Сторона, которая всё сломала; Новость о глубокой расщелине.

Бинты затянули крепче нужного, но это почти не мешало. Она лежала в кровати, без платья, которое унесли на чистку, накрытая одеялом. На тумбе стоял ужин, ведь на приеме она не успела ничего съесть. Крутя в руках телефон, Мегарис следила глазами за падающими снежинками в окне. Их было очень сложно разглядеть, так как в комнате горел свет, отражая всё в стекле. Она опустила голову, смотря на дымящуюся тарелку, но решила, что не особо голодна, почти с головой накрылась одеялом, перед этим успев глянуть в сторону камина. Дрова затрещали веселее, а через минут десять комната полностью прогрелась. Сон не шел. Геллерт вернулся ещё через минут десять, махая в сторону высоко трепещущего огня, чуть остудив его. Он молча осмотрел её руку, на которой пока что не проступили капли крови. Быстро поцеловав кисть больного запястья, он вопросительно поднял бровь, зная, что она начнёт задавать вопросы. – Кто он? – Мегарис догадывалась, но хотелось услышать для полной уверенности. – Говорит, что от Рейнхольда, – Геллерт, пускай и направлял Винду помогать Мегарис с Англией, едва ли знал, что вообще там произошло. Страна полностью принадлежала жене и он не желал знать о проблемах и этого государства. Мегарис спрашивала у него про Рейнхольда в обед, когда они встретились перед примеркой костюмов, но он никогда не знал волшебника с такой фамилией. – И всё? – Язвит много, – ответил мужчина, снимая плащ. Подкидывая ещё дров, он нахмурился, глядя на огонь. – Линда и Абернэти пытаются его... разговорить, но у них мало получается. Я оставил их, посмотрим, что будет утром. Она села, зажимая одеяло подмышками. Винда пыталась, что-то доказать с той расщелиной, но Мегарис всё думала о том, почему она сказала, что это на счёт терактов? Да, они были и в Америки, и в Англии, но Грин-де-Вальд никогда бы в жизни не подумала бы, что с этим будет связана какая-то расщелина в Индии. Сейчас картинка потихоньку складывалась, а люди этого Рейнхольда скорее всего были причастны к большинству разрушений и убийств за последние месяцы. Но оставалось одно, совершенно не вписывающиеся сюда: причем тут расщелина? Если бы Мегарис не знала Винду, она решила бы, что та чокнулась, но это было мало вероятно. Розье, что-то подозревала, но делится с этим не желала, просто выпрашивая разрешение на расследование. – А что люди говорят? – вместе волнующего её вопроса, спросила она. Было ли это действительно важно для неё? Вряд-ли. – Малфои приносят свои искренние извинения за херовую охрану и люстру, – принялся перечислять Геллерт, садясь на противоположную сторону кровати. – Блейз и Луна рвались к тебе, но одного не пустила Циля, громко крича, что это опасно, а Луна достаточно быстро успокоилась самостоятельно, передав Нагелю, что напишет тебе. Остальные пока молчат, но... – Это изменится к утру, – закончила Мегарис, встречаясь взглядом с разными глазами. Невесело ухмыльнулась, откидываясь на подушки и смотря в одну точку на натянутом черном пологе. – Это нужно заканчивать. Этот ебанутый многовато о нас знает, не находишь? На каждом разрушение за последние месяцы оставались какие-нибудь записки, а в некоторых случаях Мегарис чуть ли не рвало прямо там – трупы были убиты именно так, как ей иногда снилось в плохие, холодные ночи. То труп мужчины, подвешенный как Гарри в одном из кошмаром. То убитая женщина, обильно политая кислотой, как когда-то Луна во сне, после того дня, когда она рассказывала чем занимается. То два трупа мужчины и женщины, заколотые прямо в сердце. Теперь был пистолет – предмет, от которого Мегарис шугалась, если его держит не она. Не то чтобы это было секретом, что в неё когда-то стреляли, ведь Грин-де-Вальд сама об этом призналась в одном из выпусков Пророка, когда ещё не отошла от чуть ли не развернувшейся второй войны и когда ещё давала интервью, не осознавая, что ей некомфортно во время них. Но опять же, никто не знал, что она до сих пор их боится. Или... это была случайность? Ну, взяли маггловское оружие вместо палочки. Оно ведь эффективнее, что такого? Но взгляд у этого парня был такой, как будто он знал всё о том, как, когда и где проявляется её фобия. Это сильно пугало. *** Он целовал ей плечи, пока она с тихим, полусонном смехом пыталась выбраться из мягкого кокона, который сама и создала накануне вечером. Его руки сжались на её талии, когда ей всё же удалось сесть, и повалили на себя. Мегарис сдалась на удивление быстро, обмякая в руках Геллерта. Устроив поудобнее голову на его груди, она снова открыла глаза, щурясь от света. Было примерно 10 утра, но было удивительно, что они смогли проспать так долго. Снег продолжал идти и идти, засыпая весь сад и балконы. Их балкон по колено был усыпан снегом, а Мегарис теперь не представляла, как открывать окно и курить, чтобы это всё не вывалилось в комнату. Кстати, о курение. – Отпусти, я хочу закурить, – вяло пробормотала она, не сдвинувшись с места, всё ещё ощущая на талии мягкие поглаживания. – И не смей читать мне нотации, что нельзя на голодный желудок. – Я даже и не пытался, – он наклонился, целуя её в мочку уха. – Давно уже стало понятно, что в этом вопросе ты предпочитаешь меня игнорировать. – Я рада, что мы поняли друг друга, – прошептала она, прежде чем зевнуть. Просыпаться в десять было явно плохой идеей – рушился весь режим. Но с другой стороны, как же было тепло и спокойно. Голова не болела от недосыпа и кошмаров, а тело не ломило из-за постоянной ночной работы сидя. Ныла только больная рука, но это было остаточное. Засохшей крови на бинтах не было, а значит то горячее, только снятое с огня зелье, хорошо сработало, пускай Куинни боялась из-за его недоваренности. – У меня встреча с Гарри сегодня вечером. С Гарри они встречались не часто. Раз в полгода, как минимум. Тот вообще то работал в Министерстве Англии, главным мракоборцем, как и хотел, но новорожденные дети отнимали время и после работы. С племянниками Мегарис виделась только три раза после их рождения в октябре. И пускай они были ещё совсем маленькие, было видно их сходство с родителями. Сработала прямо как с Поттерами. Мальчик был похож на Гарри, а девочка на Пэнси. Грин-де-Вальд не знает, где упустила тот момент, когда эти двое пересеклись, стали хорошо общаться, начали встречаться, а потом Мегарис, отдыхающей в Испании, пришло письмо с приглашением на свадьбу. Удивилась она, конечно, знатно. Ну, кстати, не она одна. Позже, когда она созванивалась с Блейзом и Луной, первый от неожиданности подавился мороженным и даже у второй вытянулось в удивление лицо. Мегарис пыталась как-то подобраться к брату с целью выведать информацию о внезапной любви, но невнятный ответ Гарри граничил с фразой «ничего она не внезапная, мы просто не уделяем друг другу достаточно времени.» Она бы решила, что это шутка какая-то или тут дело в угрозах, шантаже или подобных махинациях, в которые умел вляпаться Гарри. Но счастливое лицо Пэнси и Гарри на свадьбе, светящиеся лицо Паркинсон, когда она поила Мегарис чаем, а Гарри возвращался домой, эти их все милые поцелуйчики... Она желала именно такого счастья для Гарри, но неприязнь к слизеринцам никогда никуда не девалась. Что-то всё же её душило, но это, наверное, было не её делом. Поттер был уже не тем младшим братом, которого нужно было от всего защищать. С собственной женой как-нибудь разберётся. Три года назад, когда Мегарис ещё не знала о Паркинсон в жизни Гарри, она ставила на Грейнджер. Кажется, у неё и Гарри, что-то потихоньку выстраивалось в начале 2010, но это быстро оборвалось. Как раз эту ситуацию Поттер объяснил в один вечер, сидя с сестрой в украшенном ко дню святого Валентина, кафе. В этих коротких, медленно развивающихся отношениях, не комфортно было именно Гермионе. Гарри чувствовал, что девушке нужно самостоятельно встать на ноги и пойти вперёд, как она всегда это и делала. Единственное, что было не понятно – взаправду ли она это делала или её «ставили на ноги» насильно? Сейчас Гермиона работала в Германии где-то в Министерстве на средней должности. Она всё ещё иногда писала Поттеру, но видно было, что жизнь «невыносимой всезнайки» налаживалась. Кстати, о прозвище. От Северуса Снейпа было ничего не слышно уже как полгода. Он не присоединился к Грин-де-Вальду, не объясняя, но кажется это было и так понятно. Ещё несколько десятилетий пахать на Темного Лорда? Мегарис думала, что он скорее покончит с собой. Но, не смотря на всё, он всегда писал Мегарис как минимум раз в месяц, сообщая, что у него всё нормально. Снейп, как и хотел, открыл свою личную аптеку, с личной лабораторией, уволившись из школы, сразу, после подтверждения о выигрыше Грин-де-Вальда. Но то, что он не объявлялся уже как шесть месяцев, не на шутку её встревожило. Она пыталась найти его с помощью самых прекрасных сыщиков – сов, но они ничего не принесли. Пыталась связаться через домовиков, но те лишь разводили руками. В свободное время она брала кого-нибудь из новичков в армии, ища Северуса на уличках Англии, попутно просвещая сторонника в самые разные тайны армии, магии и тому подобное. Почему она искала его в Англии? Потому что опять же знала, что он скорее совершит самоубийство, чем уедет отсюда. Не смотря на всё произошедшее, он не хотел уезжать из этой страны и это было либо похвально, либо глупо. Мегарис об этом не размышляла. – Передавай ему от меня привет, – наконец ответил Геллерт, убирая рыжие, переливающиеся нас солнце пряди с расслабленного лица, с дрожащими ресницами. – Хотя нет. Не передавай. – Почему? – она подняла голову, склоняя её к Геллерту. – Потому что ему тоже придется мне его передавать, а я уверен, что он этого не хочет. – Тебе лучше знать, – пробормотала она, снова накрываясь одеялом и устраивая голову на подушке. Раз они уже проспали почти всё, что связано с утром и утренними делами, почему бы не завершить начатое?