Способы жить

Ино застыла в нерешительности перед кабинетом казекаге. Хотя стража уже пропустила ее, и оставалось только протянуть руку, чтобы открыть дверь. Она понимала, что это выглядит странно, но позволила себе помедлить пару секунд. Вчера, после того короткого разговора, Ино ощущала себя одновременно растерянной и осознавшей, почему Гаара так поступил. Она тогда решила не идти домой, где мысли и даже подступающая паника сожрали бы ее, а вернулась на ярмарку. Нашла в себе силы попробовать почти всю необычную уличную еду (кроме, пожалуй, жареного скорпиона), немного повеселиться с Каори и подоспевшим Ичиро. Они представили ее своим друзьям, и Ино пришлось вежливо улыбаться, но все это… спасало. Она вымоталась эмоционально — фальшивые улыбки всегда вытягивают силы — и, оказавшись дома, просто уснула. Чтобы без будильника проснуться к рассвету. Отчеты для Сакуры и Гаары она подготовила заранее, но, чтобы занять себя, еще раз прошлась по статистике. Не нашла никаких ошибок. Думала добавить для Сакуры пару абзацев, но потом вспомнила, как та сказала: если по почерку заподозрю, что тебе плохо… Это было, конечно, абсурдом: ничего бы Сакура не заподозрила. Но на всякий случай Ино решила отчет не дополнять. Все важное и так было написано. Да и не было ей плохо. Сложно было распознать каждую эмоцию — они смешивались, накладывались друг на друга и противоречили. Но была там даже предательская, яркая радость, которую Ино не могла сдержать — Гаара тоже что-то к ней ощутил. И он тоже смущен и смятен, наверняка скорее потому, что раньше такого не испытывал, а не потому, что, как Ино, думает об обреченности этой симпатии. Еще пару дней назад она приказала себе считать, что ей просто кажется; теперь же — хотя произошло немногое — была в своих выводах уверена. Обо всем рассказал его взгляд в той улочке. У Ино взгляд тоже был говорящий? Но это она привыкла считывать чужие эмоции, а Гаара мог даже ни о чем не догадываться. Решить, что оскорбил ее, помешав флирту — а со стороны наверняка разговор с Акирой так и выглядел, — хотя в действительности помог избавиться от назойливого, чересчур самоуверенного собеседника. Ино хотелось снова посмотреть Гааре в глаза и увериться в своих предположениях. Может быть, если они окажутся наедине, объяснить еще раз нормально, что извиняться ему было не за что. Но когда она собралась с духом и толкнула дверь, в кабинете его не оказалось. Только Мацури за своим столом в углу, и Канкуро — в кресле Гаары. — Сегодня я заменяю казекаге-сама, — сказал он после формального приветствия. — Он потребовался в другом месте. Ино ни на секунду не приняла это на свой счет. Гаара слишком серьезно относился к возложенным на него обязанностям, чтобы, прикрываясь своим положением, избегать встречи с ней, как бы неловко ему ни было. — Конечно, — кивнула она, пытаясь скрыть замешательство. — В таком случае, оставляю отчет вам. Если коротко: дела идут неплохо, но, по моим предположениям, обучение ирьенинов может занять еще два-три месяца. И мне нужен ответ насчет финансирования программы помощи сиротам. Канкуро внимательно посмотрел на нее темными пытливыми глазами. — Гаара отправился к феодалу после разговора с вами, не так ли? — спросил он задумчиво. — Я до этого только однажды видел, чтобы на моего брата мог повлиять человек со стороны. Он, скорее всего, говорил о Наруто. Но до такого влияния Ино было далеко — она к нему и не стремилась. — Мы обсуждали, что для помощи детям нужны деньги, — объяснила она, стараясь говорить так, чтобы это не выглядело попыткой оправдаться — оправдываться ей было не за что, — а просто так их никто не дает. И потом все же добавила, не выдержав: — У меня и мысли не было лезть в вашу внутреннюю политику, если вы намекаете на это, Канкуро-сан. Мацури хмыкнула. Ино не видела, с какой гримасой она это сделала, и не стала даже представлять. — Я вас ни в чем подобном и не обвинял. — Канкуро потер костяшкой указательного пальца подбородок. Сегодня он был в стандартной для шиноби Суны форме и без краски на лице. Ино разглядывала его, с удивлением понимая, что в их с Гаарой чертах есть нечто общее. Но с Темари у Канкуро схожего оказалось куда больше — высокие скулы, крупный нос, полные губы. — Просто мысли вслух. Первым порывом Ино было извиниться за несдержанность, а спустя мгновение она снова вскипела. — Но зачем-то же вы это сказали, — приподняла она бровь. — Как бы то ни было, моя работа здесь — результат того, что Коноха откликнулась на ваш призыв. Я делаю все, что в моих силах, и заинтересована не просто поставить галочку, выполнив миссию, а на самом деле улучшить ситуацию. Чтобы даже после того, как я уеду, система помощи развивалась в нужном направлении. Договорив, Ино остановилась отдышаться: разволновалась. И, сказав последнюю фразу, еще раз осознала: она здесь временно. Два, три или даже четыре месяца — все рано или поздно подойдет к концу. Она выполнит миссию, а затем уедет домой, чтобы продолжить заниматься делами клана и… и чем-нибудь еще — тем, что от нее потребуется. Канкуро смотрел ей прямо в глаза, изучая, и она не отвела взгляда. — Я верю, что у вас не было никакого тайного умысла, когда вы говорили о своих идеях с Гаарой, — наконец сказал он, но Ино чувствовала: это не все, что у него на уме. — Извините, что встреваю, — внезапно подала голос Мацури, осмелев — при Гааре она вряд ли стала бы что-нибудь говорить, но Канкуро, видимо, не пользовался в ее глазах таким авторитетом. К тому же, ей наверняка показалось, что он мог бы встать на ее сторону. — Я уже говорила с Ино-сан об этом: у Гаары-сама есть советники, непосредственная задача которых — делиться с ним идеями по развитию нашей деревни. Как бы ни были благи ваши намерения, Ино-сан… мне кажется недопустимым, что человек из другой страны влияет на действия нашего казекаге. Ино опешила, но не столько от того, что Мацури не унималась в своей враждебности, сколько от того, что ей из-за ревности было плевать на объективную пользу для Суны, к которой привел тот разговор с Гаарой. Только она открыла рот, чтобы найтись с ответом, как ощутила поблизости его чакру. Мгновение спустя в кабинет действительно вошел Гаара, остановившись в полутора шагах от Ино. Она, все еще захваченная напряженным разговором, даже не смутилась, забыв в ту секунду и о вчерашней встрече, и о собственных чувствах и мыслях. Гаара коротко посмотрел на Мацури, чуть более внимательно — на Канкуро, а затем остановил взгляд на лице Ино. Прошла секунда, вторая, и Мацури с Канкуро одновременно выдали: — Гаара… — Гаара-сама! Он снова взглянул на Мацури, и в его глазах была не злость или жестокость, но жесткость, какую Ино и сама проявляла, когда этого требовало руководство отделом дознания и кланом. — Хотя у меня не было никакого желания подслушивать чужие разговоры, я все же услышал конец твоей речи, Мацури. Правильно ли я понимаю, что ты выражаешь сомнение в самостоятельности моих решений и действий? — Не дожидаясь ответа, он перевел взгляд на Канкуро, который встал из-за стола. — А, может быть, и ты считаешь так же? — Нет, Гаара, — мгновенно и твердо ответил он. — Я доверяю тебе. Настала очередь Мацури. Она медлила. — Гаара-сама, вы же знаете, как я к вам отношусь, — пожевав губы, выпалила она в отчаянии, и Ино явственно услышала, какой дополнительный смысл та заложила в эти слова. — И как я отношусь к благополучию деревни. Я не могу взять своих слов назад, потому что искренне считаю, что советы чужачки ни к чему хорошему не приведут. Мацури смотрела на Гаару огромными глазами, и на секунду Ино стало ее жаль. — Любой человек нуждается в советах, — Гаара выпрямился, сложив руки на груди. — И не только от тех, кто всегда был рядом, но и от людей со стороны. Потому что они — особенно профессионалы своего дела, как Ино-сан, могут взглянуть на ситуацию под новым углом. Полсекунды он помолчал, смотря на то, как Мацури сдерживает слезы, а затем продолжил: — Благодаря ее отчету и нашей беседе я смог выбрать правильную тактику и выбить у феодала финансирование. Как бы то ни было, все решения я тщательно взвешиваю и принимаю сам, беря за них полную ответственность. Если кто-нибудь из вас в этом сомневается — значит, я сомневаюсь в том, что вы нужны мне в качестве помощников. От Гаары исходила сила. Не пугающая, как раньше, когда в нем еще был запечатан Однохвостый, а сила уверенного в себе, волевого человека. В эту секунду Ино стало понятно, как он в таком возрасте, после всего, что было, заслужил авторитет и основанное не на страхе уважение среди местных жителей. У Мацури подрагивала губа, но она осталась сидеть на месте и не проронила ни слезинки. Канкуро тоже молчал, не пытаясь оправдываться. Приняв бессловесный ответ, Гаара занял свое место за столом и взял в руки оставленный Ино отчет. Пролистал, затем поднял на нее глаза. Все это время она, кажется, почти не дышала. — Наверняка вам нужно больше ясности насчет того, что мы обсуждали? — задал он вопрос, который прозвучал почти так же двусмысленно, как высказывание Мацури о ее к нему отношении. Но Гаара не был похож на человека, специально задающего двусмысленные вопросы. Хотя до этого Ино казалось, что он и врать, чтобы прервать ее разговор с другим, не стал бы… — Да, — просто ответила она. Гаара кивнул, и что-то в его взгляде поменялось. — Думаю, теперь у нас достаточно денег для программы помощи сиротам. После можно будет подумать и над тем, чтобы выделить дополнительное финансирование для взрослых: судя по вашим отчетам, работы с шиноби, которые не один год воевали, тоже предстоит немало. Но в первую очередь поможем детям. Вы бы могли подробно описать, что от нас потребуется: ресурсы, конкретные действия? Ино не сдержала улыбки. — У меня уже есть некоторые наработки, так что к следующей неделе я смогу предоставить вам примерный план работы, Гаара-сан. — Было бы идеально, если бы этот проект курировали вы, но… — Сейчас он скажет о том, что она скоро уедет, и ударит этим под дых. — Но у вас и так много работы, к тому же, даже разработка программы не входит в ваши обязанности… — Это напрямую касается всей системы психологической помощи в Суне, которую я должна наладить, — возразила Ино. — Я и правда не смогу заниматься всем и сразу, но в моих силах обучить и направить человека, который станет этой программой руководить. — Вы можете кого-нибудь порекомендовать? — Гаара сцепил перед собой руки в замок — он сосредоточенно размышлял. Ино перевела взгляд на пейзаж за небольшим окном: скалы и не по-осеннему яркое синее небо на удивление завораживали не хуже зеленых лесов и цветочных полей. Думала она недолго. — Хаяши Каори. Конечно, понадобится некоторое время, чтобы наладить все процессы, но она должна с этим справиться. Она сообразительная, чуткая и в то же время умеет отбросить лишние эмоции, когда того требует работа с чужим сознанием. — Решено, — легко улыбнулся Гаара. — Мы подготовим документы, а вы — объявите об этом в госпитале и займетесь разработкой плана. Ино, воодушевленная, поклонилась и вышла, не смотря ни на Канкуро, ни на Мацури. Каори испытала настоящий шок, когда узнала о назначении, и поначалу испугалась грядущей ответственности. — Вы со всем справитесь, — принялась успокаивать ее Ино. — А я помогу. Даже после моего отъезда вы в любой момент можете писать мне, обращаться за советом. Наше сотрудничество не закончится в тот день, когда завершится миссия. После этого Каори заметно приободрилась и стала увереннее отвечать на вопросы коллег, которые не слышали объявления Ино утром. Ичиро же стал дразнить ее «Каори-большая начальница», но получил ощутимый тычок в бок и, постанывая от боли, клятвенно пообещал больше над ней не смеяться. Хватило его на пять минут. Ино нравилось работать с ними, да и со всем коллективом в целом: несмотря на то, что поначалу они показались неприветливыми и исключительно серьезными, умели они и повеселиться. Учитывая изматывающую и тяжелую подчас работу, смех оказывался кстати. Ино все больше и больше ощущала себя здесь своей, на правильном месте, хотя не проработала в Суне и месяца. Было неловко и немного стыдно думать о том, что в Конохе она чувствовала себя не так — и непонятно было даже, почему: ведь коллеги там тоже были хорошие, а оборудование, уровень организации и профессионализма — куда выше. Она поймала себя на мысли: починить сломанное или построить с нуля оказалось интереснее и чувствовалось более важным, чем просто следовать налаженному ритму. Коноху когда-то тоже пришлось буквально отстраивать из руин, да и сейчас работу в местном госпитале сложно было назвать простой, но все же… Суна больше нуждалась в ее знаниях и помощи, чем родная деревня. Вырастить прекрасный цветок на плодородной почве никогда не будет ощущаться такой же победой, как вырастить хоть что-нибудь на засушливой земле. Здесь, посреди песков, больше ценится все, что в Конохе считают само собой разумеющимся. Ино смотрела из окна госпиталя на обступающую Суну пустыню и думала: кажется, что здесь не должно быть жизни. Но вот же — словно высеченная в скале деревня, полная людей. И растения тоже есть, — хотя по большей части только в оранжерее. Ино наблюдала, как в лаборатории из них готовят лекарства: тщательно взвешивают и отмеряют, пускают в ход все части. Она раньше подумать не могла, что здесь ей, вдали от всего привычного, настолько понравится. Но сложно было спорить с внутренним ощущением, которое говорило: все правильно, ты там, где и должна быть. Хотя мысли о Гааре в последние дни беспокоили, заставляли сомневаться, раздирали полярными эмоциями, в глубине сердца Ино стала ощущать спокойствие — то, чего в Конохе, где у нее были семья, друзья и налаженный быт, она так и не смогла достичь. Теперь ей не приходилось даже заглядывать в шпаргалку, где было отмечено, в какие часы дают воду. Она приняла душ, чуть не заскулив от удовольствия, когда встала под тугие струи воды — день все-таки выдался непростым, — надела хлопковую пижаму и легла поперек кровати, не забираясь под одеяло. Голова гудела, но читать книгу, чтобы отвлечься, не хотелось — Ино была уверена, что сдастся через пару строк. За окном стихали звуки — деревня засыпала. Вскоре она стала раздумывать над тем, чтобы отправиться на полигон — физическая нагрузка почти всегда помогала с бессонницей. Ино уже тренировалась поздно вечером и ночью, и ни у кого по этому поводу вопросов не возникало. Она уже вытаскивала из шкафа футболку, когда ощутила за спиной его чакру. На мгновение раньше, чем услышала: — Ино-сан… Она застыла, прижимая футболку к груди. — Я не хотел вас напугать. Гаара выглядел так, словно решил посетить важное совещание: прямая спина, серьезный взгляд, застегнутый, как и всегда, под горло плащ. Ино помотала головой. — Кажется, вы забываете, что я куноичи и сенсор. Меня такие визиты не пугают. Гаара молчал. — К тому же, это — вы, — добавила Ино, расслабив руки и сложив футболку обратно в ящик. Но он продолжал просто смотреть. Может, кого-нибудь напугало бы и это — кого-нибудь, но точно не Ино. Выпрямившись, она вновь повернулась к нему и задала давно вертевшийся в голове вопрос: — Скажите, где вы его взяли? — Она указала подбородком в сторону кактуса, который расположился в углу окна — штора сейчас была отдернута. — По пути в деревню и в оранжерее я таких не видела. — Вырастил, — немедленно ответил Гаара. — Но как же?.. — Сам, — объяснил он. — Это один из редких видов, цветения которых мне удалось добиться. — У вас есть секретная оранжерея? — попыталась пошутить Ино. Гаара улыбнулся, и в этой улыбке угадывался оттенок смущения. — На самом деле, об этом очень мало кто знает. Я занимаюсь выращиванием кактусов в своей комнате — она располагается в резиденции. Довольно просторная и пустая. Так что ее часть теперь занимают растения. Они… помогают все расцвечивать. Ино хорошо это понимала. Жилое помещение, в котором не было никакой зелени, всегда казалось ей неуютным. — Спасибо. Он очень красивый. Получить в подарок растение, которое взлелеяли своими руками, ценнее, чем купленные или просто собранные где-то цветы. Гаара легко кивнул. Он же ведь не об этом пришел поговорить? — Я хотел прояснить свое вчерашнее поведение, — начал он уверенно. Между ними, как и в резиденции, как и в той улочке, оставалось расстояние в полтора шага. Ино почему-то немного поежилась от холода, которым тянуло из открытого окна. Сейчас он скажет, что не хочет, чтобы она поняла его неверно, объяснит все, из чего будет следовать: Ино себе напридумывала. Ей показалось. И не было никакого подтекста ни в подарке, ни в поступке, ни во взглядах. Она заработалась, пошла на поводу у своих эмоций и ошиблась. — Я не должен был так поступать: врать, мешать вашему разговору, уводить с праздника, — продолжил Гаара, и Ино потерялась в его глазах — мыслей не осталось. — Это поведение, недостойное казекаге. Я не стану оправдываться, скажу только, что действовал, не раздумывая. В те секунды во мне осталось мало рационального. Все, что я чувствую, мне непривычно, но я решил, что должен сказать это прямо: вы мне нравитесь, Ино-сан. Сердце забилось тяжело и быстро, и дыхание у нее перехватило. Неужели?.. Гаара продолжал смотреть, по-своему воспринимая ее шок. — Мне хотелось, чтобы между нами не было недомолвок, — сказал он все таким же твердым голосом. — Возможно, эти чувства могут как-то и впредь отражаться… на моем поведении. Я имею в виду даже обычные вещи. Вы же профессионал, и наверняка заметили что-нибудь еще раньше меня. Я не хотел бы сбивать вас с этим с толку. Теперь вы знаете, но будьте уверены: я не стану вам докучать и обещаю, что это никак не повлияет на нашу работу. И раньше не влияло. Я прислушался к вашим советам потому, что они дельные, и ценю ваш вклад, потому что он действительно многое значит для Суны. У Ино шумело в ушах, но она четко слышала и воспринимала каждое сказанное Гаарой слово. Казалось, что давно, задолго до поездки в Суну завязавшийся узел, крепко стягивающий внутренности, ослабляется, и она снова может дышать. Ино стала ловить ртом воздух — как человек, которого резко вытащили за волосы из воды, и краем сознания отметила: подкатывает истерика. По крайней мере, наверняка так это выглядело. Мыслила же она на удивление ясно. Яснее, чем все последнее время. К глазам подступили горячие слезы, и она не ощутила ошеломляющего эмоционального облегчения только потому, что не позволила себе расплакаться. Не сейчас. — Я… — начала несвязно, — Гаара-сан, я… Он с видимым беспокойством подошел ближе, но она покачала головой, показывая: все нормально. — Простите. — Ино утерла слезу, которая все-таки прочертила щеку. — Не знаю, что на меня нашло. Он проявил храбрость, признавшись и не рассчитывая на взаимность, и ты, Ино — храбрая тоже. Даже если дальше ничего не будет, даже если все обречено, здесь и сейчас есть только вы — настало время для искренности. Ино сделала глубокий вдох и произнесла: — Вы тоже мне нравитесь. И я хорошо понимаю, что такие чувства могут пугать. Но я очень рада, что вы мне о них рассказали, потому что первая я вряд ли решилась бы… Из-за страха отказа; из-за того, что признаваться пришлось бы казекаге; просто потому, что у них в любом случае было бы не больше нескольких месяцев… А может быть, и потому, что боялась чувствовать снова, и в этот раз — так много, не решаясь осознать, что все теперь по-другому: ярче, отчаяннее, сильнее. На лице Гаары отразились ее эмоции. Более сдерживаемые, сглаженные, но — такие же. Он шагнул ближе так, словно его тело двигалось само по себе. А сам он — не знал, что делать. Мальчишка, которого ненавидели все, даже самые близкие. Который стал ненавидеть в ответ, и убивал опытных шиноби одним движением руки. Парень, который уже в пятнадцать лет вел за собой людей. Позволил свету растворить в себе ненависть, стал казекаге, готовым умереть за других, за каждого в Cуне. Человек, который без всяких на то причин, просто так, скорее — вопреки — впервые испытал к кому-то симпатию. Ино теперь чувствовала словно два сердца сразу: свое и его. Она осторожно, медленно, как дотрагиваются до дикого зверя, взяла его за предплечья — мышцы были напряженными до каменности, и подняла голову. Гаара слегка наклонился, их дыхания смешались. Ино легко поцеловала его в уголок рта и ощутила, как он сдерживает дрожь. Выждала немного, поцеловала снова — туда же. Он не привык прикасаться к другим, не говоря уже о чем-то большем. В голове у Ино билось: будь аккуратнее, дай ему время привыкнуть, не делай резких движений. Не разжимая губ, едва касаясь, она теперь целовала его прямо в губы. Гаара судорожно вздохнул и немного отстранился, прошептав: — Ино… Никаких больше «сан». По крайней мере, наедине. — Все в порядке? — тихо спросила она. Внутри взрывались фейерверки, но все тело было напряжено, подчинено моменту. Никто никогда не смотрел на нее так. Вместо ответа он вернул поцелуй — касание губ губами. Этого Ино было мало, и, она чувствовала, Гааре — тоже. Левой рукой она мягко взяла его за подбородок, приглашая раскрыть рот. Он отозвался сразу же. И когда Ино запустила ему в рот язык, от целомудренности предыдущих поцелуев не осталось и следа — ее стерли влажные звуки, учащенное дыхание, ощущение, что земля и небо поменялись местами. На изнанке век алели всполохи. Гаара крепко обхватил ее за талию — если бы не это, Ино, наверное, не удержалась бы на ногах. Она целовалась раньше сотни раз, но даже сравнивать это с тем, что происходило сейчас, было глупо: как будто все чувства, какие только могут быть, выкрутили на максимум. Она перестала ощущать границы своего тела, забыла обо всем и всех вокруг — остались только они вдвоем. Ино даже подумать не могла, что так может действовать простой поцелуй. Когда она отстранилась от его губ, абсолютно пьяная, плохо соображающая, Гаара снова взглянул ей в глаза, а затем прижал к груди. Оказалось так удобно обвивать его руками, слушать биение его сердца и молчать таким молчанием, в котором крылось гораздо больше, чем в иных словах. Они стояли посреди комнаты, кажется, вечность. И мира за пределами их объятий не существовало.