Сторона, которая всё сломала; Новость о глубокой расщелине.

Сегоднешим местом встречи был трехвездочный отель. Они обычно не встречались в таких местах, но сегодня у обоих не было настроения идти в кафе. Мегарис с обеда не могла избавиться от давящего чувства в груди, хотя было совсем не понятно откуда взялась тревога. Она позавтракала успокоительным, просидела полчаса над бутербродами, потом попросила заменить на хлопья, потом на кашу, потом просто на какой-нибудь фрукт, но в итоге запила успокоительное глотком прохладного кофе и ушла из Нурменгарда, на пару минут заскочив на собрание. Геллерту она ничего не сказала, решив, что это после неудачного бала. Газеты сторонники не приносили, говорили, что до сих пор ничего не напечатали. Может побоялись? Хотя, навряд ли. Она оказалась права лишь наполовину. Газета о произошедшем действительно была и Мегарис там была, но не везде. Гарри зашёл в номер, вместо приветствия помахав в воздухе газетой, на которой было крупно распечатано изображение танцующих Драко и Мегарис. Картинка очень четко показала как Грин-де-Вальд отпрыгнула, а люстра чуть не упала на Драко, которого утащил на себя стоящий рядом Монтегю. Мегарис нахмурилась, конечно понимая, что у неё не особо было много времени, чтобы высматривать папарацци, но она не думала, что их будет так много – следующий кадр, был совершенно с другого ракурса. Бумага под пальцами слегка сжалась – камера очень удачно сняла момент, как Мегарис запнулась об собственное платье. Она просмотрела всю газету на несколько раз, а каждую картинку сверлила минут пять, но момента где она убежала не было, а в газете об этом не говорилось. Рассказывали лишь о перестрелке и что пострадали несколько уважаемых людей, но не слова о том, что Мегарис Грин-де-Вальд испугавшись, убежала. Были ли они слишком напуганы, чтобы это заметить или действительно побоялись именно её? – Кто такой этот... Рейнхольд? – Гарри сидел на заправленной постели, щурясь от яркого, холодного солнца, так как смотрел на сестру, а она сидела на подоконнике. – Эта вышла сегодня, буквально полчаса назад, а ещё вчера вечером вышла другая. О нападении в Косом переулке. – Нападений за последнее время было много, Гарри. Но, это не отменяет тот факт, что именно вчера они не побоялись встретиться лицом к лицу со мной, а позже с Геллертом. Хотя, знаешь... я думаю, что почему-то их цель именно я. – Но почему? Ты почти не вылезаешь уже добрые 15 лет! Где бы ты успела завести врагов? Или это ещё с 90-ых? – Гарри, запомни одну вещь, она тебе очень поможет в будущем, а если бы был послушным мальчиком, помогла бы ещё лет так 20 назад. Вот эта вот самая вещь никогда и ни за что не изменится. Ебанутые и враги. И те, и другие есть всегда. – Она всё же отложила газету, упираясь подбородком в коленки. – Тем более, если ты живёшь так, как живу я – хожу по лезвию ножа, а если ещё короче – просто нахожусь в пизде по жизни. Причем явно не в своей. Братец, ты тоже не забывай кто я на самом деле. Я жена Темного Лорда и самая сильная женщина за последнее столетие. Пускай я не суюсь куда не надо и здания не рушу, но это не значит, что кто-то не мог на меня обозлиться. Скольких я убила? Скольким угрожала? Даже если я убираю только тех, кого невозможно успокоить, это не значит, что у них нет родственников, второй половинки или друзей. Зачастую, именно протестующие люди, которые кажутся нам плохими, очень отзывчивы и имеют много поддерживающих его людей. В таком случае, проблема скорее будет в нас, а не в них. – Ты не ответила о Рейнхольде. – Мы, по твоему, ебём?– не задумываясь ответила она, прислоняя голову к холодному стеклу. – Геллерт никогда не слышал о людях с подобной фамилией, а я подавно его знать не могу. Он, скорее всего, в возрасте. Это лишь предположение, но согласись, что вряд-ли за ним будет таскаться такое количество людей, которых замечали за разрушениями, если он будет бессильным долбоебом. Силу, которой действительно хочется подчинится, нужно нарабатывать десятилетиями! Конечно, можно много чего пообещать, но это будет работать не больше трёх месяцев, только если он не меняет сторонников как перчатки. Не смотри на меня так, я исключение. Потому что опять же – даже если ты хочешь власти, нужно иметь один процент от всего мозга, чтобы связать с кем-то жизни. – А ничего что ты.. – Нихуя. Я не хотела власти. Я хотела жить, а это другое. Звучало, как оправдание, но ведь это было правдой? Для Мегарис всё было синонимом – власть, известность, известное всем богатство. Она никогда не желала этого и не просила. Грин-де-Вальд так и с не исполнила свою мечту – пожить как обычный подросток, без магов, денег и пускай даже без родителей. Но сейчас было намного лучше, чем тогда. Она теперь может не остерегаться оскорблений в свою сторону, может днями и ночами безвылазно сидеть в комнате, не читать газеты, чтобы разобраться в чем тебя обвиняют. Мегарис было с чем сравнивать и нынешний вариант её вполне устраивал. – Как там Нора и Сириус? – Поинтересовалась Мегарис, скорее просто для того, чтобы перевести тему. Гарри кинул на неё тяжёлый взгляд, прежде чем ответить. – Орут, – спокойно сказал он, упав на кровати спиной и раскинув руки в разные стороны. – Пэнси воспринимает это нормально, но мне кажется её ненадолго хватит... – Как у вас вообще впринципе? Гарри повернул к ней голову, задумчиво уставившись в окно. Мегарис поежилась, когда такие же глаза посмотрели на нее через чур изучающе, будто раздумывая говорить ей о чем-то важном или нет. Грин-де-Вальд пригляделась в ответ, про себя мотая головой. Глаза Поттера словно выцвели, приобретя бледно зелёный оттенок, но уже не такой жизнерадостный и дарящий тепло. – Мы с ней слегка разругались сегоднешим утром, – он снова сел, сцепив руки в замок, и уставившись в одну точку, будто боялся смотреть на поджавшую губы Мегарис. – Из-за Рона. Рона Уизли. Из-за того, что мы общаемся. В ушах резко зашумело. Уизли? Она знает его? Кто это? «Уизли». Такая знакомая фамилия, но она не может вспомнить откуда. На ум приходило что-то рыжое и большое. «Уизли. Уизли. Уизли. Уизли.», – несколько раз про себя повторила она. Рональд Билиус Уизли. – Что. Блять. Ты. Делаешь? *** Когда поздний обед унесли, а сторонники решали объявить ещё одно собрание или нет, чары безопасности резко качнулись. При этом это заметил не только Грин-де-Вальд, на котором была эта защита, но и сидящие маги, отдыхающие после еды. Винда, захмелевшая после вина, замерла с широкой улыбкой, скашивая глаза на окно позади, которые выходили на главные ворота. – Может как-то не так сработало? Это, наверное, Мегарис, – неуверенно пробормотала Линда, как самая бесстрашная вплотную подходя к окну. Дорога была расчищена ещё утром домовиками, но на снегу были видны только следы грязных, после гуляний по лесу, ботинок Мегарис, когда она уходила полчаса назад. Ворота были закрыты и пускай была большая вероятность, что кто-то вломился сзади Нурменгарда, перебравшись через забор, у них был выбор небольшой. Либо асё же пройти к единственным дверям тут и попасться на глаза Линде и вставшему рядом Геллерту, либо взорвать противоположную стену. Хотя это вряд-ли им что-то дало. Первые три этажа полностью захватили камеры, пропахшие сыростью и плесенью. Когда Геллерту пришла спонтанная идея про крышу было уже поздно. Их было немного. Во всяком случае, численность армии Грин-де-Вальда намного привышала их. Вот только они привыкли, что «армия» Рейнхольда состояла из неумелых новичков и на пару мгновений впали в ступор, когда они начали невербально кидать проклятия того уровня, которым даже не учат авроров. А как мы знаем, их учат многому, особенно всякой подобной дрянью, которая только что попала в одно из сторонников – Лаймур. Линда и вскрикнуть не успела, когда на неё понеслось что-то чёрное, кажется проклятье слепоты или другого ощущения – как раз для оборотней, у которых они были обострены. Вот только до неё не долетело. Геллерт прикрыл её собой, так как оборотень нужен был им сейчас больше, чем маги. Сильнейшие волшебники могли сражаться неделями, но стоило приходить оборотням и всё сразу же решалось. Да, проклятье всё же накладывало слепоту, но сторонники неплохо справлялись, тесня незванных гостей к выходу. Армия Рейнхольда смогла произвести впечатление, но они никак не могли сравниться с теми, кто поставил на колени две страны дважды за последние столетие. Это было просто невозможно. Проклятие с глаз слетело достаточно быстро, что свидетельствовало о том, что отправивший его, скорее всего, уже мертв. Его люди справлялись прекрасно, даже без Линды, которая ходила вдоль стенок, присматриваясь кому вцепится в глотку в случае чего. Единственное, что взрастило росток беспокойства – отсутствие Мегарис. Именно она была второй хранительницей Нурменгарда, отвечая за защиту также, как и Геллерт. Но то ли она её просто не почувствовала, хотя шансы на это были ничтожно малы, то ли... Когда всех крепко связали, кого к стулу, кого к ножке стола, почти вся армия еле нашарила руками диваны – они были несомненно сильнее, но этот бой выбил из них силы окончательно. Только Линда, вертевшая в руках палочку и Винда, едва ли выглядевшая лучше, чем все остальные, держались на ногах. Геллерт обошел каждого забирая телефоны, палочки и другие подозрительные предметы, такие как ножи, патроны без пистолета, взрывчатки, высококачественные яды, а у одного даже обнаружился сложенный меч. Свалив это всё в кучу на столе, он ещё раз оглядел разрушенный зал. Из разбитого окна дуло холодом минусовой температуры, а осколки блестели на солнце, отбрасывая на стены солнечные зайчики и слепя глаза. В зале воцарилось молчание, прерываемое негромким постукиваниями Линды носком обуви по каменному полу, тяжёлыми вздохами Лаймура и стучанием зубов Куинни. Араминта протянула к последней руки, снимая проклятье замерзания. Грин-де-Вальд продолжал молчать, до тех пор, пока по залу не пронеслись смешки от его армии. Важно было после каждой заварушки осознать, что они выиграли, тогда можно было наслаждаться ситуацией вдвойне. Один из телефонов завибрировал, а Грин-де-Вальд оглянулся на сторонников, как бы смеясь и спрашивая: «Ну, что? Отвечаем?» Но стало совсем не весело, когда на том конце послышалось: – Валите оттуда. Она у нас.