Унесенный временем на Американский Юг

Направляясь в десять утра в "Красотку Молли" с двумя миниатюрными капсульными пистолетами в сюртуке (на всякий случай), Чарльз не питал иллюзий: Ретт Батлер - его соперник. Именно он, а вовсе не Эшли, хотя и с этим чувством Скарлетт еще придется разбираться. Соперник умный, упертый, харизматичный и импозантный. В пользу Чарльза играл замужний статус Скарлетт и их брак, но он, продукт мира будущего, отлично знал что это слабый фактор; если женщина себе что-то возьмет в голову, то с ней никто ничего сделать не сможет. "Достали вы меня все; даже повоевать нормально не даете. Хотя ты отлично знал, на ком женился - Скарлетт будет сводить с ума мужчин в радиусе ста ярдов даже спустя двадцать лет." Бар в это время суток был пуст, но Чарльзу повезло (или не повезло - тут как посмотреть) - в баре сидел только один Батлер и пил. Гамильтон направился прямо к нему. - Пить с утра - плохая затея, Ретт, - спокойно заявил он, когда чарльстонец поднял на него горящие как угли глаза. - Опасная - прежде всего для самого себя. Цирроз печени не лечится - это тебе и доктор Магоффин может сказать... - Чего ты от меня хочешь, Пророк Юга? - с тихой угрозой прорычал Ретт. - Чего ты не хочешь я уже понял - увел у меня женщину... - С которой у тебя все равно ничего бы не получилось, - хмыкнул Чарльз, заказывая себе полный стакан. - Ты мне еще потом спасибо скажешь... А хочу я от тебя простого - чтобы твои достойные мать и сестра, которые тебя до сих пор любят и ждут в Чарльстоне - а я с ними там познакомился случайно, дождались своего сына. Который конечно сложный и тяжелый, но любит их и до сих пор пишет им с оказией. Чтобы ты женился на порядочной скромной девушке, которая будет боготворить своего героя и родит ему детей, которых он так любит. Или чтобы женился на... другой подходящей ему девушке. Это всё, что я от тебя хочу, - твердо сказал Чарльз, - а точнее - чего тебе искренне желаю. - Вот, - Гамильтон положил на стол книгу. Ретт взглянул на нее с интересом. "The hero of our days"*, гласило название. - Прочти - отличную книгу один русский написал. Прочти и полюбуйся на себя - ну очень похож. Главный герой умер молодым, бессемейным и бездетным, зато успел наделать кучу гадостей, растратив в пустоту свои огромные способности. Я бы не желал тебе такой судьбы, ты более достойный человек. Ретт кивнул, аккуратно отложив книгу. - Ты не можешь знать, получилось бы у нас с ней или нет, - фыркнул он, делая глоток. - Я прочел то, что ты мне написал в письме - и я верю тебе. Но это было там, а здесь Юг из-за тебя победит, Скарлетт не похоронит мать и не будет голодать. Ей не надо будет пахать как негритянка в поле, она станет другим человеком! - Которую ты бы сделал своей игрушкой и не женился, - усмехнулся Чарльз. - Ты просто не готов к браку. И даже больше - если там тебя самого изменило поражение Юга и ты стал его хоть немного уважать и сожалеть о потере, уйдя на полгода в армию, то здесь поражения не будет, а ты так и останешься человеком, который вечно третирует и провоцирует общество. Тогда тебя одолело желание обладать ей - и ты женился спустя много лет. Тут ты сам еще другой и никогда тем не будешь. Заботился бы, оберегал, но отобрал Скарлетт у ее мира. Она бы возненавидела и тебя, и себя; прокляла бы, вспоминая свою мать. Не спорь - ты же знаешь, что я прав... Ретт выругался себе под нос. - Предопределенность? - Скорее, просто не судьба. Так тоже бывает. Ну и не забудь - в той истории Скарлетт сразу стала вдовой. В этой у нее есть муж. - Который может погибнуть на войне, - пожал плечами Батлер, но через секунду ему первый раз в жизни стало не по себе. Вместо генерала Конфедерации напротив него сидел человек, совершенно не похожий ни на джентльмена, ни даже на ганфайтера с Дикого Запада. - Ты забыл, Ретт, что я тоже совершенно непорядочный человек - при необходимости? Если она не будет моей - значит и твоей не будет. Лучше ей тогда остаться вдовой - даже если придется одной растить нашего сына, - Батлер вскинулся и Чарльз понял, что попал в больное место. - Я позабочусь об этом - с учетом своих денег и подразделения, которое возглавляю. У меня даже человек подходящий есть, отсидевший тридцать лет на каторге, у которого жену родной брат совратил, а такие люди беспощадны. - Что ж, - на этот раз Ретт уважительно и ехидно поднял брови, - приятно посмотреть на такого же подонка - даже я бы не стал так делать. - Все ради своей семьи и своей женщины. - И я тоже. - Нет, не тоже, Ретт Батлер, - зло выплюнул Гамильтон. - Там ты был готов убить для нее, украсть, пойти на что угодно, но ты не готов ради нее измениться сам. Она там просто выживала, став другим человеком, а ты развлекался и веселился. Ее ты не понимал и надеялся, что она может по щелчку пальцев превратиться в девочку, которая до войны швырялась вазами. Только я смогу понимать и серьезно принимать ее взрослой самостоятельной женщиной, считая равной себе. Ты - никогда. - Значит, ты ее затем из Тары и притащил? - с интересом догадался Ретт. - Ладно, черт с вами. Вы оба ненормальные, особенно ты. Ты даже не южанин, при всех своих идеалах. - Конечно я не южанин, - спокойно пожал плечами Чарльз. "Все равно не скажу - особенно тебе. В этом мире и времени обо мне будет знать только Скарлетт." - Я Пророк Гамильтон. И что самое забавное - ты в моей лодке. Теперь и ты никуда не денешься - никогда олигархи Севера тебе не простят фальшивых долларов. Ретт расхохотался - признавать конкурентов он умел. - Что ж, твоя взяла. Вот только как же ты можешь жить с женой, любить ее и ложиться с ней в кровать, если она любит другого мужчину? Чарльз кивнул с таким же злым уважением - этот мужчина был достойным соперником. - А я, в отличие от тебя, сначала подружился с ней - а потом поймал момент. Хотя там скорее случайно получилось... Я терпеливый и отлично понимаю, что детское чувство к Эшли просто так не убить. Оно умрет само - день за днем. Я же не ты, чтобы годами психовать от ревности и считать, что "в постели трое вместо двоих". Ладно, наливай, чего сидим..., - вздохнул устало Чарльз. ... - Как у меня могло на такое хватить ума? Как я мог вообще жениться, а тем более на дважды вдове, влюбленной в этого Уилкса? Что вообще на меня тогда нашло?!? Ретт уже успокоился и пил почти не пьянея, сам не понимая того себя. - Ты просто хотел ей обладать. Телом, душой, умом. Понимать и принимать не хотел. Вот и получил тот результат. И сейчас не смог бы. Ну а я убедил Эшли сказать ей правду - так и получилось в библиотеке Двенадцать Дубов. Что он любит Мелани, а не ее. После чего у Скарлетт наступило отрезвление, а затем и принятие. Она привыкнет - никто ее никогда не будет понимать и принимать так, как я. Батлер опустил голову. Понимать что тебя обыграли и увели женщину - это неприятно. Но еще страшнее признать, что это было сделано во благо всем, в том числе и тебе самому. Что ж, жизнь продолжается и можно обсудить другие вопросы... - Ретт, - смеясь, заметил генерал Гамильтон, - я отлично знаю, что ты умеешь быть каким угодно - в том числе досточтимым джентльменом. Сейчас будет самый идеальный момент для этого. Понимаю, тебе не нравится наше южное лицемерие, но без него Лора не примет тебя, несмотря на всю свою эксцентричность. - Ну почему же..., - явно что-то задумав, усмехнулся тот, а Чарльз внимательно посмотрел на мужчину. - А, хочешь скомпрометировать ее так, чтобы она никуда не делась от тебя? Не тот случай - она не дурочка и очень гордая. У тебя есть только "хороший" способ получить эту девушку - так что не теряй время. В "плохом" же варианте от нее отвернется семья и общество, а она сама будет несчастной - и заменить собой их у тебя не получится. В "хорошем" варианте ты получишь все. Ретт хмыкнул. - Я не из тех кто женится - ты сам мне об этом сказал. - На дурах или на случайных девицах - безусловно. Но тут другой случай и если ты прикинешься агнцем хотя бы на некоторое время, то лишь выиграешь от этого. Лора того стоит. - Ладно, подумаю... Батлер задумался о чем-то еще и пристально посмотрел на Гамильтона. - Как вы провернули с англичанами? Если они узнают... "Все равно ему не скажу; чем меньше людей знает - тем лучше." - Не узнают, потому что там нечего узнавать, - пожал плечами Чарльз. - Просто на корабле янки какие-то подкупленные матросы-идиоты сдуру пальнули прямо по ватерлинии "Трента" к днищу которого в Нассау была скрыто прикреплена мина с таймером. Вся Англия кипит, кабинет министров в ярости, ну а я сообщил Банчу, что от них ничего кроме торговли не потребуется - так что "англичанка" будет "гадить" северянам в нашу пользу. - При таком раскладе - согласен, - кивнул Ретт. - Может быть мы и победим... - "Мы"? - поднял бровь бригадный генерал. - Уже не "они" или "вы", а "мы"? - Дьявол с тобой, Чарльз. Будем вместе строить новый Юг - мне самому интересно. Не могу сидеть без дела... Но вот на что я обратил внимание. Ты защищаешь Юг от Севера, но собственной жене предлагаешь заниматься тем, чем женщинам заниматься у нас считается позорным. Что ты мне перед этим рассказывал насчет репутаций? А еще Лора, которой ты помог - и тоже с крайне неженским занятием. Так ты защищаешь образ жизни дикси от янки? - Знаю, Ретт, я и сам про это думал. Но общие тенденции развития мира, особенно в сфере экономики, останутся незыблемыми следующие сто пятьдесят лет. Женщины будут работать на общих рабочих местах с мужчинами у капиталистов - и на Севере сейчас еще цветочки. А даже если мы обрушим Север, то останутся англичане, французы, пруссаки, русские - есть кому развиваться... - А чем так плох капитализм? - Ретт пожал плечами. - Промышленность, развитие мира, концентрация капитала; сейчас он такой, а через сто лет может стать совсем другим, когда "жирок" нарастит. Собеседник с уважением смотрел на соперника, контрабандиста и "джентльмена удачи". - Не совсем, но ты прав - он и будет более мягким. Пенсии, врачи, пособия, бесплатное образование... Но я думаю, что очень важно будет сохранить баланс между капитализмом и нашим южным традиционализмом, а также традиционализмом вообще - вот это действительно сложная задача... -...Ладно, пока железо горячо - надо ковать. Через неделю я отправляюсь в Манчестер за винтовками - когда дождусь подтверждения о том, что Великобритания объявила США войну, а вернусь уже с первым английским конвоем; все равно партию фальшивых "гринов" надо дождаться и подгадать время - скорее всего, в апреле выдвинусь. Чарльз, это еще не всё. Я успел заказать не только винтовки, но и митральезы**. Ты не в курсе, но бельгиец Жозеф Монтиньи уже как год обивает пороги дружественных военных ведомств стран Европы, предлагая свое изобретение. Там свои минусы, но если правильно использовать - это будет ад для наступающей пехоты. Аванс за двенадцать орудий я внес за свои деньги, так что уж не подведи... У Гамильтона расширились глаза. "Батлер, ты гений. Об этом забыл я, но ты ухватился - и это будет еще один козырь для нас на поле боя..." - Я в курсе, Ретт, - медленно ответил соперник-компаньон. - И знаю, что могут устроить митральезы на поле боя. Они неповоротливые, долго перезаряжаются, плохо защищены, эффективны лишь в ближнем бою, но если подпустить врага, то эффект будет чудовищный. Не волнуйся - я заплачу пока что из своих денег, так что спасибо тебе за идею - ведь картечницы Гатлинга и "кофемолка" Эйгара доступны только янки. "Были бы доступны", поправил сам себя Чарльз. "Теперь мы этого не допустим." - Что ж, тогда увидимся в субботу - уже мечтаю лицезреть "досточтимого джентльмена" Эшли Уилкса. И спасибо за приглашение Лоры. Ретт иронично усмехался, когда слегка нетрезвый Чарльз вставал из-за стола. - Ты настоящая язва, Ретт Батлер - отличая пара с Лорой Магоффин будет, ха-ха. Хорошо, договорились. Эти снайперские винтовки и митральезы нам очень понадобятся уже в марте. Эмоции после словесной баталии уже схлынули; они пожали друг другу руки и разошлись. "Ты можешь сколько угодно обманывать себя и других, Ретт Батлер, но не меня: ты южанин до мозга костей. Циничный, обиженный на свой Чарльстон, озлобленный на отца и брата, но ты плоть от плоти Юг и всегда таким останешься, пусть пока что этого и не понимаешь..." Чарльз, направляясь домой, усмехнулся. В той истории Батлер заранее предвидел войну, заранее к ней готовился, но свой Юг ему было все-таки жаль. В этой истории он поверил в возможность победы - и поэтому уже не будет настолько циничным и презрительным. Теперь у него появится шанс примириться со своим миром и с самим собой. "Но я все равно не верю, что ты просто так забудешь Скарлетт. И дело даже не в моей зеленоглазке. Знаю я мужчин твоего типа - "а вдруг?" Это был странный обед и Чарльз радовался, что хотя бы половина пар за столом ни о чем не подозревает - дядя Генри с тетей Питтипэт, а также Мелани с Эшли. Книга была права и тут; когда Ретту требовалось, он демонстрировал безупречные манеры - как любой выходец из приличной семьи Чарльстона. Сегодня Батлер решил сыграть джентльмена, радуя всех своим поведением и речами - и у него это прекрасно получалось. - Какие новости с Запада, мистер Батлер? - спрашивал дядя Генри Ретта, который отвечал с нарочитым достоинством. - Прекрасные, мистер Гамильтон. - Множество белых и... красных джентльменов, - за столом раздался смех, - настолько ненавидят янки, что товары для Конфедерации шли из Канзаса через Индейские территории и Техас, а потом и на Юг бесперебойно. Моей задачей было их принять, охранять и доставить по назначению. Там обитает весьма специфический народ, простой, но грубоватый - и к ним надо найти подход. - Ах, какой же вы предприимчивый человек! - воскликнула хитро Лора, косясь на Ретта, который говорил ей комплименты и улыбался. - А уж Жан Лафит и вовсе герой... - Герой ли? - с сомнением заявил Генри Гамильтон. - Все-таки фальшивомонетничество - это не в армию уйти... - Дядя, это ведь тоже служба, - спокойно ответил племянник. - Помимо солдат бывают разведчики, шпионы, диверсанты, помощники, торговцы... Без всех этих людей победа невозможна, а нам она нужна любой ценой. - А еще есть каперы, - добавил генерал Гамильтон. - Рафаэль Сэмс - по сути пират. Но он "наш пират", а посему - герой. Победная война все спишет, тем более такая, где нам нужна любая помощь... -...По поводу героев Конфедерации. Как ты смог справиться с каторжниками? - удивленно и уважительно спросил Батлер, выводя Чарльза из задумчивости. - И буду справляться далее; в Атланту со всего Юга начнут свозить еще народ - в ближайшие полтора месяца я буду создавать полноценную дивизию, отобрав самых толковых, точнее, вернув самых бестолковых обратно. Знаешь, Ретт, я дал им три подарка - право заслужить прощение перед своей страной с оружием в руках, просто интересное дело, а самое главное - доверие... - И все-таки, - грустно и меланхолично заметил Эшли, - даже если мы победим, прежними мы не будем... - Мы изменимся внешне, оставаясь южанами внутри, - уверенно ответил Чарльз. - Ничто ведь не мешает строить заводы, фабрики и верфи, прокладывать железные дороги, оставаясь при этом джентльменами - Южная Каролина и Виргиния доказывают это. Да и в Кентукки достаточно хорошо развита промышленность. Можно развивать страну, но не превращаться в янки, можно зарабатывать деньги и вести бизнес, но без рвачества, безумных злоупотреблений и обманов. И мы займемся этим после нашей победы... Обед проходил в непринужденной манере; Скарлетт была эталоном поведения леди. Чарльз не мог на нее нарадоваться, а еще ему доставляло удовольствие видеть, как весело препираются и подначивают друг друга Ретт и Лора. Удивляло другое - взгляды, которые бросал Эшли на Скарлетт. "Даже не вздумай, Уилкс. Не вздумай прежде всего из-за Мелли. Раньше надо было думать - еще до меня." Когда все уже расходились, Чарльз усмехнулся, обратившись к Скарлетт, оставшейся в столовой вместе с ним. - Что ж, с завтрашнего дня у меня в Атланте начнутся важные дела - встречи, проверки, поездки, инспекции. А ты, моя дорогая, будешь безвылазно ждать меня дома, глядя в окошко... - Не зли меня, генерал Гамильтон. Я снова возьмусь за финансы - уже копытцем бью, когда наконец смогу приступить к этим делам - но это только после родов... - Добрый день, генерал Гамильтон, сэр, - черный здоровяк, начальник тюрьмы Милледжвилла, с уважением пожал протянутую руку. - Взаимно, мистер Митчелл. Ну, кто у нас тут на этот раз? Десять тысяч мы конечно не наберем, но уж четыре полноценные бригады для полноценной дивизии у нас будут. И добавим еще одну "гражданскую" бригаду для контроля такого чумового соединения. - После того, как слава о вас и вашем подразделении прогремела по всей Конфедерации, почти все каторжники Юга захотели служить под вашим началом. Что интересно - прежде всего те, у кого большие сроки, особенно пожизненные. - Это как раз логично, Захария - ведь чем больше срок, тем больше есть смысл того, чтобы получить амнистию. Это первый момент. И второй - среди тех, у кого большие сроки, много всяких бандитов и грабителей. А такие "лихие люди" с радостью рвутся в подобное дело. Ладно, давайте пробежимся по спискам - уверен, что дезертиров, насильников, стариков, инвалидов и больных вы уже исключили... Они проработали следующие два дня и сформировали список из шести тысяч человек - с тем расчетом, что где-то тысяча из них все равно отсеется на финальном этапе. - Захария, когда вы сможете этих ребят отправить в Виргинию? - Думаю, уже в феврале, через полтора месяца. Проблема будет только в том, что они необученные. - Знаю и мне самому это не нравится, но что делать - войны без потерь не бывает. Парни будут учиться уже там, на фронте, а учить их будут те, кто воюют дольше. Так и научатся. В марте начнется жаркое дело и нам нужны все, кто может воевать... Разобравшись с каторжниками - будущими солдатами, Чарльз переключился на другие вопросы. Несмотря на побывку, он постоянно был на телеграфной связи с Ричмондом - а именно с Борегаром, Джексоном и Джонстоном, шифровками по сути координируя действия фронтов, а точнее, разбросанные по периметру Конфедерации ее армий. На западе все было тихо, но эта тишина не нравилась - янки почти наверняка полезут через Миссури, а там у КША все оголено; кроме ополчения штата никого нет. История менялась, выгибалась и даты уже сдвигались в разные стороны, но общие действия Севера пока что оставались неизменными - и этим надо было пользоваться. "Так, кавалерия Форреста уже почти в Миссури - это отлично, но еще нужна бригада из Кентукки". В Вирджинии зимой всё было спокойно; не воевали ни янки, ни они сами, разве что в самой западной части этого штата наблюдалась возня в виде разведки боем, но генерал Ли уже окопался так, что выдержал бы теперь и трехкратное превосходство врага. На море новости радовали еще больше - каперы Конфедерации во главе с Рафаэлем Сэмсом резвились на морских коммуникациях янки, а все береговые операции Севера, успешные в той истории, стали полностью провальными в этой - потому что южане заранее знали, где будут атаки и десанты врага. Следующий год войны должен был стать определяющим и при этом самым опасным... За месяц Чарльз успел почти всё - оружейный завод, патентные дела, новые сделки, подготовка бойцов, а самое главное - встречи с людьми. Он стал настолько популярным, что вынужден был видеться со всеми, от губернатора штата и его помощников, до видных горожан и женской "Старой гвардии". -...Скарлетт, если они мне протянут еще одного карапуза для того, чтобы благословить его и пожелать счастья и долгих лет, то я вытащу револьвер! - с отчаянием сказал он как-то вечером жене. - Ну что вы, господин генерал, - томно произнесла супруга, - как можно! Вы же надежда и вера нашего Юга! Я просто млею подле вас... - Скарлетт, какая же ты... Кровь рядом с тобой всегда кипит... Она весело засмеялась и поцеловала мужа. Они и правда еще больше сдружились и сблизились за этот месяц, несмотря на то, что живот у миссис Гамильтон стал совсем большим, а сама она теперь не выходила из дома. Отношение мужа продолжало поражать и потрясать ее; вместо того, чтобы избегать беременную жену на последнем месяце, он каждую ночь не выпускал ее из объятий, а каждый день нежно целовал ей живот, да еще и разговаривал с ним. Девушка расцветала от такого отношения, чувствуя себя великолепно и даже не зная, какие иной раз проблемы бывают при беременностях - свою она переносила легко. - Что у тебя сегодня, милый? - Сегодня у меня очередная напасть - журналисты. Сразу куча, причем из разных штатов. Хорошо что дядя оставил номер в гостинице за собой и теперь у нас там что-то вроде импровизированного пресс-центра и места встреч. И это еще повезло, что здесь журналисты ведут себя совсем иначе, чем у нас, а то там даже термин такой итальянский имелся - "папарацци", то есть наглые беспардонные журналисты, лезущие в чужую личную жизнь. Ладно, поехал я, милая. Береги себя... Он как раз выходил из дома, когда к нему подошел Дядюшка Питер. - Снова со мной, Питер? Не устал? Я ведь уже генерал, а ты немолод... - Ох, мистер Чарльз, - вздохнул преданный негр. - Людей то сколько злых теперь вокруг вас - и завистники, и шпионы, а самое главное - предатели. Сердце мое чувствует - как бы беды не было... - Что-то не верится. Ну ладно Виргиния - там почти Север, а откуда у нас в Джорджии предатели? Пресс-конференция шла своим чередом; Чарльзу нравилось, как себя здесь вела пишущая братия. Уважительно, спокойно, а самое главное - задавая не одинаковые, а интересные вопросы порознь. Формат встреч был своеобразным: сначала шли вопросы "из зала" (больше напоминавшие общее обсуждение), а потом каждый журналист, представлявший свой штат и пытаясь создать себе эксклюзив, общался с генералом Гамильтоном наедине и никто не знал о материале конкурентов. Это являлось нормальной практикой, но Чарльза удивило другое. Одним из журналистов оказалась девушка. Это было удивительно, хотя в этой сфере эмансипацией отличались не только янки, но и некоторые северные штаты Юга, например Южная Каролина, которую и представляла юная Сара Велд. Что-то царапнуло память профессора истории, но даже великолепный американист не мог помнить всех важных лиц. "Велд, Велд..." Он выбросил из головы подозрения - девчушка точно должна быть из Южной Каролины - манеру говорить ни с чем не спутать. "Мнительный ты стал, генерал, ох, мнительный... Ты еще обыщи ее - наверняка она под юбкой револьвер спрятала, ха-ха. Но вообще, это мысль - на будущее надо будет заняться вопросами аккредитации, а то и правда неизвестно кто на пресс-конференции может попасть..." Строгое простое платье в стиле янки - примерно такое же, какие носила Лора Магоффин; что ж, так удобнее. Юное симпатичное лицо с каким-то фанатичным блеском и одухотворенной убежденностью. -...Мисс Велд, разумеется вы были первой среди всех наших журналистов, с кем я должен был встретиться. С радостью отвечу на все ваши вопросы. Странное выражение лица - губы слишком сильно поджаты, будто на что-то решается. - Господин генерал, каково ваше мнение относительно рабства, которое обе стороны конфликта считают ключевой причиной войны? Еще одно удивление - очень необычный вопрос для такой встречи; обычно спрашивают про текущие военные действия и политические события. Что ж, это будет даже интересно... - Мисс Велд, открою вам страшную тайну - только осторожнее с этим в своих статьях: рабство не является реальной ключевой причиной войны ни с одной из сторон. - Что?!? - журналистка была шокировала. - Да как... Да об этом везде говорят, от Нового Орлеана до Бостона! - Разговоры - это всегда для широких масс, которые отправляются на убой, а не для тех, кто правит странами, - усмехнулся генерал Гамильтон. - На Севере войну устроили господа, сосредоточившиеся сейчас вокруг мистера Линкольна - деловые партнеры членов его кабинета Сьюарда и Чейза, которые через подконтрольные им газеты заговаривают зубы населению. Им нужен покоренный Юг, который будет покупать их товары - то есть, нужны рынки сбыта, им нужны свободные негры в качестве рабочей силы, которую можно отработать на заводе и потом вышвырнуть на улицу, им нужен промышленный протекционизм от Европы. Черные в этом раскладе не цель, а средство. Девушка пораженно смотрела на Гамильтона. - Но ведь многие неравнодушные граждане выступают против рабства... - Да. И среди них много искренних людей. Но они не владеют заводами, не принимают законы и не решают судьбы мира, они сами средства - только на более высоком уровне, чем обычные массы. Не они будут выгодоприобретателями от "освобождения" негров. - А как же отношение к рабству на Юге? - На Юге живет четыре миллиона черных и пять миллионов белых. Но из белых массово владеют рабами лишь сто тысяч плантаторов. Как вы знаете, мы уже призвали в армию двести тысяч добровольцев. Вопрос - кто тогда все эти люди, которые и без рабов рвутся воевать с янки? "Странный какой-то разговор, поймал себя на мысли Чарльз. Я будто с северной аболиционисткой сейчас общаюсь". И тут он похолодел - вспомнил полную фамилию. "Велд! Ох..." Поздно - лицо девушки дернулось и исказилось. - Нет! Вы лжете, я вам не верю! Умри, Гробовщик Гамильтон! Раздался сухой щелчок и Чарльз будто в замедленной съемке увидел, как из складки юбки вылетает карманный капсюльный однозарядник и направляется на него. Это была его ошибка - он расслабился. Вернулся домой и решил, что тут опасностей не будет, а уж тем более не ждал подобного от женщины. Зря... За эти месяцы он привык убивать и рисковать своей жизнью, но то была война, а не мирная пресс-конференция. И сейчас он просто замер, прекрасно понимая, что не успевает ничего сделать и что с четырех ярдов не промахиваются даже дамы и дети. Он не успел - но успел другой человек. Слуга, тихо сидящий в углу и что-то мастерящий для своего хозяина. Черная тень метнулась - раздался выстрел - и пуля, предназначавшаяся генералу Гамильтону, попала в грудь другому. - Нееет!!! - закричали разом Чарльз и "журналистка", между которыми сейчас оседал пожилой седовласый негр. За дверью моментально прекратилась болтовня людей, воцарилась тишина, а через три секунды все журналисты ворвались в кабинет во главе с Внимательным Глазом, опередившим всех остальных. - Дядюшка Питер! - в ужасе охнул Чарльз. - Почему он его закрыл?!? - вскрикнула девушка. Гамильтону хотелось взвыть - он потерял бдительность и это стоило жизни близкому человеку. Не рабу - дяде. - Дядюшка Питер, - шептал он, смотря на преданного слугу. - Это я виноват... Прости меня... Чарльз не видел, как Внимательный Глаз одним движением выхватил уже не нужный пистолет из руки девушки. Он смотрел только в глаза Дядюшки Питера. - Не умирай, смотри на меня... Глаза старого негра уже закрывались. Такими глазами не смотрят на хозяев - только на своих любимых детей. - Батюшку вашего выходил - и вас спас... Чарльз трясущейся рукой закрыл глаза старика, поцеловав его в лоб, а потом повернулся к Саре Велд - и вот тогда страшно стало всем, а прежде всего - ей самой. Такого лица не видел еще никто и никогда, а через секунду раздался вопль, от которого все содрогнулись. - Проклятые янки! Вы опять убиваете нас! - Нет, Чарльз! - от двери раздался еще один голос с южнокаролинской манерой говорить, на этот раз мужской. - Тебе этого не простят, ни там, ни здесь! Крик Батлера, по счастью находившегося в этот момент в гостинице, отрезвил Гамильтона, но генерал уже и сам начал приходить в себя. "Не смей. Не превращайся в чудовище. Ты знаешь кто она такая - виноваты не аболиционистки, а те, кто за ними. Найди их, уничтожь верхушку этой пирамиды - и тогда основание развалится само." - Почему он закрыл его?!? - снова и снова спрашивала в пустоту Сара Велд. Эти слова окончательно вернули самоконтроль генералу Гамильтону; он встал, отряхнулся и уже спокойно обратился к девушке мертвым ироничным голосом. - Ну как же, мисс Гримке-Велд, ведь это всего лишь раб. А имущество всегда должно приносить пользу своему хозяину, правда? Так янки про нас думают? Вот только убили вы сейчас не моего раба, а моего дядю. Шпионка потрясенно смотрела на него, а потом у нее из глаз брызнули слезы. - А вы убили моего брата при Булл-Ране, тоже Чарльза! Можете и меня сейчас убить - я вас не боюсь! - Я убиваю на войне, которую против моей страны развязали ваши олигархи! - зарычал Чарльз. - А даже если не только на войне, то не отправляю наемных убийц, которые прячут оружие в юбках, а занимаюсь этим сам! - Что ж, мы учтем сегодняшний день, - уже спокойнее кивнул он. - Одно я вам сейчас гарантирую, как юрист - под статус военнопленного вы не подпадаете. А значит, это покушение на убийство старшего офицера КША в военное время - со всеми вытекающими. Героиней, которую Север бы поднял на знамена, вам уже не стать. Девушка побледнела. - Кстати, - с иронией продолжал Чарльз. - А ваши матушка и тетушка в курсе того, где вы и что собирались сделать? - Где - в курсе, - прошептала она. - Они меня и рекомендовали в газету Южной Каролины. Но больше мама ничего не знает, я ей не сказала... - Что ж, печально если вашей матушке придется помимо сына оплакивать еще и дочь... - Угрожаете мне? - печально спросила Сара. - Просто констатирую факт. Мое "почтение", мисс Гримке. Джим, распорядись о Дядюшке Питере, - Чарльзу было больно смотреть на лежащее тело преданного слуги. - Ретт, спасибо тебе, - благодарно кивнул он Батлеру и вышел, не желая никого видеть. Сейчас он просто хотел попасть домой.