Но те, кто добровольно идут в ад, видят его по-другому. Они ищут что-то за гранью самого ада. Живет ли там надежда, или ещё больший ад? Это поймут лишь те, кто продолжают идти вперёд. Shingeki no Kyojin
Когда Аки, чуть щуря глаза, просит зайти к доктору Лиде, Изуми чувствует подвох. Легкая щекотка проходит по телу, она скидывает чужой взгляд. Сато держится в шаге, вопросов не задает, не шутит, молчит. — Все в порядке? — Кодзи чуть оборачивается на парня, который тут же умело нацепляет на лицо улыбку. — Да, — врет и не краснеет. — Просто волнуюсь. — О чем? — О нас, — лаконично отзывается, пожимая плечами. — Странности происходят, Изуми. И в прошлый раз эти странности разрушили половину страны. — Мы ничего не сможем сделать, — понимает Изуми и кивает, раздумывая, стоит ли снять перчатку и посмотреть на Аки с другой стороны. — Будем ждать помощи героев, как и в прошлый раз? Ничем хорошим это не закончилось. Слишком большие ожидания. — Что ты предлагаешь? Рассвет мы найти не сможем. — Мы? — эхом ударяет в спину Кодзи и та замирает. — Мы, может, и не сможем. А вот Даби, знающий каждую злодейскую крысу — вполне. Не покрывал бы он их… — С чего ты решил, что он кого-то покрывает? Аки только пожимает плечами да ускоряется. До кабинета Лиде они доходят в молчании, Изуми так и не решается снять перчатку. Входит после короткого приглашения, Старатель сидит напротив доктора и тихо, но вкрадчиво замолкает на половине предложения. — Изуми, сядь, — бросает Энджи, а сам, напротив, поднимается и находит свое место у окна. Кодзи невольно представляет Шото: тот также стоял и смотрел в темноту ночи. — Госпожа Кодзи, — голос психиатра спокойный, ровный, деловой. — Мы посоветовались с господином Тодороки… — Ну, конечно, — едва слышно фырчит Энджи, чуть оборачиваясь на говорящего. — … и решили посвятить и вас в методы блокирования причуды Даби. Изуми непонимающе хлопает ресницами, явно ожидая другого. Смотрит ровно в доктора Лиде, будто в душу хочет проникнуть, но у того контроль хороший, четкий. — Вы про коды его наручников? — доходит до нее спустя короткое время. — В том числе, — кивает Лиде, записывая забористым почерком что-то на простом листке. — Мы подумали, что в случае кризиса, либо чрезвычайной ситуации вы будете способны обезвредить и обезопасить себя и общество от него. — Ошейник может его ликвидировать? — холодок пробегает по рукам и спине, когда Лиде протягивает ей бумагу. Там неплохой рисунок фигуры человека, отметки о наручников, и два набора цифр, записанных напротив каждой помарки. — Вы предлагаете мне это запомнить? — Да, — коротко и ровно выдает Энджи. — Но я настоятельно не советую пользоваться ими. Ошейник может взорваться, лишить его головы, рук, ног. — А второй код? — Снимает их, — благодушно поясняется Лиде, чуть откидываясь на своем удобном кресле. — Чего мы тоже не рекомендуем, но, раз вы пробуете яд, должны знать и противоядие. Изучение занимает немного времени. Кодзи понимает, что некоторые комбинации — открытия как правило, даты рождения членов семьи Тодороки. А вот ликвидация… абсолютно точно не рандомные. Изуми спустя десять минут выходит из кабинета, в ноздри забился аромат горелой бумаги. Энджи красочно сжег листок. — Это на случай гибели, — поясняет Тодороки, когда они выходят во двор. — Меня и Лиде. Можно активировать дистанционно, пульт находится у доктора Лиде почти круглые сутки. Можно ввести цифры непосредственно в само устройство. — Гибели? — усмехается странному, иррациональному слову Кодзи, впиваясь взглядом в спину Старателя. — Чего вы боитесь, господин Тодороки? Энджи, почти открывший дверцу автомобиля, замирает. Смотрит строго, прямо в душу заглядывает, отчего Изуми невольно ежится. Ох и тяжелым взглядом обладает герой. — Я боюсь своего сына, Изуми, — кратко и прямо объявляет Старатель. — И не хочу, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств мой младший сын убил своего брата. — Поэтому, если обстоятельства появятся, вы хотите, чтобы его убила я? Серьезно? Энджи чуть усмехается, совсем своим мыслям. И кивает. Уверенно и твердо. Точно знает, что Изуми Кодзи, выбирая жизнь между одним и тысячами, выберет одного. И Изуми выберет. Конечно, выберет. Ей просто не оставили выбора.***
Пребывание в поместье Тодороки походит больше на курорт. Изуми высыпается, отменяет до конца недели пациентов, завтракает в обед, а потом прогуливается с Энджи Тодороки, который рассказывает ей о различных цветах в горшках. Тот наблюдает за ней почти незаметно, конечно, но Кодзи от такой странной заботы даже чувствует благодарность. Оттого и о личном старается особо не заговаривать. Кроме, пожалуй, случаев, когда сам герой не подводит к теме. Так и всплыла проблема с Рей. Изуми поняла, что они живут в раздельных комнатах и почти не контактируют. С детьми ситуация получше, но не намного, потому Старатель и интересуется, как лучше построить мосты в отношениях. — Нужно время, конечно, — глядя на сад, серый и голый, но чистый, выговаривает психотерапевт. — Как потеплеет, свозите семью куда-нибудь отдохнуть. Даже на прогулку небольшую. — Они не поедут. — Вы не пробовали, — прямо возражает Изуми, усаживаясь на отполированные ступеньки. — Они прекрасно понимают все и чувствуют то же самое. Ваши старания будут им приятны. Энджи молчит, но, спустя минуту, садится рядом, и его горячий бок греет Изуми в холодное утро. — Совсем скоро наступит сезон цветения слив, — отстраненно отмечает герой. — Посадите тут дерево все вместе, — кивает Изуми куда-то в сторону. — Попробуете приготовить им ужин. — Я не хочу убивать свою семью. — Да бросьте, все не так плохо, — хихикает Кодзи, но по выражению лица Энджи понимает, что да, плохо. — Тогда попросите Нацуо вам помочь. — Лучше Фуюми. — Нет, Фуюми и так к вам лояльна, она не откажет. А Нацуо да. — Я немного не понимаю, — хмурится Старатель, впиваясь взглядом в психотерапевта. — Он откажет, конечно, но придет помогать, если вы начнете готовить, — усмехается Изуми. — А женщин лучше отправить по магазинам вдвоем. Думаю, им есть о чем поговорить. Энджи вздыхает едва слышно. Задумывается, видимо, как все это красиво обставить. — Не думаете слишком о многом, господин Тодороки, — Кодзи едва заметно дотрагивается до плеча героя, — пусть все поступки идут от вашего сердца. По наитию. — Иногда мне хочется запечатать тут всех и оградить от внешнего мира. — Они способны на большее, — летит тихо в ответ, отчего Старатель передергивает плечами. — Ваши дети и жена любят вас. Вы — семья, и вы всё что есть друг у друга в этом мире. Энджи согласно кивает, но замолкает, уходит в коридоры своих мыслей. Пальцы Изуми отмораживаются прежде, чем она встает, отряхиваясь. — Кстати, у Нацуо вроде как девушка есть… — Что? Кто? — тут же хмурится Энджи, сканируя взглядом Кодзи. — Он влюблен сейчас, так что не испортите момент, поддержите его, думаю, он будет ждать от вас именно этого. Изуми уходит обратно в дом, лишь украдкой кивнув Старателю. Тот остается сидеть на морозе, рассматривая двух пригревшихся у забора птичек. Вздыхая, мужчина бредет обратно на кухню, вытряхивает из небольшой хлебницы крошки и возвращается, сталкиваясь на улице со своей женой. Не говоря ни слова, идет мимо, оставляя у забора горстку крошек. Когда он оборачивается, никого нет. Иногда Энджи думает, что Рей ему мерещится.***
— Ты уверена, что уже готова принимать пациентов? — Фуюми обеспокоенно ведет свою тойоту-пассо, ловко маневрируя меж внедорожника и автобусом. — Ага, — Изуми вцепляется сильнее в ручку двери, чувствуя, как страх стучится о ребра. Фуюми водит опасно. Обгоняет, но скоростной режим не нарушает и старается никого не подрезать. Но с такими финтами ей бы поучаствовать в ралли, честное слово. — Не бойся, у меня все в порядке с реакцией, — хихикает дочка Старателя, останавливаясь аккурат напротив входа в офис Изуми. — Спасибо, — кивает и даже улыбается Кодзи. — До вечера? — Ага, — улыбается Фуюми, — на ужин Шото обещал заглянуть. Изуми кивает, делая вид, что не слышала. Выходит на улицу, вдыхая с облегчением. Да, младший Тодороки отлично умеет избегать своего психотерапевта, Кодзи бы выписала ему приз. Поднимаясь по лестнице, она откладывает мысли о вкусном ужине, перебирая в уме пациентов. Сегодня Тамура должен прийти. Дверь открывается со щелчком, Изуми пробегает взглядом по знакомому родному кабинету. Не скидывая бежевого пальто, не снимая перчаток и обычной шапки, она садится на кресло, улыбаясь такой обычности. Обычности в ее жизни что-то перестало хватать. Ничего нового о Рассвете, ровно как и о Акайо они не выяснили. Разговоры с Ястребом, каждый из трех за последние пару дней, вводил Изуми в какое-то смешное уныние. Кейго мог преподнести плохую новость с юмором, чему приятно удивлялась психотерапевт. Кажется, отношения с ним теплеют. Изуми отмахивается от лишнего, вдыхает скорбно носом, глядя на слой пыли на столе. Та серебрится в солнечное утро, потому Кодзи неспешно берет тряпку, доходит до туалетов и возвращается обратно, готовясь к генеральной уборке. Пациент через час, надо вспомнить о работе с нормальными людьми, а не со злодеями. Мысли к Даби скакали с периодичностью в пятнадцать минут, но Изуми успевала от них отмахиваться прежде, чем замечала странную улыбку на лице. Глупость. Закрывая за собой дверь, Изуми еще раз рассматривает кабинет, решая для себя, что купит больше растений в горшках, бонсай, который показывал ей Старатель, очень уж приглянулся своей красотой и… Изуми не успевает среагировать. Это происходит так быстро, громко, неожиданно, что психотерапевт валится на пятую точку, отползая дальше и дальше от раскуроченной стены. Там, где должно быть окно, теперь свободный проем. Пыль тут же поднимается, мешая разглядеть хоть что-то. Из-за заложенности в ушах, Кодзи не сразу понимает, что был взрыв. Пару секунд она лежит, рассматривая обломки, пока слух не возвращается в полной мере. Крики. По всему этажу разносятся крики. А вдалеке, будто в насмешку, раздаются взрывы. Изуми поднимается сначала на колени, дышать становится невероятно тяжело, затем на дрожащих ногах открывает дверь. Ключи в кармане и телефон, она спокойно закрывает дверь, стряхивая с себя белую крошку. Шок должен вот-вот миновать. Еще пару секунд на два неуверенных шага прежде, чем психотерапевт срывается на бег. Взрывы раздаются странные, периодически громкие и тихие. Здание трясет, Кодзи едва ли спускается по лестнице, тут же замирая. Толпа беснуется. Бегут хаотично туда-сюда, кричат, паникуют. Какой-то мужчина падает на колени, когда взрыв раздается в соседнем районе. Он что-то хрипит и бежит в сторону метро, Кодзи удивленно провожает его взглядом. Заходить в поток людей ей не хочется, но те сносят ее с ног. Главное не падать, давка сейчас равна смерти. Она двигается быстро, машины также не соблюдают правила, какой-то водитель выезжает на тротуар и чуть не сбивает полную женщину, кажется, хозяйку соседней антиквариатной лавки. Надо двигаться. Изуми двигается в потоке людей, стараясь пересечь ее, чтобы зайти в ближайший проулок и позвонить Шото. Ей это даже удается, если не странный, почти ласкающий ветер. Тот начинает кружить на проезжей части дороги, поднимать автомобили в воздух. Толпа чуть притихает, смотрит на этот торнадо и бежит со всех ног, когда первая машина врезается в соседнее здание. Крики становятся звенящими. Чем ближе к метро, чем больше людей, Кодзи отделяется от основной толпы, оборачиваясь на зарево позади. Рядом, кажется, пролетает кто-то. Герой или злодей, неважно, люди встревожены и страх поглощает все без остатка. Изуми сворачивает в проулок, напарываясь взглядом на двух подростков. Те жмутся друг к другу, круглыми от страха глазами глядят в конец проулка, там, где когда-то была стена, сейчас стоял человек. И лезвия в его руках не внушали доверия. — Мы свободны, — выкрикивает злодей, тонкий и жилистый, но высокий и быстрый. Глаза его наливаются красным. Изуми не успевает среагировать, он несется вперед, нацеленный на двух детей. Причуда, причуда, причуда… Психотерапевт успевает стянуть с себя перчатку и кинуться наперерез. Лезвие пронзает плечо девочки постарше, той удалось закрыть брата. Сил остановить лезвие у Кодзи нет. Но есть причуда. И она бунтуется, когда Изуми крепче вцепляется в руку злодея, явно не ожидавшего такое. — Уходи и никому не причиняй вреда, — звучит приказ. Голос вибрирует на грани слышимости. Изуми чувствует под своими пальцами тепло, она едва разжимает их, вглядываясь в пустые глаза. Волю сломать было легко. Даже слишком. Злодей поворачивается и идет в поток людей, быстро растворяясь в нем. Боль иголками колит затылок. Кодзи отмахивается, успевает смазать кровь из носа, льющеюся тонкой алой струйкой. — С-спасибо, — хрипит девочка, и Изуми едва кивает, потому что горячий обруч плотно застревает в голове. — Тебе нужна помощь, — отмахивается психотерапевт и вспоминает все, что выучила в UА. — Все будет хорошо, смотри на меня. Пару секунд Изуми не решается прикоснуться к подростку. Проходят драгоценные секунды, прежде чем она оттягивает ворот школьной рубашки. Не страшно. — Жить будешь, — тянет уголки губ верх Кодзи, и резкий звук заставляет ее почти упасть на детей. Взрыв, взрыв, крики, кажется, какое-то здание обрушилось неподалеку. Дети не кричат, что радует Изуми. Она поднимается на ноги, выскакивая из проулка, в небе две фигуры, тот, кто управлял торнадо и, Изуми готова поклясться, Шото. Огонь и лед летают по небу, огненные обломки придавливают нерасторопных горожан. На проезжей части, прямо напротив Изуми, сбивает с ног седого старичка, арматура придавливает лодыжку и он кричит. Хвост тигра бьется по земле в приступе страха. Оборачиваясь на детей, те завороженным взглядом следят за действиями героя, Изуми шикает на них и просит спрятаться в проулке. Подбегает к мужичку, чувствуя бьющий в спину ветер. Страх отчего-то забивается в угол. Как и боль. — Помоги мне, — тянет руку мирный, и Кодзи, сообразив на удивление быстро, куском валяющейся трубы едва сдвигает кусок стены. Раздается еще один взрыв, заставляет упасть на землю, прикрывая голову руками. А затем наступает тишина. Мирная, иррациональная тишина. Изуми делает вдох, смахивая с себя алые всполохи собственной причуды. Кровь, кажется, перестала идти. Она поднимается следом за стариком, тот в ответ тоже протягивает руку, но спешит в укрытие. Злодей повержен. Лежит ничком на перевернутом автомобиле, пока Тодороки застегивает наручники за его спиной. — Шото, — Изуми выкрикивает так громко, что сама морщится. Взгляд героя фокусируется на ней. Одним прыжком он преодолевает метров пятьдесят, на его лице впервые так ярко отпечатываются удивление и облегчение. — Ты как? Изуми? Он касается одной удивительно горячей, а другой невозможно холодной ладонями чужого лица, и Изуми впервые, кажется, позволяет такой интимный жест. — Я в порядке, — уверяет она дрожащим голосом, сжимая в ответ огненные пальцы. — В порядке, там девочка ранена. — Ты использовала причуду? — голос Шото на удивление спокойный. — Д-да, не волнуйся обо мне, все в порядке, — как заведенная повторяет Изуми, греясь о чужое тепло. Видимо, кровавые слезы тоже были, просто она не заметила. На пальцах Шото алые разводы, он чуть отстраняется, заглядывает в глаза совсем уж серьезно, отчего Изуми глупо усмехается. — Я буду в порядке, — обещает она, позволяя себя отпустить. Шото бежит к детям, оставляя Кодзи посреди хаоса. Словно в замедленной съемке она наблюдает, как он с присущим героям спокойствием что-то обещает детям, а те смотрят на него, как на бога. — Рана неглубокая, но я прошу тебя отвезти их в пункт эвакуации, — Тодороки снова оказывается рядом, касается лица. — Изуми. — Да, да, конечно, метро, — кивает мелко Кодзи, старательно возвращая себе разум. — Метро, — соглашается Шото. — Оставайся там, слышишь? — Слышу, — легко усмехается Изуми, невольно утыкаясь лбом в чужую грудь. — Что происходит? — Не знаю, — ее обнимают крепко и быстро, потому что новый звук, на этот раз выстрела, кажется оглушающим. — Иди в укрытие, я найду тебя после, обещаю. Они улыбаются друг другу, почти облегченно, на секунду, короткую и яркую, ей хочется просто быть рядом с Шото, не с героем, не с владельцем сильной причуды. Просто с Шото, который умеет вселять, по крайней мере, в одного слишком доверчивого психотерапевта спокойствие. Изуми кивает, тут же спешит к детям, те улыбаются ей и уверяют, что не потеряются. Всего квартал, Кодзи преодолевает его быстро. Там уже полицейские, не так много, паника хлещет через край и психотерапевт, минуя вход, пытается пробиться к молодому сержанту. — Господин! Господин! — Изуми машет руками, привлекая внимание. — Со мной раненный ребенок. — Уйди в сторону, девка, — прилетает ей вбок от какого-то мужчины, из-за чего Кодзи чуть не падает. Полицейский оказывается рядом, тут же берет на руки девочку, приказывая следовать за ним. Внутри также много народу и еще жарко. Изуми идет до медпункта, там уже царит привычный гул, и сержант передает девчушку молоденькой медсестре. — Вам нужна помощь? — поднимает на нее взгляд больших синих глаз девушка. — Нет, — тут же отрубает дальнейшие вопросы Кодзи, делая шаги в сторону выхода. — Присмотрите за детьми. — Тетенька, — нагоняет ее голос мальчика и тот вцепляется в ее руку мертвой хваткой. — Все в порядке, ты в безопасности, — Изуми касается мальчика, его руки и ощущает страх, но не за себя, а за сестру. — Она тоже в безопасности, ты ведь защитишь ее? — Да, — уверенно кивает мальчишка. — Я вырасту и стану героем. Кодзи улыбается. Треплет темную макушку, желает удачи. — Спасибо вам, — со всей серьезностью произносит мальчик и убегает к сестре, хватая ту за руку. Улыбка сама собой чуть кривит губы Изуми. Она пробивается сквозь толпу, кто-то посылает героев и злодеев ко всем чертям, кто-то прячется, женщина, забившаяся в угол, говорит о божьей каре. Невольно тот или иной мирный касается ее, одаривая все новым и новым букетом страха, желчи и ненависти. Когда воздух вбивается в легкие, Кодзи блокирует силу, отметая чертову причуду напрочь. Блокирует ее настолько сильно, что голова начинает отзываться новой порцией боли. — Я могу помочь с эвакуацией, — она минует полицейских и идет в сторону героев. Тут их трое. Они смотрят на нее, как на сумасшедшую. — Нам добровольцы не нужны, — скрипит зубами какой-то про-герой, видимо, новичок. — Я училась в UA. Я знаю основы, нужно разбиться и… — Эй-эй, дамочка, мы без вас разберемся, — цыкает языком герой, и Изуми больше не может спорить. — Да послушай ты, придурошный, у вас тут полномасштабное нападение первого уровня, вам нужно эвакуировать гражданских, так что хорош заливать мне и пиздуй исполнять свою работу, пока другие будут тебе помогать! Герой замолкает, удивленно хлопая красивыми темными глазами. Кивает, отступая на шаг, и Кодзи выдыхает, молясь про себя, чтобы больше на сегодня причуду не использовать. Еще один раз, и она явно сляжет на пару недель. А пока… пока не время думать о себе.