***
Тони уже доедал свой сандвич, когда Питер начал просыпаться. Посмеиваясь, он наблюдал за красным как рак юношей, обнаружившим себя совершенно голым и открытым, за тем, как он торопливо ищет одеяло и натягивает его по уши. — Ну-ну, детка, ты же понимаешь, что я уже видел все самое интересное? — То-они, — раздалось недовольное бурчание из-под одеяла. — И даже трогал, Пит, ну серьезно, вылезай. Рядом стоит чай — выпей, пожалуйста. Из-за одеяла показалась взлохмаченная голова со смущенным взглядом. Хотелось броситься к парню, повалить обратно, зацеловать, прижать к сердцу, но Тони находил отдельное удовольствие в том, чтобы сидеть на некотором отдалении и следить за омегой со стороны. Питер присел, откинувшись на спинку, и с жадностью выпил почти весь стакан залпом. Ойкнув, слез с кровати, так и прикрываясь одеялом, и скрылся за дверями ванной. Пока он возился с унитазом и водой, Тони сменил простыни на найденные в шкафу чистые, приготовил ещё один сэндвич с индейкой, оставил его рядом с кроватью, а сам вернулся к столику, подливая себе кофе. Когда Питер вышел, уже завёрнутый в полотенце, мужчина сидел полностью одетым, изящно закинув ногу на ногу, и читал подобранный с пола журнал по робототехнике. Оценив обстановку и не придя, похоже, к определенным выводам, Пит снова устроился в кровати и набросился на свой сандвич. Тони из-под ресниц видел, как он жуёт, то и дело смущенно трогая свежую метку. — Где одеяло потерял, чудо? — Фам, — неопределенно махнул рукой Питер с набитым ртом. — Там, в ванной. Пусть валяется, мне все равно жарко. — Да? — мужчина темнеющими глазами пробежал по обнаженным плечам, на которые ещё стекали отдельные капли воды с волос. — Ага, — безмятежно отозвался юноша. — Тони? — Что, малыш? — Ты мне вчера так и не сказал… — Мм… я люблю тебя? — Это я как раз понял, другое… — … выходи за меня? — Да нет! — Нет? — То есть да, но я не об этом. — Ловлю на слове. Но тогда о чем ты, душа моя, выражайся яснее. — Ты так и не сказал… — Пит выкрутил свою громкость до минимума. — ты правда… простил меня? — А мой язык тела тебе не подсказал? — ехидно отозвался Старк. — Я бы хотел через рот… — Так ведь и это было, солнце, — игриво подмигнул смущенно моргающему Питеру Тони. Увидев, что у омеги уже задрожали губы, тут же перешёл на серьезный тон. — Малыш. Посмотри на меня. Слушай внимательно. Я правда простил тебя. Глубоко, искренне и от всей души. И я надеюсь, что ты сможешь поступить так же со мной, потому что моей вины в том, что мы столько выстрадали, не меньше. Я был один девять месяцев, а ты, как я потом понял, был одинок, хоть и рядом со мной, целый год. — Спасибо, Тони. Я никогда не обижался на тебя. Скорее, мне было обидно в целом от ситуации, в которую я сам себя загнал. Боже, как же жарко, — Питер обмахнул себя небольшим полотенцем, и до Тони донёсся усиливающийся аромат липы и терпкого бергамота. — Знаешь, малыш, я тут подумал, что ты мог бы попробовать компенсировать мне причинённые неудобства. — голос альфы звучал приглушенно. — Да? — Да, если это поможет тебе успокоить страдающую совесть. Питер почувствовал волну возбуждения, прокатившуюся от мужчины к нему яркими ароматами. — Тогда, — его радужка постепенно заливалась темным, — да, я бы очень хотел тебе это компенсировать. Что я могу сделать для тебя, альфа? — Ты же скучал по мне? Я хочу увидеть, как ты скучал. — произнёс Тони тягучим голосом. — Покажи мне. Неотрывно глядя в глаза, Питер медленно стянул с себя полотенце, в котором сидел на кровати, и несколько раз провёл рукой по твёрдо стоящему члену. — Вот так скучал, альфа… стоило только подумать о тебе… твоем теле, твоих глазах… Воздух в комнате будто сгущался, замедляя все движения и приглушая слова, как толща воды. — Ты так красив, малыш. Где ты представлял мои пальцы? Питер вытянул ноги вперёд, откидываясь полулёжа на подушки в изголовье, и погладил себя от бёдер до плеч, вернулся к соскам и слегка их сжал с тихим шипением. — Здесь, Тони, я так мечтал о том, чтобы ты потрогал меня здесь… Тони шумно вдохнул и положил руку на пах. — Где бы я прикоснулся потом? Питер закусил губу, разводя ноги и сползая рукой к ягодицам. — Потом здесь, прикоснулся бы здесь, — он согнул ноги и обвёл пальцами вокруг ануса по кругу, собирая смазку и распределяя ее по отверстию. — Мне было бы так хорошо, если бы ты сделал это, Тони… — Продолжай, — в низком хриплом голосе прорезались повелительные нотки. — Потом ты бы сделал так, — Пит ввёл внутрь средний палец, другой рукой начиная опять поочередно пощипывать соски, тяжело вздыхая и прогибаясь в спине. — Двигал бы внутри меня одним пальцем, пока не довёл до изнеможения, и только потом добавил бы второй. — Резко? — Нет, так медленно, что я успел бы начать умолять, — Питер ритмично двигал внутри себя уже двумя пальцами, кусал себя за губы, зажимая правый сосок и удерживая в таком положении. — Ты раздвинул бы свои чудесные ножки шире, детка? — Да… да, я бы раздвигал их все шире и шире, лишь бы убедить тебя дать мне больше… — Питер начал сбиваться, тяжело дыша, но смотрел альфе в глаза, не отрываясь. — А потом ты бы, наконец, сунул в меня сразу три своих пальца, а я бы думал о том, что хотел бы принять внутрь всю твою руку… По телу Старка пробежала сильная судорога, и он провёл рукой по ширинке с большим нажимом. — Ооох, детка… когда-нибудь я обязательно засуну в тебя всю свою руку, обещаю… буду насаживать тебя на свой кулак, пока ты не начнёшь плакать и умолять дать тебе кончить. — О господи, — Питер уже активно засовывал в себя три пальца, другой рукой небрежно водя по стволу, размазывая естественную смазку. — Я бы целиком отдался в твою власть, альфа, позволил бы делать со мной, что угодно, раскрылся бы для тебя полностью… В неярком свете декабрьского дня тело Питера выглядело завораживающе прекрасно. Он раскраснелся до самых плеч, стройные ноги елозили по простыням, голова поминутно запрокидывалась, открывая взгляду нежную шею со свежей меткой. Он был так напряжен, что все его проработанные длинные мышцы маняще поигрывали под светлой бархатной кожей. Тони, заметив, что омега уже на финишной черте, тихо скомандовал: — Руки за спину. Питер посмотрел на него взглядом ребёнка, лишенного любимой игрушки, но руки моментально убрал. — Сделай это сам, Тони, прошу тебя, прикоснись ко мне, — голос прозвучал почти задушено, а влажные глаза смотрели так умоляюще, что Тони был готов в один прыжок преодолеть расстояние между ними и дать своему омеге все, что только тот пожелает. Но вместо этого альфа неторопливо поднялся со стула и пошёл в сторону кровати с извивающимся постанывающим Питером подчёркнуто медленно, не спуская с того глаз. Остановился рядом, наклонился, упираясь руками в кровать, но не дотрагиваясь до горячего тела, и глубоко втянул воздух над животом. — Ты так пахнешь, Питеррр… чистое вожделение. Такой красивый, такой открытый… Расскажи мне, чего ты хочешь, — Тони выпрямился в полный рост и начал, не торопясь, расстегивать рубашку. Юноша перед ним, услышав аромат альфы в такой непосредственной близости, окончательно терял голову, но руки по-прежнему послушно держал за спиной, не смея нарушить приказ. — Тооони, прошу тебя… — Просишь о чем? — закончив с рубашкой, мужчина перешёл к брючному ремню. — Дотронься до меня, пожалуйста, — скулил Пит. Слегка наклонившись, Тони легко провёл рукой по влажному телу от шеи до солнечного сплетения, отчего Питер дернулся, будто его прошибло разрядом тока, а Тони вернулся к своему занятию — расстёгиванию ремня. — Так, малыш? — Ещё, больше, ещё, пожалуйста, хочу чувствовать тебя… Тони, успевший снять брюки и аккуратно повесить их на спинку кресла, уселся в ногах парня в одном белье. Питер сделал судорожное движение навстречу его горячему телу и громко застонал, подчиняясь останавливающему жесту альфы. — Тони, ну же, я не могу больше, сделай что-нибудь со мной… — Что-нибудь? Ох, сладкий, ты так вежливо просишь, как я могу отказать… — едва договорив, Тони раздвинул бедра омеги, крепко зафиксировав их на месте, и, склонившись к юношескому паху со светлыми жесткими волосами, провёл языком по его члену, пощекотав уздечку и чуть сжимая яички одной рукой. — А-аауумх! — захлебнулся воздухом Питер, — Тооони! Да… Тот в это время погрузил член омеги целиком себе в рот, уткнувшись носом в светлые кудряшки, и сделал несколько всасывающих движений. Питер простонал что-то совершенно неразборчивое и подбросил бёдра выше, стремясь продолжить контакт. Тони, однако, уже выпустил его изо рта, размазав смазку со слюной ладонью по стволу, и отстранился, глядя, чуть наклонив голову в сторону, на распластанного омегу перед собой, и поглаживая собственный член. — Тони? Пожалуйста, ну прошу тебя?.. — Малыш, я слышу много просьб, но не слышу никакой конкретики, — голос альфы звучал удивительно ровно, хотя запах с головой выдавал его жгучее возбуждение. — Блять, Старк! Сделай уже это! Засунь в меня свой член, заполни меня полностью, оттрахай меня до отключки, до звёзд в глазах, я хочу тебя внутри, хочу принадлежать тебе, хочу чтобы ты дотрагивался до меня, смотрел на меня, любил меня, я сейчас сдохну уже, Тони, ну жеее… — его последние слова потонули в громком стоне, потому что альфа, сорвавшись к нему, уже вошел наполовину, втянул в поцелуй, чуть отвел бедра назад, а потом снова вперед, но уже полностью, до шлепка, до искр, до полного слияния, и сразу сорвался в движение, жадное, нетерпеливое, собственническое. Подхватил Пита под колени, задрав их почти к голове, углубляясь еще больше, вбиваясь то размеренно, то рваными короткими толчками, то застывая в самой глубокой точке и нашептывая что-то сбивчивое, нежное, целуя в мочки ушей и линию челюсти, стирая ладонью пот с алебастрового лба, касаясь виска кончиком носа, а потом, сжав зубы на ключице, снова падал в пьяный ритм, закручиваясь в водовороте запахов и прикосновений тонких пальцев, царапающих спину, крепко ухватывающих за волосы на затылке, приподнимающих голову, острых зубов, впивающихся в крепкую шею, накачанных ног, подталкивающих сзади за поясницу и усиливающих каждый толчок, ног, которые в пиковый момент фиксируют намертво в жаркой глубине, не давая отстраниться ни на сантиметр. Тони кончил на протяжном ахе, сотрясаясь всем телом, не в силах задержаться дольше, а Питер, едва державшийся еще с первого проникновения, наконец отпустил себя вслед, выстанывая глухое «аааальфаааа» и притираясь своим членом к животу Старка. Тони перекатился на спину, удерживая Питера прижатым к себе, и сыто откинулся в подушки. У омеги осталась возможность самому решать — ждать сцепки или отстраниться, и он со вздохом все же приподнялся с члена мужчины, плюхаясь на спину рядом. Обвил его руками и ногами, облизал все еще кровоточащую метку, которую только что поставил, покрыл поцелуями щеку с жесткой бородкой. — Тооони… — прошептал куда-то за ухо. — Ты нереальный. За одну ночь с тобой можно душу продать, знаешь? Альфа довольно хмыкнул, прижимая расслабленное тело крепче к себе. — Эта лавочка работает только для тебя, малыш. Так что насчет души? Ты вроде как мне ее уже обещал, да? — Бери всё, — бормочет в плечо разморенный Питер. — Пожалуйста, забери меня себе. Тони? — М? — Как ты думаешь… Мы могли сейчас сразу… Ну, это, — мямлит Питер. Тони понял о чем он, но помогать не собирался. Пусть привыкает говорить о таких вещах. — Я ж не экстрасенс, Пит, тебе снова придется сказать вслух. — Да все ты понял, — боднул его головой в плечо парень, но все же продолжил сам. — Как думаешь… Если у меня и правда течка, мы уже… уже могло случиться? В смысле, можем оказаться… в положении? — Все может быть, — легкий поцелуй прилетел смущенной омеге в нос. — Теоретически — да, но ты так долго пил таблетки, что сразу может и не выйти. Прости меня за это, — прошептал он в кудри над ухом. — Перестань, при чем тут ты. — Еще как при чем. Я твой альфа. Я старше. Я должен был больше заботиться о твоем здоровье, не обращая внимания на все эти эмансипированные речи о борьбе с традиционным распределением гендерных ролей, — усмехнулся мужчина. — Прости, пожалуйста. Он притянул омегу поближе к себе и поцеловал возле покрасневшего ушка. — А ты бы этого хотел? Забеременеть сейчас? Питер опять вспыхнул, но после паузы все же заговорил. — Сам еще точно не понял. С одной стороны вроде бы да — больше всего хотелось бы носить твоего ребенка, а с другой — страшновато, я же ничего об этом не знаю, ребенка в жизни на руках не держал… И на работе сейчас такой подъем, а если ее забросить на год-два — то неизвестно, получится ли выйти обратно на тот же уровень. — Котенок мой сладкий, — Старк никак не мог перестать тискать Питера, свернувшегося клубочком у него под боком. — Не переживай заранее. Мы со всем справимся. И вообще, ты в своей области — восходящая звезда, а я в своей уже всех достал. Если забеременеем — я возьму на себя всё, что получится. Грудью, правда, кормить не смогу, но укладывать, развлекать, водить гулять с другими карапузами — вполне. Будешь радостно работать сутками и обеспечивать нам безбедное будущее. — Ты серьезно сейчас? Тони, но ведь ты столько раз говорил, что… — Мало ли, что я там говорил, — перебил его Старк. — Младенцы при ближайшем рассмотрении оказались не такими ужасными, как мне раньше казалось. — Где это ты рассматривал младенцев? — удивленно вскинулся Пит. — А как ты думаешь? Знакомься, — мужчина потянулся к телефону и открыл там фотогалерею с бесконечными фотографиями Амелии. — Твоя будущая крестница. И моя тоже, кстати. Глаза Питера снова наполнились слезами. — Ой, нет-нет-нет-нет-нееет, Питти, только не это, ты же уже вчера все выплакал, не разбивай мое сердце, прошу. — Мне так стыдно перед Мишель, — всхлипнул Пит. — Что я за друг такой, а? Если не мог просто порадоваться за нее и быть рядом. И как ты вообще к ней в доверие втесался? Она же, мягко говоря, совсем не твой фанат. — И это еще очень мягко говоря. Первое время мне от нее так прилетало, что я из зала не вылезал — колотил грушу, пока не отпускало, — весело поделился Тони. — Но потом все равно как-то нашли общий язык на почве страданий по одному гордому омеге. Не переживай, она тебя простит. Уже простила, ей недосуг хранить обиды, у нее младенец на руках. — Скорее бы с ними встретиться… — Кстати, об этом. Ваша компания открывает филиал на восточном побережье, и тебя собираются там ставить одним из хэдов по части разработок, хотя мне и не сказали, каких именно. Но, если мы справимся с личными моментами, то карьерно и организационно твое возвращение в Нью-Йорк будет вполне гладким. — А как мы будем справляться с личными моментами? — несмело спросил Питер. — Я бы, честно говоря, предпочел переехать. Пентхаус мне в последнее время разонравился. Купим дом? — невозмутимо предложил Старк. — Серьезно, Тони? Ты обожал пентхаус, что на тебя нашло? Тем более, он достаточно большой, две гостевые спальни можно будет переделать, если возникнет необходимость. — Я бы все же сменил обстановку. Хоть тот мраморный стаканчик с одной зубной щеткой я и выкинул, но не сказал бы, что это сильно помогло. Слишком много, знаешь ли, впитали эти стены, аура, прости господи, не та, что нужна для здоровой семейной жизни. Тони не стал рассказывать, сколько часов он провел в их кровати без сна, глядя на пустую подушку, сколько стаканов с виски было разбито о стены холодного темно-серого цвета, сколько раз он застывал в разных местах квартиры, улавливая остаточный запах Питера и как будто снова и снова слыша его смех, нет, зачем говорить ему это все, если он и так до сих пор мучается чувством вины из-за своего ухода. Почувствовав настроение мужчины, Питер подобрался к нему ближе и покрыл его лицо легкими поцелуями. — Ты такой красивый, Тони. Такой восхитительный. Лучший человек, которого я когда-либо знал. Если ты позволишь, я бы хотел остаться рядом с тобой навсегда, — тихо шептал омега рядом с губами своей пары. — Даже если без пентхауса. — Э-э, что за наезды? Да я куплю такой особняк, что все омеги в городе будут по мне с ума сходить! — со смехом возмутился Тони. — Но я бы очень, очень хотел, чтобы ты был рядом со мной всегда, малыш. Должен же кто-то спасать меня от многочисленных поклонниц, — подмигнул мужчина. И осторожно перешел к вопросу, который не давал ему покоя, — А что насчет тебя? Много ухажеров оббивали твои пороги? Питер вскинулся. — Тони! О чем ты… Хоть понимаешь, как они все бледненько выглядели после тебя? — поддразнил он альфу. — К тому же я специально выбирал компанию с максимально продвинутой кадровой политикой, защищающей омег, там крайне щепетильно к этому относятся. Никто из альф себе и полувзгляда лишнего не позволяет, можно спокойно работать, не опасаясь неподобающих предложений или дискриминации, отношения на работе тоже не поощряются. А кроме работы я особо и не бывал нигде, кроме Лего-лэнда однажды, по выходным ездил на объекты и отсыпался, не помню даже, когда в последний раз разговаривал с кем-то, кроме коллег. — Господи, ребенок, так вот почему ты такой бледный. Так, все, со следующей недели берем отпуска и летим на острова. Никаких бумажек, только пальмы, рыбки и местные, пытающиеся впарить тебе на пляже всякую фигню. Согласен? — Ты ж у нас альфа, — хитро промурчал Пит, — согласен, конечно. Конечно, Тони знал, что, даже если Питер будет иногда играть роль мягкого податливого омеги, позволяющего альфе вести его по жизни, то он все равно всегда будет оставаться тем самым волевым сильным юношей, которого он когда-то полюбил и которым восхищался. Просто теперь он будет чувствовать, что может позволить себе иногда побыть слабым, что его подхватят, позаботятся, окружат теплом и комфортом. Тони очень, очень постарается ради этого. — А теперь, малыш, предлагаю отдохнуть, пока не накатила следующая волна. Если я буду спать, когда это случится, то не стесняйся — всё в твоем распоряжении, — с игривой улыбкой Старк развел руками над своим пахом. — Тони! — шутливо стукнул его в плечо Пит. Немного задумался и медленно перестал улыбаться. — Знаешь, боюсь… — он шумно сглотнул, глядя на обнаженную грудь мужчины. — Поздно. Уже начинается… — Что ж, повторюсь, предложение в силе. И я был совершенно серьезен, когда говорил, что пользоваться всем этим будешь сам, — расслабленно ответил Старк, закидывая руки за голову. — Раз уж ты согласился связать свою жизнь с пенсионером вроде меня, то привыкай, что трудиться придется самостоятельно… ауч! — укус омеги пришелся аккурат на его левый сосок. — Оо, мистер Старк, я обязательно вами воспользуюсь… Я так вами воспользуюсь, что мало не покажется. Я планирую пользоваться вами так долго и с таким энтузиазмом, что у вас мозоли появятся. А теперь, пожалуйста, помолчите, потому что я приступаю.***
Питер не забеременел ни в этом цикле, ни через два месяца. Ни еще четыре следующих цикла. Судьба определенно давала им возможность хорошо обдумать свои желания и мечты. И с каждым днем они все сильнее чувствовали пустоту, расползающуюся где-то глубоко. Внешне все было отлично — Питер, помимо интересной работы, с головой окунулся в благотворительные проекты, связанные с приютами для животных, Тони был поглощен новыми исследованиями, они проводили много времени на всевозможных рафтингах, выставках, приемах и полях для гольфа. Однажды Питеру даже удалось вытащить мужа с палатками к Великим озерам, после чего, правда, мужчина клятвенно пообещал не выезжать из города до конца дней своих, потому что его старые кости не предназначены для спальных мешков. Красивая благополучная пара, вызывающая завистливые взгляды окружающих. И только иногда, в глубокой темноте, Тони чувствовал холодную влагу под лицом Пита на своем плече. Обнимал его, целовал в мокрые глаза, успокаивал. — Малыш, все будет хорошо. Прошло не так много времени, врачи говорят — мы оба здоровы, а значит, все получится. Веришь? Пит верил, но тягостное ожидание выматывало с каждым днем все сильнее. Поэтому, к тому моменту, когда спустя полтора года они увидели, наконец, заветные полоски, ни у одного из них уже не оставалось никаких сомнений в том, что именно этого они и хотят больше всего на свете. Опасения и неуверенность смыло начисто, и осталось только огромное всепоглощающее счастье, в котором растворялись все прошлые ошибки и переживания. Хотя и без трудностей обойтись не удалось. Если ранее Старк продолжал неплохо справляться с контролем своего альфы, отпуская его в небольшие увеселительные прогулки — понежить свою омегу или поиметь ее до звона в ушах, то теперь он окончательно сорвался с цепи. Носился с Питером, как курица с яйцом, не давал поднять ничего тяжелее пакета молока, скупал весь отдел фруктов и овощей, вскакивал среди ночи, стоило только омеге пошевелиться. Наставил на дом кучу самых продвинутых охранных систем, уговорил Питера работать из дома и цербером следил, чтоб тот сидел за ноутбуком не дольше двух часов подряд, а спать ложился не позже десяти. Выкинул из дома всю вредную еду, взбивал смузи из шпината и сельдерея, и каждый день водил Питера гулять в окрестных парках, чтобы дышать свежим воздухом. — Тооони, — ныл омега. — Я и так работаю на открытой террасе, зачем мне еще куда-то ходить? — Давай-давай, — подгонял его Тони, — я прочитал, что физическая активность в беременность крайне важна для хорошей родовой деятельности. Питера, на которого, наоборот, с самого начала беременности снизошло вселенское спокойствие, подобная гиперопека отчасти веселила, и совсем слегка раздражала, но он прекрасно понимал чувства альфы, поэтому безропотно принимал все его загоны и даже пытался получить от этого удовольствие, молясь только о том, чтоб к моменту появления малыша всё не усугубилось. Потому что тот случай в супермаркете, когда молодой альфа случайно толкнул своей тележкой тележку Питера, а Тони чуть не загрыз его на месте, заставил немного напрячься. Хотя, что греха таить, и это тоже было довольно приятно.***
— Кто бы мог подумать, да? Питер сидел рядом с ЭмДжэй на лавочке в тени пушистых крон и с удовольствием отпивал капучино с корицей из высокого стаканчика. Они наблюдали за Старком, который страховал Ами, вызвавшуюся покатать коляску с крошечным Бенджамином по дорожке вдоль пруда. — Это уж точно. Я помню, как впервые с ним встретилась на твоем вручении дипломов в универе. Еще подумала, «ну что за высокомерный придурок». — Приятно знать, что даже ты иногда ошибаешься, — с нежностью посмотрел в сторону мужа Питер. — С чего бы это? Я никогда не ошибаюсь. Просто, помимо того, что он высокомерный придурок, в целом оказался очень даже ничего мужиком. — невозмутимо ответила девушка. — Знаешь, о чем я жалею? — М? — Что нам не удалось побыть беременными подружками-омежками. Представь, как было бы весело? — Читаешь мои мысли, детка, это было бы круто. — Так может… попробуем? — Может, попробуем, — хитро отозвался Питер. — Только, чур, ты первая. Они посмотрели друг на друга и расхохотались.