Способы жить

Несмотря на то, что рассвет только занимался, Ино больше так и не смогла уснуть. Она поставила кактус на прикроватную тумбочку, чтобы полюбоваться, и легко дотронулась до цветков. Ее любимый оттенок. Понять это было несложно — хотя бы по ее одежде, — да и наблюдательность в любом шиноби взращивали с детства, но знак внимания был приятным. И ничего, кроме вежливости, нормальной после ночного разговора по душам, не значил. По крайней мере, Ино приказала себе так думать. Всего пара разговоров — не повод что-то себе там воображать. Гаара отнесся к ней участливо, а не чисто по-деловому, но… он изначально проникся к Ино потому, что признал в ней друга Наруто. Для него этот фактор — определяющий в том, можно доверять человеку или нет. Качества Ино тут ни при чем. Он, вероятно, благодарен за помощь в госпитале и дельные предложения. А после ее тирады в оранжерее, хоть и не стал жалеть (этого гордость Ино не вынесла бы; жалости в его глазах и голосе точно не было), проникнулся эмпатией и тоже поделился личным. Люди так, бывает, делают; даже закрытые, даже чужие друг другу. А Гаара, к тому же — казекаге, и чувствует ответственность за то, как Ино ощущает себя на новом месте: потому и оранжерею показал, и наблюдал за ее тренировками. Нечего искать подтекст там, где его нет. Ино встряхнула головой: она уехала из Конохи не в последнюю очередь затем, чтобы в сердце улеглись чувства. Испытывать сейчас новые… неуместно. Особенно когда речь идет о главе чужой деревни. Сакура может себе позволить отношения с Какаши — они из одного мира. А о том, как тяжело прижиться, переехав навсегда, в другой стране, говорит опыт Темари. Конечно, многое решало то, что она сидела без дела и наверняка ощущала себя ненужной, скучала по миссиям, но все-таки… Оказаться на чужбине временно или насовсем — разные вещи. Да и у Ино есть обязательства: она отвечает за клан. И глупо даже думать так далеко, как если бы между Гаарой и Ино завязалась взаимная симпатия. На самом деле были всего лишь необъяснимые, только-только зарождающиеся чувства Ино, которые заставляли ее раскрывать рот и рассказывать малознакомому человеку больше, чем кому-либо; заполошно бьющееся от простого подарка сердце. Осознав все в самом начале и помня о том, к чему это может привести, легче одернуть себя и остановиться. В самом деле, хватит! Разозлившись на себя, Ино бросила попытки завернуться с головой в одеяло и встала, чтобы собраться. Как раз дали воду, можно было нормально принять душ и сходить на почту. Наверняка там ее ждут поздравления из Конохи. Так и оказалось: открытки и пара свертков. Хотя на почте в углу был небольшой стол, где можно было упаковать или вскрыть посылки, Ино под тяжелым изучающим взглядом работника (ее здесь уже точно стали узнавать) решила ничего не распаковывать. Лучше прийти в госпиталь пораньше и, пока никого нет, спокойно все рассмотреть. Усевшись в кабинете, она стала читать открытки. Первая же, на которой акварелью был изображен букетик лаванды, оказалась совместной — от Шикамару и Чоджи. Не было ничего удивительного в том, что они решили объединить усилия, но Ино все равно ожидала, что в сердце неприятно кольнет. Даже задержала дыхание. На удивление почти ничего не ощутив, она выдохнула. Рукой Чоджи были выведены теплые, но дежурные слова. Шикамару только свое имя в конце написал. «Дорогая Ино-сан…» Это из госпиталя Конохи, коллеги. Они заверяли, что со всем прекрасно справляются, но выражали надежду на то, что Ино скоро вернется. Писала от имени отделения Аюми, ее помощница. Прошло всего две с половиной недели с тех пор, как Ино уехала, но за новыми впечатлениями воспоминания уже поблекли — словно она работала там долгие годы назад. Мамино поздравление растрогало Ино до слез — та упомянула об отце, о том, что он гордился бы тем, какой его дочь стала к своим двадцати. Слова были простыми, но Ино прижала к векам пальцы, чтобы совсем не разреветься. Тоска по отцу никуда не делась, она просто свыклась с ней. А в такие моменты, как сейчас, поднималась из глубин души и напоминала о себе. Из свертка, отвлекая от мыслей, на ладонь Ино выпал красивый гребень для волос с цветочными лепестками из шелка нежно-голубого цвета. Она повертела его в руках, любуясь, но пребывание в Суне уже успело высветить практичную сторону ее личности. Куда и с чем такой гребень можно носить? Точно не на работу или тренировки. Будет странно смотреться даже в выходной день, если Ино отправится просто пройтись по магазинчикам. Как раз нужно купить одежды — стирать приходилось вручную, а взяла она всего с собой мало. Сакура заставила улыбнуться: ее «Ино-свинина» уже давно не злило, наоборот — вызывало даже какую-то щемящую ностальгию. Подарок оказался действительно полезным: набор хороших солнцезащитных средств. В Суне, конечно, тоже продавалась косметика, но ассортимент оставлял желать лучшего. Ино почти все время находилась на работе, но успела уже пару раз получить солнечный ожог и походить с красным носом. Мысленно поблагодарив Сакуру, она принялась складывать подарки обратно в свертки, как в кабинет вошла Каори, которая решила прийти заранее. Увидев открытки, она, конечно же, сразу начала расспрашивать Ино о поводе. Врать было глупо, поэтому пришлось признаться. Как и ожидалось, Каори настояла на том, чтобы сходить после работы вместо с Ичиро в идзакаю. Немного поразмыслив, Ино согласилась — нужно было отвлечься. Идзакая оказалась шумной, битком забитой посетителями, несмотря на то что была только середина недели. Складывалось ощущение, что замкнутые и малоэмоциональные в обычной жизни местные вовсю отрывались в питейных заведениях: стучали по столам, громко разговаривали, смеялись. Ино выбрала самый изысканный из доступных напитков — коктейль на основе сетю с фруктовым ликером (пришлось дважды повторить название, потому что стоявший за барной стойкой хмурый мужчина, казалось, забыл, что они такое вообще предлагают), а Каори и Ичиро заказали саке. И, конечно, закуски: привычные кушияки и курицу карааге. Ино порывалась заплатить, но коллеги (или, можно сказать, уже почти друзья?) остановили ее: мол, у вас день рождения, уберите, пожалуйста, кошелек. Хотя Ино казалось, что это, наоборот, она должна угощать. Спустя пару коктейлей и какое-то количество саке разговор стал задушевным, хотя и вертелся вокруг работы. Ичиро рассказывал, что стал ирьенином после того, как у него во время войны на руках умер старший брат. А Каори пошла по стопам матери, которая была медиком. Она погибла на миссии несколько лет назад. Каори продемонстрировала серебряный кулон в виде полумесяца, который от нее остался, и смущенно сказала: — Простите нас, Ино-сан! Сегодня такой радостный повод, и мы впервые вместе куда-то выбрались, а говорим о грустном… — Ничего страшного, — успокоила ее Ино, — пожалуйста, не волнуйтесь. Мне интересно узнать вас получше, а без того, чтобы затрагивать серьезные темы, ничего не получится. — А вы, Ино-сан? Почему вы решили стать ирьенином? — заинтересованно подался вперед Ичиро, блеснув очками. У него была очень забавная, живая мимика, нетипичная для жителей Суны. В первый день своим вопросом о Сакуре он сбил Ино с толку, даже немного разозлил, но позже она поняла — Ичиро в целом такой, импульсивный и прямолинейный, в этом кажущийся чужим ему людям грубым. — Строго говоря, я все же не ирьенин, — улыбнулась Ино. — Но вы же владеете медицинскими техниками, — в непонимании нахмурилась Каори. — Знаете, у нас ирьенинами из-за недостатка шиноби порой считались даже те, кто едва мог залечить царапину. Затем спохватилась и добавила: — Не подумайте, что мы тут совсем темные и… некомпетентные. Вы сами видели, на что наши ирьенины способны. Просто иногда потери были так велики, что годился любой шиноби, который хоть как-то владел основными техниками. — В подобной ситуации находились все скрытые деревни, — кивнула Ино. — Я обучилась исцеляющим техникам и при необходимости готова их использовать, но не считаю себя ирьенином потому, что специализируюсь в другой области. Работаю не с физическими, а с психологическими травмами. — Мы — наоборот, — вздохнула Каори. — Переучиваемся, чтобы латать душевные раны. — И у вас отлично получается! — Ино стукнула кулаком по столу, чтобы закрепить свою похвалу. — Мы очень благодарны, что вы обучаете нас, Ино-сан, — засиял глазами Ичиро. — Вы уж извините, что при встрече тогда так… Ино сразу же замахала руками. — Проехали! Хотя в тот момент мне захотелось кое-кого стукнуть... Они рассмеялись, и Ичиро ушел за новой порцией напитков. — Не могу дождаться выходных! — мечтательно закатила глаза Каори. — Нечасто у нас бывают праздники. Ино заинтересованно на нее уставилась. — Будет праздник? — Вы не знаете? — Каори удивленно вскинула брови. — День рождения феодала. В этом году в его честь казекаге решил устроить праздник: будет ярмарка, на которую сам дайме должен приехать. Только что объявили. Ино хмыкнула. Гаара молодец — быстро перешел от слов к действиям и отправился к феодалу не просто с просьбой выделить на нужды деревни денег, но и (якобы — в первую очередь) пригласить его на празднование его же дня рождения. Так Гаара выказал ему почтение и наверняка поставил в безвыходное положение: ну как тут откажешь? Аристократы очень любят формальные знаки внимания. К тому же, ярмарка развлечет местных жителей и позволит торговцам подзаработать. Со всех сторон беспроигрышный шаг. — Откуда мне о таком знать? Если бы не вы, так бы и просидела дома. Или вышла и поняла, что нужно скорее вернуться, чтобы не ходить в футболке, пока все в праздничном. — У нас к одежде не относятся так строго, — заверила ее Каори. — Но многие надевают юкаты, я тоже планирую — свою любимую. А вы с собой ничего не взяли? У Ино из праздничного теперь был только гребень. Она помотала головой. — Отлично! — обрадовалась Каори и даже хлопнула в ладоши. — Значит, в субботу идем вам за юкатой, а в воскресенье — на ярмарку. Все-таки хорошо, что она заметила открытки, расспросила о поводе и вытащила посидеть в идзакаю. Лишние мысли почти выветрились из головы, и Ино радостно улыбалась, представляя, как проведет выходные. — О чем говорите? — спросил вернувшийся Ичиро. Ино благодарно кивнула, приняв из его рук высокий стакан — все с тем же персикового цвета коктейлем. Шел он неплохо, надо бы вовремя остановиться, а то завтра утром будет не встать. — О ярмарке, — ответила ему Каори. — Как здорово, что казекаге-сама решил ее устроить! — Гаара-сама молодец, — согласно закивал Ичиро. — Я слышал, он лично отправился к феодалу для того, чтобы пригласить его на праздник. Ну вот — Ино правильно все поняла. — Отец считает, что он слишком уж расшаркивается перед знатью, — продолжил тот, понизив голос, — но уж мы-то нашего казекаге-сама знаем: ему палец в рот не клади, просто так любезничать не будет. Что плохого в нормальных отношениях с феодалом? В конце концов, он дает нам деньги. От них и госпиталь зависит, и вся наша жизнь — миссий-то для шиноби теперь почти нет. — Вы всегда с искренним уважением отзываетесь о казекаге, — сказала уже немного захмелевшая Ино. — Помню, как удивилась, когда его назначили главнокомандующим союзных сил шиноби. Казалось, что он слишком молод для этого. Но его уверенная речь поразила меня… Каори и Ичиро выглядели так польщенно, будто Ино хвалила не Гаару, а их. — Пост казекаге его по праву. У нас много куда более опытных шиноби, но опыт — еще не все, — сказала Каори. Ичиро, не теряя бдительности даже под саке, оглянулся, удостоверившись, что их разговор никто не слушает, и подхватил ее мысль: — Хотя предыдущий казекаге — его отец, и Гаара-сама точно так же действует исключительно в интересах деревни, их методы очень отличаются. — В нем нет такой жестокости, — объяснила Каори, поймав взгляд Ино. — И это удивительно, учитывая его прошлое. С детства нас учили его бояться… Было, конечно, за что. — Говорят, его изменил Узумаки Наруто. — Ичиро поправил сползшие с переносицы очки. — Наверняка он станет следующим хокаге? Раньше обсуждение дел деревни с чужаками было немыслимым, но победа и три послевоенных года растопили отношения между бывшими врагами. Ино, правда, была уверена, что если бы не алкоголь, даже несмотря на уважение к ней со стороны этих двоих такого разговора не состоялось бы. А любой местный старше двадцати пяти, хорошо помнящий вражду между Конохой и Суной, вряд ли при каких-нибудь условиях стал бы разговаривать с ней о своем и чужом каге. Ино вдруг поняла — ее почти приняли за свою, хотя прошло меньше трех недель. Она не жаловалась на забивающийся в сандалии песок, жару и перебои с подачей воды, спокойно обедала в госпитале рисом с дешевой вяленой рыбой, заслужила отношение коллег делом. Ей, чужачке из процветающей деревни, которая не отнеслась к ним свысока и с готовностью помогала (не потому, что этого требовала миссия), стали доверять. — У Наруто удивительный дар обращаться к сердцам людей, это правда, — сказала Ино, немного подумав, — но он не смог бы изменить Гаару, если бы в глубине души тот сам этого не хотел бы. А насчет хокаге… Кто знает? Пока что Какаши-сенсей отлично справляется. Мне кажется, что бумажная работа, которой у каге больше любой другой, не совсем для Наруто. Но вот Сакуре она далась бы прекрасно. Ичиро и Каори переглянулись. Внезапно у Ичиро сделалось такое выражение лица, какое обычно бывает у людей, когда они собираются поделиться невероятными сплетнями. На его почти мальчишеской физиономии выглядело это комично. — Многие у нас еще не привыкли к мирной жизни. Раньше при действующем казекаге всегда должен был быть кто-нибудь, кто мог бы занять его место в случае смерти. Обычно — родственник или ученик… Темари-сама теперь в Конохе, остается Канкуро-сама. Многие его любят, но считают, что для казекаге он слишком импульсивен. Поговаривают, что совет старейшин намеревается подыскать Гааре-сама... невесту! Последнее слово он произнес громким шепотом. Ино, успевшая сделать глоток коктейля, чуть не выплюнула все на стол или в лицо собеседникам. Еле проглотив, она закашлялась. Каори поняла это по-своему. — Да-да, звучит странно: даже если у Гаары-сама ребенок родится через год, пройдет много лет, прежде чем он сможет хотя бы в теории перенять руководство деревней. Но старейшины очень консервативны. Что-то про консервативность старейшин говорил и сам Гаара. Ино отстраненно смотрела на свою руку, сжимающую стакан; в ушах шумело, но не от гвалта, царящего в идзакае, а так, как будто рядом сработала взрывная печать. И не одна, а штуки три. Или пять. Пожалуй, все десять. — И уже есть претендентки? — попыталась она улыбнуться и снова отпила. Теперь уже Каори понизила тон до заговорщицкого. — Мацури-сан давно по нему сохнет. К тому же, она его секретарь и в курсе всех дел деревни. Такая жена, с точки зрения старейшин, подошла бы идеально: молодая, способная — значит, в случае чего, в состоянии сама себя защитить. И абсолютно верная мужу и деревне. — А что думает сам Гаара-сан? Его же тоже нужно спросить. — Прозвучало это со смешком. То, что надо. Ичиро пожал плечами. — Мы можем только догадываться, — протянул он, вздохнув. Ино вдруг подумалось, что он был бы прекрасным журналистом, хотя такой профессии в Суне наверняка пока не было. — Но если бы он этого хотел, мы бы все уже гуляли на свадьбе, разве не так? Каори активно закивала. — Гаара-сама вообще не оставляет впечатления человека, которого волнуют такие вещи, — задумчиво произнесла она. — Вроде брака и всякой романтики. Но, наверное, если старейшины по-настоящему настояли бы, он воспринял бы это как очередную миссию на благо деревни… — А я не согласен! — стал размахивать перед ее носом кусочком курицы Ичиро. — Он не стал бы делать то, чего не хочет и позволять другим вмешиваться в свою личную жизнь. Скорее нашел бы преемника среди ближайшего окружения. И женился бы только тогда, когда сам захотел бы. — Сомневаюсь, что найдется кто-нибудь, кто его заинтересует, — засмеялась Каори уже громче, потому что никто теперь не мог бы понять, о ком она говорит. — Ты что, не веришь в волшебную силу любви?! Наблюдая за шутливой перепалкой Каори и Ичиро, Ино улыбалась. Она не знала, что ей думать и чувствовать. Следующие два дня пролетели за интересной и интенсивной работой. Это, как и всегда, оказалось спасением. И все же погружаться в дело с головой здесь было куда легче. Так наступила суббота, когда утром за Ино зашла Каори. Почему-то не хотелось, чтобы она видела подаренный Гаарой кактус, и Ино поскорее увлекла ее на улицу. Каори с видом знатока (таким она здесь по сравнению с Ино, в общем-то, и была) вывела их к небольшой улочке, примыкающей к центральной площади, где в преддверии завтрашней ярмарки уже занимались установкой ятаи. — Здесь лучшие магазинчики с одеждой, — гордо заявила Каори. — Снаружи выглядят неприметно, но внутри… Там и правда оказалось занимательно; иначе, чем в Конохе. Помимо красивых шелковых юкат продавались и льняные, совсем легкие. Наверное, только в такой одежде можно было бы пережить испепеляющую жару, какая здесь бывает летом. Ино выбрала нежно-голубую юкату из мягкого льна в цвет шелковых лепестков на подаренном мамой гребне, и, переодевшись, вышла из примерочной, чтобы повертеться перед узким зеркалом. — Ино-сан, вы выглядите… потрясающе! — прошептала Каори, приложив ладони к груди. — Покупайте, покупайте, даже не сомневайтесь! Подоспел продавец, который тоже стал активно расхваливать выбор Ино (наверное, неместный — уж очень словоохотливый), и она, засмущавшись, заявила, что покупает и эту юкату, и еще одно повседневное платье. Конечно, сиреневое. Раз уж она здесь надолго, то нужно как-нибудь разнообразить гардероб местным стилем. Праздники в последние годы тяготили, но Ино ощутила радостный трепет, оказавшись посреди пестрой ярмарки. День стоял жаркий, и льняная ткань оказалась кстати — приятно холодила кожу. Лицо Ино старательно покрыла солнцезащитным кремом, подаренным Сакуры, из-за чего кожа стала выглядеть еще более светлой. Собранные в низкий хвост волосы она украсила гребнем. — А вот и Гаара-сама! С феодалом! — воскликнула, привстав на цыпочки, Каори. В честь праздника она тоже приоделась и щедро нарумянилась. Выглядела она такой счастливой, что при одном взгляде на нее хотелось улыбаться. Едва Ино увидела красную макушку на возвышении-импровизированной сцене, сердце ухнуло куда-то вниз. Ты это себе все придумываешь, одернула она себя. Надо же — все спокойно было, а стоило признать себе, что зарождаются какие-то чувства, сразу одолело состояние влюбленной девчонки при виде объекта обожания. Нет, конечно, все было не так. Не так, как во времена Академии с Саске или даже совсем недавно — с Шикамару. Ино продолжала ясно соображать, но словно всем телом ощущала: что-то происходит. Большие изменения. И, как обычно, призналась себе в своих же эмоциях даже раньше, чем в полной мере начала их испытывать. Феодала донесли в паланкине до самой сцены. Он оказался отталкивающей наружности сморщенным старикашкой, и, судя по всему, невероятно самовлюбленным. Это означало, что Гаара нашел к нему правильный подход: уверенно произнес хвалебную, но не подобострастную речь, от чего именинник расплылся в улыбке и чаще замахал веером. Толпа одобрительно зашумела, подхватывая слова своего казекаге, а феодал выглядел безмерно счастливым. Было, правда, несколько шиноби постарше, оставшихся стоять с каменными лицами — наверное, из тех, которые считали, что Гаара слишком любезен с дайме, но в остальном люди выглядели довольными. Даже дураку было понятно: визит феодала означает, что деревня станет получать необходимую поддержку, что ее жителей слышат. Официальная часть оказалась короткой. После речей Гаары и феодала, в которой тот благодарил жителей Суны за гостеприимство, все ринулись к палаткам с едой и развлечениями. Каори поволокла Ино пробовать жареных скорпионов, но толпа оказалась такой густой, что они разъединились, и Ино, споткнувшись, почти начала падать. Ее, как в романчиках Джирайи (такую литературу она не уважала, но выдержки втайне читала), подхватили сильные руки и вытащили за пределы давки, к краю площади. Высвободившись, Ино отряхнула примявшуюся юкату и взглянула на того, кто ей помог. Им оказался сдержанно улыбающийся шиноби в форме — судя по всему, местный и наверняка ровесник. — Спасибо, — улыбнулась в ответ Ино. — Здесь, кажется, собралась вся Суна. Пыль в воздухе стояла туманом; она немного даже задыхалась, а глаза пощипывало. — Мы не привыкли к таким масштабным праздникам, — сказал парень. — Поэтому моя задача — следить за порядком и помогать девушкам, которых сбили с ног. Что-то ей сразу в нем не понравилось. Может, то, что он выставлял себя спасителем? Ино спокойно обошлась бы и без него, не упав: она все-таки оставалась куноичи. Хотя она была не прочь принять чужую помощь, то, как он сформулировал это, отталкивало. Поняв, что Ино не отвечает, парень продолжил: — Меня зовут Акира, я, как и сказал, слежу здесь за порядком... Полицейский. А вы не из здешних? Ино снова вежливо улыбнулась. — Яманака Ино из Конохи. Я здесь на миссии: работаю у вас в госпитале. Она свободно могла говорить о своем задании — не только потому, что наступило мирное время, но и потому, что в миссии ничего секретного не было. Акира, изображая галантность, слегка поклонился. — Так я и думал — если бы красавица вроде вас жила в Суне, я бы об этом знал… Ино часто говорили о ее красоте. Сай тоже начал с этого. Слушать комплименты своей внешности было приятно — раньше. Но в последние годы Ино воспринимала их отстраненно, искренне радуясь только похвале за дело. И все же она продолжала с вежливой улыбкой поддерживать разговор, глазами параллельно выискивая в толпе Каори. Вдруг она ощутила за спиной легкое дуновение ветра, знакомую чакру, и взгляд Акиры мигом изменился. Он согнулся уже не в шутливом, а настоящем поклоне. — Ино-сан, я вынужден отвлечь вас от беседы: вы срочно требуетесь в госпитале. Пойдемте со мной. Это Гаара. Разве он не должен уделять сейчас время… более высокопоставленным лицам? Ино обернулась, наткнувшись на внимательный взгляд светлых глаз. И во время официальной части, и сейчас на нем не было традиционной шляпы и одеяния каге. Было хорошо видно все его лицо, и — из-за слегка растрепавшихся волос, как если бы он добирался сюда поспешно — даже кандзи «любовь». — Конечно, Гаара-сан. Быстро распрощавшись с Акирой, она последовала за Гаарой, перед которым люди почтительно расступались. Ино смотрела, не оглядываясь по сторонам, на его ровную спину в темно-красном плаще, который тот надел, несмотря на жару. Что от нее могло понадобиться в госпитале? Неужели случилось что-нибудь серьезное? Хотя сначала они и правда шли в направлении госпиталя, через минуту Гаара свернул в безлюдную узкую улочку, где на веревках, протянутых от окна к окну, сушилось постельное белье. Здесь стояла абсолютная тишина, только слышался издалека гул ярмарки. Наверняка все жители сейчас находились там. Гаара наконец повернулся к ней и сложил на груди руки. Он смотрел серьезно, долго, и Ино молчала тоже. Ее словно пригвоздило к месту. Момент ощущался ирреальным, лишенным всякой логики и здравого смысла. — В госпитале я сейчас не нужна, — наконец сказала она утвердительно. — Я соврал, — легко согласился Гаара. Он совершенно не выглядел человеком, который способен вот так просто, без видимой нужды, лгать. Вдруг до Ино дошло. Точнее, дошло еще в тот момент, когда они оказались здесь, а не в госпитале, просто мысли ощущались какими-то вязкими, инородными. — Я не должен был, — продолжил Гаара, не переставая безотрывно на нее смотреть, считывая реакцию. — Прошу за это прощения, Ино-сан. Сначала я говорю о том, что мне важно, чтобы вы здесь чувствовали себя хорошо и заводили… друзей, а потом мешаю вам это делать. Сердце забилось быстрее, и ворвавшийся в улочку порыв ветра подхватил простыни. Они затрепетали, скрыли от Ино все, кроме взгляда Гаары и его лежащих в беспорядке волос. — Вы не помешали, — ответила она чужим голосом. — Нисколько. Только вот Гаара уже рассыпался у ее ног песком.