, стоящих на журнальном столе, и создающих атмосферу таинственного полумрака, дрогнули от его движений.       — Глупости. — она закатила глаза. — Ты следил за мной?       — Присматривал, если быть точнее. — Таргариен сделал глоток и склонил голову набок.       Даже в полутьме Рейнира могла рассмотреть его прекрасное лицо. Мягкий свет ложился золотом на его белоснежные, немного взъерошенные волосы. Костюм, состоящий из брюк, пиджака и рубашки, которые он так любил носить, на Деймоне никогда не выглядел строго за счет расстёгнутых верхних пуговиц и высоких кедов, которые он предпочитал до блеска начищенным ботинкам.       Он вытянул длинные ноги и сложил одна на одну. Жестом пригласил Рейниру присесть в кресло напротив, но она осталась стоять на месте, тем самым показывая, что сама решит, как поступать. Что было очень даже в её характере, когда дочь короля не устраивало положение дел.       — Неужели отец прислал тебя присматривать за мной?       — Будь это так, он бы послал своих телохранителей. Но кто знает. Быть может они прячутся среди гостей отеля. Я бы не удивился, следи они не только за тобой, но и за мной. Это было бы в духе твоего папаши.       — Я бы тоже не удивилась этому.       Рейнира увела глаза в сторону и посмотрела в окно, за которым вдали виднелись огни ночного Нью-Йорка. Отец, который разрешил ей уехать, и сказал, что препятствовать отъезду не будет, в итоге всё равно поступил по-своему.       — Он беспокоится за тебя, — вдруг сообщил Деймон.       — Я уже не ребенок.       — Я знаю. — Деймон встал с места и не спеша подошел ближе к принцессе, цепляя пальцами длинные пряди белоснежных волос. — Он отец. Он считает тебя еще девочкой. — Его руки мягко легли ей на плечи. Таргариен заглянул ей в лицо. — Я же вижу большее.       От него приятно пахло виски и привычным одеколоном с нотками древесины. Этот запах окутывал её, согревал, а пониженный голос, которым он произносил каждое слово, будто убаюкивал.       Голоса умолкли. В номере стало совсем тихо. Рейнира ощущала, как громко бьётся сердце, как мысли хаотично путаются, то призывая её немедленно покинуть номер Деймона, то наоборот проявить инициативу.       Она поддалась соблазну, мягко положила руки ему на талию и прикрыла глаза. Деймон усмехнулся. Он продолжал изучать её молодое лицо, которое было еще в самом своём расцвете. Пальцами он едва осязаемо коснулся её плеча. Задумался.       — Если хочешь, можешь оставаться тут. — Резко высвободившись из её почти объятий, он отошел на безопасное для них обоих расстояние друг от друга, и раскинул руки, показывая на простор номера. — Я не против. Виски?       Она отрицательно помотала головой.       Рейнира ещё находилась в возбужденном состоянии, но постепенно оно сменялось озадаченностью. Биение сердца понемногу успокаивалось. Она осмотрела слабо освещённый номер, в котором были и свет, и вкусная еда на привезённой тележке.       Она присела на подлокотник дивана, по другую сторону от него, на расстоянии вытянутой руки. Но этого достаточно было, чтобы Деймон мог играть пальцами с её длинными волосами и, иногда делая глотки виски, улыбаться.       А принцесса думала о том, что возможно именно это Рождество станет для неё особенным.       — Мне всё равно нечего делать в своём тёмном номере. — Она сползла с подлокотника на диван. — Но пообещай, что мы сходим в городской парк. На ёлку.       — Боги, Рейнира, ты сама говорила, что уже не ребёнок. — Он демонстративно закатил глаза.       — Там есть каток. Ты умеешь стоять на коньках?       — Нет. Это не меня водили с шести лет обучаться катанию на коньках.       — Я тебя научу.       — Ещё чего не хватало.       Не таким она представляла себе празднование Сочельника, но даже и подумать не могла, что компанию ей составит именно Деймон. Рейнира улыбнулась уголком губ, размышляя, что это могло быть чудом, но в действительности оказалась всего лишь хорошей проницательностью дяди, который везде и всегда присматривал за ней.