Дом, в котором пекут круассаны

— Ты серьёзно, я думал, что ты не любишь сладкое. — Если честно, я и правда не назвала бы себя сладкоежкой. Кислая карамель не в счёт. Но я прочитала в интернете, что каждый человек, который приезжает в Питер, должен посетить это место. Это как посетить магазинчик Сильвии Бич в Париже. Считай, что и не был в Питере, если сюда не зашёл. Думаешь я могла пропустить такое? Илья паркуется прямо напротив двухэтажного красно-коричневого здания, выделяющегося не только цветом среди более сдержанной постройки, но и огромной оранжевой вывеской “пышки”. Стрелецкий снимает шлем следом за Адой, подавая ей руку, чтобы она могла безболезненно слезть с мотоцикла. Захватив с собой шлемы, они ныряют в распахнутую тёмно-бордовую дверь, табличка рядом с которой красноречиво указывала адрес: “большая конюшенная, 25”. Интерьеры в лучших традициях советского союза первыми привлекли внимание Ады. Им сказочно повезло, что не было километровой очереди, и они сразу преодолели двери, а небольшое скопление людей перед кассой играло им на руку. По крайней мере, Илья в достаточно мере позабавился с того, с каким интересом француженка разглядывала это незамысловатое убранство. Для Стрелецкого это всё казалось столь обычным и приевшимся, что просьба Ады выпить кофе именно здесь, а не в новомодной кафешке, вызвало недоумение. Тут пахнет так сладко, что зубы болят от одного вздоха. Но Илья сладкое любил. Поэтому на кассе берёт шесть пышек, обильно посыпанных сверху пудрой, и два кофе со сгущенным молоком. Они даже могли бы остаться здесь, пропитаться запахом крышестностной сладости, сесть за самый дальний столик и беззастенчиво пачкаться в масле и сахарной пудре. Но Илья подмигивает забирающей кофе Аде, кивком головы указывая на дверь, молчаливо побуждая следовать за собой. Они переходят дорогу, располагаются в небольшом сквере, в тени деревьев, на лавочке, прямо напротив яркой вывески пышечной.  Есть их аккуратно не получается. Пальцы тут же становятся липкими от сахарной пудры. Сладость теста и кофе со сгущенкой почти сводит зубы. Адалин жмурится от удовольствия, чистой рукой открывая сумку и доставая оттуда пачку влажных салфеток. — Париж, конечно, славится выпечкой и десертиками. Если ты приедешь, я обязательно свожу тебя в кондитерскую Седрика Гроле. Но это…, — она указывает глазами на оставшейся кусок в своих пальцах. — Сладко. И вкусно, —  и забрасывает остаток теста в рот, запивая всё это в кофе, в который добротно налили сгущёнки. — А я думал, что ты такая утончённая натура, что обжаренными в масле пышками тебя не удивить, — хмыкает Илья, принимая из рук француженки влажную салфетку. — Ой, ты ещё удивишься от того, что ничего утончённого во мне нет, — отмахнулась та, беря вторую пышку. — И уж тем более не имею ничего против маленьких сладостей и гадостей. Знаешь, последний раз я была тут, когда мне было лет семь. И мама покупала мне пышки именно тут. Самое лучшее воспоминание из детства. — Так ты уже была в Питере? — Илья удивленно приподнял брови, переведя на неё взгляд. — А я думал, что ты тут впервые. — Да практически, как впервые. С той поездки я хорошо запомнила только то, что я заблудилась и как познакомилась с Женей. Мы тогда к маминой сестре приезжали. Думаю, что Женя помнит чуть больше меня, — Ада задумчиво отхлебнула кофе. — Кажется, я не говорила о том, что на какую-то часть русская? — А я то думал, почему француженка так хорошо говорит по-русски да шашлыки уминает, — Стрелецкий рассмеялся под укоризненный взгляд Ады. — Так значит, половина твоей родни, русские? А другая — французы? — О, да ты капитан очевидность, — Адалин тихо засмеялась. — Ты удивишься, если я скажу, что французской крови во мне меньше четвёртой части? Француженкой была только моя бабушка по папиной линии. — Вау, а я думал передо мной чистокровная француженка, — наигранно протянул Илья, на что получил лёгкий толчок локтем под рёбра. — Ладно-ладно. Продолжай. — Отец любит вешать лапшу на уши каждому, кто заходит в дом, что наш род идёт то ли от каких то английских герцогов или виконтов. Я, если честно, сама уже запуталась. Но мой троюродный брат на полном серьёзе носит титул графа. Хотя я боюсь ошибиться. Помню точно, что у его семьи какое-то огромное старое поместье на севере Англии, — Ада вытирает жирные сладкие пальцы о влажную салфетку, задумчиво поджимая губы. — А моя мама раньше была балериной Мариинского театра. Они с тётей танцевали раньше, пока… — Пока её не увёз богатый титулованный француз-англичанин? — Илья немного сощурил глаза, доедая последнюю пышку.  — Не знал, что ты титулованная особа. — О нет. Я то уж точно нет. Отец может сколько угодно трясти семейным древом перед лицами других, но это далеко-далеко в прошлом, которое он не хочет отпускать. Правда такое ему лучше не говорить, — Ада тихо хмыкнула, допивая остатки кофе. — А в Питер то ты зачем залетела? В Европе мало красот? — Илья выбрасывает одноразовую бумажную тарелку в мусорку, а за ней и стаканчик из-под выпитого кофе и салфетку. — Да ты прям, как в аэропорту. “Цель вашей поездки?”. Да я погулять приехала. Повидаться с Женей. Походить по музеям и театрам, — упираясь одной рукой в скамейку, Ада чуть откидывается назад, пальцами второй руки подхватывая свой пустой стаканчик и закидывая его в мусорку. — Картинку поменять захотелось, вот и приехала. — Так значит, цель поездки — туризм? — Илья снова садится рядом. — И даже план успела написать? — Обижаешь! Я решила взять от этой поездки всё. — И в первый же день решила сорваться в клуб? — Стрелецкий щурит глаза, подлавливая свою новую знакомую. — Ой, — Ада чуть запрокинула голову назад, расмеявшись. — Это была идея Жени, на самом деле. Она предупреждала меня, что окунёт сразу с головой в мой отпуск. И чтобы ты не подумал дурного, обычно всё происходит без таких инцидентов, — Илья не могу сдержать сдержанной улыбки на этих словах Ады. — Я не липну к каждому встречному с поцелуями. — Справедливости ради, я первый к тебе прилип. С просьбой научить французскому поцелую. — Это было ужасно пошло и стереотипно! Мне следовало бы возмутиться и наступить тебе на ногу, — Ада снова смеётся, поворачивая голову в сторону, чтобы скользнуть глазами по лицу Стрелецкого. — Не двигайся, лис. У тебя кончик носа в сахарной пудре. Адалин подняла руку, в которой всё ещё сжимала влажную салфетку, и самым кончиком стёрла остатки сладости с носа Ильи. А Стрелецкий замер. Не смел пошевелиться, словно одним неловким движением мог спугнуть эту хрупкую, изящную пташку. Она улыбается, а Илье хочется, чтобы эта короткая секунда растянулась в продолжительные минуты, в долгие часы. — Я хочу сделать всё правильно, — вдруг шепнул он, обхватив пальцами запястье Ады и ловя её непонимающий взгляд. — Я не против поцелуев, правда. Но мне впервые хочется начать издалека. Как обычно бывает по правилам. Знакомство, интерес, свидание. — Хочешь, чтобы я забыла о том случае, в клубе? Или вчера, на крыльце.. Илья не может сдержать улыбки и отрицательно мотает головой. — Не хочу. Адалин щурит глаза, внимательно вглядываясь в лицо Ильи. Она искала подвох — в его глазах, в его взгляде или даже в голосе. Но как бы старательно здравый смысл не долбился в её мозг,  Ада видела в нём искренность. — Если честно, — её голос вдруг переходит на шёпот. — Я никогда не была на свиданиях. Но я смотрела фильмы и читала книги. У меня, наверное, немного искажённое понятие о правильных отношениях. Я… я не думаю, что правильно будет говорить об этом Жене сейчас. С другой стороны, она такая умная, что стоит нам с тобой в следующий раз оказаться в одной компании, как она сразу  же всё поймёт… — Только не говори, что боишься Женю, — Илья сжимает губы, словно бы не понимая, к чему вообще сейчас ведёт Ада. — Нет-нет. Я боюсь не Женю. Я боюсь…, — Ада глубоко вздыхает, задерживая воздух где-то в клетке лёгких. — У моей подруги был не самый приятный опыт, и я… я не боюсь. Я в ужасе, если честно. Илья выдыхает вместе с ней и внимательного взгляда с её лица не сводит. — На самом деле, я тоже чувствую себя странно. Если хочешь, мы можем назвать эти встречи не свиданиями, а… ну… прогулками? — Илья усмехнулся от проскочившей нервозности. — Встречи. Ты говоришь во множественном числе. Неужели уже передумал отдавать мне колечко? — Честно сказать, я заманил тебя в ловушку с его помощью. Мне очень хотелось узнать тебя чуть больше, пташки. Уголки губ Адалин ползут в хитрой улыбке, а глаза щурятся, не предвещая ничего хорошего. Это было забавно. Ещё позавчера они целовались в клубе, танцую друг с другом. Вчера они открыто флиртовали, играясь друг с другом. А сегодня они сидят в сквере, после сладких пышек, и изливают друг другу переживания. Это неправильно — всё должно было быть в обратном порядке. — Знаешь, лис. Кто из нас ещё кого заманил в ловушку. Я думаю, что нам понадобиться вода. Надеюсь, что ты готов вместе со мной поставить галочку в моём списке? Брови Ильи удивлённо взлетают вверх, пока Адалин поднимается со своего места, выкидывает салфетку и подхватывает один из шлемов. Протягивая руку Стрелецкому, она заговорчески подмигивает ему. 

***

Стрелецкий думал, что это будет что-то предсказуемое, но чтобы настолько. Он даже не знал, смеяться ли ему или нервно отсчитывать пройденные ступени. Про воду Адалин упомянула вовремя. Стоило им преодолеть открытую металлическую лестницу, выйти на колоннаду, как Стрелецкий был первым, кто присосался к бутылке с водой. В общем-то, он ожидал скучный музей или что-то в этом духе, но никак не думал, что решительная француженка потащит его через двести с лишнем ступенек наверх. По весьма крутым ступенькам, стоило заметить. Опираясь локтями о перила, Адалин смотрит на открывающийся перед ними вид, пока Стрелецкий смотрел на неё. Светлые волосы немного растрепались, и кудри теперь не лежали так идеально, как в первые минуты их встречи — но Илье так всё равно, что он даже не сразу замечает, что идеальный образ Адалин подпорчен такими незначительными деталями. Одинаковые крыши домов, чётко очерченные улицы. С такой высоты было видно Васильевский остров вплоть до шпиля Лахты. За всю свою жизнь в Питере, Илья никогда не поднимался сюда. А ведь отсюда суета города казалась чем-то далёким и ненастоящим. Забывалась и чувствовалась так далеко, что о ней не вспоминаешь вовсе. Даже несмотря на толпу людей за спиной, ты чувствуешь спокойствие и умиротворение. — Я и не думал, что ты решишь выбрать такое место, — вдруг начинает Илья, упираясь локтями рядом с Адой, пока та не может сдержать улыбки. — Не самое романтичное место для свиданий. — Мы же условились, что будем называть это прогулками, — Адалин подлавливает его, и Стрелецкий закатывает глаза. — Я же предупреждала, что я всего лишь туристка и у меня огромный список мест, которые я просто обязана посетить. Скажи спасибо, что я не повела тебя в Эрмитаж, иначе тебе пришлось бы ходить со мной порядка… часов шести? — Шесть часов рассматривать картины? Так ты из того типа людей, которые разбираются в искусстве? Или просто гадаешь над смыслом, который художник вложил в свою работу? — Илья хмыкает, нервно переводя взгляд на панораму родного города. — О нет. На самом деле, я совсем не разбираюсь в искусстве. И в картинах вижу лишь красивые картины. И мне всегда так неловко, когда… ну, знаешь. Кто-то рядом философски рассуждает о смысле картины, а я вижу лишь слой краски, — Ада чуть наклоняется  в бок, поближе к нему, чтобы пониженный до шёпота голос точно долетел до его ушей. — Я люблю ходить по таким местам не только, потому что мне нравится смотреть на картины или слушать рассказы экскурсоводов. Скорее, потому что мне нравится наблюдать за людьми и представлять, какая у них может быть жизнь. — А насчёт моей жизни фантазировала? Я бы послушал. Наверняка, очень занимательная вышла бы история. Ада отвечает не сразу. Она молчит, поджав губы, пока взгляд её неотрывно блуждает от домика к домику, от шпилей к блестящей воде Невы. — Когда ты тогда снял шлем, я думала, что ты будешь не таким. Что ты будешь груб, не учтив и… — Чёрт, ты правда говоришь, как аристократка, — хохотнул Илья. — Наверное, было бы проще, будь я таким. — Ну… с другой стороны, это было бы слишком предсказуемо, не думаешь? — А что плохого в предсказуемости? — А что хорошего в том, что ты наперёд знаешь, как поступит человек? Я вот не ожидала, что ты сохранил колечко и даже начнёшь шантажировать меня им. И я бы не сказала, что это плохо. Скорее… непредсказуемо, — Адалин улыбается уголками губ, прежде чем снова перевести взгляд на панораму города. Илья улыбается внутри себя довольным котом. И пусть его глаза устремляются на переход цвета в ещё светлом небе, краем глаза он всё равно наблюдал за Адой. Как пятиклассник, которому понравилась девочка из одиннадцатого класса. Имея, как правило, кратковременные или вовсе связи без обязательств, он совсем разучился ухаживать за девушками, водить их на свидания, а с Адой это получалось само собой, словно ему и не нужно было прикладывать усилий. Рука сама тянулась, чтобы придержать перед ней дверь, или взметнулась вверх, чтобы подхватить её ладонь и помочь спуститься с мотоцикла. Глаза неотрывно наблюдали за ней, словно малейшее движение француженки стоило бы ему жизни. Стрелецкий всё это делал столь неосознанно, что сам получал удовольствие. — Раз уж ты сказала, что свидания созданы для того, чтобы люди узнавали друг друга поближе, у меня есть к тебе вопрос, — Илье пришлось откашляться. — Ты сказала, что никогда не была на свиданиях. Почему? Неужели, французкие мужчины слепы? — Скорее трусливы и безнадёжны. А если и есть смелые, то они отбитые на голову, — усмешка на губах Ады на секунду меркнет, и она тут же спешит натянуть на губы слабую улыбку. — Знаешь, как-то последние пару лет было не до этого. Учёба, работа. Я не говорила, что по вечерам пела в баре своего друга? Это приносит удовольствие куда больше, нежели хождение по свиданиям. Хотя Тоин как-то по приколу уговорил меня зарегистрироваться в Тиндере, и это был… интересный опыт. Пожалуй, повторять я его не буду. — Но со мной же ты согласилась… прогуляться. В жизни не поверю, что всё это из-за кольца. Ты бы могла просто сказать мне: “Стрелецкий, ты дебил? Отдай кольцо сейчас же!”. И я бы отдал его тебе. Я бы отвязался от тебя и больше границ дозволенного не переходил бы. А про поцелуй забыл бы навсегда, — Илья немного замолчал. — Хотя понимаю, что не все таким же правилам следуют. И… представляю, в каком ты ужасе была, совершенно не зная, чего от меня ожидать. Адалин не выдерживает и тихо смеётся, прикрыв рот ладонью и отведя глаза в сторону, но всё равно привлекая внимание мимо проходящих людей. — Я это очень ценю, правда. Пожалуй, эта черта в тебе одна из самых очаровательных, с который мне посчастливилось познакомиться. Видишь, как у нас много общего. Считай, мэтч произошёл, — Ада глухо хлопнула в ладони, возвращая взгляд на Илью. — А у тебя как дела со свиданиями? — Ну если бы у тебя было бы парочку тату салонов, которые работают и по воскресеньям тоже, ты бы успевала? Сегодня моё начальство сжалилось надо мной и отпустило пораньше. — Значит, мне стоит благодарить твоё начальство? — уголки её губ дёргаются в насмешливой улыбке. — Но тебе ведь нравится твоя работа? Несмотря на то, что работешь семь дней в неделю. — Моя работа приносит мне не только удовольствие. Знакомства, опыт. Возможность видеть достижения своих целей каждый день. Для меня это даже не работа. Это…, — Илья задумчиво возводить глаза к вечернему небу. — Моя мать не особо радовалась такой профессии. Она думала, что я пойду в медицинский на стоматолога, как и она, а мы с сестрой решили выбрать свой путь. — Не припоминаю, чтобы ты упоминал о сестре, — Адалин упирается локтями в перила, кладя подбородок на раскрытые ладони. — Аня. Младшая. Хотя несмотря на это, она всячески помогала мне в открытие тату-салона. Подрабатывала после школы, лето бралась за любую работу. Кажется, я немного заразил её своей мечтой, — Илья улыбается мягко, любовно припоминая о сестре. — Главная оторва нашей семьи. Даже не знаю, в кого она такая, — его улыбка из мягкой становится хитрой и лукавой, когда она поворачивает голову в сторону Ады. — В ту ночь мы встретились из-за неё. Я приехал в тот клуб, чтобы забрать Аню. — Так твоя сестра ещё и владеет навыками сводничества? Мне стоит её поблагодарить? — О, нет. Иначе она точно зазнается и её самолюбие пробьёт потолок. А мне потом с ней жить ещё, — Илья отстраняется от  металла перил, кивая в сторону — в этом немом жесте предлагая Адалин пройтись. — А у тебя как с братьями и сёстрами? Помимо троюродного. — У меня есть родной брат. Мы близнецы. И если тебе интересно, то он младший. Пять минут и сорок восемь секунд разницы. Как видишь, у нас есть ещё кое-что общее. Мы оба старшие дети. Правда, ты со своей сестрой, вероятно, будешь подружнее меня и моего брата. У нас очень… непростые отношения. Но если мы сейчас уйдём с тобой в семейную тему, я просто не смогу ничего сказать. Потому что если об этом узнает Женя, она прибьёт тебя. Я же приехала сюда, чтобы забыть о семейных распрях и о работе. И я бы сейчас с радостью поговорила о чём-нибудь другом. — Хорошо, без проблем, пташка, — Илья поудобнее перехватывает шлем. — О чём обычно разговаривают аристократы? О погоде? Или о лошадиных скачках? В Питере мы только шарим за первую тему. Знаешь, ты очень смелая, раз выбежала без зонтика. Прошлым летом мы гуляли с Аней в районе Летнего сада, и ничего в небе не говорило о том, что через пару минут на нас обрушится такая лавина из воды, что мы вымокнем до последней нитки. О! Мы кое-как нашли убежище в ближайшей кофейне. Это было мокро, но очень забавно. Ада сама не заметила, как её шаг замедлился, позволяя толпе обтекать её со всех сторон. Она никогда не гуляла под дождём, и даже случайно никогда не попадала. Последние четыре года у неё просто.. не было времени на это? Она даже с трудом помнила, как прошёл выпускной в школе, как прошло поступление в университет и четыре года непрерывных сесиий и защита дипломной работы. Адалин с трудом могла восстановить события прошедшего года. Со смертью Дафны время как-будто бы остановилось. Замерло на одной точке, не давая ни выдохнуть, ни вздохнуть. И впервые со своих восемнадцати лет Ада поняла — сколь многое она упустила. Что ещё более удивительно, сегодня в компании Стрелецкого она даже не вспоминала об умершей подруги. — Пташка, всё в порядке? Адалин поднимает растерянный взгляд на Илью, тут же натягивая на губы улыбку и слабо кивая. — Пошли. покажу тебе ещё один шедевр питерской кулинарии.