***
Деревня Котан располагалась довольно далеко от столицы, примерно в 15 днях пути. Раз в два года туда приезжало около ста кандидатов, чтобы практиковать священство. Это немало удивило меня. Верующих по всей империи было так много, но отбиралась лишь сотня из общей массы прихожан, которые хотели посвятить себя в священнослужители. Так что еще более удивительно то, что выбрали именно меня, хотя я пришла в веру совсем недавно. Быть может, все потому, что я пожертвовала столичному храму огромную сумму денег? Если это не так, то я могу лишь предположить, насколько всесилен настоятель Оуэн. Кажется, я попросила помощи у кого-то гораздо более влиятельного, чем думала. Будет ли это полезно для меня в будущем?***
Сегодня наступил пятый день, как я находилась в храме. — Иллиана, вы сегодня включены в дежурство по питанию, — предупредил меня священник после утренней молитвы. Процессию кандидатов в священники, направляющуюся в Котан, сопровождали служители храма и святые рыцари. Других помощников и слуг здесь не было, поэтому все мы по очереди стирали и готовили. Я молча кивнула и отправилась на кухню. Отказаться нельзя. Рядом со мной мигом оказалась девушка по имени Шулия, которая тоже состояла в списке дежурных. — Некоторых отправили в лес за дровами, а мы подготовим еду. Будем всё готовить вместе, — молвила она, мило улыбаясь. Вокруг меня собрались лишь добрые, приятные люди. Они настолько дружелюбны, что если бы я могла видеть статистику каждого человека, как в игре, то их показатели доброты просто зашкаливали бы. — Поняла, — коротко кивнула я. Кажется, я была единственной, кто выглядел здесь подавленной. Все люди вокруг меня были удивительно радостные и светлые, словно достигнувшие душевного просветления и спокойствия. — О, помню первый день… — проговорила девушка, вздохнув. — Первый день? — непонимающе переспросила я. — Я была очень удивлена, когда увидела тебя в том красном платье, — хихикнула она. — Все думала, зачем пришла эта знатная дама… Как только ты собиралась путешествовать? Шулия, которая без умолку болтала рядом со мной, имела живой характер, да и выглядела, словно ясное солнышко, с короткими яркими желтыми вихрами на голове, которые отлично шли ее милому личику. Она была на год младше меня, но возраст здесь, похоже, не имел большого значения. Признаться, Шулия была абсолютно права. В то утро я совершенно не задумалась о таких вещах, надев то же самое, что в коротких поездках носила Иллиана Глейн. Мне не пришло в голову, что все остальные прибудут в дорожных костюмах. Шикарное алое платье из шелка в светском обществе считалось обычной одеждой. Но чем, черт возьми, я думала, когда явилась на сборы?! Наверное, все из-за того, что предыдущей ночью не получилось нормально заснуть. Я постоянно думала о Магнусе, потому надела первое, что попалось под руку. Думаю, это совершенно нормальная реакция. Никак не выходило избавиться от мыслей о Мэге. Мне даже казалось, что я сошла с ума. Но теперь мне намного лучше. — Нам придется все это почистить? — пробормотала я, глядя на несколько корзин с грязным от земли картофелем. — Если будешь медлить, то это затянется до вечера, — ухмыльнулась Шулия. — Ты выглядишь очень спокойной для благородной дамы. Я думала, вы и пальцем не ударите, чтобы что-то сделать… — Это предубеждения, — ответила я, уверенно беря в руки кухонный нож. Однокурсница оглядела фронт работы, вздохнула и принялась умело срезать кожуру. Мне впервые приходилось чистить картошку такой штукой. Огромное лезвие казалось очень опасным. Так не хватало обычного маленького картофельного ножа. Сейчас явственнее ощущалась разница между моим миром и средневековым миром новеллы. Почистить картошку — что может быть проще? Если бы только в руке был специальный ножичек вместо этой громадины, которая подходит разве что для разделки крупных кусков мяса! Клубни неровные, все в буграх и ямках. Стоит чуть сильнее надавить на нож, как целый кусок картошки шлепается на пол вместе с кожурой.. Шулия тоже недовольно ворчит, но продолжает без остановки. Ее мимолетный взгляд упал на результат моих трудов, и она тут же резко останавливается. — Боже, что это? — удивленно вопрошает она, и тут же внезапно разражается громким смехом, хватаясь за живот и едва не плача. В моих руках все, что осталось от картошки. Если хорошенько подумать, то это больше похоже на кроличьи какашки, чем на картофель. Мои глаза буравят Шулию, но она не останавливается. Она, может быть, и хорошая, но довольно грубая. Хотя, по правде, ситуация смешная, но моя гордость слегка задета. — Я что-то делаю не так? — спрашиваю я, не понимая причины ее смеха. — Все нормально, я просто положу побольше моркови, — утирая слезы, добавляет Шулия. — Да, наверное, так будет лучше… — тихо замечаю я. Успокоившись, девушка жалостливо похлопала меня по плечу. Затем она забрала остатки картофеля, которые я должна была очистить, а то, что мной было благополучно испорчено, отложила в сторону. Наверное, если кто-нибудь увидит этот позор, решит, что это сделали дети. — Иллиана, почему ты решила стать священницей? — внезапно спросила Шулия. Это настолько неожиданный вопрос, что я немного растерялась с ответом. — Ты хочешь покаяться? — Покаяться? — эхом отозвалась я. — Ну да. Задумавшись, я ничего не ответила. Молчание затягивалось, но Шулия не стала продолжать расспросы. Наверное, она уже навоображала что-то себе и решила, что данная тема для меня болезненная. Отчасти она права. Только при наличии подходящего предлога, я могла сбежать из столицы и подальше от светского общества. Думаю, среди светских львиц уже давно ходят нелицеприятные слухи, что я чрезмерно увлеклась религией. Они распространились быстрее ветра, должно быть, дошли и до Котана. — Я сказала что-то не то? — невинно спросила Шулия, чистя картошку. Я заметила, как она старательно смотрит на свои руки, словно стесняясь встретиться взглядом со мной. — Это личное, тебе не стоит беспокоиться, — произнесла я, проводя невидимую черту. Шулия послушно кивнула, хотя и выглядела смущенной. Я во многом благодарна за ее дружелюбие, но у меня нет желания заводить отношения. Думаю, нелепо начинать дружбу, если я собираюсь вернуться домой. Мне придется расстаться с ними навсегда. Это было бы больно. — Ну кто так чистит морковь? — всплескивает Шулия руками. — Нам еще много осталось чистить? — морщусь я. На мой вопрос однокурсница молча забрала морковь из моих рук. Ее глаза слегка дернулись, и она вновь начала смеяться. — Это теперь не на морковь похоже, а на карандаши какие-то! Она аж скулила от смеха, заливаясь. Да, плохо же я справляюсь с работой…***
Уже на третий день после прибытия в деревню Котан мне очень захотелось вернуться в столицу. У меня не было уверенности, что я смогу справиться с этим ужасным графиком. Хуже всего было раннее время отхода ко сну и ранний подъем. Настоятели уверяли, что очень важно просыпаться в 6 утра и ложиться спать не позднее 22:00. Якобы тренирует дисциплину. Ах, что это за беда? Повседневная жизнь была однообразна. Предрассветная молитва, утренняя молитва, полуденная молитва, дневная молитва, ночная молитва. Все, что вам нужно — это молиться! А между молитвами мы изучали богословие и историю веры. Учась на этих курсах, мы практически не покидали храм. — Ах, я рада, что нахожусь в одной комнате с тобой, Иллиана, — щебетала рядом Шулия. — Я тоже. Когда я спокойно ответила, Шулия от удивления раскрыла глаза и вытянулась в лице, встав у меня на пути. В руках она держала увесистый учебник богословия, прижимая к груди. Мы торопились в аудиторию. — Почему? — неожиданно спросила она. — А почему нет? — пожала я плечами. — Да, действительно, — задумавшись, кивнула девушка. Я познакомилась с ней во время путешествия до деревни Котан, поэтому так даже лучше, чем если бы со мной в комнате поселился кто-то, кого я не знала. Потому я нисколько не лукавила, смотря на нее широко открытыми глазами. Шулия ярко улыбнулась, ее глаза также сияли от радости. Неужели люди, которые станут священниками, изначально настолько просты и наивны? На самом деле, мой голос, то есть голос Иллианы, был очень сухим. Наверное, поэтому Шулия была поначалу озадачена. — Я думала, ты меня ненавидишь, — проговорила она. — С чего бы? — моя правая бровь слегка изогнулась. — Мне показалось, что и передо мной, и перед другими кандидатами в священники ты воздвигла стену, — глядя на небо, произнесла Шулия. — Это не так. Ее ярко-золотые глаза снова стали круглыми. — Я так рада, — ответила она, счастливо улыбаясь. Несмотря на то, что Шулия лучилась радостью, я все-таки не смогла ей улыбнуться и лишь закатила глаза.